Текст книги "Темное безумие (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Я бросаюсь к боковому входу в больницу, уворачиваясь от пары слоняющихся репортеров. Я слишком встревожена и не смогу справиться со СМИ. Автоматические двери со свистом открываются, и отчетливый запах антисептика ударяет в нос, когда прохладный воздух обдувает лицо. Пока я иду к стойке регистрации, кожу покалывает от стоящей в воздухе стерильности.
Я не сомневаюсь, что мне придется использовать свое влияние, чтобы посетить детектива. Я готовлюсь к битве, но когда администратор смотрит на меня, ее ярко-зеленые глаза расширяются.
– Я доктор Лондон Нобл и…
– Доктор Нобл? – Повторяет она.
– Да… – Осторожно подтверждаю я.
Она поворачивается к монитору и печатает.
– Вы в списке одобренных посетителей Маршалла Фостера. – Она смотрит на меня. – На самом деле, вы единственная, кто значится в этом списке.
От удивления я приподнимаю брови.
– Он принимает посетителей?
– Да, – отвечает она, нажимая кнопку на клавиатуре. Дверь справа от меня с жужжанием открывается. – Поверните налево, он будет во второй палате справа.
– Спасибо.
Прежде чем перейти в отделение скорой помощи, я замечаю, как в здание заходит агент Нельсон. На короткое время мы встречаемся взглядами, затем я ухожу.
Я знаю, что в его голове крутится тот факт, что Грейсон использовал меня, чтобы сбежать из больницы. Я прохожу мимо нескольких агентов в коридоре, их взгляды были нацелены на меня. Возможно, тирада Нельсона о защите была лишь уловкой. Может, он рассчитывает на появление Грейсона.
А может, я параноик. Или тешу себя надеждой.
Я нахожу палату Фостера и стучу один раз перед тем, как войти.
Одна его рука в гипсе, а под глазами пурпурные синяки. Я перестаю считать количество синяков по мере приближения. Его налитый кровью взгляд фокусируется на мне.
– Он сделал это с вами. – Это не вопрос, но мне почему-то нужно подтверждение.
Фостер согласно кряхтит. Затем он кивает на пластиковый стаканчик с соломинкой на подносе рядом с каталкой.
Я закатываю глаза и беру воду.
– Я вам не медсестра. – Но все-таки позволяю ему сделать пару глотков, прежде чем поставить стаканчик обратно на поднос. – Зачем вы следили за моим офисом? Следили за мной?
Фостер прочищает горло.
– Я знал, что он вернется за тобой. Это был всего лишь вопрос времени.
Я кладу руки на бедра.
– Что ж, вы это доказали. Для всего мира. Вы читали последние новости?
– Меня не волнует, что говорят эти засранцы.
Я достаю телефон и открываю интернет.
– Полицейский из маленького городка напал на серийного убийцу и выжил. – Заголовок звучит как статья о герое войны, но в ней самой над Фостером подтрунивают. Типичный Барни Файф14, пытающийся в одиночку преследовать одного из самых опасных преступников вне закона.
– Детектив Маршалл Фостер из полицейского управления Нью-Касла был обнаружен сегодня рано утром возле безымянной могилы на кладбище у шоссе девяносто пять, – зачитываю я вслух. Безымянная могила – уже похоже на Грейсона. – У детектива забрали оружие и мобильный телефон, его рука была сломана, сам он получил множественные травмы. Он был найден прикованным наручниками к арматурному пруту надгробия, и находился в состоянии шока к тому времени, когда власти прибыли на место происшествия. Фостер был обезвожен и бредил об Ангеле Мэна и его следующей жертве.
Я отрываю взгляд от телефона.
– Какая следующая жертва?
Его суровый взгляд пронзает меня.
– Ты.
Я кладу телефон в карман, скрещиваю руки. Я не уверена, является ли его заявление признаком беспокойства или угрозой. В статье также говорилось, что Фостер был временно отстранен от службы, и действовал самостоятельно, отслеживая Грейсона по всей стране. Он пострадал от серьезного стресса, и у него нет семьи. Если бы он был моим пациентом, я бы решила, что он сбрендил и утратил связь с реальностью.
Срыв может сделать его способным не только на преследование – он может быть опасен. Для себя и других. Будет ли поспешно сказать, что человек, посвятивший большую часть своей жизни соблюдению закона, внезапно – словно кто-то переключил рубильник – начинает убивать?
Может, я предвзята, но лично я считаю, что мы должны бояться больше всего людей, которым поручено соблюдать закон и защищать нас.
– Не беспокойтесь обо мне, – говорю я, предлагая ему еще воды. – Меня хорошо защищают, детектив.
Он качает головой в ответ на мое предложение.
– Но не прошлой ночью, Лондон. Когда Салливан был внутри твоего офиса. Он не ворвался к тебе, что наводит меня на мысль, что, что бы он ни делал, это еще хуже.
Я поставила стаканчик. Фостер никогда не обращался ко мне так неформально. Не по имени. Я изучаю его, ища хоть какие-нибудь признаки тактики Макиавелли. Детектив гораздо хитрее, чем кажется, но он недостаточно проницателен, чтобы быть мастером манипуляции.
И он чертовски серьезен.
Что бы ни случилось между Грейсоном и Фостером, детектив верит в мою невиновность.
– Я думала, это ты громче всех будешь кричать, что я в сговоре с Грейсоном. Что у нас было какое-то тайное воссоединение. С целью… – Я машу рукой. – Погубить всех.
Он усмехается.
– Это просто тактика. Чтобы рассердить тебя в надежде, что ты проболтаешься о чем-нибудь федералам.
Я медленно киваю. Верно. Должно быть, прошлой ночью Грейсон чертовски сильно его взбесил. Я осматриваю его гипс.
– Как вы сломали руку?
– Он ее сломал. – Его здоровая рука сжимается в кулак. – Я не знаю, почему Салливан был там, но я знал, что он будет. Он еще с тобой не закончил. Ты в опасности. Тебе нужно уезжать, Лондон. Спрячься, пока его не поймают или не убьют.
Я приподнимаю бровь.
– Насколько сильные вам дали лекарства?
– Я серьезно, – раздраженно говорит он. – Он пытался меня убить.
– Если бы Грейсон хотел вашей смерти, Фостер, вы были бы мертвы. – Я наклоняюсь к его уху. – Что означает, что вы для чего-то ему нужны.
Когда я отстраняюсь, он внимательно наблюдает за мной.
– Я ценю вашу заботу, – говорю я, – но вам следует больше беспокоиться о себе. Как вам хорошо известно, пребывание в больнице не гарантирует вам безопасность. Теперь для вас везде небезопасно.
По его заплывшим глазам я вижу, что он мне верит.
– Ты права. Он меня не убил. Он мог бы, но оставил меня в живых. Выстрелил в меня из собственного пистолета и промахнулся.
Я молчу, ожидая, пока он проведет связь.
– То, что он говорил… о чем он спрашивал меня… – Он качает головой и морщится. – Это было похоже на то, что он хотел узнать что-то конкретное. А когда не узнал, просто… ушел.
Я продолжаю молчать. Но заявление Фостера рассказывает мне больше, чем он думает.
– Ты забралась в его сбрендившую голову, – говорит он мне. – Объясни мне.
Я поднимаю брови, качаю головой.
– Его расстройство сложное. Есть много разных причин его действий, возможных теорий… и я не могу знать наверняка.
Фостер прищуривается.
– Зачем ты пришла?
– Попросить вас больше не разговаривать с прессой. – И лично заглянуть в глаза Фостеру, чтобы убедиться, убийца ли он.
Я раздраженно вздыхаю.
– Средства массовой информации не сообщают правду, Фостер, – говорю я. – Они перекрутят все, что вы расскажите, и изложат худшую версию истории, которая навредит нам обоим. – Я кладу руку на его, затем залезаю в сумочку и вытаскиваю карточку. Я засовываю ее ему в гипс. – Это телефон моего адвоката. Я сообщила ему о ситуации. Пожалуйста, позвоните ему, прежде чем выступать с речами перед прессой.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и он говорит:
– Аллен Янг? Ты серьезно?
– Вы помните, каким жестоким он был. Именно поэтому я воспользовалась его услугами. Всегда пожалуйста.
Он хмурится.
– Спасибо, док. Постарайся держаться подальше от неприятностей.
Уголки моих губ приподнимаются в маленькой улыбке, прежде чем я покидаю палату неотложной помощи.
Агент Нельсон ждет в холле.
– Подслушиваешь? – Говорю я, проходя мимо него.
Он легко догоняет меня большими шагами.
– То, что я выполняю свою работу, не делает меня плохим парнем.
Я искоса смотрю на него, но ничего не говорю.
– Хочешь верь, хочешь нет, – говорит он, – но я согласен с Фостером. Тебе небезопасно оставаться в Бангоре.
Мое первое желание продолжить спорить с ним. Но я подавляю его и беру несколько секунд, чтобы обдумать варианты.
– Может, Фостер, наконец, в чем-то прав. Сегодня я уеду. – Я миную стойку регистрации и направляюсь к двойным дверям.
Агент Нельсон останавливает меня, прежде чем я столкнусь с толпой журналистов.
– Позволь мне найти тебе безопасное место.
Я устанавливаю дистанцию между нами.
– Не нужно. Пожалуйста. Я не хочу ехать в какой-нибудь конспиративный дом ФБР. – Я убираю челку с лица. – У меня есть, где остановиться. У друга. Там я буду в безопасности.
– Могу я узнать, кто этот друг?
– Ты работаешь в ФБР, – говорю я, выходя на улицу. – Не сомневаюсь, что ты все узнаешь еще до конца дня.
Собственно, я на это рассчитываю.
Глава 47
СИЛА ВНУШЕНИЯ
Грейсон
Слетелись стервятники.
Рой голодных и жадных падальщиков проник в каждый город и поселок от Портленда до Бангора. Команды телевизионщиков, журналисты, правоохранительные органы, фанаты серийных убийц. Все, кто надеется получить свои пятнадцать минут славы, наводняют этот штат и заставляют меня все дальше уходить в тень.
Не отрывая взгляда от ноутбука, я делаю повтор. Я опускаюсь вниз, напрягая мышцы, и снова подтягиваюсь. Мой подбородок касается края деревянной балки, и внезапно я снова оказываюсь в камере три на два метра. Белые стены. Решетки. Шаги охранников. Я со стоном отпускаю перекладину, грудь тяжело вздымается.
Репортер на мониторе упоминает Фостера, и я увеличиваю громкость.
«Сообщается, что детектив из Нью-Касла поправляется и содержится в отделении интенсивной терапии под усиленной охраной. Больше никаких новостей…»
Он скоро поправится. Ему нанесен урон, но он не сломлен.
Несмотря на вмешательство Фостера и его безмозглые интервью, я остаюсь в том же штате, в котором меня когда-то поймали. Я был задержан и отбыл год пожизненного заключения в исправительном учреждении Котсуорт.
Смело или безрассудно?
Я слышал, что безопаснее всего спрятаться прямо под носом врага.
Не уверен, является ли это утверждение хоть сколько-то правдой, поскольку не могу вспомнить, кто первым произнес такие нелепые слова, но оно соответствует моему делу, моей цели, и вот я здесь.
Фостер спровоцировал меня, так что теперь мой выбор ограничен. Либо я приступаю к заключительной фазе, либо ударяюсь в бега.
Только один вариант соответствует моей цели.
Лондон.
Нить, связывающая нас, слишком крепка, чтобы ее можно было разорвать простой угрозой пленения или смерти. Черное или нет, мертвое или нет… но мое сердце бьется из-за нее.
Это немного мелодраматично, но для меня все в новинку. Я чувствую себя так, словно болен любовью и готов петь баллады под ее окном. Или похоронить ее заживо…Что для нас является явным подтверждением преданности. Не многие обладают такой самоотдачей, такой верностью своей второй половинке.
Любовь – это боль.
Настоящая любовь – а не та, что воспевается в поэзии – это агония.
Она разрывает твою душу, обнажает ее, сводит тебя с ума и требует оправдать наше существование.
Любовь – это безумие.
Я вытираю лицо и натягиваю футболку. Адреналин циркулирует по венам. Я пару раз машу руками, затем встряхиваю их.
Пора.
Дерзкий героизм Фостера вынуждает меня начать следующий этап раньше, чем планировалось. Я должен сделать шаг назад, переосмыслить и перестроить домино. Детектив Фостер не подражатель. Наша маленькая игра это доказала. Независимо от причины, лежащей в основе мотива убийцы, подражатель всегда испытывает уважение – восхищение – по отношению к объекту своего исследования. Тщательный анализ и воссоздание убийства говорит об уважении ко мне со стороны подражателя, а Фостер по-прежнему ненавидит меня так же сильно, как и в первый день нашей встречи.
Теперь, когда Фостер вычеркнут из нашего списка, я могу сосредоточить свои усилия на Нельсоне. Он наиболее вероятный подозреваемый.
И он сейчас с Лондон.
Я стискиваю зубы. Думаю, здесь я совершил серьезную ошибку.
Но если ФБР бдительно наблюдает за Лондон, это может сработать.
Мое внимание привлекает сцена на мониторе. Репортер стоит перед офисом Лондон и сообщает последнюю информацию. Это не прямой эфир. Запись сегодняшнего утра.
Лондон только недавно возобновила свою практику. Из-за внезапно обрушившейся славы, доктор Нобл стала весьма востребованным специалистом. Настоящие психопаты и девианты ехали к ней со всей страны. После того, как мое имя перестало мелькать на первой полосе, это безумие немного улеглось.
Согласно новостям, она снова закрыла свою практику. На кадре отчетливо видны толпы СМИ, кружащие перед ее офисом. Затем появляется агент Нельсон. Мой интерес резко повышается.
Я с любопытством наблюдаю, как Нельсон и пара его доверенных лиц рассекают толпу, отталкивая нежелательные препятствия.
«Источники сообщают, что доктор Нобл временно закрыла практику. Как вы можете видеть, агенты ФБР перекрыли здание в центре Бангора, место последнего появления Ангела Мэна».
Сцена меняется, и в кадре мелькает Лондон на выходе из больницы, где лежит Фостер. В горле появляется комок от внезапных чувств. Пульс учащается. Грудь сжимается.
Я думаю, это чувство сродни ностальгии. Трудно чувствовать тоску по дому, когда единственное место, которое ты когда-либо называл домом, было тем, откуда ты пытался сбежать. Но это самое похожее чувство, с которым я могу сравнить эту эмоцию.
Она мой дом. И она моя болезнь.
Я не отталкиваю это странное чувство – я цепляюсь за него. Я жажду любой эмоции, что связана с ней. Затем я приступаю к работе. Я использую огненную боль в груди, чтобы двигаться вперед.
Я сажусь за ноутбук, и запускаю программу, которую я скомпилировал для маскировки прокси. Я не разбираюсь в технологиях, но Интернет устроен как любая другая система. Вам просто нужно понять механику.
Вы можете быть умным, даже гением, но одновременно и чертовски глупым. Использовать интернет для охоты на агента Нельсона, в то время как ФБР отслеживает мою активность в Интернете, не самое разумное решение.
Это можно было бы охарактеризовать как глупость. Высокомерие. Самонадеянность.
Или отчаяние.
Но усиливающаяся боль в груди мешает думать логично. До сих пор я никогда не понимал концепции жертвоприношения.
Деятельность Нельсона довольно хорошо замаскированы. Он использует оборудование и каналы ФБР, что делает его практически невидимым в сети. Но каждый оставляет след. Отчетливый онлайн – след.
Я также следил за его следами в реальности. Во время моих ночных прогулок я расставил контрольные точки. Устанавливал баннеры. Серия фото, которые станут для него триггером.
Видите ли, несмотря на его натуру подражателя, он также девиант. Просто без фантазии.
С ним связано множество неизвестных переменных. Самое большое неизвестное: ЗАЧЕМ. У него есть инсайдерская информация, помогающая избежать наказания за убийство. Есть определенные триггеры, вызывающие стресс, чтобы в конечном итоге определиться с КОГДА. Нам не нужен мотив, чтобы поймать его, но было бы полезно его узнать, чтобы усовершенствовать конструкцию ловушки.
Однако нам нужно, чтобы агент Нельсон как можно скорее поддался своим импульсам. Мы сжимаем сроки. Если я пойду на дно, то мой коллега пойдет со мной.
Я достаю карту и отмечаю контрольные точки. Локации на его маршрутах к местам преступлений в Рокленде.
Для кого-либо еще стратегически размещенные плакаты социальной рекламы горячих линий по проблемам домашнего насилия не имеют никакого значения. У Нельсона эти картинки пробуждают его извращенные пристрастия. Чем дальше он двигается, тем ярче становятся изображения. Эротические изображения. Бросающиеся ему в глаза.
Сила внушения.
По мере того, как Нельсон перемещается в течение дня в погоне за своей целью, он будет взволнован. Обеспокоен. Его подсознание уже на грани.
В наше время, если кто-то хочет потрахать тебе мозги, это несложно. Чтобы узнать пароль учетной записи, не требуется особых технических навыков. Заполните почтовый ящик спамом с запрещенной порнографией. Атакуйте учетные записи пользователя в социальных сетях, чтобы получать нужный контент. Активируйте веб-рекламу во время поиска в Интернете, чтобы рекомендовать девушек по вызову тем, кто ищет освобождения.
Некоторые ключевые слова, такие как «освобождение», являются триггерами.
Вызывающие воспоминания образы пробудят его, подтолкнут к действию в соответствии с его импульсами.
Один умный человек однажды сказал мне, что ожидание чего-то может свести с ума здравомыслящего человека. Его мудрость помогла мне прожить год в Котсуорте. Этот человек был моим биологическим отцом, и это то немногое, что я о нем помню. Он также заявил, что, когда начнет зарождаться безумие, нет ничего плохого в том, чтобы подтолкнуть судьбу.
Возьми инициативу в свои руки.
Если люди не хотели быть управляемым, то почему управлять ими так чертовски легко?
Заключительная подготовка гарантирует, что, когда агент начнет действовать в соответствии со своими импульсами, он окажется там, где я хочу. В контролируемой среде. Это важно. Это ключ.
А ключ есть у каждого замка.
Глава 48
СОЮЗНИК
ЛОНДОН
Когда мой самолет приземляется в Вашингтоне, горизонт Вирджинии окрашен в оттенки золотого и розового. В последний раз, когда была в столице, я выступала на конференции по криминальному поведению. Я почти не видела город.
Несмотря на то, во что верит агент Нельсон, в этот раз на достопримечательности тоже нет времени.
Я выхожу из самолета, и вижу Сэди, встречающую меня у выхода. На ней обычные джинсы и футболка, пистолет удобно спрятан у бедра. Я улыбаюсь, обнимая ее, успокоенная присутствием.
– Наконец-то ты снова на моей территории, – говорит она. – Где твои сумки? Я возьму их, и мы сможем… – Сэди замолкает, глядя на мое лицо. Не прошло даже минуты, поведенческий аналитик уже заметил мою нерешительность.
– Я знаю, что это не светский визит, – говорит она, понижая голос. – Я слежу за новостями. Так скажи мне, зачем здесь ты на самом деле, и чем я могу помочь.
– Боже, Сэди. Ты уже так мне помогла… – Я смотрю на взлетную полосу за окном. Когда приходится иметь дело с Сэди, я ужасная лгунья, и она заслуживает моей честности.
– Лондон. Что случилось?
Я встречаюсь с ее ярко-зелеными глазами.
– Мне нужно, чтобы ты купила мне билет на самолет.
Но это еще не все, и она внимательно меня изучает. Неприметную внешность. Джинсы и футболку, которые я надела в самолете. Зеленые контактные линзы, скрывающие карие радужки. Ее осеняет, и она поджимает губы.
– Господи, – бормочет она.
– Мне это необходимо, Сэди. Мне больше некого просить.
– У тебя неприятности?
Я качаю головой.
– Мне нужно всего два дня. Два дня, в которые никто не будет знать, где я.
– Например, тот агент ФБР, который ходит за тобой хвостом?
Я улыбаюсь. От нее ничего не скроешь.
– Именно.
Она молча обдумывает просьбу. Я практически слышу, как в ее голове крутятся шестеренки.
– Ты собираешься с ним встретиться?
– Нет, – честно отвечаю я. Я знаю, что она имеет в виду Грейсона. Он был главной темой нашего последнего сеанса. – Мой пациент не в Ирландии, но я поеду туда из-за него. Это единственный способ получить нужные мне ответы.
После еще мгновения пристального наблюдения она кивает в сторону более уединенной зоны оживленного аэропорта. Мы находим несколько свободных сидений у массивных куполообразных окон от пола до потолка. Высокий сводчатый потолок расписан в кремовых и бледно-желтых тонах. Из-за света ламп кажется, будто он покрыт золотом.
– Что заставило тебя вернуться в Колумбию? – Спрашиваю я, специально меняя тему. – Ты снова работаешь в Арлингтоне?
Сэди вздыхает.
– Не совсем. Теперь я консультант. Помогаю старому напарнику. Вот и все.
Я приподнимаю бровь.
– То есть ты заключила долгосрочный договор аренды на квартиру в Вашингтоне только для работы консультантом. – Перед моим приездом она сказала, что сняла квартиру, и я могу остаться у нее столько, сколько нужно.
– Кроме того, моя мать… – Она замолкает. Сэди никогда сильно не распространялась о подробностях личной жизни. – Мне нужно быть рядом. Но что касается работы, давай просто скажем, что я не исключаю возможность возвращения. – Она переводит взгляд на окно. – Это было единственное место, которое действительно ощущалось… как дом.
Это удивительное заявление для Сэди. Моя университетская подруга никогда не привязывалась к какому-то месту или человеку. На предыдущей работе она путешествовала по штату Вирджиния, занимаясь профилированием преступников. То, что она хотя бы задумывается о том, чтобы поселиться в одном месте, означает, что ей не просто здесь нравится – она сформировала семейные узы с другими людьми.
Для моей подруги это почти невозможно.
– Я рада за тебя, – серьезно говорю я.
Ее мимолетная улыбка подтверждает мой вывод.
– Когда мы в последний раз говорили, ты боролась с контрпереносом твоего пациента. – И снова Сэди превращается в профессионала. – Учитывая все, что произошло, скажи мне, скажи честно, зачем ты отправляешься в эту поездку.
«Все, что произошло». Она ссылается на мое похищение. Психологические пытки. Открытие, что меня похитили, что у меня были биологические родители и сестра… Все в результате действий Грейсона – моего пациента.
На месте Сэди, я бы серьезно задумалась над тем, чтобы сдать меня полиции вместо того, чтобы позволить мне покинуть страну.
Я смотрю ей в глаза, ничего не скрывая.
– Мне нужен последний кусочек паззла.
Я не стремлюсь раскрыть ложь – Грейсон говорил правду. Я в это верю. Он просто не рассказал мне всю правду.
Я пытаюсь понять, почему Грейсон вообще обратил на меня свое внимание.
– Я чувствую себя как на качелях, – признаюсь я. – Мотаюсь туда-сюда между двумя своими личностями. Обе одинаково живы и одинаково сломлены. Это не может продолжаться вечно, и, когда качели остановятся, мне нужно убедиться, что перевесит правильная личность.
Она внимательно меня оценивает, этот проницательный взгляд срывает слой за слоем. На этот раз я не боюсь того, что она найдет. Сэди – единственный человек, которому я могу доверить свои секреты.
Она торжественно кивает.
– Когда отправление?
Проверяю телефон.
– Меньше, чем через час, – отвечаю я, успокоившись. – Девять часов до Дублина с пересадкой в Бостоне. Самый быстрый и самый дорогой рейс, который я смогла найти.
– Отлично. – Она встает.
– Куда ты собираешься?
Она ненадолго оборачивается.
– Взять свой паспорт.
Я сдерживаю улыбку, когда меня охватывает облегчение. Пока Сэди нет, я быстро перебираю сумку и проверяю новости в Интернете. Фостер покинул отделение интенсивной терапии, но по-прежнему находится в больнице. Агент Нельсон был замечен, отправляющимся из Бангора в Портленд. Я нахмурилась, проверяя новость про Портленд. Что такого в Портленде?
Сэди возвращается, когда я уже начинаю беспокоиться.
– Не уверена, что это успокаивает, – говорит она, вкладывая конверт в мою руку. – Но тебе невероятно повезло, что наше описание совпадает. Цвет волос. Рост. Единственное заметное отличие – это цвет глаз, но ты об этом позаботилась.
Я полностью осознаю, мне повезло.
– У меня уже были контактные линзы, – признаюсь я. – Мой врач предложил их мне, и я согласилась несмотря на то, что никогда не планировала их использовать. – Я улыбаюсь и качаю головой. – Грейсон сказал бы, что это не совпадение и не удача. Что мы целенаправленно строим свою жизнь. И приводим события в движение задолго до того, как поймем, с какой целью.
Она приподнимает бровь.
– Кто-то верит в судьбу?
– Больше похоже на то, что нас с самого начала тянуло друг к другу, потому что наше подсознание решило, что в какой-то момент мы будем друг другу полезны.
Она смеется.
– Я скучала по тебе, Лондон, но не по головной боли, которую вызывает дружба с тобой.
Я примиряющее улыбаюсь.
– Туше.
Она придвигается ближе и понижает голос.
– Я приложила к документам свои водительские права, а также одноразовый телефон и кредитную карту. Лимит в десять тысяч. Делай то, что нужно, а обо всем остальном мы позаботимся позже. А теперь отдай мне свой телефон. – Увидев, что я растерянно смотрю на нее, она поясняет. – Чтобы тебя не отследили.
Я отдаю ей свой мобильник.
– Спасибо. – Ее доверие помогает мне утвердиться в своем решении. Я достаю бумажник и вручаю ей кредитную карту. Она пытается отмахнуться. – Это для того, чтобы подтвердить мое местонахождение. Безлимитная. Повеселись.
Принимая карточку, она усмехается:
– Что ж. Может, я зайду в парикмахерскую. И обновлю гардероб. Так что я могу насладиться городом как уважаемая доктор Нобл. – Она откидывает волосы и вздергивает нос.
– Ты меня дразнишь?
Она сближает большой и указательный пальцы, пока между ними не остается чуть больше дюйма.
– Самую малость. – Затем на ее лице появляется серьезное выражение. – Будь осторожна.
Я обнимаю ее. Я удивлена, когда Сэди обнимает меня в ответ.
– Обещаю.
А потом я уезжаю со своей новой личностью, и лишь смутным представлением с чего мне начать после прибытия в Дублин. Веря в то, что мы с Грейсоном – и наш замысел – не станем причиной катастрофы.
Моя метафора с качелями может превратиться в реальную ловушку смерти, но и то, и другое уже давным-давно было приведено в движение.
Глава 49
БОЖЕСТВЕННЫЕ МОНСТРЫ
ГРЕЙСОН
За последние двадцать четыре часа новости о нападении на Фостера стали вирусными. Некогда мирные фанатики и протестующие столкнулись и начали войну друг с другом. Драки, беспорядки. Повсеместная истерия. Полицейские в шлемах и бронежилетах заполонили улицы. Новости полны сообщений о нарастающем безумии. Для наведения порядка вызвали сотрудников правоохранительных органов со всего штата.
Столько же часов я не спал.
Хаос превратился в своего рода убежище, которое помогает мне скрываться, пока оперативная группа сосредотачивает свои силы в Бангоре. Имя Лондон не исчезает из выпусков новостей, но самой ее не видно.
Меня сжирает беспокойство. Не знать, где она – где Нельсон – это не дает мне спать. Растет раздражение. Я жажду освобождения. Импульсы никогда не удается подавлять надолго.
Идя по улицам, я начинаю задаваться вопросом, возможно, я заразен, распространяю психоз и отравляю умы. Все это могло быть в моей голове. Все происходящее вокруг может быть искаженным восприятием мира, в то время как на самом деле я сижу в кабинете Лондон в смирительной рубашке.
Я тру лицо руками, дезориентированный, умирая от желания выпить кофе. Я слишком мало сплю. Это меня убивает.
Я натягиваю капюшон и вливаюсь в толпу работников, курсирующих по Рокленду. Это тот же путь, по которому Нельсон идет к месту преступления. Он проходит прямо мимо бара Убежище.
Я ныряю в бурлящий поток маленьких рабочих муравьев, мигрирующих по тротуару. Впереди хорошо виден большой деревянный знак – вывеска бара. Агент Нельсон видел его раньше. В сети у него постоянно сплывают случайные рекламные объявления, манящие его в бар с обещанием легкодоступных девушек. И возможностью быстро снять напряжение.
Я занимаю пост в кофейне через дорогу. Два зайца. Один выстрел. Я заказываю большой кофе у баристы, мучащегося от похмелья, затем сажусь у окна, где могу наблюдать.
Я уже опустошил кружку, а Нельсон так и не появился.
Я оставляю на столе несколько долларов и ухожу. Я не могу рисковать оставаться на одном месте слишком долго. Может быть, Нельсон не хочет поддаваться соблазну днем. Когда я снова выхожу на свет, боль пронзает мой череп. Черные пятна пляшут перед глазами.
Я поворачиваю в переулок и прижимаюсь спиной к кирпичной стене. Вдох через усилие. Затяжной аромат сирени, все еще остающийся на моей куртке, частично рассеивает боль. Я использую эту передышку, чтобы добраться до автобусной остановки.
Мне нужно поспать. Даже величайшие умы не могут функционировать без сна.
По дороге в Бангор я думаю о маленькой девочке, похожей на китайскую куколку и ее матери. Казалось бы, ее проблему так легко решить. Убрать мать из уравнения, и у нее появится шанс на лучшую жизнь.
А может, и нет.
Она может оказаться в ужасной приемной семье с ужасными людьми.
Я слишком хорошо знаю о монстрах, которые используют систему.
Я моргаю, прогоняя темные пятна из поля зрения, глаза уже сами закрываются. Мысли путаются. Если бы не Лондон, я бы, наверное, уже убил бы Нельсона. Это кажется наиболее логичным решением.
Но если он умрет, доказательство его тайной деятельности умрет вместе с ним.
Никто не поверит, что есть убийца-подражатель. Особенно, если подозреваемым будет федеральный агент.
Лондон права. Он нам еще нужен. Терпение.
Я продолжаю двигаться, поворачиваю обратно в Рокленд, чтобы засесть у бара и подготовиться к встрече с Нельсоном. В конце концов он там появится. Но сначала я просто хочу взглянуть на офис Лондон. Всего один взгляд – как маленькая доза для наркомана. Чтобы приглушить желание. Автобус проезжает мимо здания, и я выглядываю в окно.
Группа протестующих кружит перед крыльцом. У меня на губах появляется улыбка, когда я понимаю, что они скандируют имя Лондон.
Протестующие в ярости, сердитые на систему, которая позволяет таким животным, как Ангел штата Мэн, разгуливать на свободе.
Я полагаю, что объяснять им, что психологи слабо связаны с правительством, бесполезно. Этих людей невозможно поколебать. Они твёрдо верят в свои убеждения – какими бы нелепыми они ни были. Они добиваются мира, требуя исполнить смертную казнь над осужденным убийцей.
Какая ирония.
Их пение засело в голове. Мне это даже нравится.
По правде говоря, мы жестокий вид. Мы никогда не будем жить в мире. Сама Земля зародилась в результате насилия. Она не появилась в пустоте космоса по мановению волшебной палочки. Она возникла в результате огромного взрыва. Мы предрасположены к насилию, потому что оно заложено в самих атомах, из которых мы состоим.
Убийство.
Войны.
Гитлер. Чингисхан. Александр Великий. Они убили тысячи, миллионы. Они убивали ради власти. Они использовали страх и милосердие как оружие. Зло в чистом виде. На крови, которую они пролили, были построены цивилизации.
Я слышал, как ученые утверждали, что эти люди были безумны, но что такое гениальность, как не безумие? Психическое заболевание – это распространенный эвфемизм зла.
Очень немногие убийцы – садисты действительно сумасшедшие. Наоборот. Им приходилось держать все под контролем, чтобы избежать наказания за убийство. И получать от этого прибыль.
Ярые фанатики поклоняются мне и Лондон. Преклоняют колени у ее офиса, восхваляя ее как богиню, в то время как протестующие плюют им в лицо.
С таким же успехом мы могли бы быть богами.
