Текст книги "Странствия клетчатых (СИ)"

Автор книги: Зелена Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 47

Ворота Инзель-холла, старинного сельского замка с шестью сторожевыми башнями и множеством декоративных башенок – свидетельство древности лордского рода, фургон странствующего театра проехал в послеобеденное время, солнце стояло ещё высоко.

Актеры сразу разделились. Старик, Веда, барышни гуляли по саду, внутри стен, другие готовили для представления зал, указанный им лордом Инзелем. Сам Инзель ненадолго вышел в сад к артистам:

– Располагайтесь здесь как дома, все слуги предупреждены. Что-нибудь нужно – не стесняйтесь. Я вынужден пока оставить вас, займусь гостями. Они сгорают от любопытства, не зная толком, какой сюрприз их ждет. Мне стоит усилий сдерживать их и не пускать в охотничий зал или сюда. Гуляйте, отдыхайте. Как будете готовы, дайте знак.

– Благодарим, милорд, – проскрипел Старик. Без хозяина актеры чувствовали себя на прогулке намного свободнее.

– Сколько же у него башен? – восхитилась Веричи. – Я насчитала тридцать две! Тридцать два поколения лордов? Мамочки!

– Когда-то здесь была всего одна сторожевая башня, и вряд ли, рыцарь, живший там, сразу был лордом, – заметил Старик. – Потом здесь вырос целый пограничный городок, защищающий арендаторов своих земель от набегов бандитов. Тогда Южного Брока и в помине не было…

– А сейчас это просто старый замок рядом с настоящим городом, – безжалостно сказала Смея. – Он больше никому не нужен для защиты, но у Инзелей всё равно осталось много земель и арендаторов. Хотя не предки нашего гостеприимного хозяина построили речной город, он всё равно считает его своим!

– Ничего удивительного, – Веда поглаживала кору огромного старого вяза в саду, словно узнавала от него подробности родовой истории замка. – Они помнят, как Южный Брок был всего лишь торговой пристанью, потом – большой сезонной ярмаркой на их земле. Он вырос в тени лордского замка. А как потом они разошлись и вассальный городок сталь вольным – кто знает?

– Устроили поединок с лордом и выиграли вольную? – ехидно предположила Смея.

– Злая девчонка, – засмеялась Веда. – Но ты сегодня не умрёшь.

– Спасибо. – Смея нервно сжала кулачки и резко выдохнула. – Честно говоря, не знаю, чем они думали?

– Крас и Папаша, соглашаясь? – уточнил Старик.

– Да все мы! В замке полно господ, они напьются, лорд – есть лорд, его не переделаешь. А я ему даже не сестра! – возмущенно высказалась актриса, имея в виду вероломного красавчика.

– Но по легенде ты его подружка, – успокоила Веричи. – Разве это не лучше?

– Не знаю, не знаю, – хмурилась Смея. – Ещё и Жердина должна прикрывать я…

– Боишься? – Веричи обняла подругу. – Мы рядом!

– Я не боюсь, но… опасаюсь. Не хочется, чтобы опять всё закрутилось. Хватит!

– Крас знает, что делает.

– О, да! А лорд? Видели, как он липнет, всё норовит похлопать по плечу: «Друг мой!..» Тьфу! – Смея имела в виду, что в воротах, при встрече, лорд вышел к артистам и демонстративно обнял Краса и назвал другом. Слуги и некоторые гости это видели. – Он точно что-то задумал!

– Не против нас, – возразила Веричи.

– Откуда знаешь? Я ему не верю!

– Светское воспитание, – покряхтел Старик. – Лицемерие у них в крови.

– У «них»? – обиделась Веричи. – Крас не такой!

– Конечно, нет, дитя. Но он хорошо знает эту игру. Он может быть таким, если захочет. И в этом вся наша надежда уехать отсюда без скандала, сохранив то, что его лордство соизволили назвать «дружбой».

– Какая дружба с господами? – отрезала Смея.

– Игра, дитя. Откуда ему знать, что это значит? Инзель, хотя бы, ценит одну грань дружбы – братство по оружию. Уже неплохо.

*****

В зале актеры как раз установили щит для чудес меткости возле одной колонны и натянули брезент между двух самых дальних колонн, устроив там гримёрку и кулисы. Все сундуки с нужными костюмами и реквизитом составили вдоль стены зала. Туда почти не доставало верхнее освещение и сцену отвели ближе к центру, под люстрами с оленьими рогами. На другой половине слуги расставили столики для гостей.

– Как скоро можно начинать? – нетерпеливо спросил Инзель. Лорд тоже нервничал и предвкушал, как наконец-то сам увидит игру артистов, о которой столько слышал.

– Через полчала собирайтесь, – разрешил Крас. – Пока все сядут, пока оденемся… Есть пожелания к программе, кроме чудес меткости? Предупреждаю, почтительного отношения к одному вельможе – нашему постоянному герою, не жди, его не будет. Это не о тебе, а… – Крас скромно опустил глаза, – …обо мне.

– Хм! – лорд просиял и хлопнул нового друга по плечу: – Делайте, что угодно! Но я хочу быть частью вашего представления. Мы с Эфириной сядем вот здесь, за первым столиком, очень близко к сцене. Я буду, может быть, по случаю обращаться к вам и к залу. И прошу, отвечайте мне, как добрые знакомые, без лишнего расшаркивания. Разве что, в шутку.

– Договорились, – кивнул Крас.

– Милорд желает быть почётным зрителем, – понял Папаша. – Устроим. А вы готовы выйти на сцену, если вызовем?

– Да! И, может быть, не только я, – заговорщицки подмигнул Инзель. – Ну, вы готовьтесь, я… к своим.

– С ума сойти, – проговорил Новит, глядя вслед лорду. Папаша тронул Краса за рукав:

– Сынок, не думаешь, что это слишком? Не сорвётся?

– Нет. Он с нами – против них. И не отступит. Странно, конечно. Но забавно. Мы так и не решили, что можно показать с Красильоном?

– Кошелёк, – мгновенно предложил Новит. – Денежные крючкотворства господ всегда интересуют.

– А ещё?

– Трущобы как-то… не то. Яблоко? – значительно менее уверенно спросил Новит.

– Давай. С хлыстом сможешь?

– А не слишком?

– Нормально. Одна стрела – мало. Так, нужен второй щит. Любезнейший, – Крас щелкнул пальцами и поманил старшего лакея, который наблюдал, как его подчиненные расставляют и сервируют столики для гостей. – Надеюсь, в вашем замке найдётся вот такая же здоровенная доска? Можно побольше. Только такая, чтоб не жалко. Двери с фамильной спальни лучше не снимать.

Лакей сдержанно усмехнулся и обещал всё устроить.

– Ещё вопрос. Какие блюда будут на столах?

– Лорд Инзель распорядился подавать только самые легкие закуски, воду и столовое вино. Торжественный ужин намечен после представления.

– Разумно. Занять гостей, но не позволить слишком отвлекаться от представления. Передайте лорду наше восхищение его предусмотрительностью, – Крас вежливо поклонился лакею и, вернувшись к Папаше, сообщил, что зрителям «жрать не дадут». Жердин иронично свистнул, оценив серьезный настрой лорда.

*****

– Благородные господа и прекрасные дамы! – зычно объявил Папаша. – В честь нашего дорогого хозяина, лорда Инзеля, мы вам сыграем весёлое представление! Смело пейте и закусывайте, смейтесь, только не подавитесь! Но на смертельных номерах призываю всех к осторожности. Они опасны не только для нас, но и для вас! Когда не вовремя глотнешь вина… Папаша вытаращил глаза, изобразил судорожную икоту, схватился за горло и закашлялся, вызывая смех публики. – Да-да, именно так вы будете выглядеть, если не побережетесь, господа! – насмешливо поклонился директор театра. – Итак, мы начинаем!

Первой на сцену выпорхнула Смея в клетчатом платье с пышной юбкой. Она прочувствованно пела о радости видеть свою публику. Крас стоял за колонной с гитарой. Звук шел близко, даже без усилителя. В последнем куплете Смея рассчитано повернулась вокруг оси, по ее знаку Жердин из-за другой колонны бросил ей мячик. Артистка поиграла с мячом, покрутила на пальце, чуть подразнила публику, и в нужном месте бросила мячик лорду.

Инзель поймал и радовался, как ребенок. Смея хлопнула в ладоши и протянула руки, прося мяч обратно. Но лорд не бросил. Вышел на сцену, сделав всего пару шагов, и вручил мяч, заодно при всех поцеловав руку актрисе. Она сделала реверанс, Инзель вернулся на место, горделиво откинулся на спинку стула, искоса наблюдая за реакцией своей дамы. Красивая молоденькая шатенка в нежно-голубом, на этот раз, платье, вымучено улыбалась, нервно обмахиваясь кружевным веером.

К Смее присоединились её клетчатые воздыхатели. Пантомима с прыжками и шуточной дуэлью, в которой нельзя было сказать, за кем осталось последнее слово, и кого выбрала Смея, позабавила публику. Тройку слуг сменила свадебная сценка, где не Крас, а Новит предстал в романтическом образе, резко сменив амплуа, зато его хорошо узнавали участники «пикника». Поцелуй в финале как бы закреплял за ним роль поклонника Веричи.

Пока другие переодевались к следующему номеру, Жердин вышел жонглировать кольцами, один, под лирическую музыку музыкальной шкатулки. Новит даже не слышал эту мелодию и не видел номер с марионеткой.

В неизменном клетчатом костюме, красной жилетке и с треугольно заломленными бровями, Жердин внезапно из пройдохи-слуги превращался без перемены костюма в печального Пьеро. Он насвистывал в такт мелодии, и кольца летали так, будто это его безмолвная серенада при луне под балконом любимой. Подбросив сразу пять колец, Жердин медленно вращался с ними вокруг своей оси, точно сам был фигуркой на музыкальной шкатулке. И когда повернулся спиной к публике, внезапно все кольца оказались у него на шее, а в руки жонглеру, как дар, чтобы развеять его одиночество, из-за колонны влетела большая красивая кукла в воздушном бальном платье с белыми оборками. Повернулся к залу он уже с ней на руках и с вдохновенной улыбкой.

Кукла была подвижная, мягкая марионетка. Началась живая музыка вальса, где солировала труба, а подпевали бубен и гитара. Жердин развернул подвеску марионетки, церемонно пригласил куклу на танец, та ответила реверансом, и хотя доставала ему чуть выше колена, они прекрасно романтично танцевали. Жердин увлёкся, в кружении подхватил партнершу на руки, точно тем же движением, что в «качелях». В какой-то момент, быстро пробежав пальцами по всем суставам куклы, что-то сделал, и мягкая марионетка внезапно стала жесткой фигуркой. Когда Жердин взметнул её за одну ногу, кукла стояла сама! А Жердин картинно отбросил в сторону крестовину с нитями и увлеченно понёс куклу, пока не наткнулся на Краса. Тот как раз вышел и стоял у колонны, скрестив руки на груди и скептически наблюдая это безобразие.

– Угу, в куклы играешь? Вроде, уже большой мальчик… Дай-ка, – Крас протянул руку к игрушке. Жердин испуганно прижал куклу к себе, но потом нехотя протянул поближе, нежно держа за талию. – Стоп! Так и держи! – Крас сдернул с пояса большой пестрый платок. Тот, развернувшись, превратился в гигантскую шелковую шаль, куда можно было завернуть троих людей. Крас картинно поправил манжеты и…

– Милорд, вы не могли бы нам помочь? Нужно подержать шаль строго по центру. Чуть выше, да, именно так… ап! Отпускайте. – Крас сбросил шаль, и вместо куклы руки Жердина оказались на талии живой девушки, в таком же воздушном платье. Веричи шутя хлопнула его по рукам, вырвалась, на бегу сделала реверанс лорду, выскочила на передний край сцены и очень изящно поклонилась, с широким плавным взмахом обеих кистей.

– Благодарю вас, милорд, – Крас проводил помощника и с силой хлопнул Жердина по плечу: – Вот это другое дело! Учись, пока я жив. – Он поймал Веричи за талию, подбросил и закружил так же, как Жердин – куклу.

– А…? – влюбленный протянул руки, но ожившая кукла смеялась, мотала головой и не хотела идти к нему обратно, удобно устроившись на плече Краса. – Так, понятно, как всегда! – Жердин, ссутулившись, печально ушел за колонну.

Под плавную, но веселую музыку парочка начала номер «качели». В первой пирамиде, когда Веричи всходила на плечо Краса, стоя на одной ножке, она распустила волшебную шелковую шаль, и та вилась по воздуху за ними, пока Крас описал круг по сцене.

Скоро шаль улетела, и вышли все помощники для двойных «качелей». Господам очень нравилось, как артистки летают по воздуху, как балансируют стройными ножками, качают юбками с полупрозрачными оборками, посылают в зал воздушные поцелуи.

Мужчины аплодировали долго и от души. Лорд, со скромной гордостью поглядывал то на сцену, то в зал, будто часть аплодисментов относилась к нему за помощь в чуде перевоплощения.

Глава 48

В следующей сценке, зрители наконец, а Инзель – впервые, увидели Красильона. Герцог, помахивая тростью, выходил погулять в город без слуги, и тут же у него крали кошелёк. Последующие перипетии, судебное разбирательство и – деньги присуждали всем, кроме законного владельца кошелька.

– А я? – Красильон поворачивался к публике. В его глазах стояло такое непонимание, что некоторые зрители, смеясь, закрывали лицо руками, не могли видеть это кристально-неподдельное недоумение. Дамы постоянно, смеясь, прикрывали пол-лица веерами, но сейчас закрывали и выше, чтобы скрыть слёзы смеха.

Инзель злорадно хохотал, не ожидая, что его снова так быстро вызовут на сцену. Красильон удалился. Ещё не полностью втянулся за дальний занавес шлейф всех сопровождающих, которым больше повезло в суде, как Папаша Баро по одному вынес из-за колонны золотые шары, приготовленные для следующего номера.

– Милорд, вы у нас в ловле мячей специалист, будьте любезны, проверьте вес такого мячика.

– Ого! – ужаснулся Инзель. – Вот это гиря!

– У вас крепкий фамильный замок? – серьезно спрашивал Папаша. – Конкретно пол в этом зале? Если вдруг уроню, не треснет?

– Думаю, выдержит, – Инзель впервые с такого ракурса рассматривал каменные плиты пола в охотничьем зале. – Проверим?

– Знаете, сомневаюсь я, – доверительно пожаловался ему Папаша. – Ведь когда строили? Кто знает, какие в тот год цены на камень были? Был ли тот ваш предок щедрый или скупой, вы знаете? Нет? Вот то-то же! Лучше не ронять… Пригласите-ка ещё добровольца из ваших приятелей. Пусть тоже попробует.

Несколько гостей моментально вскочили из-за столов, и все по очереди проверяли, что золотые шары по-настоящему тяжелые. Папаша попросил выбрать одного приятеля, кто посильней. Лорд выбрал Ларина.

– Так, разойдитесь на три шага. Что ж, рискнете переброситься таким мячиком? Или лучше не надо?

– Ларин, давай!

– Расколете пол, я ни при чём. Я вас предупреждал, – поднял палец Папаша.

Но Инзель вошел в азарт и заставил приятеля бросить ему шар. Поймал, едва сохранив равновесие, бросил в ответ. Ларин тоже поймал. Раскланявшись, господа ушли, а Папаша Баро с легкостью подбрасывал, ловил, катал по рукам, сперва один золотой шар, потом два, и три. Зал замирал и аплодировал по-настоящему, впервые понимая, что это за вес. Ни один шар не упал, и плиты фамильного замка не пострадали. Лорд выдохнул с облегчением, когда номер закончился.

Понимая, что Инзель особенно ждет чудеса меткости, актеры не затягивали представление. Первым приближением к желанным трюкам стал Красильон, со шляпы которого школяр хлыстом сбивал яблоко. А потом ещё и стрелял из арбалета. Для этой сценки уже вынесли и установили второй щит. Некоторые гости, перешептывались и опасались смеяться открыто, но Инзель подавал пример и очень веселился, когда не только яблоко, но и шляпа повисла на стреле.

Когда они кланялись на этот раз, то не дрались за шляпу. Крас сам отдал её Новиту, а так же сбросил герцогский камзол и снял с пальцев крупные перстни, сразу перевоплощаясь для следующего номера. Папаша объявил чудеса меткости маэстро Краса и вынес в зал оружие.

– Кто хочет проверить, достаточно ли остры сабли и кинжалы? Милорд, проверьте сами.

Смея и Новит собрали по сцене раскатившиеся яблоки, и вынесли ещё целую корзинку, пустив ее по столам, чтобы зрителям было на чем проверять остроту оружия. Лорд Инзель, разумеется, тоже картинно рубанул яблоко саблей, показывая, что на столе ни царапины, а две половинки яблока даже не распались, пока он не стукнул кулаком по столу.

Крас жестом выразил одобрение этому трюку. Он снова стоял на сцене, скрестив руки на груди, и дожидался, пока ему вернут оружие. Полотняной салфеткой с лордской короной Папаша тщательно протер все клинки.

Новит, снова в образе школяра достал из своего верного портфеля кусок мела и наугад нарисовал десяток точек на одном щите и на другом. Крас встал по центру между колоннами – расстояние до мишеней получалось небольшим, – и с молниеносной быстротой разбросал кинжалы во все точки, с двух рук, попеременно, в один и в другой щит. Сдержанно поклонился. Школяр собрал все кинжалы в портфель. Потом Крас взял у него тот самый арбалет. Отошёл к одному щиту, запомнил цели. Сделал знак партнеру. Новит завязал ему глаза плотной черной лентой. Крас с закрытыми глазами попал во все точки, перезаряжая арбалет тоже вслепую.

Тогда на сцену выпорхнула Веричи в лазурном трико с золотой сеткой и в белой разлетающейся юбке. Крас снял повязку и улыбнулся, будто не ожидал увидеть такую красоту. Школяр старательно стер губкой мел со щитов, Веричи встала к мишени.

Новит подавал кинжалы, Крас, не спеша, по одному, четко бросал их по кругу, очерчивая в двадцать точек фигуру девушки. Последний эффектно воткнулся прямо над головой. Веричи сделала шаг от щита, показывая, что невредима. Сдержанный поклон. Пока хлопали, Новит собрал кинжалы. Крас забрал сразу все, в охапку, как букет, кивком отправил помощника ко второй мишени. И повторил трюк, бросая кинжалы поочередно в разные стороны по живым мишеням.

Дамы в зале ахали под руку, но Краса это не трогало. Новит благополучно откланялся и ушёл, Веричи снова встала к мишени. Крас выставил перед собой раскладной столик, аккуратно разложил кинжалы, как инструменты хирурга. Брал по два и бросал в парные точки. Два – возле шеи, два – возле плеч, возле локтей, талии, груди, колен, и два последних, по одному: между колен и над головой. Закончив, подошел и вывел Веричи за руку, кланяться.

– Потрясающе! Браво! – воскликнул лорд Инзель, энергично аплодируя. – Какая точность! Какая выдержка у девушки! Бис! Душа моя, – внезапно и очень громко, так что слышали все, обратился лорд к Эфирине, – ты не хотела бы повторить этот трюк? Я уверяю, мой друг очень постарается тебя не задеть. Это ведь так восхитительно выглядит – прекрасная хрупкая барышня и отточенная сталь!

– Я?! – ужаснулась Эфирина. – Но…

– Не скромничай, душа моя! Я знаю, ты смелая и обожаешь веселые представления! Многие в нашем кругу мечтают однажды выйти на сцену, но боятся, что скажут люди. А здесь, вдали от посторонних глаз, мы вольны развлекаться как угодно. Тебя ничто не скомпрометирует, уверяю, – он поцеловал ручку своей дамы.

Эфирина испуганно озиралась в поисках защиты или предлога отказаться, как будто Инзель мог силой вытащить её к мишени.

– Боишься, душа моя? Эх, право, жаль… Какое было бы зрелище, – Инзель с досадой щелкнул пальцами. – Почему я так не умею? Крас, дружище, ты ведь дашь мне пару уроков?

– Непременно, милорд. Хоть сейчас. Сами не желаете встать к мишени?

– Я?.. – Инзель слегка замешкался, но бесшабашно махнул рукой. – Почему бы и нет!

– Дорогой, что за ребячество, – вцепилась в него Эфирина. – Это из-за меня? Прекрати!

– Душа моя, ты не желаешь участвовать в представлении – твоя воля, – Инзель встал, поправил камзол и кружевной галстук с серебряным шитьем и гербом. – А я, пожалуй, рискну!

Он решительно вышел на сцену. Зрители пораженно смотрели на хозяина замка, не понимая пределов шутки. Лорд глянул на Краса:

– Что скажешь, друг мой? Ты ведь не убьёшь меня?

– Да если бы и хотел, закон гостеприимства запрещает поднимать оружие и на хозяина, и на гостя, – насмешливо ответил маэстро.

– Ничего, это исключительный случай. Я при свидетелях вам это разрешаю. Это ведь только шутка, правда? На самом деле я ведь не рискую?

– Это как будет угодно вашему лордству развлечься, с риском или без?

– Тогда давай уж с риском! Так интереснее, острее… Кинжалы хорошо отточены?

– О, да, вы сами проверяли. Если что, даже не почувствуете. Сразу…

– Глупые шутки! – возмущенно воскликнула Эфирина. – Прекратите немедленно! Это опасно!

– Отчего же? Я думал, ты любишь чудеса меткости. И когда таким образом устраивают турниры за сердце прекрасной дамы, – рассмеялся лорд.

– Господа, остановите же его!

– Душа моя, – снисходительно улыбнулся Инзель, – все в этом зале знают, что остановить меня, если я что-нибудь решил, невозможно. В конце концов, это мой замок и мои гости. Я хочу развлекаться! Если вы, дражайшая Эфирина, готовы бросить меня на пороге смерти – идите, я вас не держу. Поплачьте в своей комнате и потом будете жалеть, что не увидели уникальный смертельный номер. Я прав, друзья мои? Вы же меня поддержите?

Выкрики из-за столиков: «Правильно, покажи себя!» и «Браво, храбрец!» – ещё больше раззадорили Инзеля и привели в отчаяние Эфирину. Она отбросила веер на стол, пыталась выпить воды и успокоиться, но пальцы дрожали. Уйти она действительно не могла, этого бы лорд ей никогда не простил.

Веричи за руку сама подвела лорда к щиту, что-то шепнула ему на ухо и поцеловала в щеку. Папаша изображал звуки фанфар, Старик за ширмой устроил барабанную дробь. Крас в это время подозвал Жердина и передал ему кинжалы.

– Бросать будешь ты.

– Я не смогу. Промахнусь.

– Ты сделай вид, что бросишь. Может, и не придется. Или в последний момент передашь мне.

Когда на сцену вышел клетчатый слуга с кинжалами, не только Эфирина ахнула. Сам Инзель тоже слегка побледнел.

– Вы же хотели номер с риском, милорд, – громко напомнил Крас. – Думаю, сейчас будет самое интересное. Как говорится, момент истины…

Жердин демонстративно прицелился, вытянув руку, держа кинжал за кончик. Размахнулся…

Инзель не попросил замены, поэтому в последний момент Крас сам остановил руку Жердина.

– Нет, всё-таки, пожалуй, я сам. Мне милорд разрешил угрожать ему оружием, а тебе – нет. Гуляй отсюда, – он даже изобразил подзатыльник, придавая ускорение слуге.

– Вот так всегда! – обиженно махнул пустой рукой Жердин и убежал, давясь от смеха.

– Готовы, милорд? Не передумали?

– Бросай! Только целься получше!

– Это уж как получится… я нервничаю от такой чести. Настолько знатная мишень…

– Промахнешься, вам не заплатят! – пригрозил Инзель, совершенно успокоившись.

– Другое дело. Сильный аргумент, – признал Крас. – Замрите! – он бросил сразу два кинжала в точки возле плеч Инзеля. Потом бросал по одному. И наконец лорд, цел и невредим, сияя от гордости, вышел на край сцены поклониться.

Зал бурно аплодировал.

– Совсем спятил, – шепотом возмущалась Смея за кулисами. – Что на него нашло?

– Разве неясно? – ответил Новит: – Он же считает Краса, по меньшей мере, принцем. Если ему можно выступать на сцене, то лорд просто обязан тоже… Иначе, как соревноваться?

– Так поединок продолжается? – напряглась Смея.

– Дружеский. И следующий приз – ты.

– Умеешь успокоить! Кто только тебя этому научил?

Новит засмеялся, радуясь сравнению с мрачным юмором красавчика.

Лорд ещё кланялся, не желая уходить, а Крас уже взял гитару, играя завершающую песенку на колесе. Новит сопроводил красотку с лентами до центра сцены и передал ручку Смеи почетному зрителю. Лорд был в восторге, чего нельзя сказать об Эфирине. Жердин ещё присоединился сбоку с зажженными факелами, а Новит бросал три мячика, подражая Папаше, только лёгкие. Инзель вернулся в зал и присоединился к овациям, только когда актеры вышли на финальный поклон.