Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Вводная часть, известная даже мне, – прокомментировал Хор. – Продолжайте.

– При возникновении сложностей с всплесками задача Регента – преобразовать эту картину в объемную голограмму, то есть в скопление лент и геометрических фигур, в который умелый человек также способен разобраться, – Альта читала мерно, явно сдерживая стремление поскорее добраться до более интересных мест. – Для наиболее качественного управления этими воплощениями всплесков Регент обязан примерно знать всех людей, от которых идет эта энергия, – при прочтении последнего предложения в её голосе скользнуло удивление: видимо, об этом нигде не упоминалось. – При изменении всплесков и потоков следует быть особенно осторожным с сильными отголосками, которые могут влиться в организм самого Регента и нарушить баланс ключей. Послушайте, – оторвалась от декламирования текста Альта, – это как раз идет в подтверждение вашей идеи. Так вы её разработали как раз после того, как прочли эту книгу?

– Дальше, леди Альта, дальше, – загадочно улыбнулся Мальс. Ему не хотелось врать ей. Даже несмотря на ранние споры и разницу в точках зрения сейчас, Хору казалось, что между ним и ученицей установилась некая связь, вызванная редкой книгой. – Не надо задерживаться на том, что и так понятно нам обоим.

Она кивнула и вернулась внимательным взглядом к тексту.

– Общая картина магии существует благодаря свойству любого количества энергии создавать вокруг себя поле, которое способны распознавать анализирующие магические системы, которые и проецируют всю информацию на холькрафовую доску. Разная длина и толщина узоров на ней, а также количество замкнутых линий дают возможность понять, какая же именно энергия, в каком количестве и в каком направлении применялась. Цвет свидетельствует о природе. Магии разных Миров имеют те же оттенки, что и цвета их флагов, – с явным недоумением прочитала Альта. – Так вот как все просто на самом деле? – не смогла не прокомментировать она.

– Самое сложное всегда наиболее просто, – кивнул Мальс. – Именно поэтому цвета каждого из регионов – это индивидуальное, именно поэтому их очень ценят и считают главными символами, игнорируя герба и гимны. Впрочем, одно проистекает из другого. Холь-доску тоже настраивают на эти оттенки, хотя большинство их возникает и без предварительной настройки.

– Регент обязан знать всех людей, – повторила Альта то, что, видимо, взволновало её больше всех. – То есть без непосредственного контакта с магией человека его след на доске невозможно идентефицировать. Я долго пыталась понять, почему всех преступников, использующих свои дары, нельзя поймать, взглянув на общую картину. Вот и ответ. Но почему его нет нигде, кроме этой книги? Почему от Эссентессеров скрываются такие вещи?

– От Эссентессеров? – нахмурился Мальс. – Вы думаете, что и Ориаса этого не знает?

На лице Альты несколько мгновений держалась растерянность: кажется, она поняла, что сболтнула не то. Затем негромко ответила:

– Не знает. Поскольку я считалась кандидаткой в Регенты, то со мной работали и в этом направлении, так что я точно могу сказать: она ничего подобного не знает. Иначе среди Зоррендов не писали бы диссертации на эту тему. Мне доводилось читать, – поспешно прибавила она.

– Послушайте, Альта, – неторопливо произнес Хор, отмечая про себя, что они оба не раз произнесли за разговор это “послушайте”. – Мне кажется, что вы не настолько отождествляете себя с семьей Каэндра, насколько желаете показать. Вы неплохо осведомлены в том, что касается Зоррендов и теории магии, вы ведете себя так, словно погрузились в это довольно глубоко, причем не могу сказать, что недавно. Скажите, Альта, зачем вы мне лжете?

– Я не лгу, – глухо ответила она. – Мне обещали, что я стану работать в Крылатом Мире, но меня обманули. Направили сюда. К вам. Может, мы все-таки займемся тем, чем запланировали?

– В таком случае продолжайте, – с неохотой, но все же сказал Мальс, понимая, что об этом они ещё не раз успеют поговорить.

– Если энергия была применена обычным “потоком”, то есть снятием ключей и незначительным управлением её движением, то на холь-доске это выглядит как обычная линия. Толщина зависит от количества, изгибы и петли – от метода применения и степени влияния на движение магии. Жирной точкой обозначается единовременный выброс, переход от одного человека к другому или из одного артефакта в другой, при условии, что не происходит никаких заметных преобразований. Геометрическими фигурами проявляются…

Она читала и читала мерным голосом, а Хор, для которого вся эта информация не имела большого значения, смотрел на её лицо. Вдохновленное лицо. Он внезапно осознал свою схожесть с этой девушкой в несовместимости призвания и личных принципов или привязанностей. Альта желала заниматься магией на высшем уровне, но была очень привязана к семье. Хор в юности не переставал восхищаться военным искусством, но разговор с Уной не давал ему вернуться к фамилии Ричардель. И не вернулся же, став сразу Эссентессером.

Наконец Альта закончила раздел о двумерной общей картине и задумалась, подняв взгляд от книги. Ей, видимо, эта информация дала немало нового, и теперь будущая Регент пыталась все это осмыслить.

– Почему такие книги прячут от людей? – наконец произнесла Альта. – Я не понимаю. Здесь же столько всего… не просто важного, а необходимого. Однако ценнейшие знания спрятали от Эссентессеров, да ещё и так, что эту книгу могут открыть лишь какие-то избранные. Я не понимаю, – повторила она. – Какой был смысл ставить столь сложный и прочный замок на подобную информацию?

– Я точно не знаю, – вздохнул Хор. – Однако у меня есть небольшое предположение. Возможно, считалось, что это все должен открыть правителям обладатель некого особенного дара. Само существование его означает, что его владелец отмечен судьбой. А значит, ему благоволит судьба. И именно такой маг и должен открывать секреты Эссентессерам, а если его нет, то выходит, что нынешние правители недостойны этих знаний. Повторяю, это всего лишь гипотеза, я не могу знать, чем руководствовались авторы этой книги, придумавшие ей замок. Однако наш урок продолжается. Читайте.

– Урок, учителем в которым выступает книга, – усмехнулась Альта. – Переверните страницу, пожалуйста, а то мне не очень приятно это делать.

– Да, и учимся мы вдвоем, – не стал спорить Мальс. Аккуратно перелистнул – к следующему развороту.

Она вздохнула и принялась читать дальше:

– Трехмерная общая картина хоть и характеризуется объемом, однако в плане символов и проявлений практически не имеет различий с двумерной. Основное отличие – это способность Регента воздействовать на трехмерную, синхронизировать отдельные её элементы и таким образом видеть, каким людям какие усилия необходимо приложить, дабы исправить обстановку.

Альта монотонным голосом перечисляла все, что входило в понятие синхронизации элементов, и Хор опять перестал вникать в суть вещей, лишь внимательно изучая её лицо. Регент Грозового Мира. Та, с кем придется пройти немало, союзник – надежный ли? Однофамилица. По сути – часть семьи. Чуть ли не родственница. Эссентессер. Пока ещё совсем не узнанная девушка. Мальс не мог точно предсказать, какими станут их отношения через неделю, месяц, год, но надеялся, что Маршал и Регент смогут найти общий язык.

– В самых редких случаях, когда необходимо действовать незамедлительно, сильный Регент способен активировать четырехмерную картину, – голос Альты зазвучал выше, и в нем отчетливо проступало недоумение из-за прочитанного. – Она позволяет ему самостоятельно влиять на всплески магии и синхронизировать их без участия людей, от которых исходит эта энергия.

Раздался громкий стук: это Альта ударила обеими ладонями по столу.

– В чем дело? – не понял Хор.

– Вы слышали это? – воскликнула она. – Вы слышали это? Регент может сам все менять! – Альта снова впилась глазами в текст, перечитывая эти строчки, дабы убедиться, что ей это не привиделось. – Может, – ошеломленно повторила она. – Это же все переворачивает с ног на голову. Я читала во всех хрониках, что только первые Регенты были способны на подобное, что потом это умение потерялось, хотя звание и сохранило свое имя.

– Погодите-ка, – нахмурился Мальс, тоже пробегаясь глазами по этому куску текста. – Выходит, что со времен первых Эссентессеров никто и не брал в руки эту книгу?

– Да здесь прямо описано, как можно менять чужую магию! – чуть ли не с отчаянием воскликнула Альта. – Страшно подумать, сколько лет Регенты были этого лишены. Как хотите, Маршал, но эта книга должна попасть в руки Ориасы Эссентессер!

– Нет, – резко произнес Хор.

Альта широко распахнула свои темно-серые глаза, в которых потихоньку начал нарастать гнев:

– Почему?

– Потому что это должно остаться у Регента Грозового Мира, – отчетливо сказал Мальс. – Раз подобная книга впервые открылась на этом месте именно мне, значит, нужно, чтобы приняли эту идею с Эссентессерами разных Краев. И она станет весомым моим аргументом в пользу нашей идеи.

– Так вы исключительно ради того, чтобы ваша идея взяла верх, лишаете Объединенный Мир стольких важных вещей? – возмутилась Альта.

– Почему мешаю? – удивился он. – Разве я прячу это от Регента? Нет, я же показываю это вам.

– Как хотите, – по глазам Альты стало ясно, что просто так она не отступится, – но все, что я сейчас от вас услышала, я передам Ориасе. Можете больше ничего мне не рассказывать, но ради процветания вашей идеи я не собираюсь жертвовать столь ценными сведениями.

– Но процветание моей идеи означает процветание всей страны, – возразил Хор. – Вы же сами, прочитав все это, признали вариант распределения Эссентессеров правильным. Так чего же плохого в том, что мы на некоторое время прячем информацию, лишь бы в итоге заполучить правильный вариант?

Альта упрямо поджала губы. Некоторое время помолчав, она выпалила:

– Нет, я так не могу! Мне придется встречаться с Регентом Объединеного Мира, раз уж я осталась единственной кандидаткой, и я не смогу не сказать ей обо всем, что узнала от вас. Понимаете?

– Понимаю, – вздохнул Хор. – Что ж, вы имеете на это полное право, только, прошу вас, сохраните в тайне источник этих знаний. Я продолжу наши с вами занятия, но на сегодня – закончено. Вам хватит полученной информации.

– О да, тут и нескольких строчек хватает, чтобы надолго задуматься, – усмехнулась Альта. – А помимо книги есть и другой повод для размышлений.

– И какой же? – приподнял бровь Мальс.

– Вы, – бросила будущая Регент и встала. – Всего хорошего!

Маршал Грозового Мира задумчиво глядел ей вслед, понимая, что все же с этой девушкой все не так просто. Эвальд говорил, и она, и Юнари лгут. Эвальд говорил, что Хор толком не знает своих спутниц, и последний потихоньку начал убеждаться в этом, однако надеялся, что та ложь, какую подразумевал наследник Мистералей, не выйдет страшной, не станет предательством. Хотя здесь уже – кто знает, кто знает…

***

Несколько часов после занятий с Альтой Хор провел, занимаясь в обществе Тальхеса Ричарделя прямыми обязанностями Маршала: знакомился с нынешней обстановкой в армии и полиции. Заодно и решил несколько не очень важных вопросов, касающихся в основном снабжения отдаленных военных частей.

После всего этого Хор решил съездить домой, желая застать Юнари, но в коридоре правительства встретился с необычайно серьезным темноволосым юношей, чье лицо показалось знакомым.

– Демис Тиргирхольд, – отрекомендовался он. – Мой отец велел передать вам одну вещь.

– Ваш отец? – приподнял бровь Мальс.

– Да, мой отец, – Демис опустил взгляд. – Керенд Тиргирхольд. Он собирался сделать это сам, но, увы, не успел.

– Мои соболезнования, – глухо произнес Хор, вспоминая непроницаемое лицо Эстилиса, когда тот сказал, что Керенда убил именно он. – Так что же это за вещь?

Демис вытащил из кармана позолоченное кольцо с эмалью и протянул Мальсу. Сомнений не оставалось: это было кольцо памяти, возможно, из тех, которые он сам поставлял из Серебряного Мира.

– Благодарю, – тихо сказал Хор.

Ничего не сказав, Демис двинулся дальше, а Мальс остался стоять, глядя на кольцо в своей руке. Затем решительно развернулся и направился в свой кабинет, желая сейчас же просмотреть воспоминания, которые хотел до него донести Керенд.

Я сижу и неторопливо листаю книгу, которую держу в руках: томик Грейара. Я знаю его наизусть, однако надо же чем-то себя занять, пока Кэнст работает с очередным объектом. Сбоку слышится вопль.

– Я ни в чем не виноват! Это ложь! Я честный слуга империи! – надрываясь, кричит человек рядом, но Кэнст свое дело знает, он привык пропускать мимо ушей всю эту мишуру. Вот и правильно. Для таких людей истина – то, что дольше всего вытягивается из людей, и меня подобное полностью устраивает.

Снова вопль. Это начинает утомлять. Ничего не поделаешь, некоторые люди слишком хорошо терпят боль, но этот, видимо, из порядочных, а значит, на него подействует другой вариант. Щелчок пальцев – я подзываю к себя Кэнста. Без слов протягиваю ему сложенный лист бумаги. Кэнст кивает: он понятливый.

– Есть, господин Эскеранс.

Дальше я не смотрю и возвращаюсь к книге, поскольку почти точно могу утверждать, что произойдет сейчас.

– Что теперь скажешь? – со злой усмешкой бросает Кэнст допрашиваемому.

Тот минуту молчит, а затем наружу прорывается исступленный шепот:

– Я все скажу, все скажу! Я во всем признаюсь! Только не надо! Её – не надо!

– Прекрасно, – Кэнст знает, что надо делать дальше. – Все, что от тебя требуется, – подписать признание.

– Я подпишу, – еле слышно выдавливает допрашиваемый.

Что ж, мне здесь делать нечего.

Хор вынырнул из чужого воспоминания с мерзкими ощущениями. Потому что воспоминание принадлежало настоящему Эскерансу, проводившему очередной допрос, привыкшему к этому как к рутинной работе. Мальс не знал, откуда кольцо взялось у Керенда, однако понимал, что оно дает шанс отыскать главного врага. Эстилис всего лишь притворялся, хоть и умело копировал начальника тайной полиции меранов, и он рисковал, поскольку тот мог появиться в Хасе и доказать всем свою подлинность. А если Герцог не успеет об этом узнать, если решит прийти на встречу с меранами как Эскеранс… Хор осознавал, что его ждет нечто похуже допроса, который сохранился в кольце.

Мальс опять погрузился в воспоминание, на этот раз стараясь запоминать детали. Однако четким кольцо сохранило лишь то, на что Эскеранс обращал в тот момент внимание. А он читал томик стихов Грейара, поэта, жившего пятьдесят лет назад. Хор не сумел толком разглядеть комнату и лишь запомнил лицо Кэнста, но подозревал, что тот уже мертв. Третье погружение опять ничего не дало. Воспоминания, хранимые в предмете, имели свои закономерности, ведь они шли от мозговых импульсов человека, а значит, могли упускать мелкие вещи, если их упускал сам человек. Поэтому Мальс понял, что многократным просмотром он ничего не добьется.

И все равно кольцо оставалось серьезным средством против Эскеранса. Хор отлично знал, как им пользоваться. Если главный полицай меранов в свое время закладывал туда воспоминания, то заложил и часть своей магии, которая не выветрилась за прошедшее время. А значит, существовал шанс опознать врага по ней. Правда, для того, чтобы применить это, требовалось получить подозреваемого, у которого Мальс имел бы полное право взять образцы энергии. Моментально разоблачить Эскеранса он не мог, однако возможность точно проверить любого серьезного подозреваемого обнадеживала.

Хор задумчиво повертел кольцо в пальцах и спрятал его в нагрудный карман жилета. Другое по-прежнему висело на шее – то самое, что спасло Раль и уничтожило Кея, бывший люминескарий, когда-то хранивший остатки жизней шести людей.

========== Глава 2. Раскрытое ==========

Этот день вышел богатым на встречи: во второй раз двигаясь к выходу, Мальс наткнулся на Лейнора Зорренда, беседующего возле своего кабинета с темноволосым молодым человеком, чье лицо Хор узнал моментально. Перед ним стоял его младший брат, Ровиас Хорана, нынешний наследник фамилии. И он тоже не особенно обрадовался встрече.

– Здравствуйте, господин Маршал, – холодно произнес Ровиас.

– Здравствуйте, господин Хорана, – в тон ему ответил Мальс, вспоминая, как лет пять назад точно так же обращались к нему. И тут в голове всплыла сумбурная беседа с Эвальдом накануне той сумасшедшей ночи. Эвальд говорил о семьях и взаимоотношениях, утверждая, что Хору следует относиться к родным людям, как к любым другим, и это был хороший совет. Жаль только, что он вспомнился только сейчас, когда уже не осталось времени для его обдумывания.

Братья сверлили друг друга глазами, и оба молчали. Лейнор с интересом наблюдал за этим.

– Надеюсь, я вам не помешал? – Мальсу удалось переменить тон на совершенно нейтральный, и он понадеялся, что это не прозвучало издевательством. Наверное, следовало поучиться у Эвальда его обезоруживающей улыбке.

– Нет, мы все равно заканчивали, – пожал плечами Ровиас, сохранив недружелюбный тон. – Я вам нужен, господин Маршал?

– Я не направлялся к вам, однако, думаю, нам как раз следует побеседовать, – Хор говорил с ним точно так же, как с Хеменой. – Лейнор, вы же не против?

– О, разумеется, не против, – кивнул тот, выглядя очень довольным. Возможно, услышал от Ровиаса что-то приятное. – Хорошего дня, Маршал. Жаль, что я уже вам не подчиняюсь.

Лейнор исчез в своем кабинете, и братья остались вдвоем.

– Идемте, – Хор неторопливо двинулся к кабинету Маршала. Ровиас зашагал за ним. – Где сейчас Арктер Хорана? – поинтересовался Мальс, про себя решив, что встреча с братом лучше, чем встреча с отцом.

– Он в Ценейской области, налаживает мануфактуры, – ровным тоном сообщил наследник семьи Хорана. – Должен вернуться на следующей неделе.

– Так проблему с энергетической станцией заканчивать пришлось вам? – Мальса это слегка удивило: он думал, что последствия комбинации Эстилиса достались отцу. – Что ж, могу сказать, что все было сделано прекрасно. Завтра собирается административный совет, – сообщил Хор, когда они очутились в приемной. – Поскольку ваш отец сейчас занят, участвовать придется вам.

– Хорошо, – кивнул брат, посерьезнев. И добавил по-прежнему холодно: – Я напишу об этом моему отцу, – он выделил последние слова. Намек был ясен.

– И ещё я вам прибавлю дел, – приветливо продолжил Хор, беря со стола несколько листов – как раз те, что сегодня подписывал. – Это новые заказы от армии, нужно восстанавливать обороноспособность восточных областей.

Ровиас пробежался глазми по первому листу и кивнул.

– Сработаем.

– Нельзя ли узнать, что за дело у вас было к Лейнору Зорренду? – Хора это сильно интересовало, как интересовала сама личность человека, спасавшего “Альгенсер” и участвовавшего в комбинации Эстилиса.

– Мы кое-что обсуждали касательно Эвальда Мистераля, – Ровиас снова смотрел с вызовом. – Я знаю, что вы с ним знакомы, но не настолько, чтобы иметь право знать о таких вещах. Что-нибудь ещё, Маршал?

Хор минуту помолчал, а затем сделал шаг ближе и шепнул:

– То, что мы не стали хорошими братьями, ещё не значит, что мы должны становиться плохими партнерами.

Хотя Ровиас и повидал немало обескураживающей доброжелательности – а он не мог её не видеть, находясь рядом с Эвальдом, – но подобные слова наследника семьи Хорана напрягли. Он ничего не ответил, лишь внимательно посмотрел на Мальса, потом на бумаги и проронил:

– Вам нужен адьютант, Маршал. Или преемник. На крайний случай, секретарь. Всего хорошего, – и вышел, давая понять, что не намерен сейчас выказывать приветливость.

Хор вздохнул, глядя ему вслед. Схожие в своем упрямстве, братья стояли на диаметрально противоположных сторонах.

Из правительства Хор отправился пешком до дома, как и хотел до встречи с Ровиасом. Дорогу он помнил: когда-то в детстве доводилось шагать этими улицами от дома Ричарделей к правительству, где чаще всего можно было найти отца. Сейчас Арктер Хорана из столицы уехал, словно специально, словно не пожелав видеться с сыном, который сделался Маршалом. Впрочем… нет, он вряд ли думал об этом, когда выносил решение о поездке: подобные заботы смотрелись глупо для рационального главы семьи Хорана.

На этот раз Мальсу удалось застать Юнари, которая с безмятежным выражением лица читала книгу в своей комнате. Увидев на пороге Хора, она сразу же поднялась и улыбнулась.

– Здравствуйте. Вы же получили кольцо, да?

Он несколько раз моргнул, стараясь понять, откуда она могла узнать об этом, не имея в Хасе источников информации.

– Здравствуйте, – степенно ответил Мальс. – Позвольте поинтересоваться, о каком кольце идет речь?

– О том, которое хранит воспоминания Эскеранса, – невозмутимо ответила Юнари, и стало ясно, что прятать от неё что-либо бесполезно. Каким-то образом наблюдательная натура позволила Юнари все выведать.

– Да, получил, – вынужден был сказать Хор. – Оно вас интересует, верно?

– Нет, – покачала головой Юнари, которая по загадочности грозила обойти названого брата. – Я же все там видела несколько раз. Больше не хочу.

– Видели? Несколько раз? – удивился Мальс. – И кто вам его показывал? Откуда вы узнали, что оно попало ко мне?

– Все очень просто, – мирно сказала Юнари, но он подозревал, что это “все просто” очень в духе Эвальда. – Я владела этим кольцом, пока в нем не было особой необходимости, а затем передала его Рондеру Мистералю, от которого эта вещь отправилась к Керенду и уже дальше – к вам.

– Та-ак, – протянул Хор. Все не было просто. Все только запутывалось. – Для начала: откуда кольцо взялось у вас? И почему вы так четко знаете его дальнейший путь? Рондеру Мистералю не имело смысла посвящать вас в это.

– Может быть, – Юнари все больше напоминала названого брата. – Но он, когда брал у меня кольцо, счел нужным ответить на мои вопросы.

– Так откуда у вас оно?

– Подарила одна женщина, которая не сказала своего имени, – вздохнула Юнари. – Я помогла ей, она в благодарность подарила, а я не стала выведывать подробности: откуда мне знать, что там внутри память, я с магией Серебряного Мира не знакома. Потом Рондеру Мистералю для чего-то понадобилась эта вещь, он попросил, а я отдала. Он сказал, что она должна дойти до Эссентессеров Грозового Мира через Керенда, вот так я и поняла все.

– Но вы говорите, что видели воспоминания в кольце, и вместе с тем утверждаете, что не подозревали о его магии? Как это сочетается?

– Рондер Мистераль мне показал, – спокойно ответила Юнари. – Несколько раз, дабы умерить мое любопытство. Признаюсь, на третьем повторе мне стало жутковато, так что я прекратила донимать его вопросами.

– Ясно, – сейчас Хор ей верил. Почти. – и что думаете обо всем этом?

– Как что? – вскинула брови Юнари, как будто он не понимал элементарных вещей. – Кольцо – прекрасная приманка для Эскеранса, которая и откроет путь к нему. Да, её можно использовать как доказательство, но для начала нужно найти подозреваемых. Проще пустить информацию и ждать, пока преступник сам придет за ценной для него вещью.

– Но он столько лет не считал её важной уликой – думаете, после нашей информации всполошится и решится на активные действия?

– Именно так и думаю, – кивнула Юнари, и в её глазах загорелся нетерпеливый блеск. – Иначе зачем бы все это было? Эскеранс рядом с нами, и он себя откроет, если мы потянем за нужную ниточку.

Её уверенность, вызванную, видимо, не менее уверенными словами умеющего убеждать Рондера, Хор не разделял. И он надеялся, что Эскеранс не узнает о кольце и не явится за ним, ведь это значило бы, что игра Эстилиса провалена. Последнее обстоятельство и заставляло Мальса скептически относиться к высказанной идее. Даже если враг находился сейчас далеко, попытка устроить западню привела бы к его появлению здесь, смертельно опасному для Герцога.

Однако… что, если через него и пустить информацию к прочим меранам, уверенным, что они действуют по приказам начальника тайной полиции и в его интересах. Это помогло бы выявить ещё небольшую частичку шпионской сети врага в Грозовом Мире. Правда, Юнари не следовало знать подробности, а потому Хор ограничился коротким:

– Это действительно выгодно. Я попробую все организовать. – И добавил, видя радость собеседницы: – Вы не желаете сами в этом поучаствовать?

– Нет, – замотала головой Юнари. – Я не участник, я лишь скромный наблюдатель, да и дара у меня нет.

– У меня тоже нет, – с усмешкой напомнил Мальс.

В ответное усмешке Юнари виделось нечто странное.

– Зато у вас есть власть, – с чувством произнесла она. – А это самое главное. Кроме того, вы неплохо стреляете из пистолета.

Мальс только хмыкнул. Итак, вместо организации административного совета и постепенного налаживания мирной стабильной жизни в регионе Маршал Грозового Мира гонялся за опасным преступником, грозя при том разрушить половину Хаса. Байонису Эссентессеру такое не понравилось бы, но тот вообще считал Хора покровителем Кея, так что мнение бывшего учителя стояло сейчас на последнем месте. А Мальс строил собственные планы, желая тоже стать для некоторых неожиданностью.

– Здесь интересный набор книг, – вдруг произнесла Юнари. Чуть развернувшись, она провела пальцем по толстым корешкам на полке. – Эйце, Тимхельдан, Бирроуз. Человек, который жил тут до меня, видел жизнь не в розовом свете.

– По долгу службы ему было положено видеть мир в темных тонах, – произнес Мальс, отметив скептические нотки в её голосе. – А вам не нравятся Эйце и Бирроуз?

– Я просто считаю, что их невозможно читать в большом количестве, – протянула Юнари, переводя взгляд с книг на Хора. – В каком-то смысле это концентрированное страдание, а его лучше не употреблять в больших дозах.

– Вы любите лишь истории с хорошим концом? – приподнял бровь он.

– Я люблю, чтобы все было в меру, – пожала плечами Юнари. – Порой трагические истории бывают просто чудесными, глубокими, цепляющими, но наиболее красивы они тогда, когда наиболее полно отражают саму жизнь. А в жизни существует все – и боль родов, и боль агонии. Есть те, кто упиваются страданиями, находят в них некое удовольствие, – Эйце и Тимхельдан как раз к ним относятся, с Бирроузом чуть посложнее. Их литературу нужно потреблять дозированно, а если человек только такое и читает, значит, он разделяет их взгляды на страдания. Что ж, я не мешю никому иметь свое мнение. Если людям нравится описывать красоту агонии – пусть. Но меня больше привлекает красота рождения нового человека. В ней есть что-то, что может воздвигнуть и тебя. А если делать акцент на эстетике боли – то ж, получится красивая картинка, которой я не прочь восхититься, но находиться среди таких картин постоянно – увольте.

– Каждому свое, – пробормотал Хор. – А почему вы сказали, что с Бирроузом в этом плане посложнее?

– Потому что он видел все то, о чем писал свои книги, – вздохнула Юнари. – И мог только смотреть. Не имел права вмешиваться. Это сильно его угнетало, и потому он постарался описать все в красках, чтобы сподвигнуть на действия других людей, которые как раз-таки могут. В его работах атмосфера тоски и безысходности идет именно из-за состояния беспомощного свидетеля. И его красота боли – красота страшная, которую хочется стереть. Бирроуз подталкивает своими произведениями, ну а Эйце и Тимменхольд… Эти двое так и остались свидетелями, не желая это менять. Потому что они не знают, насколько это страшно: просто смотреть.

– и откуда вы столько знаете о Бирроузе? – поинтересовался Хор. – Не потому ли вы так увлечены этой личностью, что сами любите роль наблюдателя?

– Люблю? О нет, не совсем. Я просто на ней нахожусь, – загадочно улыбнулась Юнари. – Есть те, кому суждено только смотреть. Бирроуз относился к ним. Я читала его дневник – многим исследователям он кажется непонятным, но я сразу все осознала, потому что наши судьбы параллельны.

– Вас сложно понять, – вздохнул Мальс, проходясь взглядом по корешкам книг с вытисненными на них именами великих писателей. – Вы говорите так, словно сама судьба вас назначила смотреть за всем, что важного происходит в мире.

– А если так и есть? – прищурилась Юнари.

– Но зачем? – нахмурился он.

– А вы разве не помните, как через все того же Бирроуза предсказатель восстановил события прошлого, детали так называемого “рэгетского убийства”? БЫли и ещё несколько людей, которые умудрялись участвовать почти во всех важных событиях своего времени, и впоследствии предсказатели, двиаясь по их линиям жизни в прошлом, вяысняли ценнейшие факты. Вы же знаете, что дар видения прошлого может наблюдать жизнь лишь одной души. В те года, когда рождается слишком много тайн, желательно, чтобы имелся человек, знающий как можно больше. Этим мы сохраним историю для наших потомков.

– И таким вот человеком вы назначили себя? – теперь Хору стало ясно, откуда все эти её слова о наблюдательстве и странности в поведении.

– Я не назначала себя, так вышло, – серьезно и грустно ответила Юнари. – Вы, конечно, можете относиться к этому скептически – ваше право. Но я именно такой человек.

– Нет, я не считаю это какими-то нелепыми бреднями, – покачал головой Мальс. – Я просто хочу знать, откуда вам стало известно о вашем призвании? Мне доводилось встречаться с причудами судьбы и некоторыми невероятными совпадениями, так что я не стану высмеивать вашу теорию.

– Я просто начала это осознавать, и все, – Юнари наморщила лоб, и в её лице проступила напряженность на грани боли. – Не случилось эффектного откровения. Ничего.

– А Рондер Мистераль случайно не из-за вашей роли наблюдателя поменял свои планы на вас? – Хор задал этот вопрос, ожидая отрицательный ответ: он сомневался, что настолько циничный и практичный человек, как глава семьи Мистераль, способен серьезно верить в подобные вещи.

– Именно из-за этого, – произнесла Юнари настолько твердо, что у Хора не возникало никаких поводов ей не верить.

– То есть Рондер Мистераль счел это правдой? – брови Мальса снова приподнялись. – Странно…

– Может, странно, – с легкостью согласилась Юнари. – Однако вышло так, что он поверил, а потому меня не отправили в Центр Одаренных – захотели выдать замуж за Хоуэрса Эссентессера, чтобы обеспечить неплохое положение в обществе, но затем все так запуталось… Когда я узнала, что я должна стать вашей женой, меня это просто взбесило, а почему – хоть убейте, не могу сказать. У меня возникает порой что-то необъяснимое. Возможно, это связано с моим необычным положением.

– Выходит, это что-то вроде предсказательства? – Мальс постепенно путался в этом. Наверное, стоило заглянуть в ту книгу, чтобы попытаться прояснить странности.

– Нет, но это вплотную связано с предсказательством, – взгляд Юнари стал слегка озабоченным. – Порой я сама не понимаю, чего от себя ожидать… Впрочем, чего уж об этом говорить, – с легким раздражением оборвала себя она. – Все равно мне пока что лучше, чем Бирроузу, но кто знает, как повернется дальше…