Текст книги "Странствия клетчатых (СИ)"

Автор книги: Зелена Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 45

В сумерках актёры явились в «Ореолу». Камзол и куртка дождались хозяев на соляном складе, и выглядели Крас и Новит вполне прилично. Хотели быстро проскочить по лестнице, заглянуть к Папаше, извиниться за опоздание и успокоить всех. Судя по сиротливо пустой сцене, вечернее представление задержали из-за них, но ещё можно успеть…

– Вы живы! – стоило переступить порог, на них с криком раненой гарпии накинулась Смея. – Они здесь! – сообщила она для всех.

Папаша беседовал с хозяйкой, актеры сидели в пустом и тёмном обеденном зале. Через секунду весь театр в полном составе высыпал на площадку возле лестницы.

– Живые, – бросилась к ним Веричи. Тревога у нее тут же сменилась слезами радости, она обнимала и целовала вернувшихся братьев, как будто уже отчаялась их снова увидеть. Смея крепко обняла и чмокнула в щёку Новита и повисла на шее Краса. Не просто целовала, как-то уж очень настойчиво скользила пальцами, проверяя каждый дюйм, словно боялась нащупать скрытую дыру от пули или кинжала. Веда так же гладила по лицу тех, кого хотела «увидеть». Наконец, сестра прерывисто глубоко вздохнула, крепко, уже без опаски, обняла, щекой прижалась к груди, при этом глядя на Жердина.

– Да! – авторитетно сообщила Смея. Кудрявый артист скорчил хитрую понимающую гримасу, высоко заломив бровь, как делал в образе слуги.

– Брысь! – Крас обеими руками шутя оторвал от себя Смею. – Ты что, боишься, нас подменили? Это я, успокойся. Новит, подтверди.

– Где вы были! – требовательно прозвучал общий хор.

– Э-э-э… гуляли.

– Почему шпага осталась на кровати?

– Не хотели её будить.

– Ухаживали за местными зелёными красотками? – прищурилась Смея.

– Почему, зелеными? – не понял Новит.

– Вы оба только что вылезли из реки! Ловили лягушек? Или русалок?

– Да, заглянули на пляж, – беззаботно подтвердил Крас. – Немножко задержались, отдыхали после… Это что, повод устраивать скандал?

– После чего вы отдыхали? – настаивала Смея.

– После пикника.

– И с кем гуляли?

– Допрос? – возмутились Крас и Новит. – Нас пригласила симпатичная вдовушка… и там ещё была её служанка, с кудряшками, в чепчике. Да-да!

– Такая, в синей юбке, белом фартучке, боится собственной тени? – уточнил Жердин.

– Она!

– Невидимки докладывали, что вы ушли с ней. Сказали, барышня пришла со стороны речного квартала. А там сегодня был пожар… Не там ли вы гуляли на пикнике?

– Мы? Нет! А что горело?

– Снесли какой-то склад за городом, как говорят, пустой. Рухнул и вдребезги. Не видели?

– Мы? Нет! – вернувшиеся с пляжа переглянулись: – Это ведь не мы его? Нет? Нет! Мы его не трог… не поджигали.

– Веда? – потребовал поддержки Жердин.

– Я говорила, они там… гуляют, – насмешливо процедила провидица. Крас толкнул партнера локтем и шикнул:

– Новит! Делай невинное лицо, нам не верят!

– Клянусь, это не мы! Может, там у кого другого был пикник, но мы не встретились, – Новит старательно хлопал глазами. – А почему вы спрашиваете? Вы как-то слишком беспокоитесь по пустякам. Что-то случилось?

– Да так, сынки, сущий пустячок, – Папаша шагнул вперед, протянув им письмо на гербовой бумаге с личной печатью лорда Инзеля. С короной и остроконечными башнями замка. Крас прочёл вслух, чтобы любопытный школяр не заглядывал ему через руку.

– «До меня дошли слухи о постигшем вас несчастье. Заранее выражаем глубокие соболезнования Вашей утрате. Театру будет нелегко смириться с потерей такого таланта. Если же это чья-то глупая шутка и слухи не верны, я буду рад. Но если худшее, чего Вы опасались, действительно случится, за компенсацией и помощью в похоронах обращаться лично ко мне… Лорд Инзель». И? Теперь вы знаете, это всего лишь глупая шутка. Зачем смотреть на нас так, будто вы сожалеете, что мы живы?

– Ах, мамочка, – угрожающе начал Жердин, потирая руки, – простишь ли ты своего любимого сыночка, если он вдруг, случайно, станет братоубийцей? Если вы оба немедленно не объясните…

– Спокойно, – Крас выставил ладони. – Не надо убивать нас дважды! Или это уже триж… Новит, расскажи всё, как было!

– У них с лордом был поединок, а я был секундантом! – гордо сообщил Новит с преувеличенно беззаботной глупейшей улыбкой. – Всё отлично.

– Так не пойдет, – возразили Старик и Папаша. – Дороги любые подробности!

– Нет, я могу только кратко. Письменно. У меня тоже есть интересный документ, – Крас достал из кармана записку лорда с обещанием лишить актера жизни. – Папаша, брось в камин, дело прошлое. А из-за этого, если не ошибаюсь, нам стоит ждать гостей, – Крас помахал документом с печатью, свернул его и сунул в карман камзола. – Мы ещё вовремя вернулись. Объявите на площади, вечернего представления не будет, пусть зря не ждут.

*****

В обеденном зале зажгли лампы. Хозяйка выставила на стол лучшее вино из своих запасов. Не зная, чем обернётся лордская шуточка с похоронным письмом, актеры не могли ни есть, ни выступать. А люди с площади не верили, что представления не будет, хоть госпожа Ореола всем говорила: зал закрыт, у театра и ресторана при гостинице сегодня выходной.

– Зря его защищаете, – Жердин сердито отхлебнул из кружки, сидя за столом напротив братьев. – Я его близко видел, вы забыли?

– Тебе ни к чему эти подробности, своего опыта хватает, – непроницаемо ответил Крас. Новит молча пил воду. Горло болело, и всё ещё казалось, что каждый раз он выдыхает дым. – Мы заключили мировое соглашение.

– Твои подробности мне помешают его принять? – жестко усмехнулся Жердин. – Значит, моя встреча, ещё «цветочки»? Не хочешь говорить? Невидимки вернутся через час, собрав все слухи, просеяв их и выяснив подробности. Лучше скажите сами.

– А ведь правда, Крас, – кашлянул Новит. – Вся компания с «пикника», когда мы ушли на пляж, скорее всего, здорово напилась в ближайшем портовом кабаке. Они такого порасскажут… На холме других свидетелей не было, от кого ещё мальчишки узнают «правду»? И Жердин нас тогда… а Смея?.. И остальные?.. Как-нибудь успокой наших, как ты умеешь. Мне не поверят.

– Спасибо, брат, – Жердин одобрительно сжал его руку и перевёл тёмный горящий взгляд на Краса: – Говори. Я сейчас на редкость снисходителен ко всем шалостям лордов, потому что я вижу вас перед собой. Так что, переживу. Не знать страшнее. Моё воображение нарисует что-нибудь непростительное, и ты, красавчик, будешь виноват в моих страданиях!

– Какие вы зануды, – тяжко вздохнул Крас, закрыв лицо рукой. – Оба! Что тебе могут рассказать мальчишки? Что на холме сгорел сарай, а мы с лордом дрались рядом с этим костром.

– Кто был внутри?

– В тот момент – никого.

– До этого? – не отставал Жердин. – Шантаж? С той девкой?

– Нет. Лорд хотел лично от меня извинений за спектакль. У него это не получилось. Никто не пострадал. Ничего больше. Новит…

– Ни слову не поверю, – сверкнул глазами Жердин. – Руки!

– Брат мой, – Крас терпеливо протянул открытые ладони через стол, чтобы Жердин, рассмотрев каждый палец, мог убедиться, что ни ожогов на ладонях, ни ссадин на костяшках, ни следов от веревок на запястьях нет, – ты в юности, случайно, не служил стражем закона?

– Я часто бывал в полиции, и знаю, когда врут… Новит, – Жердин убедился, что и на руках у новенького никаких следов, даже сажи под ногтями. Они с Красом старательно «топили» все улики. – Кто устроил пожар на холме?

– Инзель. Сам лично, с дружками.

– А вы были внутри? Да или нет? Одно слово, глаз не отводить!

– Вылитый следователь, – шепнул Крас сообщнику. – Надо сделать такую сценку… Я думал, это коронная роль Папаши…

– Я давно заметил, они похожи!

– Да или нет?! – зарычал Жердин, сильнее, чем хотел, сжав руку новенького.

Оба сделали именно то, что подтверждает вину без слов: уставились в стол и молчали.

– Понятно, – Жердин откинулся на спинку стула, закинув ногу за ногу. – Выбрались сами или ждали милости великодушного лорда?

– Сами.

– Ещё лучше. Можно считать, что я спокоен. Но если этот гад только…

Они втроем и все в зале обернулись на шум у порога гостиницы. Десяток чужих слуг в серо-золотых ливреях вереницей несли в обеденный зал корзины с цветами, ящики с вином, копченые окорока, выпечку, фрукты, коробки с готовыми блюдами на льду, всё, что обычно заказывают для роскошного банкета. Вслед за закусками на пороге возник лорд Инзель в сопровождении троих приятелей. Сильно навеселе, но ещё твердо держась на ногах, вельможа приветствовал удивленных зрителей обворожительной улыбкой и общим поклоном.

– Рад приветствовать артистов лучшего театра, когда-либо бывавшего не только в Южном Броке, но и за его пределами! Примите мои скромные дары и забудем все прошлые недоразумения. Я – ваш искренний поклонник, и обращаюсь к главе вашего театра с небольшой просьбой… – он уверенно направился к Папаше, попутно непринужденно поцеловав ручку Веричи, сидящей рядом. – Я только что узнал, что вечернего представления не будет? Очень жаль… Вас не обидит, если я покрою весь возможный сбор за сегодня и… приглашаю вас выступить у меня в замке? Мне, право, очень бы хотелось наконец насладиться вашим искусством в полной мере. В предыдущие дни у нас не сложилось…

– Что?! – Смея встала, даже не пытаясь изобразить вежливость к знатной особе. – И вам хватает наглости позвать нас…

– Вначале, на ужин в вашу честь, – невозмутимо подтвердил Инзель, – чтобы найти возможность ближе узнать друг друга и загладить… А завтра, если пожелаете…

– Нам трудно принять ваше предложение сразу, не обсудив его всей семьей, милорд, – сдержанно ответил Папаша Баро, так и не встав навстречу вельможе. Зато Крас живо поднялся из-за стола и подошел к ним.

– Отказать новому другу в первой просьбе крайне невежливо, – со светской улыбкой укорил он артистов. – Почему бы и нет? Думаю, раскаяние его лордства вполне искренне, а щедрость – безгранична. Милорд, позвольте вам представить, глава нашего театра господин Баро, добрейший человек и замечательный директор. За любого из нас он… он, в самом деле, заботится об артистах, как о собственных детях.

Госпожа Смея, – Крас подвел красотку к Инзелю, почти заставив дать гостю руку для поцелуя. – Обладает всеми достоинствами знатной дамы: горда, капризна, неприступна, может убить презрением или кинжалом, но, в то же время, у нее золотое сердце и она замечательно поёт.

Госпожа Веда, королева-мать нашего театра, не поддавайтесь иллюзии, будто она не видит, в обычном смысле. Она видит вас насквозь, как просветка стражей закона, опуская несущественные подробности. Не спрашивайте её о своем будущем, захочет, сама скажет.

Господин Учёный, можете так его называть, не большой любитель светских празднеств, не доверяет высшему обществу, которое неплохо изучил, как и прочие науки. Но если вам нужен компаньон для философской беседы – лучшего не найти.

Юная госпожа Веричи, моя младшая сестра, этим всё сказано. Думаю, вы, милорд, сможете убедить её в своей бескорыстной любви к искусству. У Веричи доброе сердце, будете себя хорошо вести, она с вами даже потанцует.

Новита вы уже достаточно знаете, чтобы считать себя добрыми друзьями, – Крас дождался формального жеста, чтобы лорд и недавний секундант обменялись рукопожатием, – а вот мой второй брат… тут могут возникнуть некоторые сложности. У него отвратительный характер. Жердин у нас ничего не забывает, не то что я… Договаривайтесь сами. Если он откажется ехать выступать в ваш замок, вряд ли кому-то из нас удастся его переубедить. Упрямец! – Крас лучезарно улыбнулся, сведя их лицом к лицу, и отошёл на своё место с другой стороны стола.

Жердин при знакомстве встал, как все, кроме трех самых старших актеров, хотя Крас не тащил его из-за стола, даже не прикасался. Кудрявый актер демонстративно смотрел мимо незваного гостя, сохраняя непримиримую позу, скрестив руки на груди. Выпрямившись, он был почти на голову выше лорда.

– Я прошу оказать мне честь, приняв мое приглашение, – с непрошибаемой светской любезностью без тени смущения уговаривал недавнего врага Инзель. – Без вас представление лишится своей главной изюминки. Моя… давняя знакомая, госпожа Эфирина тоже приедет в замок. Полагаю, ей будет приятно видеть вас. Именно – вас, господин… артист, – лорд слегка поклонился.

– Хочешь с нашей помощью проучить свою красотку? – напрямик спросил Жердин.

– Без вашего участия это невозможно, – смирено ответил лорд и первым протянул руку. Жердин не мог не ответить. Глазами подал знак: «Ладно, забыли».

– А теперь, господа, к столу! – радостно пригласил всех Инзель.

Глава 46

Люди на площади прилипли к освещенным окнам ресторанного зала «Ореолы». Все видели, как лорд явился мириться, и теперь смотрели его банкет с актерами как лучшее представление. Вся пантомима была ясна без слов и моментально передавалась по цепочке всем на площади, как передают особо интересные разбирательства стражей закона, если все желающие знать подробности не помещаются в зале суда.

Пьяный или трезвый, лорд отлично отдавал себе отчет, что каждый его заметный шаг скоро становится известным широкой публике. Актеров тем более не смущали зеваки за окном, в этом зале они привыкли обедать под пристальными взглядами поклонников.

Приятели лорда, Ларин, Мелред и третий, с которым даже участники «пикника» официально познакомились только сейчас, поначалу чувствовали себя сковано и пили намного больше. Но вскоре уже хохотали и сыпали комплементами барышням, и наперебой рассказывали каждый свою версию поединка, дополняя друг друга. Но, сколько бы они ни выпили, о первой части «пикника» не только лорд, но и его приятели глухо помалкивали, как будто ничего не было.

– Сынок, ты серьезно насчет замка? – Папаша Баро поймал Краса, когда тот снова проходил вокруг стола, как распорядитель торжества, проверяя, все ли довольны?

– Вполне. Мы редко бывали в замках в большей безопасности. Но завтра, когда Инзель протрезвеет, можешь взять с него клятву о соблюдении законов гостеприимства. Сейчас – бессмысленно.

– Хм, что ж… будем считать, ты знаешь, что делаешь. С него должок, я так понимаю?

– Да.

– Почему, только Веричи твоя сестра, а я кто? – обижено спросила Смея, дождавшись, чтобы красавчик подошел к ней.

– Ты – моя любимая сестра. Лорд понимает узы родства иначе, чем Братство Дороги, – тихо ответил Крас, склонившись к ней из-за спинки обеденного кресла. – Я не прочь, если он решит, что ты мне больше, чем сестра. Это правдоподобнее. И если не только мне, тоже хорошо.

Смея кивнула на Жердина, потом подняла лицо, вопросительно глянув на Краса. Тот подтвердил одними глазами и поцеловал её в висок.

– Мой принц, – Веда погладила его руку на своем плече, когда Крас подошел к ней. – Из-за тебя я пережила, надеюсь, самое ужасное видение в моей жизни.

– Прости. Я не нарочно.

– Я знаю, что твоя вина была только на сцене, больше ни в чём. Но я видела твоё лицо сквозь огонь. Ты улыбался, и я не слишком боялась. Потом я поняла, что это ничего не значит, ты был бы точно так спокоен перед смертью. И мне стало так страшно. А потом это письмо… Как я ругала себя, что всегда вижу худшее и не могу отличить…

– Я тоже так, почти всегда, – улыбнулся Крас. – Но ты единственная не удивилась, когда мы вернулись.

– Я держала лицо, – строго возразила Веда, поджав губы.

– Нет… Ты не дотронулась до меня, в отличие от Смеи. Значит, не волновалась.

– Хитрец, – довольно протянула Веда, сжав его руку. – А потому, что я смотрела в огонь долго-долго и наконец решила, что отличила бы твою предсмертную потустороннюю улыбку от обычной. И ещё… я не знаю точно, что видела, но это правда, что ты – крестник одной из моих сестёр?

– Да. Твоей сестре я обязан жизнью. И сегодня её помощь была бесценна.

– Я всегда знала, что ты – особенный, мой принц. И теперь знаю, почему. Прости, а ты по крови просто человек? – слишком небрежно спросила она.

Крас смущенно отвёл глаза, хоть Веда не могла увидеть его лицо:

– Почти.

– Лес?

– Очень далеко. Процентов семь. На границе первой и второй ступени. У отца – вторая.

– Но это всегда видно!

– Тебе, – засмеялся Крас.

– Всем. – Веда нахмурилась: – Где эта проклятая бумажка с печатью?

– У меня. Но скоро будет в камине. Не бойся, если увидишь, как горит лордский замок, это всего лишь герб на печати.

– Сейчас? Ты уверен?

– Да. Лорд пришёл за ним. Но все эти подарки не только, чтобы вернуть свой приговор. Он хочет всем наглядно показать, до чего мы договорились. И это правда, вражда сгорела. Я не могу ошибиться в желании господ устроить очередную гадость. Сейчас этого нет. Сама проверь.

– Я ничего не вижу, но верю тебе. Похоже, ты прав – ничего нет. Разве что… Жердин снова столкнется с той барышней с цветком.

– В этом и состоит замысел хозяина замка, собрать нас вместе, – успокоил Крас. Веда понимающе склонила голову. Крас подошел к лорду Инзелю. Тот о чем-то вдохновенно беседовал с Веричи. Та вежливо слушала и даже смеялась. – Позвольте вас отвлечь всего на минутку.

Инзель поднял глаза, ожидая, что ещё придумал его бывший противник и новый сообщник. Крас молча достал из кармана камзола лист гербовой бумаги, свернутый в трубочку. Лорд с жадностью схватил свиток, убедился, что письмо настоящее, с силой сжал его в кулаке, оглядываясь по залу.

– Камин, – показал Крас. – Только скажи, чтобы все знали.

Инзель, уже пошатываясь, вышел из-за стола, прошел вокруг, к тлеющему камину, развернул гербовый листок, издали показал всем присутствующим, и с облегчением бросил на угли. Смотрел, пока его письмо вспыхнуло и догорело.

– Я не шутил, что представления вашего театра – дорогого стоят! И за любой компенсацией обращайтесь лично ко мне, – громко проговорил он, объясняя свой жест. – На сегодня мне хватит игр с огнём, не хочу больше! – лорд сделал знак. Его лакеи обслуживали банкет, и один тотчас подал лорду бокал вина. Другие проверили, у всех ли есть вино для следующего тоста. – За дружбу! – провозгласил лорд Инзель и церемонно выпил бокал до дна. Даже перевернул, показывая, что не осталось ни капли.

Актеры поддержали тост намного теплее, чем при первом появлении лорда. Мужчины из солидарности с вельможей выпили стоя. Весело звенели бокалы. Крас наконец вернулся на свое место, напротив Жердина.

– Скажи, почему ты согласился? Только правду, без кокетства, то, что действительно думаешь, – красавчик захотел расплатиться за устроенный им допрос. Жердин усмехнулся, не поднимая глаз.

– Не могу сказать. Язык не повернётся.

– Хочешь, покажу трюк чтение мыслей? Те три слова, которые ты не можешь произнести, отчетливо горят у тебя на лбу. Хочешь, напиши на салфетке, я отвернусь.

– Читай так, – разрешил Жердин.

– «Надо ему помочь», – тихо сказал Крас. – Я угадал?

– Угу, – признал кудрявый актер. И засмеялся: – Что же мне злиться, если за девичью шалость я ещё пострадал меньше всех. Если ты сумел вправить ему мозги, я с удовольствием посмотрю, что он устроит своей красотке. Даже забавно.

– Милорд! – через весь стол спросила Смея. – Вы не боитесь, что ваша гостья, прекрасная Эфирина, действительно близко встретится в замке с нашими артистами?

– Пусть она боится, что в замок прибудут такие красавицы, как вы! – парировал Инзель, отсалютовав бокалом актрисе.

– Браво, – одобрила она. – Что скажете, друзья? Заставим барышню поволноваться? – Смея заговорщицки подмигнула лорду. Его приятели тут же устроили овацию, а зрители на улице могли только гадать, что же такое остроумное сказала актриса, что все так веселятся?

*****

Гулянка в «Ореоле» длилась почти до утра. Собственно, часам к двум ночи, Инзель с приятелями остались за столом одни. Актеры официально простились с благородными господами, сказав, что если лорд желает представление, они должны выспаться. Вернутся к завтраку и, вероятно, ещё застанут его здесь? Отлично, тогда и продолжат.

На следующий день, проснувшись за столом, Инзель потребовал у хозяйки таз ледяной воды, умыться, и заказал ещё вина и горячие поджаристые гренки с яйцом и ветчиной. Как раз, когда лорд заканчивал завтрак, а его приятели только просыпались, актеры после утреннего представления тоже пришли в зал, перекусить.

– Рад вас видеть! – приветствовал их Инзель. Намного менее веселый, чем вчера, с охрипшим голосом, но деловым настроем, лорд жестом пригласил всех к столу. Актеры остались стоять. – Надеюсь, вы обдумали моё деловое предложение? Готовы дать ответ?

– Неужели ваше лордство повторит своё приглашение на трезвую голову? – восхищенно засмеялась Смея.

– Ох, не настолько трезвую… благодарю за добрые слова, красавица, но я не забыл, о чем мы договорились, не надейтесь. Официально, вы ещё не согласились, но дали мне понять…

– Не только у светлейших лордов встречается такая особенность: им говорят «нет», а они слышат «да», – подколол его Жердин. – Так что нелишнее повторить с утра ещё раз все условия. Папаша, мы согласны на представление в Инзель-холле?

– Как будто, да, сынок. Но есть одна загвоздка. Милорд, закон гостеприимства и право гостя не всегда и не полностью защитят тех, кто…

– Я понимаю ваши опасения, – хмуро признал Инзель. – Я сам дал повод… Но, клянусь честью, в моём замке никому из вашего театра ничего не грозит. Ни вашей жизни, ни вашей чести или имуществу… даже вашей славной лошадке. Ни одна блёстка с костюмов не пропадет, я обещаю. Если вы только соизволите принять мою клятву, – он исподлобья глянул на Краса. Тот незаметно показал рукой: «Спокойно. Договоримся», – а вслух сказал:

– Кто усомнится в вашей клятве чести, милорд? Тем более, во время визита в фамильный замок. Вы же не хотите, чтобы герб ваших славных предков рухнул вам на голову?

– Не хочу, – криво усмехнулся Инзель. – Тогда я выезжаю вперед и соберу гостей. Будет небольшой круг избранных. А вы приедете, когда вам удобно. Представление вечером. Оплата…

– …зависит от программы, – дипломатично сказал Папаша Баро. – После обговорим.

– Что нужно приготовить?

– Только удобный зал, не слишком большой, с хорошей акустикой, где хватит места с удобством разместиться гостям и останется место для сцены. Можно и во дворе…

– У меня есть отличный охотничий зал, как раз подходит. Там есть колонны, чтобы поставить щит. Я бы особенно хотел увидеть ваши чудеса меткости – наслышан.

– Само собой, – пробормотал Папаша. – Тогда до встречи в замке, милорд.

Инзель кивнул и бросил на стол тяжелый кошелек:

– Задаток. Тридцать золотых. Это за вчерашний сорванный вечер.

– Какая щедрость, – скептически оценила Смея. – Уточним, вы приглашаете нас на единственное представление?

– Да, одно. Сегодня, ближе к вечеру. Ужин, ночлег, комнаты, разумеется, ждут вас. С утра вы уже полностью свободны. Можете просто погостить у меня, если вам понравится Инзель-холл.

– Заранее благодарим, милорд. Мы будем вовремя, – от имени всех сделала вежливый реверанс Смея.

*****

Лорд расплатился с хозяйкой и ушел, забрав своих дружков, даже не дав им толком проснуться и промочить горло. Актеры получили свой заказ и сели завтракать. Половину задатка, пятнадцать золотых, Папаша Баро отдал хозяйке Ореоле, в счет вчерашних убытков из-за закрытого ресторанного зала. После завтрака, не торопясь, собрали фургон и проехали прощальный круг по ближайшим кварталам. Толпа, провожающая фургон, могла слышать песенку, прощальный марш на трубе, видеть нескольких актеров, сидящих на крыше и впереди фургона, ловить воздушные поцелуи барышень в нарядных платьях. Горожане смотрели из окон, некоторые бросали на крышу монетки и цветы, прощаясь с театром.

Впереди фургона бежала стайка уличных мальчишек и громко провозглашала, что едут лучшие артисты всех миров – дорогу! Люди смеялись, многие шутовски кланялись, выражая своё восхищение вчерашним особенным спектаклем с участием лорда Инзеля. Проезжая ворота, Папаша бросил в ящик для добровольных сборов золотой – неслыханная щедрость. Южный Брок не знал такого даже от самых удачливых азартных игроков за всю свою историю, а те, обычно, не скупились на благодарность фортуне.

– Какой дорогой ближе проехать в Инзель-холл?

– После моста сразу сворачивайте влево, а потом, на развилке – к югу, – ответили стражи ворот. – Замок хорошо виден за рощей. Удачи!

– Счастливо оставаться!