Текст книги "Мой Темный Квартет (СИ)"

Автор книги: Алекс Мелроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 51 страниц)

Вдруг меня как стукнуло. Я рванула в комнату и, включив компьютер, ввела в поисковик фразу из песни, под которую мы с Брайаном танцевали. Танцевали... Черт, дело почти дошло до поцелуя. Хм, вот именно, что почти. Найдя то, что искала, я врубила ее на 50% и, откинувшись на спинку стула, закрыла глаза, возвращаясь мыслями на несколько часов назад. Когда его тело было прямо около моего, когда его руки касались моей обнаженной кожи, когда я чувствовала его дыхание, его взгляды, когда мои пальцы впивались в его волосы, когда он сказал, что я … Он же в первый раз в жизни сделал мне комплимент! Боже... Порой мне кажется, что я сойду с ума от его поцелуев, ну, или от их нехватки. Рассмеявшись собственной глупости, я пошла в ванную, так как не намеревалась ложиться спать: впереди два выходных – высплюсь. Сбросив, наконец, одежду, я улеглась в теплую ванну, заранее наполнив ее тысячами разноцветных пузырьков. Песня, прокручиваемая раз за разом, слышна из комнаты, и я, расслабившись, стала невольно подпевать ей, точно знала слова всю жизнь. Горячая вода давала успокоение, позволяя каждой клеточке растечься и расползтись. Спустя полчаса, решив, что все-таки надо укладываться, я, завернувшись в полотенце, стояла около зеркала, распутывая и расчесывая волосы. Иметь длинные волосы – чудесно, красиво, это привлекает внимание, у тебя есть тысяча и один вариант, что с ними сотворить, но ухаживать за ними... Порой, это просто ужасно, потому что иногда, после ночи, приходится разбирать каждую прядку. В детстве я едва-едва сдерживалась, чтобы не отрезать колтун, так как попусту ленилась сидеть и распутывать волоски. Сейчас я уже привыкла к тому, что расческа должна быть всегда рядом. На секунду воцарилась тишина, потом

DNA

снова заиграла. Мне казалось, что теперь я знаю каждую ноту. Чистя зубы, я подняла глаза: в зеркале отражалась моя комната и окно в ней. На улице было темно, а по стеклам мерно стучал дождик. Капли расплывались, путаясь на стекле в непонятные лабиринты. Прополоскав рот, я подняла глаза, проверяя, не осталось ли макияжа, а то просыпаться с горсткой ресниц на подушке не хотелось. Тут я заметила что-то краем глаза, какое-то движение. Вскинув голову, я посмотрела в зеркало и поняла, что привлекло мое внимание: за стеклом моего окна в самом углу притаилась какая-то темная, непонятная тень, похожая на голову. Протерев лицо, я медленно пошла в свою комнату, на ходу выключая музыку. В звенящей тишине я буквально слышала, как бьется мое сердце. Когда до окна осталось пять метров, странная тень дернулась в сторону и исчезла из виду. Рванувшись вперед, я открыла его и выглянула: моя голова тут же намокла от дождя, однако я ничего не могла рассмотреть в ночной тьме, сколько не старалась. Все те же деревья и дома без намека на кого-то постороннего. Прикрыв окно, я выключила свет в ванной и, плотнее укутавшись в полотенце, уселась на кровать, глядя в пустоту. Мои мысли метались, не находя себе место в моей голове. Вдумываясь в то, что я видела. Я пришла к выводу, что это была мужская голова: копна растрепанных волос и широкие плечи... Я вздрогнула. Это ведь не мог быть Брайан?

Или мог?

Мой выдох разразился громом в тихой комнате. Нет, это глупо! Какая же я идиотка. Я ведь нахожусь на втором этаже, и он просто не мог добраться сюда, так как поблизости нет ни одного дерева или лестницы, по которой можно было бы подняться. А он не человек-паук, чтобы лазать по стенам... Какая я глупая. Нервно хихикнув, я переоделась в пижаму, обдумывая, что бы могло понадобиться Брайану ночью в моей комнате ночью, если это был бы он. Явно не подсмотреть за мной – ему это не интересно.

Или интересно?

Черт, таким образом я доведу себя до сумасшествия. Обхватив голову руками, я опустилась на пол, утыкаясь лицом в колени и закрывая глаза. Мне нужно просто успокоиться и уснуть, а на утро все будет как всегда. Вдруг другой, режущий звук прервал мои размышления: комнату наполнил скрежет когтей о металл. Подняв голову, я ожидала увидеть Дакса, который царапает железную ножку стула или что-нибудь другое, однако в комнате никого не было, кроме меня. Но звук продолжается. Мерзкий, неприятный звук, от которого все твое существо начинает бунтовать и бесноваться. Сморщившись, я встала, оглядываясь, и едва не упала, когда случайно посмотрела на окно: на стекле, по которому стекали десятки капель, перегоняя друг друга, зияли шесть букв, неровные, точно вырезанные острым ножом. Стараясь не кричать, я подошла вперед, в то время как прорезались седьмая и восьмая буквы. Наклонившись вперед, я прочитала:

Б Е Р Е Г И С Ь

«Что за черт?», мои волосы встали дыбом, а дыхание, вырывающееся через приоткрытый рот, стало сворачиваться клубочками пара. Но ведь я дома? Почему... И правда – стало как-то холодно. Поежившись, я потянулась за пледом, когда послышался глухой удар. Резко повернувшись, я обнаружила отпечаток руки прямо поверх «Е» и «Г».

И это был не просто отпечаток руки.

Это был окровавленный след мужской руки, растекающийся по рваному стеклу, смешивающийся с каплями дождя.

Только спустя минуту я поняла, что кричу.

Глава 26.

Часы показывали начало седьмого, когда телефон, лежащий на краю тумбочки около кровати Брайана, завибрировал. Брюнет, только недавно уснувший после ночной гонки, недовольно застонал и, вытянув руку, стал нащупывать предмет, разбудивший его, потом нажал на кнопку и прижал его к уху.

– Это должно быть чем-то невероятно важным, – предупредил он, зевая и протирая уставшие глаза.

– Доброго утречка, – весело откликнулся Айзек.

– Утречка?, – разлепив глаза, Брайан посмотрел на часы, – Айз, ты тупой или слепой? Даже семи нет, блин!

– А я и не прошу, чтобы ты отвечал, я просто информирую: в честь нашего, как говорится, примирения и воссоединения я устраиваю вечеринку. У нас дома в пять вечера.

– А ты не мог это сказать часов в десять?, – простонал парень, закрывая глаза рукой и откидываясь на подушки.

– Не перебивай. Так, что дальше … Ах да, это типа пижамная вечеринка, так что, если хочешь, возьми свои штаны со Спанч Бобом...

– Но у меня …

– Я сказал, не перебивай, – одернул его Айзек. Брюнет едва сдержался, чтобы не засмеялся – да уж, Айзек в своем репертуаре, – потом, так как это общая вечеринка, то мы все должны вложиться. С тебя … сейчас посмотрю …, – что-то зашуршало, потом послышался крик явно не в трубку, – Чак, че там Брайану тащить?, – в ответ брат простонал что-то нечленораздельное – он явно спал, – короче, с тебя напитки, только имей в виду – только одну шампанское, а то меня и так со вчерашнего еще мутит. А так – колу, спрайт и прочей химии. Окей?

– Стой, а ваша мать?

– Она уехала на месяц, не знаю куда. Главное, она свалила. Ну, так что? Принесешь?

– Заметано, – хмыкнул Брайан, – теперь можно поспать?

– Не опоздай, – попрощался Айзек и положил трубку, тут же набирая другой номер, оповещая Алана, который уже встал и занимался уроками. Ему он поручил принести фрукты. Затем парень позвонил Лекс. Тут ему пришлось выслушать пятиминутные крики и обещания скорейшей смерти, – ну извини, я не думал, что ты спишь.

– О да! Сейчас всего-то 6:26, как я могу не спать!, – злилась девушка.

– Слушай, – он ввел ее в курс дела, заканчивая свою речь следующими словами, – со всех парней я что-то потребовал, а с тебя. От тебя требуешься ты сама, желательно в пижаме, плюс – прихвати с собой свою разноцветноволосую подругу, – улыбнулся парень, – и я буду безгранично счастлив. Как ты думаешь – она захочет к нам прийти?, – тут забеспокоился он.

– Знаешь, Айз, – начала Лекс, – я не знаю, я даже уверена в том, что она не придет, – насупленное сопение послышалось с той стороны трубки. Близнец явно огорчился, он нервно стал обгрызать ногти, едва держа трубку, – она не придет, она прибежит, даже влезет в окно, – довольно закончила девушка.

– А … АЛЕКСИС МАЛЛЕЙН, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!, – нервно засмеялся Айзек, стукаясь о стенку лбом, – как ты могла?!

– Ну, прости, – хихикнула шутница, – нам точно ничего не нужно принести?

– Только вас самих, как я сказал, и мое счастье будет безграничным.

– Что не сделаешь для твоего счастья, – притворно-безнадёжно выдохнула девушка, кладя трубку. «Обожаю ее», весело подумал парень, расталкивая брата и приказывая ему идти в магазин.

*** Ровно в пять часов Брайан, зайдя в магазин, подошел к дому близнецов. Уже начинало потихоньку смеркаться, и из окон лился свет, слышалась музыка и громкий голос Айзека. Выдохнув, брюнет поднял руку, чтобы постучать, как его окликнули.

– Брайан!, – через дорогу перебежал и подошел к нему Алан, держа пакет из магазина. Парни обменялись рукопожатиями, – с чего бы вся эта вечеринка? Айзеку пятницы не хватило?, – Брайан открыл было рот, чтобы ответить, но его перебили.

– Это же Айзек, – из-за угла дома показались Лекс и Линдси. Обе девушки были в шортах и майках, волосы собраны в высокие хвосты, глаза игриво горят, – привет, мальчики, – улыбнулась Лекс, целуя каждого в щеку, в то время как Линдси, поздоровавшись с Аланом, повисла на Брайане.

– А ты что тут делаешь?, – удивился он, глядя на сестру. Он не думал, что тут будет Лекс, а от Кайрин он вообще удивился.

– Хей, это было грубо, – вступилась за подругу Лекс, слегка стукнув парня по плечу и звоня в дверь. Послышался громкий топот, и дверь распахнулась: на пороге стоял Айзек в ярко-красной футболке и разноцветных гавайских шортах.

– Вы все и сразу? Волшебно!, – пропел он, буквально втаскивая друзей внутрь и, выхватив пакеты с покупками, помчался на кухню, где вместе с братом стал все раскладывать, комментируя вслух содержимое пакетов, – яблоки, мандарины, груши, клубника – охохо!, Кока-Кола, Спрайт, Тархун – мне нравится это название, Дюшес и Король сегодняшней вечеринки – Мистер Шампанское!

– Ты принес спиртное?, – приподняла брови Лекс, проходя с Брайаном в комнату, в то время как Алан присоединился к Чаку, помогая с готовкой, а Айзек повел Линдси показывать дом.

– Мне сказали – я сделал, – пожал плечами брюнет, плюхаясь в кресло, – а что, проблемы с алкоголем, котенок?

– Кто бы говорил, – огрызнулась девушка, закатывая глаза.

– Я заказал пиццу, – сообщил вошедший Айзек, – она будет ровно в шесть часов, а пока у нас есть газировка, благодарим Брайана, фрукты, спасибо Алану, и целый пакет хрустящей вкуснятины, спасибо Чаку, – провозгласил он, заталкивая всех в комнату, – располагайтесь, сейчас организуем музон и принесем жратву, – и он снова скрылся на кухне, откуда слышались порой его крики на брата.

– Он всегда такой или сейчас особо старается?, – осведомилась Линдси, усевшись на ковре около ног брата.

– Все очень просто: это Айзек, – улыбнулся Алан, который, несмотря на то, что чувствовал себя неловко в компании блондинки, старался изо всех выглядеть расслабленным. Спустя пять минут появились близнецы с напитками и едой, и, когда они уселись, вечеринка официально началась. Около часа они сидели, просто разговаривая обо всем на свете, хрустя фруктами. Когда привезли в пиццу, ребята отвлеклись на нее, сразу же открыв две из пяти, с оливками, грибами и пепперони. Смолотив три куска сразу же, Айзек провозгласил, вытаскивая пустую стеклянную бутылку тархуна и кладя ее на пол.

– А сейчас мы сыграем в «бутылочку»!

– О нет!, – покачала головой Лекс, откидываясь на спинку кресла, – не надо.

– Да ладно тебе, Македонская, – стукнула ее по ноге Линдси, занимая место около бутылки, – давайте, эта игра помогает лучше узнать друг друга, и она совсем безобидна, если, правда, беспочвенна, – сощурилась она, улыбаясь брюнетке. После этих слов, Чак и Алан, которые не хотели играть, тут же опустились на ковер, неловко переглянувшись.

– Но у нас плохо получается, – простонала Лекс, недовольно садясь на пол, – две девушки и четыре парня.

– Значит, вам больше достанется, – подмигнул ей Айзек, тоже занимая место на ковре. Ребята уселись по кругу, в центре которого лежала бутылка, – что же, я, наверное, начну, – улыбнувшись, он крутанул бутылку. Она замерла около Линдси, – что же, Лу, тебе предстоит поцеловать..., – запустил еще раз, – вот черт! Моего братца, – недовольно проворчал он, когда бутылка указала на второго близнеца.

– Но это же глупо нам всем перецеловаться, – сложила руки на груди Лекс.

– А кто говорит, что обязателен французский поцелуй?, – осведомилась Линдси, подползая к Чаку и беря его за подбородок, – нет, я-то не против, но ты можешь выбирать, – улыбнувшись, блондинка легко чмокнула улыбающегося парня в губы и вернулась на свое место, – видишь, никаких проблем, а я знаю их несколько дней. Не считая братца, но с ним я, с вашего общего позволения, целоваться не буду.

– Слава Богам, а то ты в детстве ела козявки, – подколол ее брюнет, за что получил подушкой в лицо.

– Молчал бы, мистер Мокрые Штанишки!, – парень запрокинул голову, хохоча во все горло. Лекс округлила глаза и опустила голову, старательно скрывая улыбку, – что же, теперь я, – потерла руки Линдси, тянясь и запуская бутылку. За двадцать минут игры Лекс поцеловалась дважды с Чаком и по одному разу с Аланом и Айзеком (все в щеку, от другого она отказывалась, полностью игнорируя подколы подруги), а вот Линдси … Она целовала каждого парня раз по десять, даже Брайана, а вот с Айзеком даже в один раз устроила представление, изображая дикую страсть. Ребята зажмурились, когда девушка начала лизать парню лицо. Айзек все это время смеялся не останавливаясь, прижимая девушку к себе. Самое странное было то, что бутылка не разу не попадал на Брайана, все это время он спокойно сносил поцелуи сестры, не целуя никого и ни разу не получая поцелуй Лекс. Брюнетка то и дело вскидывала голову, когда бутылка, после того, как попадала на нее, кружила дальше. В очередной раз поцеловав Алана, она крутанула бутылку. Почему-то стало очень тихо, все глаза следили за ней, за тем, как она медленно и целеустремленно пододвигалась в сторону Брайана. Щеки девушки начали краснеть, когда стекляшка начала замедляться. Но тут Брайан произнес:

– С меня хватит, – и встал. В эту секунду послышался трест, и бутылка лопнула, осколки разлетелись по полу в сантиметрах от ребят. Повисло молчание, которое прервала Линдси.

– Видимо, я ее в последний раз слишком сильно сжала, а сейчас она все-таки развалилась, – не очень уверенно произнесла она, когда брюнет вышел из комнаты. Лекс опустила голову, кусая губы.

– Так, ладно, перерыв, – провозгласил Чак, тоже поднимаясь, – а то мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

– Я первая!, – крикнула Линдси, и они, отпихивая друг друга, побежали в сторону туалета. Посидев несколько секунд около уплетающего пиццу Айзека и безмолвного Алана, Лекс встала и пошла на второй этаж, надеясь выйти на балкон и проветриться, однако он был уже занят: на темном фоне неба она видела еще более темный силуэт парня и кружащиеся клубочки дыма.

– Ты куришь?, – тихо спросила она, вставая рядом с Брайаном около перил. Парень слегка вздрогнул от ее голоса и бросил на нее быстрый взгляд.

– В последнее время пристрастился, – они молчали, неловко перебирая пальцами по дереву и не глядя друг на друга. Брюнетка смотрела перед собой, изучая знакомые улицы, случайных ночных прохожих и фонари, слабо горящие в вечерней темноте. Ветер был с ее стороны, поэтому сигаретный дым не доходил до ее носа, чему она была, несомненно, рада. У нее давно был вопрос к Брайану, но она никак не решалась его задать. «Но почему не сейчас?», мелькнуло в голове, и, собравшись с силами, она медленно произнесла:

– Брайан?.., – парень слегка повернулся в ее сторону, показывая, что слушает, – а это правда, что … хм … что из-за тебя три девушки … покончили жизнь … самоубийством?, – ее голос срывался, но она все-таки договорила вопрос, радуясь, что переборола свой страх. По лицу брюнета пробежала какая-то тень, он даже как-то слегка побледнел, дыхание прервалось, когда он тихо выдохнул:

– Откуда ты знаешь?.., – тихий, испуганный шепот.

– Не важно, просто это правда?.., – она сама уже сокрушалась, что спросила, но не отступать же теперь? Брайан молчал, судорожно вдыхая ядовитый дым, его грудь часто вздымалась.

– Правда, – наконец, произнес он, убирая сигарету ото рта и, потушив ее, опустил вредную палочку в землю цветка, стоящего в углу балкона. Девушка молчала, надеясь, что он разговорится и все же расскажет ей. Что и произошло. Медленно, сбивчиво, он начал говорить, – первый раз это случилось, когда я был в седьмом классе. Кларисса. Ее звали Кларисса. Она была нашей одноклассницей, веселой, жизнерадостной девушкой со светлыми волосами. Была, а потом вдруг стала замкнутой и испуганной, каждый раз краснея, когда я к ней обращался. Я помню, нас оставили убираться в классе, и она … она подошла и призналась мне. Прямо так, подошла и сказала в глаза. А я … да что я? Я сказал, что мне приятно, но я ее не люблю. Она кивнула, но ничего не ответила, а через три дня мы узнали, что она выпила страшную дозу каких-то таблеток и умерла. Около ее тела на кровати лежали камушки, которые она собирала с самого детства, образуя слова: «ИЗ-ЗА НЕГО» Тут же начались разборки, кто этот «он», но тогда в классе мы были одни, нас никто не видел, а, как выяснилось, позже, никто не знал о ее чувствах ко мне. Дело замяли, сказав, что она влюбилась в какого-то старшеклассница – обычная история романтичной младшеклассницы. Но все не закончилось..., – он сглотнул, вцепившись в край балкона, – в десятом классе с нами училась Мигель, хулиганка со светло-каштановыми волосами. Она никогда и никого не любила, всех презирала и издевалась надо всеми. Но однажды во время поездки загород, когда я ушел в лес, она пошла со мной и, приперев к дереву, поцеловала, говоря о своих чувствах. Мой ответ был тот же, а она … она стала кричать, говоря, что не выдержит. Я только пожал плечами. Через неделю ее нашли в школьном бассейне, на дне: она привязала к голу веревку с камнем из сада. На ее руке было выведено неровное тату, видимо, сделанное самостоятельно. Те же слова: «ИЗ-ЗА НЕГО». Вспомнилась история двухлетней давности, снова начались эти глупые попытки полицейских что-то разведать... Идиоты, – вырвалось у него. Брюнет запустил пальцы в волосы, сжав челюсти, – а полтора года спустя все снова повторилась. В меня влюбилась Сайрен, рыжеволосая девочка-ботаник. Как ее угораздило – я не знаю, но я стал находить в своем шкафчике любовные стихи. Когда я, разгадав, чьи они, подошел к ней и спросил, она просто выпалила те е три слова. Я просто ушел... Через два дня ее родители нашли ее тело на чердаке, когда вернулись с работы: она поверилась на своем любимом фиолетовом шарфу, а на потолке... На потолке было написано то же самое красной жидкостью. Так и не смогли доказать, была ли это кровь, но это было не важно. Так все и произошло..., – он замолчал. Лекс, все это время неподвижно стоя на своем месте, едва дышала.

– И ты … ты не рассказал?.., – по ее коже побежали мурашки ужаса, и она обхватила себя руками.

– Нет. Я … я, наверное, струсил. Или не знаю..., – он замешкался, проводя по подбородку и отводя глаза.

– Но ... если бы тебя обвинили, ты бы признался?, – парень поднял на нее дрожащие глаза, в которых таилась какая-то непонятная, таинственная бездна боли. А в следующую секунду его точно выключили: он равнодушно пожал плечами, облокачиваясь на перила.

– Нет, мне было все равно, а «сидеть» я не хотел.

– Тебе было все равно, что три молодые девушки оборвали свои жизни из-за твоего равнодушия?, – прошептала Лекс, не веря своим ушам.

– Да.

– Ты лжец, – произнесла брюнета, глядя прямо в шоколадные глаза, которые сжались, щурясь на нее, – ты просто дикий лжец. И ты ходишь в маске, в маске, которую не снимаешь никогда, в маске, в которой ты живешь, за которой скрываешься, словно в панцире. Но, черт возьми, я клянусь – я сниму ее с тебя, – Брайан повернулся, смотря ей в глаза. Брюнетка сжала кулаки, вперев свои горящие синие глаза в него. Никто не говорил ни слова, но какое-то электрическое напряжение возрастало между ними, набирая обороты. Однако ему не суждено было вылиться: в дверях показался Айзек.

– Хей, вас и так не было десять минут. Пойдемте, потреплемся, потом будет следующая игра, – девушка думала, что брюнет сейчас откажется, однако он кивнул и пошел вниз. Вернувшись в комнату, все заняли свои места. Линдси устремила на вошедшую девушку глаза, точно спрашивая «все ли хорошо». Незаметно кивнув, Лекс потянулась за последним в коробке куском пиццы.

– Так, а сейчас … хм, – задумался Айзек, раскачиваясь из стороны в сторону, – давайте поговорим о самых интересных спорах в жизни каждого из нас. Ну, Брайан никогда в жизни не спорил, так что его пропускаем. Алан?. – повернулся он к блондину, который подавился, делая глоток воды.

– Я? Я тоже не спорю.

– Врешь, – прервал его Чак, улыбаясь, – в шестом классе ты поспорил, что за три дня выучишь таблицу Менделеева и без подсказок напишешь ее на доске.

– А, то когда она четыре дня не спал?, – усмехнулся Брайан, косясь на покрасневшего Алана.

– Ну да, было дело, – согласился он, слабо улыбаясь, – а ты-то, Чак?

– Что я?, – тут же насторожился близнец, копаясь в памяти.

– Ты в седьмом классе сказал, что целый месяц будешь есть только столовую пиццу, на завтрак, обед и ужин.

– И как?, – засмеялась Линдси, придвигаясь вперед, в то время как Чак методично долбился головой о ножку стола.

– Как-как, – засмеялся Айзек, – через полторы недели он попал в больницу, из-за того, что его выворачивало каждые пять минут, и после этого он три года не мог даже смотреть на пиццу. Даже сейчас он может осилить только один кусок, – все засмеялись.

– Ой, да ладно!, – встрял Чак, пихая брата в бок, – а сам-то?

– О, давай, – оживился тот, ерзая, – какой из тысяч спор вспомнил ты?

– В … хм … пятом классе. Ты поспорил с Брайаном, что перецелуешь всех девушек, старше девятого класса в школе.

– Ооооо, – простонала Линдси, округляя глаза и заливаясь громким смехом.

– О да, я помню, – улыбнулся Айзек, потирая щеку, – кстати, я тогда выиграл, – посмотрел он на Брайана.

– Ага, а твоя щека грела красным месяц после всех этих пощечин, – хмыкнул брюнет. Лекс, смеясь вместе со всеми, радовалась тому, что все хорошо, что они вместе, но между тем ее глаза то и дело останавливались на лице Брайана, который не смотрел на нее.

– Ну а ты, Лекс?, – повернулся к ней Чак, – твой самый крутой спор?

– Я … я, наверное, тоже не спорю, – смутилась она, поднимая глаза.

– А теперь ты врешь, – прищурилась Линдси.

– Да? Тогда поведай мне, о чем я забыла, – закатила глаза брюнетка, роясь в своей памяти.

– Легко, – усмехнулась блондинка, облокачиваясь на ноги брата, – в девятом классе ты поспорила со мной, что …

– Не надо, – вдруг покраснела девушка, вспомнив, о чем говорит подруга.

– Ну, уж нет!, – возмутился Айзек, – говори!

– Нет!, – покачала головой Лекс, выпучив глаза на подругу, которая хитро смотрела на нее.

– Прости, Ли, но Айз – хозяин, и ему нельзя отказывать, так что я должна, – усмехнулась она, – короче, она сказала, что сможет припереть нашего молоденького красивого учителя математики к стене и поцеловать.

– Я тебя ненавижу, – предупредила ее Лекс, отчаянно краснея и закрывая лицо руками.

– Все тогда сходили с ума по нему, – закончила Линдси, довольно улыбаясь.

– И как? Чем закончился спор?, – поинтересовался неожиданно Брайан. Брюнетка вскинула на него глаза в шоке.

– А ты как думаешь? Македонская сказала – сделала.

– Оооо, – протянул теперь Айзек, делая глоток шампанского, которое он заранее налил каждому, – вот бы не подумал, что наша Лекси на это способна. Кстати, – он посмотрел на блондинку, – почему ты зовешь ее «Македонская»?

– А, это просто, – пожала та плечами, – когда мы проходили в школе Александра Македонского, мы зависли на нем чуть ли не на месяц. Учительница уже просто выла каждый раз, как ей приходилось называть его имя, так оно надоело. И как-то раз, когда она спрашивала домашку, она назвала Лекс не «Алексис Маллейн», а «Александра Македонская». Ну, с этих пор у нас и пошло, да, Мак?, – осведомилась она у брюнетки.

– Я все еще ненавижу тебя, – хмыкнула она.

– Я тоже тебя люблю, мой котенок, – улыбнулась Линдси.

– О нет, только не котенок!, – застонала Лекс, махая руками.

– А что такое?, – удивилась блондинка.

– Это я ее, наверное, достал, – довольно улыбнулся Брайан.

– А, ну тогда ясно. Так, теперь моя очередь, – усевшись поровнее, она тряхнула волосами и начала, – Ли, помнишь о споре, который мы с тобой затеяли в восьмом классе?

– Да, – тут же кивнула брюнетка.

– Я его выполнила, – лучезарно улыбнулась девушка.

– Да ладно?, – округлила глаза Лекс.

– Эй, мне интересно!, – встрял Айзек, – рассказывай!

– Окей. Мы с Македонской поспорили, что я смогу переспать с парнем в школе, – парни дружно подавились напитками: Чак и Алан пролили спрайт себе на футболки, даже не обратив на это внимание, потому что все, как один, смотрели на довольно ухмыляющуюся блондинку.

– И ты это сделала?. – в шоке произнес близнец, – но, хм, стой – вас не застукали?

– Застукали.

– И?, – округлил он еще больше глаза.

– Нас поймала училка биологии – все-таки это ее кабинет. Она начала вопить и кричать, ну, вы поняли, а я встала и говорю ей, мол, это биология, что ей не нравится, – Айзек засмеялся так громко и заразно, что все невольно присоединилась к нему.

– Боже, ты просто бомба, – веселился он, стуча рукой по полу и расплескивая жидкость. Просмеявшись, он произнес, привлекая внимание, – ребята, сейчас, когда каждый из нас выпил по половине бокала шампанского, и пока мы не путаемся в словах, но уже слегка навеселе, пришло время для «Правды или Действия». Я опять начну... Дайте подумать, – он стал, щурившись, смотреть на каждого, – хотя нет, Алан, давай ты.

– Я?, – опешил блондин, потом кивнул и задумался, – ладно, Линдси?

– Хм … давай «правда».

– Хорошо, – облегченно выдохнул он, так как явно не хотел придумывать действие, – как тебе больше нравится – когда тебя называют Линдси или Кайрин?

– Если честно, мне все равно: с одним именем я родилась, с другим выросла. Так что как хотите, хоть Лу, хоть Линдси, хоть Кайрин, хоть Штучка – мне без разницы.

– Штучка?, – удивился Айзек.

– Так меня называл бывший. Так что я привыкла. Теперь я, – она повернулась к Брайану, – милый братик?

– Правда, – тут же произнес он, даже не думая.

– Окаюшки... Поведай мне, сколько у тебя было девушек, и не шлюшек, а именно девушек, пусть даже на несколько дней?, – все замерли, глядя на брюнета, который смотрел на сестру.

– Пять, – наконец, произнес он, – моя очередь. Чак?

– Действие, – среагировал близнец.

– О, отлично, – улыбнулся Брайан, – принеси мне, пожалуйста, водички.

– Но это не по правилам!, – возмутился Айзек, надувая губы.

– Молчи, – легко пнул его брат, беря стакан брюнета и идя на кухню. Когда он вернулся, он обратился к брату.

– Действие, – стал лыбиться тот, довольный, что его выбрали.

– Отлично. – потер руки Чак, хитро глядя на него, – расшифруй ДНК.

– О черт!, – простонал близнец, закрывая лицо руками под громкий хохот девушек.

– Давай!, – улыбнулся Алан.

– Это самоубийство… , – покачал головой парень, – ладно, попробую … Хм … Де...дезо...дехорикси...дезоксиро..., – он постоянно путался из-за того, что друзья хохотали все громче и громче, – дезоксиси... о черт!, – заржал он, откидывая голову назад и уже не сдерживаясь.

– Ну, давай, махом, – поддержала его Лекси.

– Ладно, – выдохнул он и выдал, как пулеметом, – дезоксиррубунокетовая клота.

– Мой Бог!, – заливалась Линдси, упав на спину и катаясь из стороны в сторону, – черт, это было шикарно!

– Смейтесь-смейтесь, – улыбнулся Айзек, одним махом опустошив бокал, – опять моя очередь. Линдси?, – посмотрел он на блондинку, помогая ей сесть.

– Ну, давай «действие».

– Отлично! Поцелуй того парня, который тебе наиболее симпатичен, – усмехнулся он, – только без Брайана – он все-таки брат.

– Хм..., – протянула блондинка, нахмурившись. Потом встала и, наклонившись вперед, поцеловала Алана в щеку. Ее грудь была и так открыта из-за широкого выреза майки, а когда она наклонилась … В общем, когда девушка заняла свое место, щеки парня горели ярко-красным, – просто мне нравятся блондины, – подмигнула ему она. Они играли около часа, за который парни и изображали горилл, и танцевали, и чего только не делали. Айзек и Линдси использовали всю свою фантазию, не сдерживаясь. Один раз Айзек загадал всем одеть пижамы, после чего парни остались в майках и шортах, а Линдси, не постеснявшись, попусту сняла шорты, сидя в оной майке и трусах; Лекс напрочь отказалась делать нечто подобное. Другой раз Линдси сказала всем парням снять рубашки – близнецы и Брайан без проблем выполнили приказ, а Алан категорически сказал «нет». Шампанское кончилось, и ребята допивали всю газировку, их щеки раскраснелись от постоянного смеха и выпитого алкоголя. Даже Алан раскрепостился, подшучивая над девушками.

Была очередь Линдси. Досмеявшись после того, как Айзек исполнял Джастина Бибера, она, сделав глоток колы, мутным взглядом обвела комнату и остановилась на Лекс.

– О, цыпочка, тебя что-то мало выбирают. Давай-ка! Правда или действие?, – брюнетка замялась, так как от подруги можно было ожидать все, что угодно. И то, и то было опасно, но ей показалось, что «правда» будет хуже, поэтому:

– Действие.

– Оу. Тогда дай подумать, – нахмурила лоб блондинка, наливая себе еще. Прошла минуты.

– Ну не тяни, – встрял Айзек, которому не терпелось загадать что-то.

– Не подгоняй, – пнула она его, вновь поворачиваясь к подруге, – окей, добавим остроты в игру: поцелуй моего брата, – краска сошла с лица Лекс. Парни напряглись (все, кроме Айзека, чьи глаза еще больше загорелись – ему понравилась эта идея), а Брайан сглотнул, слегка сжал руку в кулак, – можно без французского, но и не в щечке, – дополнила, ухмыляясь, девушка. Брюнетка встала на ватных ногах и подошла к креслу, в котором сидел брюнет. Побледнев, она склонилась над ним, остановившись в нескольких сантиметрах от его лица, – и убери волосы, чтобы ты не сжульничала, – крикнула Линдси, от чего Лекс вздрогнула. Вдруг Брайан поднял руку и убрал ее темные волосы в сторону. Шоколадные глаза смотрели прямо в синие, точно говоря: «ну давай же, ты же сама этого хочешь. Или ты трусишь перед другими» Он был слишком близко, и она действительно очень хотела, более того, у нее была возможность поцеловать его нежно, а не так, как он обычно ее целовать: точно желая проглотить. Поэтому, закрыв глаза, она наклонилась еще больше и коснулась приоткрытых губ парня, задерживая дыхание. Ей пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не вцепиться в его волосы и не дать волю своему языку. Продержавшись так десять секунд – она считала – села на свое место, опустошая весь бокал.