Текст книги "Странствия клетчатых (СИ)"

Автор книги: Зелена Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 16

– Давай руку, – Жердин помог дважды изгнаннику запрыгнуть на ходу. Крас не появлялся на «кухне», и остальные не пересекали границу холщовой занавески, видно, не хотели ехать рядом с предателем. Они сидели на платформе только вдвоём, как обычно.

– Твой угол всё ещё свободен, какая удача, – Жердин саркастично указал на левую от входа откидную лавку, под которой лежали свёрнутые одеяла и стоял котелок с посудой. – Раз такое дело, обед сегодня с тебя. Но, поскольку в твоих кулинарных талантах я уверен ещё меньше, чем в остальном, готовить буду я, а ты поможешь.

– Неужели ты на меня не злишься? – осторожно удивился Новит.

– Я? Ещё как злюсь! Но что поделаешь, раз Папаша решил взять тебя обратно. Нам вместе жить. Тебе теперь не один день отрабатывать свои долги. Вот чего я не понимаю… Слушай, я кое-что спрошу, только не ври. – Кудрявый артист остро сузил глаза: – С десяти до тринадцати лет я был дитя улицы, спал под мостом и часто воровал. Но никогда, ни разу, я не брал того, что действительно не было нужно, чтобы выжить. Крадут без нужды только богачи! Или безумцы, кто тащит всё, не в силах совладать со своими глазами и руками. Надеюсь, ты не из таких?

– Нет, – Новит скорчился в уголке, обняв себя за плечи, чувствуя под ладонями горячие рубцы. – Я, правда, думал, что эти деньги нам не лишние. Думал, это удача. Всё равно как найти на дороге. Хотел, как лучше.

– Ну, теперь они наши. Хоть и не за работу, – хмыкнул Жердин. Пока Новит вымаливал себе место в фургоне, актер успел переодеться в дорожный костюм. – Котелок достань. Освободи, налей воды. Да не доверху, чуть больше половины. Овощи чистить умеешь? Держи, начни с картошки и земляных яблок.

Пока Новит старательно скрёб ножом зелёные бока земляных яблок, стараясь срезать шкурку потоньше, Жердин развел огонь, грел воду и что-то колдовал с заправкой из сухих кореньев и вяленого мяса. Посмотрел на чищенные овощи.

– Молодец, стараешься. Режь на четыре части, бросай в котёл. Потом почистишь лук.

– Жердин, что сделать, чтобы меня скорей простили?

– Да никто на тебя уже всерьёз не злится. Была вероятность, что это ты украл, понимали, на что идём. А ты даже не вор… И денежки лишние не будут, ты прав. Только такую глупость больше не повторяй. Разве не слыхал, где оказываются все, кто хочет «как лучше»? И красавчику под руку не попадайся, хотя бы неделю, – хмуро посоветовал Жердин.

– Угу, не буду, – сразу на два совета ответил Новит. – Скажи, что означают ваши имена? А то я знаю только Веду. И себя.

– Вот-вот, в том-то и дело, что ты, дружок, эгоист. Понимаешь только про себя… Скажу. А ты сперва скажи, где раньше жил? До тюрьмы. Заметно, что ты не знаток уличных законов. Либо никогда не бывал в городе, что вряд ли, либо жил в совсем закрытом кругу. Признавайся: детка из богатеньких?

– Угадал, – понуро кивнул Новит. – Вы раньше не спрашивали. У меня мало опыта уличной жизни.

– Неужели не тянуло на приключения?

– Тянуло. С приятелями из самых приличных семей мы часто навещали один игорный клуб в трущобах. Искали острых ощущений, прямо как Красильон. Пьянки, девочки, карты и прочее… Мы редко уходили оттуда до утра. Если шатались пьяными по городу, только большой компанией. Я в уличных драках всего пару раз участвовал, и это было не опасно, так, баловство, без ножей. Сам по ночному городу я всего раз прошёл пешком. Тогда и попал в облаву.

– И по костюмчику не поняли, что ты за пташка? – удивился Жердин.

– Нет. В тот клуб мы всегда одевались попроще. Кто прикидывался мастеровым, кто бедным студентом. Чистый маскарад. Чтобы войти, нужно показать золотой. Там собирались только богатенькие и жулики. Охрана крепкая, цены высокие. В тот вечер я проигрался дочиста и слишком рано. Ушёл один. Даже на пролётку денег не было, только нож при себе остался. Меня и взяли как подозрительного типа.

– Родным не сообщил?

Новит скорчил отрицательную гримасу.

– Сперва надеялся, утром выпустят. Потом боялся огласки. Потом уже не мог сообщить, но был уверен, адвокат отца меня скоро найдёт. Но нас вывезли за город, в ту сельскую тюрьму. В участке нас было слишком много, стражи боялись бунта. Потом я, где-то через месяц, понял, что родные отлично знают, где я. Но не хотят вытаскивать. Решили проучить. Серьёзное обвинение мне не грозило, залог был самый низкий, два золотых. Но никто меня не выкупил. Потому я, как вышел, не собирался сразу идти домой. Мне заплатили компенсацию, как всем. Хватило на пару дней в гостинице. Пожрать, поспать на чистых отглаженных простынях, купить простую одежду. Всё. Дальше планов не было. Бандиты помогли… – он криво усмехнулся. – Но я и тут чуть всё сразу не загубил. Точно, как проклятый. У меня просто нет опыта, простите.

– А что в тюрьме было?

Новит честно пожал плечами:

– Ничего интересного. Как я сказал, через день качали воду в подвале на всё здание и помогали строить стену. Ходили по двору гулять, играли в кости. Я сидел с простыми парнями, некоторые даже радовались, что спозаранку на работу не вставать, крыша над головой и кормят. Мне там не было плохо, скучно только. И стены давят. Подраться и то не с кем. Уголовников не было, стражи не зверствовали. О будущем не слишком переживал, почему-то знал, что в конце концов отпустят. Ну так и вышло. Твоя очередь рассказывать.

– Да у меня всё просто, я не из благородных, – Жердин помог новичку тонко нарезать лук, одновременно рассказывал. – Пока я был очень мал, семья как-то сводила концы с концами, потом нечем стало платить за квартиру. Нас вышибли на улицу. Сестрёнку забрала к себе тётка, обещала научить шить, пристроить к делу. Меня отправили в мастерскую точить какие-то железки. Я не вникал. Рука у наставника оказалась намного тяжелее, чем у отца, мне не понравилось.

Я быстро прибился к уличным мальчишкам, стал жить в общем подвале. Отца должен был навещать в долговой тюрьме, приносить деньги, что заработал. Но у меня не было. Мать работала по людям, собирала гроши и приносила каждую неделю. Там мы могли встречаться, но я пришел лишь раз, в свой первый выходной. Потом несколько месяцев не появлялся, не мог собрать десять грошей.

За это время в тюрьме прошёл болотный мор, многие умерли. Как мне сказали, повезло, что я не появлялся. Те, кто приходил, заразились, мать тоже. И я остался на улице уже законно.

Всякое было за три года. И голод, и бегали от стражей порядка, и клянчили у добрых людей монетки, и воровали… И на площади у столба был… не раз. И веселье бывало на ярмарках.

Последняя зима выдалась слишком трудной. Взрослые городские банды нам обычно помогали с едой, не давали пропасть в подвале. Ведь только там было тепло, но всё равно сдохнешь без еды и денег. До весны по городу снова прошёл мор… нас не навещали больше недели. Многие тогда пытались добыть что-то на улицах или в чужих домах, но не вернулись. Другие, их тоже было немало, решили покинуть город.

Не помню, кто первым сказал, что жизнь в деревне зимой намного легче. Там можно попроситься работать в любой дом, там есть еда. У нас это рассказывали, как волшебную сказку.

Мальчишки стайками убегали из города за лучшей жизнью. Но до сказочных деревень ещё нужно добраться, не замерзнуть ночью, когда налетит ледяной ураган. Дороги не зря закрыты зимой. Я тоже сбежал, мне повезло добраться до трактира ещё живым. Упал на пороге. Там и нашёл свою сказку, перезимовал в тепле и доброте. Предлагали остаться, но по весне к трактиру подкатил Папаша Баро на своём фургоне. И я пропал… – Жердин мечтательно улыбнулся.

– Они дали тебе новое имя?

– Почти. Жердью меня и на улице звали. До совершеннолетия я был мелкий, а потом резко рванул в росте. Длинный, тощий, как ещё называть?

– А кто тогда был в театре из нынешних?

– Веричи. Ещё совсем крошка, лет восемь. Крас был. Сейчас не так заметно, что он старше, но тогда… Ох, я его боялся поначалу!

– Крас, потому что красавчик? – угадал Новит.

– Ну да. Кто придумает лучше! – Жердин показал зубы. – Он меня учил драться по-настоящему. И всяким оружием, и голыми руками. Стрелять учил. По-театральному, с фокусами. Когда пули зубами ловят и всё такое. Но, Боже, весь как изо льда. Процедит сквозь зубы: «Неплохо», – и я на седьмом небе от счастья.

– Он-то из благородных?

– Кто его знает, – артист пожал плечами. – Может, наполовину, по отцу. А может и с титулом. Серьгу младшего сына носит, но в некоторых семьях единственному наследнику тоже ухо прокалывают, чтобы все знали, какое это ценное дитя. Там настоящий камень, редкий фиолетовый гранат. Оправа – серебро, зато лесная работа, очень дорогая. Когда мы пару раз совсем садились на мель, фургон и всё имущество арестовывали за долги, он с таким царственным видом снимал сережку и отдавал в заклад, что только держись. Все понимали, что будет, если не выкупит. До сих пор выкупали.

Но я не верю, что Крас настоящий вельможа, пусть даже незаконный. Думаю, он из семьи военных. Младший сын младшего сына. Рубится на саблях уж очень лихо, не всех дворян так учат. Это традиции меча, а не шпаги. В строгой дисциплине слишком хорошо разбирается. И ненавидит железные правила ещё больше, чем я.

– Он зверь, – с опаской поёжился Новит. – Что он сделает за то, что я всех подставил?

– Ничего. Он же не возражал, чтобы ты вернулся. Будь Крас против, все бы это слышали. Ты его не знаешь. Думаешь, нанёс красавчику кровную обиду? Плевать ему на всё. Он о тебе даже не вспомнит. Только сам под руку не лезь.

Тогда, поначалу, он из-за меня даже на замену ходил… Знаешь, что это? Когда меня обвинил один хлыщ, что я ему на ногу наступил, потом непочтительно огрызался и всё такое… В общем, оскорбление действием. А поединок со мной невозможен, кто я? Плата за оскорбление только кровь. Дюжина плетей на площади. Я тогда уже считал себя артистом. Не верил, что снова могу там оказаться. Но Крас меня и не пустил. Отодвинул плечом от этого хлыща, а там уже стража собралась, скандал. Он только бровь поднял, как он умеет: «Замена». И сам пошёл. Я даже отказаться не успел, так растерялся. Просто не мог поверить… По-настоящему, это совсем не то, что сегодня. Совсем не то… – Жердин сглотнул, глядя стеклянными глазами прямо перед собой и ничего не видя, кроме воспоминаний. Моргнул, очнувшись, помешал ложкой в котелке и продолжал:

– А ему хоть бы что. Потом играл очередного Красильона и заморского принца. Никто бы не догадался, если б не знал. Но вся площадь знала. Все видели. У нас в тот вечер был хороший сбор, тоже десять золотых, не меньше.

Новит сердито засопел, оттого, что Жердин напомнил его «подвиг». Но приятель не хотел его обижать, наоборот.

– Мне тогда было очень тяжко. Может, как тебе сейчас. Я же не струсил, никогда не дрожал за свою шкуру, просто что-то нашло, застыл… не успел ему помешать. А он сказал, что всё нормально. Мы же семья, я – младший. Девчонок я бы защищал, не раздумывая? Вот, это то же самое… Тогда я был младшим братом, сегодня – ты.

Так что, Красавчик тот ещё кремень. Что у него на уме никому неизвестно. Ты его в бою видел? Если кто на Веричи косо посмотрит, очень сильно за это прилетает. Будь ты хоть богач, хоть маркиз, хоть вооруженный до зубов бандит. Так что, имей в виду.

– Так барышни, всё-таки, заняты? – уточнил Новит. – И кто чья?

– Они именно что свободны. Трогать нельзя. Мы, пока вместе росли, влюблялись, конечно, но не так, чтобы умирать в муках. С Веричи крутить безнадёжно, на ней нужно жениться. На это мы оба пока не готовы. А Смея… Не любит она нас. Только как братьев. Если тебе повезёт больше, будь острожен.

– Смея – потому, что очень смелая?

– Поэтому тоже. И потому что смеётся над всеми. И очень многое смеет, чего другие не могут. И потому что «Смея» похоже на змею. Это Папаша сам придумал, и получилось в точку. Я про неё знаю только, что выросла в закрытом приюте.

– Папаша, ясно, что он всем как отец. Баро его настоящее имя?

– Нет, это знак, что он глава театра. Как цыганский барон. «Баро» значит Большой человек. Не у всех роли благородного отца и директора театра совпадают, но у нас так. Когда-то у Папаши были жена и маленькая дочь. Тоже зимний мор унёс, большая эпидемия. Я не знаю, это в театре было или тогда он ещё жил в городе? Был там почтенным лавочником или кем. Но теперь его дети мы. Это буквально. Папаша действительно считает молодых своими сыновьями и дочками. Конечно, Старик или Веда – другое дело, они его компаньоны, но мы… Тебя он принял довольно взрослым, но нас-то вырастил. Особенно Веричи. Ей всего лет пять или шесть было, когда она появилась в театре.

– Откуда?

– Папаша выкупил её в лесу у работорговцев. За пару лет до того, как подобрал меня. Мы так и не знаем, откуда её украли, она не помнит место, где жила. И не хотела туда возвращаться. Она и сейчас наивное дитя, а тогда была… глаз да глаз нужен. Любой мог обидеть или увести. Её имя означает Доверчивая. И ведь всегда сразу видит, что человек замышляет. Но сама себе не верит. Думает, а вдруг ей показалось, и он хороший? Жаль ты не посмотрел, как Веричи танцует одна. На сцене она совсем другой человек, вся светится, заметил? Её нужно беречь. Обидеть любимую доченьку Папаши – себе дороже. Я тебя предупредил, брат.

– Я уже понял, что она слишком хороша для меня, – усмехнулся Новит. – Что ж, буду защищать вашу принцессу, чем смогу. А Смея? Можно надеяться заслужить её настоящее прощение?

– Делай, что хочешь. Смея – своя девчонка, с ней можно говорить открыто. Но и она может ответить прямо, без кокетства. Смея умеет постоять за себя. Если кто и пострадает, так только неугодный поклонник. Рискнёшь? Твоё дело. Но более сговорчивых девочек в каждом городе хватает, лучше, давай без сложностей. Фургон – наша семья, тут нужно осторожнее.

– Жердин, а они сейчас слышат, как мы секретничаем? – Новит беспокойно глянул на тонкую холщовую перегородку. – Полощем кости, а они там сидят…

– Они не слушают, – артист невозмутимо накрыл котелок крышкой. – Если знают, что мы сидим отдельно и секретничаем, должны прилагать усилия, чтобы не слышать. Отвлечься, учить роли, говорить о своём, петь. Здесь мало места, и очень ценится свобода. Ты тоже, если услышишь то, что не должен, делай вид, что не слышал. А если догадываешься, что можешь узнать чужой секрет, скорее уходи подальше. Выпрыгнуть из фургона и отстать на десяток шагов можно почти в любое время, даже ночью. Если ты должен знать, потом расскажут.

– Такой у вас театральный этикет? Запомню. А старика так и зовут просто Старик? Кто он? Старый артист?

– Нет, он недавно в театре. Дочка выгнала из дому. Не знаю уж, родная, или дочь покойной жены, только она задумала скорее получить наследство и стала выживать старика. Даже убить хотела. Он вовремя догадался сам уйти. Учёный человек, разбирается во всём на свете, только не в практической жизни. Играет у нас в комедиях вредных мужей, капризных богачей, лекарей, волшебников, королей тоже. И по хозяйству много помогает, лечить умеет.

Вот и всё. Про Веду ты уже знаешь. Давай, скажи всем, суп почти готов. Можно и на ходу поесть, но лучше найти удобную полянку. Я люблю сидеть в лесу у костра.

Глава 17

Дорога долго вела по полям вдоль леса, пока не открыла проезжую тропу, куда свернул фургон. Копыта крошки Матильды мягко ступали по толстому ковру сухой хвои.

Широкая полянка прямо у дороги нашлась не скоро, суп почти сварился. Его доваривали на земле. Новит и Жердин развели костер и перетащили котелок из «кухни».

Дело в том, что на ходу дым от походного очага улетал, а вот на стоянках норовил пролезть внутрь фургона. Даже широкие окна не помогали сразу избавиться от дыма. Поэтому «кухня» работала только в дороге.

«Запретный суп» с галетами удостоился множества похвал. Актеры вели себя как обычно. Обедали, перебрасывались шутками и дальнейшими планами, только Новита как-то не замечали. Кроме Жердина, никто с ним не разговаривал и даже не смотрел в его сторону. Новичок боялся сам обратиться к ним первым. Никак не мог решиться узнать, как поступит, скажем, Старик, если спросить, далеко ли до ближайшего селения?

Посмотрит, как на пустое место, как будто Новит стеклянный? Ответит, не глядя в глаза? Вовсе сделает вид, что не слышит?

«Не буду навязываться, – уговаривал себя Новит. – Я хотел только ехать вместе с ними, вот и еду. Зачем требовать большего?»

– Если срезать напрямик через лес, – говорил Старик, – завтра будем в селении у мельницы, вот тут, – он показал по карте.

– Но это крюк обратно, на не юг, – разочарованно протянула Смея. – Придётся дважды обогнуть лес…

– Не крюк, а зигзаг, – успокоил Папаша. – Срежем, поедем по оживлённой местности, выберемся южнее другой дорогой. Мы собирались стоять в Гранбере несколько дней, а так – поедем потихоньку. Время не потеряем.

– А еду найдём, – оптимистично поддержал Жердин.

– Я не люблю города-крепости, открытые – лучше, – тихо проговорила Веричи.

– Кто ж спорит, доченька. Меня больше всего волнует такой значок на карте… – Папаша показал пальцем. – Да, Старик?

– Опасность есть, но сейчас не зима, – уклончиво ответил тот.

– Что значит знак? – спросила Веда.

– Волчьи места.

– И мы поедем прямо к ним в пасти, – прочувствованно продекламировала Смея. – А что? Всё лучше, чем люди! Не бойся, малышка.

– Я не боюсь, – спокойно, без рисовки, сказала Веричи. Пожалуй, совершенно не беспокоилась она одна.

– Если очень поторопимся, до ночи лес проедем? – уточнил Крас.

– Никак не получится, – ответил Старик.

– Ночуем там в любом случае? Миленько. А я надеялся поспать хоть этой ночью.

– Что предлагаешь? – вопросительно глянул Папаша.

– Отдыхать сейчас, – красавчик показал по сторонам: – Хорошая полянка, тихо. Настроение как-то не очень… Раз не спешим, давайте погуляем по лесу.

– Веда, что скажешь?

– Побыть вдали от неблагодарного общества всегда приятно, – грудным голосом объявила гадалка. – Тревожная ночь нам гарантирована. Но пока… красавчик прав, постоим, сколько захотим. А, может, здесь и заночуем? Что скажешь, Старик, если с утра поедем, минуем лес за один день?

– Да, к вечеру будем на мельнице.

– Ну вот, как всё удачно, – иронично заметила Веда.

– Согласен, остаёмся, – постановил Папаша. – И, всё-таки, волчьи места. Нам нужен доброволец, сторожить ночью.

– Зачем вам доброволец, когда есть я? – с готовностью намекнул Новит.

И никто не смотрел на него, как на пустое место. Немного поспорили, сможет ли он сторожить один или нужен напарник. Желая поскорей загладить вину, новенький, естественно, заверил всех, что справится один.

Крас нахмурился, но промолчал. Не нравилась ему эта услужливость новичка или он сомневался, что страж не заснёт, неизвестно. Он просто скорчил гримасу, выражающую сомнение.

*****

До вечера все разбрелись по лесу, не забыв захватить оружие на всякий случай. Кто-то постоянно оставался на полянке, присматривал за фургоном, костром и лошадью, но часовые сменялись. А вечером, когда доели суп и разошлись спать, у костра остался только Новит.

– Смотри в оба, если что – зови. Спокойной ночи, – пожелал ему Жердин.

– Зажги несколько костров широким полукругом, – посоветовал Папаша Баро. – Граница от волков, и будешь ходить, подбрасывать ветки в каждый, не заснёшь.

– Не бойся, волки в тёплое время не нападают, только зимой, – беспечно сообщила Смея. – Следи за огнём, и ничего плохого не случится. На всякий случай сразу приготовь длинные палки, делать факелы. Звери боятся огня. Главное, охраняй крошку Матильду, а мы уж как-нибудь…

– А меня пусть сожрут? – иронично уточнил Новит. Артистка молча пожала плечами.

– Нападут, поднимай тревогу, – совет Краса, как обычно, напоминал приказ. Новит дал понять, что услышал.

Когда фургон затих, сквозь занавески больше не пробивался свет ламп, вокруг совсем стемнело, а огонь разгорелся, только тогда Новит понял, что сидит один посреди волчьего леса. Только лошадка, привязанная на длинном поводе к фургону, чтобы не убежала, если ее ночью что-то напугает, хрустела травой да время от времени встряхивала гривой. Потом заснула и она.

Новит смотрел на звёзды. Мысль, что они торчат посреди леса, как приманка для голодных хищников, всё-таки прогоняла сон, поэтому сторож считал её благом, а не трусостью. Вооружившись факелом, он обходил границу леса, собирая хворост. Нужен запас. Если что-то стучится, а топлива под рукой не будет…

Волчий вой прозвучал неожиданно, хотя Новит морально готовился услышать его хоть раз за ночь. Но не так близко!

Всё происходило, как в страшной сказке. Вокруг поляны попарно мелькали желтые огоньки. По границе леса бесшумно перемещались тени. Новит, не выпуская факел из рук, перебегал от костра к костру, подбрасывая ветки, чтобы огонь горел повыше. Но тот же огонь слепил ему глаза, не давая разглядеть опасность.

Видя, что тени приближаются и рыскают вокруг костров, добровольный страж взял хорошо разгоревшуюся толстую ветку и занял оборону поближе к лошадке. Крошка Матильда проснулась, но не рвалась с привязи, боялась двинуться.

Волк прыгнул через костёр. Самый крупный или самый наглый, вожак или разведчик, Новит не разбирался. Кинулся вперед, размахивая горящей веткой, как мечом. Бандиты или волки, какая разница? С ними можно драться по тем же законам!

Волк убежал. Тут же другая тень отчетливо мелькнула возле задней платформы. Новит метнул в ее сторону горящей головешкой и понял, что его дежурство обречено: он ничего не сделает. Нельзя быть одновременно со всех сторон фургона, впереди – защищать крошку Матильду, позади – охранять вход, где только складки занавеса отделяют хищника от спящей добычи.

Нужно было стрелять или закричать. Но городскому парню, неопытному не только в уличной, но и лесной жизни, казалось, что тогда волки нападут все разом. Делая что-то отчаянное, он покажет свой страх, а значит, слабость.

Волк снова прыгнул через огненный барьер. Тот же или другой? Как будто, этот поменьше, может быть, самка? Новит кинулся на зверя со своим огненным мечом. Снова отбил атаку. Но тени наступали со всех сторон. Не зная, как держать оборону, Новит вслепую бросал через огненный барьер горящие палки покрупнее, удерживая волков на расстоянии. При этом растеряно озирался, пытаясь не пропустить следующее нападение. Вдруг он услышал треск, будто толстая палка с размаху влетела в ствол дерева. Кто-то по-щенячьи заскулил, тени по ту сторону костров метнулись и пропали.

Новит почувствовал, что он уже не один. И точно, обойдя фургон, к нему подошёл Крас.

*****

– Что тут происходит? Какого лешего я застаю под окном девочек серое чудовище? Ты тут на страже или как?

– Там же ставни закрыты, – хмуро ответил Новит.

– Сколько их?

– Не знаю теперь, разбежались. Пришли, по-моему, целой стаей. И огня не боятся.

– Что, трудно было в борт постучать? Герой! Решил смертью искупить свою глупость? Это новая глупость, ещё больше. Растёшь, дружок.

– Я думал… Будить вас не хотел. Смея сказала, летом волки не нападают и в огонь не полезут.

– Слушай ты её больше, всё-таки, ещё не лето. Может, на неё не напали бы. Нет таких дураков среди волков, – иронично срифмовал Крас. – А тебя сожрут, не подавятся. А потом и до крошки Матильды доберутся… и кому лучше от твоего геройства?

– Я понял, – смиренно кивнул Новит. – Больше не буду.

– В который раз, – проворчал красавчик, снова забираясь в фургон. – Жердин, вставай! Дитя одно не справляется, ему нужен сторож.

– Сам с ним сиди, – кудрявый зевнул.

– Что-что?

– Я уже встал… вышел, – Жердин кувырком выкатился по лесенке из «кухни». Не потому, что его столкнули, сам, чтобы скорей проснуться. – Спокойной ночи, ваше величество! – издевательски пожелал он с поклоном в сторону их общей спальни, единолично захваченной Красом. Встал, охая, потирая бока. – Вот же… такой сон перебил. Всегда с ним так. Чего тебе, Новит?

– Я этого не ждал, прости, – ответил ночной страж. – Волки напали, я отбился. А Крас решил, что меня одного оставлять нельзя.

– Ладно, решил, так посидим вместе. Ох, мамочка, за что твоему сыну не дают хоть во сне быть счастливым? Сколько их было?

– Десять. Может, больше.

– Близко?

– К костру полезли, – пожаловался Новит. – Я им факелом – прямо в морды, а они хоть бы что, скалятся. Глазами сверкают, ищут, как напасть. Обходить стали. Думаю, окружат и до лошади доберутся… Я стал в них горящие головешки кидать, а потом Крас выпрыгнул. Они сбежали.

– Что ж ты на помощь не позвал?

– Думал, сам справлюсь, – буркнул Новит.

– Хотел поиграть в героя? Не тот повод, – поморщился Жердин. – Эта роль лучше выглядит при свете дня, когда спасаешь кого-то, а не подвергаешь опасности себя и остальных.

– Я уже понял, – сквозь зубы прошипел Новит. – Я не совсем безмозглый пень, и не ребёнок!

– А так не скажешь, – засмеялся Жердин. И дружески потрепал новичка по плечу, успокаивая: – Ладно, всё нормально. Покараулим вместе. Папаша прав, волчьи места – опасно. Давай, я буду спать, ты – сторожить. Только без фокусов. Сразу буди меня!

– Договорились, – шепнул Новит, оглядываясь на фургон, словно их могли подслушать и помешать их коварному заговору.

Жердин усмехнулся такой осторожности новичка. До него ещё не дошло? Нет правил, запрещающих каждому делать что угодно, лишь бы не во вред другим.