Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Мальс полулежал на кровати, держа в руках ненужную книгу, которую взял только для того, чтобы попробовать отвлечься от своих мыслей. За окном виднелся сад, который уже отцвел и хмуро покачивал темными ветвями. Вошла горничная с небольшим конвертом – сообщила, что велели передать Маршалу Грозового Мира в собственные руки, причем срочно.

“Операция полностью подготовлена, промашек быть не должно. Для подведения итогов встретимся сегодня – в пять, как всегда, но пусть памятник не страдает от излишнего внимания: приходите в кафе “Алый мак”. Если у вас есть что мне передать прямо сейчас – можете отправить письмо с той же милой особой, которая принесла вам мое: эта прекрасная женщина знакома с тенями и выполняет глубинный контракт.

С глубочайшим уважением, Толл Каэндра, смотрящий сквозь туман”.

– К вам просится гостья, – сообщила равнодушным тоном горничная, отметив, что он полностью прочитал письмо и отложил его в сторону. – Будете передавать что-то в ответ?

– Нет, – мотнул головой Хор. – А гостья пускай идет в кабинет, я сейчас же там буду.

Следовало спросить, кто же она, однако Мальс забыл это сделать в первые секунды, а затем стало как-то неудобно, и он решил сделать вид, что ждал эту даму.

Горничная кивнула и вышла. Хор отбросил в сторону книгу и подошел к зеркалу, желая привести себя в цивильный вид. Причесываться теперь приходилось ещё тщательнее, чем раньше, несмотря на укоротившиеся волосы: требовалось скрыть белую прядь, чтобы не привлекать слишком много внимания. Повозившись с этим и удовлетворившись результатом, Хор накинул темную жилетку и двинулся в кабинет. За прошедшие с момента выписки несколько дней он успел заново привыкнуть к этой комнате, вернее, заставил себя изгнать из память кошмарные ассоциации. Правда, стулья все же пришлось заменить.

Здесь Мальса уже ждала Юнари Мистераль, опять напоминавшая куколку, но уже без упрямого блеска в глазах. На столе рядом с ней лежал высокий цилиндр.

– Доброе утро, – прозвучал уверенный голосок.

– Доброе утро, – негромко произнес Хор, поскольку голова после сложной ночи побаливала. – Вы по какому поводу?

– Да просто так, – повела плечиком Юнари. – Хотя нет, дело есть: я собиралась спросить, что там с отбытием в Грозовой Мир. Хочу узнать точное время, чтобы распланировать свои действия до отъезда.

– И собрать всю огромную кучу вещей, особенно одежды? – усмехнулся Мальс.

– Обижаете, – улыбнулась она. – Я никогда не была модницей. Вот если бы мне требовалось перевезти коллекцию пистолетов – если бы она у меня имелась, – тогда я б тратила огромное количество времени и сил на сборы.

– Любите оружие? – двинул бровями Хор.

– Люблю, когда из него не стреляют, – произнесла Юнари, и он не совсем понял: то ли она утверждала, что любит, но лишь тогда, когда его не используют, то ли не любила это самое использование. – Многие пистолеты следовало бы изъять у людей и поместить в коллекции, вытряхнув предварительно боевые заряды. Оружие, развешанное на стенах, смотрится красиво, в умелой руке – тоже красиво, но это жуткая, смертельная красота. Я бы не хотела такого видеть.

– Можно задать вам один вопрос? – лукаво поинтересовался Мальс. – Чем собираетесь заняться в Грозовом Мире – кроме изучения археологических местечек, посоветованных вам господином Байонисом? – при упоминании имени Маршала в памяти живо всплыло воспоминание этой ночи, однако он постарался перевести мысли на другую тему. – Признаться, я, несмотря на высокое положение, не могу предложить вам ни должности, ни привилегий, ни даже своей руки, как это происходило раньше. Видите ли, – Мальс с тоской вздохнул, – я женат.

– Я знаю, – тихо сказала Юнари. – В Грозовом Мире я займусь в первую очередь Грозовым Миром, а уже через пару недель будем думать, куда направить мою энергию и те крохи здравого смысла, которые у меня остались.

– Рондер Мистераль пока не совсем представляет, куда вас направить? – спросил Хор, стараясь во всем переводить тему на собеседницу, чтобы не терзать лишний раз чувствительную память.

– О нет, – с улыбкой покачала головой Юнари, – прекрасно представляет, но слишком много обстоятельств, которые мешают ему определиться. Пока уважаемому главе фамилии выгодно, чтобы я гостила у вас в Грозовом Мире, а в остальном он, как и я, выжидает и смотрит, куда подует ветер, чтобы поставить правильные паруса под правильным углом.

– Вы выросли около моря? – поинтересовалась Мальс, ощутив в её “корабельных” сравнениях уверенность и легкость, словно Юнари всегда так выражалась.

Она кивнула с легкой грустью.

– Да. Оно совсем не такое, как ваше, Бурое. Оно более чистое и приветливое, хотя, конечно, холодное. Приезжие побаивались купаться даже в начале лета, ну а местные ребятишки ещё с весны ныряли. А вы в Грозовом Мире видели море?

Мальс покачал головой.

– Столица находится далеко от него – так что только раз по морю и плыл, но тогда я был не настроен любоваться пейзажами. По-настоящему познакомился с ним здесь, в Квемере, хотя не могу сказать, что знакомство вышло тесным. Я как-то ближе к земле, и это неудивительно.

– Говорят, на юге Грозового совершенно удивительное море, – в голосе Юнари проснулись мечтательные нотки. – Очень-очень чистое, бирюзовое, ласковое – и там столько водится самых разных рыб и прочих животных. Я б хотела туда попасть, если, конечно, появится возможность.

– Вот вам и ещё одно занятие на моей родине, – с легкой улыбкой заключил Хор. – Не самое главное, конечно.

– О да, – согласилась она, внезапно погрустнев. – Самое главное будет совсем другое.

***

В ресторане “Алый мак” оказалось много алого. Правда, его сочетание с черным все портило, создавая резкие контрасты и тяжеловатую атмосферу. Красный вместе с теными оттенками давил, напоминая о крови.

Но Толл Каэндра здесь чувствовал себя прекрасно. Он невозмутимо смаковал ликер из рюмки и посматривал в окно на хмурую осеннюю погоду. К пяти часам совсем похолодало, и Мальсу пришлось идти на встречу, закутавшись в теплый плащ, поскольку он боялся, что опять начнет болеть спина. Вот действительно, старик.

– Задача выполнена, – объявил смотрящий сквозь туман теневик, допивая свой ликер и щелчком пальцев подзывая официанта. – Милейший, ещё одну порцию. Так вот, – продолжил Толл, обращаясь уже к Хору, – никаких проблем не возникло. Все прошло в чистом виде, отчет я вам ещё предоставлю. А пока извольте встретиться с моей двоюродной сестрицей – оказывается, эта авантюристка наврала всем с три короба, что уедет только через несколько недель, а сама отправилась в Квемеру мир изучать. Каково, а? Я говорил, что вы с ней ещё намучаетесь. Эй, Альта! – крикнул он.

От стойки неторопливо отошла девушка ростом чуть пониже Мальса. Приблизившись к Толлу и Хору, она остановилась, скрестив на груди руки и внимательно рассматривая обоих. Альте Каэндра было около двадцати или чуть меньше. Вытянутый овал лица, бледная кожа – не зря Крылатый Мир считался самым северным регионом страны – темно-серые глаза под тонкими линиями нахмуренных бровей, невыразительные бледные губы, прямой нос и собранные в обычный хвост черные волосы.

– Необязательно кричать на все помещение, Толл, – произнесла она глубоким голосом. Регент в хоре не исполняла бы первую партию: её уделом была вторая, опора и уверенность всей мелодии. В целом Альта производила хорошее впечатление, но при взгляде на Мальса в её глазах пробуждалась неприязнь неизвестной причины. – Думаю, – она учтиво улыбнулась, смотря на него и излучая ту самую неприязнь, – нет смысла представляться друг другу, господин Эссентессер, здесь все и так знают обо всех.

– Господин Хор, – поправил он. – Я не ношу фамилию Эссентессера.

– Надо же? – приподняла брови Альта, но её голос при том остался бесцветным, а выражение лица сделалось совсем равнодушным. – А мне казалось, что вы будущий Маршал Грозового Мира, пока числящийся преемником Байониса Эссентессера.

– Считайте меня уже Маршалом, – невинно пожал плечами Мальс, – однако я имею другую фамилию. Сложно объяснять, просто примите это как данность.

– Простите, но нет, – Альта отодвинула от их столика стул – тот жалобно скрипнул – и села. – Я предпочитаю получать объяснения сразу. Предполагается, что вы должны меня чему-то научить – так научите хотя бы понимать вас.

На ум внезапно пришла фраза из одной тоненькой книги рассказов:

– Чтобы полностью понять человека, надо для начала его полюбить, – Хор усмехнулся. – Но, надеюсь, мы на крайние меры не пойдем, а я впоследствии объясню вам, чем обусловлен неожиданный мой выбор.

Альта только пожала плечами.

– Вы сказали, что нам не имеет смысла представляться друг другу, – неторопливо произнес Мальс. – Однако мне кажется, что вы не представили мне свою спутницу.

– А вы видите призраков? – меланхолично поинтересовалась Альта. – Интересно. Нет, я не стану кричать, если вы скажете, что рядом со мной стоит старуха с изуродованным лицом и вынутым из груди сердцем, которое она сжимает в дрожащих руках, так что можете смело описывать мне эту прекрасную спутницу. Я интересуюсь вещами, которые не в состоянии объяснить даже магонаука.

– Нет, что вы, – усмехнулся Хор, оценив этот изящный поток речи в ответ на его небольшую перифразу. – Под вашей спутницей, непосредственно влияющей на ход этого разговора, я имел в виду информацию, которую вы получили обо мне и которая заставила вас относиться ко мне не самым лучшим образом. – Он вдруг понял, что этот разговор слишком похож на первый разговор с Юнари.

Взгляд Альты вмиг сделался серьезным. Некоторое время она молчала, затем с опять проснувшейся неприязнью сообщила:

– Дело не в вас как в личности, а в том, что вы меня притащили сюда, надолго связали с Грозовым Миром без возможности вернуться.

Хор несколько секунд переваривал услышанное. Затем посмотрел на Толла и аккуратно приподнял брови:

– А вы, кажется, говорили, что вашей сестре хочется стать Эссентессером.

– О да, конечно, он говорил, – бросила Альта. – Потому что считается, что все по умолчанию сияют от счастья, получая возможность выбиться в правители, но отдельно взятых людей об их желаниях не спрашивают. Я хотела остаться Каэндра, чтобы находиться рядом со своей семьей, но у меня развился дар, и вот я узнала, что должна стать Зоррендом, а затем меня отправили аж в Эссентессеры. Причем Грозового Мира. И я точно не попаду в свой родной Крылатый. Теперь скажите: есть ли у меня поводы радоваться от такой альтернативы?

– Может, и нет, – медленно сказал Хор, отчего-то думая о том, что слово “альтернатива” по корню совпадает с её именем. – Однако при чем здесь я? Почему ваш справедливый гнев направлен именно против меня?

– Да без вашего ходатайства выбрали бы, скорее всего, другого человека, – Альта посмотрела на него в упор. – Толл мне сказал.

Мальс бросил быстрый укоряющий взгляд на последнего: ну вот зачем было это делать? Впрочем, хорошо ещё, что самого главного Толл новой кандидатке в Регенты не раскрыл. Однако он уже сказал, что та точно становится кандидаткой в Регенты, – интересно, как обыграл эти нюансы? Ведь пока ещё не стала официальной версия об исчезновении Эриции Зорренд, об её исчезновении вообще мало кто знал: одна, наверное, Ориаса с доверенными ей людьми.

– Что ж, ничего не могу поделать с тем, что у вас оказался хороший дар, – сухо произнес Мальс. – Я тоже был не в восторге от своего произведения в Эссентессеры, однако пришлось смириться, а затем я смог и отказаться от фамилии. Кстати, где вы остановились в городе, леди Альта?

– Неважно, где она остановилась, но ночевать ей придется на нашей квартире, – объявил Толл. – Под охраной. А то кто знает…

– Я сумею себя защитить, – строго, ставя между собой и всеми стену, произнесла Альта.

– А кто тебя от самой себя защитит-то, а? – сочувственно и издевательски одновременно поинтересовался любящий двоюродный брат. – Нет, не спорь, вот со мной спорить не следует. Можешь цапаться со своим новым учителем, сколько тебе хочется, но мои весомые доводы – это мои подчиненные, и они не всегда действуют мягко.

– Я уже успела это понять, – аккуратно двинула бровями Альта. И с невозмутимым видом сообщила на вопросительный взгляд Мальса: – Это очень личное дело, и вас я в него не посвящу, даже и не надейтесь.

– Что ж, – философски заметил Хор, – каждый имеет право на небольшие секреты. Завтра утром я жду вас у себя в особняке Маршала – начнем наши небольшие занятия. И не смотрите на меня так: сколь бы мало успехов я ни показывал в сфере магии, но знаний у меня хватает. В том числе и тех, какие я никогда никому не поведаю.

***

Сама для себя Юнари вдруг поняла, что ей не следует присутствовать на церемонии провозглашения Эссентессерами Мальса Хора и Эстилиса, и решила, что все подробности узнает из газет, а маленькую коробочку оставила пока в кармане, ещё тяжелой, ещё способной принести немалую пользу. Несмотря на всю легкость, с которой она пользовалась магией невидимости, нельзя было сказать, что этот способ прост в употреблении и может использоваться в любых обстоятельствах как идеальное средство скрытности.

Этот подвид иллюзии, особо энергоемкий, основывался на тех же принципах, что и все остальные иллюзии. Покрывающая тело пленка устраивала фокусы с отражением света, воспроизводя со всех сторон ту картину, которую бы люди увидели, если бы использующего магию человека здесь не находилось бы. Подобные приемы требовали, во-первых, достаточного умения, чтобы держать всю систему под контролем и не допускать мелких разрывов, во-вторых, хорошего резерва, ибо на поддержание невидимости тратилось много энергии, и, в-третьих, опыта движения с такой иллюзией. Ведь столкновение ничего не подозревающих людей с “затвердевшей пустотой” могло в один миг нарушить все планы, поэтому требовалось ходить так, чтобы никто в следующую минуту не налетел на якобы пустое место. Юнари старалась применять эту вещь лишь тогда, когда рядом не находилось слишком много людей: это позволяло спокойно двигаться, не рассчитывая траекторию любого движущегося тела, от внушительного господина с лорнетом до полосатого шмеля, хотя шмелей в середине осени уже не водилось.

Это послужило одной из причин, по которым она отказалась от идеи посетить церемонию: туда пришло бы слишком много людей, а это означало большое беспокойство при каждом шаге или взмахе рукой. Юнари любила свободу, раскрепощенность, и сковывающие условия начинали выводить её из себя, что, в свою очередь, было чревато нарушением контроля над магией и могло привести к некрасивому результату.

Шел дождь, старательно стуча по любой поверхности, до которой только мог дошвырнуть резвые капли. Прогуливаться невидимкой под дождем она тоже не любила, поэтому терпеливо ждала под навесом небольшой лавки, где продавали овощи и фрукты. Сейчас Юнари сняла иллюзию и, прислонившись спиной к стене, грызла большое красное яблоко, тонким платочком вытирая брызжущий на пальцы сок. Дождь обещал стучать ещё долго – в конце концов, осень оставалась его законной территорией, на которую, правда, мог посягать снег, как вчера, но тот быстро таял и превращался в те же капли-слезы.

Пока не кончилось яблоко, Юнари раздумывала, наблюдением чего заняться сегодня. Она успела краем глаз отследить, что Эстилис Эссентессер встречался с актрисой из Грозового Мира, Эссабиной, причем устроил эту встречу сразу же по приезде в Квемеру, словно очень торопился, потому Юнари и взяла это на заметку. Если она не могла проследить за самим Герцогом, то ничего не мешало выяснить, чем занимается очаровательная дама, которую он так стремился навестить здесь. Решение было принято, но от яблока оставалась ещё где-то половина, так что ещё имелось время, чтобы обдумать детали.

Наконец она все же вышла под больно колотящие по плечами струи – даже без зонтика, в довольно тонком платье и легком плащике сверху. Ничего, Юнари не боялась дождя, поскольку всегда его любила. Больше, конечно, теплый летний, под которым можно ходить целый час, не рискуя подхватить простуду, но радовал и такой осенний. Ещё лет в двенадцать она старательно закалялась и сейчас спокойно относилась и к жаре, и к холоду, а врачи говорили, что иммунитет на высшем уровне. Именно поэтому Юнари без боязни и неприязни ступала сейчас по мокрой мостовой, порой задевая каблуками неглубокие лужи и чувствуя, как сильные капли массажируют плечи, шею и руки.

Зеленый Театр, где проходили репетиции труппы из Грозового, располагался минутах в сорока ходьбы от той лавки, где Юнари ела свое яблоко и строила дальнейшие планы. Сейчас она бодро шагала по улице, пользуясь тем, что непогода разогнала немало людей. Правда, приходилось держаться поближе к домам, хоть сверху и падали особо крупные капли: с луж неровной мостовой проезжающие повозки и автомобили могли окатить грязной водой, и тогда испорченное платье пришлось бы нести домой для стирки.

Её все же немного обрызгали, но мелкие серые пятнышки оказались едва заметными на фоне промокшей ткани, и Юнари решила, что сойдет и так. В конце концов, она собиралась не на какой-нибудь важный прием или торжественную церемонию, а просто шла по своим мелким делам.

В Зеленом Театре как раз проходили репетиции. Эссабина, имевшая главную роль в заключительном спектакле, не могла на них не присутствовать. И Юнари в своих расчетах не ошиблась: ей сразу же подсказали, где найти Кудесницу, как здесь все называли подругу Герцога. Вообще труппа отличалась немалым количеством словечек своего особого языка, и Юнари, слушая их переговоры, стороннему человеку практически не ясные, тихонько завидовала. Она всегда мечтала вливаться в самобытные интересные группы, где все люди – семья, где имеются свои неповторимые шутки и особые термины для обозначения того или иного предмета. По сути, такое проиходило из-за того, что с родной семьей ей не очень повезло. И с тех пор Юнари, встречая представителей таких тесных групп, им немного завидовала.

Постаравшись запрятать это неприятное чувство поглубже и поменьше о нем вспоминать, она зашла в туалет, вытащила свою коробочку и нажала нужный рычажок, чтобы через пару секунд снова стать невидимой для окружающих. И только после этого Юнари осторожно двинулась к гримерке, где ждала выхода на сцену Эссабина. Светловолосая, с улыбчивым добрым лицом и открытым взглядом, она моментально завоевывала симпатию, хотя легкие морщинки в уголках глаз заставили слегка насторожиться. Нет, Кудесница не была полностью искренней женщиной, она, как и многие, хранила свои секреты, прятала в глубине души давние горести, не желая делиться ими ни с кем. Высокая и изящная, Эссабина, похоже, идеально соответствовала профессии танцовщицы.

Дверь гримерки была распахнута, и это позволило Юнари проскользнуть внутрь, а затем отойти в угол, чтобы никому не мешать – и слушать. Кудесница сидела перед зеркалом, укладывая последние локоны в мудреную прическу. По коридору зазвенели чьи-то быстрые шаги, и в комнату влетел молодой человек лет двадцати пяти с черными волосами, темными глазами, крупными чувственными губами и привлекательной улыбкой.

– А вот и я, – приветственно воскликнул он, в два шага подлетая к Эссабине. Голос у него оказался сильным. – Уже думал, не застану.

– Правильно думал, – мягко кивнула та. – Но Айт немного затянула со вторым актом, поэтому все вышло на полчаса позже. Ты хочешь рассказать мне что-то важное, Марго?

– Нет, – покачал головой он и из вдохновленного человека искусства превратился в серьезного дельца. – Я думал, что ты захочешь рассказать мне что-нибудь важное. Из того, что происходило в последние дни. Мотаясь по всей Квемере, я упускал из виду… подробности твоей личной жизни.

Эссабина вспыхнула и опустила взгляд.

– Так ты все же узнал, – ещё тише проговорила она.

– Узнал, – вздохнул молодой человек со странным именем Марго. – Да об этом скоро будут везде трубить. Ты понимаешь, что слишком высоко очутилась из-за этой интрижки скучающего правителя?

– Это не интрижка, – прошептала Эссабина, окончательно смутившись.

– То есть ты уверена, что у вас с ним все серьезно?

– У нас все слишком серьезно. И невыносимо сложно. У меня так мало времени, чтобы кому-то его уделять, а у него свободных моментов скоро станет ещё меньше. Мы могли бы встречаться, пить чай, говорить о чем-то светлом и прекрасном, но мы оба всегда куда-то спешим, боимся опоздать, потому что на нас с каждым днем падает все больше и больше обязанностей. Знаешь, я не могу сказать, что я так уж к нему привязана, просто… мы понимаем друг друга.

– А в Грозовом Мире у васпоявится немало возможностей пересечься, – нахмурился Марго. – Я понял, что вы просто так друг от друга не отойдете, однако ты осознаешь, куда ввязалась? Герцог находится на верхушке, в самом центре политики, и любой журналист дорого заплатит за возможность посплетничать о нем на газетных страницах. О тебе начнут болтать везде – сначала в Квемере, а потом и в Хасе. Ты не сможешь спокойно работать.

– Да, я понимаю, – тихо проговорила Эссабина. – Однако я сама ещё не разобралась, чего я хочу. В первую очередь мне мечтается стать другом Герцогу – тем другом, который поддержит и словом, и делом, но мы же мужчина и женщина, все могут не так понять, да и он может немного не так понять… Он присылал мне очень красивое письмо, и в нем больше нежности к женщине, чем уважения к другу. Я боюсь думать о том, куда все это заведет нас обоих…

– И я тоже боюсь, – в голосе Марго проскользнули покровительственные нотки старшего брата. – Тебе лучше аккуратно разорвать это, пока не стало слишком поздно.

– Но это важно для меня, – покачала головой Эссабина. – И это важно для него. Такие люди не устраивают пустых интрижек, не разводят из скуки проникновенных разговоров с женщинами, не отсыпают им комплименты по поводу и без. Эстилис Эссентессер – человек дела, как и я, ему сложно отрываться от всех важных вопросов, но он это делает – ради меня. Как я могу пренебречь этим? Это было бы неправильно.

– Мне слабо верится в искренние чувства Эссентессера, – вздохнул Марго. – Решать, конечно же тебе, но ты должна понимать всю ответственность. Если этот человек так важен для тебя – подумай, что через тебя могут попытаться очернить и его. Это политика, а в ней грязные игры в почете. Будь осторожна, Сабина. Тебе скоро выходить на сцену, я не буду мешать.

– Спасибо, Марго, – грустно произнесла Эссабина вслед выходящему другу.

Несколько минут она молча смотрела в зеркало, а затем поднялась и тоже покинула гримерку. Пользуясь тем, что в этом коридоре никого не осталось, Юнари вышла из комнаты и вернулась в туалет, где осторожно сняла невидимость и смогла наконец-то спокойно выдохнуть: пришла желанная прохлада после “бани” энергетической пленки.

Подслушанный разговор дал немало пищи к размышлению. С одной стороны, он убеждал в искренности Эссабины, с другой… Уж слишком странным выходило то, что Марго начал говорить с ней об Эстилисе именно тогда, когда рядом находилась Юнари. Впрочем, это был уже третий разговор, на который она очень удачно попала.

Получается… Получается и впрямь судьба благоволила её наблюдательству.

========== Глава 5. Непредсказуемое ==========

Церемония прошла достаточно быстро: впрочем, в ней и не было ничего исключительного. Торжественные слова Эссентессеров Объединенного Мира, принесение присяги, магические элементы церемониала – в целом все заняло чуть более получаса, если не считать помпезную подготовку. Ко всему этому зрелищу Хор отнесся достаточно равнодушно, поскольку никогда не имел благоговения перед званием Эссентессера. Эстилис тоже выглядел совершенно спокойным.

После церемонии Мальс отправился в кабинет Маршала Объединенного Мира: заканчивать все приготовления к эссентессерскому посту консультациями от Байониса. Тот запаздывал. Это Хора даже устраивало, поскольку его не тянуло видеться с учителем после всех услышанных откровений. С тихим вздохом новый Маршал вытащил из кармана новые серебряные часы, подаренные Ориасой. Этот изящный аксессуар был одним из главных атрибутов Мальса Хора, поскольку в нем хранился необходимый минимальный объем его энергии.

Дар играл немалую роль в жизни любого человека из знатных семей: на магии основывалась вся конспирация, ею защищали замки и корреспонденцию, она хранила сейфы с деньгами и документами. В Квемере Хор мог не беспокоиться: за него все делал бы Байонис, но переезд в Хас заставлял задуматься на эту тему. Энергия использовалась в деловых сферах повсеместно, она, по сути, служила личной подписью каждого, удостоверяя личность. Когда они с Маршалом Объединенного Мира впервые заговорили об этом, то Хор с усмешкой заметил, что его подписью, его визитной карточкой станет отсутствие магии, ибо больше никто на такое не решится. Но сарказм сарказмом, а проблема существовала.

Разумеется, Байонис тоже об этом думал – ещё тогда, когда выбирал себе в преемники, а значит, и в будущие правители страны, человека без магии, зато с военным талантом. Маршала эта проблема занимала куда больше самого Хора, который месяц назад беспокоился преимущественно о Кее, не успев освоиться с новым положением. Даже с прочими Эссентессерами он фактически не был знаком к тому моменту, когда они объявили его Маршалом Грозового Мира.

К счастью, роль Маршала, в отличие от Герцога и уж тем более Регента, не требовала постоянного серьезного применения дара, и Байонис объявил, что они обойдутся артефакторикой: те мельчайшие запасы, какие у Хора накапливались, ему следовало переправлять в личный аккумулятор, а затем уже использовать для различных нужд. Этим аккумулятором и стали новенькие часы.

Люди без магии не могли находиться на постах Эссентессеров ещё и потому, что для понимания закономерностей энергии было мало знать теорию, требовалось чувствовать, самому осознавать на полуинтуитивном уровне, как это работает. Без подобных знаний не выходило командовать людьми, которые имели качественные дары. Однако здесь Хор не имел проблем: благодаря обучению в детстве он прекрасно все представлял. Да, часть не самых строгих обязанностей правителей требовала применения сложной магии, но Байонис успокоил ученика тем, что это можно переложить на прочих Эссентессеров.

Маршал Объединенного Мира зашел в кабинет в спокойном, почти веселом настроении, и это Мальса слегка смутило. Обменявшись короткими усмешками, два правителя занялись делом. Через час, просмотрев необходимые документы о состоянии армии и полиции в Грозовом, Хор вышел в коридор и чуть не столкнулся с двумя Герцогами, которые пребывали не в радужном настроении. Они спорили – и довольно ожесточенно, несмотря на каменные лица с обоих сторон.

– Да разве это красиво? – чеканила Нистария. – Если уж решили, что позже, то – позже.

– Решили наметочно, – отразил удар Эстилис. – Никто не давал нерушимую клятву о том, что отъезд произойдет именно в эти сроки. В конце концов, чем раньше мы окажемся в Грозовом Мире, тем лучше, разве не так?

– Нет, не так, – голосом и взглядом давила Нистария. – Мы не беспричинно ставили сроки. Мы рассчитывали именно на них. Вам ещё многое надо сделать здесь, – она произносила короткие предложения, усиливая последние слова. – Вам необходимо получить ещё знания, чтобы считаться Эссентессером.

– И на эти знания нужны целых три дня? – шевельнул бровью Эстилис.

– Нет, но вы же собираетесь уезжать завтра утром, – Нистария снова завершила фразу выделением последних слов и собиралась продолжать, но собеседник не дал этого сделать, бесстрастно поправив:

– Сегодня ночью. Поезд проходит через Квемеру в половину четвертого, зато в семь уже будет в порту.

– Из Квемеры ходят корабли в Грозовой Мир, – напомнила Нистария.

– Да, но в Шэстмонд, – пожал плечами Эстилис. – Один нелюбимый порт я ещё могу вытерпеть, однако сразу два – это многовато.

– Что за капризы? – тоном классной дамы бросила Герцог Объединенного Мира.

– Самые обычные капризы, – тон Эстилиса оставался ровным. – Однако мы отвлеклись от темы. Я не понимаю вашего беспокойства, поскольку у нас есть весь сегодняшний вечер для решения необходимых вещей.

– Да, конечно, целый вечер, – скривила губы Нистария. – Выходит, ради ваших причуд Байонису надо отменять инспекцию, а мне – совещание об экономических проблемах Серебряного Мира? Вам не кажется, что это тоже важно?

– Кажется, – просто сказал Эстилис. – А если детали моего эссентессерства не очень-то и важны, то почему бы не отложить это до следующего моего визита в столицу? Помнится, вы сказали, что пока нам следует вести себя как Ричардели и Тиргирхольды, вот я и воспользуюсь этим советом. А полное посвящение, секретные документы, какие-то ритуалы – все это можно перенести, нет?

– В этот раз у нас слишком много Эссентессеров, которые не хотят быть Эссентессерами, – со смешанными чувствами произнесла Герцог Объединенного Мира. Кажется, её подобное отношение к её фамилии уязвляло.

– Я надеюсь, что Регент вас порадует, – вежливо сказал Эстилис. – Так вы не станете препятствовать моему отъезду? Мне не стоит сдавать билеты на поезда и пароход?

– Нет, я разрешаю вам уехать этой ночью, – произнесла Нистария так, словно выносила приговор. – А что же вы, господин Хор, ещё один Эссентессер, не желающий быть Эссентессером? – резким тоном обратилась она к стоящему неподалеку от них Мальсу. – Я знаю, что вы слышали по меньшей мере половину нашего разговора. Вы-то когда собираетесь уезжать из Квемеры?

Хор шагнул ближе к ним, внимательно посмотрел сначала на Нистарию, затем на Эстилиса и, увидев в его глазах нечто совершенно особенное, неожиданно для себя улыбнулся:

– Сегодня ночью.

Нистария сдвинула брови:

– Не думала, что вы так подружитесь. Байонис хотя бы знает?

– Нет, не знает, – Хор чувствовал себя мальчишкой, который делает все назло взрослым. – Однако он и не собирался устраивать мне ничего дополнительного, кроме документов о состоянии армии Грозового Мира, но со всем этим я могу разобраться прямо на месте, не так ли?

– Да уезжайте вы, когда хотите, и правьте, как хотите, – бросила Нистария, развернулась и двинулась к своему кабинету, при своем малом росте выглядя величественно.

– Я тоже не думал, что мы так подружимся, – усмехнулся Эстилис, с интересом изучая лицо Хора. – Кстати, вам не мешало бы носить с собой расческу, раз уж вы дорожите скрытностью некоторых элементов внешности.

– Я вообще не думаю, что мы подружились, – невозмутимо ответил Маршал Грозового Мира. – Не знаю, отчего вас тянет на родину, однако меня привлекает путешествие рядом с вами.

– А меня привлекает романтика ночного путешествия, – Эстилис вытащил из кармана часы и задумчиво поглядел на резную крышку, даже не открывая их. – Вас кто-либо сопровождает? Предупредите этих людей пораньше, и они меньше на вас обидятся.