Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

В приемной Маршала секретаря не оказалось. Зато там сидел Маршал Грозового Мира собственной персоной. За прошедшие с последней встречи дни он явно не похорошел: лицо выделялось бледностью, и на нем лихорадочно горели карие глаза, ставшие, казалось, немного темнее – или же такой эффект создавал цвет кожи. Слабый росчерк бровей, тонкий нос с темневшей справа родинкой, совсем коротко подстриженные волосы, ссутуленные плечи и упрямо стиснутые губы. Мальс Эссентессер тщательно что-то записывал до скрипа ручки, до прерывистой из-за нехватки чернил линии, резким движением обмакивал её в чернильницу и писал дальше. Произошедшее месяц назад нарушило в его жизнь точность и гармонию, надолго выбив из равновесия, но Юнари была уверена, что новый Маршал сможет отвлечься от всего этого, если займется следующим серьезным делом.

– Добрый день, – произнесла Юнари, усаживаясь на предназначенное посетителю кресло.

Мальс бросил на неё мрачный взгляд из-под сведенных бровей и кивнул.

– Добрый день. Вы к господину Маршалу?

– Их тут два. – Чем скорее он привыкнет к своему статусу, тем лучше. – Я к господину Байонису, но была рада увидеть и вас.

– Что-то важное? – Мальс, в очередной раз обмакивая ручку в чернила, отвлекся, и стол украсило синее пятнышко.

– Нет, – пожала плечами Юнари, наблюдая, как он убирает ненужной бумажкой чернила. – Однако мы договорились на это время. Впрочем, я не против подождать, если у господина Байониса дела.

– У него всегда дела, – Мальс с досадой отложил свой документ в сторону. – Но какие-то он отложить может, какие-то – нет. Я сообщу.

– А я, к сведению, прекрасно слышу, – на пороге кабинета стоял сам Маршал Объединенного Мира. – Добрый день, леди Юнари. Очень мило с вашей стороны нанести мне визит, и прекрасно, что сейчас у меня достаточно времени на беседу с вами.

– Это замечательно, – кивнула Юнари. – Если только у господина Мальса нет к вам сейчас разговора.

Тот поморщился.

– Не надо меня так называть, это звучит нелепо.

– Ну, а как же к вам тогда обращаться? – Юнари тихонько усмехнулась. – Господин Эссентессер? В этом здании по меньшей мере пять Эссентессеров. Господин Маршал? Но передо мной сидят сразу два Маршала. Я называю по имени, чтобы не было путаницы.

– Но тогда уж без «господина», – попросил Мальс. Он не успел осознать все нюансы своего положения – ещё один плюс в версию о том, что идею разделения придумал Байонис, а он только показал себя инициатором. Обычной девушке, да к тому же и потерявшей дар, знания таких версий не полагались, однако Юнари отличалась от обычных девушек без дара, потому и получила подробный рассказ обо всех Эссентессерах от Рондера Мистераля.

– Я-то могу называть вас по имени, – Юнари на мгновение покосилась на Маршала Объединенного Мира, но тот не препятствовал течению разговора в этом русле. – Но вы поймите, что многие другие ради выражения уважения это «господин» опускать не станут. Вам придется привыкнуть, как привык господин Байонис.

– Я предпочитаю, чтобы в обращениях использовали фамилию, – отрезал Мальс, не настроенный на длительные разглагольствования.

– Но тогда и впрямь может возникнуть путаница, – бесстрастно заметил Маршал Объдиненного Мира. – Особенно сейчас, в присутствии многих Эссентессеров.

– А кто вам сказал, что я собираюсь быть Эссентессером? – прищурился Маршал Мира Грозового.

– А у вас есть выбор? – тон Байониса оставался все таким же флегматичным.

– Есть, – в глазах Мальса засверкало упрямство, и он слегка подался вперед. – Я хочу иметь прежнюю фамилию. Нет, не Хорана. Хор. – Он сделал паузу, оглядывая лица собеседников, оценивших эту смелость. – В конце концов, я не могу считаться полноценным Эссентессером, – снова заговорил Мальс. – Поэтому я сохраню ту фамилию, пока не заслужу права носить более достойную – в этом есть какой-то смысл, не правда ли?

– А прочим Эссентессерам Грозового Мира как прикажете именоваться? – свернул в сторону иронии Байонис. – Они вряд ли одобрят ваше предложение.

Мальс Хор только махнул рукой:

– Пусть остаются Эссентессерами, мне-то что? Они, наверное, больше этого достойны.

– Мы об этом ещё поговорим, – сдвинул брови Маршал Объединенного Мира. – Леди Мистераль, вам, наверное, не слишком интересно слушать наши прения, хоть вы и заверите меня сейчас в обратном.

Юнари тихонько рассмеялась, глядя на этого умного человека, который все равно оценивал других по себе.

– Мне интересно слушать и наблюдать. Все, абсолютно все, даже самые незначительные вещи. Глава фамилии должен был сказать вам.

– Да, он все сообщил, – быстро кивнул Байонис. Кажется, он не говорил об этом Мальсу и не собирался говорить в ближайшее время. – Однако, признаться, некоторые моменты я воспринял не столь буквально.

– А надо бы, – аккуратно завершила эту тему Юнари и перескочила на другую: – Я собираюсь вместе с господином Хором в Грозовой Мир. Надеюсь, это не будет опасно, или у вас на этот счет другое мнение?

– Если бы я имел другое мнение, – веско произнес Маршал Объединенного Мира, – то мой преемник туда бы не поехал. Он, конечно, заверит вас, что готов к любым опасностям и невзгодам, но после того, что случилось месяц назад, я не собираюсь ни в коей мере рисковать его жизнью и здоровьем. В Грозовом я бы посоветовал вам посетить Арские Холмы – это не так далеко от столицы, и там находятся замечательные древние здания, дошедшие до наших времен практически в целости.

– Спасибо за совет, обязательно постараюсь туда попасть, – кивнула Юнари, тщательно закрепляя в голове название.

Они некоторое время говорили о новостях и прочих не совсем значимых вещах, а затем Байонису принесли срочное письмо, и Мальс с Юнари вместе покинули приемную: сейчас их дела с Маршалом Объединенного Мира были завершены.

– А для чего вы приходили? – прямо спросил Мальс. – Мне показалось, вы так и не успели обсудить ничего важного.

– Да, ничего важного, – эхом отозвалась Юнари, легонько касаясь своими пальцами ладони, которую могла сжимать на своей свадьбе. Да вот только поменялось, и замуж вышла Адилунд Мистераль, чтобы исчезнуть через несколько дней после этого. Все считали её погибшей, но Юнари, как и немногие Мистерали, знала правду. – Однако мы и не собирались обсуждать серьезные темы, Маршал просто желал лучше с мной познакомиться.

– Лучше б и он, и я сделали это месяц назад, – тихо, отчетливо и зло произнес Мальс. – Может, тогда нам удалось бы быстрее уничтожить Кея. А что теперь-то?

Юнари неопределенно пожала плечами, не собираясь делиться этими секретами, точно так же, как и сам Маршал Грозового Мира не хотел рассказывать едва знакомой девушке свои тайны.

Они вместе прогулялись по коридору и расстались возле двери в кабинет Герцога. Хмурый, сосредоточенный, ещё более упрямый Мальс Хор зашагал к выходу, чуть сутулясь и забивая ногами гвозди. Перед самой дверью он вороватым жестом вытащил из футляра на поясе темные очки, надел и исчез в слишком солнечной для середины осени улице. Юнари смотрела ему вслед с легкой усмешкой, уже зная, что во время их совместного путешествия ни разу не заговорит о здоровье. Многие сильные люди не любили жалость, поскольку начинали бояться, что уже не вызывают никаких чувств, кроме жалости. Сильные гордые люди, привыкшие надеяться на себя и получать уважение окружающих. Что ж, она не собиралась никого жалеть. Она только смотрела.

Нистария Эссентессер была всего на два года младше Байониса, и все тринадцать лет, проведенные на посту Герцога, она воспитывала одну только преемницу, рано проявившую должные таланты. Отношения между учительницей и ученицей затмевались лишь развившимися в последние годы отношениями Фаркасса и Хоуэрса Эссентессеров. Все знали, что юную Кинэри воспитывают очень строго, лишая, по сути, нормальной жизни её сверстниц. Байонис пару раз поговорил с Нистарией о методах работы с подрастающим поколением, но на том дело и кончилось. Никто не собирался вступаться за Кинэри: в конце концов, будущая Герцог должна была слушаться учительницу и самостоятельно решать все возникающие проблемы.

В юности Нистария блистала красотой, и немало знатных женихов добивалось её руки, однако ни один не стал избранником суровой женщины по фамилии Эссентессер, которая уверенно воспользовалась правом влиять на брачные договора. Сейчас лицо Герцога сохраняло следы былой привлекательности, однако многочисленные морщины и вечно нахмуренный лоб стерли все обаяние, каким она покоряла мужчин в юности.

Улыбалась Нистария редко, однако умела это делать от души и искренне, моментально стирая весь старый образ. В последние несколько лет у нее пропали практически все поводы улыбаться: грузили законопроектами и расшатанностью общей картины магии, среди подчиненных то и дело оказывались то трусы, то торгаши, не желающие заботиться о благе общества, а преемница Кинэри никак не могла оправдать возлагаемых на неё надежд. Все это привело к тому, что в последние три года Герцог превратилась в угрюмую женщину, способную лишь жестко выговаривать всем и вся. С Эссентессерами, располагавшимися на одной социальной ступеньке, она вела себя мирно, зато вот подчиненные страдали. Но, несмотря на свой тяжелый характер, Нистария неплохо справлялась с делами, ведя страну к хоть какому-то благополучию.

У Герцога Объединенного Мира когда-то были глубокие выразительные темные глаза. Теперь они, окруженные морщинами и кожей с едва заметными оспинами, смотрели на собеседника, как на соперника или подчиненного, словно раздумывая, нанести ли удар или отдать приказ. По своей воле Нистария ни в коем случае не стала бы вежливо беседовать с Юнари Мистераль о незначительных вещах, но обстоятельства заставили её подписать приглашение. Теперь они сидели друг напротив друга в приемной, где посетительница и застала хозяйку. Последовал очередной обмен любезностями, причем Герцог даже не утруждала себя маской доброжелательности, оставив на лице те чувства, которые испытывала к собеседнице: равнодушие, смешанное с легкой досадой.

– На ближайшие месяцы Маршал Гозового Мира пригласил меня сопровождать его, – степенно произнесла Юнари. Она специально растягивала разговор, чтобы увидеть реакцию на то собеседницы. – При учете всех изменений, происходящих в Грозовом, это прекрасный вариант для меня.

– Возможно, – ровным тоном согласилась Нистария, хотя от её взгляда у Юнари создавалось ощущение, что её старательно укоряют в каком-то плохом деле. – Вы любите наблюдать – так приглядите за моим тезкой, Герцогом Грозового Мира. Мне интересен этот человек.

– Эстилис Эссентессер? – с готовностью переспросила Юнари. – О да, это, безуслвно, интересная личность, но я не уверена, что смогу приблизиться к нему на малое расстояние.

– Если захотите – сможете, – припечатала Герцог так, словно они сейчас ожесточенно спорили. – Удачной поездки.

– Благодарю, госпожа Нистария, – Юнари поднялась, верно поняв, что больше им нечего обсуждать. – Всего вам хорошего.

– До встречи, – сухо произнесла Герцог. Похоже, она в грядущей встрече и не сомневалась.

Последней на очереди оставалась неказистая приемная кабинета Магистра Объединенного Мира.

Фаркасс Эссентессер находился на своем посту всего пять лет, однако за это время успел попасть в центр нескольких крупных скандалов. Особо удивительными выходили его взаимоотношения с преемником, юным Хоуэрсом Эссентессером, который никак не мог усвоить слово «дисциплина», в то время как Магистр этим словом жил. Наверное, ему следовало бы вступить в должность Маршала вместо Байониса, но тогда не подобралось нужой замены, да и сам он не успел завоевать авторитет, а рядом с постом Регента как раз находилась молодая, талантливая и ответственная Ориаса… Фаркасс так и остался на своем месте – с военной выправкой и военным же поведением, пытающийся обуздать вверенного ему ученика. Хоуэрс сопротивлялся, применяя для этого все, что только мог, и конфликт все разрастался, будучи неспособным остаться в тайне: о нем знала половина знатных семей столицы. В каком-то смысле Кинэри повезло больше, а может, больше повезло Нистарии.

В приемной не оказалось никого, и Юнари взяла на себя смелость постучать в дверь кабинета самостоятельно. Ей ответили моментально, а через пару минут появился и сам Магистр, подтянутый, с породистым лицом аристократа, высокими скулами, правильной формы подбородком, тщательно зачесанными назад темными волосами и полоской тоненьких усиков над верхней губой. В проницательном взгляде серых глаз чувствовалось нечто, что отделяло его от всех прочих Эссентессеров, хотя, что именно, Юнари понять не удалось.

– Добрый день, – отстраненно произнес Фаркасс.

– Добрый день, господин Магистр, – кивнула Юнари, устраиваясь на четвертом за день стуле.

– Я вас ждал в назначенное время, – сообщил Фаркасс. – Хотя, кажется, ко мне вы зашли в самую последнюю очеедь.

Юнари только повела плечиком, говоря этим, что все зависело не от её желаний.

– Я постаралась прийти к вам так быстро, как только смогла.

– Приятно слышать, – кивнул Магистр Объединенного Мира словно бы машинально.

– В ближайшие же дни я собираюсь в Грозовой Мир, – четветый раз за день объявила новость Юнари. – Грозовой Маршал меня пригласил, мы неплохо знакомы.

– И чуть не поженились, я помню, – быстро сказал Фаркасс, устроивший срочные дела с Рондером Мистералем во время свадьбы Мальса Хора. – Он хороший человек, вот только слишком деятельный. Подойдет ли вам?

– Вы не забывайте, я только смотрю, так что деятельные люди – это как раз то, что мне и нужно, – заверила собеседника Юнари, пододвигая стул вперед, чтобы быть чуть ближе к сидящему на другом конце стола Магистру. – Вы знаете, противоположности притягиваются. Я буду рада, если у нас с Мальсом Хором так все в итоге и выйдет.

– Мальс Хор? – вдруг нахмурился Фаркасс: кажется, это его действительно сильно озаботило или даже расстроило. – Что за фамилия выходит? Маршал Грозового Мира – и с усеченной, словно бесталанный какой-то?

– Это его желание – называть себя так – только развела руками Юнари. – Я не знаю, станет ли это официальным, но если человеку хочется, почему бы мне и не называть его Хором, а не Эссентессером?

– Ваше право, ваше право, – пробормотал Магистр и задумчиво посмотрел куда-то на стену, отчего Юнари ощутила себя не очень приятно.

– Благодарю вас. Всего хорошего, – быстро попрощалась она и вышла, не дожидаясь ответа. Впрочем, его и не прозвучало.

Быстрым шагом удалясь от здания правительства, Юнари Мистераль напоследок обернулась, глядя на молчаливые окна важнейшего зданя Объединенного Мира.

«Колечко, колечко, выйди на крылечко», – само вырвалось шаловливым шепотом. Но никто не выходил. Ничего, все ещё было впереди.

Эмалевое кольцо уже не лежало в кармане.

========== Глава 2. Неуловимое ==========

Неторопливо стучали колеса поезда, посверкивало солнце из тонкой щели между шторами на окне. В полутьме пустого купе только и оставалось, что думать или дремать. И он думал, расслабленно прикрыв глаза, однако не позволяя себе погрузиться в сон: до прибытия оставался час с парой десятков минут. С парой десятков. Ему не следовало так считать. Точность – вот что в первую очередь отличало и Магистра, и Герцога, и в меньшей степени – Маршала. Только Регент мог позволить себе стихийные поступки, хотя у Ориасы Эссентессер как раз ум математика. Итак, пройдет час и – он, прищурившись, глянул на едва различимые в полутьме карманные часы – двадцать три минуты, и начнется самое главное.

Трус в мыслях кричал о том, что он заслужил отдыха. Но Эстилис Эссентессер был уверен в том, что отдыхать сможет нескоро.

Из Грозового Мира он решил добираться по суше и морю, объяснив это тем, что плохо переносит полеты на дирижаблях. Путешествие дало немало времени для того, чтобы обдумать свой выбор и окончательно принять его. Садясь в поезд в порту Аччен, располагавшемся в трех часах езды от Квемеры, Эстилис уже ощущал себя Герцогом Грозового Мира – без сомнений и вопросов. Этот пост следовало занять именно ему. Других вариантов не существовало.

Можно было приплыть сразу в столицу, но такой вариант не привыкшего к морским путешествиям человека не устраивал. Он остро нуждался в некоторой передышке после сошествия с корабля, даже если вместо твердой земли под ногами оказывался пол лучшего из вагонов квемерского поезда. Около полчаса Эстилиса немного тошнило, и он глотал холодную воду из граненого стакана, глядя в одну точку, а потом вытаскивал из своего небольшого чемодана куски хлеба и отщипывал от них корку, полезную для пищеварения. Все это время голова работала вполсилы.

Затем он более-менее пришел в себя, убрал хлеб, задвинул в угол стакан, предварительное побрызгав водой на лицо, закрыл окно шторой и начал думать. Многое пронеслось среди мыслей, и теперь настала пора подводить этому итог. Эстилис и подвел. Он ехал в столицу Объединенного Мира, чтобы закрепить свое звание Эссентессера, а после этого следовало делать то же, чем он занимался и раньше, только с более серьезными противниками и на качественно новом уровне.

Эстилис убрал шторы и задумчиво поглядел сквозь трехслойное стекло на тот регион, в который ехал. Они мчались мимо небольшого города: разной высоты кирпичные здания, кое-где дымящие трубы, лошади, повозки, один автомобиль. Если смотреть в окно едущего поезда, почти и не увидишь отличий от других мест, более знакомых, более близких.

Он взял в руки стакан и допил остатки воды, уже теплой после полутора часов в обогреваемом вагоне. На улице давно властвовали осенние холода, ветры и дожди, а в Квемере, кажется, успел выпать первый снег. Омывавшийся теплым течением Грозовой Мир от этого не страдал, но и в нем происходило постепенное увядание природы. И все равно сейчас, наверное, цвели фиалки – сиреневые, малиновые и почти бордовые, с ярким желтым центром.

Эстилис опять глянул на часы. Странно, его начало утомлять ожидание – это было от нервов. Война вымотала их все, изодрала, измочалила и выбросила, осталось совсем немного – и те больше мешали, чем помогали, поэтому он старался обходиться без них. Час шестнадцать. Близко и при том слишком далеко.

Городок остался позади – замелькали деревья. Эстилис негромко вздохнул. Возвращение в Грозовой Мир ждало уже дней через пять, после всех визитов к Эссентессерам, включая и первого из Грозовых Эссентессеров. Мальс Хорана. Мальс Хор. С двумя этими фамилиями его не сильно-то уважали, но Мальс Эссентессер стал большим удивлением для всех, и в Хасе никто не находил должного объяснения этому. Объяснение Эстилису надлежало найти самому, и желательно – в эти пять дней. Они обещали быть насыщенными.

Поезд повернул, так что из окна можно было некоторое время видеть бодро пыхтящий паровоз, а затем железная дорога пару раз вильнула, и на горизонте появилась голубая гладь, более темная, чем непривычно солнечное осеннее небо. Там плескалось Бурое Море, в свое время подарившее столько благ и преимуществ будущей столице Объединенного Мира. Конечно, это море было совсем не таким, каким оно неистово билось в родные берега. Эстилис невесело усмехнулся. И когда он избавится от вечных сравнений старого и нового? Может, сегодня, а может, никогда, слишком уж важным это казалось тому обрывку души, который ещё оставался живым.

Поезд мчался, а рядом с ним стремительно летела какая-то птица – наверное, чайка, но, возможно, и кто-то другой, например, стриж. Проносились деревья, кусты, какие-то деревушки, а затем открывались обширные поля, снова позволяя любоваться морем вдали. Эстилис отвел глаза от окна и вытащил из того же чемодана лист бумаги, перьевую ручку и плотно закрывающуюся дорожную чернильницу. Раз уж ему расхотелось думать в этот последний час дороги, то почему бы и не заняться делом?

“Дорогая!” – вывел каллиграфическим почерком кончик ручки. Обычно Эстилис писал более мелко и без завитушек, но адресат письма заслуживал подобных излишеств. Он некоторое время раздумывал над началом, сомневаясь, не слишком ли вульгарно оно прозвучит для дамы, с которой они в последний раз виделись полгода назад. Доставать новый лист не хотелось, поэтому ручка заскрипела дальше. Покончив с муками слова, Эстилис откинулся на спинку сидения и внимательно перечитал.

“Дорогая!

Уж сколько прошло времени с того момента, как ваш взгляд приветливо отвечал на мои слова, и я боюсь, что мой облик вместе с моим именем мог за это время окончательно стереться из вашей памяти, ведь рядом с вами почти всегда есть не менее интересные люди, чем ваш покорный слуга. Тем не менее, я заверяю вас, что ваше лицо останется со мной навеки, сколько бы лет ни прошло.

Возможно, с моей стороны было бы эгоизмом надеяться, что вы все ещё помните меня и надеетесь на встречу. Если я хоть в чем-то могу быть вам полезен и приятен, то жду ваших писем по указанному на конверте адресу. Это не шутка и не розыгрыш, просто примите как данность, что ваш волшебный голос и ваши глаза покорили сердце одного из Эссентессеров. Если я могу рассчитывать на малейшие проявления теплых чувств с вашей стороны, приходите завтра в полдень в кафе “Клен”, я буду ждать вас до двух часов.

С искренней надеждой на взаимность, Эстилис Тиргирхольд (Эссентессер)”.

О да, конечно, слащаво и романтично, совсем как влюбленный юноша или сошедший с ума на старости лет человек. Но она должна была понять и ответить. Эстилис прятал истину в сахарные фразы, посыпал приевшимися оборотами и заворачивал в обертку несчастной любви, чтобы никто и не подумал всерьез воспринимать это письмо. Угодил на хорошую должность и с её высоты, снисходительно, величественно, как милостивый покровитель, завязал интрижку с очаровательной дамой, которую раньше не особо привлекал. Сколько таких историй? Да тысячи… И вот пойдет тысяча первая.

И “Эссентессер” в скобках – скромно и вместе с тем достойно, словно в душе живет приверженность к старой фамилии, но долг обязывает, обязывает писать новую и ещё извиняться: так мол и так, правитель, Эссентессер, один из самых влиятельных людей в регионе. От таких смущенных признаний впору восхититься любой даме. Она восхитится. Она будет очень рада.

Эстилис вытащил конверт и аккуратно упаковал письмо милой даме, не написав ни адреса получателя, ни своего собственного. Собственного – потому что ещё не успел его узнать. Её адреса – потому что хотел сделать это перед самой отправкой.

Новый взгляд на часы. Осталось сорок минут: сколь бы тщательно Эстилис ни обдумывал свое письмо, но оно сочинялось гладко и без особых затруднений, так что потратить на него все имеющееся время не вышло. А просто сидеть, смотреть и думать не тянуло. Эстилис достал ещё несколько листов. Предполагалось, что текст этих писем будет сочинен после встречи с Байонисом Эссентессером, но планы слегка поменялись, и теперь он выводил уже не такие красивые, но четкие и аккуратные буквы.

“Строго секретно: после прочтения сжечь.

Начальнику полиции Грозового Мира.

По некоторым данным, полиция не справляется со своими обязанностями, поскольку не способна защитить Хас от деятельности бандитских формирований. В ближайшее же время вам надлежит подготовить отчет и внимательнейшим образом…”

***

Мальс Хор. Пусть отправляются подальше все эти достойные чопорности и фамилия, словно бы составленная из двух схожих. Эссентессер. ЭссенТессер. Глупая мысль. Маршал Грозового Мира просто желал носить фамилию, сответствующую его положению. Эксперимент не реформа, временный Эссентессер не Эссентессер. Преемника Байониса убил месяц назад Кей, убил немалое количество мыслей и стремлений, а то, что осталось, желало именоваться по-другому.

Об этом он и сказал Маршалу Объединенного Мира – сказал раза три, два раза поспорил и один раз чуть не поссорился. Обе стороны стояли на своем. Байонис не желал умалять достоинство правителей региона, Мальс упирался и отказывался излишне завышать свое достоинство. В конце концов учитель махнул на все рукой – и уступил. Это решение он придумал представить обществу как нежелание присваивать знаменитую фамилию всего лишь автору идеи, человеку, не отмеченному крупным магическим даром и имеющему слишком малый опыт. Звание званием, но настоящее Эссентессерство ещё надо заслужить. То ли дело Эстилис Тиргирхольд, даже в годы войны не оставлявший своего поста и действующий против врагов со всем сопутствующим риском.

О новом Герцоге Грозового Мира Байонис говорил очень осторожно, не собираясь выкладывать ученику свои выводы. Возможно, потому, что не успел их сделать. Об Эстилисе Эссентессере они оба знали довольно мало, уж слишком много переполоха в архивах навела война, лишив Грозовой Мир немало ценной информации о выдающихся его деятелях. Ориаса давала Герцогу самые лучшие характеристики преимущественно благодаря его дару. Нистария, несмотря на вечную привычку ругать людей, кратко заметила, что этот человек – достоин. Она же его и выдвинула. Фаркасс своего мнения высказывать не стал.

Байонису Эстилис казался человеком дальновидным, жестким в принятии решений и их исполнении, в нужных случаях упрямым, возможно, умелым игроком. Его глубинные цели, идеалы и специфические методы оставались пока неизвестными, но выяснение всех этих тонкостей Маршал Объединенного Мира невозмутимо поручил ученику. Вместе с приказом встретить Эстилиса Эссентессера, который прибывал на дневном “портовом”, как его называли, поезде в три двадцать.

Мальса сопровождала группа гвардейских офицеров, ехали на двух автомобилях Маршала с крытым верхом. Хор опять прикрывал глаза, поворачивая голову, чтобы не смущать людей своими шрамами, за месяц затянувшимися, однако все ещё заметными. К счастью, ехал он на заднем сидении один, однако обратно предстояло возвращаться уже с соседом-Герцогом. Что ж… Можно было рассказать и о Кее, и о полученных травмах, кое-где, разумеется, недоговаривая. Все равно Эстилису станет известно об этом громком деле и участии в нем Маршала Грозового Мира – в тот самый момент, когда выносилось решение о его идее.

Полной правды о состоянии своего здоровья Хор не сказал даже Байонису. Знал обо всем разве что Эвальд, слишком долго пробывший рядом с больным и успевший десять раз выудить подробности из каждого врача. Для прочих Мальс придумал логичное обоснование того, почему он всегда страхуется, если речь идет о ногах или глазах. Обществу незачем было знать об ухудшенном зрении и периодических болях в спине, общество полностью удовлетворилось тем, что после лечения Маршал Грозового Мира немножко помешался на здоровье и бережет ноги и глаза в любых обстоятельствах любыми способами, поскольку врачи предупредили, что впоследствии могут возникнуть осложнения.

Жалости к себе Хор не хотел, обсуждения всех нюансов – тем более. Ради этого даже пришлось переменить прическу. Ну не скажешь же, что вышел из госпиталя с короткими волосами, потому что они едва успели вырасти после того, как все повыпадали из-за обилия врачебной магии и лекарств. Впрочем, новая прическа выглядела строже, более вписываясь в образ военного. Правда, она едва позволяла спрятать посветлевшую узкую прядь. Мальс с тихим смешком глянул на форму, в которую облачился ради встречи гостя: темно-синяя с короткими золотыми полосами по краям рукавов и погонами с вышитым гербом Объединенного Мира. Официальное произведение в Эссентессеры Грозового Мира предполагалось провести завтра, но Байонис велел соответствовать статусу прямо сейчас, язвительно напомнив, что преемнику Маршала тоже надлежало ходить в этом.

Автомобили, следуя друг за другом синхронно, как на параде, подъехали с внешней стороны к вокзалу и остановились. Первыми вышли офицеры, а уже за ними двинулся Маршал Грозового Мира, незаметно одернув форму. Вместе с эскортом он прошествовал сквозь расступающуюся толпу народа к третьей платформе, куда прибывал поезд. Гвардейцы встали по стойке “смирно”, не намереваясь, похоже, двигаться до самого прибытия почетного гостя. Хор ждал в обычной, слегка расслабленной позе, то и дело перенося упор с одной ноги на другую. Наконец справа зашумело и задымило: к ним приближался паровоз. Мальс выпрямился.

С постепенно стихающим ревом паровоз прошел мимо них, обдавая всех облаком дыма. Почетный гость ехал в первом же вагоне, и машинист красиво остановил поезд – так, что делегация встречающих оказалась почти напротив выхода. Двое проводников торопливо выпрыгнули оттуда и разложили лесенку, поскольку третья платформа была низкой. Прошло ещё минуты три, и из вагона показался Эстилис Эссентессер.

В отличие от Байониса, высокий пост наложил на него отпечаток, и будущий Герцог выглядел лет на пять-десять старше. Темно-зеленые глаза излучали строгость с тонкими нотками усталости. Лицо Эстилиса замкнулось в суровой маске, под глазами уже пролегли глубокие морщины, а среди темных, но не совсем черных волос кое-где проглядывали более светлые. Одет был гость в простой серый плащ, в руках держал такого же цвета шляпу и небольшой чемодан, перетянутый двумя кожаными ремнями.

– Приветствую вас, Маршал Грозового Мира, – отчетливо произнес Эстилис, и Мальс на мгновение растерялся, внезапно осознав, что не знает, как официально обращаться к нему, ведь церемония должна была состояться только завтра. Но уже через секунду он отставил в сторону формальности и серьезно произнес:

– Приветствую вас, Герцог Грозового Мира. Удачно ли прошла дорога?

– О, благодарю, все было прекрасно и вполне быстро, – удовлетворенно кивнул Эстилис, но его тон как-то плохо вязался с прежним сурово-усталым взглядом.

– Прошу вас идти за мной, нас ждет машина, – произнес Хор.

– Благодарю. Свои вещи я понесу сам, – предупредил он офицеров. – Это маленький чемодан, в нем нет ничего тяжелого, так что не беспокойтесь.

Они двинулись, снова разрезая спешащую по вокзалу толпу, подошли к стоящим автомобилям и вместе сели в первый, на заднее сидение. Эстилис разместился слева, Хор – это уже начинало входить в привычку – справа. Машины тронулись с места и так же плавно, как и раньше, двинулись по улицам города, в которые с заметным интересом взглядывался гость.

– В каком Мире вы родились? – ненавязчиво поинтересовался Мальс.

– Мне казалось, мы все живем в одном и том же мире, – отозвался Эстилис, не глядя в его сторону.

– Я имею в виду регионы нашей страны, – исправился Хор.

– А какая вам разница? – лениво спросил Эстилис. – Как ни крути, а регион – всего лишь малая родина, заботимся же мы о большой и любим с хоть какой-то искренностью именно её.

– Но вы не из Грозового, верно? – Мальс никак не отреагировал на этот аккуратный заслон на пути узнавания собеседника. Какая уже разница, где родился: это можно посмотреть в документах.