Текст книги "Мой Темный Квартет (СИ)"
Автор книги: Алекс Мелроуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)
– Я голодная. Хочу что-нибудь приготовить.
– Я планировал сделать сегодня пиццу.
– Продукты есть?
– А то, – «да я готова умереть за эту улыбку».
– Доставай.
– Как скажите, Ваше Высочество.
И началось: помидоры, пепперони, мука, яйца, сыр, ветчина, – все это оказалось на столе, готовое к использованию. Брайан залез на верхнюю полку, достал бутылку красного вина и, приподняв брови, повернулся к Лекс.
– Ты серьезно?, – брюнетка широко открыла глаза и сложила руки на груди, – алкоголь пьют по утрам только идиоты и люди, не заботящиеся о своем здоровье, – брюнет уставился на нее, его брови медленно двигались, поднимаясь и опускаясь. Это была так смешно, что губы девушки сами собой расплылись в усмешке, – конечно наливай!
– Вот это разговор, – парень засмеялся и наполнил два бокала. Потом подошел к радио и нажал на кнопку. Заиграла динамичная, смутно знакомая мелодия. Fall Out Boy – Uma Thurman, – не стой, пицца сама не приготовится.
– Могу то же самое сказать Вам, мистер, – отозвалась Лекс, нарезая помидоры. Брайан взялся за сыр. Следующие полчаса заключались в смешении нарезки, готовки и танцев. Когда парень и девушка сталкивались, дотягивались до того или иного предмета, они начинали танцевать, дергаясь, как маленькие в ритм мелодии, иногда переходя то на вальс, то на танго. Их громкий, ни на минуту не прекращающийся смех достигал самый потаенный уголков темного дома. Нарезав все продукты, девушка потянулась за доской, чтобы готовить тесто, но тут что-то коснулось ее ягодиц, оставляя на черном крае футболке и трусах белый порошковый след.
– Что ты делаешь?..
– Помечаю территорию и пачкаю твою одежду, – усмехнулся Брайан. Лекс повернулась, лукаво улыбаясь.
– Только вот одежда твоя.
– Ох, да, – на секунду на лице юноши появилось замешательство, но улыбка появилась снова, – это так, но тело-то твое, – и он начал посыпать волосы и все открытые участки тела брюнетки мукой. Лекс смеялась и пыталась отмахнуться от него, переходя в контрнаступление и бросаясь в парня порошком. Вскоре белый порошок сыпался с их волосы на темную одежду, покрытую тонким слоем белой пыли. Одновременно с «посыпанием» Брайан щекотал брюнетку, и, в какой-то момент просто не выдержав, она, оттолкнув его, понеслась по сколькому полу, продолжая хохотать. Брюнет погнался за ней, тоже чуть не поскальзываясь, босиком. Девушка намеревалась забежать на второй этаж и закрыться в какой-нибудь комнате, но пролетела лестницу и поэтому побежала дальше, забегая в первую попавшую комнату, выдавая себя смехом. Парень влетел следом и повалил ее на подоконник, который был обит мягкой тканью, видимо служа чем-то вроде софы. Оба продолжали хохотать, до тех пор, пока брюнет не навис над девушкой, до тех пор, пока он не отказался прямо между ее раздвинутых ног, до тех пор, пока его губы не оказались около ее, до тех пор, пока они не замерли, поглощенные положением их тел, до тех пор, пока его руки, задрожав, не коснулись ее лица, ее щеки, ее нижней губы, призывая к молчанию. Синие глаза взметнулись вверх и, столкнувшись с шоколадными, создали дикое, неудержимое по своей мощи электричество, и в следующее мгновение их губы соединились, язык парня ворвался в рот брюнетки, и она задохнулась, дернувшись бедрами навстречу ему. Брюнет плотнее прижался к ней, лохматя еще больше ее волосы и начиная путь все ниже, сначала проходя по груди, потом бедру и спускаясь по ноге, от чего девушка содрогнулась всем телом и согнула ноги в коленях, давая волю и своему языку. Рука парня не остановилась: медленно поднимаясь по коже ноги, пальцы затеребили край шелковых трусов, потом двинулись выше, забираясь под футболку, сминая, лаская кожу. Лекс застонала и позволила своей руке сделать что-то безрассудное: тонкие пальцы спустились по рифлёным мышцам, двигаясь по майке и спускаясь ниже, задерживаясь у резинки боксеров, неловко теребя ее. В это время руки Брайана забрались уже достаточно далеко, и вдруг он замер, буквально перестав дышать.
– Ты … ты не одела лифчик?, – щеки Лекс в миг стали красными, и она закусила губы, опустив глаза, – о Боги... ты … ты просто …, – у него перехватило дыхание, и на мгновение он закрыл глаза, прислонившись лбом к ее лбу, тяжело выдыхая через нос. Спустя тысячи крошечных выдохов брюнет резко сел и, закрыв глаза, запустил пятерню в волосы, еще больше взбивая волосы цвета вороньего крыла. Немного пробалансируя на краю подоконника, он встал и тихо бросил через плечо перед тем, как скрыться за дверью, – уже прошло достаточно времени. Тебе пора уходить. Твоя одежда высохла.
Как только Брайан вышел, Лекс закрыла лицо руками, падая на пол около подоконника и прижимаясь к батарее, в то время как ее сердце билось где-то в горле.
«Идти... Мне пора уходить... Уходить... Он сказал мне уходить»
Не до конца осознавая реальность, она проскользнула в ванную и быстро натянула свою одежду, выбрасывая в корзину футболку парня. Его самого она нашла на кухне, выбрасывающего тесто в мусор.
– Что ты делаешь?..., – ее голос звучал хрипло и отчужденно.
– Оно сгорело. Мы слишком увлеклись. Ты оделась? Я тебя провожу, – как робот. Он говорит как робот, без чувств и эмоций. Единственное, что ей оставалось, это кивнуть и проследовать за хозяином дома к выходу, – прости, довезти не смогу: надо вымыть кухню, а то она в катастрофическом виде.
– Ни...ничего... Я … я сама.
– Вот и отлично. Всего хорошего, – он буквально выпроводил ее из дома, когда она схватила его за руку.
– Брайан...
– Что тебе?, – как грубо. Но ей все равно.
– Спасибо. Спасибо тебе.
– Иди уже.
Дойдя до дома уже в начале десятого, Лекс медленно приоткрыла дверь и, придерживая ее, вошла в дом, стараясь шуметь как можно меньше. Однако скрипнул стул, и из угла холла встала миссис Маллейн. Секунду она стояла неподвижно, таращась на дочь, а потом рванула вперед и стиснула ее в объятиях.
– Боже, милая! Прости, прости меня...
– Мам, – девушка решительно перебила ее, – не надо. Это ты меня извини, я не должна была на тебя орать и обзывать.
– О, дорогая! Я не должна была так поступать. Просто мы и так стали плохо общаться, а после того, как я, убираясь, наткнулась на запись в твоем дневнике...
– Мам, не надо. Серьезно.
– Милая, я клянусь – больше я не возьму твой дневник, даже близко не подойду.
– А больше там ничего важного и не появится, – прошептала Лекс и ушла в свою комнату, плотно закрыв дверь. Потом рухнула на кровать, сжавшись по-кошачьи в комок и закрыв лицо руками.
«Он просто невозможен»
четыре всадника Апокалипсиса – термин, описывающий четырёх персонажей из шестой главы Откровения Иоанна Богослова, последней из книг Нового Завета. До сих пор нет единого мнения, что именно олицетворяет каждый из всадников, однако их часто именуют Завоеватель (едет на белом коне, другие его имена – Чума, Мор), Война (едет на рыжем коне), Голод (на вороном коне) и Смерть (на бледном коне). Бог призывает их и наделяет силой сеять святой хаос и разрушение в мире. Всадники появляются строго друг за другом, каждый с открытием очередной из первых четырёх из семи печатей книги Откровения.
Мой Темный Квартет. Глава 22
Все выходные Лекс ждала звонка Линдси, однако безуспешно: телефон молчал, а сама девушка набрать не могла, так как телефон у матери не сохранился. Брюнетка нервно стучала карандашом по листку бумаге, глядя в окно. Серые тучи еще больше напрягали ее состояние. Грузные тучи, холодный ветер, легкая морось – все это не поднимало настроение. Девушка не хотела идти в колледж, а ведь он уже завтра. Она волновалась из-за того, как они будут общаться после всего произошедшего, вольются ли они в учебу... И где Лу? Сильно стукнув карандашом по дереву, Лекс услышала недовольный скрежет, оповещающий о сломанном грифеле. Недовольно проворчав, девушка достала художественный нож и, склонившись над использованным куском бумаги, стала точить. В какой-то момент в нос брюнетки попал кусочек опилка, и она оглушительно чихнула, не успев закрыть рот: все огрызки разлетелись по полу и столу.
«О Боже!», пронеслось в голове, и девушка, простонав, стукнулась лбом о стол. У нее болела голова от всех проблем, от всего пережитого. Она чувствовала, что за эти месяцы, что она провела в этом небольшом городке, она изменилась. Но главный вопрос не в этом: изменилась ли она в хорошую или плохую сторону?
«Я все равно его не интересую», тоскливо подумала Лекс, положив голову на край стола и катая пальцем карандаш. Он. Брайан чертов Адамс, который заполонил все мысли. Она пыталась его игнорировать, презирать, даже ненавидеть, но в его случаи это было невозможно.
Шумно выдохнув, Лекс посмотрела на свой рисунок. Последние три часа она лениво водила карандашом по чистому листу, особо не ставя себе цели. Однако … Сейчас она видела прямо перед собой волевой подбородок, идеальные скулы, изогнутые губы, нос, насмешливо вздернутый, взлохмаченные, торчавшие во все стороны волосы. И глаза, эти темные, бездонные глаза, без начала и конца, без намека на вспышку. Глаза, в которых она утонула, посмотрев впервые в них. Губы вздрогнули, и девушка едва сдержала вскрик удивления. Она нарисовала его, не планируя, и он получился как живой. Поглощенная работой, двигаясь быстро и жестко, как сумасшедшая, не отрывая сосредоточенных глаз от листа бумаги, брюнетка согнулась на рисунком, намечая и заштриховывая определенные места, создавая тени, волосинки, блеск в глазах... Спустя полчаса она подняла рисунок на расстоянии вытянутой руки, синие глаза жадно впивались в это лицо, которые одновременно стало для нее амброзией* и ядом. Тряхнув волосами, Лекс решительно запихнула набросок в дальний угол стола, тщательно прикрыв его учебниками и тетрадями.
«Я точно схожу с ума. Не хватало мне еще начать его рисовать»
Как всегда выживая историей, она потянулась за потрепанным, зачитанным учебником, и откинулась на спинку кресла, отдаваясь чтению и упорно игнорируя желание вновь схватить карандаш. *** Друзьям не составило особого труда влиться в учебный процесс: одногруппники не особо на них наезжали с расспросами, учителя только пожимали плечами и молчали. Первые три пары прошли «на ура», так как их никто не трогал, и ребята могли спокойно привыкнуть к шуму и возне, которых они были лишены в далеком домике, о котором они вспоминали с тоской. Собравшись вместе во время обеда в большой столовой, друзья, набрав всякой всячины на подносы, уселись за столик, находящийся у окна. Но никто не притрагивался к еде, только Айзек монотонно жевал свой любимый чизбургер, тихо чавкая. Несмотря на дикий шум в столовой, за этим столом было тихо, так как никто не знал, с чем начать и вообще есть ли смысл говорить. Спустя несколько минут Лекс не выдержала. Так как на одном из уроков она виделась с Аланом, она обратилась к другим, натянув слабую улыбку на лицо.
– Ну, как первые уроки?
– Не считая того, что через неделю у нас огромные контрольные практически по всем предметам, а мы пропустили о-го-го сколько – то все просто …
– Запипикано, – прервал брата Айзек, проглотив за раз чуть не половину чизбургера. Легкие улыбки коснулись лиц каждого. Что бы они делали без этого парня, который всегда мог найти шутку, прикол, фразу, чтобы поднять всем настроение? Даже Брайан не выглядел особо хмурым, черты его лица были расслаблены, поза спокойна.
– Я думаю, мы подтянемся, – проявил оптимизм Алан, у которого никогда в жизни не было ничего ниже В+, – в крайнем случаи, я вам помогу.
– А я свяжу тебе шарф и станцую партию Белого Лебедя, – саркастически приподнял бровь Айзек. Все дружно хмыкнули, представляя его в белой пачке и пуантах. Обстановка оттаяла, и друзья дружно принялись за еду под оглушительно одобрительное чавканье Айзека.
В столовой становилось тише, и в какой-то момент все замолчали до такой степени, что фраза парня, сидящего в нескольких столах от друзей, сказанная наигранным полушепотом, отозвалась эхом от стен.
– Ставлю 100 долларов, что она перекувыркнулась по крайней мере с одним из них, – Курт, неприятный прыщавый громила из того же потока, что и парни, довольно осклабился, увидев, как покраснели щеки Лекс, – ну это было бы очень странно, если бы они поехали четвером, и ни у кого ничего не было. Хотя … хм … Блейз, как ты думаешь: может, у них была групповуха? Но я не думаю, что этот придурок Хандерсон в состоянии доставить девушке удовольствие, но он мог снимать, – тут уж покраснели уши у блондина. Он неловко сжался на своем стуле, нервно теребя душку очков. По столовой разошлись, как круги по озеру от брошенного камня, смешки. Все были довольны очередной разрядкой, после нескольких часов нудной работы в душных помещениях.
– Да ладно тебе, Курт, – откликнулся его друг, бросая косые взгляды в сторону Брайана, который не шелохнулся, – скажи просто, что ты ревнуешь. Скажи, что тоже хочешь ее завалить.
– О да, – идиотски подмигнув, ответил громила, потирая грубую щетину, – я бы с огромным удовольствием уложил ее подо мной на моей старом диванчике, и ох что бы я с ней сделал...
– Закрой рот, – два слова, сказанных жестко и грубо, отдались по всему помещению. Все подростки, даже те, кто до этих пор не вникали в распри, повернули головы в сторону говорящего. Брайан сидел абсолютно прямо, облокотившись на спинку стула и глядя прямо перед собой. Все его тело – сведенные скулы, напряженные мышцы рук, полусжатые кулаки – все говорило о сильном раздражении парня.
– Ну а что такого, Адамс? Тебе нечего париться, если для моих слов нет основания, – продолжал издеваться Курт, мерзко хихикнув, – ну как, Хандерсон, понравилась порнушка? Ты такое, наверное, и в кино не видел.
– Я сказал – закрой свой рот, – так же тихо повторил брюнет, не шевельнув ни мускулом.
– Я говорю, что хочу, Адамс. Не нравится – опровергни мои слова. А я между тем уверен – ты потрахал..., – парень не договорил, потому что Брайан, резко встав со стула (настолько, что тот, отлетев на несколько метров, упал навзничь, заскрежетав по полу, как когти дикого животного), ринулся в его сторону и, перегнувшись через стол, протащил ошарашенного хулигана по столу, заполненному едой и напитками, а потом со всей силы бросил его на пол. Курт только-только успел закрыть руками лицо, как брюнет напал: он методично наносил удар за ударом, согнув руки как в боксе, двигаясь как машина, чётко и метко, ни разу не промазав. Лицо Курта медленно превращалось в кровавое месиво, всего за несколько секунд, до тех пор, пока близнецы не вскочили и не схватили друга за руки, оттаскивая его в сторону. Однако расстояние между столами было незначительным, так что брюнет продолжал молотить врага ногами, который повернулся к нему спиной, прижимая руки к животу, так что все удары приходились на позвоночник.
– Брайан, чтоб тебя! Прекрати!, – проорал Чак, пытаясь оттащить его подальше, но это было невозможно. Все это время Лекс стояла около своего места, не до конца понимая, как все произошло так быстро. Услышав крик близнеца, она стала лихорадочно думать, что бы сделать. В следующую секунду она бросилась вперед и, оказавшись прямо перед Брайаном, взяла его лицо в свои руки, заставляя посмотреть себе в глаза. Она понимала, что это риск, так как Брайан – это Брайан. В разгар гнева он мог и ее ударить, но она должна была его остановить, пока он не убил Курта.
– Хей, Брайан, прекрати. Все в порядке. Плюнь на него. Он же придурок. Брайан, пожалуйста, – в ее голос хотели проскользнуть истерические нотки, но она затолкнула их подальше. Она должна. Должна. Должна. Несколько страшных секунд брюнетка искренне верила, что парень ее ударит, однако вот его дыхание успокоилось, глаза перестали бешено сверкать, и он шумно выдохнул, потом, посмотрев на нее, кивнул. Девушка кивнула в ответ, улыбнувшись, понимая, что справилась, – пойдем, у нас пропал аппетит, – брюнет снова кивнул и пошел быстро к выходу, близнецы и Алан последовали за ним, Лекс шла сзади. Курт хрюкнул и, застонав, сел. До ушей брюнетки дошел его ехидный голос.
– Ну теперь 200% – они переспали. Она явно теперь его игрушка, или наоборот – он ее подкаблучник, – на этот раз нервы сдали у девушки: преодолев пятиметровое расстояние между ними за секунду, она со всего размаха ударила парня кулаком по лицу. Хрипло крикнув, он повалился, потеряв сознание.
– Полный нокаут, – подытожил Айзек, – зачетный удар. Напомни мне поменьше тебя доставать, – смущенная похвалой, Лекс покраснела и, потрепав его по голове, подняла глаза: Брайан вышел из столовой, с силой толкнув дверь. Девушка обеспокоенно рванулась следом и, догнав его в коридоре, схватила за руку. Парень остановился, не оборачиваясь. Его шея была напряжена. Сердце Лекс пропустило удар.
«Что такое?», она уже открыла рот, чтобы обратиться к нему с вопросом, однако он ее опередил.
– Ну что – только приехала, а уже вляпалась в историю, да, королевишна?, – ехидный, насмешливый голос.
«О Боже... Нет, нет, только не сейчас».
Слезы подступили к глазам, и, обхватив себя руками, брюнетка вскинула подбородок, скрывая обиду. Она не могла выдавить из себя следующие слова, но она должна была убедиться в своих опасениях, поэтому произнесла, сдерживая дрожь.
– Что?.. Я так понимаю, все, что было в отпуске, осталось в отпуске?, – ее голос звенел. Брюнет смутился, медленно оборачиваясь. Его брови были нахмурены, лицо полностью закрыто маской, которую она была не в силах сорвать. Он почти никогда не снимал ее, и за это она хотела его ненавидеть.
– Как бы нет, но … , – он не договорил, сжав губы и проведя рукой по подбородку, на котором едва заметно различалась отрастающая щетина.
– Но как бы да, – закончила за него Лекс, смаргивая слезы. Брайан открыл рот, пытаясь что-то сказать, но потом закрыл его, отведя глаза и положив руки в карманы. Тут послышался другой голос, в котором звенел гнев.
– Какой же ты все-таки придурок, – Чак. Он ненавидяще уставился на парня, сжимая кулаки и выходя вперед, – какого черта ты ведешь себя как мудак?
– Чак? Слушай, не лезь, – устало протянул брюнет, запустив руку в волосы.
– Я буду лезть, потому что кто-то должен сказать тебе, какой ты чертов козел!, – близнец распалялся все больше, игнорируя слабые попытки брата успокоить его: Айзек нервно теребил его за рукав, тихо прося замолчать.
– Да какое тебе вообще до всего этого дело?!, – взорвался Брайан, который и так еле-еле успокоился после стычки с Куртом, но внутри все еще пылал. Несколько секунд он гневно смотрел на друга, а потом вдруг удивленно моргнул, – стой. Ты же не … Черт, – вырвалось у него. Красные пятна пошли по щекам Чака, но тот продолжал стоять ровно, подняв подбородок, – как я не замечал, – губы брюнета расплылись в лисьей улыбке, – вот уж не думал, что маленький Чакки влюбится в нашу конфетку.
– Закрой рот, Брайан, – красные пятна перестали быть пятнами, заполняя всю кожу. Близнец сжал зубы, сдерживая голос и злость. Его заметно потряхивало, в то время как Брайан явно потешался над ним, улыбаясь самой широкой улыбкой, на которую только был способен, обнажая все 32 зуба.
– Нет уж. Почему бы тебе не признаться прямо тут? Ну серьезно. Тебе же станет легче.
Повисло неловкое молчание. Оно буквально звенело, обхватывая всех зрителей, собравшихся вокруг из столовой и других этажей. Все молчали, ожидая следующего хода со стороны любого из соперников, которые прожигали друг друга взглядов: один, едва сдерживаясь, чтобы не броситься вперед, второй – с явной и нескрываемой насмешкой.
– Знаешь, Брайан, я-то могу признаться. Потому что я не трус, – эхо отрекошетило с губ парня, пробиваюсь между телами и разлетаясь по этажу. У некоторых вырвался выдох удивления, никто за все время не обзывал Брайана Адамса. Как-либо. Все слишком его боялись, его взгляда, его силы, его мстительности, его молчания, его тьмы, которая не скрывалась за маской, а наоборот светилась вокруг него, как ареол. Лекс слегка покачала головой, прижимая руки к груди. Она молила глазами Чака замолчать, молила не говорить следующие слова, однако они прозвучали, – в отличаи от тебя.
Создалось впечатление, что колледж взорвался, будто тысячи петард взорвались в одном месте, будто сотни бомб ударили в одно место, будто десятки метеоритов ворвались в окна, разрывая тишину. Подростки заговорили одновременно, не веря своим ушам. Все глаза уставились на брюнета, ожидая его реакцию. Он же стоял неподвижно, его глаза так и были устремлены в лицо друга, голова слегка наклонена набок, улыбка так и находится на губах, начиная медленно таять. Острый кадык дернулся вверх, когда парень тихо спросил:
– Ты только что назвал меня трусом, Чарльз?, – Алан и Айзек поежились, они не называли парня его полным именем … да никогда не называли. Если Брайан обратился к нему полным именем, то дело очень плохо.
– Да промолчи ты, промолчи, – шепотом взмолился блондин, прикусив костяшки пальцев. Однако близнец не послушался. Дерзко вскинув подбородок, он кивнул, жёстко усмехнувшись.
– Да, я считаю, что ты трус.
– Обоснуй, – всего одно слово, сказанное через сжатые зубы. Брюнет находился на пределе, второй близнец и Алан понимали это по дрожи, которая медленно сотрясало его тело. Они боялись, как бы он ненароком не обратился прямо тут, посреди невинных свидетелей, которые бы сошли с ума от подобного зрелища.
– Я могу сказать, что не равнодушен к Алексис, в то время как ты трусишь, строя из себя недоступного и борзого мачо, которому пофиг на все и вся, скрывая за своей гребанной маской чувства.
– Чувства?, – голос Брайан поднялся на октаву. Его равнодушие пошатнулось, глаза ошарашенно расширились, кривая ухмылка исчезла полностью, оставляя только слегка приоткрытые губы, – парниша, тут ты ошибаешься: я ничего не испытываю к этой телочке.
– Не называй ее так!, – взвился Чак, еще сильнее сжимая кулаки, вены вздулись на его шее, лицо и шея стали бардового цвета.
– А я сказал тебе – закрой свой рот, Макклаймен, – выплюнул Брайан, сверкнув глазами. Дело принимало катастрофический оборот, у всех наблюдающих побежали мурашки, как на фильме ужасов, – ты и так слишком много позволил себе. Так что просто закрой рот.
– Заставь меня, – бросил вызов близнец, выпячивая челюсть и громко хрустнув пальцами, сцепив их в замок. Сотую долю секунды они стояли на месте, а в следующую, уничтожив последние метры между ними, врезались друг в друга. Было не понятно, кто первым напал – может брюнет, а может другой, однако это не имело значения: они встретились на середине расстояния, разделявшего их. Кулак Чака пришелся четко в скулу Брайана, в то время как тот ударил его в живот, выбивая у противника воздух. Противника? С каких это пор эти парни, которые знакомы чуть ли не с пеленок, стали противниками? Даже хуже – врагами. Врагами, которые, не заботясь о сохранности своей одежды, молотили друг друга. Они были примерно одного роста, одного телосложения, но даже несмотря на то, что Чак был Силой, Брайан был сильнее, ученей в драках. Мышцы перекатывались под рубашками парней, пока они наносили друг другу удар за ударом, в лицо, в живот, в шею, стараясь причинять сопернику как можно большую боль. С какой-то момент брюнет, замахнувшись, ударил парня по плечу, и когда тот отшатнулся, скрипнув зубами, толкнул его, повалив на деревянный пол и, оседлав его, продолжил наносить удары по лицу. Чак вцепился в шею Брайана, сдавливая ее, но тот заломил его руку, выворачивая под диким углом. С губ близнеца сорвался дикий крик боли. Лекс закрыла рот рукой, задыхаясь.
– Почему … почему никто не остановит их?, – прошептала она, посмотрев на Айзек и Алана, которые вздрагивали от каждого звука удара.
– Все боятся. Подойдёшь ближе, а они, в разгар драки, посчитают тебя за врага и всадят твою руку в самую задницу, – прошипел близнец, вжав голову в плечи, когда брат издал еще один нечеловечный возглас. Он съел практически всю кожу на нижней губе, кровь стекала вниз, застывая в ямке на подбородке. Алан тоже до крови закусил костяшки пальцев, его серо-зеленые глаза за стеклами болезненно мелькали, – они … они стоят друг друга. Никто во всем мире не сравнится с ними.
– «Стоят друг друга»?! Ты с ума сошел?!, – закричала Лекс, услышав, как хрустнули пальцы Брайана, когда Чак рванул его руку на себя, – это ведь твой брат и друг! Как ты можешь просто стоять?!
– Ничего не сделаешь, – истерично промямлил Айзек, не отрывая глаз от драки. Девушка обернулась, разыскивая глазами кого-нибудь, что смог бы разнять дерущихся, но все парни, даже более взрослые и грузные с ужасом и трепетом смотрели на мускулистые фигуры парней, которые сбились в клубок на полу. Чак рванулся Брайана за волосы, и у него в кулаке остался клок черных волос, пальцы брюнета вцепились в рубашку близнеца, ткань заскрипела, как зубы какой-то старухи, расползаясь под неудержимой силой парня. Удар в глаз, пальцы на шее, удар в живот, локтем в солнечное сплетение... Руки противников мелькали как спицы при вязании, обе фигуры парня были расплывчатыми, было трудно понять, где чья рука и нога.
Но тут послышался топот, и два учителя – географии и физкультуры – расталкивая толпу, прорвались в центр.
– А ну разошлись!, – мужчины схватили парней, разнимая их. Учитель географии вцепился в руки Чака, отдергивая его в сторону, в то время как физрук пытался сдержать Брайана, который скрипел зубами и рвался снова сцепиться с соперником. На помощь подоспел уборщик, который вылетел из столовой. Двоем они скрутили руки брюнета за спиной, от чего воздух со свистом вырвался из его сжатых губ. Ребята расступились, и вперед, гневно сверкая глазами, вышла миссис Ларкус.
– Что здесь происходит?!, – ее голос был повышел и неприятно звенел. Ее маленькие темные глазки мелькали от лица к лицу, пока не остановились на сдерживаемых парнях, которые тяжело дышали. Директор споткнулась и замерла, ошарашенно расширив глаза, – Макклаймен и Адамс?.. Но …, – она застыла как рыба с открытым ртом, весь ее вид показывал высшую степень замешательство, в то время как она осматривала причину ее удивления. Одежда парней была изрядно помята, кое-где куски ткани были вырваны «с мясом»; пуговицы висели на жалких нитках; волосы торчали во все стороны, напоминая воронье гнездо; у Брайана начинала синеть скула, а под правым глазом алела глубокая царапина, рука Чака безвольно повисла, выгнувшись под неестественным углом, его левый глаз заплыл и не открывался до конца. Справившись с первым шоком, миссис Ларкус, взяв в себя руки, произнесла, справляясь с хрипотой в голосе, – мистер Джунс, Мистер Фарбек и Джон, отведите Чака и Брайана в медицинский кабинет, держа на расстоянии. Пусть там и окажут помощь, а потом сопроводите их ко мне в кабинет...
– Я не пойду, – прервал ее брюнет. Глаза директрисы подскочили вверх, устремляясь на него в еще большем шоке. Кровавая слюна застыла на нижней губе парня, и тот грубо сплюнул, дернувшись руками и вырвавшись из схватки учителей, – я не пойду в медпункт. Я сам приведу себя в порядок в туалете.
– Я … , – женщина приоткрыла рот, ее глаза бегали по лицу парня, потом она медленно кивнула, сдаваясь, – хорошо, но через полчаса я жду Вас в своем кабинете.
– Как получится, – пожал плечами Брайан и, развернувшись, пошел по этажу. Ученики отскакивали от него в разные стороны, боясь даже встретится с ним взглядом, хотя он и не поднимал глаза, направляясь к лестнице. Мысли в горящей голове двигались с невероятной скоростью, словно молекулы при броуновском движении. Он понимал, что на втором и третьем этаже его могут найти в туалете, поэтому он пошел на четвертый этаж, в общий туалет, в который практически никто не заходил.
А ему это и надо было.
*** Брайан буквально влетел в туалет, чуть не выбив дверь плечом. По бокам от двери располагаются по четыре кабинки, а напротив – шесть раковин. Белый камень, бледно-голубые стены, черные края кабинок... Парень подошел к раковине и привалился к ней, едва не упав. Его жгло изнутри; пытаясь потушить пожар в груди, он распахнул еще больше рубашку и ослабил галстук, позволяя ему просто висеть на шее. Открыл кран и, набрав в ладони холодной воды, протер лицо. Потом поднял глаза и посмотрел в зеркало на свое отражение. Разве это он? Разве это тот самый горячий, модно одетый, вечно веселый, идеальный парень-самец? Он видел лохматые, взбитые волосы, бледное, без единой кровиночки лицо, трясущиеся губы, обезумевшие глаза с расширившимися зрачками, синяк на скуле, кровавый развод под глазом... Провел рукой, смывая кровь, и сплюнув в раковину – багрово-алый сгусток слюны. Снова встретился глазами со своим отражением.
«Я ведь мог его убить. Я ведь себя не контролировал», пронеслось в голове. Ужас сковал его сердце, и, не выдержав, брюнет выбросил руку вперед, разбивая зеркало. Осколки зазвенели, наполняя тихий туалет звуком тысячи колокольчиков, стучащих о мраморную раковину, падая на холодный кафельный пол. Так сильно вцепился в края раковины, что костяшки пальцев, разбитые в кровь, стали мертвенно-белыми.
«Схожу с ума... Схожу с ума»
Вдруг послышался звук открывающейся двери, легкие шаги, насвистывание какой-то мелодии, которое прервалось в следующую секунду.
– Ой, извините, – женский голос. Даже девчачий. Все еще глядя вниз, подумал о том, кому он может принадлежать, потом медленно поднял голову, глядя в зеркало на вошедшую, – а, Брайан, – голос с испуганного изменился на флиртующе-соблазняющий. Микси. Девушка из его же группы по немецкому, биологии и еще каким-то предметам. Никогда не проходила мимо, не поправив волосы и не подмигнув. А ему все равно. Если бы ему потребовалась девушка, то перед ним выстроилась бы очередь. Шоколадные глаза скользнули вверх и стали медленно спускаться по фигуре девушки. Короткие светлые, крашеные волосы по плечи, густо подведенные черным карандашом глаза непонятного цвета – то ли зеленого, то ли коричневого, ярко-красные пухлые губы, игриво прокусанная нижняя губка, блузка с откровенным вырезом, из-под которого виднеется красное кружевное белье и зачетная грудь, самая короткая мини-юбка, которая только может быть, черные колготки в сеточку, красные туфли на 10-сантиметровом каблуке. Та еще штучка. Брайан сглотнул, отбрасывая дрожь в конечностях. Его разум затуманился, шоколадные глаза снова скользнули на шикарную грудь блондинки, которая довольно улыбнулась, заметив, куда направлен взгляд брюнета, – ты в порядке?, – такой невинный голос с пошлым намеком. Чушь.
– Да, Микс. Иди, – плотно закрыл глаза, запрещая себе …
– Ты точно в порядке? … хотя почему запрещая? Он никому нечем не обязан. В глазах загорелся огонек, и брюнет медленно повернулся, проведя языком по губам, от чего у девушки перехватило дыхание.
