Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Сегодня Мальс добирался до правительства уже на автомобиле, который ещё с вечера попросил прислать. Холодное утро проветрило голову, однако не помогло полностью прийти в себя после ошеломляющих известий. А в кабинете Маршала уже ждал хмурый начальник полиции. Произошло неслыханной жестокости убийство, причем погиб маг: иначе не было бы ран на тех местах, где обычно формируются дар-родинки. Но большего о личности погибшего узнать не удалось.

Всякий раз, когда Хор вспоминал фотографию трупа, к горлу подкатывала тошнота. Это было очень жутко даже для спокойного человека, видевшего фотографии времен войны. Вместо лица – головешка, все волосы спалены, от руки – белая кость и ошметки плоти вокруг, тело – сплошное кровавое мессиво, шрамы, ожоги. Преступник сделал все, чтобы затруднить опознание, хоть и оставил тело на видном месте. Следов обнаружить не удалось – проклятый дождь!

После Кея Мальс шарахался от каждого подозрительного убийства, а это было во всех смыслах выдающимся. Не хватало только нового серийного убийцы в Грозовом Мире. Однако разговор с Эстилисом все изменил. В худшую сторону. Потому что мераны. с неизвестной целью пытающие людей, – куда более серьезные противники, чем один сумасшедший серийник, если он, конечно, не обладал методом Хасдента. Запрятанная среди мирных граждан и государственных структур сеть убийц – это могло ударить по всему.

– Может, – медленно сказал Хор, – это действует настоящий Эскеранс?

Он смотрел на Эстилиса и понимал, что такой расклад был бы смертельным для него.

– Я надеюсь, что это не так, – произнес тот напряженно. А затем невесело усмехнулся: – Впрочем, если это он, то через пару дней в таком же виде найдут меня.

– Не говорите так, – Мальса передернуло, потому что на ум моментально пришла фотография. – Может, это повод сворачивать игру?

– Нет, господин Маршал, – жестко сказал Эстилис. – Это повод её продолжать. Думаете, если я отстану от меранов, мне уже ничего не будет угрожать? Нет. Наши противники находятся прямо рядом с нами – мы встречаемся с ними каждый день и вежливо разговариваем, ни о чем не подозревая. Им ничего не стоит подловить нас на чем-то – и тогда все придет к закономерному финалу: из канав начнут вылавливать наши трупы. Бывают ситуации, когда лучшая защита – это атака. Вы Маршал, вы должны это знать.

– Я знаю ещё и то, – мрачно произнес Хор, – что выигрывать сражения следует с армией. А вы, прошу прощения, один в поле воин, не считая Эвальда с Лейнором и совершенно бесполезного вашего покорного слугу. Но с Эвальдом и Лейнором вы только-только познакомились.

– А в Грозовом Мире я прожил половину жизни, – пожал плечами Эстилис: его эта тема мало беспокоила. – И знаю людей, которым доверять следует, людей, прошедших войну. Каждый из них мечтает отомстить, и поэтому они – самые надежные союзники. Да, кстати, Эвальд мне говорил, что он хочет сегодня с вами встретиться.

– Мы об этом не говорили, – покачал головой Мальс. – Но он обещал прислать мне секретаря… И ещё одно, – Хор посерьезнел. – Вчера я по вашей просьбе помогал Лейнору, мы распаковывали холь-доску, и – считайте это детской шалостью, однако она вышла полезной – я со своим микрорезервом задействовал её силу. И увидел отпечаток магии, разительно отличающийся от всей энергии Грозового Мира. – При этих словах Эстилис чуть побледнел, хоть и старался оставаться непроницаемым. – Я сказал об этом Лейнору, и он как-то запечатлел этот отпечаток, чтобы, если та магия опять проявится, применить обратную цепочку и убить человека, пользующегося чужеродной энергией.

– Мерцающая магия, – прошептал Герцог с изумлением, даже ужасом на лице. – Вы даже не представляете, куда ввязались, Маршал. Эта сила ставила на колени города. Она уничтожила бы весь Объединенный Мир, если бы… Если бы… – он замолчал. Затем прежним серьезным тоном произнес: – Если вы ещё не знали, сегодня ночью умерла Пэлья Аусхассен. Спросите Лейнора, не применял ли он свою обратную цепочку.

– Пэлья Аусхассен, – ошеломленно повторил Хор. – Если действительно сработал Лейнор, то… То это убийство – месть нам за уничтоженного мерана?

– За крупного уничтоженного мерана, – уточнил Эстилис. – За человека, который был их надеждой. Да, после такого они могли кого угодно растерзать, но у нас всего лишь предположения. Сначала спросите Лейнора. И необходимо узнать, кого именно убили.

– Это, увы, к экспертам, а не ко мне, – вздохнул Мальс. – Но я пошлю спросить… – и осекся, поняв, что пока что ему некого послать спросить. Эвальд с обещанным секретарем ещё не явился, а начальник полиции не стал бы приходить с каждым новым сведением об убийстве. – Ладно, сам схожу, – пробормотал Хор. И добавил – упрямо, глупо, но уверенно: – И все же я надеюсь, что здесь работал кто-то другой, не мераны.

Губы Эстилиса изогнулись в неприятной усмешке.

– А кто же ещё, Маршал? Кто же ещё?

***

Возле маршальского кабинета обнаружилась миловидная брюнетка с внимательным взглядом из-под очков в тонкой оправе. Ей было лет тридцать на вид, в одежде главенствовала подчеркнутая аккуратность, волосы дама коротко обстригла.

– Здравствуйте, господин Маршал, – произнесла она, слегка грассируя. – Мое имя Гретта Мейер. Вам, наверное, господин Мистераль говорил обо мне.

– Здравствуйте, – кивнул Мальс, отчего-то проникнувшись теплотой к этому приятному взгляду и нежному голосу, который совершенно не портило неправильное произношение. – Да, Эвальд говорил мне. Вы желаете стать моим секретарем?

– Да, – Гретта поднялась. – У меня есть рекомендательные письма от Фэйна Аусхассена и его супруги.

– Этого не понадобится, раз уж Эвальд посоветовал мне вас, – махнул рукой Хор. На самом деле рекомендательные письма не интересовали его потому, что от них нельзя было получить объективной информации. – Идемте, я разъясню вам ваши обязанности.

Обязанности включали в себя все мелочи, которыми не мог заняться сам Маршал. Он отдавал себе отчет в том, что Гретта может засунуть нос в его дела, а потому решил в ближайшее время всю секретность выносить за пределы кабинета и заниматься ею либо дома, либо в кабинетах тех людей, каких посвящал в это. И, конечно, серьезные бумаги следовало от Гретты ограждать. Счастье ещё, что сюда не добралось в её присутствии, например, письмо от Эриции.

Обсудив все об обязанностях, Мальс отправил нового секретаря узнавать, не появилось ли прорыва в деле с ночным убийством, а сам попытался вникнуть в бумаги, однако мысли гуляли слишком далеко. Многовато всего случилось в это утро, чтобы заниматься обычными для главы армии в мирное время делами. Нет, мирное время закончилось, когда в Грозовом Мире появились Эссентессеры, а теперь снова шла война. И на фоне того, что творили мераны, проблемы с Регентом меркли, поскольку они касались одного лишь Хора, а таинственная угроза затрагивала весь регион, всю страну – это Мальс понял по лицу Эстилиса, когда тот говорил о Мерцающей магии.

Запоздало вспомнив о том, что должен был сделать, Хор пошел к Лейнору – благо спина перестала действовать на нервы, словно преклонившись перед более серьезными вещами. Лейнор, как и всегда, находился у себя, только выглядел довольно уставшим. Похоже, этой ночью не выспался не один Мальс.

– Вчера мы заметили странную энергию через холь-доску, – сразу с порога начал последний. – Вы хотели применить обратную цепочку, если она проявится вновь. Вы это сделали?

– Да, сделал, – устало произнес Лейнор. – Интересующий вас человек мертв, хоть я и не могу точно знать, кто он.

– Этой ночью скончалась Пэлья Аусхассен, – отчеканил Мальс. – А ещё мы нашли изуродованный труп, принадлежащий магу.

– О втором я слышал, о первом ещё не докладывали, – Лейнор нахмурился. – Видимо, наши противники решили нам отомстить за смерть своего. То, что творили с тем телом, слишком напоминает некоторые эпизоды, виденные мною во время войны.

Эстилис и Лейнор говорили одно и то же разными словами, а они оба лучше Хора разбирались в меранах. Вряд ли он был прав. Вряд ли в Грозовом Мире нашелся ещё один маньяк.

С этими мрачными мыслями Мальс двинулся обратно к себе, но в коридоре встретился с Греттой, которая вела, поддерживая за руку… Илану Кровиндаст, всю заплаканную. Мало того, что сестра Эвальда приехала раньше, чем должна была, так ещё и попала в какую-то большую неприятность. Увидев Хора, она сразу же кинулась к нему, как к единственной опоре и поддержке, что даже смутило. Мальс смотрел на вцепившуюся в плечо, всхлипывающую девушку и ничего не понимал. Гретта растерянно молчала.

– В чем дело? – негромко спросил Хор.

Илана открыла рот, желая объяснить, но у неё снова потекли слезы, и Мальс осторожно двинулся к кабинету, ведя туда обоих девушек, чтобы на них не обращали внимание проходящие по коридору люди. Усадив там Илану на стул, он дал ей стакан воды, однако она не стала пить, лишь вытерла лицо носовым платком и взглянула на Хора огромными глазами, в которых плескалось невыразимое горе.

– Вы же видели этот ужас в газетах, – прошептала Илана. – И… И сейчас… Отец опознал… Это Эви! – выкрикнула она и снова залилась слезами.

– Уже нет никаких сомнений в том, – подрагивающим голосом произнесла Гретта, вся бледная, прячущая растерянность за официальные слова, – что погибший – Эвальд Мистераль. Глава фамилии опознал его по остаточной магии.

Хор растерянно замер. После того, как он увидел нового секретаря возле своего кабинета, сразу перестал и думать о том, что пострадать мог Эвальд, это совершенно не вязалось. В памяти всплыла фотография, и Мальс поспешно опрокинул в себя стакан воды, стараясь скрыть накатившую дрожь в руках. Это было чудовищно. Память насмешливо предъявляла милые картины: улыбающийся Эвальд, Эвальд рядом с сестрами, Эвальд, смешно наморщивший лоб перед шахматной доской, Эвальд, поющий свои песни под сложные гармонизации аккомпанемента… И над всем этим чернела кошмарная картина изуродованного трупа. На несколько минут Хор совершенно потерял над собой контроль, закруженный этим вихрем, а очнулся только тогда, когда уже стоял возле открытого окна, до хруста стискивая в руках стакан. Холодный воздух обдал лицо и грудь, заставляя закашляться, но зато в голове стало свежее.

Мальс развернулся и медленно двинулся обратно, к Илане, осознавая, что эта девочка осталась практически одна. Вся их семья рассыпалась. Виорди погибла, Раль исчезла, Хемена умчалась в теневые дали, а теперь убили и Эвальда… Хор ощутил острую жалость к ранее беззаботно цветущей девушке, которая могла радостно улыбаться, рисовать свои картины и не думать ни о чем плохом. А теперь у нее не осталось никого.

– Гретта, выйдите, пожалуйста, – одними губами прошептал Мальс.

Та, расслышав, дернулась, желая что-то сказать, но замолчала и поспешно выбежала в приемную, оставляя их двоих в кабинете. Хор поставил стакан на стол, отмечая красные полосы на руках, оставшиеся от граней, а затем пододвинул свой стул и сел рядом с Иланой. Осторожно коснулся её руки и сжал холодную дрожащую ладонь в своих. Совершенно не похожая на Раль, от боли лишь сломавшаяся, не умеющая обходиться без помощи других. Ребенок, которого Эвальд берег от жизненных невзгод. И теперь Эвальд погиб, рухнула та стена, которая огораживала безбедную жизнь.

Слезы по-прежнему текли по щекам Иланы. Они с Хором смотрели друг на друга и молчали, каждый по-своему. Это у Раль он научился передавать все, что нужно, взглядом, поскольку не имел слов, чтобы успокаивать в такие сложные минуты. Потому – смотрел. И выражал сопереживание, одновременно обещая поддержку. Непонятно отчего Мальс ощущал себя должником Эвальда, понимал, что должен заботиться о его сестрах. Кроме того, Илана была и его родственницей, ведь они с Раль стали мужем и женой, хоть и на два дня…

– Так бывает всегда, – тихо произнес Мальс. – Близкие уходят. А мы остаемся, и нам ещё жить и жить. И помнить. И стараться, чтобы плохое прошлое не повторялось.

– Почему он? – Хора окатило горечью из светло-голубых глаз. – Почему он? – всхлипнула Илана. – Он никогда никому ничего плохого не делал… Мы… Мы хотели все поменять, столько всего сделать… Почему он ушел? И это… Ты же видел… Это сделал не человек…

– Тот, кто это сделал, за все ответит, – твердо пообещал Хор. – Но сейчас дело не в нем, а в тебе.

– А что я? – взмахнула слипшимися от слез ресницами Илана. – Что я могу? Что… Что я – без него? – вторая мокрая ладонь обхватила пальцы Мальса, держась за него, словно за обломок корабля в бушующем море. – Мы так много хотели вместе сделать… – повторила она.

– Что ж, – негромко ответил Мальс, – значит, тебе придется сделать это самой.

– Я не смогу! – воскликнула Илана звенящим от слез голосом. И опустила голову. Её плечи вздрагивали, пальцы вцепились в ладони Хора.

– Придет время – и сможешь, не надо этого бояться, – мягко проговорил он

– Да что я… Он! – полные боли глаза снова посмотрели на Хора. – Ведь он… ничего уже не сможет. Как же так?

– Почему не сможет? – тихо произнес Мальс. – Ведь ты не знаешь, что там, за гранью. Эвальд не умер, он просто ушел – очень далеко, и мы уже не сможем его догнать, но если пойдем честно и смело своим путем, то в конце концов можем все встретиться. Где – я не знаю. Не думаю, что за гранью жизни пусто, это противоречило бы мировым законам. Умирает тело – а душа, куда девается она? Ничего никуда не пропадает в этом мире, все только меняет форму, а значит, и люди, настоящие внутренние люди, только преображаются. Тело – одежда. Она может испортиться, её могут испортить, причем так ужасно, как это случилось с Эвальдом, но что значит одежда? Душа выскользнет из неё и отправится дальше, лишь измененная, но не погибшая. Убить внутреннее не могут преступники, это способен сделать лишь сам человек, но Эвальд… он жив. И далеко. Совсем как Раль.

Илана распахнула глаза – кажется, это её зацепило, это дало надежду.

– Как Ада, – тихо произнесла она.

– Смерть – не край. Смерть – порог, – продолжал говорить Хор – негромко, но вместе с тем уверенно, как это любила делать Раль. – Мы все рано или поздно через него шагнем, чтобы постараться пересечься там, на дальних неизведанных дорогах. Ты должна хранить в себе внутреннего человека, Илана, жить, надеяться и верить – и когда-нибудь вы снова встретитесь.

– Да, – прошептала Илана. – Да, все так…

– Все так, – серьезно кивнул Мальс. – Иначе этот мир был бы слишком жесток.

Она вдруг решительно выдернула свои ладони из его и порывисто обняла Хора, прижимаясь к его груди мокрым лицом.

– Спасибо, – прозвучал с искренней благодарностью голос Иланы. – Ты меня спас… Без этого я просто перестала бы жить…

Мальс осторожно погладил её по плечу. Наконец Илана отстранилась, несколько раз шмыгнула носом, посмотрела на него полными надежды глазами и еле слышно спросила:

– Могу я пожить сейчас у Юнари? В нашем особняке уже не осталось никого…

– Можно, – ласково кивнул Хор.

Почти успокоившаяся Илана поднялась и, пошатываясь, дошла до двери. Мальс помог ей в этом, а затем поручил её Гретте, поскольку сам не мог сейчас идти к Ричарделям. Как только за дамами захлопнулась дверь, Хор устало вздохнул, пытаясь осмыслить то, что сейчас было.

Эвальд. Бедный Эвальд. Почему именно он стал жертвой мести? А его сестра… Мальс налил себе ещё воды и залпом выпил, прокручивая в голове разговор с Иланой. Он проникновенно убеждал её в том, во что не верил сам, но на несколько минут об этом забыл, желая успокоить несчастную одинокую девушку. Почему он это делал? Словно забылся, словно на некоторое время полностью окунулся в одну цель, отбросив все остальное, в том числе и себя, потому что почувствовал, что Илана на грани. Она привыкла быть единым целым с семьей, а когда все начало рушиться, у неё в один момент пропали опора, надежда и смысл жизни. Хор это понял на интуитивном уровне и делал все, чтобы пробудить в Илане веру. И вышло же…

Мальс вдруг поймал себя на мысли, что говорил так же, как говорила бы Раль, если бы очутилась сейчас здесь. Как будто она через все время устами мужа успокаивала несчастную сестру. Вот Раль могла верить в то, что после смерти остается душа – и идет дальше, по неведомому миру. Хор жил здесь и сейчас, предпочитая науку подобным сказкам, но некоторых они буквально вынимали из могилы. Да и в конце концов… Никто в действительности не знал, что там, за порогом.

– Раль, – прошептал Мальс. – Кто бы меня успокоил, сказав, что мы с тобой сможем встретиться…

Он вспоминал её строгое лицо, нежную улыбку, преданный взгляд, тихие слова. Жена. Самый близкий друг. Если бы не Кей, у них была бы семья, а может, по прошествии некоторого времени Хор полюбил бы Раль так же горячо, как и она его. Но все осталось в сослагательном наклонении. Она исчезла среди изгибов ленты времени, а он – остался в настоящем со всеми его проблемами, со всей болью, с загадками без ответов. И про себя тихо надеялся, что с Раль все хорошо. Если бы Мальс имел хорошие резервы и достаточные знания, он сумел бы отправиться в прошлое и хотя бы повидаться с ней, однако его развитие как временника затормозилось. Потребовалось бы огромное количество энергии для исполнения самых простых действий этим даром. Он не имел столько. И вряд ли смог бы получить от кого-то.

Хор постарался вернуться к настоящему от мечт и сожалений об ушедшем. Эвальд. Изощренное убийство наследника Мистералей – кому оно понадобилось? Он мог кому-то мешать, поскольку наверняка в тайне от названого отца проворачивал какие-то дела. Эвальд помогал Эстилису, что само по себе могло стать причиной. Однако если так, то не появилась ли причина убить и Герцога Грозового Мира?

Мальс знал, что в одиночку противостоять меранам он не сможет, поэтому так цеплялся за Эстилиса, который, несмотря на хитрости, интриги и обманы, боролся против старых врагов, желая стереть их с лица земли. Хор волновался за Герцога, помня его испуг при словах о Мерцающей магии. Он боялся, хоть и прятал это за невозмутимый вид или горькую усмешку. Эстилис прекрасно представлял, в какую опасную игру ввязался, а Хор мало чем мог помочь ему. Действительно. От Маршала Грозового Мира в этом деле не было никакого толка: он обладал лишь званием. А более – ничем. Ни выдающегося дара, ни выдающегося ума. Благодаря ему Эстилис мог получить лишь подчинение армии и полиции, но пока это не приносило реальной пользы.

Эвальд. Дружелюбный человек с неизменной улыбкой, старающийся располагать к себе каждого, с кем работал. Он лгал, много лгал – не для самого себя, а для каких-то серьезных целей, но далее все терялось в тумане. Мальсу не хотелось верить, что наследник Мистералей совершал что-то грязное, за что заслужил бы такую смерть. Опять в голове слишком живо всплыла фотография. Подобной жути Хор пожелал бы только Эскерансу и меранам, да и то не всем, потому что те, кто сражается за идею, не всегда достойны жестокой казни. А здесь была именно казнь. Медленная. Мальс осознавал, хоть и не хотел верить в это: большинство увечий, не считая объеденной руки и опаленного лица, наносилось ещё живому человеку. Если от Эвальда хотели что-то выведать, то наверняка выведали, поскольку такие пытки мало кто смог бы выдержать.

Хор медленно опустился на стул и обхватил голову руками, ощущая себя бессильным перед лицом надвигающейся опасности. Что он мог? Только находиться рядом с Эстилисом, готовясь в любой момент предложить свою помощь. Или попытаться разыграть что-то с кольцом. Но в одиночку Мальс не справился бы – требовалось подключить к делу какого-то надежного человека, а тут уже возникала загвоздка: ведь мало кого он смог бы назвать надежным. Сеть меранов проникла довольно глубоко, раз им удалось поймать Эвальда. Значит, с врагами имел связь кто-то из Мистералей – не обязательно член семьи, возможно, прислуга… Хор упорно гнал от себя мысль о том, что с меранами мог сотрудничать сам Рондер Мистераль. Потому это было по-настоящему жутко: отец, хладнокровно дающий разрешение на пытки и смерть своего сына. Пусть и названого!

Мальс не доверял никому. И в подобном положении сложно было действовать. Если Эстилис за годы оккупации и работы в Грозовом Мире получил единомышленников, то Хорне имел достаточного времени на это. Он думал, что будет иметь в союзниках хотя бы Регента, но и здесь все провалилось. Да. Именно так. Провалилось абсолютно все. Зачем Мальс согласился стать Маршалом? Следовало бы оставить себе почетный статус автора идеи и, сославшись на плохое здоровье после схватки с Кеем, отправить в Хас более опытного военного, который лучше разобрался бы во всем. Возможно, даже завистливый Тальхес Ричардель справился бы лучше, ведь он провел здесь немало времени и многое успел понять…

Хор находился в тупике. И он понял, что должен безоговорочно довериться Эстилису, а иначе – не выйдет ничего.

***

Ричардели в большинстве своем отличались сдержанностью, приученные к дисциплине с самого детства. Никто не уделял назойливого внимания девушке, прибывшей в Хас вместе с Маршалом и жившей в соседних с ним комнатах. Окружение вроде Мистералей или подруг матери давно посчитало бы их женихом и невестой, тем более что Мальс Хор ранее блюл брачный договор между Мистералями и Хорана. Однако любой ошибся бы.

Они были женихом и невестой – до того самого момента, когда Адилунд Мистераль решила выйти вместо сестры. Она его по-настоящему любила. Теперь Мальс лишь помогал Юнари, которой ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Она, конечно, могла следовать за одним из Эссентессеров Объединенного Мира, но доверяла только Хору. Ричардели отнеслись к ещё одной гостье со спокойствием. Вернее, даже с равнодушием, и это устраивало.

Однако на большинство правил находилось исключение – не обошлось и здесь. К сидящей на садовой скамейке Юнари подошел человек лет тридцати, ослепительный блондин с синими глазами. Вел он себя немного развязно, что противоречило общему впечатлению от всех Ричарделей. Что ж, в той армии, где на высокие места ставили не из-за таланта, а из-за магического дара, подобные экземпляры встречались.

– Здравствуйте, леди Мистераль, – с улыбкой произнес этот человек и сел рядом с ней. Прилизанные волосы, гладко выбритый подбородок – он старался выглядеть идеально, но, впрочем, в лице читалось и нечто серьезное, мужественное.

– Здравствуйте, тот, чьего имени я не знаю, – флегматично откликнулась Юнари.

– Я вашего имени тоже не знаю, – заметил он. – Только фамилию.

– А вам больше и не надо, – Юнари говорила сейчас с этим человеком, как с Хором при их первой встрече, желая показать себя в невыгодном свете. Впрочем, незнакомого Ричарделя это не смутило.

– Что ж, если дама желает, то пусть так и будет. Рэнс Ричардель, – он чуть склонил голову. – Если вам интересно, начальник штаба армии Грозового Мира.

– Не могу сказать, что сильно рада этой информации, – протянула Юнари. – Я предпочла бы видеть на столь высоком посте более опытного человека, прошедшего войну на руководящих должностях. Вы же в ней участвовали лишь два месяца, и то – младшим офицером, если я, конечно, не ошибаюсь.

– Немного ошибаетесь, – невозмутимо заявил Рэнс. – Я воевал три с половиной месяца, а до этого лежал в госпитале: зацепило в одном из первых боев, так что чуть не убило.

– И кто же вас просил лезть в самое пекло боев? – хмыкнула с недоверием Юнари. – Насколько я знаю, Ричарделей с сильным даром берегут, как зеницу ока, в основные бои не пускают, держат при штабе. Вы не самые важные люди в армии, вы почетные люди армии.

– Интересно сказано, – Рэнс смотрел на неё уже с любопытством. – Однако я не могу назвать себя тем, кому подобное нравится. Я был в штабе, но я сбежал, повел отряд обходными путями, ударил во фланг меранам, применил все резервы, какие у меня только были, а там и зацепило.

– Медаль хоть дали? – равнодушно поинтересовалась Юнари.

Рэнс рассмеялся.

– Представьте себе: нет. Ещё и отчитали за то, что все это без приказа провернул. Хотя мы нанесли немало урона врагам, но бой все равно проиграли – мерцающее оружие, будь оно проклято! Вот так и вышло, что я совсем мало сделал.

– Ну почему же? – пожала плечами Юнари. – По-моему, даже то, что благодаря вам погибло больше врагов, уже есть некая польза. Жаль, что медаль не дали, она бы вам пошла, да и хвастаться было бы чем.

– Найду ещё, чем хвастаться, – беззаботно махнул рукой Рэнс. – Например, шрамом. Хотите, покажу?

– Конечно, хочу, – оживилась Юнари.

Он расстегнул рубашку и продемонстрировал темно-красную полосу, идущую от шеи далеко вниз.

– В армии меранов применяют холодное оружие? – изогнула бровь Юнари.

Рэнс опять рассмеялся.

– В армейской магии вы все же мало разбираетесь, леди Мистераль. Меня сильно задело магией и пулями, а эта красота – уже от операции, когда из меня все доставали. Есть ещё шрамы на спине, но я их вам уже не покажу: там осколками гренады хорошенько все обработало. Для полного восстановления от этого мне и потребовалось столько времени: лекарская магия уж слишком медленно действует из-за рамок в применении. Ах да, в этом вы тоже мало разбираетесь.

– Да, – вздохнула Юнари, не став уточнять границы своих знаний. – Я мало в чем разбираюсь, я Мистераль до мозга костей: родилась, воспитывалась все в одной семье.

– И живете в ней же, – закончил Рэнс не совсем правильную вещь. Юнари жила сейчас в Объединенном Мире, а семьи и фамилии уже перестали иметь значение: это поняли даже Эссентессеры, не говоря о Рондере Мистерале.

– А вы где родились?

– Я? – он криво усмехнулся. – Я был Ричарделем с самого начала. Если судить официально.

– То есть? – приподняла бровь Юнари.

– А вот так, – Рэнс слегка помрачнел. – При рождении я носил немного иную фамилию, хотя, если брать дар, то был все же Ричарделем. Я сын Тальхеса. Увы, внебрачный.

Юнари на некоторое время замолчала, однако быстро поняла, что человек с таким характером предпочтет игнорирование этого факта проявлениям какой-либо жалости, поэтому заговорила дальше:

– Сколько же лет вы учитесь военному искусству?

– Начал в двенадцать. А сейчас мне уже тридцать два, – произнес Рэнс с некоторой задумчивостью. Он выглядел несколько моложе своих лет. – Как видите, получается красивое число, поскольку учусь я до сих пор.

– После смерти Керенда вы займетесь главными делами с Маршалом, разве не так? – перешла к насущной теме Юнари.

– Я займусь администраторской деятельностью, – с неудовольствием уточнил Рэнс. – Именно этим промышляют начальники штаба в мирное время. Никаких вам учений, испытания вооружений, работы с бойцами. Так, сплошные бумаги и милые разговоры с Маршалом. Я б с удовольствием оказался пониже – так ведь не дают. Боятся, что опять полезу слишком далеко.

– Справедливо боятся, – хмыкнула Юнари, постепенно проникаясь симпатией к собеседнику. Вот он любил войну в самых ярких её проявлениях – смельчак, любитель неожиданных решений, которого старались ограничивать. – Ничего, может быть, я поговорю об этом с Маршалом, и вас переведут, куда надо.

– Если что, я могу устроить какой-нибудь скандал, чтобы появился повод для перевода, – глаза Рэнса загорелись: он уже просчитывал варианты новой комбинации. И Юнари не сомневалась, что скандал выйдет зрелищным и запоминающимся. Именно поэтому она поспешила предупредить собеседника:

– Подождите с этим, пока я не договорюсь с Маршалом, хорошо?

– Есть, леди Мистераль! – в шутку отдал честь он. – Если получится, вы – моя спасительница. Сил нет сохнуть на таких должностях, сверкая улыбочкой на всю страну. Буду ждать вашего ответа, госпожа, – Рэнс поднялся, поклонился ей и, явно повеселевший, зашагал к дому.

Юнари усмехнулась, представив подобного любителя неожиданностей среди чопорной семьи Мистералей. Мать пришла бы в ужас от такого авантюриста, Рондер, пожалуй, – тоже, а вот Хор одобрил бы здравые стремления и постарался их направить в нужное русло. То же сделали бы все Эссентессеры, которые оценивали людей не со стороны характера, а со стороны приносимой пользы.

========== Глава 4. Расколотое ==========

Регент Объединенного Мира стояла возле вагона напротив Маршала Грозового Мира с вежливой улыбкой. Она была одна.

– Позвольте спросить, а где же леди Зорренд? – спросил Хор, стараясь сохранять непроницаемое выражение лица.

– А она уже здесь, в Хасе, – спокойно ответила Ориаса Эссентессер. – Мы договорились, что она прибудет несколько раньше меня.

Это в который раз сбивало с толку: зачем Эриции писать, что она приезжает вместе с Регентом, но самой появляться раньше? Возможно, она играла с Хором, заставляя его готовить свои выпады к дате приезда Ориасы.

– Прошу прощения, однако мне никто не сказал об этом, – слегка удивленно произнес Мальс. – Поэтому я не смог её встретить.

– Вы встретитесь с ней сейчас же, – улыбнулась Ориаса. – Будущий Регент Грозового Мира обещала прийти сюда, но на пять минут позже прибытия поезда. Мы договорились, что она подождет на выходе из вокзала.

– Ну что ж, – с легким недоумением произнес Мальс, – в таком случае идемте, госпожа Регент.

– Благодарю, господин Маршал, – учтиво кивнула она.

Они прошествовали к центральному выходу вокзала, где стояли машины из правительства. Возле одной из них Мальс с удивлением заметил Альту, в выражении лица которой опять проявилось старое упрямство.

– Здравствуйте, госпожа Регент, – поклонилась та, завидев Ориасу.

– Вы всегда отличались точностью, – благосклонно кивнула последняя. – Садитесь в одну машину со мной и с Маршалом.

– Благодарю, – и Альта скользнула в первый автомобиль.

– Позвольте узнать, что все это значит? – нахмурился окончательно запутанный Хор.

Регент на мгновение наклонилась к нему и шепнула в ухо:

– Эриция Зорренд перед вами, господин Маршал, но если вы начнете шуметь, то о ваших подвигах узнает весь Хас. В правительстве мы об этом договорим.

И, величественно пройдя мимо ошеломленного Хора, села рядом с водителем. А Мальс так и остался стоять, потому что мир за мгновение перевернулся с ног на голову. В очередной раз! Альта, та Альта, к которой он привык, которую учил, – и есть Эриция Зорренд? Но… как? Как вообще могло такое выйти? Услышанное казалось шуткой, и Хор мало соображал из-за того, что оно выглядело слишком правдой.

Невозмутимый голос Ориасы напомнил, что они собирались ехать в правительство. Мальс машинально сделал несколько шагов к машине, сел рядом с Альтой-Эрицией, стараясь не смотреть в её сторону, и опять утонул в замутненных мыслях. Если Эриция и есть Альта, то для чего она обманывала Маршала, представляясь совсем не той? И для чего это устроил Толл, без ведома которого ничего происходить не могло?