Текст книги "Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Чего вы смеетесь? – гневно обернулся Юрка. – Ему плохо!

Зал возликовал пуще прежнего! Иллюзионист слабо приоткрыл глаза.

– Значит, вы… не забудете о девушке, которая… вам нравится?

– Забыл, забыл.

– О ком? – несколько ожил чародей.

– О девушке, которая мне нравится… Никогда не забуду!

– Я готов, – простонал иллюзионист и закрыл глаза.

– Завидую я той девушке, которая ему нравится, – зачарованно подалась вперед Тамара. Лена промолчала.

А лучший друг Витя, стоявший за несколько кварталов отсюда и не спускавший глаз с экрана телевизора в витрине магазина, грустно подумал: «Не завидую Юрке. Вот дурень, влюбился!»

…Возбужденно переговариваясь, зрители валом валили из цирка.

– Лена, – сурово, но с тайной надеждой, вдруг спросила Тамара, – а ты… не та ли девушка?

– Я, – тихо и задумчиво ответила Лена.

– Ты?! – возмутилась Тамара.

– Сама же говорила, что завидуешь той девушке.

– Той, а не этой! Забыла, как со мной поступил его лучший друг? Все они, низенькие, такие…

Но Лена шла и не слушала ее. И, как когда-то Юрке, невидимые скрипки пели ей о любви. Свершилось!..

Носилки с иллюзионистом положили в машину «Скорой помощи».

– Сильное нервное истощение, – озабоченно сказал врач Юрке.

– У меня – тоже, – пошатнулся он.

– Что с вами? – забеспокоился врач. – Не волнуйтесь. Скоро пройдет.

– Не пройдет, – со слабой улыбкой ответил Юрка.

Судьба… За один только вечер он отправил в неврологическую больницу обоих своих соперников. Вернее, они сами себя до нее довели.

Затем к ним присоединили и третьего пациента. Того самого лысого крикуна, которого вывели из цирка по одному. Он рыскал по городу и у всех спрашивал:

– Куда мою копию дели? Моего дружка!

5

Рано утром так чудесно пустынны белые улочки и так ощутимо слышен неумолчный свежий шум моря. Шум бывает громче, тише, иногда и совсем пропадает, но, как бы рано ты ни встал, море все равно уже не спит.

Лена бежала к морю. На Юркин пляж.

Она уверяла себя, что хочет просто лишь окунуться перед работой, а вовсе не… И все-таки надеялась, что он может там оказаться. Ну, как и она, совершенно случайно. В конце концов последние два дня они сталкиваются в самых неожиданных местах.

Юрка на пляже был! Вот и спорь после этого с интуицией – никогда не обманывает.

Но что он там делал?.. Лена спряталась за углом спасательного пункта и осторожно выглянула. Юрка рисовал. Задумчиво, отрешенно… На здоровенных предупредительных плакатах во всех буквах «О» было нарисовано – несомненно! – ее лицо. А на последнем он ненароком еще только выводил кисточкой ее профиль с челкой – на идиотском плакате: «Не лезь, курортник, пьяным в море!..»

Лена закусила губу и повернула назад.

И на работе ее ожидали сюрпризы. До самого обеда лучшая подруга, пользуясь любым удобным моментом, все зудела и зудела на ухо, что Юрка ей не пара, надо его забыть, выкинуть вон из головы и как можно дальше. Она, Тамара, не даст ее, Лену, в обиду!

Наконец, вроде бы устала и отстала. Можно хоть часок передохнуть.

Но нет.

– Лена! – стремительно вошла Тамара в дежурную комнату.

– Ты опять о нем?!

– Молчу, молчу, молчу, – подняла та руки. – Я совсем о другом. – И понизила голос: – К нам иностранный корреспондент. Просит детсад показать.

И то легче.

Повела и показывала:

– Вот здесь у нас раздевалка… Тут игровая комната… А это музыкальный салон с двумя пианино. Вдруг одно испортится, – усмехнулась Лена.

Видный, весь в фирме, молодой иностранец азартно щелкал аппаратом «Никон».

– Вот каких выбирать надо, а не замухрышек! – опять прошипела Тамара на ухо Лене.

И, словно очнувшись, помчалась впереди них по коридору. Распахнула дверь одной спальной комнаты:

– А ну-ка, ребятки, споем!.. Другой комнаты:

– А ну-ка, детки, танец! Третьей:

– А ну-ка, все, играйте!

Иностранец да и сама Лена с удивлением увидали в первой спальне хором поющих ребят, во второй – пляшущих, в третьей – играющих: они, ликуя, швыряли друг в друга подушками.

– Тихий час! – провозгласила Лена на весь коридор. Двери спальных мигом закрылись, и все стихло.

Она осуждающе посмотрела на Тамару. Та пожала плечами:

– Мало ли что он там у себя понафотографирует и понапишет! Разве я виновата, что он приперся в тихий час?.. Зато у вас теперь крепче знакомство будет! – намекнула она.

– Тамара! – вспыхнула Лена.

– Бьютифл! – восхищался иностранец. – Изумительно!

Он попрощался с девушками в передней детского сада. А у входа на резиновом коврике уже стоял вездесущий Юрка и ревниво смотрел на них. Предчувствие не подвело. Недаром что-то толкнуло его примчаться сюда в обеденный перерыв.

– Да, – спохватился иностранец, – я имей честь приглашат вас, Элен, на бал в клаб иностранных моряк. Я заезжат за вас вечером, по-нашему, «ивнин».

– У меня дела, – растерялась Лена. – Некогда. Тамара, неприязненно глядя на Юрку, зашептала:

– Невежливо, нетактично. Ты же показывала… Он тоже хочет показать. Закон гостеприимства!

– Я очень прошу! – настаивал корреспондент. – Горбашчев, Раиса Максимофна, Пиристройка!

Лена взглянула на застывшего Юрку.

– Я два билета в кино взял!.. Ну, возьму, – пробормотал он.

– В первый ряд? – поддела Тамара.

– Фрэнд… друг, – тронул его за плечо иностранец.

– Я вам не друг! – вспылил он. – И Элен, – передразнил он, – с вами не пойдет.

– Почему-то все за меня решают! – рассердилась Лена. – Я согласна, – сказала она иностранцу. – Большое спасибо.

Он поцеловал ей руку, осторожно обогнул Юрку и вышел.

– Вы придете вечером на пляж? – неотрывно глядел Юрка на Лену.

– Извините, – решительно вмешалась Тамара, – у нас тихий час!

Он повернулся и уныло побрел к калитке.

Иностранец небрежно отчалил на своем сверкающем «форде» от ворот детского сада и поехал вниз по узкой улице. Внезапно он покосился на правое окно. За ним невозмутимо маячила голова Юрки. Корреспондент увеличил скорость, Юркина голова не исчезла. Тогда он остановил машину и, переместившись на соседнее сиденье, высунулся в окно.

Юрка поднажал на мопеде и унесся вперед. Думы его были невеселы. Вся жизнь так быстро и круто изменилась. Теперь он как бы и не принадлежал сам себе. А кому? Лене, кому ж еще! Да тут эта лучшая подруга… Она его явно недолюбливала. Но за что?..

Въезжая на свой пляж, он внезапно услышал крик о помощи. Кто-то тонул за дальними буйками, у соседей. Спрыгнув с мопеда и раздеваясь на бегу, Юрка бросился в море.

Тонула толстая молодая женщина. Он стремительным кролем пронесся к ней и, применив захват левой рукой, стал буксировать ее к берегу, загребая правой.

С опозданием подлетел спасательный катер, рядом с мотористом стоял Юркин начальник. Тут же примчалась и шлюпка соседа-спасателя. Бросив весла и поглядывая на начальство, он сразу же раскричался:

– Ты зачем на моем участке спасаешь? Меня, что ли, нет!

– Извини. Я раньше увидел, – оправдывался Юрка, на плаву удерживая толстуху.

– А не надо раньше видеть то, что не надо! – искренне возмутился тот. Перегнувшись через борт, он подхватил утопавшую, но, не удержав равновесия, сам перевалился за борт.

Шлюпка перевернулась вверх дном. Сосед-спасатель запутался ногой в веревочной уключине. Он отчаянно бил руками по воде и пускал пузыри.

Юрка добросовестно пытался спасти обоих. На помощь пришли начальник и моторист. В конце концов, после неразберихи, соседа-спасателя удалось освободить и втащить в катер. Втроем начали поднимать толстуху и втроем же уронили ее на Юрку, который подталкивал женщину сзади.

Но вот и ее перевалили через борт. Начальник погрозил Юрке пальцем.

– Все из-за него! – чуть ли не всхлипывал коллега-спасатель. – Ты у себя спасай, понял?

Правильно говорят, нет на свете справедливости…

6

«Клуб иностранных моряков» сиял манящими огнями. Здоровенные негры с хрупкими русскими девушками поднимались ко входу. У дверей стоял плечистый человек со значком мастера спорта на лацкане пиджака. Он здоровался и улыбался всем: «Плиз… Хэллоу. Добро пожаловать!» И снова: «Плиз, хэллоу, прошу!»

– Плиз, – сказал он Юрке.

– Хэллову, – улыбнулся тот.

– А ты тут что, пардон, забыл? – нахмурился он.

– Зенк ю вере матч, – тщательно выговаривая слова, на всякий случай сказал Юрка.

– Зенк, – передразнил дежурный. – Тэнк!

– Тэнк, – согласился Юрка.

– Вере, – хмыкнул здоровяк. – Вери!

– Вери, – кивнул Юрка.

– Матч, – оскорбился дежурный. – Мач!

– Мач.

– Сначала подучи английский, а потом приходи, – осклабился мастер спорта.

– Тэнк ю вери мач, – развел руками наш бедолага спасатель. – Большое спасибо.

Он спустился по ступенькам на улицу и вдруг поспешно отступил за дерево.

Подкатил «форд», вышел иностранный корреспондент и, открыв дверцу, почтительно помог выйти Лене. Их пропустили в клуб без вопросов.

Из окон неслась музыка. И когда Юрка подпрыгивал, он на мгновенье видел танцующих и среди них Лену. То видел, то нет: вверх-вниз, вверх-вниз.

Прохаживаясь под окнами клуба и задирая голову, он поскользнулся на апельсиновой кожуре и крепко стукнулся о багажник «форда». Багажник внезапно приоткрылся. Юрка внимательно посмотрел на машину.

…Часа через три «форд» въехал на темную автостоянку, напротив освещенной набережной. Две могучие девушки-дружинницы с настороженным удивлением увидали, как открылся багажник машины и вылез подозрительный человек. Это был Юрка. Иностранец ничего не заметил.

– Тэнк ю вери мач, – хмуро обратился Юрка к корреспонденту, закрывавшему дверцу. И пробормотал, оглядываясь: – А где… Лена?

Девушки решительно, но все же с опаской, приблизились к ним.

– Элен? А-а, – вспомнил его иностранец и широко улыбнулся. – Она… гоу хоум она. Домой.

– Угу, – пробормотал, кивая, Юрка.

– Гражданин, – строго сказала ему одна из дружинниц. – Что вы в загранбагажнике делали?

Он сконфуженно пожал плечами.

– Придется пройти с нами, – нахмурилась вторая. – Сами пойдете или повести?

– Вы его знаете? – спросила первая иностранца. Ничего толком не понимая, он глядел на них и на Юрку.

– Этот мой литл фрэнд… Маленький друг, – сказал корреспондент. – Из детский сад.

Девушки оторопели.

– Во-во, его только в багажнике и возить, – хмыкнула первая.

– Гуд бай, – мрачно буркнул Юрка и двинулся к набережной.

Девушки последовали за ним буквально по пятам. Иностранец удивленно смотрел вслед.

– Странно… – перешептывались дружинницы. – Подозрительно. А, может, задержать все-таки?

– Тихо, комсомолия, – не оборачиваясь, сказал Юрка. – Выполняю особое задание. Следовать за мной под прикрытием, – кивнул он на подвыпившего верзилу в соломенной шляпе, сидящего на скамейке. – Возьмите его.

Дружинницы тут же послушно подхватили верзилу под руки. Тот пошел между ними, стараясь держаться прямо, и гордо поглядывал на гуляющих: во, мол, каких подцепил!

– Куда вы меня ведете? – кокетничал он, со стеклянной улыбкой оборачиваясь то к одной, то к другой спутнице. – Не пойду кофе пить и пластинки слушать… Ах, Одесса! – внезапно завопил он песню.

– Ялта, – одернули его девушки, с трудом поспевая за Юркой.

– Вот занесло! – удивился он и притих.

– А теперь – пока, – многозначительно обернулся Юрка. И быстро зашагал прочь.

Девушки растерянно остановились, не выпуская мужчину в шляпе. Но верзила, несколько отрезвев и расправив плечи, вдруг сам крепко подхватил под руки возмущенных девушек и, пересилив, повлек в кафе.

7

Было обычное раннее утро… Дома, взбирающиеся на холмы, стояли один над другим, как на лестнице. Узкие, тронутые солнцем, улочки с крошечными тротуарами, разве что на одного прохожего, извивались серпантином по склону. Вдали, в порту, застыли неправдоподобные белые как бы игрушечные корабли.

Юрка поливал цветы на балконе. Напротив, ниже к морю, также на балконе, стояла Лена и тоже поливала цветы.

– Вы?.. – замер он. – Здравствуйте.

– А вы – тоже вы? – поразилась она. – Здравствуйте.

– А почему вы не приходите на наш пляж? – смешался Юрка.

– Меня там слишком много, – сказала Лена.

– Сотру, – пообещал он.

– Вы догадливый.

– А-а, вы, наверное, к подруге пришли?

– Нет, я тут живу с рождения.

– И я… Вы в какие ясли ходили?

– Вон в те, – показала Лена.

– И я в те. А детский сад – тот?

– Тот.

– Школа та? – показал и на школу Юрка.

– Та.

– А почему же я вас не встречал? – пробормотал он. Через минуту они, не сговариваясь, уже были на улице.

И не спеша направились вниз, к морю. Юрка, шагая вслед за Леной, возвышался, как великан.

– Почему же я о вас не знал? – расстраивался он.

– Да что вы, я даже в своем подъезде не всех знаю, – успокоила его она.

– А еще я два года в армии служил, – оживился Юрка. – Не было меня здесь!

– Ну-у, два года назад мне всего 16 было.

– А вы что, наверное, в родителей решили пойти – в педагогический?

– У меня папа и мама в Мурманске. Плавают на одном корабле. Она повариха, а он боцман.

Они говорили, они улыбались, как давние неожиданно встретившиеся друзья.

А потом, вернувшись с моря, никак не могли расстаться у ее дома.

– Значит, в семь?

– В семь, – отвечала Лена.

– Я приду без пятнадцати.

– А я в половине седьмого.

– Тогда в шесть, – обрадовался он.

– В шесть, – просияла она.

Они и не подозревали, что над ними сгущаются тучи: издали на них озабоченно глядел лучший друг Витя.

«Придется брать быка за рога, – задумался он. – Нужно срочно найти Тамару».

…В этот день лучшая подруга привычно репетировала в музыкальной комнате, на втором этаже детского сада, концерт с малышами. Малыши спели песню, Тамара отправила их в физкультурный зал и, оставшись одна, продолжала бодро наигрывать на пианино.

Внезапно за окном стал постепенно вырастать человек, от вихрастой головы до наращенных высоких каблуков. Это был лучший друг Витя. Склонившись, он что-то дергал, словно выталкивая сам себя вверх с каждым рывком. Тамара изумленно смотрела на него.

А Витя просто-напросто стоял в выдвижном «стакане» ремонтной машины и всего-навсего зашнуровывал развязавшийся башмак. (Вот так и рождаются пустопорожние слухи о левитации и прочих чудесах, дискредитируя подлинные явления!) А его напарник, что называется дядя-до-стань-воробушка, руководил в кабине машины рычагами. Витя сделал знак остановиться и просунул голову в форточку.

– Привет! Помните, мы с вами черноморским круизом плавали?

– Не помню, – сухо ответила Тамара.

– Да мы же за одним столом сидели! – озадачился он.

– Не видела.

– Вот все вы такие! – сердито посмотрел он на нее сверху вниз.

– Какие? – строго спросила она.

– Бесчувственные, эгоистичные, себялюбивые…

– Ну, знаете! – вспылила Тамара. – А вы сами… – и осеклась.

– Слушайте, пусть она оставит его в покое! – насупился Витя.

– Кто – она?

– Ваша подруга.

– Это она-то – его в покое! Это он ей проходу не дает! – возмутилась Тамара. И заиграла на пианино что-то бравурное, стараясь скрыть свое раздражение.

– Если сразу разорвать, потом не так больно, – мрачно произнес Витя. – Уж я-то знаю.

– Ах, знаете… – скептически заметила она. – И что же прикажете делать?

– Ну… – на мгновение задумался он. – Пусть она выходит за кого-нибудь замуж. Немедленно! Или пусть уезжает куда подальше, хоть на Южный полюс, хоть на Северный. Запомните, я друга в обиду не дам.

– А, может… вы и правы, – вдруг сказала она. – Где вас найти?

– Вот здесь, – показал он вниз на ремонтную машину.

Не поняв жеста, дядя-достань-воробушка тут же немного отъехал. И Витя, погрозив ему кулаком, принялся ремонтировать лампу уличного фонаря. Благо они все, через один, были с дефектами.

…А Юрка с Леной по-прежнему ничего не знали о грозящей опасности. Юрка, тот вообще был на седьмом небе от счастья. Сбылось все, о чем он мог бы только мечтать.

Они шли в дождь по улице, и плачущий ребенок заулыбался, когда он погладил его по голове. И влюбленная парочка перестала ссориться, встретив счастливый взгляд Лены. И дождь кончился – засияло солнце!..

Но зловещий Рок уже вертел свои жернова.

Уже на другой день в обеденный перерыв Тамара разыскала Витю. Ремонтная машина стояла на набережной под фонарем у бетонного парапета, о который пушечно разбивалось заштормившее море. Витя заменял лампу, поеживаясь от брызг.

– Эй, эй! – послышалось внизу.

Он увидел Тамару, спустился, и ловко спрыгнул на парапет из кузова машины.

– Нам нужно срочно увидеться вечером, – деловито сказала Тамара.

– И поговорить, – подтвердил он, снова глядя на нее сверху вниз.

Вечером они встретились возле фуникулера: принаряженный Витя, в новых индийских джинсах, и красиво причесанная Тамара, в брючном, сделанном в Бангладеш, костюме.

– Нам надо все обсудить как следует, – сухо сказала она, – и прийти к полному взаимопониманию.

– Я тоже освободил себе весь вечер, – кивнул он. – Прошу, – и пропустил ее в кабину фуникулера.

Они медленно поднимались на гору…

– Почему вы решили, что Лена должна выходить замуж, уезжать на Северный полюс! – Тамара раскраснелась, глаза ее горели тем самым огнем, который называют синим пламенем.

– Почему Лена? С какой стати! И не перебивайте меня. Ваш друг преследует ее по пятам: то пойдемте в кино, то приходите топиться! Пусть лучше он уезжает – как можно дальше, или женится на ком угодно – как можно скорей!

– Ах, вон вы как заговорили! – вскипел Витя.

– Говорить мне больше нечего, я все сказала, – Тамара стремительно раскрыла дверцы кабины, и – шагнула.

Ловко приземлившись с четырехметровой высоты, она с трудом выдернула из земли каблуки и пошла к морю. И тут прямо перед ней, тоже спрыгнув из фуникулера, очутился Витя.

– Спасибо за интересный разговор, – вежливо сказал он.

– Пожалуйста, – так же ответила она.

И они с независимым видом разошлись в разные стороны.

8

Юрка и Лена, взявшись за руки, медленно шли по детской площадке в приморском парке.

За ними следили. Тамара высунулась из-за статуи Геракла, а Витя – из-за статуи Венеры. Друг друга они не заметили. Так сыщики, следуя за кем-то, подчас отключаются от всего постороннего. И он, и она действовали независимо, каждый сам по себе. Но по сути делали общее дело, кстати, с самой благородной целью: спасти подругу и друга. Победа Тамары стала бы победой Вити, и наоборот. В конечном счете победила бы дружба.

Лена с Юркой сели на скамейку, в окружении больших фанерных игрушек. Она положила ему голову на плечо.

– Да… – выдохнула лучшая подруга. – Позволяет он себе много.

– Сегодня утром на этой площадке я разучивала с детьми песенку, – мечтательно, словно сказку, рассказывала Лена. – И, знаешь, нам помогали все они, – показала она на игрушки. – И Буратино, и Стойкий оловянный солдатик, и Карлик Нос, и Петрушка…

Юрка с радостным изумлением смотрел то на нее, то на игрушки. Она тихонько запела… И ему вдруг показалось, что фанерный Чипполино подмигнул ему и тоже тихо запел. А потом песенку подхватили и другие игрушки, ожившие в глазах Юрки.

«Мы любим веселых и счастливых! Мы, игрушки, проходим с человеком всю жизнь, от семи до семидесяти семи лет, и кому, как не нам, знать людей. Самое ценное на свете – это радость, веселый смех. А счастье зависит от самих людей! И каждая пропавшая улыбка – огромная потеря!..» – таков был, кажется, смысл той нехитрой песенки.

Игрушки пустились в пляс. Петрушка лихо дергал струны своей неизменной балалайки.

– Идите к нам! – позвал он.

– Пойдем? – сказала Лена.

– Пойдем! – ответил Юрка.

И, взявшись за руки, все поскакали в шумном хороводе.

– Так… С ума сошли окончательно, – вздохнул Витя, глядя на весело скачущих по тихой детской площадке влюбленных.

Увы, ни лучшая подруга, ни лучший друг не слышали ни звонкой музыки, ни веселой песни, а игрушки были для них обыкновенными неподвижными деревяшками.

Запыхавшиеся, смеющиеся, Лена и Юрка в изнеможении опустились на скамейку, а игрушки вновь стали на свои места по углам площадки.

– А я, знаешь, раздумала в институт поступать, – сказала Лена. – Я теперь не могу своих детей оставить. Они мне верят, во всем подражают и, кажется, любят меня. И я не могу обмануть их любовь.

– Самое страшное, – согласился Юрка. – Вот у моего товарища было… Как-нибудь расскажу.

– Как-нибудь расскажешь, – мягко сказала она.

На площадку с разных сторон, удивленно взглянув друг на друга, решительно вышли Тамара и Витя. Влюблённые вздрогнули.

– Лена! – непринужденно воскликнула лучшая подруга.

– Юра! Как хорошо, что мы встретились! – вторил ей лучший друг.

– Вы уж извините, – обратилась Тамара к Юрке. – Но нам надо с ней обсудить очень важный вопрос.

– Простите, – сказал Лене Витя, – у меня к нему серьезнейшее дело.

И они расстались. Лена оглядывалась на Юрку, а Юрка – на Лену…

Лучшая подруга постаралась увести ее как можно дальше. Они вышли на бульвар. По пути с ними уважительно здоровались родители, гуляющие с малышами.

– Понимаешь, – взволнованно говорила Тамара, – это не мое дело. Я не могу вмешиваться в твою жизнь. Но я твоя лучшая подруга. Он мне не нравится.

– Но почему?

– Много причин. Ну, кто он? Что он? Ты красивая, видная, а он… Даже ростом не вышел.

– Тамара, ты опять за свое? Мне странно слышать! – воскликнула Лена.

– Конечно, это не имеет никакого значения, но наверняка вам вслед хихикают, усмехаются, а кто совсем глуп – еще и пальцем показывает.

– Неправда! – гневно оборвала ее Лена. – Ты все выдумываешь!

– У нас еще, к сожалению, не все сознательные, даже в Верховном Совете. Ты его знаешь без году неделю, а мы с тобой дружим с детского сада до детского сада.

– Но почему ты против него?

– По-моему, он какой-то… такой, – покрутила Тамара пальцами в воздухе. – Я за тебя очень беспокоюсь, и потому выбирай: он или я.

– Он! – И Лена вдруг умоляюще добавила: – И ты…

– Не хитри! Будь принципиальной. Он или я?

– Ты…

Лучшая подруга улыбнулась.

– И он… – сказала Лена.

…А тем временем Витя привел Юрку в его собственную спасательную будку, зажег свет:

– Читай!

Юрка не поверил глазам своим. Оказалось, лучший друг приклеил к стенам листы, на которых большими буквами были написаны специально подобранные пословицы и поговорки: «Высоко берешь!», «Руби сук по себе!», «Не в свои сани не садись!», «Не по Сеньке шапка!»…

– Вот эту наглядную агитацию, – заявил Витя окаменевшему Юрке, – ты должен постоянно иметь перед собой – вот как и твои водоплавающие, – кивнул он за окно на Юркины плакаты, – чтоб избежать беды!

– Я тебя прошу: ни слова о Лене!

– А я еще о ней ничего не сказал.

– Слушать тебя не буду! – вспылил Юрка.

– Нет, ты меня выслушаешь до конца. Пойми, мне со стороны виднее.

Юрка вынул из медицинской аптечки вату и заложил себе уши. Да еще и пальцами их закрыл. Изобразив идиотскую улыбку, он смотрел, как лучший друг бессмысленно раскрывает рот и жестикулирует. Витя попытался отнять его руки от ушей. Но Юрка увертывался и даже брыкался.

Лучший друг со значением взглянул на него и вышел. Юрка мрачно смотрел на листы с поговорками. Вдруг еле слышно откуда-то прорвалось:

– …ону!..ону!

Юрка вытащил из ушей вату. С моря донеслось громогласное:

– Тону!!

Он выскочил прямо в окно. Кто-то тонул у буйка. Юрка разогнался и нырнул, прямо в одежде.

Изумление его было неимоверным, когда он вытянул на поверхность лучшего друга!

– Продолжаю наш разговор… – тут же начал Витя. Юрка отпустил его, и друг камнем пошел на дно. Пришлось снова вытащить.

– Не валяй дурака. Ты же хорошо плаваешь.

– А я за тебя тону, ты меня знаешь!

Юрка опять его отпустил, и тот опять исчез. Вновь понадобилось спасать.

– Я же говорил, ты меня выслушаешь, – сказал Витя.

– Сам плыви!

– Не буду. Пойми, я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что со мной.

– Отвяжись! – взмолился Юрка.

– Пойми, кроме меня, тебе этого никто не скажет. Я твой лучший друг.

– Замолчи!

– Я тебе добра желаю. А твоя Лена…

Юрка провел молниеносный хук – Витя обмяк и закрыл глаза.

Пошел дождь…

Юркин начальник стоял с зонтом на пляже и одобрительно наблюдал, как его спасатель вытаскивает кого-то на песок.

– Я тут на огонек заглянул… Непростое было спасение, – подытожил начальник. – С таким трудом, – покачал он головой. – Растешь! Может, самоубийца?

– Нет. Друг… – грустно ответил Юрка. Витя приоткрыл глаза.

– Я все равно тебя спасу – вопреки твоей воле. Я от тебя не отстану!

9

Тамара прощалась с Леной у ее дома, подозрительно всматриваясь в темные углы двора.

– Ну, я пойду, – сказала Лена.

– Иди-иди.

Но едва лишь та сделала шаг к подъезду…

– Стой! – вскрикнула лучшая подруга.

Лена остановилась. Тамара, взяв ее под руку, нежно проворковала:

– Я провожу тебя до дверей.

– Что я – маленькая?

– То-то и оно, что не маленькая, – усмехнулась лучшая подруга, сурово вглядываясь внутрь подъезда.

На ступеньках лестницы сидел Юрка.

– Я завтра зайду, – тихо сказал он, бочком протискиваясь между ними.

Тамара в раздумье постояла еще немного, с полчаса, у подъезда и направилась к воротам. Лена и Юрка посмотрели ей вслед со своих балконов и рассмеялись. Через мгновенье-другое, забыв обо всем, они уже сидели во дворе на скамейке.

Зато лучшая подруга никак не могла про них забыть. Она медленно шла по извилистому переулку и все думала, что бы такое предпринять – раз и навсегда. Иначе с этой парочкой не совладать!..

Навстречу показался одинокий прохожий. Вот он ближе и ближе – это был лучший друг. Они остановились.

– Я позавчера погорячился, не сердитесь, – вдруг сказал он.

– Нет, нет, я была виновата, – не уступила ему в любезности она.

– Мы с вами должны рука об руку… – нерешительно начал Витя. – Они нам оба дороги: вам – она…

– А он – вам, – взволнованно подхватила Тамара. – Но, может, их лучше оставить в покое? Почему мы должны вмешиваться? – внезапно спросила она.

– Да пусть себе – как хотят! – вырвалось у него. Они повернули к морю.

– Конечно, нельзя вмешиваться в их отношения. Но просто так тоже оставить нельзя! Кто им поможет? – в сердцах сказала Тамара. – Кто из-за них не спит по ночам?

– Мы!

– Мы, – согласилась она.

…Юрка оперся на оградку детского сада и подмигнул Лене. Он смотрел, как она, хлопая в ладоши, созывает малышей на прогулку:

– Дети, стройтесь по двое!

Они радостно сбежались со всех сторон, привычно встали в колонну и взялись за руки.

– Нет-нет, – улыбнулась Лена и спросила первую пару: – Как надо всегда становиться?

– Строго по росту, – дружно ответили ей.

– Правильно. Так мне вас всех видно. Приучайтесь. Вы уже не маленькие. – И Лена укоризненно посмотрела на последнюю пару, стоящую явно не по росту. – Ты выше, Катенька. Стань, пожалуйста, с Петей.

– Я хочу с Вовой, – тонким голосом попросила девочка. – Мы с ним дружим!

– Мы все ждем тебя, Катя, – ласково сказала Лена. Посмотрев на Вову, который, насупившись, уже встал в пару с другой девочкой, Катя шагнула к Пете, взяла его за руку и вдруг заревела.

Лена укоризненно вздохнула, погладила ее по головке и сказала:

– А вот уж для слез я не вижу ничего серьезного. Юрка растроганно улыбнулся за оградкой.

– Одну минутку, дети, – Лена пошла к нему.

Он перемахнул к ней. Она укоризненно покачала головой:

– Мальчишество.

– Вечером, в парке, – тихо сказал Юрка и пожал ее руку.

– Тетя Лена, – послышался обиженный голос Кати. – Мне вы не разрешили… А сами – с низеньким! За ручки!

Лена, вспыхнув, отняла у него руку. Они напряженно смотрели друг на друга.

– Ну, пока, – коротко бросила Лена и, провожая Юрку к калитке, незаметно примерилась к нему плечом.

После прогулки с детьми, она подошла к большому зеркалу в дежурной комнате. Посмотрела на себя… Неожиданно согнулась и, став меньше ростом, прошлась туда и сюда. Нет, ничего хорошего из этого не получалось.

– Вот. Уже принижаешь себя!

Лена стремительно обернулась. В дверях стояла лучшая подруга:

– Ну объясни мне, за что ты его любишь?

– Люблю, и все.

– Ну за что?

– За внешность, – с вызовом ответила Лена.

– Внешности у него никакой, – сочувственно заметила Тамара. – И вообще любить человека за внешность – все равно, что любить книгу за переплет, не зная ее содержания, – это еще Горький сказал. Лена, Леночка… Как же можно любить, если не знаешь за что? Маленький он, ниже тебя.

– Ну и пусть!

…Зато вечером в парке Лена неожиданно стала на полголовы ниже его. Просто Юрка стоял выше на две ступеньки лестницы, ведущей к ручью.

Они улыбались друг другу щемящей, грустной улыбкой, держась за руки…

…Поздно вечером лучший друг решил зайти к Юрке и последний раз поговорить начистоту. По-мужски, решительно и твердо!.. Перестав бесполезно терзать дверной звонок, Витя внезапно увидел слабый свет, падавший сверху из люка на последний лестничный марш.

На чердаке царила тишина, за входом светила одинокая пыльная лампочка. У слухового окна на турнике, укрепленном меж стропил, висел Юрка. К ногам у него было привязано по большой гире.

– Перестраиваешься?

Юрка резко обернулся, не выпуская перекладины. Позади, у люка, стоял Витя.

– Уже мучаешься…

Юрка отрицательно помотал головой и изобразил улыбку, выражавшую, что делает он все это добровольно и даже получает от этого удовольствие.

– Ну почему ты ее любишь? Почему?

Юрка пожал плечами, по-прежнему держась за турник, и буркнул:

– Не знаю.

– Не знаешь… – грустно подтвердил Витя.

Юрка рухнул и, волоча за собой грузы по хрустящему шлаку, пошел к планке измерить рост.

Рост был все тот же – по красную черточку.

– Высоко берешь! – осуждающе заметил Витя.

10

Рабочий день закончился. Воспитательницы, няни, поварихи, бухгалтер, медсестра и уборщица быстро переодевались, складывая в шкафчики свои белые халаты.

– Девочки, не расходитесь, – попросила лучшая подруга. – Поговорить надо.

– О чем говорить-то? – спросила худенькая няня.

– На работе мы проводим, к сожалению, лишь одну треть своей жизни, – веско заметила ей Тамара, – а все остальное время предоставлены, к сожалению, самим себе. И вот тут-то нас и подстерегают ошибки.

– Давно не говорили по душам, – кивнула пожилая уборщица.

Лена испуганно посмотрела на Тамару. Неужели она, да еще при всех, вновь осмелится начать про Юрку?..

А Юрка был недалеко. Он нервно прохаживался с букетом цветов у калитки детского сада, ожидая Лену. Ему казалось, что родители и дети, выходящие на улицу, странно поглядывают на него, шушукаются и смеются. А малыши и родители просто были рады снова видеть друг друга: за день накопилось, что рассказать, и не смеются дети только когда больны.

Он не знал, что Лене сейчас гораздо труднее, чем ему. Лучшая подруга осмелилась – да еще как!

– Лена, – проникновенно сказала Тамара, все сидели в детской столовой на низеньких табуретках, – ты стала работать без огонька и улыбки. А ты у нас умная, красивая, да-да, на тебя заглядываются все папы и отчимы. Ну, а причина твоего такого… настроения нам всем ясна и понятна.

– Да вон он ходит, – кивнула за окно уборщица. Все тут же посмотрели, кроме Лены.

Одна из воспитательниц быстро вязала прямо на себе платье, начав с рукава. Рядом сидели две девушки, держа на растопыренных пальцах нитки.