Текст книги "Джордж Харрисон"

Автор книги: Алан Клейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

К этой категории относились и Carpenters,главные экспортеры синглов в США, чья кавер–версия «Please Mr Postaman» стала хитом в 1975 году. Дэвид Боуи и Брайан Ферри записали по целому альбому старых вещей, как и Леннон в 1975 году. Джордж тоже отдаст дань традиции, хотя и в меньших масштабах. Многие его приятели, включая Клауса Вурмана и Делани Брамлетта, были среди приглашенных в Лондон записываться с Джерри Ли Льюисом. В то время многие исполнители выпускали треки со словом «рок–н-ролл» в названии. Это способствовало тому, что потребители поп–музыки принялись рыскать по благотворительным распродажам, барахолкам и магазинам секонд–хэнда в поисках предметов ушедших музыкальных эпох. Один поклонник Джима Моррисона из Doorsсказал на его могиле в Париже, что подобное возрождение происходит потому, что «музыка 60–х гораздо лучше современной». Во главе пантеона оплакиваемого десятилетия молодежной культуры стояли Beatles.Их присутствие все еще ощущалось на виниле благодаря таким полномочным представителям, как Элтон Джон и новая группа Эрика Бердона War.To, что глэм–рок не несет в себе те же параллели «мы и они» по отношению к старшему поколению поп–музыкантов, что будет нести в себе панк, было ясно из кавер–версии «Tomorrow Never Knows» группы 801,отпочковавшейся от Roxy Music.Сборники Beatlesпродавались очень хорошо. Вышедший в 1973 году двойной альбом, который содержал «величайшие» хиты, стал золотым.

Весьма кстати пришлись художественная выставка Стюарта Сатклиффа в галерее «Greenwich» и музыкальная пьеса Уильяма Рассела «John, Paul, George, Ringo – And Bert», побившая все рекорды по сборам в ливерпульском «Everyman Theathre». Представленная в ней стилизованная история Beatles,увиденная глазами фэна по имени Берт, была на удивление близка к истине. С печальным эпизодом увольнения и ухода с авансцены Пита Беста контрастировала комическая сцена, где Джордж – которого играл Филип Джозеф – пытался дуть в ситар, поскольку еще не был знаком с индийской музыкой. Когда пьеса достигла Вест–Энда, на ее представление заглянул настоящий Джордж, главным образом для того, чтобы увидеть старого друга Артура Келли, который играл Берта. «Джорджу было тяжело смотреть пьесу, – вспоминал Дерек Тэйлор, – а мне было тяжело сидеть рядом с ним».

Центральной фигурой драмы являлся Берт, повзрослевший и ставший музыкантом в стиле Гэри Глиттера. Он заменял распавшихся Beatles,которые разбежались после совместного выступления в «Philharmonic Hall». Джордж не видел этой сцены, потому что ушел в антракте из театра, но на его глазах многие старые группы предпринимали попытки воссоединения, к примеру, Byrds, Small Faces, Temperance Seven,группа Дэйва Ди, Spencer Davis Group.Как будто их никогда не было раньше, Walker Brothersматериализовались в британском «Тор Теп» спустя восемь лет после распада. Иногда случалось и такое.

В «Madison Square Gardens» появились только Джордж и Ринго, но газетные заголовки вопили: «Город захлестнула битломания!» и даже «Beatlesвозвращаются!» С той поры предлагаемый гонорар только за одно появление группы в полном составе неуклонно возрастал, пока не достиг нескольких миллионов за получасовое выступление на «Shea Stadium» и даже еще большей суммы за выступление на ипподроме в Эйнтри. Кроме того, им обещали авансы за телевизионную трансляцию, товары с символикой группы и съемку фильма.

До сих пор не был распутан клубок финансовых проблем в связи с «Apple», но личные отношения между бывшими Beatlesстали более дружескими. Однажды Джордж и Ринго съездили вместе на концерт Rolling Stonesв Нью–Йорк. В другой раз к ним присоединился Джон, чтобы поужинать с Брайаном Ферри. Джордж даже сфотографировался вместе с Полом во время устроенной для прессы вечеринки Wings,а Джон вел себя вполне корректно, когда они встретились с Полом в Лос–Анджелесе.

Как известно, время лечит, но плохое помнится дольше, чем хорошее. Старые добрые времена канули в Лету, но хотя они демонстрировали полное безразличие, не обменивались поздравительными открытками и злословили в отношении друг друга, каждый из них был в курсе, как обстоят дела у остальных троих, получая информацию окольными путями. С Джорджа маска слетела во время записи «I'm The Greatest», а Пол – не в лучшую пору своей профессиональной карьеры – признался, что не возражал бы против того, чтобы время от времени работать вместе с Джоном. И даже Джон теперь сетовал, насколько они были не правы, допустив столь необратимый распад группы.

Под напором гормонов, взбунтовавшихся в процессе преждевременной мужской менопаузы, Джон оставил Йоко, чтобы устроить себе продлившийся 15 месяцев «потерянный уикенд» в компании больших любителей выпить – Нильссона, Спектора и Кейта Муна. Перед лицом надвигавшегося развода с Морин Ринго тоже погрузился в пучину пьянства.

Несмотря на восстановление взаимоотношений, у всех у них так или иначе ослабла профессиональная хватка, что отнюдь не способствовало созданию прочной основы для второго пришествия Beatles.Гэри Глиттер высказался по этому поводу следующим образом: «Они должны вернуться в качестве еще более великой в творческом плане, чем прежде, команды, что будет для них чрезвычайно трудной задачей». Это было такой же трудной задачей, как возвращение Мохаммедом Али титула чемпиона мира в 1975 году. Вполне вероятно, что Beatlesудалось бы вернуть свой чемпионский титул, пусть даже мир стал более прозорлив в отношении их индивидуальных слабостей. От них неизбежно ожидали бы слишком многого, но каким получился бы их новый альбом, не имело большого значения. Как покажут события 1980 года, более сенсационные, чем совместный концерт, битломания с годами не теряла актуальности. Слушая «She Loves You» в программе «All Our Yester–plays» на Radio 1, взрослые люди вновь становились отвязными тинейджерами Свингующих Шестидесятых.

Однако прежние объекты их поклонения так и не воссоединились. «Невозможно раздуть потухшие угли», – подвел итог Маккартни. Зато было вполне возможно завоевать рынок, эксплуатируя популярность Волшебной Четверки, что он и сделал вместе с Wings.

По иронии судьбы, тот из Beatles,кого меньше всего прельщала сцена, первым предпринял тур по Северной Америке, от побережья до побережья, в качестве сольного исполнителя. Нелюбовь Джорджа к турам пересилило стремление создать дополнительную рекламу готовившемуся к выпуску альбому «Dark Horse», несмотря на то что его дела и так шли вполне благополучно: «Living In The Material World» продавался так же хорошо, как до него «All Things Must Pass», а предшествовавшая туру пресс–конференция в Беверли–Хиллз собрала многочисленную публику. В стиле голливудской звезды он подъехал к отелю в сверкающем «Mercedes» и проследовал в конференц–зал в окружении плотного кольца представителей средств массовой информации под щелчки и вспышки камер, не давая автографов и отворачиваясь от микрофонов, которые репортеры совали ему в лицо. Его засыпали вопросами: «Мистер Харрисон, Beatlesвновь собираются вместе?», «Как вы находите Америку?» – на что он ответил: «Поворачиваю влево от Гренландии», и все рассмеялись, вспомнив тот же ответ Ринго на тот же вопрос в 1964 году. «Вы разводитесь?» – «Нет, разводиться так же глупо, как и жениться». – «Почему в вашей аккомпанирующей группе нет Эрика Клэптона?»

Бульварной прессе не потребуется много времени для того, чтобы красочно изобразить перипетии семейной жизни Харрисонов. Клэптон ведь был не первым, кто наставил рога Джорджу, не так ли? Впоследствии «News Of The World» опубликовал откровения Крисси, бывшей невесты Рона Вуда, только что присоединившегося к Rolling Stones.Развалившиеся в креслах в послеобеденной истоме британцы, по всей видимости, получили немалое удовольствие, читая ее фантазии о том, как Харрисон и Вуд поменялись женами. Они пронесли свой позор через оба полушария – Крисси и Джордж отдыхали в Португалии «на очень серьезном, духовном уровне», а затем в Швейцарии, в то время как Рон и Патти были вместе на Багамах. «Если кто–то и ревновал, так это я, – заявляла Крисси, – больше никто». Джордж и Рон бренчали на гитарах и писали песни, а Патти не возражала, когда папарацци назвали еще одну возлюбленную ее мужа, Кэти Симмонс, которая до этого была подружкой Рода Стюарта, певца из прежней группы Вуда, Faces.

Бывшие когда–то возлюбленными, Патти и Джордж признались друг другу в неверности, понимая, что рано или поздно один из них узнает – выражаясь словами «So Sad» – «того, кто может сыграть роль в сне, который мы однажды видели вместе». Когда наконец Эрик признался Джорджу в своих чувствах к Патти, он был немало озадачен, ибо тот предложил ему свою жену в обмен на его последнюю подружку. Обезоруживающее остроумие Джорджа разрядило обстановку. Эпопея с разводом, состоявшимся 7 июня 1977 года, началась летним днем 1975 года в Хертвуд Эдж во время шутливой беседы между сторонами. Делая вид, будто она следит за теннисным матчем, Патти украдкой бросала взгляды то на мужа, то на любовника. Начал Джордж: «Я думаю, мне лучше развестись с ней». – «Это означает, что мне придется жениться на ней», – отозвался Эрик.

До сих пор самым продаваемым сольным синглом Эрика была кавер–версия «I Shot The Sheriff» Боба Марли, и его раздражало то, что Джордж, а не он познакомился с великим Марли, который умер в 1981 году. Зато теперь Эрик более тесно общался с Бобом Диланом, чем Джордж. Хотя Харрисон и Клэптон продолжали поддерживать дружеские отношения, между ними существовало определенное соперничество. Впоследствии Эрик не раз подчеркивал, что ему все же удалось отбить у Джорджа Патти. Актер Джон Херт вспоминал, как однажды Харрисон вызвал Клэптона на дуэль на гитарах.

Под влиянием славы, финансового благосостояния и религиозного образования Джордж приобрел гораздо большую, чем прежде, уверенность в том, что он говорил и делал. В те дни его рассуждения носили особенно морализаторский характер. Слоняясь по саду, он разглагольствовал о карме – зачастую используя цветистые метафоры – и сравнивал работу с почвой для медитации. Он с самым серьезным видом наделял священными текстами тех, кого считал склонными к духовности. Когда–то он жил ради автомобилей, девушек и записей, но в 1974 году самым волнующим событием для него стало паломничество в священный индийский город Бриндабан в поисках Кришны.

Старик в душе в 31 год и страшный зануда, докучавший окружающим своими религиозными догмами, он добился того, что его начали называть за глаза Лектором. Посетители Фрайер Парк старались не употреблять в его присутствии бранных выражений. Поскольку Джордж был вегетарианцем (после ухода Патти он научился готовить себе еду), некоторые из его гостей после обеда заходили в один из ресторанов Хенли и предавались там греху чревоугодия, посмеиваясь над Джорджем. Его дом пропитался ароматом благовоний и праведностью. В коридорах, где стены были увешаны портретами надменно взиравших бородатых гуру, аскеты в балахонах попадались так же часто, как музыканты, участвовавшие в записи «Dark Horse».

В свете всего этого его признание «По сравнению с тем, кем я должен быть, я – язычник» звучит по меньшей мере странно. Действительно, Джордж помогал записывать альбомы другим исполнителям – Чичу и Чонгу, Нильссону и прочим – весьма сомнительные с точки зрения религиозной морали, но самый большой парадокс заключался в том, что именно в этот наиболее рассудочный период своей жизни он довольно сильно пил. Его пристрастие к алкоголю сделалось настолько неумеренным, что таблоиды на протяжении нескольких лет будут публиковать лживые заметки о частных клиниках, где из него будто бы изгоняли маленьких синих чертиков.

Когда обманчиво волшебное действие текилы или бренди прекращалось, деловые проблемы представлялись еще более сложными, острее чувствовалось одиночество. Последовала целая череда неожиданных несчастий. Самой печальной для «семьи» Beatlesстала кончина верного Мэла Эванса. Сделанные Мэлом вложения приносили весьма скромные доходы, и, скучая по своей прежней деятельной должности, отражавшей блеск славы, он оставил жену и детей и отправился в солнечную Калифорнию. Там его связи с Beatlesобеспечили ему почетный значок шерифа, предусматривавший ношение оружие. Думая, что нужен им, он ходил по барам вместе с Ринго и Джоном. Кроме того, он снова начал играть с Джорджем и даже помог написать ему «You And Me (Babe)», одну из песен Харрисона на «Ringo».

Все чаще он просыпался в своей лос–анджелесской спальне в состоянии похмелья, не чувствуя никакого удовлетворения от общения со своими бывшими боссами. Дело кончилось тем, что девица, которую Мэл якобы пригласил к себе домой, заявила полиции, будто он угрожал ей пистолетом. К тому времени, когда полицейские подъехали к его дому, он успел забаррикадироваться. Они выломали дверь, увидели перед собой хозяина квартиры с мнимым пистолетом в руке и, вместо того чтобы попытаться выяснить, в чем дело, открыли огонь на поражение. Во время кремации Мэла кто–то высказал предположение, что это было своего рода самоубийство.

Получил тюремный срок Пит Хэм из Badfinger,также испытывавший трудности с работой, в то время как другой музыкант, тоже, возможно, недополучивший заслуженных им аплодисментов, бывший босс Ринго Рори Сторм умер после приема таблеток, прописанных ему от болей в груди, которые он запил изрядной дозой виски. Никого из Beatlesна его похоронах не было. Ринго объяснил свое отсутствие следующим образом: «Я не присутствовал и при его рождении». Более удачливый родственник Рори Элвин Стардаст выразил общее мнение, сказав: «Рори был очень несчастлив. Никто из нас не умеет по–настоящему петь, но некоторые добились успеха, а некоторые нет».

Одной из тех, кому удалось добиться успеха, была Силла Блэк, ставшая телевизионной ведущей. Их пути разошлись, но Beatlesподдерживали контакты со Swingin' Cilla. Джон и Йоко прислали ей поздравительную телеграмму в день свадьбы, Пол написал инструментальную пьесу для ее первой программы, а Ринго принял участие в другой ее программе и на сей раз стучал уже совсем не так, как в 1960 году, когда ей пришлось наклониться к нему, сидевшему за ударной установкой, с микрофоном в руке, чтобы спеть дуэтом «Boys» в «Iron Door».

Барабаны Ринго – наряду с гитарой Клэптона – фигурировали на незавершенной записи песни Силлы, сочиненной и спродюсированной Джорджем Харрисоном в 1972 году. «When Every Song Is Sung», первоначально предназначавшуюся для Ширли Бэсси, пытались записать и Ронни Спектор, и Леон Рассел. Силла вырвалась всего на один день в Лондон из Блэкпула, где в течение летнего сезона выступала в варьете, и к тому же перед студией она посетила стоматолога. «Стоял жаркий воскресный день, и я была совершенно не настроена записываться». Тем не менее ей очень понравился текст Джорджа («просто супер»), и она сделала еще одну попытку в 1974 году с другим продюсером, «но и тогда в ней не слышалась та магия, которой она заслуживала. Она должна была иметь аранжировку типа той, что в «Yesterday». Песня больше напоминала «Something». Во время случайной встречи Силлы с Джорджем в китайском ресторане в Лондоне выяснилось, что она все еще хочет попробовать записать ее, даже после того, как она была переименована в «I'll Still Love You» для альбома Ринго «Rotogravure» в 1976 году.

Ни одна нота не была сыграна или сочинена Джорджем для предыдущего альбома Ринго «Goodnight Vienna», поскольку завершение «Dark Horse» и подготовка к туру, который должен был начаться в «Pacific Colosseum» в Ванкувере 2 ноября 1974 года, не оставляли ему времени для помощи другим. Кроме того, когда сеансы записи «Goodnight Vienna» уже начались, им с Джоном пришлось воевать против Аллена Клейна.

Как и пророчил им в свое время Мик Джаггер, трое бывших Beatles,мягко говоря, стали испытывать сомнения в честности Робин Гуда поп–музыки. После концертов в пользу беженцев из Бангладеш разыскать его было все труднее и труднее, а заголовки вроде «Аллен Клейн присвоил деньги Бангладеш?» в «Rolling Stone» не внушали оптимизма. «Какому–то парню в Нью–Йорке пришла в голову идея по поводу Клейна, – объяснял Джордж. – Типа того, «если за это дело возьмется Клейн, все получится, как надо»».

Господа Харрисон, Леннон и Старр заинтересовались, как их менеджер управляется с делами. Обладая достаточным опытом в музыкальной индустрии, троица привлекла юридические силы, чтобы прояснить финансовое состояние империи «Apple», в которой правил бал Клейн. Оказалось, что тот в итоге изъял целое состояние из неконтролируемых процентов звукозаписывающей компании, но где были эти деньги – и сам Клейн, – когда Джордж получил уведомление о выплате налогов за 15 лет пребывания в ранге международной звезды?

Джордж «отчаянно нуждался в человеке, который помог бы мне разобраться с моим настоящим и будущим, но, к сожалению, этому человеку пришлось разбираться с моим прошлым». Этот человек материализовался в лице американца, и темпераментом, и внешностью представлявшего полную противоположность Клейну. Худой, лысый, в очках – Денис О'Брайен являл собой стереотип финансиста. Его методичный подход к изучению права и бухгалтерского дела в университете обеспечил ему хорошую должность в банке Ротшильда. В начале 1970–х закаленный в битвах Денис обрел достаточно уверенности в собственных силах для того, чтобы стать независимым финансовым консультантом в Лос–Анджелесе.

Его первым заказом в сфере шоу–бизнеса был финансовый контроль за «Being There» Питера Селлерса. Признавая, что Beatlesна голову выше среднего уровня, он никогда не был любителем поп–музыки, и «те истории о музыкантах, которые я слышал, отнюдь не делали им чести». Он прекрасно понимал: бурное развитие индустрии поп–музыки означает, что уже больше нельзя составлять контракт на салфетке во время ленча, как это когда–то сделал Брайан Эпштейн с Билли Дж. Крамером.

О'Брайен тут же отложил все свои дела, когда в 1973 году его познакомили с Джорджем Харрисоном. Как рассказывал Джордж, «мой друг по Харе Кришна обнаружил рубиновую копь в Индии и размышлял, как ее можно использовать для оказания поддержки храму. Он познакомился с Питером Селлерсом, который связал его с Денисом, и этот парень из Харе Кришна свел с ним меня». По мере того как Джордж и О'Брайен лучше узнавали друг друга, между ними росла взаимная симпатия, и со временем они стали друзьями. Их роднило чувство юмора, и Джордж с большим уважением относился к профессиональным качествам Дениса: «За 20 минут он может почерпнуть из баланса больше, чем большинство других за 20 часов». Рассказывая об их первой встрече, О'Брайен говорил с несвойственной ему восторженностью: «Председатели Shell, RTZ, IBM, Ford… я встречался со всеми этими людьми, но я никогда не встречался с людьми, подобными Джорджу».

Со стороны могло показаться, что это притяжение противоположностей. Как однажды заметил Эрик Айдл: «Отношения Джорджа и Дениса – это баланс между любителем–святым и любителем–дьяволом». Поскольку Харрисон не был неотесанным наркоманом, а О'Брайен – непроницаемым педантом, между Денежным битлом и его финансовым советником было достаточно много общего, чтобы быть склонными к бережливости и одновременно к расточительству, а также к благотворительности.

Хотя это были не столь масштабные пожертвования, как в случае с концертами в пользу беженцев из Бангладеш, значительная часть выручки от долгожданного тура «Dark Horse» пошла на благотворительные цели – от помощи жертвам голода в Эфиопии до перечислений в больницы дельты Миссисипи. Поначалу ничто не сулило проблем Джорджу, всегда опасавшемуся обвинений в высокомерии или скупости – грехах, из–за которых подверглись нападкам Rolling Stonesв «The San Francisco Chronicle» в 1969 году. Раздосадованные, они ответили бесплатным концертом в Альтамонте, в часе езды от Сан–Франциско. Наученный этим опытом, Джордж нанес визит в бесплатную медицинскую клинику в Хэйт–Эшбери, куда должна была быть перечислена выручка от концерта в «Cow Palace», той самой площадке, где Beatlesвыступали во время их первого тура по Северной Америке.

Прошло десять лет, на сцену вышел только один из Beatles– и никаких криков. Джордж всегда ненавидел шум, который оскорблял его как музыканта, и, по крайней мере, в тот вечер он был избавлен от него со стороны тех, кто заплатил немалые деньги, чтобы послушать Джорджа Харрисона. Каково бы ни было качество выступлений Джорджа, все концерты проходили с аншлагами, и его принимали так же, как любого другого знаменитого рок–певца.

Единственной настоящей поп–звездой, присоединившейся к нему на этот раз, был Билли Престон с целым арсеналом всевозможных клавишных инструментов. Заключивший в 1972 году контракт с А&М, он только что выпустил свой третий американский Номер Один, «Nothing From Nothing». Остальные музыканты из группы Джорджа, пусть и не столь именитые, как Престон, обладали впечатляющими профессиональными навыками. Ее ядром являлись LA Express,секстет под руководством трубача и флейтиста Тома Скотта. Ребята Скотта были рады вырваться на сцену из студии, где они аккомпанировали Фрэнку Синатре, Фрэнку Заппе и им подобным. Этот слаженный коллектив выгодно отличался от разношерстной команды, игравшей на концертах в пользу беженцев из Бангладеш.

Репетиции в студии А&М прошли не так гладко, как ожидалось. После распада BeatlesДжорджу приходилось быть лидером, и это давалось ему нелегко. Помимо работы над альбомом, он должен был заниматься повседневными делами в период междуцарствия Клейн – О'Брайен, решать вопросы, связанные с организацией музыкального фестиваля Рави Шанкара в «Albert Hall», готовиться к туру, и у него практически не оставалось времени для отдыха. Поскольку у Джорджа отсутствовала привычка подолгу петь, а ему еще нужно было натаскивать LA Express,незнакомых с его материалом, у него ослабли голосовые связки, и вместо пения он издавал натужный хрип. «У меня пропал голос, и я был совершенно измотан. Нужно было выбирать: либо отменять тур, либо ехать и хрипеть со сцены». Как истинный профессионал, он выбрал второе, в последнюю минуту усилив свою команду двумя испытанными бойцами – Джимом Хорном и Джимом Келтнером.

Программа тура содержала примерно поровну песен Beatlesи сольных хитов Харрисона, включая пару номеров с «Dark Horse». Это свидетельствовало о том, что Джордж не собирался пренебрегать прошлым, хотя Билли Престон и сказал репортеру из «Rolling Stone»: «Джордж вообще не хотел петь «Something», но я знал, что ему придется сделать это, и он взбунтовался, исполняя ее по–другому и переписав текст». Все еще испытывая пиетет по отношению к Джону, он пел своим охрипшим голосом «In My Life», песню Леннона с «Rubber Soul», наполнив ее громкими трубами и эффектом «вау–вау» Роббена Форда, гитариста LA Express.На этом фоне растекалась барочная мечтательность «Hammond B-3» Билли. Вероятно, в качестве ответа в продолжавшихся дебатах вокруг «He's So Fine» Джордж исполнял ускоренный вариант «My Sweet Lord», которую не сразу можно было узнать.

На три номера из «Dark Horse» публика реагировала с меньшим энтузиазмом, нежели на остальной материал. «Maya Love» имела весьма поверхностный текст, но – как и инструментальная пьеса «Hari's On Tour» – служила средством демонстрации возросшего мастерства автора в игре на слайд–гитаре. Больший интерес представлял заглавный трек, хотя бы за счет хриплого, словно простуженного, голоса, звучавшего тем не менее довольно приятно и представлявшего собой нечто среднее между вокалом Маккартни и Рода Стюарта. Еще незавершенная в студии, с каждым последующим выступлением тура эта вещь становилась все менее аморфной. «Поскольку аккомпанирующей группе все равно нужно было разучивать «Dark Horse», я решил записать ее живьем. Если ее сейчас послушать, она звучит вполне прилично».

«Вполне прилично» прозвучало и первое трехчасовое выступление, тепло воспринятое публикой. Одна девушка в первом ряду громко рыдала – очевидно, происходившее вызывало у нее ассоциации с магической атмосферой концертов в пользу беженцев из Бангладеш. В каждом пункте тура происходили слабые всплески битломании, как, например, в Окленде, где фэны устроили давку перед сценой, добавив забот и без того испытывавшему огромную нагрузку Джорджу во время исполнения «Give Me Love». «Я либо завершу этот тур абсолютно счастливым, либо уползу в свою нору еще на пять лет».

К минусам можно было отнести то, что в отличие от 1971 года публика с одинаково стоившими билетами бросалась с дикими воплями занимать лучшие места, когда открывались двери стадиона. Дело в том, что «фестивальные места» не были предназначены для сидения. В 1974 году на поп–сцене Северной Америки отсутствовали явные объекты поклонения и, соответственно, не было массовой истерии фэнов. Успех Боуи носил маргинальный характер, а глэм–рок присутствовал в Hot 100 лишь символически. В то время как группы Ramonesв Нью–Йорке и Sex Pistolsв Лондоне только еще проводили пробные репетиции, тинейджерам пост–психоделической эпохи приходилось самим искать себе развлечения. Духовность была забыта. Дешевый алкоголь, наркотики, обесцвеченные пряди волос – вот приметы того апокрифического года.

Примерно тому же уровню сознания соответствовала псевдоблюзовая брутальность таких менестрелей, как Rush, Grand Funk Railroad, Led Zeppelinи Bachman–Turner–Overdrive,чьи звуковые картинки бесчинств Чингисхана идеально подходили для американских стадионов, изначально предназначенных для проведения спортивных соревнований. Еще ниже по этой шкале располагались Climax Blues Bandи Supertramp.Если никто особенно не сходил по ним с ума, то их концерты, по крайней мере, были поводом встретиться с друзьями, оторваться и пошвырять наполненные мочой пивные банки в сторону музыкантов, если те играли недостаточно хорошо. Некоторые из этих снарядов долетали до сцены, где кривлялись тоненькие фигурки с гитарами в форме буквы V.

Принадлежал ли Джордж к этой когорте? После пятого концерта ему пришлось провести два часа на «Long Beach Arena» в ожидании самолета. Он расхаживал по пустому стадиону, а в это время бульдозер сгребал тонны осколков бутылок из–под виски, сигаретных пачек, предметов одежды и прочего мусора, оставленного толпой, к которой он обратился однажды во время выступления: «Не знаю, как там у вас внизу, но отсюда сверху вы похожи на покойников». Когда кто–то, войдя в раж, начал орать, требуя старых песен, он ответил: «Ганди говорит, что нужно создавать образ своего выбора и придерживаться его. Образ моего выбора – не битл Джордж. Если вы хотите Beatles,идите слушать Wings.Зачем жить прошлым? Пребывайте в настоящем. Нравится вам это или нет, я такой, какой есть».

Хотя он придерживался иного мнения, из статьи в «Rolling Stone» явствовало, что у него было немало поклонников. Джордж поначалу утверждал, что журнал выбрал из критических заметок о туре «только позитивные отклики». Но впоследствии признал, что «многие понятия не имели, какую музыку они пришли слушать, и в итоге она им очень нравилась. Она действительно была неплоха. На каждом выступление люди аплодировали стоя». Естественно, он написал об этом песню. «This Guitar (Can't Keep From Crying)» появилась из–за того, что пресса и критики достали меня во время туров 1974—1975 годов. Это было просто отвратительно».

По бутлегам и одной официально изданной живой записи тура можно сделать вывод, что он в самом деле был вполне удачным, и никакие негативные публикации не смогли отвратить от него преданных фэнов, прощавших ему все ошибки и недостатки. Даже Джон Леннон, который находился с ним в ту пору не в самых лучших отношениях, сказал: «Хотя у него сел голос, атмосфера была замечательной, а игра Джорджа – выше всяких похвал».

По «Long Beach Arena» он разгуливал после выступления, во время которого его воспаленные голосовые связки подверглись страшному напряжению. Никакие лекарства и вынужденное молчание не смогли предотвратить появление в местной газете жестокого заголовка «Dark Hoarse» (игра слов – «hoarse»означает хриплый. – Прим. пер.) .Когда ему стало особенно тяжело, были исполнены три инструментальных номера подряд, дабы его голосовые связки могли отдохнуть в течение нескольких минут, но «отдохнуть в ходе семинедельного тура нереально. Как это ни странно, но мне нравился мой голос – он немного напоминал голос Луи Армстронга и к концу тура стал лучше». Он действительно стал лучше благодаря временной неспособности подниматься выше хрипа. Вместо того чтобы пытаться взять верхнюю «соль» в припеве «In My Life», Джордж хрипел, словно певец соул, как будто заложенное в песне чувство нельзя было выразить посредством ожидаемой мелодической артикуляции.

Многие не могли простить ему искажение текстов – как правило, в результате замены одного слова, – что искажало эмоциональное содержание вызывавших ностальгию старых песен: «something in the way she moves it» вместо «something in the way she moves», «while my guitar gently smiles» вместо «while my guitar gently weeps», что вызывало наибольшее возмущение, и «in myyyyy life I loved God more». Tex, кто пришел хорошо провести время, раздражали упоминания бога во всех ипостасях: Кришна, Христос, Аллах, Будда – которыми он время от времени перемежал свое пение. Некоторые отзывались, понимая, что это часть его имиджа, но черт побери, какое отношение имеет этот самый Кришна к рок–музыке?

Расистов гораздо больше раздражало появление на сцене Рави Шанкара. Промоутер Билл Грэхэм утверждал, что афиши «Джордж Харрисон и Рави Шанкар» будут сбивать людей с толку, но Джордж даже хотел, чтобы на них было написано: «Не приходите, если не хотите слушать индийскую музыку». («Я думал: не всю же жизнь людям слушать Led Zeppelin,пусть послушают и другую музыку».)

В качестве церемониймейстера Харрисону было далеко до Кена Додда, и он оказывал Рави медвежью услугу, призывая публику проявить немного терпения еще до того, как звучала первая нота индийского оркестра, состоявшего из 16 музыкантов. Затем он приветствовал своего бывшего учителя игры на ситаре посредством церемонного «пранум». На одном концерте Джордж поклялся, что отдаст жизнь за индийскую музыку. «Но не за эту», – добавил он, похлопав по своей гитаре «Stratocaster», висевшей на ремне, украшенном значком йога.

Возможно, тем самым он бросал вызов Led Zeppelin.Хотя Рави и не мог рассчитывать на победу, он заставлял своих музыкантов звучать как можно ближе к западной поп–музыке, о чем свидетельствовали его джазовая вещь «Dispute And Violence» и последний хит «I Am Missing You (Krishna, Where Are You)». Тем не менее его появление во втором отделении концерта лишило публику значительной части терпения, к которому ее призывали, и люди начали переговариваться, а некоторые направились в туалет, где им предлагался широкий ассортимент легких наркотиков. «Очень жаль, что многие люди не воспринимают то, что проходит над их головами», – вздыхал Джордж.