Текст книги "Джордж Харрисон"

Автор книги: Алан Клейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

Так что 20–летняя Патти прекрасно подходила на роль школьницы в «A Hard Day's Night». Директор фильма вспомнил ее белозубую улыбку и очаровательный лепет в ролике ITV, рекламировавшем «Smith's Crisps», снятый им несколькими месяцами ранее. В присутствии ее и еще трех смешливых девчонок в школьной форме, представлявших публику, Beatlesспели под фонограмму «I Should Have Known Better» в автофургоне охраны, интерьеру которого придали вид студии. «Я ловила на себе взгляды Джорджа, – вспоминала Патти, – и меня это немного смущало. Потом, давая мне автограф, он изобразил под своим именем семь поцелуев. Я решила, что, наверное, слегка нравлюсь ему».

Она нравилась ему чрезвычайно, как и Джону, чьи подсознательные пассы в ее адрес становились активнее по мере того, как нарастали проблемы в его семейной жизни. Поначалу Джордж, не обремененный заботами холостяк, вел себя как типичный необузданный ливерпулец, но даже когда его манеры сделались более рафинированными, он очень отличался от тех молодых людей, с которыми Патти водила знакомство в Лондоне. Она хранила верность своему предыдущему другу до тех пор, пока не обнаружила под нарочито грубой внешней оболочкой Джорджа удивительно нежную, чувствительную натуру. Когда в ее квартиру проникли воры, среди составленной полицейскими описи имущества фигурировал золотой диск Джорджа «A Hard Day's Night».

Реальные романтические отношения явились компенсацией за отсутствие таковых в фильме. Хотя Леннон и говорил, что «Beatlesбыли там совершенно естественны», Пол испытывал смущение относительно некоторых фраз, которые ему пришлось произносить. Хотя явно и не Лоуренс Оливье, так называемый Серьезный – Джордж настолько хорошо справился с длинной сценой – где он негодует по поводу того, в каком порядке развешаны рубашки, – что Шенсон потребовал, чтобы он солировал еще в одном эпизоде, но в конечном итоге его отдали не Джорджу, а Джону.

Созданный Beatlesфарс заложил основы жанра неомюзикла, насыщенного оптимистичным сюрреализмом. Еще до «A Hard Day's Night» вышел снятый в быстро приходившем в упадок «Нэшвилле Севера» фильм «Ferry Across The Mersey» с участием Gerry And The Peacemakers»,их заглавная песня продлила прощание Тор Теп с мерсибитом до января 1965 года. Некоторые из выступавших на видавшей виды сцене «Cavern» еще даже привлекали внимание американских туристов, обвешанных фотокамерами. «Подлинные» ливерпульские группы входили в перечень достопримечательностей наряду со сменой караула и танцовщиками Морриса.

История мерсибита приближалась к своему завершению. Некогда прославленный центр новой поп–музыки оказался выпотрошенным лондонскими хищниками, которые лишили его порожденных им талантов. Как и сам Ливерпуль, мерсибит был осквернен, но Beatlesвиноваты в этом не больше других.

И все же разве кто–нибудь из их земляков не вышел поприветствовать Beatles,прибывших на ливерпульскую премьеру «A Hard Day's Night» и с триумфом проехавших по запруженным улицам? Рядом с «City Hall» они, в окружении полиции, исполнили «Can't Buy Me Love», свой пятый Номер Один.

В «Odeon» перед началом показа их пригласили на сцену, чтобы они сказали несколько слов. «Все мои находятся здесь!» – крикнул Джордж, перекрывая речь, доносившуюся из репродуктора кинотеатра. До того, как он стал знаменитым, Джордж понятия не имел, что у него столько родственников, а у его семьи столько друзей. Журналист с чековой книжкой уговорил австралийского друга миссис Харрисон по переписке расстаться с детскими фотографиями Джорджа. Тем не менее многих фальшивых кузенов, соседей, знавших его с детства, и прочих «родных и знакомых» не пустили за кулисы.

Поклонники выпрашивали у ближайших родственников и друзей Джорджа принадлежавшие ему детские рисунки, игрушки, значки и отсылали их в фэн–клуб Beatles.У некоторых из них удавалось раздобыть кухонные сервизы и даже столовое серебро. Трудно судить о том, какие чувства испытывали близкие «нашего мальчика», например, его старшие братья, по поводу его популярности и богатства. Но каковы бы они ни были, никто не смог бы отрицать, что родство с музыкантом из Beatlesприносило материальные выгоды. Наряду с дорогими подарками на день рождения они в случае необходимости всегда могли рассчитывать на определенные суммы. Однако никто из членов семьи Джорджа не злоупотреблял его щедростью. Позагорав на побережье Карибского моря, Луиза и Харольд вернулись на Мэкетт–лэйн, а не отправились вместе с Beatlesв Австралию и Азию, не желая транжирить деньги сына. И это несмотря на более раннее заявление Харольда, что «для Джорджа было бы хорошо, если бы мы поехали с ним. Возможно, нам удалось бы освободить его от некоторых забот, к примеру, от общения с фэнами». Кроме того, на их решение не ехать мог повлиять тот факт, что в этот тур была также приглашена тетка Леннона Мими, так и не взявшая назад свои резкие слова в адрес Луизы, высказанные ею в «Cavern».

Сидя на обитых бархатом креслах зала «Odeon», родители слушали речь конферансье Дэвида Джекобса, предварявшую фильм. Срывая аплодисменты, он превозносил Beatlesв ущерб Rolling Stones.На протяжении нескольких недель «A Hard Day's Night» и «It's All Over Now» Stonesзанимали две первые позиции в британском хит–параде, и в будущем необходимо было избегать подобного столкновения финансовых интересов. Хотя Beatlesдопускали мелкие выпады в прессе против Stones,когда вышел очередной альбом их конкурентов, они послали за ним в магазин Мэла Эванса. Больше того, музыканты двух групп охотно общались между собой, и Джаггер с Ричардсом присутствовали среди гостей на вечеринке, устроенной после концерта Beatlesна нью–йоркском «Shea Stadium» в 1965 году.

Это был зенит славы Beatles,что отнюдь не вскружило голову Джорджу, который навестил Merseybeats,выпустивших новый сингл, и регулярно, хотя со временем все реже, приезжал в Ливерпуль. Однажды он посетил «Blue Angel» с его анекдотами о том, что сказал Билли Крэмер Сэму Личу в 1961 году. Джордж был там, в общем–то, чужаком, но, взяв инициативу на себя, подошел к Roadrunners.«Привет, Майк, как дела в группе?» – «Отлично, Джордж, – отозвался Майк Харт. – Как дела у вас?»

Когда Roadrunnersоказались не у дел, Майк стал одним из основателей сообщества, известного как «Ливерпульская сцена». Однако в 1965 году все новые и новые ливерпульские исполнители отправлялись в поисках удачи на юг. Одним из них был Гибсон Кемп, заменивший Ринго в Rory Storm And The Hurricanes,который стал одним из троих членов группы Paddy, Klaus And Gibson,включавшую также Пэдди Чемберса и Клауса Вурмана. До того, как в 1966 году Клаус Вурман покинул трио, чтобы присоединиться к Manfred Mann,они выступали на постоянной основе в «Pickwick» на Грэйт–Ньюпорт–стрит.

«Pickwick» принадлежал к разряду самых модных ночных клубов Лондона наряду с «Speakeasy» и «Bag O'Nails», находившимися неподалеку от Кэрнэби–стрит, а также «Scotch» в Сент–Джеймс, от которого было рукой подать до Buckingam Palace. Посещала их весьма изысканная публика, мигрировавшая с вечера до рассвета из одного заведения в другое. Здесь собирались известные поп–исполнители, общавшиеся исключительно с равными себе и говорившие в основном на профессиональные темы. В их распоряжении имелись кока–кола и виски, а также девицы с прическами а–ля Квант и накладными ресницами.

Познакомившись с Патти, Джордж стал реже появляться в клубах Вест–Энда, но в его фонотеке было много американской музыки соул, постоянно звучавшей в темном зале «Scotch». Дома он слушал Бетти Эверретт, Чака Джексона, а также более известных Марвина Гэя, Нину Саймон и Уилсона Пикетта. Задолго до того, как регулярная трансляция на новой британской пиратской радиостанции вознесла их на нижние строчки чартов, Джорджу были известны такие вещи, как «Harlem Shuffle» группы Bob And Earl,«Headline News» Эдвина Старра, а также оригиналы британских кавер–версий «Just One Look» в исполнении Hollies (Doris Troy)и «Baby I Need Your Loving» в исполнении Fourmosts (Four Tops).Джордж был поклонником Мэри Уэллс, являвшейся в то время лучшей певицей Tamla–Motown,которая ездила по Британии с туром вместе с Beatles,выступая у них на разогреве. Он обычно стоял сбоку кулис и аплодировал, когда она исполняла свою программу из трех песен, хотя одна из них – «Time After Time» – годилась, скорее, для кабаре, нежели для толпы, с нетерпением ожидавшей Великолепную Четверку.

Отныне Джордж воображал себя весьма продвинутым музыкантом, но при этом он никогда не выказывал пренебрежения к мэйнстриму поп–музыки. Он, как и прежде, отдавал предпочтение американским исполнителям – постсерфинговым Beach Boys, Byrdsи Lovin' Spoonful,чье творчество уходило корнями в сельский блюз и музыку мемфисских бэндов. «Byrds» и «Lovin' Spoonful» считались представителями фолк–рока, как и Боб Дилан, вызвавший негодование в рядах пуристов фолк–музыки, когда в 1965 году перешел на электрогитару. Даже «Can't Buy Me Love», поскольку она отражает определенную точку зрения, можно назвать политической песней, но Дилан пел своим скрипучим, гнусавым голосом о множестве менее грустных вещей.

В своем творчестве он больше не затрагивал антивоенные темы. Наряду с «эоловыми каденциями» Beatlesобжигающий поток сознания Дилана придавал поп–музыке некую осмысленность. Сначала бит–группы – и среди них Byrds, Animalsи Manfred Mann– принялись исполнять кавер–версии его песен. Затем они стали подражать Дилану, как раньше подражали Beatles.В Британии главным его имитатором стал шотландец Донован с гармоникой и назальными модуляциями, дебютировавший в «Ready, Steady, Go!» в качестве более благостной версии мастера. Авторы музыки Tin Pan Alleyтакже творили в духе Дилана, хотя им приходилось попотеть над текстами. Благодаря им 1965 год стал годом всякого рода песен–протестов вроде «Eve Of Destruction» PF Sloan,написанной для Барри Макгвайра, бывшего члена New Christy Minstrel.

Между Ленноном и Маккартни не было единодушия по поводу Боба Дилана. Если Пол относился к нему сдержанно, то Джона в те дни можно было часто увидеть в хлопчатобумажной кепке а–ля Дилан на голове, а его новые песни – особенно «I'm A Loser» c альбома «Beatles For Sale» – выдавали явный интерес к творчеству американца. Придет время, когда Джордж станет еще более страстным, чем Джон, поклонником Дилана. «Мне нравится у него даже то, что у других вызывает отвращение, – с гордостью будет заявлять он, – потому что в каждой его вещи отражается та или иная грань его сущности».

Как личность, Дилан был «самый сумасшедший человек, какого я когда–либо встречал». Beatlesпознакомились с ним в номере нью–йоркского отеля во время их первого североамериканского тура, и когда им предложили напитки, Боб попросил «дешевого вина». Пока Мэл ходил за заказанным vin ordinaire,выяснилось, что Beatles,к немалому удивлению их гостя, никогда особенно не увлекались марихуаной. Дилан пустил по кругу сигарету с наркотиком, который уже не вызывал у Джона, Пола и Джорджа такого ужаса, как в эпоху прослушивания на студии Decca.

Дилану точно так же надоело объяснять смысл своих песен, как Beatlesотвечать на вопросы об их прическах и о том, как они находят Америку («нужно повернуть влево от Гренландии»). «Они по восемь раз задают один и тот же вопрос», – возмущался Джордж после очередной пресс–конференции. Что это за мир, где горничные продают журналистам истории о музыкантах еще до того, как они вселились в отель?» «Beatles Monthly» отвечал на вопрос о волосах на животе Джорджа. Действительно достойным упоминания был визит Beatlesк безнадежно больной племяннице шефа полиции Мельбурна с целью скрасить ее последние часы или же случай, демонстрировавший обычное человеческое поведение, когда они остановили свой «Austin Princess» возле деревенского магазина, чтобы купить конфет.

Даже на короткие расстояния им теперь приходилось не ходить, а ездить. После того как фэны испортили им несколько обедов в ресторанах, они стали ходить «в такие заведения, где посетители до такой степени снобы, что делают вид, будто не знают нас». Джон и Джордж, пришедшие на выступление Animalsв Ричмонде, вызвали там вспышку битломании и были вынуждены спешно ретироваться. Джордж говорил: «Наша беда – если это можно так назвать – связана с тем, что мы были лишены возможности делать определенные вещи. Например, мы не могли гулять по улицам, не могли заходить в магазины. Такое положение продлится лет пять, и мы согласны подождать, в конце концов, это не так уж плохо. Ожидая, мы зарабатываем деньги».

Существуют и более худшие способы зарабатывания денег, но для Джорджа самой обременительной обязанностью были туры. Некоторые поклонницы, для которых он оказывался недоступен, прибегали к шантажу, угрожая выпрыгнуть из окна, броситься под колеса автомобиля или отравиться. Одна из них в приступе отчаяния в самом деле полоснула себя бритвой по запястьям. Другие девушки были более удачливыми, ибо, хотя Beatlesи являлись во многих отношениях вполне приличными молодыми людьми, они отдавали дань своему естеству. Природная скромность не позволяет мне освещать подробности. Могу лишь сказать, что их сексуальные приключения были нерегулярны и не носили вызывающего характера. Эти приключения никогда. не освещались в прессе, которая считала, что любой ущерб безупречному имиджу Великолепной Четверки несвоевременен, так как публика не желала знать, что они не такие, какими предстают в «A Hard Day's Night». За исключением скандала, связанного с Rolling Stones.

Сцены в гардеробной зачастую не отличались от представлений о них фэнов: за столом идет игра в карты, Джордж настраивает гитару, Пол бреется над раковиной перед зеркалом. Иногда это действительно было, как в «A Hard Day's Night», когда Джон, Пол и Джордж играли на акустических гитарах, репетируя последний опус Леннона—Маккартни, в то время как Ринго стучал ладонями по столу или картонной коробке. Кто мог плохо подумать о ребятах, которые, подавляя внутреннее отвращение, были чрезвычайно обходительны с несчастными калеками, верившими в то, что «наложение рук» четверых поп–божеств способно принести им излечение? На жаргоне Beatlesслово «калека» означало человека, от присутствия которого они хотели бы избавиться.

Не все преклонялись перед ними. Чопорные хозяева отелей настаивали на том, что несовершеннолетним не положены алкогольные напитки, и, когда Джордж предъявлял им свой паспорт, у них вытягивались лица. На них охотились вооруженные ножницами неотесанные ревнители подлинно мужского стиля, рассчитывавшие на снисходительное отношение к ним со стороны служителей юстиции, косо смотревших на длинные мужские прически. Им ни разу не удалось достигнуть своей цели, но их менее воинственные единомышленники встречали Beatlesс плакатами оскорбительного содержания, а некоторые – по всей вероятности, ревнивые бойфренды – забрасывали их гнилыми фруктами. Однажды в шасси зафрахтованного Beatlesсамолета были обнаружены пулевые отверстия: очевидно, какой–то сумасшедший стрелял по ним, притаившись в конце взлетно–посадочной полосы аэропорта одного из американских городов.

Уткнувшись носом в дайджест авиакомпании, Джордж пребывал в блаженном неведении по поводу грозившей им опасности. Он побаивался высоты и время от времени, уставясь в проплывавшую под крылом ледяную поверхность арктической тундры, бормотал: «Когда смотришь на все это, ощущаешь себя песчинкой». Иной раз антикварный летательный аппарат с облупившейся краской, взятый в аренду для перемещения из пункта А в пункт В, действительно внушал дурные предчувствия относительно исхода предстоявшего полета. Один такой летающий гроб, перевозивший Beatlesи их свиту, включавшую Ronettesи Фила Спектора, через Скалистые Горы в Сиэтл, неожиданно испустил языки пламени. В эту минуту Джорджу наверняка явились призраки Бадди Холли и Джима Ривса. «Чем больше мы летаем без серьезных инцидентов, – говорил он, – тем больше боимся летать. Если есть возможность добраться до места на автомобиле, мы всегда используем ее».

По Британии Beatlesобычно ездили по железной дороге или на «Aston Princess», снабженном подголовниками, радиоприемником, проигрывателем пластинок и дополнительным сиденьем. Новый водитель Элф Бикнелл всегда брал с собой необходимые инструменты на все случаи жизни – от снежных заносов до севшего аккумулятора, но у него не было средства от выпадения «Gretsch» Джорджа из заднего отделения автомобиля. Тем не менее в таких случаях Джордж не злился и не ворчал, а вновь погружался в молчание. Позже он вступал в общий разговор, всегда возникавший после завершения трансляции ночных радиопрограмм. Даже будучи слишком утомленными для серьезной беседы, они старались не спать в пути.

На концертах оглушительные крики были для них все равно что шум моря для моряка. Дабы придерживаться записанных аранжировок, им приходилось полагаться на интуицию и переглядываться друг с другом, поскольку рев толпы заглушал музыку. Ринго стучал в барабаны без электронной поддержки, а гитаристы использовали три 60–ваттных усилителя «Vox», чего было явно недостаточно для того, чтобы доминировать над аудиторией. Они чуть ли не заглатывали микрофоны, но их пение также было практически невозможно расслышать. Даже в Британии истеричных фэнов приходилось теперь сдерживать кордону охранников, которые иногда обходились с ними настолько грубо и жестоко, что Лен–нон выговаривал им со сцены.

В «Daily Mirror» однажды появилось сообщение о том, что Джордж любит «джелли–бэйбиз» – мягкие желеобразные конфеты в форме младенцев, и с тех пор публика в Британии устраивала Beatlesна сцене дождь из них. То, чем их забрасывали за границей, отличалось от британских конфет так же, как градины отличаются от снежинок. Джордж просил корреспондента «Melody Maker»: «Напишите, что у нас уже вполне достаточно «джелли–бэйбиз». Поблагодарите фэнов, нам бы очень хотелось, чтобы они перестали засыпать нас конфетами». Помимо конфет, в них бросали рулоны туалетной бумаги с написанными на них любовными посланиями, а также пирожные, тюбики губной помады, расчески, театральные бинокли и даже пятидюймовые гвозди.

Beatlesотносились к таким проявлениям любви с юмором, отпуская шутки по поводу своей уязвимости. В ответ они во время исполнения песни беззвучно открывали рты перед микрофонами или умышленно играли мимо нот. На их концертах порой можно было неплохо повеселиться. «Наверное, с нами было чертовски трудно работать, – говорил с улыбкой Джордж лет десять спустя. – Мы постоянно дурачились, особенно Джон».

Кто мог сохранять серьезное выражение лица в атмосфере всеобщего безумия? Люди из высшего общества, государственные сановники и их надменные дети. На приеме, устроенном в честь первого выступления Beatlesв «Hollywood Bowl», можно было встретить многих легенд шоу–бизнеса. Кассиус Клей затеял шутливый спарринг с Ринго. За За Габор фотографировалась вместе с Джорджем, который пришел к следующему заключению: «Знакомиться с теми, кого мы считали достойными знакомства (но, как выяснялось потом, ошибались), выпускать больше хитов, чем остальные, и стать самыми знаменитыми музыкантами – это было все равно что залезть на вершину стены, заглянуть вниз и увидеть, сколько там, на другой стороне, интересного».

В скором времени исчезнет радостный юноша, который, завернувшись в банное полотенце, махал рукой толпе почитателей с балкона отеля в Сиднее. Стоило ли ехать в такую даль, чтобы увидеть то же самое, что он видел уже не раз в Нью–Йорке, Квебеке и многих других местах? Все эти места, куда судьба заносила его вместе с Beatles, мелькали у него перед глазами, словно из окна гоночного автомобиля. Когда его спрашивали, что собой представляет тот или иной город, он не всегда мог отыскать этот город на карте.

8. Member of the British Empire

Благосостояние Джорджа обеспечивало Харольду и Луизе безбедное существование. Родители всех членов Beatlesнеожиданно разбогатели и смогли рано выйти на пенсию. Это было похоже на выигрыш в лотерею. С Мэкеттс–лэйн Харрисоны переехали в Эпплтон, в отдельное бунгало, стоявшее на участке площадью три акра, примыкавшем к полю для гольфа, там, где Мерсисайд граничит с Чеширом. На их адрес по–прежнему приходило множество писем, хотя по сравнению с ежедневным почтовым фургоном в 1964 году их количество сократилось до стабильных двух сотен в неделю. Мистер и миссис Харрисоны извлекали максимум из своей известности, добираясь даже до Уилтшира, принимая участие в различных празднествах, конкурсах красоты, а однажды они почтили своим присутствием свадьбу фэна Beatles.Большинство из тех, кто писал им, получали ответы в виде печатных информационных бюллетеней и подписанных фотографий, которые Луиза каждый месяц отбирала в ливерпульском отделении фэн–клуба. Некоторым корреспондентам она отвечала собственноручно, тратя на это немало времени. Свойственная ей душевная манера общения способствовала неожиданным визитам. Так, например, однажды к ним приехала целая американская семья, по настоянию дочери прервавшая отпуск в Париже и прилетевшая в Манчестер, а оттуда добравшаяся на такси в Эпплтон. Луиза и Харольд всегда радушно принимали фэнов. Если бы не фэны, разве жили бы они теперь припеваючи?

Когда–то родственники Beatlesмогли проскользнуть за кулисы после концерта, чтобы обменяться несколькими словами в толкотне гардеробной. Ребенок, которого вы знали всю жизнь, отныне оказывал влияние на умы миллионов людей. Теперь, во избежание нашествия журналистов, его группа исчезала из гардеробной через несколько секунд после завершения выступления. В те дни родственники не могли пройти на концерт Beatlesили выйти после него без того, чтобы покрытые желтыми пятнами от никотина пальцы не записали все, что они говорили. На следующий день интервью появлялось в газетах, нравилось оно Beatlesили не нравилось.

Когда британский тур 1965 года достиг «Liverpool Empire», длительное ожидание журналистов было в полной мере вознаграждено появлением родителей Джорджа в сопровождении Патти Бойд. Она оставалась в Эпплтоне до вторника – и Джордж тоже! Что это могло означать? Всем было известно, что они вместе проводили отпуск, и у некоторых редакторов так и чесались руки написать о том, что эта бесстыжая девица сомнительного поведения живет в его новом доме уже несколько месяцев.

Довольно безразличный к успеху, Джордж стремился к тому, чтобы – как он выразился позже – «попытаться остановить волны, успокоить их и создать маленький, тихий пруд». Вместо того чтобы присоединиться к Джону, Ринго и мистеру Эпштейну в их поместье Уэйбридж, он предпочел местечко под названием Кинфаунс, изысканную усадьбу в поросшем деревьями Клэрмонт Парк в Эшере, в нескольких милях от столицы. Окруженная высокими стенами, она была гораздо менее доступна для фэнов, нежели его квартира в Найтсбридже, но Джордж был первым из Beatles,кто установил ворота с электронным управлением. Мало того что фэны срывали розы, которые он выращивал вдоль внутренней аллеи, однажды ночью Джордж, проснувшись, обнаружил в своей спальне двух девчонок. Они уже похитили несколько предметов его одежды на сувениры и поэтому, вместо того чтобы попросить автограф, благоразумно ретировались, пока их кумир возился с выключателем. Охвативший его поначалу страх сменился яростью, когда он вернулся в постель после безуспешной погони. Пришедшая в себя после шока Патти указала на окно, оставленное открытым для персидского кота.

Мало что в усадьбе напоминало о профессии ее владельца, кроме гитар и музыкального автомата. Сосны, садовый пруд, бунгало с домашней прислугой – все это могло принадлежать молодому служащему маркетинговой фирмы, которого начальники любят до такой степени, что разрешают ему носить челку а–ля Beatles, которая не позволила бы менее способным людям продвигаться по службе.

До сих пор вклад Джорджа в творчество Beatlesв качестве сочинителя был значительно меньше его вклада в качестве гитариста. Внушительный, еще до подписания контракта с «Parlophone», прогресс Леннона—Маккартни был образцом для подражания для Джаггера и Ричардса, Рэя Дэвиса и других британских бит–композиторов. Тем не менее теперь исполнители обхаживали Дэвиса, Джаггера и Ричардса, чтобы получить от них песни, которые те считали неподходящими для своих Kinksи Rolling Stones.После того как Yardbirds, Whoи даже Unit 4 + 2встали на ноги как авторы песен, менеджеры и продюсеры из звукозаписывающих компаний исследовали их демозаписи в поисках потенциальных хитов. Никто не мог сравниться по объему продаж с Билли Дж. Силлой и Peter And Gordon,записавшими кавер–версии хитов Beatles,но единственная давно забытая кавер–версия «Don't Bother Me» Джорджа в исполнении Грегори Филлипса не шла ни в какое сравнение с 150 кавер–версиями композиций Рэя Дэвиса.

Ни один из двух альбомов после «With The Beatles» не содержал вещей Харрисона. Он не испытывал особой потребности сочинять, и у него не было для этого экономического стимула. «Первое время я забывал заканчивать начатые вещи. Это как чистка зубов. Если вы никогда раньше не чистили зубы, требуется некоторое время, чтобы это вошло в привычку». Если он не проявлял интереса к сочинительству, это не имело большого значения, поскольку материала в творческом багаже Джона и Пола было более чем достаточно.

Теперь же он решил, что с этого момента одна–две песни с его ведущим вокалом на каждом альбоме должны принадлежать его авторству. Наряду с кинокамерой в багаже Джорджа постоянное место занял портативный магнитофон, на который он отныне будет записывать плоды своего вдохновения. В уединении гостиничного номера он ежедневно наигрывал и напевал различные фразы в течение часа. «Затем я воспроизводил запись и выбирал три–четыре фразы, которые можно было бы впоследствии использовать». Из этого могла получиться песня, но могла и не получиться. К 1966 году он начал работать дома, уже не на портативном магнитофоне, а на гораздо более сложном оборудовании, и «то, что на одном аппарате казалось пустой тратой времени, на другом иногда звучало более или менее сносно при использовании микширования и наложения».

Мелодии рождались легче, чем тексты. «Когда вещь готова, мне обычно что–то в ней нравится, а что–то нет. Я показываю ее Джону и Полу, чье мнение очень уважаю». Он откашливался, начинал перебирать струны на гитаре, делал глубокий вдох и запевал первую строчку. Когда песня заканчивалась, он смотрел на свои ноги, затем поднимал голову с вопросительным выражением на лице. Иногда он понимал, что ничего не выйдет, как только открывал рот. В других случаях он не мог понять безразличие двух своих главных слушателей. «Я всегда очень нервничал, играя свои песни Джону и Полу, и многие из них просто не решился показать им, в результате чего они так и остались на бумаге. Во всем виновата моя робость».

Леннон проявил максимальную доброжелательность, когда Джордж представил две песни–кандидата на включение в саундтрек к следующему фильму, «Help!». За неделю до начала сеансов записи в феврале 1965 года (и, между прочим, за день до свадьбы Ринго и Морин) Джон и Джордж почти всю ночь доводили до ума «I Need You» и окрашенную мотивами кантри–энд–вестерн «You Like Me Too Much». Джордж всегда будет испытывать юношеское благоговение перед Джоном. Он никогда не мечтал стать членом творческого союза Леннон—Маккартни, и ему бывало очень приятно, когда Джон оказывал ему поддержку и помощь. Сидя на ковре и издавая непонятные для посторонних звуки, они шлифовали «You Like Me Too Much», разбудив при этом юного Джулиана Леннона. «Было половина пятого утра, когда мы отправились спать, – вспоминал Джордж. – А в половине седьмого нам уже нужно было вставать. Что за фантастическое время!»

Однако, как бы Джордж ни ценил его помощь, Джон был отнюдь не в восторге от этих дополнительных обязанностей: «Он пришел ко мне, потому что не мог пойти к Полу… Мне тогда подумалось: «Черт возьми, приходится еще работать над материалом Джорджа. Мне вполне хватает работы с Полом»».

В ту пору Пол был единственным из Beatles,кто все еще жил в Лондоне, но вовсе не из–за географической удаленности Джордж «не мог пойти к Полу». Поскольку они с Полом тесно общались еще со школы, это могло вызвать у Джорджа синдром младшего брата, для которого средний брат представляет собой непреодолимое препятствие для общения с обожаемым старшим братом. После ухода из группы Стюарта никто больше не стоял между Полом и Джоном, и их альянс обладал таким мощным потенциалом, что Beatlesвполне могли добиться такого же успеха с любым более или менее опытным барабанщиком и любым более или менее толковым вторым гитаристом. Во всяком случае, для Джона Джордж был «надоедливым пацаном, который постоянно болтался под нотами. Потребовались годы, прежде чем я начал воспринимать его как равного».

Для фэнов Джордж являлся таким же лицом группы, как и Джон, и теперь он мог не опасаться повторить судьбу Пита Беста. И хотя в определенном смысле он оставался в тени Джона и Пола, Beatlesуже было невозможно представить без него и Ринго. В 1966 году Джорджа еще можно было заставить делать то, что ему делать не хотелось.

В студии Норман Смит был свидетелем того, как Леннон и особенно Маккартни обращались с остальными двумя, словно с инструментами для озвучения своих шедевров. «Джордж записывал два–три дубля, которые прекрасно звучали, но Полу они не нравились, и он начинал перечислять американские пластинки, говоря Джорджу, что тот должен играть, как в той или иной песне, что рифф в «Drive My Car» должен быть таким, как у Отиса Реддинга в такой–то вещи. Мы пробовали еще раз, после чего Пол сам брался за гитару. Он всегда приносил с собой леворучную гитару. Позже я узнал, что Джордж ненавидел его за это, но он никогда не проявлял своих чувств».

В «Another Girl» из «Help!» Пол переступил на кинопленке то, что со стороны воспринималось как демаркационная линия группы. Помимо ведущего вокала, он также исполнял партию соло–гитары, сосредоточенно вглядываясь в гриф, словно поражаясь своему умению. Джордж здесь практически остался не у дел. До тех пор, пока фильм не вышел на экраны, едва ли кто–нибудь мог бы предположить, что Джордж не исполнял сольные партии также и на других треках. На рекламном клипе, снятом для телевидения, Джон играл на ритм–гитаре, Пол – на басе, Джордж – на соло–гитаре, Ринго – на ударных, хотя на последнем сингле «Ticket To Ride» Пол играл и на басе, и на соло–гитаре.