Текст книги "Странствия клетчатых (СИ)"

Автор книги: Зелена Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

Ночные вылазки и городских и деревенских смельчаков к фургону, где есть хорошенькие актрисы, дело обычное. И твёрдого заверения охраны театра, что незваным гостям тут не рады, как правило, хватало. Пара слов Краса, вместе со щелчками курков двух арбалетов (неизвестно, что страшнее), охлаждали самые горячие головы. Чего нельзя делать ни в коем случае, особенно, если гости изрядно пьяны, это самим артисткам выходить на порог с лампой в руке, закутанным в ночную шаль, и просить оставить их в покое. В таком случае драки не избежать.

Но этой ночью, пока артисты спали, две тени пробрались к самому фургону и никто их не остановил. Новита словно что-то толкнуло, заставив открыть глаза. Он лежал ближе к двери сарая и глянул вниз на фургон, как раз когда одна тень забралась на заднюю платформу. Воришка? Другая тень, которой Новит сверху не видел, пыталась забраться спереди, но в «кабинете» спал Папаша Баро. Он только повернулся, сквозь сон почувствовав присутствие чужого, и незваного гостя тут же ветром сдуло.

Крас встал бесшумно, слыша, как сдвинулась корзинка на задней платформе. Сейчас там не пройти, непременно что-то зацепишь. Стараясь не разбудить Старика, Крас перешел вплотную к холщовой перегородке. Сквозь щель заглянул в «кухню».

На фоне неба в приоткрытом занавесе двигался щуплый мальчишка. Тоже стараясь не шуметь, он пробирался через воздвигнутые Жердином баррикады. Но внутрь фургона не вошёл.

Мальчишка почувствовал, как его крепко, но не больно поймали за плечи. Дёрнулся, но вырваться не мог.

– Не бойся. Ты поесть? – тихо спросил голос, которого юный поклонник театра, хотя во все глаза и уши смотрел вечернее представление, сразу не узнал. – Не убегай, угощайся. Никто тебя не тронет.

Из-за занавеса шагнул тот высокий артист, который легко подбрасывал на руках девчонку и играл дворянина. Он убрал руки, отпуская ночного визитёра. Мальчишка смутился и шмыгнул носом:

– Я не за этим. Я не вор!

– Тише, люди спят.

– Простите, – пойманный перешёл на шепот. – Я только хотел… я… Мартин сказал, тут пусто.

– Ты не один?

– С приятелем. Он только хотел посмотреть, а я… Мы думали, вы ночуете в сарае, а вы здесь спите?

– Спал, – усмехнулся Крас, ладонью поманив мальчишку к перегородке. Откинул холст, показав две обычные кровати. Длинные лежанки без спинок, с матрасами, одеялами и подушками. Между ними оставался узкий проход к такому же занавесу. На одной кровати кто-то спал, окно возле второй пустой кровати было открыто. В неплотной темноте с улицы мальчишка смутно видел всю обстановку. Крас взял фонарь с кольцом, повернул рычажок, чтобы газ засветился золотистым светом. Сделал знак незваному гостю выйти наружу. Новит видел, как они спустились с задней платформы, но исчезли с той стороны фургона, которую не видно с сеновала.

– Днём койки складываем, остаются только лавки и много места. Удивительно, почему многие думают, что в фургоне удобно ехать только сидя? Так чего ты хотел? Угнать лошадь?

– Нет, я только… хотел, – мальчишка безнадёжно вздохнул и замолчал, будто погас.

– А если угадаю, скажешь? Ты думал, мы завтра сразу уедем, рано утром? А ты бы спрятался получше в одном из сундуков, и когда найдём, не отправим же домой пешком, так?

– Угу.

– Зря надеялся. Ради такого случая, мы могли сделать круг, вернуться. Тут были к нам добры, и мы не похитители детей. Наш фургон – настоящий корабль на колёсах, но не до такой степени, чтобы тебя долго не нашли. С большим цирком из множества фургонов номер ещё мог пройти, если спрятаться в конюшне… Что не так дома?

– Ничего, – неудавшийся беглец смотрел в стенку фургона, но не мог в темноте разобрать, что там нарисовано. – Нет дома, нет родных, работа есть… Но я хочу странствовать, как вы.

– Именно выступать? Нормальные сироты мечтают стать доблестными рыцарями дороги, а не жалкими комедиантами.

– Не надо, – беглец понимающе усмехнулся, раскусив иронию и вызов. – Вы не такие. Да, хочу выступать. Я умею ходить на руках, кувыркаться, прыгать, не боюсь ничего, быстро учусь. Хочу тоже так, с факелами…

– Ясно, – в голосе Краса снова проросли все проглоченные им ледяные иголки и шипы. – Возраст?

– Мне десять.

– Два года подожди, будешь сам решать. Не передумаешь, сбежишь.

– Не передумаю! Я знаю, если хочешь многому научиться, начинать нужно смолоду.

– Разумно. Но сейчас тебя должен взять кто-то взрослый, под свою ответственность. У нас таких желающих нет, прости.

Они сидели на лужайке, поставив рядом лампу. Крас прихватил корзинку, с тем, что осталось на завтрак, поставил перед гостем. Но мальчишка упорно отказывался от угощения. Крас вынужден был показать пример. Взял яблоко, второе бросил гостю.

– Там, где я работаю, в усадьбе старейшины, мне еды хватает, – хмуро сообщил беглец, но яблоко откусил. – Я хорошо переношу голод и холод. И темноты не боюсь.

– Очень кстати для странствий, – холодно похвалил Крас. – А, вот и господин директор… Не веришь мне, спроси главу нашего театра, можешь ли ты ехать с нами?

– Что происходит? У нас гости? – Папаша Баро всё-таки проснулся и подошёл к ним на свет лампы.

– Нет. Он пришёл наниматься к тебе в артисты. Или в ученики, куда возьмешь.

Папаша удивлённо вскинул густые брови, свысока оглядел сжавшегося возле корзинки мальчишку, тощего, как лягушонок. Сел рядом и вздохнул:

– Сынок, в селении у тебя всё-таки есть еда и кров. И работа всегда найдется. Если тебе здесь очень тошно, ты сбежишь и без нашей помощи. Для юного артиста у нас сейчас нет места. Вот станешь совершеннолетним…

– Все так говорят! – всхлипнул мальчишка. – Разве вы первые? Я уже просил по-хорошему, не берут! Потому и решил, тайком, спрятаться…

– Не реви, – жёстко сказал Крас. – Хочешь завтра выступить с нами?

– Что? – беглец так широко раскрыл глаза, что слёзы испарились.

– Смертельный номер. Увезти тебя мы не можем, но если ты артист, докажи. Себе. Нам. Всем.

– Что ты задумал? – насторожился Папаша Баро.

– Мишень.

– Крас, нет. Он ребенок!

– Он сирота, его никто не хватится, – небрежно отмахнулся Крас. Поднял бровь, испытующе глядя на мальчишку. Тот с опаской кивнул, соглашаясь на любой трюк. – Возьми корзинку, отойди вон туда, поешь. Мы с господином директором обсудим, как можно тебя выпустить на сцену.

Мальчишка мигом выполнил приказ.

– Прекрати свои шуточки, – сердито предупредил красавчика Папаша Баро.

– Но я же не ножом.

– Стрела – ещё хуже.

– И не стрелой. Местная мелюзга будет его за это уважать…

– И когда мы уедем, все дети селения будут повторять твой трюк друг на дружке! Пастушьими кнутами, что еще у них есть! С каким результатом, угадай!

– Возможно, – равнодушно признал Крас. – Но где-то через месяц, когда все перебесятся, он будет точно знать, осталась ли у него охота сбегать с балаганом. И остальные получат некоторый полезный опыт, на будущее.

Папаша обречено махнул рукой, мол, делай, что хочешь.

– Имей в виду, ребенок должен понимать твой замысел и знать заранее весь риск. Не в тёмную!

– Естественно. Я с ним порепетирую. Может, ещё откажется. С таким подходом и «Качели» показывать опасно. И факелы бросать – спалят свои дома.

– Не передергивай. Не всё опасное так легко повторить. На бросок у деток пока силы не хватит, а будут раскачивать и грохнутся… так они и с деревьев в саду падают, и с крыши могут свалиться. За всё на свете мы не отвечаем. Но то, что дети, увидев представление, тотчас играют в театр или в цирк, это не секрет.

– Они и в рыцарские турниры играют. Рубятся деревянными мечами. Большинство выживает, – ледяным тоном заметил Крас.

– Хватит. Меня ты не обманешь, сынок. Займись ребенком. Устрой его где-нибудь до утра.

– Слушаюсь, – актер церемонно склонил голову. – Доброй ночи, господин директор.

Глава 22

На рассвете, пока другие ещё спали, Крас разбудил ночного визитёра, спящего на «кухне» в углу, освобожденном от корзинок. Они спустились к речке, поплавали в холодной воде, чтобы скорей взбодриться, и приступили к репетиции. За мельницей Крас нашел отличную глухую стену между селением и лесом, где их тренировки могли видеть только любопытные глаза белок и птиц, но никаких свидетелей среди односельчан.

Мальчишка с большой опаской шёл на эту репетицию, не зная, какой смертельный номер ему предстоит. Но обратно к фургону летел счастливый, как на крыльях.

– Годится? – спросил Папаша Баро. Крас молча кивнул. Директор одобрительно потрепал малыша по мокрым волосам.

– Почему вы ни разу не спросили, как меня зовут? – поинтересовался временный актер.

– В дороге сразу спрашивать имя не принято, – солидно ответил Папаша. – Но теперь мне придется узнать, как тебя объявить на сцене? У тебя есть имя на этот случай?

– Конечно! – просиял юный артист. – Бесстрашный Юсси!

– Подходяще, сынок. Напомнишь мне перед выходом, чтобы ничего не перепутать. Пока поешь и отдыхай. Нам нужно ещё развернуть сцену.

– Выступать придется до полудня, – предупредил Крас. – В селениях встают рано.

– Вот ужас, – зевнул Жердин. – Я думал, будет время на речке посидеть… полежать на песочке… рыбку половить… ну нет, так нет, – он ловко увернулся от затрещины, шуточки в духе Красильона.

Когда для представления всё было готово, Папаша с трубой, Смея с бубном, Жердин, который катился колесом или с разбегу делал сальто, прошлись по окраине селения, созывая народ. Вооруженный ценными сведениями от местного жителя, Папаша вызвал нескольких надёжных мальчишек и попросил оповестить всё селение, что артисты перед отъездом ещё покажут много интересного. Кто хочет – приходи. Оплата едой годится.

Сначала собралась вся молодёжь, может быть, кроме беднейших батраков, слишком загруженных работой. Чуть позже соизволили прийти даже старейшины и сам глава селения с женой и дочерьми. Девицы настояли увидеть артистов при дневном свете, как отец мог отпустить их одних?

Теперь Новит (он затаённо ревновал к самому младшему новичку, неизвестно откуда возникшему ночью) выступал почти в самом начале, сразу после Веды, раздающей предсказания.

Актеры показали двойные «Качели». Жердин и Новит ловили в броске Веричи, потом Крас и Папаша одновременно с ними качали Смею, она поднимала брошенный цветок. Большой красивый номер и нежная музыка впечатлили публику.

Жердин и Смея сыграли сценку про влюбленных слуг, которым тяжело живётся, нет времени даже поцеловаться, господа постоянно отвлекают. Папаша – суровый хозяин, Крас – надменный вельможа, Веричи – капризная барышня, Старик – скупой зануда, все появлялись только чтобы отвлечь и разлучить слуг, давая им самые немыслимые задания. Но наконец парочка целовалась и… просто не слышала, как их зовут, как угрожает хозяин, как бьётся в истерике капризная барышня. Потом, очнувшись и покружившись, чтобы прийти в себя, они сообщали публике: «Вот так всегда!» Весело раскланивались и убегали в разные стороны, работать.

Потом Папаша бросал золотые гири, мерился силами с желающими из толпы. Поклонился и вернулся уже как директор.

– Сегодня у нас неожиданный дебют! Сейчас вы увидите очень опасный номер! Чтобы его исполнить нашему маэстро меткости понадобится храбрый помощник. Итак, приветствуйте: маэстро Крас и Бесстрашный Юсси!

Публика с интересом похлопала. Жердин и Новит вынесли и поставили вертикально с упором в стенку щит выше человеческого роста, из двух больших скрепленных ставень.

Крас вышел, как обычно, в очень скромном костюме: белой рубашке с ярким шелковым галстуком лентой и черных штанах с широким кожаным поясом. В охотничьих сапогах, но без шляпы, камзола и шпаги. И всё равно все видели в нём благородного дворянина.

Жердин только успевал выставлять мишени, пришпиливать к щиту крошечные листки, которые Крас небрежно пробивал пулей или стрелой. Под конец он взял тонкий длинный хлыст. Жердин сорвал цветок на лугу, весь дрожа, протянул руку с цветком перед щитом – свист и щелчок, – белое соцветие сбито, остался только стебелёк. Но и слуга сбежал. Показывать свою меткость больше не на чем. Крас с досадой щелкнул хлыстом по доскам сцены.

– Что за трус! Я только начал… Эх, чувствую себя укротителем. Мне бы сюда дикого тигра… или хотя бы льва! У вас водятся львы? Нет? Жаль… Что там ещё? – он оглянулся, видя, как на сцену Новит и Папаша выносят большой сундук с золоченой крышкой. – Новое оружие? Ну-ка, посмотрим… – Крас открыл крышку и за ухо вытащил мальчишку в обычной сельской одежде, но в ярко-красной жилетке. – Ты что здесь делаешь?

– Как что? – звонко отвечал тот. – Я могу вам помочь! Вы же хотели партнера для своих фокусов?

– Ты? – скептически присматривался к нему Крас. – Не боишься?

– Не-а! – Бесстрашный Юсси ловко выпрыгнул из сундука и встал к щиту. Достал из карманов три больших желтых яблока. Поставил одно себе на макушку, два лежали на ладонях, когда Юсси развёл руки в стороны. – Прошу, маэстро!

Крас трижды прицельно щелкнул хлыстом, не задев мальчишку. Яблоки покатились по сцене. Юсси поднял одно на ладони, оно снова улетело. Юсси собрал их, подал Красу. Тот задумчиво пожонглировал яблоками, бросил одно партнеру, мальчишка стал с аппетитом его жевать. Тем временем Крас убрал хлыст и достал две сверкающие сабли. Перерубил одно яблоко на крышке сундука, показывая остроту, и стал вертеть бешеную сверкающую мельницу вокруг мальчишки, который неподвижно стоял, глазом не моргнув, только продолжал чавкать яблоком. К концу испытания, когда стальные лезвия выпустили его из плена, Юсси картинно выбросил огрызок и поклонился. Крас рывком поднял его в воздух, повыше. Бесстрашный Юсси послал оттуда ошарашенным односельчанам воздушный поцелуй.

С чувством невероятного счастья, смешанного с сожалением о кратком миге своей славы и скором прощании с театром, Юсси слушал первые в своей жизни аплодисменты. Крас при всех пожал ему руку, и мальчишка исчез за кулисами. А вскоре, сняв яркую жилетку, снова был возле сцены внизу и смотрел конец представления, как все. Новит стоял рядом, как никто понимая чувства мальчишки. И радуясь, что ему самому не оставаться здесь, глядя вслед фургону.

На сцену уже выкатилась Смея на волшебном колесе с золотым ободом и красными спицами. Она пела песню о колесе Фортуны, которое бежит вдаль по дороге судьбы.

Жердин держал ее за руку для страховки. На последнем припеве отпустил. Смея без поддержки подкатилась ближе к краю сцены, дожидаясь, пока все актеры выйдут на поклон. Побалансировала немножко и спрыгнула с колеса, поймав его рукой и сделав реверанс. Новит тоже поднялся на сцену и вывел Юсси. Мальчишка ещё раз от души поклонился. Осенённый актерским вдохновением, взял у Папаши шляпу для сбора денег и прыгнул со сцены. Вместе со Смей он обходил людей, и ему не отказывали, каждый дал хоть медный грошик, а старейшина – десять серебряных одной монетой.

Когда Юсси вернулся со шляпой к артистам, его односельчане, похлопав, уже расходились. Они не видели, что все собранные монеты Папаша ссыпал в полотняную салфетку и отдал узелок мальчишке.

– Это твой сбор, сынок. Бери, пригодится.

– А вы?

– Нам принесут еды и нам этого хватит. Деньги у нас есть, не последнее отдаём. Ты честно заработал их своей храбростью и, пожалуй, талантом. Удачи тебе, Бесстрашный Юсси, – Папаша Баро тоже пожал руку юному артисту.

– Спасибо за подарок, – Юсси имел в виду не деньги. Понимал, что это – выкуп. Отступные за то, что не могут взять его с собой, чтобы прощание не было таким горьким. Он ещё помогал артистам собирать вещи. Крас снова напомнил, что из-за этих трюков ему, скорее всего, придётся несладко, когда мальчишки селения будут пытаться безуспешно их повторить.

– У вас бывают ярмарки? Если ещё заглянет какой-то балаган, прямо говори главному, что умеешь работать мишенью. Будет место, тебя возьмут. А нет… два года пролетят быстро. Дорога через лес, якобы на юг, очень опасна, выбирайся за реку, следом за нами.

Юсси кивал, стараясь сдержать слёзы. И потом долго смотрел, как фургон всё уменьшается, пока не пропал с глаз.

Глава 23

Новит хмуро сидел в углу «кухни». Жердин с понимающей усмешкой смотрел на приятеля, но тоже молчал. Наконец новичок вздохнул:

– Жаль мальчишку. Как ему работать на ферме или где там, мечтая о сцене? Но и честь ему выпала… Стоило появиться, сразу большая роль!

– Ревнуешь? Ты не чужд актерскому тщеславию, значит, не всё безнадёжно.

– Жердин, серьёзно, когда я буду учиться по-настоящему? Я же могу что-нибудь ещё, нужно только попробовать!

– А кто тебе мешает? Пробуй. От тебя разве скрывают секреты мастерства? Ты сам не спрашивал. На первой стоянке что-нибудь попробуй. Кстати, там для тебя уже придумали роль какого-то школяра. Папаша говорил, в городе нужно купить реквизит и костюм.

– Школяра? – удивился Новит. – Почему не студента?

– Ты достаточно молодо выглядишь. Против Красильона школяр смешнее.

– Я? Против Красильона? Так я на всё готов! Когда же мы будем репетировать?!

Жердин рассмеялся, видя, как у новичка загорелись глаза, и резко поднялось настроение. Новит даже пробрался в «кабинет», чтобы заверить всех, что справится с любой ролью. Впереди Папаша Баро и другие тоже как раз жалели Бесстрашного Юсси, надеясь, что в будущем ему повезёт больше.

– По-моему, он мог бы стать отличным артистом, – заметил Папаша.

– В твоих руках – да, – с оговоркой согласился Крас.

– При чем тут, кто наставник. В нём самом кураж есть. Только бы не погас… Веда, ты что-нибудь видела о его будущем?

– Ничего, – отозвалась провидица. – Сама удивилась. Я не спрашивала, ожидала, вдруг что-то мелькнёт? Нет, тихо. Есть вероятность, что мальчик просто не доживёт до громкой актерской славы.

Папаша суеверно постучал в дощатый борт фургона, отгоняя несчастье.

– Почему ваши предсказания часто такие мрачные? – спросил Новит. – Вы видите только худшее, чтобы предупредить?

– Не всегда, – вступилась Веричи. – Веда знала, где озеро. Разве плохо пополнить запас воды?

– Ничего, девочка, он ведь прав, – грустно ответила Веда. – Даже про Смею, когда я знаю, что это только трюк с кинжалом, я вижу настоящую смерть. Раньше так не было. Возможно, это из-за яда? Он повредил не только моё внешнее зрение, но и отравил предсказания?

– Ничего, мы тебя правильно понимаем, – Старик взял ее за руку. – И в конце концов это пойдёт. Постарайся увидеть о мальчике что-то хорошее. Может, нужен вопрос? Что будет с Юсси лет через пять?

– Я вижу его красивым акробатом и наездником, он точно уедет с балаганом. Но дальше – ничего не знаю.

– Хотя бы это, – одобрил Папаша Баро, – уже неплохо!

– А что вы теперь видите обо мне? Какой от меня толк? – весело спросил Новит.

– Вижу тебя с огромным кожаным портфелем, – Веда явно шутила, зная о планах директора. – Если серьёзно, у тебя будет успех, это я уже говорила Папаше.

– Кстати, а мишенью быть трудно? Если деревенский мальчишка с одной репетиции смог, я тоже могу?

– Смысл? – холодно прищурился Крас. – Ты не ребёнок и не Веричи, то есть, не хрупкая девочка, которую жаль задеть ножом. Публика за тебя не переживает. Но если трюк будет кстати в нашем поединке, учту твоё пожелание.

– Мы правда будем соперниками на сцене?

– Это отличный ход. Фехтовать ты умеешь – море возможностей для смешных поединков и соперничества за даму сердца. Если появится новый романтический герой, никчемный мальчишка, которому отдадут предпочтение, Красильону это будет крайне обидно. Кроме того, если речь о похищении девицы, в злодеях у нас либо Старик, либо Жердин. А теперь могу быть и я.

– И как я одолею такого злодея? – скептически просил Новит.

– Не моё дело, – Крас расплылся в ехидной улыбке. – Ты должен быть убедительным для публики!

– Не бойся, сынок, мы придумаем, как, – заверил Папаша. – Готов на подвиги?

– Да!

*****

Пока дорога шла слегка под гору, актёры отдыхали после утреннего представления в фургоне, но вскоре почти все пошли пешком. Идти средь заливных лугов в пойме реки, с сочной травой и яркими полевыми цветами – одно удовольствие. Ветерок был тёплым, не заставлял кутаться в плащи. Дорога пока не въезжала в лес. Судя по карте, был шанс обогнуть его, свернув на вторую южную дорогу. И впереди ещё три селения, между которыми как раз полдня пути. Давая представление вечером и утром на одном месте, они успевали добраться к вечеру в другое селение.

– Надеюсь, нам будут рады, – ворчал Папаша. – Только теперь, пожалуйста, без юных дарований! Это разрывает мне сердце.

– Ты бы всех на свете хотел усыновить, – ласково упрекнула Веда. – Но это, увы, невозможно.

– Знаю. Со своими бы детками разобраться.

На первой стоянке, на ровной лужайке возле реки, Новит начал осваивать кувырки вперед и назад, и внимательно наблюдал, как делать колесо, но сам пока не рискнул. Зато Жердин предложил ему игру в мяч.

– Вполне достойное занятие, совсем не смешное. Но это основа любого жонглирования, – Жердин взял два небольших мяча, сшитых из плотной ткани и туго набитых песком. Они выглядели, как крупные апельсины из пёстрых клиньев. Точно такой бросала в толпу Смея во время песенки. Оказалось, их пять, с разницей только в цвете некоторых клиньев. – Держи, – актер бросил один мяч новенькому. – Теперь мы должны поменяться. Я бросаю тебе, по прямой, а ты чуть в накат, сверху по дуге – мне. Видишь, мяч летит – бросай свой. Не синхронно со мной, а в ответ. Лови!

Первый раз у Новита с испугу получилось, потом мячи несколько раз падали, сталкивались, но вскоре он поймал ритм и непринужденно перебрасывался мячом с Жердином.

– И всё? Это нетрудно.

– Принцип ты понял. Когда жонглируешь бросаешь так сам себе, только мячи летят вверх. Но это не всё. Девочки… – по знаку кудрявого артиста Смея и Веричи тоже взяли мячи и встали рядом с партнерами в квадрат. – Теперь бросай не мне, а по кругу. Ловишь мяч Смеи, бросаешь Веричи. Начинаешь не ты, жди, когда мяч полетит от Смеи.

– Понял, – Новит размял пальцы и приготовился, боясь, что на нём цепочка постоянно будет ломаться.

– Слишком не напрягайся, это игра, – улыбнулась Смея. – Лови!

Примерно через час Новит уверенно участвовал в цепочке, не сбиваясь. Вовремя останавливал вращение, по команде «Стоп!» – и продолжал, сменив направление.

Командовал Жердин. Быть первым, задавать весь ритм сложнее всего. Включиться в цепочку – проще. Они сходились ближе, расходились на шесть шагов, тренируя точность и силу броска.

Когда стало получаться безотказно, барышни добавили ещё один трюк. В достаточно просторном квадрате, бросив мяч, успевали повернуться вокруг оси, прежде чем поймать мяч партнера. Самое интересное было, когда они вращались по очереди. Вся фигура напоминала сложную музыкальную шкатулку с движущимися фигурками. Новит пытался освоить этот фокус, но мяч неизменно прилетал ему в спину, так что он пока бросил попытки. Под конец они действительно завели музыку, чтобы повторить весь номер полностью. Новит гордился тем, что не сбился в этот раз.

– Ещё пару раз повторим и можно показывать, – одобрил Жердин. – Ещё бы кого-то с кольцами в центр – вообще красота!

– «Кто-то» к нам не пойдёт, – сказала Смея. – А ты не можешь быть и там, и тут.

– Могу, вообще-то. Если вы сделаете треугольник. Вращаться можете по очереди не каждый раз, пока Новит этого не освоит. Или – только Веричи. А ты тогда пой. Получится, что каждый делает своё, но вместе мы – картинка!

– Тогда можно выступать под гитару, – оживилась Смея. – Крас, подыграй нам!

– Чего тебе?

– «Катится фургон по свету». Думаю, эта подойдет.

Крас взял гитару, Жердин сбегал за кольцами и встал в центр, Новит перебрасывал мячи с барышнями по треугольнику. Получилось не сразу. Смея должна была и задавать ритм и петь… Но вскоре все привыкли ориентироваться на слова песни. В куплетах мячи летели по часовой стрелке, в припевах – против. Паузы указывала гитара.

– Нормально, – оценил Крас. – Завтра ещё повторим и покажем.

– Ух, у меня руки отваливаются, – выдохнул Новит. – Не думал, что мячики станут такими тяжелыми, если бросить их тысячу раз!

– Это всё-таки не папашины золотые гири, – посмеялся Жердин. – Говорят, меч и твоё тело от тренировок становятся легче. Но всё, чем жонглируешь – тяжелеет. Ничего, привыкнешь.

– А как ты, когда накрываешь на стол в сценке свадьбы, крутишь поднос с чашками и кофейником?

– Крутить диск на пальце? Легко. Научу. Главное, вся посуда там закрепляется в специальные пазы, я потом я её снимаю и ставлю на стол, как будто так и надо.

– Эффектно, – вздохнул Новит. – В следующий раз покажешь?

– Покажу. Ты сперва колесо делать научись, пригодится, а эффекты… не главное.

– Я… учусь.