Текст книги "Проверяя Сенатора (ЛП)"

Автор книги: Алекс Эллиотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

своим голодом к Кса и остаться в своем уме.

Скорее всего, мы быстрее попадем в список идиотов Капитолия, занимаясь необузданным

сексом в моем офисе, нежели, если меня поймают «занюхивающим» дорожку наркоты

прямо в Овальном кабинете. Любой папарацци находится в постоянной готовности найти

что–то нелепое, что может совершить конгрессмен. Это обязательное условие его работы.

Правило номер один: не брать взятки... а то поймают. Правило номер два: не быть

пойманным, с выставленным из штанов членом. Не важно, жена ли, любовница или твой

интерн. Засуньте его. И терпите.

Садясь за руль, я встречаюсь с ней взглядом.

– Вот, – говорит она, передавая мне конверт, не такой как в первый раз, когда она

протянула мне такой несколько недель назад. Господи, мы столько с ней прошли вместе и

у меня такое ощущение, будто мы знаем друг друга всю вечность.

– Это? – Я спрашиваю.

– Договор клуба. Все подписано. Спасибо, что дал мне время подумать. Я в деле. Стоп–

слово и все такое.

– Член клуба номер сто одиннадцать, – отвечаю я. – Ты когда–нибудь представляла себе,

что тот поцелуй в клубе свел бы нас вместе?

Она мягко смеется.

– Желала, я понимаю, что фраза «нам нужно поговорить» как–то связана с прошлой

ночью. Что случилось?

– Все прошло довольно гладко, не так ли? – Я кладу конверт между своим сиденьем и

консолью, затем включаю передачу. Я сразу переключаюсь на третью, проехав квартал, где

находится ее дом, и притормаживаю.

– Что–то серьезное? – Ее глаза расширяются. Кристально синие встречаются с моими.

Самые синее из синих глаза, которые я когда–либо встречал и я наклоняюсь через консоль.

– Мне кое–что нужно. – Я протягиваю руку, и пробегаю пальцами по ее затылку. Я

пододвигаюсь к ней ближе, пока между нами не остается минимальное расстояние. –

Скажи мне свое стоп–слово. А потом поцелуй меня.

– Орион, – шепчет она тихо.

– Как созвездие?

– Как охотник. – Она моргает и я чувствую, как вена на ее шее возбужденно пульсирует от

прикосновения моего большого пальца.

Она нужна мне. Я хочу ее. Не могу дождаться, когда мы разрушим все границы.

– Отдайся мне, Ксавия. Навсегда.

– Подобно тому, что мы делали в Бостоне?

– Такой секс – это почти табу. Это опасно и опьяняюще. Захватывающе.

– Я хочу большего. – Легкое дуновение воздуха слетает с ее губ, недолго думая, она

прижимается ко мне и наши губы встречаются. Я позволяю ей взять инициативу на себя,

жду, когда она проскальзывает своим язычком в мой рот, и устремляюсь вперед. Она

проводит своим язычком с пирсингом по моим губам, нещадно дразня меня. Я напоминаю

себе, что должен разрешить ей показать мне, что она готова. Соблазнительно, она

начинает ласкать своим язычком мои губы, двигаясь в своем кресле. Кса наклоняется над

консолью, в то время как я постепенно отодвигаюсь.

Она набрасывается на меня; ее руки скользят вдоль моей челюсти, притягивая меня к себе.

Я наслаждаюсь чувством того, как она пробуждает мой голод и я намеренно

воздерживаюсь от того, чтобы не распустить ее волосы грубо. Она владеет мной,

используя свой язычок, и я хочу больше. Я хочу научить ее быть напористой, если не

сказать агрессивной. Это вне правил.

Я никогда не позволял женщине взять на себя инициативу. Я опускаю руки, пораженный

тем, как бесподобно чувствовать то, как она толкает меня обратно в кресло, кусая губы, и

командуя в наш первый подобного рода поцелуй. Я «приоткрываю путь к себе». И она

идет напролом, доказывая, что я попал в самую точку того, как я воспринимаю ее

потенциал. Тот путь, который мы прошли, если я прав, будет расти в геометрической

прогрессии.

Она отодвигается от меня и напряженно смотрит в глаза.

– Я сделала что–то не так?

– Б*дь нет! – Я смеюсь над своим ответом, но все же прикусываю язык, чтобы не

признаться себе, что у меня на уме. Она сбежит из машины, в соседний квартал, если я

тщательно не продумаю, как подойти к этому вопросу, который мы должны обсудить.

Список становится все длиннее и длиннее. Каждый день в нем появляются новые пункты.

Эта девушка вызывает вопрос за вопросом у меня.

– Тогда почему ты перестал ко мне прикасаться? – спрашивает она, широко раскрыв глаза.

Такая беззащитная.

Конечно, она заметила это, и я запускаю пальцы себе в волосы. Могу ли я быть честен с

ней – пустить ее в свое будущее? Она узнает о моем прошлом. Обо всем. О моей еб*ой

семье. О моих не совсем идеальных связях, которые я глубоко похоронил. Удалил все, что

связывало меня с прошлой жизнью.

Я сжимаю челюсти. Она уже знает о моем дяде – всего лишь чуть–чуть из того кошмара, и

то, чем я поделился – это уже больше, чем кто–либо другой знает, кроме Джекса. Это та

причина, по которой я воздерживаюсь от предложения Вице–президента. Я не хочу, чтобы

мою личную историю цитировали.

– Детка, я сдерживаюсь от того, что я хочу сделать. – Ее взгляд опускается на выпуклость

в моих джинсах. Я прижимаю ладонь к своей жесткой выпуклости. – Кса, я хочу быть

похоронен внутри тебя. Это однозначно пытка для меня.

– Что ты предлагаешь? – Она наклоняется ближе ко мне, кладя руки на консоль. Этим

движением она заставляет свои сиськи прижаться друг к другу, предоставляя мне

прекрасный вид ее декольте.

Проводя пальцами вдоль края ее декольте, я прикидываю то, что у меня на уме.

– Чтобы ты сказала, если бы я предложил тебе посещать Дом два раза в неделю?

– Это возможно? – Она облизывает губы, в то время, как ее глаза темнеют. – Как?

Она бесподобна, и голодна, и превосходна.

– В среду вечером. Джекс предложил мне его вечер. Похоже, что на нас есть спрос.

– Я не собираюсь лгать. Мне нравится то, чем мы занимались. Очень. Я чувствую в себе

силы. В это трудно поверить? За нами наблюдали и в один момент, мне стало все равно,

что мы были в центре внимания.

Она понятия не имеет, что мы были в отдельной комнате. Одни. В следующий раз, эта

комната, про которую говорил Джекс, будет занята. А сейчас, я не уверен, как я буду

чувствовать себя, разделяя хотя бы один волос на голове этой девушки с другими. Я

сомневаюсь, что я смогу разделить этот момент, когда я буду трахать ее на виду у всех.

Вообще когда–нибудь.

– Твоя идея, что это твой путь к самоконтролю, ошибочна. Много людей используют

разные методы восстановления нормального психического или душевного состояния.

Клуб не может вынести никаких решений. Я не уверен, что то, что тебе нужно – это твое

желание приглушить свою реакцию на то, чтобы на нас смотрели. Это сложно. – Я

разжигаю в ней стремление к самоконтролю, тем самым отвлекая ее внимание от себя.

Какого х*я она сделает, когда узнает, что вне постановочных сцен, мы были одни? Я

сомневаюсь, что она рассмотрит мое предложение делиться ей с другими, как наше с ней

спасение. Она поймет, что я жадный, ревнивый ублюдок.

Она проводит пальчиком по моей руке.

– Ну, кажется, что все хорошо. Слишком хорошо... большего не надо.

– Тогда ответ – да. – Я поднимаю руку, проводя пальцами по ее щеке.

– Почему на нас повышенный спрос? Поправь меня, если я ошибаюсь, но мы не сделали

ничего диковинного в мире извращения.

Я ерзаю на своем сиденьи. Это и есть момент истины. Все, что я должен сделать, это

признать, что я чувствую. Я хватаюсь за руль, почти желая, чтобы она сказала «нет» и

отказаться от этого бестолкового предложения, которое я только что высказал.

– У нас круто получилось там на сцене, ситуация накалилась в клубе. То, что произошло

прошлой ночью – это вне всяких правил. Я не раздел тебя догола на сцене, что повлекло от

присутствующих предложения заплатить за то, чтобы они смогли наблюдать, как я буду

«клеймить» тебя. Это привычная процедура на аукционах сабмиссивов. Слушай, я послал

подальше еще одно из правил, если не сказать разрушил его, и последующая реакция

разразился словно пожар.

– Но ты ведь не нарушил правила. Не так ли? – Она прикасается пальцами к моему

запястью, и подмигивает. – Я слышала разговор, господин Стоун. Вы воспользовались

малоизвестной лазейкой.

Я опускаю взгляд. Она чертовски умна.

– Да. Ну и насрать на них, если они не понимают шуток. – Сейчас самое время для меня,

чтобы признаться во всем. Или, мне лучше уйти из клуба и приготовиться трахать ее за

закрытыми дверями – исключительный просмотр только для избранных. Звук

скрежещущей под моими руками кожи заполняет пространство машины. Я хочу ее и, черт

возьми, это правда. Я дам ей все, что она просит – кроме как делиться ей с кем–либо.

– Что ты скрываешь от меня? – она произносит это хриплым голосом, и я поворачиваюсь,

встречаясь с ее твердым взглядом. – Не обманывай. Не делай этого со мной, если ты не

хочешь, чтобы с тобой обошлись также.

Глядя в ее глаза, я лгу во благо... всего лишь то того момента, пока я не смогу выяснить,

что, черт возьми Джекс задумал и как быть с моей чрезмерной необходимостью обладать

ею. Первое «НИКОГДА» – это когда я позволю кому–либо дотронуться до нее, хотя я был

бы, наверное, идиотом, полагая, что она не услышит что–нибудь или неожиданно не

натолкнется на обрывки разговора. Будучи моей сабой, у нее будет доступ к другим частям

клуба, таким как основной зал и бар, и я должен рассказать ей, с чем я имею дело на

данный момент.

– В клубе существует особое соглашение, вот почему, когда проходит аукцион

сабмиссивов, у нас бывает чертова толпа народу. После того, как Дом «заклеймит» свою

сабу, он разрешает другому члену клуба, «опробовать» ее в его присутствии. Саба должна

делать все, что приказывает ей ее Дом. Это проявление власти.

– Чтобы доказать, что она подчиняется его командам? – Ее глаза сверкают, глядя на меня, и

я мысленно даю себе пинок под зад, но продолжаю.

– Верно. И если она отказывается, то член клуба может трахать ее столько раз, сколько

потребуется до тех пор, пока она не повинуется приказу своего Дома. Что касается тебя, я

выиграл некоторое время, благодаря малоизвестному факту, который гласит, что я могу

использовать эксклюзивное право обучать тебя в течение 90 дней, по истечению которых я

разрешу одному из членов клуба трахнуть тебя.

Я вижу, как лицо Кса бледнеет, а затем ее бледные щеки становятся ярко красными. Ее

глаза расширяются.

– Как ты мог? Ты пообещал меня еще одному члену клуба! – Она поднимает руку и я

ловлю ее за запястье прежде, чем она сможет ударить меня по лицу. Она поднимает

другую руку, чтобы ударить меня снова, но я обворачиваю пальцы вокруг ее второго

запястья, заставляя ее успокоиться. Я заслуживаю этой пощечины, но она должна

выслушать меня.

Удерживая ее запястья, я держу ее.

– До тебя меня мало волновал тот факт, что сабу, которую я обучала, мог трахнуть другой

человек. Чем бы это не закончилось, мне было все равно. Я заработал жестокую

репутацию, обучая саб выполнять команды. Неужели ты и вправду подумала, что я

позволю другому мужчине или женщине прикоснуться к тебе?

Она задыхается, глядя мне прямо в лицо. Ее зрачки огромны и затем ее веки начинают

дрожать, на лбу появляются складки, и она качает головой.

– Никогда в миллион лет.

– Это чертовски верно, – рычу я. – Никогда. Ты моя.

В течение нескольких долгих мгновений, мы молча рассматриваем друг друга.

– Каков план? – шепчет она.

– Это как раз то, над чем я работаю сейчас. Нам нужен клуб в качестве нашего прикрытия.

Дай мне время, чтобы выстроить наши ходы. Я дал тебе слово, я буду держать ему, прежде

чем мы выдадим себя. – Я медленно целую ее ладонь, и вдыхаю ее аромат, смакуя вкус и

мягкость ее кожи, ощущая ее на своих губах.

Я чувствую, как она дрожит, я наблюдаю за ней и жду.

– Ладно. Я могу жить с этим. Я верю тебе.

– Ты принадлежишь мне, Ксавия. Ты единственная женщина, которой я когда–либо хотел

владеть полностью. Я жажду тебя – каждый твой сантиметр.

– Как сейчас? – Она опускает свой взгляд вниз к моей выпуклости и прикусывает губку.

Черт побери, неумолимый голод желания к ей, подобно грому среди ясного неба.

Слегка раздвинув ноги, я кладу ее ладонь на мою выпуклость.

– Это доказательство того, что мне надо больше. Я хочу трахнуть тебя всеми известными и

неизвестными для тебя способами. Мы должны разобраться с нашей смесью взаимного

ядерного притяжения. Клуб. Аэропорт. Офис. Здесь на улице. Моя необходимость в тебе

не становится меньше – в любом случае мне становится все труднее ее сдерживать.

– А еще одна ночь поможет? – Она потирает основанием ладони мою выпуклость,

заставляя его напрячься под молнией брюк.

Мышцы моего тела напряженно двигаются вверх и вниз под молнией.

– Кса, – я резко выдыхаю. Прижимаясь к ее ладони, я готов кончить в штаны. – Если бы у

нас были ванильные отношения, у нас бы не составило труда избегать секса на работе, в

общественных местах и тому подобное.

– Хм. – Она кивает. – Я понимаю, что то, чем мы занимались в пятницу, было опасно.

Похоже на то, что наш самоконтроль испаряется всякий раз, когда мы оказываемся с тобой

вместе. – Она начинает гладить своей рукой меня все сильнее и быстрее.

На какое мгновение электрический разряд пробегает по моей спине и, какой–то миг, я не

могу ничего сказать.

– Детка, – бурчу я. – Секс на работе – это настоящее...

– Безумие, – вставляет она.

Говоря о безумии. Я уже близок к тому, чтобы расстегнуть ширинку, вытащить свой член и

начать дрочить – на людях!

– То, что мы делаем безопасно, пока мы делаем это в стенах Дома. Я работаю над тем,

чтобы получить вторую ночь для нас на постоянных условиях.

– Итак, две ночи? И все? – спрашивает она, опустив кончики пальчиков с ноготками на

мою головку. Ощущения от ее ноготков, двигающихся по моему члену, почти доводят

меня до предела. – Ответь мне, – требует она, когда я не отвечаю.

– Учитывая, что я буду трахать тебя беспрестанно всю ночь, тебе может понадобиться

время, чтобы восстановить силы. Черт возьми, я знаю, на что я способен – именно таким

образом мы трахаемся, это вовсе не те ванильные отношения, в какие нас хочет впутать

Вице–президент. – Кого, черт возьми, я хочу обмануть? Если она окажется в моей

квартире, то я буду трахать ее так яростно, что ночь за ночью мои соседи точно будут

знать, как меня зовут... каждое утро... каждый раз, когда она будет приезжать ко мне. Я

сжимаю ее пальцы, другой рукой, я грубо обхватываю ее за затылок. – Я хочу тебя. Все.

Время.

– У меня тоже самое чувство, – признается она.

Еще чуть–чуть и я кончу.

– Мне нужно трахнуть тебя.

– Мы направляемся на обед... на встречу с Вице–президентом. Тебя не беспокоит, что ты

можешь испортить мне прическу?

– Я знаю, что обед будет в саду, – говорю я, притягивая ее губы к себе.

Она отстраняется.

– Это как–то меняет суть дела?

Смеясь, мои глаза расширяются, когда мы смотрим друг на друга.

– Будет нормально, если твои волосы будут немного растрепаны.

– Все это только лишь потому, что ты хочешь вцепиться в них.

– Да. И?

– Мы не можем сделать это в твоей машине и на оживленной улице, где я живу. – Она

посылает мне взгляд, наполненный недоверием с оттенком неповиновения.

Я заглядываю в зеркало заднего вида. Мой член жесткий и я хочу быть внутри ее киски,

сжимающейся вокруг меня.

– Стоянка. Подземная.

– Ты серьезно?

– Да, и ты отдашься мне. Ты моя саба. Это вовсе не игра, в которую мы играем в Доме.

Если ты хочешь, чтобы я снова подвел тебя к краю, то тебе лучше отдаваться мне

полностью. Всегда. Я буду иметь тебя так, как считаю нужным. Сейчас. Я буду

использовать клуб для наказания тебя за то, что ты возражаешь мне, но если мне будет

надо, то я найду другое место, где я смогу вразумить тебя. Ты этого хочешь? Я созвонюсь

с риэлтором и мы начнем поиски сегодня. Если нет, то я начну строительство дома для

тебя. Все, что угодно!

Она смотрит на меня.

– Это риторический вопрос.

Еб*ть. Обрушившись в поцелуе на ее губы, я двигаюсь своими губами по ее губам, а

затем жестко целую, заставляя подчиниться. Это то, что я хочу от нее и то, чему я научу ее

делать для меня. Она научится сдаваться и покоряться мне. Явное противоречие,

превосходно подходящее к тому, кто мы вместе и порознь. Мы собираемся зайти намного

дальше, нежели просто подчиняя ее моей воле. Я хочу почувствовать, как она будет

цепляться за край. Жгучая и обнажающая меня, пока я не очищусь и не освобожусь.

***

Я не знаю, как поступить с тем, что мне предлагает Беннетт. Это правда. Мы не можем

беспорядочно заниматься сексом на работе или в общественных местах, и после этой

пятницы, я собиралась поговорить с ним. Иногда он как загадка – головоломка. Парадокс в

том, что я верю, что я увижу его реакцию, и в один миг он меняется. Я поражена, он

показывает мне скрытые грани его личности. У меня падает челюсть. Это я.

Он отпускает мою руку, запускает двигатель автомобиля, а я добираюсь до своих трусиков

и снимаю их. Я хихикаю, когда он бросает на меня оценивающий взгляд.

– Хорошая мысль. – Он наклоняется вперед, и открывает бардачок. – Вот, я ходил по

магазинам, думая о тебе. Когда мы приедем, я собираюсь вставить это в твой прекрасный

зад. Чтобы подготовить тебя к тому, что будет в среду.

– Что это?

– Есть единственный способ это выяснить. Открой пакет, – шепчет он и подмигивает.

Внутри ничем неприметного пакета я вижу бутылку лубриканта и похожий на пулю...

– Это вибратор.

– Это анальная пробка. Для твоей красивой задницы. Я планирую владеть всей тобой. Там

в Бостоне, я только вставил головку в твой зад. Твою задницу никогда не шлепали и не

трахали. Не так ли?

– Кроме тебя, никто. Никто не шлепал меня по заднице, и я уже говорила, что ты первый

кто это сделал. Почему... ты, Сенатор? – Не подумав, я спрашиваю его и вижу, как он

обхватывает пальцами кожаный руль, сжимая его крепко и не отвечая. У меня скручивает

живот. Б*дь, зачем я это сказала? – Мне так жаль, Беннетт, – бормочу я, моргая, чувствуя

жалящие слезы на глазах.

– Детка, – он выдыхает, глядя своим стальным взглядом на меня. – Не извиняйся. И

отвечая на твой вопрос, у меня никогда не было любовника, который бы использовал мою

задницу.

Я пытаюсь улыбнуться, но мои губы дрожат. Я ищу что–нибудь в его глазах, вот я

идиотка!

– Да. Я понимаю, о чем ты. Ты – Дом.

– Знаешь, есть переломный момент. Между доминированием и подчинением. Момент,

когда ты понимаешь кто же ты все–таки, Дом или сабмиссив.

Я некоторое время смотрю на него.

– И кто это?

– Свитч. Хотела бы ты попробовать подобное? – Он бросает на меня взгляд своих

дымчатых глаз – как всегда полные решимости – и я сжимаю подлокотник, чувствуя, как

желание пульсирует, закручиваясь внизу моего живота.

Он, должно быть, шутит, но как ни странно, я не против. Я смотрю вперед. Я не

представляю себя, орудующей тростью. Я никогда не думала о том, как это держать и

пользоваться плетью или ремнем. Или паддлом. И на какую–то долю секунды, я

представляю, как мы меняемся ролями и я та, кто им командует. Связывает его. Я начинаю

ерзать на сиденьи, пока поток моих мыслей закручиваются все сильнее и сильнее.

Эротическое возбуждение заставляет мои трусики стать мокрыми, только от мысли о том,

что бы я хотела сделать с ним, начиная с того, что я вонзаю свои ногти ему под кожу и

заканчивая чем–то совершенно другим. Определенно, я не буду бить его, но сделаю, что–

то, что может свести его с ума. Что–то такое незаконченное, что сильно отличается, так

же, как он поступает со мной. Могу ли я быть честной с ним или это запрещено тому, кто

доминирует? В принципе, я посягаю на его власть – не так ли?

Я снова смотрю на него. Встречаясь с его взглядом, я стараюсь успокоить свои эмоции.

– Хм. Я никогда не думала, на что это может быть похожим.

– Жарче, чем асфальт в Джорджии летом для некоторых людей. Ты бы хотела, чтобы мы

иногда этим занимались? – Он смеется над выражением лица, видя мой широко

раскрытый рот.

Я перевожу взгляд на свою руку, а затем поднимаю пробку.

– Я не могу представить себе, что трахаю твою задницу.

Бен качает головой.

– Хорошо. Я тоже. Вообще. Но есть и другие способы, чтобы утвердить свой контроль. В

наших отношениях я единственный, у кого есть член. Но ты ведь, кажется, наслаждаешься

контролем. Давай посмотрим, куда нас это приведет?

– С тобой?

– Только со мной, – отвечает он кратко, поворачивая на парковку. Он достает магнитную

карту из–под козырька и прикладывает ее к считывателю. Сегодня воскресенье и внутри

этого здания мало машин.

– Где этот дом? – Я спрашиваю, больше сосредоточившись на здесь и сейчас. – Это вовсе

не то, что я действительно хочу вернуться к предыдущему вопросу, когда ты имел в виду,

что я установлю свой контроль над тобой.

– Детка, давай разберемся с этим сейчас. Я решительно хочу, чтобы ты подумала о том,

что я предлагаю. Я никогда не занимался чем–то подобным раньше, но я полностью готов

к твоему обучению с самого начала, чтобы раскрыть весь твой потенциал. Ты хочешь,

чтобы я показал тебе, как научиться приспосабливаться, это может больше подойти тебе,

нежели поиск возможности иметь секс на глазах у зрителей. Я понимаю, больше всего ты

хочешь управлять, нежели вырабатывать самоконтроль. Не так ли?

Я вдыхаю. Он прав. Сначала это казалось вопросом самоконтроля, но на самом деле это

гораздо больше. Это как попытаться выяснить, кем я являюсь за пределами панциря, в

котором я прячусь.

– Конечно, – отвечаю я, глядя в его гипнотизирующие глаза. – Я хочу этого больше всего

на свете.

– Мы всего лишь обмениваемся идеями. Доверься мне и я найду оптимальный вариант.

Для нас. – Он съезжает на нижний этаж и разворачивает машину, хватая меня за шею

сзади. – Давай не будем останавливаться на твоих предубеждениях. Обещай мне, всегда

здраво рассматривать мои предложения.

– Это так ты заставляешь меня раздвинуть ноги?

Он паркуется и пристально смотрит на меня.

– Может быть, я хочу, чтобы ты также раскрыла свое сердце.

Ну, эти слова заставляет меня замолчать. Я оглядываюсь по сторонам пустой подземной

автостоянки, боясь комментировать то, что он только что сказал.

– Ты говорил об этом здании.

– Позвольте мне открыть тебе дверь. Оставайся на месте. – Он сжимает пальцами мою

коленку, затем берет пробку и кладет ее обратно в пакет.

Он выходит со своей стороны машины с пакетом в руке, обходит ее и открывает мою

дверь, помогая мне выйти. После этого он ведет меня к багажнику.

– Мы будем трахаться. Здесь?

– Поверь мне. Этот автомобиль кристально чистый, так что ты не испачкаешься.

Развернись. – Расстегивая свой ремень, он опускает молнию вниз, и освобождает свой

член.

Я должно быть сумасшедшая, но я делаю так, как мне сказали. Положив пакет на

блестящую поверхность багажника, он прижимает меня, взяв мои руки и поставив мои

ладони на края автомобиля. Это так напоминает мне тот вечер в танцевальном клубе, и я

оглядываюсь через плечо.

– Незаконченное дело?

– Ты не представляешь, сколько раз я уже вызывал в памяти тот момент. – Мышцы на его

челюсти напрягаются. Он берется за подол моего платья одной рукой, а другой касается

моего плеча, направляя меня вперед. – Расставь ноги пошире, маленькая саба, и

наклонись.

С моей стороны, я вижу, как он открывает пакет и достает бутылочку. Он нажимает на нее

и я предвкушаю ощущение жидкости между ягодиц. Я наклоняюсь, в то время как он

раскрывает мои ягодицы, я чувствую его головку, проталкивающуюся внутрь моей киски,

вмиг я забываюсь. Он сжимает мои бедра и полностью всаживает свой член в меня, я

выгибаюсь, больше от неожиданности, чем от реальной боли. Я ударяюсь бедрами о

багажник машины. Его твердый член, растягивающий мои складочки, приносит кричащее

удовольствие, неистовое, которое жаркое, чем жидкий огонь, проносящийся сквозь мое

тело.

Поверхность металла, гладкая и жесткая под моими пальцами – это вовсе не то, что я хочу.

Я хочу теплое и упругое с четкими контурами мышц и костей, я хочу его тело. Я хныкаю и

опускаюсь вниз, поглаживая свой клитор.

Он поднимает мою руку, и я рычу.

– Нет!

– Нет? – спрашивает он недоверчиво и звонко шлепает меня! Он шлепает меня по заднице,

боль огненным эхом затапливает мои чувства. – Если Вы хотите продолжения, встаньте

передо мной на колени, я преподам вам урок послушания, полагаю, вы последуете моим

указаниям, Мисс Кеннеди. Теперь подчинись мне и, б*дь, наклонись вперед.

– Укуси меня, – отвечаю я, не в силах сдержать резкость своих слов, которые слетают с

моего языка.

– Как хочешь! – рычит он, словно ожидая приглашения. Он выходит из меня, наклоняется

ко мне и кусает одну из моих ягодиц.

Боль разливается от того места, где его рот был на моей коже, и я пытаюсь обернуться, но

он по–прежнему держит меня. Если я сделаю ошибку, ударив его, у него будет повод

шлепнуть меня в ответ. Это я знаю точно, я уже сегодня испытала это на себе. Огонь

зажигается в моей крови, будто пылающий ад внутри моих вен, и я сжимаю свои мышцы,

чувствуя дрожь.

Я хочу драться с ним и быть сверху.

– Нет!

– Еще? – Он стоит, прикасаясь своим телом к моему, затем поднимает меня за бедра,

двигая меня по поверхности своего автомобиля. Он опускает меня и проскальзывает в мои

складочки, я же цепляюсь руками, ногами, пальцами.

– Может быть! – рычу я.

– Перестань. Кса. Или я клянусь. Я отвезу тебя обратно и отменю эту встречу. Я буду

трахать тебя так сильно и так долго, что ей Богу, ты узнаешь, кто, к чертовой матери, такой

Топ!

Я тяжело дышу и он дергает с силой меня за волосы.

– Фуффф! Почему ты ж такой мудак?

– Замолкни, мать твою, – шепчет он около моего уха. – Я хочу, чтобы мы кончили вместе.

Разлетелись на осколки, детка.

Дерьмо. Он должен был сказать, что–то подобное. Я судорожно вздыхаю, затем я

чувствую, как он раздвигает мне ноги, его член прикасается к моему входу, и я забываю

обо всем, желая большего. Мой гнев становится ненасытным и я, как кошка во время

течки, выгибаю спину, ища облегчение. Он вонзается в меня, крепко держа меня за плечи,

сильно ударяясь своими бедрами о мою задницу, жестко вколачиваясь в мою киску с

невероятной силой. Он прав; мне не надо прикасаться к себе. Я уже близко. Уже почти, но

ему все равно.

Я сжимаю бедра, грубо врезаясь в него.

– Пожалуйста. Мне нужно кончить.

– Терпи! – Он опускает, украшенный оборками, лиф моего платья, кладет ладони на мои

груди и начинает щипать мои соски. Сжимая его член так туго, я балансирую на краю,

кусая губу – в любую секунду я взорвусь. Он вколачивает свой член в меня все сильнее и

сильнее, пока стон не срывается с его губ, а его горячая сперма не изливается в мою киску.

– Сейчас, Кса. Кончай.

Его тело становится грудой напряженных мышц в то время, как он грубо вколачивает свой

член в меня, дико трахая меня, пока мы кончаем вместе.

Несколько секунд мы оба лежим на багажнике. Он целует мое плечо.

– Б*дь, Ксавия. Где эти чертовы зажимы для сосков?

– Они выставлялись сквозь мое платье, – отвечаю я.

– В следующий раз надевай другое платье. Ты заплатишь за это в эту среду.

Я мямлю.

– Ты шутишь?

– Нет, маленькая саба, – заверяет он меня, проводя губами вдоль моего плеча. – Стой на

месте. – Он достает пробку из пакета.

Я слышу, как он надавливает на бутылку.

– Это больно? – шепчу я.

– Будет не так больно, если ты сделаешь то, что я говорю. Когда я говорю тебе дышать,

глубоко выдохни, затем вдохни. Давай.

Я делаю, как он говорит, и он вставляет пробку. Она ощущается огромной. Чужеродной, и

когда он помогает мне встать прямо, мягко разворачивает меня.

– Мы должны привести себя в порядок. Мы можем поехать к тебе или ко мне.

– Я подготовилась. – Я отхожу и открываю дверь автомобиля. Моя сумка похожа на

аптечный склад, от всего того количества вещей, находящегося в ней. Все, начиная от

салфеток и заканчивая глазными каплями. – Давая я, – говорю, держа в руках несколько

салфеток. Я очищаю его и затем иду к своей стороне автомобиля, в то время как он

закрывает багажник.

К тому времени как он возвращается, на нем темно–синий пиджак и солнечные очки.

Великолепен, словно сошел с обложки журнала GQ, и если бы Джон мог видеть его

сейчас, он бы закатил глаза, находясь в своей стране грез.

– Готова? – спрашивает он с ухмылкой.

Держа помаду в руке, я разглаживаю жакет, сжимаю губы и киваю.

– Да, сэр.

Глава 7

НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ НОМЕР ОДИН.

– Довольно плотненько, – говорит Ксавия о том огромном количестве автомобилей,

медленно ползущим друг за другом по подъездной дорожке. Резиденция Вице–президента

всегда окружена сотрудниками Секретной службы, разговаривающими по рациям, а на

подъездной дорожке обычно находится несколько машин. Сегодня это, скорее, не совсем

похоже на частную вечеринку «Вирджиния–Ксавия–я». Поднимаясь по ступенькам

крыльца, опоясывающего дом, мы называем наши имена двум стоящим там агентам.

Один смотрит наши пропуска, и кивает, в то время как другой агент говорит что–то в

микрофон, закрепленный на его лацкане, а затем обращается к нам:

– Все в порядке, сенатор Стоун. Мисс Кеннеди.

Мы проходим мимо агентов как раз в тот момент, когда помощник Вице–президента

распахивает дверь и улыбается.

– Пожалуйста, проходите, сенатор Стоун.

– Спасибо, – отвечаю я, провожая Ксавию вовнутрь.

– Сюда, – говорит она, указывая совершенно в противоположную сторону от французских

дверей, ведущих в сад, который находится в задней части дома и где сейчас прогуливаются

гости, мы идем в сторону внутренней части коридора.

Мы быстро обмениваемся взглядом с Кса и ее бровь поднимается в немом вопросе.

Предполагалось, что это будет тихий обед... но опять же, я думаю, какой же я идиот. Что в

понятии Вице–президента «тихий». Подумаешь, на воскресном обеде будет

присутствовать двадцать или тридцать человек?

– После вас, – говорю, пропуская вперед обеих дам.

Нас проводят наверх в гостиную, Райан говорит по телефону. Она кивает и улыбается,

приглашая нас войти. Это одна из круглых комнат, находящаяся в своеобразной башенке

резиденции Вице–президента.

– Не желаете чего–нибудь выпить? – Спрашивает нас помощница Вице–президента.

– Спасибо ничего. Мисс Кеннеди? – Внутри этого маленького помещения, я получаю

огромное удовольствие, восхищаясь разгоряченной кожей Кса. Я засовываю подальше

свое желание жадно поглотить ее, и довольствуюсь, наблюдая за ней, призвав на помощь

практичную сторону своего разума.

– Стакан воды, пожалуйста, – отвечает Ксавия.

Я узнаю доктора Мазину, которая останавливается в дверном проеме, пропуская

помощницу Вирджинии. Я протягиваю руку, когда она входит и тепло приветствует меня:

– Здравствуйте, сенатор Стоун.

Как только Вирджиния вешает трубку, мы подходим, она встает и поднимает очки на

макушку.

– Добро пожаловать. Боже мой, полное отсутствие веры. Позвольте рассказать вам.

– Мадам Вице–президент, Доктор Мазина, позвольте представить Вам Мисс Ксавия

Кеннеди, – представляю я, что выглядит очень неестественно. Все становится сложным,

когда дело доходит до формальностей и Капитолия. Я уже вижу, насколько