Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Хор схватился за голову.

– Вы действительно хотите, чтобы я после стольких обманов… – он не договорил и просто с размаху стукнул кулаком об стол. – Зачем нужно было все так заворачивать?

– А затем, чтобы показать этим людям, что я на самом деле Эскеранс с необычайно мудрым и хитрым планом, благодаря которому мераны могут получить власть над материком. Послушайте, Маршал, я могу детально объяснить вам все с самого начала. Я отвечу на любой вопрос, хорошо?

– Хорошо, – устало сказал Хор. – Начинайте. С самого “Альгенсера”.

– С “Альгенсера”? – удивился Эстилис. – А что там произошло того, чего не знаете вы?

– Подозреваю, что много.

– Нет, – серьезно произнес Герцог Грозового Мира. – Я не скрывал от вас ничего, когда мы говорили о поджоге на пароходе. Игра началась с того момента, когда мы отправились утихомиривать стачку рабочих.

– Объясните, как вы к ней готовились и чего от неё ожидали, – потребовал Мальс.

– Я знал, что мераны подговорят рабочих выступать против правительства, а затем произойдет пара выстрелов – и начнется драка. В этой сумятице с нами могли бы много что сделать, используя магию, однако я предусмотрительно захватил с собой излучатель. Это модель, выполненная на основе методов Островов, – неудивительно, что никто не смог ей противостоять. Люди спрятались. Несколько магов-меран, которые и затеяли эту бучу, едва держались с помощью щитов, а затем вы и Лейнор уничтожили их. Потом выскочили грузовики, чего я уже не ожидал, однако мы успели сориентироваться. Только водителей я не убивал. Я палил по колесам, а магией глушил мотор и в результате вывел обе машины из строя. А затем прокричал пароль, который слышал ещё во времена оккупации, хотя не должен был его слышать.

– И из-за этого они подумали, что вы – Эскеранс? – с недоверием спросил Хор.

– Да. И ещё из-за того, что я сообщил им несколько сведений, которые не мог знать посторонний. Я их добыл, когда работал в подполье Ценеи, хотя за это пришлось заплатить несколькими жизнями.

– А Керенд действительно погиб? – вспомнил о его насмешливых словах Мальс.

– Можно я буду рассказывать последовательно? – с аккуратной укоризной произнес Эстилис. – Тогда у вас не возникнет новой путаницы в голове. После того, как я сообщил все это нашим противникам, они удивились и назвали меня Эскерансом, хотя, признаться, я не ожидал столь высокой оценки моих знаний. В подтверждение своих намерений я опустил пистолет и заставил всех сделать то же самое. Мне задали ещё несколько вопросов, касающихся целей Эскеранса в Грозовом, и я понял, что этот человек ещё не приехал в Грозовой Мир, хотя его уже нашел тот, кто командует меранами. Я решил выдать себя за нашего главного врага. Керенд слишком поверил. Он попытался в меня выстрелить, но погиб сам.

– Это вы его убили? – голос Хора прозвучал глухо.

– Да, – Эстилис оставался таким же спокойным. – Если б я не нажал на спусковой крючок, через секунду это сделал бы один из меранов, и Керенд в любом случае погиб бы. Так что я лишь ускорил событие, одновременно показав, что достоин доверия. Они окончательно убедились в том, что я и есть Эскеранс. Все вместе мы отправились внутрь станции, оставив вас в автомобиле: я сказал, что вас нельзя трогать, это может привести к смерти. На самом деле пауза требовалась лишь для того, чтобы потом объяснить вам, что вы должны сыграть, но вы сыграли слишком плохо, и пришлось раскрывать всю эту затею меранам. Увы.

– Мне казалось, они поверили, – пробормотал Мальс. Было не очень приятно осознавать, что его так обманули из-за его же неудачи с актерством. – Во всяком случае, никто не стал задавать вопросов.

– Поверило большинство – кроме того, кто наиболее опасен, – вздохнул Эстилис. – Я увидел это в его глазах, и я не имел права оставить его с сомнениями в мой адрес. Так или иначе, вернемся к тому, что происходило. Эвальд и Лейнор быстро догадались, что им нужно строить из себя преданных мне людей, которые, впрочем, не очень-то знакомы с остальными членами группировки и желают иметь дело только со мной. Эвальду удалось очень быстро влиться в эту компанию, он человек дружелюбный и кажущийся искренним – впрочем, это вы, конечно, знаете и без меня. Лейнор тоже справился отлично.

– Все справились отлично, кроме меня, – мрачно произнес Хор.

– Вас извиняет то, что вы себя не очень хорошо чувствовали, – спокойно возразил Эстилис. – Я провел несколько часов, общаясь с этими милыми людьми и рассказывая им немало неправды. Я знал, что после конфликта энергий вы придете в себя не сразу. Я верно высчитал время и оказался возле вас как раз тогда, когда вы успели проснуться и при том ещё не сумели ничего натворить.

От этого тона Мальс чувствовал себя ребенком, способным только портить чужие планы. Впрочем, именно в этой роли он и выступал в спектакле, как бы ни было обидно. Потому что Герцог вовлек во все Маршала исключительно для этого.

– Затем я объяснил вам то немногое, что вам следовало знать, и мы отправились к нашим врагам. Тут вы удивились, однако недостаточно. Я понял, что придется действовать гораздо убедительнее, и начал игру с вами. Тот человек, для которого все это и предназначалось, оценил мои пути лжи и потрясений, сбивавшие вас с толку. Одновременно я ввернул несколько идей, в которые поверили все присутствующие. Я уже сказал им, что только люди Мерцающего Мира способны спасти нашу вселенную и при помощи этого они выйдут к мировому господству. Затем я предложил ту же ложь вам, вы не поверили и правильно сделали. И в качестве конечного красивого аккорда я сообщил всем, что якобы вас обманул.

– Откуда вы так много знаете о Кее? О методе Хасдента? О моем даре времени, в конце концов? – Хора прорвало. Слова сыпались быстро, рвано, отчаянно, стремясь завалить собеседника, чтобы тот не переворачивал в очередной раз картину мира вверх ногами.

– У меня свои источники информации, – лицо Эстилиса сделалось непроницаемым. – Я не имею права их открывать, это слишком большой риск для этих людей.

– Тогда я не смогу вам поверить, простите, – развел руками Мальс. – Вы были всего лишь заместителем администратора Цеены, откуда вам знать подобные вещи, если вы не имели никакой связи с меранами до нынешнего времени?

– Я не администратор Цеены, – отчеканил Эстилис. – Я Эссентессер Грозового Мира. О Бьюкенене Аймалдэне и Хасденте мне все рассказала Нистария, а уж от кого она получила эти сведения – мне не известно. Поскольку Хасдент работал именно здесь и Проводник тоже убивал здесь, то госпожа Герцог посчитала, что я должен это знать. Ну а ваш дар времени… Это логическое заключение.

– И, интересно же, из чего вытекло это заключение? – саркастически поинтересовался Хор. – И кто ещё может до него дойти?

– Никто, – лаконично сообщил Эстилис. – Мне повезло иметь большие знания.

– Что вы имеете в виду? – Мальса раздражало, что он опять вернулся к своей туманности.

– У вас в сумке лежала одна из ценнейших книг, – наконец ответил Эстилис. – Она имеет свой маленький магический резерв, который может заимствовать лишь у человека с редким даром, и только после задействования этого резерва в ней возможно что-то прочитать. То есть её нельзя было открыть без действия на неё отличающегося от других магического поля. А вам никто не говорил об этой милой особенности такой литературы? – он изящно двинул бровями.

Мальс постарался подавить досаду: нет, об этом он не знал, хотя не раз удивлялся, почему столь ценная книга ещё не попала в руки к Эссентессерам.

– Я понял, что вы имеете некий особый дар, и это подтверждалось выбором Маршала, сделавшего вас своим учеником, – продолжил тем временем Эстилис. Я начал перебирать варианты, наблюдая за вами в критических ситуациях. Вы ни разу не смогли применить свою чудо-способность, хотя вашей жизни угрожала опасность. Я вспомнил, что говорили о смерти Кея и исчезновении Адилунд Мистераль-Эссентессер, и сделал итоговый вывод. Ваша жена не погибла, а была перенесена во времени. Бьюкенен Аймалдэн, потеряв свой источник магии и не имея возможности взять энергию у исчезнувшей жертвы, замкнул заклинание на самом себе. Это и стало причиной его смерти. Вы же, совершив столь славный подвиг, опять стали неспособным что-либо делать своим даром. Только у временников сочетаются сильный дар и практически полное отсутствие резервов.

– Откуда же у вас знания об этом? – нахмурился Мальс. – Вы собирались отвечать на все мои вопросы, – на всякий случай напомнил он, чтобы собеседник уж точно не смог увильнуть.

– Этого я вам не скажу, – категорично сказал Эстилис. – Извините. Это не относится к делу. Я в свое время встречался с разными людьми, я работал с редкой литературой на административном посту в Цеене и во время оккупации, потому что пытался вникнуть в суть магии меранов. Я не собираюсь перед вами отчитываться. Итак, я все же убедил вас в том, что я не Эскеранс?

– Возможно. Но я все равно вам не могу верить, – с упрямством произнес Хор. – Вы слишком непонятный человек. Что вы собираетесь делать, если появится настоящий Эскеранс?

– А вот это уже мое дело, – Эстилис вернулся к жесткому тону. – Во-первых, зависит от обстоятельств. Стоит учитывать, что люди, принявшие меня как своего лидера, десять раз подумают, прежде чем поверить ему. Во-вторых, разоблачение мне не так уж и страшно, ведь оно вернет нас к изначальному раскладу, когда мераны стояли против всех Эссентессеров. Война продолжится на прежних позициях, только и всего. Я не стал более уязвим перед ними из-за этой игры.

– А что со всем этим делать мне? – вздохнул Мальс. – Ведь я вроде как должен принять решение с применением моего дара или отдать Грозовой Мир вам на растерзание.

– О, насчет этого можете не беспокоиться, – более мирным тоном сказал Герцог. – Я не просто так сказал, что вы имеете достаточно времени на выбор. Как минимум неделю я вам даю. А сам попробую четче выявить сеть наших врагов. Конечно, можно сразу взять всех тех, кого мы видели в том доме: я мог вычислить имя каждого из них, несмотря на использование иллюзий. Однако это слишком мало. У них серьезная разветвленная сеть, в которой хватает людей на высоких постах.

– И ради того, чтобы увидеть её всю, эта ложь, эти игры, смерть Керенда? – тихо спросил Мальс.

Эстилис кивнул. Затем вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил прямо в кабинете. Табачный дым проплыл над пламенем свечи.

– Я слишком много видел, чтобы сейчас оставаться в стороне, – наконец произнес Герцог Грозового Мира. – Я могу отправить на тот свет ещё немало душ, но я своей цели добьюсь. И если мы окончательно избавим эту страну от меранской заразы, то сделаем очень большое дело, ради которого могут умирать десятки, сотни и тысячи. Победив в этой кампании, мы избежим крупной войны, которая будет в два раза страшнее предыдущей. И мне безразлично, что подумают обо мне люди. Что подумаете обо мне вы.

Наступила тишина. Мальс смотрел на неподвижного Эстилиса, осознавая, что они слишком разные люди, чтобы прийти к соглашению в плане целей и средств.

В дверь уверенно постучали.

– Кто там? – бросил Герцог.

– Глава фамилии Мистераль по вашему приказу, – ответил вкрадчивый голос. – Прошу прощения за задержку, однако несмотря на то, что я явился в период двух часов с момента получения вашего вызова, я вас не встретил и вынужден был отправиться к себе снова. Теперь, услышав, что вы здесь, я исполняю приказ.

Эстилис молча затянулся сигаретой, не имея желания сейчас же отвечать Рондеру Мистералю.

– Господин Эссентессер? – окликнул тот из-за двери.

– Входите, – тем же тоном короля, обращающегося к слуге, велел Эстилис.

Скрипнула дверь. Перед Мальсом впервые очутился человек, которого он не раз винил во всех грехах и с которым хотел встретиться. Несмотря на то, что последнее дело было напрямую связано с главой фамилии Мистераль, тот никак не мог увидеться с Хором лично – такими уж выходили обстоятельства. И даже сейчас тусклый свет свечи не позволял полностью различить лицо приемного отца Раль. Мальс вдруг осознал, что перед ним – его родственник, причем, если брать обычаи Объединенного Мира, один из самых близких.

Рондера отличал высокий рост и длинные волосы – разумеется, рыжие, хотя темнота и не позволяла полностью рассмотреть оттенки цвета. Едва видное в полутьме лицо носило выражение превосходства: этот человек привык смотреть на всех сверху вниз и в прямом, и в переносном смысле.

– Так что же вы хотели от меня, господин Герцог? – ровно спросил Рондер Мистераль. Голос у него был глубокий и низкий.

– Исполнения вашего долга, – наконец соизволил открыть рот Эстилис. – Однако вы опоздали, и вместо вас со мной отправился наследник фамилии. Я благодарен ему за помощь. Что же касается вас… Идите вон.

– Простите? – тоном уязвленного достоинства спросил Рондер. – Вы не имеете права разговаривать со мной подобным тоном.

– Имею, – Эстилис невозмутимо затянулся. – Если вы не забыли, моя фамилия Эссентессер. Если вам не нравится, можете пожаловаться Герцогу Объединенного Мира, а сейчас не притворяйтесь глухим и исполняйте приказ.

Хлопнула дверь. Похоже, первый контакт старого и нового властителей региона вышел не самым дружелюбным.

– Зачем так жестко? – спросил Хор.

– С подобными людьми иначе и нельзя, – отрезал Эстилис. – Идите-ка вы спать. Если завтра появятся новые вопросы – что ж, я готов на них ответить, а игра продолжается. И вам остается лишь надеяться на хороший результат.

– Значит, вы не намерены дальше использовать меня в этой игре? – Мальс говорил ровно, но в душе он испытывал немалое облегчение.

– Не намерен, – кивнул тот. – Потому что для вас это сложно, а меня утомляют разговоры, где надо объяснять каждую мелочь. Занимайтесь своими делами, Маршал, и ведите себя так, словно ничего не было. А я в это время займусь всеми подпольными делами.

– Ну что ж, договорились, – вздохнул Хор. – Мне пора, а то слишком поздно. Спокойной ночи, Герцог.

– Спокойной ночи, Маршал, – едва слышно произнес Эстилис ему вслед.

========== Часть третья. Золотой трон ==========

Лента времени: взгляд вперед

Илана приехала. Без предупреждения, без особого резона – но приехала, воспользовавшись каникулами. Видимо, соскучилась по нему.

Эвальд Мистераль тепло улыбнулся, в очередной раз перечитав письмо Иланы. Это рыжее голубоглазое чудо с самого начала было главным источником радости в особняке Мистералей, а наследник фамилии уже заразился от неё. Переплетаясь, веселые характеры создавали веселую атмосферу в их маленькой семье. Особенно это помогало Виорди. Виорди… Эвальд до сих пор винил себя в том, что не сумел вмешаться в это. И самое отвратительное было в том, что и сейчас он не до конца понял, что тогда произошло между сестрой, её отцом и человеком, от которого родился бы ребенок. Рэр отвечать не собирался, даже несмотря на то, что его действия привели к смерти дочери.

Радовало лишь то, что Кей нашел свою смерть. После этого Эвальд долго находился рядом с отомстившим за Виорди Мальсом Хором. Они ещё не разобрались друг в друге, оба сохраняя легкую настороженность, несмотря на “ты”, имея теплые отношения, однако зная, что от другого можно много чего ожидать. Это было довольно удивительное взаимодействие, но Эвальд осознавал, что оно, пожалуй, самое лучшее. Потому что он никому не мог сказать всей правды, кроме нескольких человек. Наследник семьи Мистераль играл в странные и опасные игры. Улыбался. Лгал. Опять улыбался. Ему нравилось это делать. Не лгать, а улыбаться. Выходило непринужденно, светло, радостно – так, каким хотелось быть, но не получалось, поскольку мир имел слишком много темных сторон.

Эвальд задумчиво отодвинул письмо. Сейчас он должен был написать Капитану, но доклад не сочинялся: в голове внезапно стало совсем пусто, как и среди ночных улиц Хаса, где отсутствовали круглосуточно работающие заводы. Хотелось спать.

А завтра приезжала Илана – то есть предстояло отложить все серьезные дела и на несколько дней превратиться в настоящего себя. Дела надлежало выполнить именно сейчас, чтобы не иметь потом проблем с Капитаном… и с Объединенным Миром. К этим делам Эвальд не имел права относиться пренебрежительно: это стояло на первом месте, даже выше отношений с Иланой. Она сама сделала выбор, заставив поменять приоритеты, захотев остаться его сестрой.

Наверное, девочки Мистераль, постепенно становясь девушками, оставляли о многом то впечатление, к какому привыкли с детства. Они и не заметили, какие взгляды бросал тайком Эви на самую младшую. Уже через год он научился сдерживать это так, что не подозревал никто, но на смену взглядам пришли разговоры. Из всех сестер Эвальд всегда тянулся именно к Илане, маскируя под схожесть характеров нечто другое, сближающее их куда теснее. Даже теснее, чем фамилия.

Илане льстило такое внимание названого брата. Но чем старше они оба становились, тем сложнее было оставлять это как милое дополнение к жизни. Оставаясь наедине, они заводили серьезные беседы. Илана пугалась этого. А в один прекрасный день твердо сказала, что они – брат и сестра, а большего быть не может. В тот день Эвальд сбежал из особняка Мистералей и до позднего вечера бродил по городу, не опасаясь выговора от Рэра. Они могли бы стать мужем и женой, поскольку не имели кровного родства, да и Илана получила впоследствии другую фамилию, однако она привыкла к другому роду отношений – а вдобавок ко всему считала подобное родство слишком близким для брака.

Эвальд смирился с желаниями Иланы, и все стало как раньше. Он по-прежнему видел в ней спутницу жизни, но не связанную узами брака, а просто близкого человека, ради которого можно сделать многое. Не хотелось думать о том моменте, когда Илана захочет создать собственную семью, и ещё теплилась в душе надежда на то, что она передумает. Все меняется с годами.

Эвальд постарался отвлечься от этих мыслей: требовалось написать Капитану, чтобы отрешиться от этого завтра и провести несколько безмятежных дней – настолько безмятежных, насколько это получалось в их сложном положении. Рука обмакнула ручку в чернила и неторопливо вывела первые строки, самые обычные, ничем не намекающие на серьезное и тайное содержание самого письма. Со вступлением проблем не возникало, а дальше Эвальд уже задумался.

В дверь постучали, и он, поморщившись, стремительно спрятал лист с начатым письмом под книгу, а сам притворился, что в десятый раз перечитывает послание Иланы. Мало кто мог зайти к наследнику Мистералей в столь позднее время – да и вообще в особняке находилось не так уж много людей. Эвальд надеялся, что разговор окажется недолгим и что останется время, чтобы написать Капитану, а затем дочитать книгу о Легиссинской войне.

Дверь скрипнула, приоткрываясь. Эвальд зевнул.

========== Глава 1. Растянутое ==========

Юнари часто снился этот сон, почему – она понять не могла. Однако на протяжении последних месяцев странное видение являлось раз пять, и почти всегда было одним и тем же, различаясь лишь в мальчайших деталях.

Юнари видела себя – маленькую девочку, Юнку, которая жила в небольшом доме неподалеку от моря с отцом, инженером на корабельном заводе, и старшим братом, которого почти никогда не было дома. Мать их давно умерла, глава семьи работал изо всех сил, чтобы прокормить себя, дочь и блудного сына, а Юнка носилась по морскому берегу и не думала ни о чем. Правда, несколько раз в месяц у неё случались странные припадки, от которых она пару дней лежала в полузабытьи, а мир окончательно путался, и ещё около недели после таких приступов она слабо понимала, где находится. Все вокруг смотрели на девочку с жалостью, и почти в каждом лице читалась уверенность: долго она не проживет.

Из-за болезненного состояния Юнка ничему не училась, только бегала по окрестностям и купалась в море вместе с детьми рыбаков: те принимали её как свою, хоть и немало слышали от родителей про то, что она страдает странной неизлечимой болезнью. Кто-то косо посматривал на девочку, считая её заразной, доктора разводили руками. Мальчишки подрастали, начинали заниматься профессией своих отцов и уже не имели времени на свою бывшую подругу, у которой участились припадки. В месяц она лишь неделю или полторы, самое большое – две, проводила в ясном разуме, а в остальное время все расплывалось, а отец вздыхал и по вечерам выпивал несколько стканов горького, остро пахнущего напитка.

Юнка жила в своем мире. Она отыскала за лесом старый разрушенный особняк, в котором лет десять назад жили какие-то аристократы – и в нем же погибли последние из той семьи. Это место считалось дурным, потому в него никто не ходил, и никто не собирался восстанавливать разрушенное здание. Однако Юнку привлекало очарование заброшенного дома, словно выступившего одним углом из прошлого, а все прочие углы не обветшали, не развалились, нет – просто они все ещё находились в том прошлом.

В одной из неплохо сохранившихся комнат, в маленьком тайнике за стеной, Юнка нашла старую тетрадь: дневник юной жительницы этого особняка. И с головой погрузилась в него. Очень скоро она досконально знала все о девушке с красивой фамилией Мистераль, а звали её почти точно также как Юнку, только ещё поэтичнее – Юнари. Её братья, старше её лет на восемь-десять, давно погрузились в свои важные заботы и не замечали сестру. Мать замечала – для того, чтобы читать нотации и воспитывать, поскольку свободолюбивая дочь имела все таланты для того, чтобы портить репутацию семьи. Отец в её жизни практически не появлялся. Юнари мечтала о прекрасном молодом человеке, который вывел бы её из сумрачного дома, однако вместо него появился выбранный ей родителями в мужья отвратительный нахальный юноша из дома Хорана.

Дневник кончался описанием одной из ссор с женихом и клятвенным обещанием умереть, но не стать его женой. А Юнка, сидя в тишине в углу той комнаты, додумывала дальнейшую историю.

На этом моменте сон прерывался, необыкновенно реалистичный, позволявший разглядеть себя до мельчайших деталей, и каждый раз Юнари чувствовала от него непонятное смущение, однако не мола объяснить это. Как не могла объяснить и то, откуда взялось настойчивое видение.

***

Хор не очень любил газеты, но сегодняшние его сильно интересовали, так как журналисты не могли не написать о том, что творилось на станции. Впрочем, Эстилис неплохо все организовал: ни в одной статье не осталось ничего подозрительного. Обычная стачка, на которой Герцог Грозового Мира применил необычный способ против агрессивной толпы. Впрочем, он действовал куда лучше вооруженных солдат, потому газеты не укоряли Эстилиса, а наоборот, неплохо о нем отзывались. Даже оппозиционный листок, где автор признавался, что он на стороне рабочих, соглашался с вынужденностью подобных мер.

Требования трудящихся были переданы на рассмотрение высшим лицам правительства, и все указывало на то, что им дадут ход – в пределах допустимого. Так что случившееся не вызвало большой шумихи в Хасе, оно только перевернуло все для Маршала Грозового Мира.

Как они и договорились, Альта явилась к Хору на следующее утро. Побывав у Зоррендов, она пришла совершенно изменившаяся. В черном строгом платье, величественная и спокойная, без того упрямого взгляда, каким раньше сверлила Мальса. Вот эта девушка действительно походила на Регента Грозового Мира, умеющая держать себя в руках, сосредоточенная и выглядящая достойно.

Она сидела в приемной, ранее принадлежавшей Тальхесу Ричарделю, и удивительно вписывалась в мрачные тона обстановки. Все это моментально оценил зашедший туда Хор. Он понял, что теперь работать с ученицей станет гораздо проще: она отложила в сторону все старые непонимания и обиду из-за расставания с близкими и теперь приготовилась серьезно работать. Они обменялись приветствиями и внимательными взглядами: каждый изучал собеседника, словно в первый раз.

– Идемте, леди Альта, работать будем не здесь, – сообщил Хор.

Он отвел её в кабинет, где тоже все было обставлено в темных тонах и куда Альта снова вписывалась, спокойная и немножко загадочная. Они сели рядом друг с другом за стол, и Мальс вытащил ту самую книгу.

– Эта вещь необычайно ценна для любого, кто владеет магией, – неторопливо начал он.

Альта слушала. Её серые глаза пристально вглядывались в неприметную обложку, порой переходя на лицо Хора, и он понимал, что его очень внимательно слушают. Ученица словно бы за один день выросла, превратившись из капризной девушки во взрослую женщину, которая ответственно подходит к выполнению своих обязанностей.

– В этой книге можно найти редкие сведения, малоизвестные нюансы магической теории и более подробное описание общей картины магии, – продолжал Хор. – Я не уверен, владеет ли такой вещью сама Регент, поскольку она могла бы её и не открыть.

– А вы, значит, можете? – чуть нахмурилась Альта.

– Да, могу, – кивнул Мальс с невозмутимым видом. – Видите ли, у меня небольшие резервы, однако я обладаю довольно специфическими способностями, которые мало у кого встречаются, и именно они позволяют мне преодолеть защиту книги.

– И вы не пользуетесь артефакторикой? – собеседница все ещё не понимала, как можно совмещать редкий дар с практически полной беспомощностью в плане магии.

– Она для меня не подходит. Да, конечно, некоторый резерв получить можно, однако он будет слишком мал, и в результате особой пользы я не получу. Так что я довольствуюсь изучением теории и порой применяю свои способности, когда находится крупный запас энергии. Так произошло в последнем деле. Вы могли слышать о смерти Безумного Кея.

Альта опять нахмурилась.

– Я слышала, что Безумный Кей сам себя убил из-за того, что вы вмешались в его заклинание.

– Можно сказать и так, – согласился Мальс. – Однако я не сумел бы вмешаться, если бы не получил от него же крупные искусственные резервы. Как видите, я сам все же не могу воспользоваться ценнейшей информацией из этой книги, однако я передаю это вам. Запомните: не следует сохранять знания отсюда в письменном виде, это может плохо закончиться. Поэтому – запоминайте, запоминайте и ещё раз запоминайте.

Альта серьезно кивнула и с интересом посмотрела на книгу. Однако Хор не спешил открывать первую страницу.

– Послушайте, – сейчас его действительно заинтересовала сама ученица, – а что вам говорил Толл обо мне?

– Вот это и говорил, – медленно ответила Альта. – Что у вас много знаний и мало резервов, что вы хотите все это передать человеку, которому доверяете. Однако можете ли вы считать меня таким человеком?

– Наверное, могу, – задумчиво заметил Хор. – Ведь вы, как и я, заботитесь в первую очередь об Объединенном Мире, разве не так? Да, я знаю, что вас расстроила необходимость уехать от семьи, однако вы сможете ещё не раз с ними видеться.

– Для меня слово “родина” не пустой звук, – Альта смотрела ему в глаза, словно пытаясь вглядеться в самую суть. – Что же касается семьи, то я надеюсь получить направление в Крылатый Мир.

Мальс некоторое время молчал, а затем негромко произнес:

– Вряд ли. Понимаете ли, этим утром я получил письмо из столицы. Дирижабль, на котором летела Эриция Зорренд, так и не добрался до Квемеры, а поисковая группа обнаружила только его обломки. Я не знаю, кто мог это устроить, но сейчас самый вероятный кандидат в Регенты Грозового Мира – это вы.

Лицо Альты внезапно исказилось в смешанных чувствах, и её глаза зло блеснули, словно во всех проблемах опять виноват был именно Хор. Наконец она сделала несколько глубоких вдохов и успокоилась, вернув прежнюю величественность.

– Благодарю, что сообщили, – тихо произнесла Альта. – Услышать об этом прямо перед церемонией посвящения в Эссентессеры было бы ещё менее приятно.

Они оба замолчали. Мальс понимал, что она хочет ещё что-то сказать, но отчего-то медлит.

– Вам, наверное, этого не понять, – ровно проговорила Альта, хотя от взгляда Хора не укрылось, как часто она дышит и как пальцы комкают край платья. – Однако я действительно привязана к семье, и покинуть её надолго, практически на всю жизнь, ради служения стране… Да, это почетно, но, конечно, я бы предпочла отдать эту привилегию Эриции. Её готовили с самого детства. А я – Каэндра.

– Если эта идея окажется действенной, то вас могут перевести на пост Регента Крылатого Мира, – заметил Мальс. – И это даже вероятнее, чем ваше попадание в Зорренды на вашей родине. Поэтому, если вы хотите оказаться поближе к семье, то вам следует проявить себя с самой лучшей стороны и поддержать идею. Вы меня понимаете?

Альта кивнула.

– Я понимаю. Но, может, мы все же продолжим работать с этой книгой?

– Безусловно, – Хор придвинул упомянутую книгу ближе к ученице, а затем изящным жестом раскрыл на первой странице. Взгляд Альты моментально вцепился в заглавие, и в её глазах вспыхнул хищный блеск, как у человека, который нашел то, что давно искал.

– Это… – выдохнула она, будучи, видимо, не в состоянии поверить, что действительно видит это перед собой. – Величайшая вещь, – с благоговением закончила Альта. – Откуда она у вас?

– Секрет, – улыбнулся Мальс. – Я надеюсь, это мне простится?

Она кивнула, не отрывая взгляда от заглавия. Затем с трепетом протянула руку и коснулась старых страниц. Раздался короткий треск, как от удара энергетическим током, и Альта испуганно отдернула руку.

– Как видите, она не любит тех, кто не подходит ей по параметрам дара, – мягко произнес Хор. Он взял книгу в руки и перелистнул несколько страниц, отыскивая нужное место. В глазах Альты, наблюдавшей за всем этим, мелькнула зависть. Сколько бы она ни твердила о своей принадлежности к семье Каэндра, но ученица получила неплохое магическое образование, впору тем, что давалось у Зоррендов, иначе она не смогла бы сразу оценить эту книгу. – Вот и то, что я хотел вам показать, – он снова положил редчайший свод знаний на стол и придвинул поближе к Альте.

Та с загоревшимися глазами пробежалась по первым строчкам.

– Уточненная теория о закономерностях общей картины магии? – ученица сумела сохранить полный достоинства тон, хотя было видно, как её тянет за миг проглотить весь текст.

– Именно. Читайте, – велел Мальс. – Вслух.

– Общая картина магии есть условное воплощение взаимодействия всей энергии, существующей на огромной территории, – медленно начала Альта. – Она выводится как итог всех всплесков, которые по давно установленным связям отправляют свои отголоски в определенное место, являющееся резиденцией Регента, где вся информация считывается и помещается на хольткрафовую доску, на которой приобретает вид картины из множества полос разного цвета. Человек с навыками и способностями Регента с легкостью понимает расстановку магии из этой картины.