Текст книги "Проверяя Сенатора (ЛП)"

Автор книги: Алекс Эллиотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

не помогает моему животу не скручиваться в тугой узел. Становится еще хуже, когда меня

выводят из комнаты. Двигаясь по обе стороны от меня, Джекс и второй мужчина держат

меня за локти, сопровождая, как я думаю в зал, где люди толкаются и извиняются. Мы

идем вперед, затем поворачиваем, а затем оказываемся в что–то типа лабиринта, где я

слышу приглушенные голоса. Кто–то стонет, слышны звуки порки, кто–то мычит, в то

время как мы проходим мимо дверей, и я полагаю, это те комнаты, где происходит все, что

угодно. Беннетт сказал мне, что есть комната, где нет никаких дверей. Должно быть, это

она и есть.

Насколько я знаю, все комнаты Дома, за исключением одной открыты для просмотра. В

некоторых приватных комнатах есть окна, доступные только Домам и их сабам. Бен

обещал мне, что мы не будем ни в одном из открытых пространств клуба. В наш первый

раз у нас будет столько уединенности для утверждения своих прав на сабу, насколько это

возможно получить в Доме, это означает, что с одной стороны будет находиться зеркало, а

с другой стороны, люди которые буду смотреть.

Мои сопровождающие остановились и из крошечной щелки сбоку маски, я вижу, что

освещение отличается. Рассеянное. Тусклое. Но вокруг нас что–то потрескивает. Голоса

говорящих приглушенные. Я слышу какой–то звук, хрустальный звон и бесконечный смех.

– Мы проведем тебя на три ступеньки вверх на сцену и ты должна встать на колени, –

советует мне Джекс. – Подожди, пока твой Дом не обратиться к тебе. Делай так, как он

велит, или ты будешь наказана. Прямо тут на сцене. Поняла?

– Да, Смотритель, – шепчу я хрипло, чувствуя, как слабеют мои колени.

Если бы не двое мужчин по обе стороны от меня и их властная хватка на моих руках, я бы

ни в жизни не сделала эти три шага. И вот я на сцене и как мне сказано, с их помощью,

встаю на колени, чувствуя жесткий пол. Я качаюсь на коленях, чувствуя себя ужасно, в то

же время дергая за наручники. Шум голосов становится все громче, и по доносящемуся

гулу голосов я могу понять, что речь идет обо мне.

Мужчины и женщины обсуждают мою роль в виде сабы и чтобы они хотели сделать со

мной. Как бы они находили удовольствие в моем теле. Как бы они делили меня.

Вместо того, чтобы сидеть с кротким понурым выражением сабы, я вздергиваю

подбородок. Может быть, я и с завязанными глазами и мои руки скованны за спиной, но,

черт возьми, я не собираюсь делать вид, что у кого–то в этой комнате есть гребанный

шанс делать со мной все, что угодно!

– Ради всего святого, – слышу я рычание Беннетта и его шаги, раздающиеся с конца

сцены. – Похоже, что ты хочешь завоевать мир, моя маленькая саба.

Глава 5

НАРУШАЯ ПРАВИЛА.

Двигаясь, отсчитывая ступеньки до сцены, у меня возникает сильное желание сблевать.

Дом настолько переполнен, что яблоку негде упасть. Я одет в черную футболку, кожаные

брюки и мотоциклетные ботинки, выходя на сцену, все мое внимание сосредоточено на

Ксавии. Несколько минут назад, я видел, как ее ввели вовнутрь Джекс и Ноа. Моя челюсть

по–прежнему сжата. Я напоминаю себе, что она вошла на сцену без каких–либо

инцидентов. До сих пор никто не сделал ошибки всей своей жизни, прикасаясь к ней.

То, что Джекс раздевает ее – уже достаточно, чтобы довести меня до предела, но, по

крайней мере, в нем я уверен – он смотрит на мужчин, а на нее он не взглянет. Конечно, за

пределами нашего клуба, никто не обсуждает, что спикер Палаты представителей гей.

Уверен, что Джекс будет засовывать свой член в женщину, но только в том случае, если в

этой игре будет принимать участие и мужчина. В конечном итоге вся эта игра закончится

тем, что он кончит в этого чувака. Доверил бы я Кса кому–нибудь другому? У меня только

один ответ. Ебтвою, нет!

Сегодня я перечитал, точнее тщательно прочесал и проанализировал законы клуба «Дом»

и регламент его членов, пока не нашел кое–что. Идеальный вариант, который я смогу

использовать, чтобы сорвать эту церемонию в виде аукциона, на котором становятся

настоящими сабами. В моем кармане достаточно денег, чтобы остаться в выигрыше

сегодня вечером. Утверждая свои права на нее, в качестве ее Дома – необузданно, все это

долгое время, пока будет проходить обучение, будет означать, что мы здесь будем в

течение следующих трех месяцев. Мы сможем обойти законы клуба, с которыми нам

придется иметь дело... в конце концов.

После того, как я вижу Ксавию, входящую в главный бар, я напрягаюсь и становлюсь

чересчур бдителен. Честно говоря, я не представляю себя с ней в течение следующих трех

минут. . пока она не вздергивает свой подбородок в знак непокорности. И, бл*дь, все

вокруг исчезает, кроме того факта, что эта девушка совсем не умеет сдерживать свою

спесь, одновременно подтверждая мое решение.

– Ради любви к Богу. Похоже, ты собираешься завоевать мир, маленькая саба, – я рычу,

двигаясь через сцену, и останавливаюсь прямо перед ней.

У нее завязаны глаза, но ее упрямство проявляется в каждом движении, которое она

совершает. Черный парик, обрамляющий ее высокие скулы, ее светящуюся кожу и ее

полный рот словно сокровище, которым, я жажду овладеть. Я протягиваю руку и провожу

пальцем по ее лицу, губам, и нажимаю, чтобы она раскрыла рот. Мой член твердеет и я

уже готов. Готов полностью принять ее подчинение. Я снова вернулся к такой жизни и

проголодался, желая принять командование над своей мятежной маленькой сабой.

Я убираю полоску материала, которая скрывает ее глаза. Синее синего, и когда ткань

убрана, она моргает. Наши взгляды встречаются и я чувствую толчок возбуждения,

проносящегося сквозь меня. Другой рукой, я обхватываю ее подбородок, в то же самое

время она подается вперед.

– Ты принадлежишь мне, – говорю я.

Ее подбородок дрожит, и я жду, кажется целую вечность, ее ответа. Она отвечает шепотом:

– Да, Мастер.

Электрический разряд проносится через мои нервные окончания. Воздух вокруг нас

потрескивает. Сцена, люди, клуб становятся незначительными для нас. Все мое внимание

полностью сосредоточено только на ней.

– Смотритель, сделай все необходимые объявления, – я обращаюсь к Джексу тихим

голосом, который выходит из меня как рычание. Я обвожу всех присутствующих взглядом,

не терпящим никаких возражений в случае с тем, что сейчас будет объявлено. Выражение

наших с Кса лиц показывает равнодушие и полное пренебрежение ко всему, что может

дать понять, что мы с ней пара. Громкий ропот разлетается по всей комнате – они не

показывают своего откровенного «нет» – но все присутствующие должно быть удивлены,

почему я не снимаю плащ и маску со стоящей передо мной на коленях женщины.

Хорошо, сегодня вечером они удивятся.

Джексон Картер торжественно кивает и сообщает всем присутствующим, что первый

аукцион этой ночи не состоится, так как я использовал привилегию как Дома клуба,

заявляя права на эту сабу. Ограничивая любой доступ к ней. Накладывая запрет любому

члену на то, чтобы ее выбрать.

– Ты полностью собираешься соблюдать условия, изложенные в регламенте нашего клуба?

– спрашивает меня Джекс. Прилюдно мы создаем прецедент своим поведением. Слышится

ропот неверия среди присутствующих, громко начинают двигать стульями... и вдруг,

Джекс поднимает и ударяет молотком. – Тишина. – Он смотрит на охрану в темных

костюмах, стоящих по всему периметру комнаты, и на тех, которые размещены по обе

стороны от сцены. Один лишь знак и члены будут удалены по любому поводу.

– Да. В обязательном порядке. Эта саба моя. Только моя и только я буду обучать ее, –

отвечаю я ему.

Если я отступлю – нарушу требования этого договора, это означает, что я потеряю свой

вес здесь. Еще один Дом клуба может вмешаться и захотеть владеть моей сабой. Не имеет

значения, что другие владельцы и я – друзья или работаем вместе на Холме в

Объединенном Экономическом Комитете. Неважно, что мы прикрываем друг друга все эти

годы, и стали ближе, чем братья.

– Это ее контракт? – Джекс открывает сложенный документ, лежащий на кафедре. Это

единственный, который я предоставил ему и он не оформлен.

– Собственноручно подписан сабой, – отвечаю я, солгав, крепко сжав зубы. – Саба

согласна с регламентом клуба.

Сегодня вечером я даю Ксавии шанс понять, приемлем ли ей мой способ господства и

является ли это тем, что она действительно желает. Если нет – то по сути, я облажался.

Джекс не будет разглашать этот факт. У меня есть двадцать четыре часа, чтобы

предоставить ему оформленный сабой контракт или отказаться от партнерства.

– Очень хорошо, – кивает он. – Заявляй на нее права.

Заявление прав на сабмиссива подразумевает одну цель: предоставление сабмиссиву все, в

чем она или он нуждается. Без вопросов, я приобретаю средство для удовлетворения

своего чересчур–завышенного голода – но, по сути, вся власть исходит от подчинения

Ксавии.

Я выбрал скользкий путь и один неверный шаг откроет дверь другому доминанту, который

будет владеть телом этой девушки, пока я вынужден буду смотреть... и терпеть. Мышцы

тела стянуло узлом при мысли о другом, прикасающемся к ней – этот день никогда не

наступит!

Кса качается, и я тянусь к ее плечу, чтобы удержать ее дрожащее тело.

– Ты в порядке? – рычу я сквозь стиснутые зубы. Я твердый, возбужденный, и я хочу,

чтобы она обвила свои губки вокруг моей головки.

– Да, сэр, – Она смотрит прямо мне в глаза. Мы смотрим друг на друга, и, словно дерзкая

девчонка, она медленно, вызывающе облизывает губы. Увидев ее язычок – язычок с

пирсингом, танцующим над ее мягкими, словно лепесток розы, губами, я понимаю, что

назад дороги нет.

Сегодня у нас будет возможность определить, насколько она готова отдать себя мне.

Следующий шаг–это судьбоносный момент.

Мы обсудили, как я буду заявлять на нее права. Она интересовалась вопросами, которые я

буду задавать, и как ей следует отвечать, как она будет обращаться ко мне, и что я буду

делать. Тогда какого хера я медлю? Либо я заявляю на нее права либо мы расходимся.

Третьего не дано. В моем мире нет ванильных свиданий. Это место, где мы с ней можем

находиться, не боясь возникновения скандала. Вместе мы будем творить историю – но

только эти стены будут свидетелями всего.

– У тебя есть какие–либо вопросы по поводу условий договора клуба?

– Нет, сэр.

– Согласна ли ты на мое полное господство над тобой?

– Да, Сэр.

– В любой момент ты можешь прекратить сцену.

– Я понимаю, сэр.

– Ты моя, саба. Моя собственность. Полностью моя и я владею тобой и до тех пор, пока

наш контракт в силе, ты будешь обращаться ко мне «Мастер».

– Мастер, я ваша собственность. Спасибо, что принимаете меня.

– Открой свой ротик и продемонстрируй всем присутствующим, как ты принадлежишь

мне. Подчинись мне, – Я расстегиваю молнию и освобождаю свой член.

Она приподнимает голову и я, слегка нажимаю своей округлой головкой на ее губки,

оставляя на них свою смазку. Она открывает свой розовый, блестящий ротик, и я

проглатываю стон, сковавший мое горло, в то время как она облизывает мой член своим

язычком с пирсингом. Я сдерживаю себя, скользя только кончиком своего члена в ее

горячий ротик, и качаю сильнее бедрами, входя все дальше и глубже.

Запуская руки в ее волосы, я обхватываю ее затылок, одновременно трахая ее рот,

демонстрируя всем присутствующим, что может случиться с новым сабмиссивом, кто

бездумно начинает вечер, бросая вызов. Либо так, либо быть раздетой и проведенной

через всех присутствующих, давая всем находящимся в зале возможность прикоснуться...

поласкать ее.

Нет нужды смотреть по сторонам, чтобы увидеть, как некоторые из присутствующих

членов клуба вероятнее всего мастурбируют, используя свои руки, трахая себя, или

используют своих сабмиссивов, которые стоят пред ними на коленях, отсасывая и

низвергая их в ад. Это единственный момент в течение всей ночи, когда остальным

разрешено заниматься сексом в основном помещении гостиной, помимо тех, кто

находится на сцене. Несколько женщин – Доминатрикс, членов клуба, с которыми я

знаком, резко выкрикивают, требуя, чтобы я сильнее засовывал свой член в горло Кса.

Мои пальцы вцепились в ее парик в то время, как я удерживаю ее, чтобы получить

удовольствие. Она не их. Поначалу я двигаюсь медленными толчками в идеальном ротике

этой девушки, но как только жидкое пламя разгорается во мне и потом взрывается у меня

под кожей, я начинаю толкаться все сильнее и быстрее.

– Расслабь свой ротик, – приказываю ей, и она кивает, начиная сосать с еще большей

интенсивностью, ее голова поднимается вверх и вниз вокруг головки.

Кса щелкает свои язычком с металлическим шариком на его кончике и мучительно

проводит по задней части моего члена и я погружаюсь всей своей длиной в ее ротик.

Внутрь и наружу, с громким хлюпаньем я вставляю свой член, заставляя ее принять меня

больше. Мое тело деревенеет, мышцы плеч и бедра сжимаются. Срань Господня!

– Я скоро кончу, саба, – Наконец я кончаю. Я выстреливаю горячую струю ей в рот, но она

не собирается жалеть меня.

– Ммм, – она мурлычет над моим членом, заглатывая сперму, и продолжает сосать мою

головку, проводя своим язычком вдоль всей моей длины.

Все мои мышцы сокращаются, в то время как очередной спазм взрывает меня, и я с силой

загоняю свой член еще глубже в ее рот. Я владею ей. Властвую над ней. Заставляю ее

покорится, принять каждый сантиметр моего члена. Я резко дергаюсь, полностью

переставая дышать в тот момент, когда оргазм проходит сквозь мой позвоночник и

скопившееся возбуждение выстреливает из моего члена, изливаясь в нее. Я снова вхожу и

выхожу из ее теплого влажного ротика, затем подаюсь вперед, проталкивая свой член

глубоко в ее глотку. Вспышка огня прожигает мои мышцы в тот момент, когда

удовольствие ослепляет меня, заполняя мой мозг.

– Кса, – стон срывается с моих губ, я держу ее и наблюдаю за ее губами, скрывающими

мой член. Доли секунд и я полностью погружен в ее ротике, находясь глубоко в ее глотке,

я наблюдаю за ней и наши взгляды встречаются.

Она невероятна, сжимая губы вокруг моего члена, в то время когда мой член появляется из

ее жадного рта. Я заставляю себя выпрямиться, тяжело дыша, убираю свой полностью

эрегированный член обратно в кожаные штаны, страстно желая ее под собой связанной и

открытой для меня. Я тянусь вниз, осторожно поднимая ее, ее руки в наручниках,

закрепленных за спиной. Как только мы оказываемся рядом друг с другом, я уже не в

силах сдерживаться, наклоняюсь вперед, целуя ее влажные губки на глазах всех

присутствующих. Слышны удары кулаков по столам и вспышка недовольных возгласов

перетекает в ожесточенные крики, принадлежащие, скорее всего к другим Домам,

злящихся, за то, что их так сильно обломали.

– Кто–то не совсем недоволен, – шепчет она напротив моих губ. Ее трахабельный ротик

искривляется в сладкой ухмылке. – У меня кое–что есть для тебя. В моей руке.

Я притягиваю ее к себе, она представленная Дому не совсем обычным способом

сабмиссив.

– Мне наплевать на них, – говорю я, обвивая ее руками, и ища ее ладонь. Я вытаскиваю

ключ из ее рук, расстегиваю наручники, растирая пальцами красные отметины,

оставшиеся на ее коже. Это в последний раз, когда я вижу отпечатки от метала на ее

красивой коже.

Я бросаю наручники на кафедру, в этот момент Джекс стучит молотком, требуя

восстановить порядок.

– Шумная компания, – мой голос звучит резко и наши взгляды встречаются.

В ответ он усмехается.

– Парень, ты всегда производишь такой эффект на людей. Сейчас тоже самое, не так ли?

Я не отвечаю. Веду Ксавию со сцены, я провожу ее мимо столов, наклоняясь ближе, и

говорю ей, чтобы она смотрела прямо перед собой, а не вниз.

– Но это совсем то, что мой смотритель сказал делать, – сообщает она мне.

Я рычу:

– Разве он твой Дом?

Перед выходом, она перестает смотреть вперед своим непреклонным взглядом и,

оглянувшись на меня, приоткрыв рот, отвечает:

– Нет. Но я не понимаю.

Я вывожу ее за пределы основной комнаты, затем притягиваю ее к себе. Держа ее за

скрытые плащом плечи, я потираю пальцами вдоль ее ключицы, покрытой шелковистой

материей.

– Я восхищаюсь твоей силой. Я здесь не для того, чтобы сломать тебя, а научить. Запомни

это. Уроки один и два. Ты готова для очередного. Да?

– Поэтому я и здесь. Пожалуйста, научи меня. – Кажется, из–за маски мне видно, как ее

глаза светятся, и я наклоняю ее подбородок, вглядываясь в нее какое–то время, впитывая

ее красоту.

В коридоре значительно тише и я наклоняюсь ближе, шепча:

– Никогда не теряй свою главную силу. Никогда. Это то, что привлекло меня в тебе в

первую очередь. Есть разница между тем, как ты обладаешь самоконтролем и тем, как ты

полагаешься на меня. Я буду подталкивать тебя и, несомненно, ты будешь подстраиваться,

но никогда не обесценивай свои возможности. Это реальная сила. Бамбук против дуба. Что

сильнее?

– Ты мне это говоришь из–за того, что мы идем кое–куда? – Она осматривает коридор,

оформленный зеркалами, а затем ее взгляд возвращается ко мне.

– Я даю тебе советы, в то же время, показывая, что я вижу тебя. Я хочу тебя. Я здесь не

для того, чтобы уничтожить то, чего я желаю и чем очень сильно восхищаюсь. Ты первая

саба, на которую я заявил свои права таким образом. – Мои слова непроизвольно

вылетели, пока я сам не понял куда веду. Если я буду слишком много говорить, она может

не справиться с этим. У меня не было времени, чтобы обсудить небольшие изменения в

планах и сейчас она не понимает, как все это может выйти из–под контроля.

Я не смогу не сказать ей, если она задаст вопрос о том, куда мы направляемся. Я плету

интриги, и парадокс в том, что я жажду, чтобы между нами все было честно. Но как же я

могу быть с ней честен, если мы ставим себя на показ? Слишком быстро, я начинаю это

осознавать – с ней я жажду чего–то, что я не в состоянии выразить словами... Я даже не

могу определить что, черт возьми это, чего я так желаю.

Я тяну ее за руку, ведя дальше по коридору. Мы поворачиваем за угол затем еще за один,

уводя ее подальше от комнаты, которую я изначально зарезервировал. Прошли годы, с тех

пор как я вернулся в этот отдельный коридор. Вместо того, чтобы руководствоваться

заведенным порядком, я меняю свой чертов план и спрашиваю:

– Чего ты действительно хочешь? Для нас двоих?

Она удивленно моргает, глядя на меня, и ей требуется доля секунды, чтобы понять, что я

только что спросил. Именно эта ее сторона держит меня за задницу. Ее спокойствие,

полная противоположность тому, какая она дикая и необузданная... Та, какой она была

некоторое время назад – там, на сцене, делающая мне минет. Очевидно, мы оба были в

заднице, нарушая границы дозволенного.

– Я никогда не делала ничего необычного. Этот ново. Но с тобой, я почувствовала что–то

невероятное там на сцене. Я никогда не предполагала, что можно стать кем–то, кому

безразлично, что в помещении есть еще кто–либо, кроме него самого. Я хочу этого все

время, – признается она.

Ебать. Я вдыхаю и опускаю на нее взгляд, мысленно впитывая ее разрешение. Мои глаза

резко опускаются по ее шее, к темнеющему синяку. Мой засос. Я оставил свой след. Ее

гладкая бледная кожа, шелковистая на ощупь, и я вижу, как дрожит ее пульс. Я стараюсь

удержаться, чтобы не коснуться ее, не прижаться к этой бесподобной точке на ее шее.

– Я смогу помочь тебе раскрыть эту часть твоей личности. Если ты будешь повиноваться

мне беспрекословно, – Снова ложь слетает с моих губ, и я крепко сжимаю зубы. Я принял

решение и я не собираюсь делить ее или нас обоих с остальной частью клуба. Не сегодня.

Я предоставлю ей то, что она хочет за исключением частной комнаты, полной членов

Дома. – Вы должны спросить меня, Мастер? – Она касается моей руки, посылая разряд,

который пробегает по всей моей коже.

– Безусловно, да, – бормочу я, больше ничего не говоря, иначе у меня будут еще более

серьезные неприятности. – С этого момента, ты будешь делать все, что я говорю, или у

тебя будут очень серьезные неприятности.

Я останавливаюсь перед закрытой дверью. Охрана снаружи отсутствует, но вдоль

коридора есть скрытые камеры. Эта часть клуба звуконепроницаема. Скоро все

произойдет. Я прижимаю большой палец к панели безопасности, пока не загорается

зеленая лампочка. Открыв дверь, я пропускаю ее вперед, не обращая внимания на

появившееся отчаяние, которое застилает мой взор при виде людей, собирающихся в

конце коридора.

Появляется Джекс, он тихо присвистывает.

– Побудь здесь, – командным тоном говорю Кса в то время, когда она входит.

Я шагаю обратно в коридор, сосредотачивая свое внимание на Джексе. Мы встречаемся

взглядами, с его губ готов сорваться вопрос. Я киваю, подтверждая, что я использую

только приватную комнату в Доме. Не ту, где как я предполагаю, уже собралась толпа и

ждет, чтобы посмотреть, как я буду клеймить свою сабу. Свяжу ее. Отшлепаю ее. Жестко

оттрахаю ее.

Я вижу, как он тяжело вздыхает, когда что–то говорит Ною. Голова другого моего партнера

по бизнесу резко опускается и он поворачивается, чтобы посмотреть в сторону коридора.

Он ухмыляется, его взгляд на меня мимолетен, но все же в нем читается улыбка. У них

есть, за что злиться на меня, все это из моей выходки. Закрыв дверь, я запираю ее на засов,

и ввожу код, разобрав перед этим панель безопасности, чтобы предотвратить всякое

проникновение посторонних внутрь комнаты.

– Сюда, маленькая саба. – Я беру Кса за ее тоненькую ручку.

***

Я следую вдоль коридора. В конце коридора, свет тусклее и вскоре становится видно

дверь. Бен открывает ее, проводит меня вовнутрь, но я слышу шум, доносящийся оттуда,

откуда мы пришли.

– Все в порядке? – спрашиваю я, когда он поворачивается.

В ответ он поднимает бровь.

– Тебя что–то беспокоит?

– Мастер... – я останавливаюсь, затем качаю головой. Поверь мне. Его слова. Вопрос или

заявление. Я сказала, что согласна, хотя в действительности я противоречу сама себе,

задавая эти вопросы, которые возникают в моей голове, а потом бездумно вылетают из

моих уст. – Ничего.

Стараюсь воздержаться от возникающих в моей голове тысячи и одного вопроса, я

наблюдаю за тем, как он берет в руки зажигалку и начинает зажигать свечу, потом еще

одну и еще. Я глубоко вздыхаю, стараясь успокоиться, будто это возможно. Прямо сейчас

в отдельной комнате, по ту сторону двустороннего зеркала, собрались члены Клуба. Я

обвожу взглядом комнату, пытаясь найти окно для подсматривания.

Эта комната с одной стороны просторная, оформлена в виде элегантной спальни. С другой

– это зона отдыха с диваном, бар со спиртным и несколько столов. Без сомнения, этот

пышно обставленный номер предназначен для проведения сцен в естественных условиях.

В воздухе витает аромат сандала. Вокруг в большом количестве мягкий бархат и

роскошный шелк. Все предназначено, чтобы обострить все чувства. Комната отличается от

остальной части клуба, оформленной суперсовременными каменными поверхностями,

хрустальными люстрами, и наполненной величественной кожаной мебелью.

Часть, где находится спальня, разделена внушительных размеров кроватью с балдахином

и с зеркалами на потолке. Кровать заправлена шелковыми простынями и плюшевыми

одеялами винного цвета, напоминая мне комнату, которая будет у меня, за исключением

того, что на ней отсутствует огромное количество подушек. Валики лежат на своем месте,

а затем мое внимание концентрируется на крюке и зажимах, висящих в изголовье, которые

выделяются и блестят.

Вокруг горят свечи, излучая теплое сияние. Металлические поверхности ловят и

отбрасывают блеск от свечей. Множество мерцающих огоньков, и они отражаются в

глазах Беннетта, когда он стоит передо мной, развязывая шнурочки на моем шелковом

плаще. Я прижимаюсь к его теплой ладони, которая скользит по моим плечам, в тот

момент, когда плащ раскрывается и падает вниз. Его рука тяжелая, и я рада, когда

свободного кроя ткань спадает с моего тела, растекаясь у моих ног. На мне ничего нет,

кроме туфель, маски и парика – я обнажена перед ним, а теперь и другие могут наблюдать

за нами. Я дрожу, но вздергиваю свой подбородок, отказываясь думать ни о ком другом,

кроме как о человеке передо мной.

Мерцающие тени играют на его точеных чертах.

– Ты помнишь, как ты ускользнула от меня? – Он обхватывает мой подбородок, и я кожей

чувствую, как по моему телу побежали мурашки.

– Да, Мастер, – говорю я.

– Видишь это? – Он указывает в сторону. Там стоит скамейка – обитая мягкой кроваво–

красной кожей с манжетами, похожими на те, что предназначены для фиксации ног, а с

другой стороны для запястий. – Я хочу, чтобы ты раскрылась для меня. Стала полностью

моей без остатка.

Разве это не то, кем я была все это время? Возможно, он не знает, как сильно он влияет на

меня и в тот момент, когда я смотрю ему в глаза, я очень сильно хочу сказать ему. Правда,

хочу. Я молча, киваю.

Он тянет рубашку вверх, снимая ее через голову, показывая свой торс, являющийся

скульптурной работой, состоящей из жестких мышц. На нем кожаные брюки, рубашка

отсутствует, он прижимает меня к своему рифленому прессу в форме буквы V. На его

верхней части туловища очень много шрамов, его тело иссечено плетью – все это

напоминание о его болезненном прошлом, в этот момент мою грудь сдавливает.

Я не могу помочь, но изгибаюсь, в то время, как он скользит пальцами по моим бедрам,

ниже к моему свежеэпилированному холмику.

– Ты сделала все в соответствии моим инструкциям, – шепчет он, и от его слов все между

ног у меня начинает ныть и расцветать от его прикосновения.

– В соответствии с Вашими указаниями, Мастер.

– Я–я... – Я поднимаю глаза, как бы подыскивая слова. Нервничая, я кошусь на богато

украшенное зеркало – смотровое окно – я в замешательстве от всего того, что чувствую.

Как я могу не замечать тех, кто наблюдает за нами? Я разрываюсь, жаждая его. Страстно

желая этого.

Бен обхватывает мой подбородок, возвращая мое внимание обратно к нему.

– То, что ты искала, находится прямо здесь. Между нами. Внутри нас. Не позволяй своему

вниманию отвлекать тебя. Сосредоточься на мне, маленькая саба. Ты моя.

Его слова наполнены звуком его авторитетного голоса подобно плотному плащу,

обвивающему меня, и я смотрю в его глаза, впитывая его силу и уверенность.

Я забываю обо всем в тот миг, когда он смотрит на меня.

– Мастер, я готова.

Уголки его рта искривляются в выражении полной удовлетворенности.

– Позволь мне помочь тебе обрести то, что ты ищешь.

Ааа, я не замечаю его иронии. Этот урок заключается в том, как найти себя – я должна

хотеть потерять себя. Искать изнутри, то, что я, полагаю, потеряла.

Проводив меня к скамейке, он наклоняет мое тело на обитую кожей поверхность, закрепив

мои запястья и лодыжки кожаными манжетами. Он поднимает тонкую трость.

– Это трость, – говорит он, как ни в чем не бывало и показывает мне приспособление. –

Хочешь подержать или потрогать его?

Я смотрю на нее потом на него, закусив губу, чтобы заставить мой подбородок перестать

дрожать, натягивая манжеты на руках, демонстрируя тем тот факт, что я не совсем

свободна, чтобы начать изучать его штучки Дома, которые он намеревается использовать

для того, чтобы преподать мне урок, в котором я нуждаюсь.

– Нет, спасибо, Мастер.

– Тогда начнем, – отвечает он. – Для начала ты должна попросить меня наказать тебя. Ты

будешь считать каждый раз, как я ударю тебя и будешь благодарить меня. Поняла?

– Да. Мастер.

– Прежде чем в следующий раз ты решишь исчезнуть, ты должна будешь спрашивать у

меня. Никогда не убегай снова. Теперь попроси меня помочь тебе узнать, как вести себя.

Наши взгляды встречаются, и это ощущается также сильно, как прикосновение... так

сильно, словно поцелуй.

– Пожалуйста, помогите мне, – тихо говорю я.

– Громче, саба, – рычит он.

– Пожалуйста, научите меня держать себя в руках!

Он подходит ко мне, накручивает мои волосы на кулак, сильно дергает их и рычит мне в

ухо.

– Не достаточно хорошо. Я хочу, чтобы весь Дом слышал, как ты умоляешь меня! Это так

ты подчиняешься мне. Из–за этого у тебя будут проблемы.

Я смотрю в его глаза, которые очаровывают меня и делаю так, как он просит, уступая и

громко умоляя его научить и наказать меня. Он кивает в немом удовлетворении и

отступает из моего поля зрения. Я слышу свист и затем чувствую жгучую боль. Правая

часть моей задницы горит. Сжимаю пальцы в кулаки и готовлюсь получить следующий

удар по другой половинке.

– Ты ничего не забыла? – Он подходит к краю скамейки, возвышаясь надо мной.

Дерьмо! Дерьмо.

– Один. Спасибо, Мастер.

– Это то, что я хочу слышать. – Он смахивает волосы с моих глаз. – Больше никаких

напоминаний о последствиях.

Он снова ударяет тонкой деревянной тростью по моей коже, и я считаю, мой ответ

вырывается из моего рта, в то время как боль распространяется от места, которое горит

огнем, поднимаясь вдоль всей моей кожи.

– Два. Спасибо. Вам. Мастер.

Он хрипит и обрушивает удары на мою задницу, распределяя быстрые удары то по одной

стороне, то по другой. Я считаю и благодарю его. Снова и снова. Еще один свист

разрывает воздух, и я напрягаюсь. Мои руки, спина, живот, и дальше, мои ноги избиты.

Снова, он ударяет кончиком трости по моей ягодице, и я сжимаюсь, чувствуя

обжигающую боль, скрипя зубами произношу:

– Пятнадцать, спасибо... Мастер.

– Ты хорошо справляешься. – Он замолкает, проводя ладонью вдоль по воспаленной коже

около моей киски и я, будто кошка во время течки, приподнимаю свой зад.

Все происходит слишком быстро, он встает сзади меня и громко шлепает меня по заднице.

Мышцы плеч напрягаются еще сильнее и я крепко сжимаю руки, стараясь резко не тянуть

связанные в запястьях руки. Было бы бессмысленно демонстрировать свою слабость. Я не

сдамся. Ни за что.

И еще раз, затем еще несколько раз, он поднимает и опускает руку. Свист рассекает воздух

и снова трость жалит мою кожу.

Я крепко закрываю глаза. Мой мозг гудит – я переполнена разными чувствами.

– Двадцать два, – шепчу я. – Спасибо вам, Мастер.

Я уже изнемогаю от вспышек боли, отзывающейся по всему моему телу.

– Громче, – строго произносит он, ударяя тростью двойным щелчком по моей нижней

части.

– Двадцать три. Спасибо, Мастер. – еле слышно шепчу я.

Я нахожусь в полусознательном состоянии в то время, как он ударяет по моей заднице, а я

выкрикиваю цифры, благодаря его и, обещая себе, что не буду плакать или умолять его о

меньшем наказании. Не тогда, когда смотрят другие. Я могу только предполагать, что

подразумевается под всем, когда покорная саба Дома плачет. Для него, я буду сильной, и

холодное ощущение ужаса пробегает по всей моей коже. Еще один удара тростью,

пламенно обжигающий мою задницу, я почти рядом... очень близко... чтобы сломаться.

– Ну? – спрашивает он низким, глубоким голосом. – Или нам следует начать с начала?

Я кусаю нижнюю губу, на этот раз сильнее, в то время как мои мышцы дрожат. Я