Текст книги "Странствия клетчатых (СИ)"

Автор книги: Зелена Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

Веричи сбегала в соседнее кафе за льдом, и теперь шмыгала носом и незаметно утирала слёзы, прикладывая холодный компресс к затылку брата. Жердин гладил ее руку, стараясь успокоить. Смея, проверив зрачки, дала ему что-то хлебнуть из запасов Старика. Папаша осторожно помог сесть с опорой на спину. Для этого Новит мигом принёс раскладное кресло, куда можно было упасть с удобством. Крас считал лучшей помощью выяснить подробности происшествия.

– Где так погулял?

– В каком-то барабане… Кажется, красном… Нет, не то.

– Пёстром? – пытался угадать Папаша Баро.

– Не-а. Это слишком по-нашему… А, в золотом. Точно! «Золотой барабан».

– И что там?

– Обычная харчевня. Казалось, приличное местечко!

– А на деле?

– Оказалось слишком приличным для меня, – криво ухмыльнулся Жердин. Пока он шёл сюда, на каждом вдохе наполовину терял сознание, почти не видел ничего вокруг, кроме стены и держал по ней направление. Сейчас, когда сидел неподвижно, дома плясали перед глазами, улица и край площади изображали карусель, что очень раздражало. В безопасности среди своих, прорезалась и злость.

– Что тебя понесло в этот «Барабан», – с досадой высказался Крас. – Шёл бы в нормальный трактир.

– Жрать хотел! – огрызнулся Жердин. – Зашёл в первый попавшийся.

– Тише, – Веричи успокаивала его, гладила по лбу, перевернула компресс холодной стороной. – Веда говорила, одним сегодня не ходить, опасно. Всем же сказала…

– Привычка, – покаянно вздохнул Жердин. – Не сердись, девочка. Я знаю улицу, привык не бояться города, иногда я не слышу таких предупреждений.

– Наших – никого? – Крас продолжал складывать полную картину.

– Нет, это заповедник для городских, – жестче, чем собирался, ответил Жердин.

– Даже так… Язык двигается, так рассказывай, с кем сцепился?

– Я никого не задевал, обедал в уголке. К столу подошли двое… но их намного больше.

– Опять из-за девочек?

– Что девочки, – слабо отмахнулся Жердин. – Кто-то из девочек мне и помог потом. В зале, считай, ничего не было. Так, обменялись парой дежурных любезностей… ничего особенного. Один сбежал, один уполз. Я даже не вставал из-за стола. На улице за углом ждали. Напали со спины, треснули чем-то тяжелым по башке… Занавес.

– Это вся драка, что ты помнишь? – нахмурился Папаша Баро. – Фонарь откуда?

– Упал на камень? – саркастично предположил Жердин, пытаясь без зеркала оценить раны на лице. – Ай… Не знаю. Это без моего участия.

– Руки покажи.

Кудрявый артист сам с интересом рассматривал свои дрожащие пальцы. На костяшках и запястьях краснели и наливались фиолетовым свежие синяки. Подняв рукава куртки выше, Жердин убедился, что и там много следов, словно он попал в град из крупных камней.

– На тебе черти чечётку плясали, пока ты отдыхал, – не слишком любезно буркнула Смея.

– По самочувствию похоже, – философски признал Жердин.

– Все кости целы?

– Пока не знаю, вроде всё на месте… кроме головы.

– Она тебе и ни к чему, – «успокоил» Крас. – Только прическа шикарная, а так…

– Зачем они тебя поджидали, из-за денег? – сочувственно спросил Новит.

– Да денег у меня много не было. Может, грошей двадцать осталось после обеда.

– Тогда не понимаю, за что?

– За что? – Жердин обеими руками сжал виски, вместо усмешки получился болезненный оскал: – Не могу смеяться, голова лопнет. Да как всегда, за клетчатую шкуру!

Новит уже не раз слышал это жаргонное название, но толком не понимал. Зато видел наглядное объяснение прямо перед собой. Грубые холщовые штаны и куртку, как у беднейших горожан (правда, с утра они не выглядели как лохмотья), Жердин после представления надел поверх трико. Разноцветные ромбы «шкуры арлекина» на его груди были доступны даже беглому взгляду.

Новита тряхнула нервная дрожь от мысли, что он сейчас одет точно так же. И Смея не снимала клетчатого платья ловкой служанки, только убрала нижнюю юбку-абажур и набросила поверх длинную жилетку, как халатик. С первого взгляда видно, они – артисты. Они и не скрывали своей профессии. И что? Разноцветные ромбы на одежде кого-то не устраивают?

Кроме новичка, никого из «детей Клетчатого» – как в древности прозвали странствующих артистов, ответ Жердина не удивил. Им даже не нужно было его слышать, чтобы понять причину нападения. Первого на свете Арлекина, потомством которого их называли, придирка к костюму тоже не удивила бы. Своё прозвище, согласно легенде, он получил в тот момент, когда трое благородных господ никак не могли решить, сдирать с него клетчатую шкуру, чтобы повторить на обычной коже этот узор кнутом, или так сразу по клеткам и рисовать?

В тот раз господа не пришли ни к какому соглашению, поскольку забава сорвалась. Но их потомство из века в век всё ещё решает эту дилемму, как только видит знакомый узор из разноцветных ромбов.

Близко не сталкиваясь с актерскими кругами в прежней жизни, ни легенды, ни смысла этого прозвище Новит не знал. Но дерзкая непокорность сейчас в нём поднялась та же, что у потомственных «клетчатых». Границу между их театром и «благопристойным мирком» – так, кажется, когда-то говорил Жердин? – он ощутил гораздо ярче, чем во время изгнания из города. На изгнание актеры пошли добровольно, ради защиты своей свободы. Но участи игрушек для злобных дураков вне сцены они себе не выбирали!

– Светская беседа началась ещё в зале, – напомнил Крас. – Значит, ты их видел. Говори, кого помнишь.

– Двое… я думаю, приказчики в лавках, коричневые камзолы. С ними ещё шпана попроще. Рабочие. Четверо или больше, не скажу.

– Молодые?

– Разные. Как мы и постарше.

– А главный?

– Молодой. Гад… Его голос я слышал перед ударом, – Жердин взял из рук Веричи обезболивающий отвар, пил маленькими глотками, борясь с головокружением. Но Крас не отставал:

– Хозяин поймёт, о чем речь? Свидетели в зале остались?

– Да, там меня запомнили. Когда один приказчик хорошо летел через весь зал… Но люди побоятся связываться с ними.

– Это уж моё дело, – заверил Папаша Баро. – Ну что, второе представление пропустим, до вечернего ещё время есть. Сходим, посмотрим, что в этом «Барабане»?

– Из-за меня не надо, – шепотом попросил Жердин. – Сам виноват, не посмотрел… – Слабость неумолимо подбиралась, и от лекарства он проваливался в полусон, полубеспамятство.

– При чем здесь ты? – жестко прищурился Крас. – Вставай, – он перекинул руку собрата себе на плечо и помог добраться до гостиницы. – Обычно, я согласен, ты сам собираешь на свою голову все шишки, но сейчас дело в этом, – он стукнул пальцем по ромбам на груди раненого. Попал на синяк. Жердин жалобно ойкнул и невольно рассмеялся, считая это забавным со стороны. Но Красу было не смешно. – Подождите, я счас, – предупредил он друзей.

– Смея, присмотришь за домом? – попросил Папаша.

– Я с вами пойду, – красотка даже не допускала мысли, что ей кто-нибудь возразит. Тщательно проверила кинжал на поясе. – Считаешь, пистолеты не нужны?

– Обойдёмся, – решил Папаша Баро и тут же усомнился в своём выборе: – Крас, ты… Сынок, ну это просто глупость, – вздохнул глава театра, когда красавчик снова оказался рядом.

– Я. Так. Хочу, – сквозь зубы, как змея яд, выплюнул Крас. Глаза горели злым огнем, но актер приглушал блеск веками. И сменил тон на мирный и беззаботный: – Старик вот-вот вернётся, Веда не спит, встретит его. Жердин скоро очухается, Веричи в крайнем случае стрелять умеет. Не попадёт, но напугает любого наглеца – чего ещё надо? Фургон будет в порядке.

Судьба фургона беспокоила Папашу Баро сейчас меньше, чем их грядущее предприятие. Уложив раненого в комнате на втором этаже и доверив заботам Веричи, Крас сам успел переодеться. Не в трико, но вместо серой холщовой блузы на нём уже красовалась яркая, с расцветкой «шкуры арлекина», и распахнутая кожаная жилетка поверх неё. Неудивительно. Единственный, на сцене почти не щеголяющий в клетчатых нарядах, Крас хотел сейчас подтвердить своё право на ответный удар. При этом он нарочно оставил в комнате шпагу. И даже оружейный пояс. Вообще не взял ничего «лишнего» для защиты. Мирным артистом красавчик выглядел меньше, чем все остальные, но действительно шёл в «Золотой барабан» без оружия.

Глава 27

Та улица, откуда появился Жердин, привела Папашу и его компанию на маленькую площадь, по сути – длинный двор, размером в один не построенный благопристойный трехэтажный дом, на месте которого выросло длинное изогнутое приземистое заведение, громко именуемое «Золотой барабан».

Трое молодых артистов смотрели в его сторону прицельно сощурившись, готовые к драке. Папаша Баро, словно не замечал злополучную харчевню. Смотрел на угол косо уходящей влево улочки с зеленой ладонью или звездой на табличке.

– Нам туда, хочу кое-что проверить, – не обращая внимания на удивленный ропот за спиной, Папаша угрюмо прошёл мимо «Барабана».

Улочка оказалась недлинной, но извилистой. Сделав резкий поворот, расстелив под ноги спуск в десяток пологих ступеней, она, как ручеек, влилась в такую же небольшую площадь – проём среди задних стен нежилых домов, складов и мастерских. И там приветливо зеленела крыша двухэтажного трактира, с тем же знаком на белой вывеске.

– Кленовая улица, я не ошибся, – пробормотал Папаша, указав своим спутникам на трактир «Кленовый лист» – островок Братства Дороги в этом городе. – Я посмотрел у Старика по карте, запомнил, что трактир близко от нас…

– Жердин не дошел сюда всего метров триста, – грустно сказал Новит.

– Потому что «Барабан» выгрыз себе местечко на углу Кленовой не просто так, он перехватывает клиентов. Наши, видимо, связываться не хотят. Тем более, к ним есть подход и с другой улицы, – Крас кивнул вдоль ряда складов.

– Не хотели, – мрачно поправил Папаша. – Теперь придётся… Возвращайтесь и мирно сядьте в зале. Я посмотрю, кто держит «Лист», узнаю обстановку и найду вас в «Барабане». Без меня не шуметь, – строго предупредил глава театра.

Крас ответил коротким военным поклоном, который смотрелся очень иронично при его костюме и настрое, и увёл Смею и Новита в харчевню.

*****

Снаружи и внутри «Золотой барабан» сильно напоминал бар для охотников и следопытов где-то среди лесов. Снаружи – отделка горбатыми досками, с корой, сигнальный охотничий рожок над входом, внутри – некрашеные деревянные простенки, по стенам развешаны рога, щиты, егерские кинжалы, охотничьи вымпелы… Впрочем, один барабан всё же был. Высокий, позолоченный, перетянутый толстыми шнурами, стоял в углу стойки. Как будто клуб любителей охоты продал это заведение гарнизону городской стражи. Но, судя по обшарпанным столам и небогатым посетителям из рабочих кварталов, сейчас это местечко не для бравых военных и охотников. Хотя, знавало лучшие времена.

На лице тощего немолодого хозяина заранее читался страх, когда он увидел компанию артистов. Мужчины в зале по первому взгляду моментально разделились на тех, кого приход чужаков злил, а кого – пугал.

– Три кружки брута, – Крас бросил мелкие монеты на стойку. Взял кружки с пенистым напитком и пригласил своих спутников за пустой столик почти по центру зала.

– Красотка, что ты забыла с этими бродягами? Иди к нам, угостим! – сильно пьяный бездельник в рабочей куртке, которому явно не идти сегодня в ночную смену, пытался схватить Смею за талию и потащить к своему столику. Там сидели четверо его приятелей. Но тут же охнул и перекосился, тряся рукой и тихо ругаясь. Актриса с милой улыбкой вывернула ему палец и молча села к своим.

– Вам здесь не рады, – вполне определенно и жестко заявил молодой долговязый парень из мастеровых. Он вырос перед столиком артистов с четвертой свободной стороны, ещё до того, как они успели допить по кружке брута. Крас с вежливым холодным интересом поднял глаза на переговорщика:

– Почему?

– Вы мешаете нам спокойно отдыхать и обедать. Порядочные посетители боятся таких, как вы.

– Каких? – с той же степенью безмятежности уточнил Крас.

– Бродяг. Неблагонадежных чужаков, – выдал переговорщик, явив знакомство с формулировками стражей закона, как будто работать в мастерских он начал, когда прогнали из студентов.

– Клетчатых! – поддержали с нескольких столиков. Крас равнодушно пожал плечами, даже не собираясь уходить.

– Мы люди мирные, чего нас бояться? Скорее, приличные посетители, если такие сюда ходят, боятся вас. Вы можете напасть на мирных людей.

– Нападать на вас? Много чести, – развязно ответил местный рупор общественности.

– На нас? – актеры удивленно переглянулись, разыгрывая сценку. – На нас как раз не сможете, побоитесь.

– Не думаю, что среди вас нашёлся бы храбрец… – негромко, но очень четко, чтобы слышал весь зал, насмешливо начала Смея.

– Поосторожней, дамочка! Не то… – переговорщик, забывшись, нагнулся вперед и оперся ладонью о стол. Тут же столешница дрогнула от крепкого удара. Между пальцами местного парня глубоко воткнулся и торчал кинжал. Как это получилось, мало кто заметил. Зато они заметили движение Смеи, когда та изящно опустила подбородок на поднятый кулачок.

– Я слушала только твой голос, пожалуйста, повтори, что хотел, дружок?

– Нарываетесь, – буркнул переговорщик и мигом потерялся где-то в темном уголке зала.

– Мы нарываемся? – удивился Крас. – Мы всего лишь ждем нашего друга. Назначил встречу здесь, а сам… Правда, мы слегка задержались, возможно, он уже ушёл?

– Длинный такой, каштановые кудри, обаятельная улыбка, одет так же, – дополнил Новит, сдерживаясь, чтобы не скрипеть зубами от ярости, пока держал улыбку.

– Это мой брат, – уточнила Смея. – Вы его видели?

По залу прошелестел тревожный шепоток, в котором снова смешивались страх и неприязнь к артистам.

– Тогда мы ещё подождем, вдруг появится. Хозяин, ты его не видел? – не оборачиваясь, окликнул Крас. Он сидел спиной к стойке.

– Благородные господа, – надтреснуто отозвался хозяин «Барабана». – Люди приходят целый день, их много, разве всех упомнишь…

– У вас есть свой трактир, туда идите! – крикнул кто-то.

– Так мы как раз оттуда. О, вот и Папаша… давно ждём, – актеры дружно помахали вошедшему крепкому мужчине. – Хозяин, ещё кружку!

– Спасибо, обойдусь, – Папаша жестом отказался и встал, прислонясь спиной к стойке. Внимательно обвёл глазами зал. – Я бы и вам, детки, не советовал пить с ними. Плохая они для нас компания. Здесь нарушают законы гостеприимства!

– Да ты кто, чтобы учить нас! – возмутился пьяный, уже попробовавший «ласку» Смеи. – Явились тут… Нам здесь всё нравится, мы у себя дома, а кому не нравится – убирайтесь!

– Серьёзно? – протянул Папаша Баро. – Вам здесь нравится? Эй, добрые господа, кто знает неподалёку трактир «Кленовый лист»? А кто хоть раз побывал там?

Зал зашумел, более менее подтверждая, что про «Кленовый лист» слышали все. Но на вопрос, кто побывал там, люди тревожно озирались и прятали глаза.

– Неужели, никто? Ни разу? Даже из любопытства? А что так? По слухам это приличное заведение, где вас никто не попрекнёт не тем костюмом и происхождением.

– Это не наша территория, – донёсся голос «переговорщика», хоть его самого Папаша не видел.

– Действительно, не ваша. Но она открыта для всех. Если кто и запретил вам приближаться к «Кленовому листу», так не его хозяева, а ваши! Те, кто держит вас в страхе и указывает, где вам прилично поглощать свой суп и эль. А нам казалось, это вольный город? Что скажете, сынки?

– Ничего даже похожего, – заверил Новит. – Сплошной рабский страх и недовольство жизнью.

– А, так есть отличное простое средство излечить их от недовольства жизнью, – оживился Папаша.

– Убить? – Крас с готовностью поднял бровь. – Всех?

– Нет, ещё проще. Их «Золотой барабан» стоит на одной линии, слишком близко к трактиру братства. Полагаю, у них заключён договор, по которому хозяин «Барабана» обязан… Хозяин, есть договор? Можно взглянуть на подпись и печать?

– Но, господа…

– Да не ищи в сейфе, он должен висеть тут, на виду, над стойкой в золотой рамочке… Нет? Что, вовсе договора нет? Тогда понятно, почему вы вне закона. А заведение, враждебное Братству Дороги, если выросло от его территории ближе, чем на милю, должно перейти в собственность братства. И перейдёт, стоит мне слово сказать своим! Ни один суд не вернет ваш «Барабан» и даже не заплатит компенсацию. Так что все, кто надеялся, что добрый Папаша, то есть я, пришёл, чтобы вас выкупить из рабства… вы просчитались. Вас освободят бесплатно. Цените мою щедрость! Нужно учесть, что я ещё и зол на вас. Кажется, кто-то здесь слишком не любит детей дороги. Настолько, что это переходит границы простой невежливости.

– Я уверяю, господа, что в этом зале ничего подобного, – подпрыгивал и суетился за стойкой хозяин. – Возможно, резкие слова… что с пьяных взять? Но драки не было… тем более, с оружием.

– Не было драки, говоришь? – оглянулся Папаша. – Все это подтвердят?

– Почти не было! Ваш… сам первым начал… но, ничего такого. Я не отказывал ему в еде и месте за столиком, клянусь! Какой закон гостеприимства, что вы? Мы ничего не нарушаем.

– Разве? Разве не дали здесь понять, и слишком ясно, не словами, что ваш городишко недостаточно хорош для моего сына? Думаю, здесь даже удивлены, что он ещё жив! – Папаша Баро грозно глянул в зал, отмечая причастных. Скрестив руки на груди, он всё ещё не угрожал посетителям «Золотого барабана», только раскачивал недовольство, дожидаясь, пока две половины местного общества расколются и полностью проявят себя.

– Так что имейте в виду, я могу сильно обидеться и уйти, оставив вас вашей судьбе. Вас очень скоро вышвырнут отсюда, всех. А если вы боитесь переступить границу территории Братства Дороги, то и останетесь на улице, без любимого заведения, где вам так нравится коротать время!

Глава 28

– Крысы! Трусливые крысы! – разъяренная рыжая девка выскочила из-за столика и, нетвердо держась на ногах от выпитого, обвинительно повела пальцем по залу. – Вы же понимаете, о чём он! О Брандите и его шайке! Кто отравляет нашу жизнь? Дня не проходит, чтобы они к кому-то не прицепились! Кто отнимает в переулке у пьяных последние гроши? Кто грабит вас, заставляя покупать им выпивку, хотя вы не друзья? Кто гонит из зала всех, кто не по нраву этим наглым индюкам? Кто пристаёт к вашим девкам, а вы и слова возразить не смеете! Не знаете? А кто сегодня пролетел через весь зал и откатился под тот стол? Кто видел, никогда этого не забудет! Браво! – девица символически поаплодировала, не имея сил хорошенько хлопнуть в ладоши. Чем сильнее заплетался её язык, тем меньше она думала о последствиях своих речей.

– И где тот мальчик, что посмел дать отпор? Я же всё видела! Не говорите, что вы его не помните! Ты был здесь… и ты… и ты… и ты, хозяин! Ты знаешь…

– Я ничего не знаю! – взвизгнул хозяин, действительно похоже на крысу, которой прищемили хвост. – Я был за стойкой и на кухне, неотлучно! Все помощники подтвердят.

– А кто побежал на задний двор, когда услышал шум?

– Я ничего не слышал!

– Ну… может, и не слышал, – вздохнула девка. – В любом случае, помощи от тебя никакой. Но ты всё видел, как и я… – Теперь её мутный от слёз и темного эля взгляд обратился к Папаше. Она сморгнула пьяные слёзы и рассказала: – Когда ваш артист вышел, он дал мне монетку, просто так, а я пошла за ним. Потому что, вот это мужчина! Я тогда ещё не пила, и выглядела получше, но я боялась подойти, чтобы он меня сразу не отшил. Хотела посмотреть… и если он свободен…

Я встала на крыльце, в тени, он вышел за угол, и тогда я пошла, но тут же услышала крик Брандита, прижалась к стенке и пряталась за ней. Я видела, как его прихвостень, Моргот взмахнул дубинкой. Парень упал, их было много, вся шайка. Сбежались на зов главаря, когда он выкатился из зала, и поджидали. Они набросились все вместе. Но скоро поняли, что он ничего не чувствует, без сознания, или того хуже… Брандит стал ругаться, что ударили слишком сильно, но они всё равно не остановились. Я оглянулась и видела хозяина во дворе, возле палисадника. Он слышал шум драки и юркнул за стену с другой стороны, боялся, как бы его не заметили. Но оттуда видел их, я знаю. Тогда я закричала: «Убивают! Стража!» – девка отлично продемонстрировала свой вопль, так что зал вздрогнул.

– Они кинулись врассыпную, как будто их облили водой. Хотя тут стража, ни днем, ни ночью сроду не появлялась. Брандит им приплачивает, чтоб обходили «Барабан» десятой дорогой. Кого мне было звать на помощь, когда вокруг одни трусливые крысы? Я подбежала, увидела, что мальчик ещё жив. Я помогла ему подняться, хотела проводить, а он сказал: «Спасибо, мне тут рядом…» Не думаю, что он меня вообще видел, ему сильно досталось.

– Видел. Он сказал, что его спасала прекрасная дама, и в её волосах горело солнце, – Крас, не вставая, поклонился в сторону девицы из «Барабана». – Благодарим от имени нашего брата. Также, по молниям из ваших глаз, освещающих вон тот угол, мы можем догадаться, что виновники происшествия всё ещё здесь. Может, не все, но предводители шайки – точно. Этим и объясняется подавленное настроение у многих в зале. Вы их боитесь? Только скажите, мы вас избавим от их присутствия.

– Можете даже не просить, – хмыкнул Папаша, – но если они вам очень дороги, подайте голос в их защиту, и мы сразу уйдем. А впрочем… – после паузы добавил он, когда зал глухо молчал, – достаточно слова хозяина. – Что ж, любезный храбрец, тебе решать, внутри твоего заведения или снаружи, во дворе, нам продолжать беседу с этими уважаемыми господами?

– Только не в зале! – поспешно воскликнул хозяин, даже не осознав, что поднял голос против местных «королей». Из-за его порыва приободрились и другие посетители. Хмурые работяги ворчали: «Да сколько можно терпеть все их бесчинства», «Житья нет от этой шайки», «Убирайтесь». Это звучало негромко, но массово.

– Договорились, – солидно кивнул Папаша. – Мы не позволим себе устраивать драку внутри столь почтенного заведения, которое вот-вот присоединится к нашему братству. Но, для полной ясности, попросите господина Брандита, его помощника и прочих господ, которые нам не представлены, покинуть этот зал.

– Уходите! Прочь! – грозно махнул посудным полотенцем хозяин «Барабана». – Больше вам тут не рады. А вы помогите им, проводите! Да чтобы не споткнулись!

Самые крепкие мужчины в зале переглядывались с неуверенными ухмылками. Раньше им не приходило в голову объединиться, не верилось, что можно сделать что-то против шайки, способной отловить всех по одному и рассчитаться. Так шайка и внушала всему кварталу, что трактир в конце Кленовой улицы – не для них.

Как только посетители действительно включились в изгнание и зашумели, провожая шайку, артисты тоже встали и вышли во двор харчевни следом за Брандитом и компанией.

*****

– Благодарим за помощь, – любезно, на редкость мягко сказал Крас, когда всех «более неугодных» вытолкали из «Золотого барабана» во двор. – Отпустите их, дальше мы сами.

– Сбегут, – мрачно предупредил крепкий работяга, у которого явно кулаки чесались свести счеты с шайкой. Но артисты не собирались уступать ему свою очередь.

– Откажутся от настоящей битвы за территорию? – усомнился Папаша. – Вряд ли… Впрочем, их право. Пусть бегут. Тогда придётся догонять. А вы идите, а то супчик остынет, или что там у вас, – глава театра подошел к плетёному забору, растущему вдоль грядки с зеленью. Присматривался к здоровенным кольям, торчащим из земли. С двух сторон от грядки был каменный двор, мощеный большими плитами, а посредине – палисадник.

– Что вам нужно? К чему этот спектакль? – спросил тот, кого называли Брандитом, по виду действительно приказчик из богатой лавки. Предводитель старался не показать страх и говорил надменно. Актеров это нисколько не впечатлило.

– Удивлены, что мы отослали помощников? – поняла Смея. – Вы ожидали расправу в своём духе? Но вас же больше! Чего бояться? Что-то насчет трусливых крыс прозвучало обидно, но, видимо, правдиво.

– Заткнись, ты… – Брандит не закончил фразу, у него перехватило дыхание после короткого знакомства с кулаком Краса.

– Спокойнее. И, разумеется, дама не будет участвовать в нашем… гм, поединке. Новит, ваша задача подбирать упавшие ножи, следить, чтобы никто не сбежал и не зашёл сзади. Нападайте все вместе, господа, как вы умеете, не стесняйтесь, – Крас широко развёл руки в приглашающем жесте, заодно показав, что он без оружия. Местные задиры переглядывались, как стая шакалов, но Брандит не мог им ничего скомандовать, его отвел в сторонку Папаша. Оставалось слушать второго приказчика, постарше. По словам рыжей девицы, его звали Моргот, он тоже полыхал рыжими космами.

– Хотите устроить потасовку здесь, в людном месте, средь бела дня? – окрысился Моргот. – А стражи не боитесь? Они быстренько вышвырнут бродяг из города!

– Посмотрим, если появятся, что скажут, – самоуверенно улыбнулся Крас. – Восемь на одного? Да, вы легко изобразите несчастных жертв. Думаю, недавно вас было ещё больше? Предпочитаете встретиться вечером? Увы, вечером у нас работа. Но здесь вполне удобно, возле ограды достаточно густая тень… Вам же время суток и солнце не помешало напасть на нашего брата?

– Тоже хочешь получить по башке и попробовать на вкус эти камни? – приказчик выдернул из-за пояса короткую тяжелую дубинку. – Желание клиента – закон! Окружай, ребята…

Новит оттащил Смею подальше, под прикрытие высокого крыльца.

*****

Папаша Баро в это время отогнал Брандита от остальных его прихвостней.

– Кто занимался твоим воспитанием, паршивец? Закон гостеприимства – не то, что позволено нарушать таким уродам, как ты и твои молодцы.

– Не надорвись, папаша! Я уже многому обучен, могу ответить так, что не обрадуешься, – огрызнулся местный предводитель.

– Не знаю, кто и чему тебя учил, но те учителя явно пожалели хорошей палки! Придётся мне это исправить.

Папаша подошёл к ограде, одной рукой выдернул заранее облюбованную самую длинную крепкую жердь. Опробовал в ладони:

– Надеюсь, хозяин не обидится, если я одолжу этот прутик для доброго дела? Я же верну… если не сломаю. А сломаю, так мне по карману оплатить и несколько таких. Начнём урок?

– Убери! – Брандит выхватил нож, но тут же получил по пальцам. Нож звякнул на камнях, Папаша ногой бросил трофей в сторону Новита.

– Значит, так ты обучаешь своих бездельников, что они потом бросаются на приличных людей? – от первого настоящего удара Брандит увернулся. Но Папаша Баро видел главный смысл в том, чтобы гонять главаря шайки по широкому полукругу перед харчевней, пока Крас дрался во дворе. Наверняка изнутри завсегдатаи «Барабана» смотрят в окна. Дневное представление шло полным ходом. Брандит петлял, как заяц, палка трещала по камням со всех сторон.

– Резвее, поворачивайся, – командовал Папаша Баро. – А теперь прыгай, если не хочешь, чтобы я перешиб тебе ноги! Пляши, пляши! Бездельники, говоришь? Вот так артисты зарабатывают свой хлеб. Это легко? Да что так тяжело дышишь, сынок? Набегался? Это же весело! Ещё разок, прыгни повыше, да осторожней, не споткнись! Где, на этом месте ты поджидал своего обидчика? А? Нет? Правее? Ближе к стене? Вот здесь? Здорово ты рассчитался с ним? И думал, не получишь сдачи? А так? Вставай… – Папаша пару раз огрел местного «королька» палкой по плечам, так что Брандит упал на четвереньки и рычал снизу, злобно зыркая на нового обидчика. – Ты снова думаешь о мести, значит, урок мой не усвоил и ещё не устал. Продолжим…

*****

Крас, вызвав всю шайку, делал всё ровно наоборот. Сам уклонялся, так, что его не могли достать, но пока не ударил ни разу. Только отбрасывал нападающих, если не было возможности проскользнуть мимо них.

Вскоре несколько мелких бандитов от этой тактики так вымотались, что впали в истерику, и стали молотить чем попало, не разбирая, достаётся их же приятелям или противнику. Крас смеялся, но дожидался, чтобы его хоть кто-то задел. Тогда коротко отвечал, одним ударом сразу посылая в нокаут.

Ножи и кастеты время от времени вылетали из рук шайки на мостовую, высекая искры. Тогда Смея или Новит кидались вперед, как коты на мышь, и подбирали трофей. Обычно первый бросок делала Смея. Новит смотрел по сторонам, не покажется ли, вопреки обычному, стража? Видел, как Папаша гоняет Брандита. Если к шайке вдруг явится подкрепление – милости просим присоединиться к уроку вежливости.

Несколько раз упавшие пытались встать и снова бросались в драку, но вскоре, сговорившись или выдохшись, только лежали и преувеличено стонали, отказываясь драться.

– Знаю этот приёмчик, – Крас обходил лежащих противников. – Если не встанете, то я вас и не трону, так? По-вашему, я должен чтить уличные правила, которые для вас ничто? Удивительно! А мне ведь ничего не стоит поднять любого из вас на ноги, и снова уложить, снова, и снова… Новит, ты не помог бы? Воспитание не позволяет мне бить лежачих. Подержи вот этого за шкирку, будем считать, что он стоит и угрожает нам. Мы же актеры, люди с богатым воображением. М-м?

– Хм, действительно, угрожает, – с готовностью подскочил Новит и дернул лежащего за воротник. Это оказался рыжий Моргот. Он так отчаянно отбивался, точно загнанная в угол крыса, кидаясь сразу на двоих, что даже вырвался от Новита. Моргот кинулся на Краса и получил прямой удар в челюсть, опрокинувший его обратно в руки новичка.

– Другое дело. Можешь считать, ты пострадал в честном бою, – одобрил Крас. – Ещё полезешь или хватит? Следующий!

Новит бросил Моргота и подхватил за плечи другого, но тот безжизненно повис, не желая драться. Зато Моргот, улучив момент, выхватил дубинку и стукнул Новита по ноге. Крас мигом перехватил оружие и так крутанул руку с дубинкой, что приказчик покатился кубарем по двору.

– Новит, забери трофей. – Моргот снова вскочил, и Крас усадил его на камни, ударом под дых. Подручный Брандита икнул, ловя ртом воздух. – Не нравится? Обидно, что ты не ценишь мою милость. Одним ударом я мог запросто сломать тебе грудину и раздавить сердце. Но очень стараюсь этого не делать. Вам крайне повезло – наш брат всё-таки жив. Но если кто-то ещё пострадает от вашего трусливой и тупой жестокости, кто будет виноват? Я, потому что не убил вас? Не хочется таких обвинений.

– Пощадите, господин артист! – заскулили наиболее сообразительные из «жертв». – Мы вам клянёмся, больше никогда…

– Чем вы клянётесь? Честью, которой у вас нет? Клянитесь жизнью, тогда нерушимый договор с небом убьёт вас, если возьметесь за старое. Новит, по одному!

Новенький поднимал членов шайки по очереди, и те клялись своей жизнью, что прекратят бесчинства, больше не станут помогать Брандиту, Морготу или другим главарям, не будут вести неравных драк, обижать всех, кто слабее и кажутся легкой добычей. Не будут нарушать законы улицы, хотя бы, если других законов они не знают.