Текст книги "Убийство в купе экспресса (сборник)"

Автор книги: Альберт Корнелис Баантьер

Соавторы: Астер Беркхоф,В.Х. ван Эмландт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

5

В углу рядом с камином отворилась дверь, и миловидная блондинка лет тридцати вошла в комнату. На ней был белый свитер, рейтузы и сапоги. Чмокнув на ходу Отто фон Далау в щеку, она протянула руку Пьеру и с улыбкой представилась:

– Доброе утро. Эрика фон Талштадт.

– Пьер Валенс, журналист.

– Тот самый Пьер Валенс, который недавно вернулся с Ближнего Востока? – с нескрываемым интересом спросила дама.

– Да.

– Вдвойне приятно, – воскликнула она. – Я читала ваши репортажи, и они мне очень понравились.

– Тебе что-нибудь нужно? – недовольным тоном перебил ее Отто.

Эрика сделала вид, что не слышала его вопроса, и продолжала расспрашивать Пьера:

– Это ваша красная «альфа-ромео-2000» стоит у подъезда?

– Да, – ответил Пьер.

– Отто, – кокетливо сказала Эрика фон Талштадт, – если в тебе когда-нибудь проснутся рыцарские чувства, купи мне, пожалуйста, такой же автомобиль! Ты не прогадаешь – я буду возить тебя куда только захочешь.

Отто фон Далау приподнялся в кресле и злобно прошипел:

– Этот человек явился сюда, чтобы обвинить меня в убийстве Валерии фон Далау.

– Что?! – Эрика испуганно вскрикнула.

– Да, – продолжал Отто фон Далау. – Он утверждает, что служащие отеля видели меня вчера вечером около озера Аммер, будто бы я взял напрокат в Мюнхене «фольксваген» и поехал на нем в «Майер-отель».

– Но ведь это же невозможно! – воскликнула Эрика. Улыбка ее почти погасла. – Отто не мог совершить это убийство, – твердо сказала она.

– Что вы хотите сказать? – спросил Пьер.

– А то, что Отто весь вечер был дома.

– Вчера?

– Да. Мы давали обед.

– Мадам фон Талштадт – моя невеста, – сердито пояснил Отто, – и во время торжественных приемов в замке выступает в роли хозяйки дома.

– В котором часу начался этот обед? – спросил Пьер.

– В восемь часов, а аперитив для тех, кто прибыл раньше, – в семь, как обычно.

– Сколько гостей присутствовало на обеде? – спросил Пьер.

– Четырнадцать человек.

Пьер с удивлением посмотрел на Отто фон Далау.

– И этот обед вы давали именно здесь, в замке?

– Конечно! – кивнула Эрика.

– Вы лично на нем присутствовали? – обратился Пьер к Отто фон Далау.

– А как же! – снова ответила за него Эрика.

– Значит, вы были дома, начиная с семи часов?

– Целый день! – подтвердила Эрика фон Талштадт. – Отто целый день не выходил из дома. И это могут подтвердить свидетели. Например, епископ Волфрам, который навестил нас во второй половине дня.

«Почему все время вместо Отто отвечает она?» – подумал Пьер и, глядя прямо в глаза Отто фон Далау, спросил:

– Я хочу услышать от вас лично, что вчера в течение всего вечера вы находились здесь, в замке?

– Ну, конечно же, я все время находился здесь! – разъярился Отто. – А теперь скажите мне наконец, зачем вы нагромоздили всю эту чепуху? Для чего вам понадобилось сочинять, будто меня видели вчера вечером в отеле и будто бы я брал напрокат «фольксваген»? Ведь это же сущая чушь!

«Странно, – подумал Пьер. – То, что говорит он, похоже на правду, а вот то, что говорит она, – весьма сомнительно, хотя говорят они об одном и том же!»

– Кто был у вас в гостях вчера вечером? – поинтересовался Пьер.

– Доктор Кирхнер с супругой, – начала перечислять Эрика, – нотариус Боймлер с супругой, бургомистр Хохфелд и госпожа Хохфелд, Дитер фон Оппенау и архитектор Нейдорф из Мюнхена, оба с супругами, господин и госпожа Кох. Это уже двенадцать! Кто же еще…

– Священник Халсинг, – подсказал Отто фон Далау.

– Ах, да! Отто долгие годы был соседом священника Халсинга, когда жил внизу, в городе. А еще на обед была приглашена старая баронесса фон Обербург. Вот и все.

– И все эти люди находились здесь с семи часов и до позднего вечера?

– Да. Правда, не все гости прибыли ровно в семь часов. Некоторые подъехали позже. А священник Халсинг, напротив, пришел намного раньше других. Ему нужно было поговорить со мной, он хотел попросить кое-что для церкви… Знаете, священники любят такие беседы с глазу на глаз…

– Значит, вы весь вечер никуда не отлучались? Ваши гости могут это подтвердить? – обратился Пьер к Отто.

– Конечно, – снова вмешалась Эрика. – Я надеюсь, вы встретитесь с ними и все выясните.

– Сейчас же займусь этим, – ответил Пьер.

Надевая пальто, он подумал, что версия преступления, которую он почти выстроил, приобретает какие-то новые очертания. Сначала он не сомневался, что убийство совершил Отто фон Далау, теперь же начал приходить к выводу, что Отто, кажется, здесь ни при чем.

– Не уходите, побудьте еще немного с нами, – взмолилась Эрика. – Мне так хочется поговорить о ваших репортажах! Я пришла бы пораньше, если б знала, что вы здесь. Я задержалась из-за Сабры. Это моя лошадь, она недавно вывихнула лодыжку и теперь мне приходится целыми днями заставлять ее бегать, чтобы восстановить сухожилие. Останьтесь перекусить с нами.

Отто фон Далау посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.

– Нет, спасибо. Я должен спешить, – сказал Пьер.

– Ну, пожалуйста, останьтесь, – настаивала Эрика. – Я читала ваши статьи, посвященные хиппи Калифорнии. Вы наверняка смогли бы еще рассказать нам много интересного.

– Эрика, оставьте в покое господина Валенса! – строго сказал Отто фон Далау.

– Не будете ли вы так добры еще раз перечислить мне гостей, которые вчера вечером были у вас на обеде? – попросил Пьер.

– Да, конечно, я запишу для вас их имена, – любезно согласилась Эрика.

Она присела к одному из столов и принялась писать. Пьер обратил внимание на то, как легко и раскованно она держится. Но может, это всего лишь превосходное самообладание? Профессиональное самообладание? Да, да, это было именно то слово, которое он искал. Профессиональное самообладание… Ее спокойствие казалось хорошо отрепетированным.

– Вот взгляните, здесь перечислены все наши приглашенные, – сказала молодая дама, протягивая ему листочек, – с адресами и домашними телефонами.

– Вы случайно не знаете, где сейчас находится Филип фон Далау?

– Не… нет, я не знаю, – пролепетала девушка.

Уже сидя в машине, Пьер пробежал глазами листок с фамилиями гостей. «Надо прежде всего выяснить, были ли эти люди вчера вечером в замке. Наверняка были. И Отто фон Далау – тоже. Нельзя заставить лгать четырнадцать человек. Матерый гангстер принуждает иногда двух-трех своих подручных говорить неправду, а в Силиции частенько втягивают в это дело и родственников, но у нас, в Западной Германии, такое трудно себе представить, да еще когда свидетелями выступают епископ, пастор, бургомистр и нотариус».

Пьер задумчиво смотрел на сверкающие белизной вершины гор. Обитатели замка с незапамятных времен были владельцами этого сказочного края. Очевидно, иллюзия власти сохранилась и по сей день.

«Не это ли стало причиной убийства Валерии? – спрашивал себя Пьер. – Убийства из-за замка, из-за этой власти, скорее иллюзорной, нежели реальной. Ведь Валерия всем этим обладала, хотя и относилась ко всему с полнейшим безразличием?»

Однако, если Отто фон Далау хотел завладеть замком, ему незачем было устранять Валерию, поскольку после ее смерти замок перешел бы к Филипу, а тот немедленно продал бы его городу, и Отто оказался бы на улице. Логика подсказывает совсем противоположное: Отто был крайне не заинтересован в смерти Валерии. До тех пор, пока она была жива, он мог спокойно оставаться в зайке.

Кроме того, теперь, когда стало известно об этом приеме, просто нелепо подозревать Отто фон Далау в убийстве, – ведь не мог же он находиться одновременно и в замке, и в отеле на берегу озера Аммер. В отеле его видели четыре человека, а здесь четырнадцать. Правда, предстоит еще опросить всех гостей, но скорее всего, они подтвердят слова Эрики и Отто. «Нет, никак не сходятся концы с концами!» – подумал он с досадой.

Пьер спустился в город и из первой попавшейся на глаза телефонной будки позвонил комиссару Мюллеру.

– Этого быть не может! – воскликнул тот, когда Пьер рассказал ему все, что ему удалось выяснить. – Я убежден, что Отто фон Далау и Генрих Пфорц брали в Мюнхене напрокат «фольксваген», и угрюмый, бородатый, хромой человек с тростью, которого видели в «Майер-отеле», был не кто иной, как Отто фон Далау.

– По-твоему выходит, что он убил Валерию, чтобы дать возможность Филипу унаследовать замок. Тот не преминул бы продать его городу, а самого Отто выставил бы на улицу?..

После длительной паузы комиссар сухо приказал:

– Тогда проверьте, действительно ли эти четырнадцать гостей обедали с ним.

– Ганс, не можешь ли ты выделить мне в помощь кого-нибудь из своих людей? – попросил Пьер.

– Сложно, ведь большинство сотрудников я отпустил, они сейчас уже празднуют Рождество. А зачем они тебе?

– Нужно установить наблюдение за замком. Днем и ночью. Мы должны знать, кто в него входит и выходит оттуда. По-моему, это очень важно.

– Ты прав, – согласился комиссар. – Постараюсь обеспечить тебе это наблюдение.

– И еще. Сможешь ли ты поручить кому-нибудь тайно сопровождать меня?

– Тебя? – удивился комиссар.

– Да. Чтобы проследить, не появятся ли какие-нибудь подозрительные люди, которые начнут вертеться около меня.

– Ах вот что! Хорошо, тебя будет сопровождать мой помощник. Я распоряжусь.

– Только он должен следить за мной незаметно, чтобы никто ни о чем не догадался. Связь с ним я буду держать через тебя, а если понадобится, встретимся с ним в надежном месте.

– Само собой. Помощника моего зовут Буш, молодой парень, очень старательный, но, к сожалению, все делает с чрезмерным усердием и большим шумом. Он ездит на темно-голубом «таунусе».

6

– Да, моя супруга и я имели честь быть вчера вечером гостями графа Отто, – подтвердил пастор Халсинг, широкоплечий, добродушный толстяк с окладистой бородой, почти достававшей до его круглого живота.

Они сидели в кабинете у камина, в большом, довольно мрачном пасторском доме, находившемся на самой окраине города. Пьер по дороге успел перекусить в ресторане, и теперь они пили превосходный кофе, запах которого с наслаждением вдыхал пастор.

– Отто фон Далау присутствовал на обеде? – спросил Пьер.

– Да, конечно. Наша церковь преисполнена гордости оттого, что одним из наших прихожан является граф фон Далау. Не стану скрывать, что для меня большая честь присутствовать у него на обеде.

– Отто фон Далау весь вечер находился дома?

– Да. Когда я к нему пришел, он сидел в каталке в библиотеке. Затем мы перешли в обеденный зал, и Отто фон Далау находился там вместе с гостями весь вечер.

Узнав от Пьера, что накануне во второй половине дня замок посетил епископ, пастор удивленно поднял брови и многозначительно произнес: «Вот как?» Из этого Пьер заключил, что во взаимоотношениях пастора с епископом не все шло гладко.

– Эрика фон Талштадт давно является невестой графа? – спросил Пьер.

Вопрос оказался для пастора неожиданным, он смутился и, после некоторого замешательства, сказал:

– Довольно давно, насколько я знаю.

– Несколько лет?

– Нет, я полагаю, около года.

– Известно ли вам что-нибудь об их намерении вступить в брак?

– Я не могу утверждать этого.

– Она живет в замке?

– У Эрики фон Талштадт есть квартира, кажется, в Мюнхене. Но иногда она остается в замке.

– Как по-вашему, Отто фон Далау беден?

– Ах… Трудно сказать, что есть у человека и чего у него нет, особенно, когда он старается не афишировать подобные вещи. Да и вообще, богатства и бедность – понятия весьма относительные.

– И для людей его сословия – тоже?

– Но ведь он обеднел очень давно.

– Мне говорили, Отто долгое время жил в доме, который находится неподалеку отсюда. Это правда?

– Да, мы были с ним соседями.

– Тогда вы должны знать, как он жил в те годы. Устраивал ли он там обеды, приемы?

– Понимаю вас… Нет, ничего этого не было.

– А с тех пор, как стал жить в замке, начал устраивать?

– Да. Но теперь он должен это делать. Я полагаю, прежде положение не обязывало его принимать гостей. И дом, в котором тогда жил Отто, был очень скромным.

– Вы хорошо знали Валерию фон Далау?

– Да, очень хорошо, – ответил пастор. – Я живу здесь уже пятнадцать лет… Именно я знакомил графиню со святым писанием, когда она была еще совсем ребенком. Может, графиня рассказывала вам об этом? Помню, она была очень прилежной ученицей.

– Да… Кажется, Валерия мне об этом как-то говорила, – сказал Пьер.

Он внимательно посмотрел на пастора.

– Как вы считаете, мог ее убить Отто фон Далау?

– Ах, что вы такое говорите! – Священник испуганно затряс головой. – Я сам все время об этом думаю, – озабоченно сказал он. – Кто мог это сделать?

Пастор вдруг застенчиво улыбнулся и предложил:

– Выпьем по рюмочке коньяку? У меня имеется такой сорт, о котором вы потом долго будете рассказывать своим друзьям.

Коньяк оказался действительно превосходным.

– Хорош, не правда ли? – произнес пастор, поднося к свету бокал и любуясь цветом темно-золотого напитка.

– Как я понимаю, Филип фон Далау передал замок во владение Валерии? – спросил Пьер.

– Передал, конечно, но, знаете ли, это был вовсе не подарок, – сказал пастор с досадой. – Молодому человеку пришлось бы сесть в тюрьму, если б сестра не помогла ему. Поговаривали, что он уже сидел однажды в тюрьме… Страшно подумать, сколь баснословные суммы люди бросают на ветер в этих игорных домах. И никто из них даже не вспомнит о нищих и сирых, о миллионах голодающих во всем мире…

– Скажите, Отто фон Далау просил руки Валерии после того, как она получила замок от Филипа?

– Нет, это произошло раньше, – ответил пастор. – Обручение состоялось еще при жизни отца Валерии, графа Леопольда фон Далау.

– Обручение? – спросил Пьер удивленно. – А разве Валерия и Отто фон Далау были обручены?

– Ну да, – уныло протянул пастор, – так, по крайней мере, все здесь считали. Свадьбы не было, но считалось, что они обручились. Сам отец Валерии говорил об этом. Ну да, отец Валерии… О покойниках плохо не говорят, но ради истины должен сказать, что граф Леопольд фон Далау вел довольно безалаберную жизнь. Если бы он был хорошим отцом, этого никогда бы не произошло.

– Чего? Чего никогда бы не произошло?

– Начну с так называемого обручения. Валерии было тогда шестнадцать или семнадцать лет, а Отто – сорок пять. Что хорошего в таком браке? Леопольд фон Далау должен был не соглашаться на это, а он с головой ушел в политику, чаще находился в Бонне, чем в Ландсберге. Его супруга, мать Валерии, уже несколько лет как умерла, о чем вы, вероятно, знаете. Валерия очень переживала ее смерть: в сущности, девочка осталась совсем одна…

Все это было бы не так драматично, если бы отец Валерии чаще бывал в доме. Но, видимо, он не понимал душевного состояния своей дочери. Граф Леопольд фон Далау был неплохим человеком, но весьма недалеким и легкомысленным.

Отто фон Далау жил здесь, в городе, по соседству со мной, но большую часть своего времени проводил в замке. Тогда это был совершенно другой человек – очень общительный, добродушный и даже мечтательный. Он казался всем существом спокойным и кротким. Правда, он всегда был физически слаб, очень раним и не отличался жизнерадостностью. Теперь же он стал совсем другим – мрачным, раздражительным и брюзгливым. Я бы сказал, что он стал еще более уязвимым и мнительным.

А в те давние годы Отто любил сидеть с Валерией в библиотеке. Он до мельчайших подробностей изучил историю рода Далау и очень увлекательно об этом рассказывает. Когда-то он опубликовал несколько статей на эту тему в научных журналах и начал работать над книгой. Дело в том, что Отто несколько лет изучал историю в университете, хотя ученого звания у него нет. Не думаю, чтобы он продолжал работать сейчас над книгой. До их разрыва я часто встречал его и Валерию в замке. Они любили сидеть в саду, иногда вместе выезжали куда-нибудь в большом американском лимузине, принадлежавшем Леопольду фон Далау. Мне до сих пор непонятна дружба этих двух таких разных людей. Хотя, как я уже говорил вам, Валерия была очень одинокой. Всегда казалась испуганной. Чем? Затрудняюсь сказать. Может быть, ее пугало одиночество, было страшно одной в этом бесчеловечном мире, может, ее страшила жизнь, с жестокостью которой ей пришлось столкнуться в детстве… Мне кажется, она видела в Отто фон Далау какую-то опору, возможно, даже защиту, в которой так нуждалась. Валерия редко бывала среди молодежи, почти не появлялась в гостях, на приемах. Зато это с лихвой восполнял ее брат Филип, который был старше Валерии на четыре года. Обаятельный, милый и беспечный гуляка, он почти не бывал дома. Для Валерии было важно знать, что он существует где-то, но видела она его редко и тем не менее, очень его любила. Очень любила! Валерия просто обожала брата, отдала ему свои деньги, когда еще была девочкой, а став взрослой, защищала его всякий раз, когда он попадал в неприятные истории. Филип же был неисправим, дни и ночи проводил в попойках. Да он и теперь еще не угомонился, раскатывает в машине по всему городу с веселой компанией. Словом, настоящий повеса! И вот в один прекрасный день по городу разнеслась потрясающая новость: Валерия собирается обручиться с Отто фон Далау. Мы все не знали, что и думать!

Когда же я спросил об этом графа Леопольда фон Далау, тот только рассмеялся. «Да, кажется, они хотят пожениться», – сказал он. Все решили, что Валерия и Отто, очевидно, уже обо всем договорились и обменялись кольцами. И действительно, некоторое время Валерия носила обручальное кольцо. Ее отец не проявлял по этому поводу ни печали, ни радости. Я спрашивал себя, может быть, в глубине души он даже был доволен? Не нужно больше заботиться о Валерии. Впрочем, кто знает?.. Может быть, это обручение прошло мимо него незамеченным, как и многие другие события. А через два месяца граф умер. Первое время после его смерти о Валерии и Отто судачить перестали, но потом пошли слухи, что в их взаимоотношениях возникли сложности. Я стал замечать, что с некоторых пор слово «обручение» произносил только Отто, Валерия же избегала говорить об этом. А потом… Потом наступил тот страшный осенний день… Случилось это полтора года назад… Все было готово к отъезду Валерии в Хайдельберг. Она радостно предвкушала свой первый студенческий семестр в университете. Отто несколько месяцев противился тому, чтобы Валерия уезжала в Хайдельберг. Но она была непреклонна. Говорили, что он устраивал скандалы, вел себя почти неприлично. Думаю, что это правда. Как я уже говорил, Отто был всегда очень эмоциональным человеком, порой на него накатывали внезапные приступы ярости. Но Валерия твердо стояла на своем: она решила поехать учиться.

В последние недели перед отъездом их редко видели вместе. Я был рад, что так случилось, моя супруга – тоже. Мы не верили, что Валерия и Отто были созданы друг для друга. У моей жены сложилось впечатление, будто Валерия постепенно начала избавляться от своего страха и чувства одиночества. Особенно заметно это стало, как ни странно, после смерти старого графа. Можно была ожидать, что смерть отца явится для нее новым ударом, однако печальное событие как бы помогло ей подавить в себе робость, она стала более самостоятельной. Валерия начала появляться в обществе, стала посещать молодежные вечеринки, причем одна, без Отто. Мы ее всячески поддерживали. Ей надо проявить твердость, считали мы, не следует слушать Отто, нужно обязательно ехать в Хайдельберг. Там, в студенческой среде, она будет чувствовать себя намного лучше.

Однажды, встретив Валерию, я сказал, что одобряю ее намерение ехать учиться. И просил других при случае делать то же самое. Вскоре Валерия получила добрые вести: ее приняли в университет и в Хайдельберге удалось снять комнату, где она могла жить вместе с подругой, которая училась там уже несколько лет. Но затем… О боже! Когда эти новости дошли до Отто, он страшно рассердился и оскорбился. Очевидно, он считал, что теперь безвозвратно потеряет Валерию. Он пришел в бешенство. Словно помешанный ворвался в замок и в присутствии гостей набросился на Валерию с упреками. Он, по-видимому, не осознавал, что говорит. Отто был в таком состоянии, что не контролировал своих действий. Что там произошло, я точно не знаю. Гости Валерии поспешили уйти. У Отто начался припадок эпилепсии, вот тогда-то я впервые услышал, что припадки бывали у него и раньше. Пришел доктор, принял какие-то меры. Отто поднялся и, бледный как полотно, ушел в дом. Мне было очень жаль его, жаль, что события развивались так трагично, но вместе с тем и я, и моя супруга считали, что Отто должен был проявить благоразумие и понять в конце концов, что он совершает ошибку, злоупотребляя доверием юной девушки. Я убежден, что Отто не преследовал никаких корыстных целей. Он обручился с Валерией не для того, чтобы завладеть замком или еще чем-нибудь в этом роде. Я уже говорил вам, что во время Их помолвки был еще жив отец Валерии и ничто не предвещало его скорой смерти. Граф Леопольд был всего на четыре года старше Отто. Нет, я уверен, что Отто был просто заблуждающийся, может быть, несколько наивный и больной человек. А то, что он больной человек, стало особенно ясно теперь, когда у него участились припадки эпилепсии. Отто почувствовал себя униженным и одиноким. Болен же он был давно, еще тогда…

Пастор на минуту задумался, затем повторил:

– Да, мы должны иметь в виду, что он был болен еще тогда.

Пьер почувствовал, что пастор чего-то не договаривает. Он увидел, как его пальцы нервно поглаживают бокал с коньяком.

– Конечно, он тогда угрожал ей… – произнес он наконец. – Раньше я не придавал этому значения, – пастор поставил бокал на стол, – но теперь, после того, что случилось, мой долг – рассказать все.

– О какой угрозе вы говорите?

– Делая выводы, мы должны быть очень осторожны. Мне кажется, не следует связывать то, что произошло тогда, и то, что случилось вчера вечером! Я просто не допускаю мысль, что Отто когда-либо намеревался убить Валерию.

– Но скажите же все-таки, что он тогда сказал?

– Нет, наверное лучше не говорить… – произнес пастор волнуясь.

– Вы должны сказать, – настаивал Пьер. – Мне известно, что Валерия несколько недель находилась в Хайдельберге. Затем она оттуда уехала. В чем было дело, никто толком не знал. Затем она появилась в Берлине, но вскоре опять исчезла. Целый год никто не знал, где она находилась, ни я, ни все те, кому я звонил. И вдруг вчера она, рыдая, позвонила мне и попросила ей помочь. Она была в отчаянии, не знала, что делать… А через несколько минут она была убита в своем номере. Кем-то, кто всюду преследовал ее… В течение последнего года Валерия без конца переезжала с одного места на другое, из одной страны в другую. Но это еще не говорит о том, что Валерию кто-то постоянно преследовал. Хотя многое указывало на то, что ей несомненно угрожала какая-то опасность. Давайте попробуем установить, откуда могла исходить эта опасность?

– Понимаю, – неуверенно произнес пастор. – Возможно, в этом есть доля истины…

– Отто не грозился тогда убить Валерию?

– Грозился… – руки пастора опять задрожали.

– Как это было? Что он сказал?

– Прошло слишком много времени, мне трудно сейчас восстановить все детали той ссоры. Я уже говорил, что гости Валерии покинули замок, как только начался скандал. Свидетелей не осталось, если не считать старой Марианны – экономки. От нее-то я и узнал, как развивались события.

– Это очень важно, расскажите поподробнее, пожалуйста!

– Отто требовал, чтобы Валерия отказалась от поездки в Хайдельберг, но она твердо стояла на своем. В пылу ссоры Отто потерял самообладание и сказал что-то резкое, оскорбительное. И тогда Валерия сняла с пальца обручальное кольцо и бросила к его ногам. Отто оторопел. Но потом, величественным жестом указав на кольцо, истерически закричал, чтобы она подняла его. Зрелище было скорее комичное, чем трагичное. Валерия не выдержала и рассмеялась. Конечно, она вовсе не хотела еще больше унизить Отто. А он в это время уже не помнил себя. Он схватил трость и пытался ударить Валерию. Та позвала на помощь Марианну. Подоспел и слуга Юрген. Вдвоем они оттащили Отто в сторону. Бледный как полотно, он прокричал, дрожа всем телом: «Я позабочусь о том, чтобы ты этого никогда не забыла! Всюду, куда бы ты ни поехала, ты будешь видеть меня. А потом я убью тебя».

Он несколько раз повторил свою угрозу, вырываясь из рук Марианны и Юргена. И тут у него начался приступ эпилепсии.

Пастор отхлебнул большой глоток из бокала и сказал:

– Не будем забывать, что это были всего лишь слова, сказанные в запальчивости. С каждым это может случиться. Из этого не следует делать вывод, что Валерию убил Отто. – И пастор взволнованно добавил:

– Отто не мог ее убить! Вчера вечером он был не в отеле у озера Аммер, а здесь, в Ландсберге, в замке. Я это подтверждаю! Я сидел с ним за одним столом!

Через десять минут Пьер позвонил комиссару Мюллеру.

– Это ты, Ганс? Мне надо тебе кое-что сообщить…