Текст книги "Формула власти. Расколотый мир (СИ)"
Автор книги: Zora4ka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
– Нельзя! – наседал Гера с другой стороны. Он не умел тихонько причитать, а от волнения и возмущения почти орал. – Всю деревню перетряхнул, лошадь мимо проходила – понесла! Девушек переполошил, всех без сметаны оставил! Да на себя посмотри, ни рожи, ни кожи! Тебя бы не только из Института, тебя бы из армии уже выгнали за физическую непригодность! Ты когда в последний раз на суку подтягивался? А со мной боролся? Идет война, и как полководец я обязан заботиться о моих солдатах, а как друг я говорю, что тебя в первом же бою зашибут, и никакие эксперименты не помогут!
Тенька сидел на лавке, жевал пирожок. Вид у колдуна и правда был плачевный. К привычным уже бледности с худобой прибавились здоровенный ожог на правой щеке и забинтованная до локтя левая рука. Вдобавок рубашка вся в пятнах сомнительного цвета и происхождения. Виноватым или пристыженным Тенька не выглядел, хотя сестру и друга слушал очень внимательно. Наверное, просто ждал, пока они выговорятся и оставят его в покое. А там можно цапнуть с блюда на столе еще пару пирожков и возвращаться на чердак.
Ристинки видно не было. Наверняка бывшая благородная госпожа снова сидела в их с Лернэ комнате с какой-нибудь книгой. Купленные за бесценок на сельских ярмарках, раздобытые в городах, выменянные на еду, подаренные за красивые печальные глаза, книги последние пару месяцев несколько примиряли Ристинку с ужасной действительностью.
Пока Хавес топтался на пороге и с опаской косился на дым, Клима решительно подошла к лавке и буднично велела:
– Лернэ, открой окна, дышать нечем. Гера, со мной юноша, его зовут Хавес, он будет меня охранять. Расскажи ему все, что касается профессии телохранителя. То, чему нас учили в Институте. Я желаю, чтобы завтра Хавес уже мог приступить к своим обязанностям.
– Но Тенька...
Клима бросила на обоих усталый тяжелый взгляд исподлобья, и стало тихо. Лернэ загремела ставнями, а Гера пригласил Хавеса выйти во двор, поскольку дышать и правда было нечем: дым почти не пах, но словно пожирал свежий воздух.
– Интересненько это у тебя получается, – безмятежно прокомментировал Тенька и едва не подавился пирожком, потому что теперь порция тяжелого взгляда досталась уже ему.
– Либо твоих экспериментов не видно и не слышно, – вполголоса отчеканила Клима, – либо я берусь за тебя всерьез.
Колдун вздохнул, но потом ухмыльнулся.
– Эх, а я уже настроился на многочасовую нотацию в стиле твоих прочувственных речей. Не боишься, что кого-нибудь угораздит их законспектировать и передать потомкам?.. Ладно, не смотри так, сделаю я эту звукоизоляцию, тем более проект уже третий год пылится, все руки до него не доходят.
– Можно подумать, на тебя действуют многочасовые нотации, – сказала Клима мягче и тоже взяла пирожок.
– Ну... я всегда очень внимательно слушаю!
– Угу. И при этом еще тщательнее что-нибудь жуешь.
– А чего зря время тратить? Все довольны: я сыт, поруган и могу заняться делом.
– Самодвижущуюся повозку еще не изобрел? – Клима сняла платок и жилетку на меху, переобулась в домашние башмаки, развязала ленту и утомленно запустила пальцы в свои жидкие соломенные волосы.
За окном уже было совсем черно, холодный влажный сквозняк выгонял прочь остатки зеленого дыма. Пахло поздней осенью, свежими пирожками и совсем немного – кислой сметаной. Печка топилась постоянно, но на кухне обычно не застаивалась душная тяжелая жара, как в доме старосты, а только витало легкое уютное тепло.
– Неуч, – привычно отмахнулся Тенька. Потом недовольно нахмурился. – Понимаешь, там так интересненько все получается... Мне никак не удается поместить разряд в статичную среду, а без этого невозможно двигаться дальше. Вдобавок молнии так и тянет к водяным зеркалам, а я уже понял, что они несовместимы. Там постоянно коротит и взрывается, вон, всю щеку сейчас обожгло брызгами! А уж сколько раз эта сеть на мне замыкалась... Правда, есть у меня в мыслях одна интересненькая идейка, но это уже после того, как звукоизоляцию наведу, иначе ты, дорогая обда, меня сожрешь, как пирожок. Вкусно?
– Угу, – рассеянно отозвалась Клима, кусая поджаристую ароматную сдобу. – С зайчатиной что ли?
Тенька торжественно кивнул.
– Это я добыл! Я ж все-таки научился небольшие молнии генерировать! Столько энергии в воздухе разлито, ты себе не представляешь! Сегодня утром Гера вытащил меня на охоту. Я и сбил зайца разрядом, потому что силки ставить лень, из лука стрелять почти не умею, а ортону вообще едва поднимаю. Правда, твой военачальник с моей дорогой сестрицей целый диспут устроили, можно ли этого зайца теперь есть, или лучше закопать, пока с ним чего зловещего не стало. Темные люди! Можно подумать, у меня молнии какие-то особенные, даром что ручные. Но соседская собака постановила: зря они панику развели, слопала заячью лапку с большим аппетитом. Но Лерка меня упросила Ристе про способ охоты не говорить, а то она точно есть не станет. Колдовство ж! Мерзкое и беззаконное. Не понимаю до сих пор, на кой тебе Ристинка сдалась.
– А на кой тебе – молнии?
– Но это же так интересненько! – колдун махнул рукой. – Да понял я, понял. Эх, Клима, совсем ты замоталась, скоро станешь такая же бледная, как я. И Гера будет ворчать на нас обоих. Опять перед стариками языком молола?
– Опять, – девушка забралась на лавку с ногами, уперлась локтями в столешницу. – Если б мой язык муку мог намолоть из воздуха, я бы и вовсе не умолкала. Тенька, лучше бы ты изобрел какую-нибудь штуку, которая превращает глину в золото!
– Да ну, это скучно...
– Зато поможет поправить бюджет. Почему тебе скучны все полезные вещи?
– ...и невозможно! – колдун схватил очередной пирожок, оценивающе на него поглядел, вздохнул и положил на место. – Свойства глины невозможно изменить до свойств золота. Вот превратить один сорт глины в другой – пожалуйста. Или перегнать золото в пар, который тончайшим слоем металла оседает на предметах. Еще из чистого серебра можно сделать золото вперемешку с каленой серой... но это все давно открыто, описано и тоже неимоверно скучно. То ли дело – молнии, световая модель пространства...
Дальше Теньку можно было не слушать. Тем более, серебра у Климы тоже не было.
На улице все-таки пошел дождь, холодный, неприятный. Громко барабанило по ставням из сухого льда, Тенька недовольно морщился, и Лернэ в конце концов вынула их, сменив на более прочные, деревянные. Сухой лед сложила на специальную полочку, где он всегда пережидал непогоду. В этом отношении Климе куда больше нравилось стекло. Хотя, оно подороже, да и более мутное, некрасивого желтоватого цвета. Поэтому в Сильфийских Холмах и на землях Ордена отдавали предпочтение цветным витражам в ущерб видимости и свету. Клима давно решила, что когда-нибудь заставит Теньку поработать над прозрачностью стекол.
Входная дверь распахнулась, и на кухню ввалился промокший Гера, радостно таща за собой давешнего типа в плаще. Надо сказать, незнакомец был высок даже по сравнению с «правой рукой».
– Да ты не волнуйся, она все та же и ничего не забывает. Входи-входи, вот здесь половик, вытирай ноги, а туда сумку поставь. Решено, ты у нас переночуешь, что мы, крокозябры лесные, в ночь дождливую тебя прогонять?
Тип в плаще вел себя тихо и немного смущенно. Долго вытирал ноги, аккуратно положил на пол латаную сумку – было видно, что с ней за плечами исхожено немало дорог. Наконец он откинул капюшон, за которым пряталось молодое скуластое лицо.
– Клима, ты узнаешь меня? – негромко спросил гость.
В уже закрытую дверь постучали.
– Здесь теперь всегда такой проходной двор, или я просто в удачное время с чердака слез? – полюбопытствовал Тенька.
Гера, стоящий к выходу ближе всех, взялся за ручку.
На пороге оказались двое, высокие, тонкие, в темно-голубых промокших куртках. Дождевая вода стекала с лакированного дерева белой доски. Лернэ разинула рот, Тенька, прищурившись, покосился на Климу, Гера то ли радостно, то ли изумленно хмыкнул. Обда быстрее всех совладала с собой, встала и почти официально поприветствовала:
– Добро пожаловать, Дарьянэ Эр и Юрген Эв.
– Он тоже Эр, – перебила Даша по-принамкски. Акцент из ее речи никуда не делся, но слова сильфида выговаривала правильно. – Мы муж и жена, у нас одна фамилия. Как я рада видеть вас всех! Клима, так чудесно, что ты помнишь Юру, мне даже не надо его представлять. Мы с посольской миссией от Холмов. Все совершенно официально, не то что в прошлый раз... Так, мы можем войти?
– Можете, – благосклонно кивнула Клима. Она вела себя, как будто визиты сильфов в этом доме – обычное дело по вечерам. – Ставьте доску вон туда, к стене. Раздевайтесь, садитесь за стол. Тенька, займи господ послов. Я сейчас вернусь.
Проходя мимо Геры и первого гостя, махнула им рукой, чтобы шли следом, начала подниматься наверх. На втором этаже “правая рука” нагнал ее.
– Ты узнала? Почему ты никогда...
– Сейчас не до этого, – голос обды звучал сталью. – Проводи его пока в вашу с Тенькой комнату, принеси съестного, если он голоден, и спускайся к нам. Я несколько месяцев ждала визита сильфов. Прилетели, вор-робушки! – черные глаза свернули торжеством. – При гостях не болтай, понял?
Тем временем на кухне завязывался светский разговор под пирожки. Лернэ как раз поставила на стол глиняный чайник с душистым отваром из собранных на капище ромашек.
– Тенька, что у тебя с лицом и рукой? – спросила Дарьянэ на правах старой знакомой. Пахло изумительно, голодные продрогшие сильфы жадно тянули носами.
– Там с экспериментом интересненько получилось, – нехотя объяснил колдун, наливая гостям отвар и пододвигая блюдо с пирожками. Гости себя упрашивать не заставили.
– О, так ты сейчас занимался важными научными изысканиями? – вежливо уточнил Юрген.
Тенька вытаращил глаза и подумал, что разведка у сильфов хорошая, но из местных на нее никто не работает. Потому что ни одному живому существу в округе до сих пор не приходило в голову назвать Тенькины эксперименты не только научными, а еще и важными.
– Нет, он просто надымил так, что сметана прокисла, – решила Лернэ восстановить справедливость.
– Эксперимент пока не удался! – воспрянувший духом Тенька попытался делать сестре знаки, чтобы не роняла его неожиданный авторитет среди иностранных послов, но потом бросил это дело. – Знакомьтесь, кстати: моя сестра Лернэ Сафетыбока. Хозяюшка наша, умница.
– И красавица, – с улыбкой отметил Юрген. Лернэ заулыбалась в ответ, Дарьянэ ревниво подобралась.
Со второго этажа быстро спустился Гера, воровато схватил пару-тройку пирожков и с загадочным видом опять умчался наверх. Тенька проследил за недоуменными взглядами сильфов и поспешил перетянуть внимание на себя.
– Как долетели? – громко поинтересовался он. – У нас тут погода немножко испортилась... к осени.
– На Холмах уже лежит снег и ветра куда злее, – пожал плечами Юрген. – Трудности возникли только при посадке. У людей почему-то принято выращивать на обочинах колючие кусты.
– А, так вас в крапиву угораздило приземлиться! – догадался Тенька. – Да никто ее не сажает, сама растет, зараза. А что это у вас за доска интересненькая? Я в Институте таких не видел.
– Это новейшая модель, – не без гордости пояснил Юрген. – Она куда лучше чувствует дуновения ветра.
– О, – глубокомысленно протянул колдун, не сводя жадно поблескивающего взора с предмета обсуждений. – А можно будет вашу доску... изучить?
– Сильфийская магия совсем не похожа на ваше колдовство, – Юрген снисходительно улыбнулся. – Я не запрещаю, но вряд ли ты сможешь хоть что-то в этом понять.
Тенька хитро прищурился, но спорить не стал. Тем более, как раз вернулась Клима. Она умылась и переоделась в платье темно-красного бархата с тонкой полосой золотого шитья вдоль высокого ворота и по манжетам длинных рукавов. Это строгое, закрытое платье больше подчеркивало прямоту осанки, чем казалось нарядным. Обда села напротив гостей, глянула на Теньку, и тот налил ей отвара.
– Итак, я вас слушаю, господа послы, – Клима сейчас выглядела скорее учтиво и доброжелательно, чем властно.
Юрген начал загодя приготовленную витиеватую речь. Общий смысл сводился к тому, что сильфы внимательно следят за происходящим в Принамкском крае и видят: зарождается новое государство, молодое и перспективное, с неглупой повелительницей во главе, которая, если помнит, изъявляла желание союзничать. Так вот, сильфы рассмотрели это желание и решили, что тоже не против наладить хорошие отношения. А в качестве первого жеста доброй воли совершенно безвозмездно дарят новой союзнице некую сумму золотом. Ведь все нуждаются в золоте, правда?
Клима слушала внимательно, с вежливой полуулыбкой. Тенька не улыбался, только щурился хитровато и временами поглядывал на доску. Лернэ как ни в чем не бывало хлопотала по хозяйству, а потом и вовсе ушла наверх, вообще не вникая в разговор. И только пришедший к середине речи Гера волновался и хмурил брови за пятерых (включая ни о чем не подозревающую Ристинку), слишком остро осознавая историческую важность момента и всеобщую ответственность.
– Союз с Холмами, – почти ласково протянула Клима, словно пробуя это словосочетание на вкус. – Какая честь для моего пока маленького государства. А как же ваши договоры с Орденом? Мавин-Тэлэю не понравится, что сильфы заключают союзы с обдой, объявленной вне закона. А меня не устроит, что вы, новые союзники, продолжите поставлять вооружение моим врагам.
– Орден ничего не узнает, – заверил Юрген. – Ты же понимаешь, Климэн, что мы не можем сразу разорвать торговые отношения, корнями уходящие в глубину веков. Хотя, если ты предложишь нам такое же количество поставок зерна, овощей, фруктов, молока и мяса, мы обещаем пересмотреть взгляды на традиции.
– Чуть позже – непременно, – кивнула Клима. – В нынешнем году я могу продать вам лишь несколько партий яблок. Это не зерно и не мясо, но ведь надо же с чего-то начинать.
– Я могу расценивать твои слова как согласие? – тут же уточнил сильф.
– Всему свое время, – туманно улыбнулась обда. – Так ты говоришь, золото мне будет подарено. Какова сумма?
Юрген назвал. Тенька присвистнул и заслужил ледяной взгляд от Климы. Гера посуровел еще больше, отложил недоеденный пирожок. Этими деньгами можно было не только заполнить весь Климин сундучок “на вырост”, совсем опустевший к середине осени, но и половину второго, такого же.
– Неплохо, неплохо, – скучающим тоном кивнула Клима, словно выбирала на рынке свежую рыбу. – Накиньте-ка еще три четверти, для крепости будущих отношений.
– Но это и так... – возмущенно начала Дарьянэ, получила тычок от мужа и сконфуженно умолкла.
– Климэн, боюсь, в этом случае отношения выйдут настолько крепкими, что ты задохнешься в объятиях, – вежливо и заботливо предупредил Юрген.
– О, ничуть, – тем же тоном отозвалась Клима. – Меня вовсе не затруднит принять больше золота, чем предполагалось вначале. Как и вас – отдать. Ведь все ради дружбы, ради чистого крепкого союза. Что может быть лучше дружбы с сильфами?
– Лишние три четверти в придачу? – фыркнул Юрген.
– Совсем не лучше, – покачала головой обда. – Более того, ценности нашей дружбы не покроют и тридцать четвертей. Но достаточно трех.
Дарьянэ и Гера почти синхронно сглотнули. Но в отличие от них, и Юрген, и Клима очень хорошо представляли себе, что огромная сейчас для обды сумма – ничто по сравнению с бюджетом нормального государства. И Холмы запросто могут позволить себе подарить новой союзнице много больше, чем пара сундуков золота. Но – не станут.
– Хорошо. Я накидываю к первоначальной сумме половину, ты соглашаешься, и я достаю договор.
– Ты накидываешь половину и достаешь договор, – Клима как будто повторила.
Юрген полез за пазуху и извлек сложенный вчетверо лист плотной серовато-зеленой бумаги. Расправил, положил на стол, отодвинув чашки. Гера сбегал за чернилами и заостренной палочкой. Клима придвинулась поближе к сильфам и внимательно вчиталась в строки договора, составленного надо сказать, по всем правилам, на двух языках. Даже старинный герб обды был изображен наверху, рядом с сильфийским.
– “...в качестве союзнического дара обязуются безвозмездно выплатить обде Климэн золотом...” – вот тут исправь сумму, – велела Клима, водя по бумаге пальцем. – И допиши: обда Климэн в качестве ответного дара обязуется безвозмездно отдать Холмам двадцать мешков яблок.
Юрген поправил и дописал. Липка разрешил вносить незначительные изменения в договор.
– “Холмы обязуются продавать обде Климэн сильфийские доски, тяжеловики и огненную жидкость, а обда Климэн обязуется покупать все вышеперечисленное”. Здесь тоже допиши: если у обды Климэн возникнет в них недостаток.
– То есть? – удивился Юрген. – У тебя имеется все вышеперечисленное?
– Нет, откуда? – пожала плечами Клима.
– Но тогда к чему приписка?
– У вас прекрасная техника, – обда невинно улыбнулась. – Я очень рада такому условию договора. Замечательно, когда армия обеспечена досками, тяжеловиками и огненной жидкостью, но странно, когда солдат меньше, чем снаряжения. У меня небольшая армия, Юрген, поэтому недостаток техники устранить легче, чем в Ордене. Логично, если я не буду покупать у Холмов столь же огромные партии. А по договору выходит, что я обязуюсь купить все, мне предложенное. Может возникнуть недопонимание.
– Но что, по-твоему, может зваться недостатком техники? Нет, Климэн, так дело не пойдет. Ты купишь у нас одну доску и пару деталей от тяжеловика, а потом заявишь, что тебе хватит, армия небольшая, государство маленькое, и лучше бы мы дали тебе еще денег на покупку нашей же техники.
– Тогда давай установим лимит. Прямо сейчас. Скажем, сотня досок и три десятка тяжеловиков тебя устроят?
– Полторы сотни и шесть десятков, – сильф еще не забыл последствий предыдущего торга.
– Идет, – Клима если и размышляла, то очень быстро. – Но тогда еще одна приписка: вы станете продавать мне технику не раньше, чем я начну открытую войну против Ордена. С ведами я намерена воевать исключительно колдовством, поскольку, как показали последние пятьсот лет, ваша техника не дает преимущества.
– Хорошо. Но тогда я припишу, что войну против Ордена ты обязуешься начать к этой весне.
– К лету, – обда что-то прикинула. Тенька едва опять не присвистнул. Гера и Дарьянэ разинули рты.
– Хорошо, – Юрген выглядел невозмутимым.
– И последнее, – Клима впервые нахмурилась, зачитывая вслух: – “Если обда Климэн не выполнит возложенных на нее обязательств, Ветряные Холмы перед высшими силами и Небесами вправе стереть ее государство с лица земли. Сей договор не может быть расторгнут”.
Стало тихо. Гера побледнел, Тенька подобрался.
– Хорошо сказано! – весело заключила Клима в гробовой тишине. – А почему только Холмы? Это не по-союзнически! Дописывай: обда Климэн, в свою очередь, перед высшими силами и Небесами обязуется стереть с лица земли Ветряные Холмы, если они не выполнят возложенных на них обязательств.
– Мне нравится твоя лихая самонадеянность, – рассмеялся Юрген, делая приписку. Он ничем не рисковал. Договор составлен так, что сильфам ни к чему его нарушать. А даже если бы нарушили – не хватит обде мощи тягаться с Холмами.
– Я тоже от нее без ума, – кивнула Клима, перечитывая исправленный договор. – Как-то он зловеще кончается... Все находят? Вот, не мне одной так кажется. Не годится для начала добросоюзнических отношений. Допиши в конце так: сей договор не может быть расторгнут, но может изменяться по обоюдному согласию сторон не чаще раза в месяц.
– В год.
– Хорошо, в год, – Клима перечитала еще раз и осталась довольна.
– Теперь подписывай, – Юрген передал ей палочку.
– Сегодня? На ночь?! – Клима округлила глаза так искренне, что даже Тенька в первый момент ей поверил. – Нет-нет, сегодня я ничего подписывать не буду. Мне нужно подумать, завтра перечитать на свежую голову. Да и вы с дороги устали...
– Ты сказала, что согласна подписать, – перебил Юрген.
– Во-первых, я этого не говорила, – ласково напомнила Клима. – А во-вторых, бумагу следует переписать набело. Надеюсь, для этого тебе на надо возвращаться с ней на Холмы?
– Нет, – Юрген нашел в себе силы холодно улыбнуться. – У нас с собой посольская печать, которая дает полномочия подписывать бумаги от лица страны.
– Вот и славно, – обда была сама доброжелательность. – Допивайте отвар, заканчивайте ужин, а мы все пока пойдем и подготовим вам комнату для ночлега. Надеюсь, вы у нас задержитесь?
– Если договор будет подписан – непременно.
– А Ристя тоже живет здесь? – тихо спросила Дарьянэ.
– Да, конечно. Я сейчас даже пришлю ее, чтобы вы не скучали.
С этими словами Клима поднялась из-за стола и направилась наверх, жестом велев колдуну и “правой руке” идти следом. Оба молча переглядывались за ее спиной. Гера выглядел едва ли не испуганным, хотя скажи ему кто-нибудь об этом – ни за что не согласился бы. Тенька больше друга верил в Климино здравомыслие и дипломатическое чутье, но и его не отпускала настороженность. Игры кончились – это стало понятно еще тем летом, после побега из Института. Но теперь, когда послы другой страны принесли настоящий договор с печатями, за нарушение которого – смерть, реальность и серьезность происходящего стали ощущаться особенно остро. Большая политика – не восстание пары деревень, это глубокий колодец, в который падаешь без шанса выбраться наружу. Можно кричать, барахтаться, взывать о помощи – никто не услышит. А можно – хитростью и обманом встать на чужую голову, жадно глотать драгоценные крупицы влажного воздуха, пропитанного слезами и гнилью, топить под собой другого. Колодец большой политики слишком узок, чтобы места на воздухе хватило двоим. Дышат Холмы – захлебывается Принамкский край. Расцветает государство людей – сильфы гибнут от голода. И Верховный не мог не понимать этого, отправляя послов для помощи обде. Климе было отведено захлебнуться, а она собиралась дышать, утопив остальных. Сейчас – все равно что цыпленку надеяться выстоять на петушиных боях.
– Ты понимаешь, на ЧТО подписалась? – тихо и хрипло спросил Гера.
– Я пока еще ничего не подписала, – Клима выглядела уверенной в себе. Почти как всегда.
– Но ведь собираешься!
– Для начала я подточу вор-робушкам их острые клювы.
– Злокозненная обда поделится с нами своим коварным планом? – Тенька спрашивал с иронией, но глядел серьезно.
– Позже, – бросила Клима, открывая дверь в комнату Лернэ и Ристинки. – Ристя, ступай вниз, развлеки сильфов. Сболтнешь лишнего – ты меня знаешь. Лернэ, помоги Гере и Теньке перенести ваши вещи в мою комнату. Ночевать будем там, втроем.
– Почему это мы к тебе, а не ты к нам? – возмутилась бывшая благородная госпожа, традиционно недовольная своим положением, грядущим переездом и вообще всеми решениями обды.
– Мне придется перетаскивать слишком много важных бумаг. Давайте, поживее! Это только на одну ночь, потом распределим комнаты более удобно.
– Проще говоря, тебе неохота рушить свое уютное гнездышко, а на нас с Лернэ плевать, – тихо проворчала Ристинка, уходя.
– А как же... – хотел напомнить Гера о другом госте, но Клима перебила:
– Он пока переночует у вас, потом разберемся.
Под руководством обды нужные вещи были перетащены, постели перестелены, дополнительная вода – согрета, и не прошло пары часов, как отмытые с дороги сильфы и третий гость, для большинства домашних так и оставшийся безымянным, были уложены спать. Лернэ с Ристинкой тоже вскоре легли, а Клима, даже не раздевавшаяся ко сну, после того, как дом затих, осторожно вышла из своей комнаты и негромко, но требовательно постучала в дверь, за которой ночевали юноши.
Открыл Гера. Он был задумчив, взъерошен и закутан в одеяло.
– Бери Теньку и пошли на чердак, – велела Клима. – Поговорим о наших сильфийских гостях.
– Твое “позже” в этот раз наступило поразительно быстро, – устало проворчал “правая рука”.
– А сейчас наша злокозненная обда с умным видом скажет, что ее “позже” всегда наступает вовремя, – громким шепотом возвестил Тенька, выныривая из-за Гериного плеча.
Чердак, где колдун проводил свои многочисленные эксперименты, был гораздо просторнее мастерской Геры в Институте. Покатая остроконечная крыша скрадывала часть пространства, оттого прямоугольное помещение десяти шагов в ширину и вдвое больше в длину получалось почти квадратным. Вдоль стен тянулись самодельные кривоватые полки, чередуясь с дощатыми грубо обтесанными столешницами. Чердак был немногим меньше кухни на первом этаже и, казалось бы, места экспериментатору досталось с избытком. Но чердак выглядел так, словно скоро разойдется по швам от обилия вещей. На столах громоздились сложные многоуровневые конструкции из стеклышек, трубочек, камешков, каких-то тряпок и еще высшие силы знают чего. Полки были до отказа забиты реактивами, запчастями того, что не поместилось на столах, и диковинными предметами, по виду которых трудно было понять: то ли они попали к колдуну из неких иных миров, то ли найдены на ближайшей свалке. Под столами, в ящиках и просто на полу лежало все, чему не нашлось места на полках и столах, а еще – менее важные для хозяина, но все равно милые сердцу “интересненькие” штуковины. Например, неудавшиеся изобретения позапрошлогодней давности, прохудившаяся посуда, битый сухой лед, какие-то перья, травы, сушеные грибы, яблочные огрызки, тыквенные семечки ядовито-зеленого в фиолетовую крапинку окраса и тому подобное. У дальней стены рядом с небольшим закопченным окошком двумя неровными стопками почти до потолка возвышались книги. Они были защищены колдовством от холода, плесени, огня, влаги и мышей, поэтому хранились довольно небрежно. Тенька имел обыкновение почитывать то одну, то другую, загибать и слюнить уголки, делать пометки на полях, ненароком обливать страницы ромашковым отваром или кислотой. Поэтому его книги вид имели плачевный, а натуру неубиваемую. Ни одной библиотечной неженке не снились такие суровые условия. Книги приспосабливались, а от обилия колдовства меняли свойства и постепенно начинали жить своей особой жизнью, отдаленно напоминающей разумную. Впрочем, чтению это не вредило. Рядом с книгами стояло несколько ящиков, полных исписанных листов бумаги. Это были труды и конспекты самого Теньки. На тех, что постарше, желтых от времени – корявые буковки круглого еще детского почерка, множество топорных рисунков. Более новые, белые, листы покрывала самая настоящая вязь, малоразборчивая, острая, летящая, часто перемежаемая загогулинами формул. С потолка свисало все, что не уместилось на столах, полках, полу и в ящиках, а еще – некоторые особо важные конспекты и вырванные из книг страницы. Посреди чердака важно стояло огромное, в пол, зеркало в потемневшей от времени резной деревянной раме. Иногда по зеркалу пробегала странная рябь. Неподалеку валялись перевернутый закопченный табурет и несколько потрепанных подушек.
Проще было сжечь чердак дотла, чем на нем убраться, поэтому Тенька за несколько лет разве что пыль кое-где смахивал и пару раз помыл свободные участки пола. Поэтому через весь чердак в обход кучек хлама тянулось что-то вроде тропинки – относительно чистой полосы на темном деревянном полу. Гера первое время пытался сподвигнуть друга на генеральную уборку, но потом смирился. До поры. Ведь невозможно думать об уборке на чердаке, когда в стране такое творится!
Тенька по-хозяйски сел прямо на пол. Гера – опасливо устроился на подушке. Клима размашистым жестом поставила табуретку вертикально и оседлала ее по диагонали, широко расставив ноги и подогнув колени.
– А теперь, – обда обвела присутствующих пронзительным взглядом, – обсудим наших дорогих сильфийских союзников.
– Союзников ли? – без улыбки уточнил Тенька.
– Это будет зависеть от меня, – Клима крепко переплела пальцы, как всегда делала в минуты волнения. – Никто, кроме сильфов, сейчас не подарит мне два сундука золота.
– Ты не думаешь, что сильфийское золото может слишком дорого обойтись тебе в будущем? – спросил Гера. На его бледном от волнения лице отражались голубоватые блики, которые периодически проскальзывали по поверхности зеркала, поэтому «правая рука» походил сейчас на какого-то духа водных глубин, очень хмурого, словно разбуженного во время зимней спячки и жаждущего покарать виновников.
– Именно об этом я и думала весь вечер. Договор не будет подписан, пока я не увижу золото воочию – не хочу рисковать за пустые обещания. А потом настанет ваш черед. Гера, от тебя мне нужна хорошая армия. Хватит бездельничать и таскаться за Лернэ.
– А они знают, что являются будущей армией? У них нет даже маршировок по утрам, – Гере стоило немалых трудов пропустить священное имя мимо ушей и не начинать бессмысленный спор. Тем более, Клима отчасти права.
– А стройка на что? Я повелеваю, чтобы весь примкнувший ко мне сброд сделался к весне приличным войском с тобой во главе. Начни со стройки, пойми, кто чего стоит, потом перейди к учениям. Докладываться мне каждый вечер. Кроме того, вверяю тебе стражей границ. Разведчики – не твоя забота, они подчиняются только мне. Достаточно того, что я не запрещаю тебе читать на досуге некоторые их отчеты. Вопросы?
– Ты собираешься начать войну так скоро?
– Если я не успею встать на крыло, сильфы развеют меня по ветру. Я должна быть сильнее, чтобы выжить, – Клима проговорила это раздраженно, а потом плотно сжала губы. Она сейчас была напряжена, на дне властных черных глаз поблескивали колючие искры. От легкости и лукавости не осталось и следа.
– Может, лучше совсем не соглашаться на договор? – осторожно поинтересовался Гера.
– Все упирается в золото. С ним есть шанс пережить зиму. Без золота – верная смерть. Нужно время, у меня нет армии, чтобы начинать войну сию секунду, а без золота я не смогу прокормить своих. Сильфы пришли очень кстати. Теперь Тенька...
– А я-то что? – вытаращил глаза колдун. Он решительно не понимал, чем сейчас может помочь отечеству.
– Во-первых, сделай звукоизоляцию на чердак.
– Завтра?
– Вчера! – рыкнула Клима. – Чтобы ни одна собака не знала, чем ты занимаешься. Тебя заинтересовала доска, верно?
– Ага. Юрген даже разрешил мне изучить ее, – на колдуна вспышки гнева обды не производили никакого впечатления. Тенька видел по глазам, когда Клима и правда в ярости, а когда просто хочет припугнуть.
– Замечательно, – девушка ответила на его взгляд с досадой. Тенькой невозможно было нормально командовать. – Разбери эту клятую доску по щепочкам, но пойми, как она работает. Плевать на молнии, зеркала и прочую дрянь. Если потребуется – работай днем и ночью, но чтобы твоя доска летала не хуже сильфийских. Я знаю, ты на это способен, в Институте тебе уже удавалось подобное.
