Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Несколько минут Хор потратил на то, чтобы кое-как выбраться из мешанины мыслей и попытаться думать логически. Итак, рядом с ним сидела сейчас Эриция Зорренд, пусть так. Встретившись с Толлом, она по неизвестным причинам решила назвать себя Альтой Каэндра и куда-то дела саму Альту, а затем встретилась с Хором. Настоящей Эриции это было ни к чему. Она отправилась бы к Регенту и сообщила бы обо всем, после чего занялась бы прежними делами. Хотя… возможно, дама решила выяснить, что творит Маршал Грозового Мира, и пристроилась к нему, а заодно получила несколько важных сведений.

Он вдруг осознал, что все это – не про дальнюю малоизвестную Эрицию, а про Альту, про ту Альту, с которой они вместе сидели над книгой, вникая в нюансы магии Регентов. Едва знакомый с этой девушкой, Хор думал о ней хорошо и надеялся, что у них получатся хорошие отношения… А теперь вдруг выяснилось, что она и есть Эриция, против которой он действовал.

Мальс бросил быстрый взгляд в сторону улыбающейся Альты, которая так и осталась для него Альтой. Он решительно ничего не понимал, но потихоньку принимал тот факт, что рядом с ним находится человек, претендующий на звание соперника. Регент. Ученица. Та самая обладательница сильного дара, которую Хор хотел сместить с шахматной доски. Наверное, он бы впал в полный ступор от этой неожиданности, если бы не полученное ранее письмо. Однако после него в голове Мальса уже прокрутилась новая ситуация, и он успел смириться с тем, что все его планы касательно Регента пропали, а теперь удар пришелся лишь по отношению к самой Альте.

Машины затормозили возле здания правительства. Двое Регентов и Маршал прошли к обустроенному для нового Эссентессера кабинету, и Хор старательно сдерживался, чтобы не задать вопросы прямо в коридоре. Вся его невозмутимость слетела после таких откровений, и уже не было смысла стараться ради сохранения образа.

– И что все это значит? – произнес он, стоило двери за ними закрыться.

Альта скрестила на груди руки и торжествующе улыбнулась.

– Сначала этот вопрос следовало задавать мне, поскольку именно вы, Маршал, начали игру. Однако Толл Каэндра был настолько любезен, что разъяснил мне все сам. А теперь я вынуждена удовлетворить ваше любопытство, – произнесла она так, словно делала огромное одолжение.

Ориаса с равнодушным выражением лица наблюдала за минутой торжества Эриции Зорренд.

– Я буду Регентом Грозового Мира, – продолжила последняя. – Но под другим именем. Так уж мы уговорились с Толлом и Альтой.

– Именно, – сухо произнесла Ориаса. – Для общественности она останется Альтой Каэндра, а правду знает лишь ограниченный круг лиц: Эссентессеры Объединенного Мира и близкие люди Альты и Эриции. Если информация об этом распространится, то вам не позавидуешь, Маршал.

– Я прекрасно это знаю, – огрызнулся тот, ощущая себя неловко под пристальными взглядами обоих Регентов. Ведь Хор проиграл. Затеял комбинацию – и провалился, а теперь смотрел на победителей. – Мне жаль, леди Альта, что я успел рассказать вам некоторую ценную информацию, но, желаю вас предупредить, более ничего такого вы от меня не услышите.

– Ценную информацию? – ровным тоном спросила Ориаса, и он увидел: она ничего об этом не знала. Альта не говорила Регенту Объединенного Мира о том, что получила от Мальса. Не успела? Или вообще не хотела? Судя по легкому укору, промелькнувшему во взгляде, второе было вполне вероятным.

– Это наше личное, – отрезал Хор. – Если леди Альта захочет, она сама вам об этом расскажет.

– Радуйтесь, что я не стала раздувать скандал, – хмыкнула та. – На вашем месте я б не ставила условия.

– Мне вот интересно, откуда взялось то милосердие, благодаря которому вы решили сохранить мою репутацию? – в тон ей поинтересовался Мальс. – Не поверю, что вы сделали это исключительно из жалости ко мне.

– О, вы моей жалости не заслужили, – снисходительно бросила Эриция. – Я сделала это только потому, что хотела помочь Альте Каэндра. Вы знаете, она в самом деле очень привязана к семье – так, что готова была на что угодно, лишь бы остаться рядом с ними. Я дала ей такую возможность. Эриция Зорренд исчезла, Альта Каэндра появилась в Грозовом Мире, а оставшаяся без громкого имени девушка вернулась домой. Все остались довольны. На первых порах понравилось даже вам, хотя для вас этот расклад все же печален, – на её лице появилась злая усмешка.

Вот, значит, как. Эриция прониклась сочувствием к Альте… Но где они вообще встретились?

– О печальной судьбе той девушки, чье имя вы взяли, вам рассказал её двоюродный брат? – не меняя тона, спросил Хор.

– Я не доверяю таким людям, особенно когда они начинают рассказывать трогательные истории, – повела плечом Эриция. – Альта рассказала мне сама. Вы знаете, все вышло очень мило: мы летели на одном дирижабле. И нас вместе сбили, но к тому моменту мы уже успели подружиться, поэтому, когда появился Толл Каэндра со своим заманчивым предложением, я согласилась.

Значит, все-таки Толл. Решил помочь сестричке и насолить Маршалу. Это что, такой остроумный отказ от предложения создать теневую сторону в Хасе? Толл должен был понимать, что после подобного надувательства Хор откажется от договора, а значит, считал, что договор и не должен исполняться.

– Мне кажется, что все все поняли, – аккуратно встроилась в их разговор Ориаса. – Маршал, я попрошу вас удалиться: нам с леди Альтой, – она выделила ложное имя Эриции, – необходимо заняться подготовкой этого места к деятельности Регента.

– Сочту за честь выполнить ваш приказ, госпожа Регент, – Мальс тряхнул головой и стремительно вышел в коридор, отмечая, что зря перенес запал беседы с Альтой на Ориасу. Он вел себя как мальчишка, забыв про сдержанность. Но его оправдывало то, что новые сведения оказались слишком ошеломляющими, чтобы сохранить лицо, да и леди Регент Грозового Мира вела себя слишком вызывающе, чтобы при том состоянии Хор мог отвечать на её выпады непробиваемым спокойствием.

И сейчас он понимал, что это только начало. Девушка с таким характером, как у Эриции, не могла ограничиться одним только моментом торжества над Маршалом. Нет, она наверняка продолжит попытки доминировать среди Эссентессеров. А значит, их ждут споры, прения и вредительства друг другу на грани разумного, поскольку оба понимали важность своей профессии, служили Объединенному Миру и прекрасно помнили примету: тот, кто идет против человека из своей фамилии, хорошо не кончит.

Вместо спокойного обсуждения дел с человеком, который немного Хора понимал, его ждали бесконечные перепалки. Это Мальс явственно видел сейчас, хотя едва успел узнать Эрицию… вернее, Альту. Собралась же компания Эссентессеров Грозового Мира – если прибавить к ним двоим Эстилиса, то выйдет сочетание несочетаемого. Бедный Грозовой Мир…

А ведь им троим требовалось слаженно выступить против меранов. Именно Регент могла что-то сделать в магическом плане, в то время как Герцог отвечал за техническую часть дела, а Маршал просто находился рядом, чтобы помочь, если требовалось. Им нужно было достигнуть согласия, а это сильно затруднилось. Хор помнил, что во время плавания Альта не очень одобрительно посматривала на Эстилиса, не воспринимая его, похоже, как серьезного человека, чьих приказов нужно слушаться. Мальсу все больше казалось, что его идея, точнее, идея Байониса, ведет не туда.

***

Колечко, колечко, выйди на крылечко.

Лет двадцать назад это была милая игра, сейчас… Сейчас это оставалось игрой, но уже серьезной, как в театре, где за каждым движением искусного актера наблюдают толпы зрителей, оценивая, критикуя. Кто-то с умным видом пытается предсказать дальнейшие события, кто-то сравнивает зрелище с тем, что видел раньше, а кто-то просто смотрит, не отрывая глаз, впитывая в себя всю историю, словно ею и живет.

Юнари относилась к третьему типу зрителей. Она наблюдала, она смотрела, она с восхищением следила за каждым поворотом сюжета жизненной пьесы. Стремилась проникнуть во все детали, чтобы сложить цельную картину. И с трудом удерживала себя от того, чтобы вмешаться в это, оставить свой след в разворачивающейся истории.

Колечко, колечко, выйди на крылечко.

Мальс Хор получил в руки необычайно ценную вещь, и вот здесь участвовала Юнари, однако из-за такой небольшой роли назвать себя частью пьесы она не могла. Нет, передача кольца не относилась к сюжетным действиям, не шла от личности, а служила лишь небольшим катализатором для сюжета, запланированным заранее и теперь вступившим в действие.

В целом Юнари оставалась на посту наблюдательницы и не собиралась с него сходить, поскольку это было чревато неприятностями. Да и что она вообще могла? Не звезда первой величины, не актер переднего плана, без искусства притворяться, без магического дара, без чего-либо, что давало бы преимущество. Ей не следовало ввязываться в события, но если б того потребовали обстоятельства, то Юнари вмешалась бы.

Колечко, колечко, выйди на крылечко.

Игра, не такая беззаботная, как в детстве, но такая же безыскусная. Ведущий забросил удочку, а остальные напряженно смотрят друг на друга, готовясь в любой момент наброситься на того, кто отзовется на беззаботные слова и попробует выйти, чтобы вернуть свою собственность. Все заявили себя участниками.

Колечко, колечко, выйди на крылечко.

И ведь выйдет – по крайней мере, попытается.

Юнари наморщила лоб, глядя, как по дороге к дому Ричарделей двигаются две женских фигурки, которых ранее видеть здесь не доводилось. Рыжий цвет волос одной из них намекнул, что это может быть кто-то из Мистералей: вдруг тем внезапно понадобилась отошедшая от семьи девушка? Поняв, что эти двое появились здесь не просто так, Юнари быстро двинуась к боковому крыльцу, чтобы встретить их, а они направлялись именно туда, желая встречи то ли с Маршалом, то ли с его гостьей. Рыжая оказалась Иланой, заплаканной и очень несчастной. Она шла медленно, понуро, а вторая женщина поддерживала её.

– Я Гретта Мейер, – быстро произнесла спутница сестры. – Секретарь Маршала Грозового Мира. Он приказал проводить леди Илану до его дома, вы не поможете разместить её здесь?

– Конечно, помогу, – кивнула Юнари, чувствуя тревогу из-за такого состояния Иланы.

Произошло что-то совсем ужасное, но спрашивать на пороге было нетактично, и она вместе с Греттой провела Илану в свои комнаты, где и оставила на диване приходить в себя, а сама вместе с секретарем Хора вышла на улицу, где бы их никто не услышал.

– Что случилось? – негромко спросила Юнари.

– Вы, наверное, не читали газеты, – голос Гретты был совсем тусклым. – Сегодня ночью произошло жуткое убийство. Погиб ваш брат, Эвальд Мистераль.

– О-о-о, – застонала Юнари. В голове не укладывалось: хоть она и знала, что эта пьеса будет кровавой, но подобного поворота предвидеть не могла. – Эви, – прошептала Юнари, наяву видя перед собой его безмятежное лицо. – Да как же так? – скользнуло стоном-выдохом. – Простите, – тихо сказала она, смотря на бледную Гретту.

– Нет, вы простите, – едва слышно отозвалась та. – Я… я пойду.

– Вы его знали? – неожиданно для себя спросила Юнари, глядя в испуганные черные глаза.

Гретта на мгновение замерла, в свою очередь, рассматривая собеседницу, а затем отчетливо произнесла:

– Да, знала. Не очень хорошо, но он был прекрасным человеком. Простите, – и стремительно зашагала к выходу, не желая больше беспокоить больную тему.

А Юнари молча смотрела ей вслед. Эвальд. Они были знакомы всего месяц, но он успел запомниться солнечным человеком несмотря на то, что, как и все, вел свою игру. Наследник фамилии умел оживлять собой мрачный особняк Мистералей, сплачивать людей вокруг себя и отыскивать подходы к едва знакомым. На первый взгляд легкомысленный и беззаботный, он более других понимал некоторые серьезные вещи и более других своих сверстников трудился на благо страны. И улыбался. Всегда искренне – удивительным образом не разучился этому за все годы скрытности, лжи и тайных планов, о которых Юнари не знала ничего, кроме того, что они есть. Были.

Она медленно двинулась обратно к дому, вспоминая, как Эвальд забирал её отсюда к Ровиасу, как весело говорил обо всем, как играл в шахматы и комментировал это, как потом его прорвало непонятными отчаянными словами, приоткрывая завесу над тем, что наследник фамилии старательно прятал. И это представилось таким живым, таким настоящим, таким ярким по сравнению с мрачностью наступившего, что Юнари украдкой вытерла увлажнившиеся глаза.

Илана неподвижно сидела в той же позе, в какой её и оставили, и на мгновение Юнари даже испугалась, что она не дышит: настолько неживой казалась ссутуленная фигура сестры. Но нет. Она оставалась на этой земле, хотя потеряла почти всех из своей семьи: только Хемена Ричардель все ещё жила, но она связалась с тенью и не могла быть рядом с последним близким человеком.

Юнари села рядом с дальней родственницей, и та шевельнулась.

– Не читай газеты, – прошептала Илана. – Пожалуйста. Это слишком дико.

– Не буду, – пообещала Юнари, зная, что лжет. Как бы ни было больно, она не имела права закрываться от доступной информации. Иначе все теряло смысл.

Колечко, колечко, выйди на крылечко. Неужели все уже началось? Или это не этап игры, а то, что последовало за внезапными откровениями Эвальда в особняке Хорана? Ведь его слова могли привлечь подозрение. Подозрение Ровиаса? И что тогда – брат Хора и рассказал об этих подозрениях кому-то, кто и осуществил убийство? Но тогда все выходило слишком жутко. Юнари помнила прекрасные отношения наследников двух фамилий – неужели при всем этом Ровиас стал причиной смерти Эвальда? Нет. Юнари не хотелось в это верить. Была иная причина, была… Но какая?

***

Маршал не мог отказать просьбе Регента и проводил её к Герцогу. Воссоединение трех Эссентессеров Грозового Мира нельзя было назвать чем-то красивым, поскольку двое из них с сильным подозрением косились друг на друга, похожие на готовящихся к схватке бойцов. Эстилис же внимательно посматривал на товарищей по фамилии. Так прошли первые минуты после того, как все друг другу представились.

– Церемония произойдет завтра, ведь так? – наконец произнес Герцог, прерывая взаимное поедание глазами Альты и Хора.

– Да, – кивнула будущая Регент. – В два часа. Но вам желательно быть где-то за полчаса, поскольку Эссентессерам необходимо…

– Перед вами не совсем Эссентессеры, леди Альта, – аккуратно перебил её Эстилис. – Я не имею достаточных знаний, Маршал – резервов и фамилии. Прошу не забывать об этом: вы-то наверняка настраивались увидеть здесь таких же правителей, как и в Квемере, но мы немало отличаемся от них.

– Что же это получается? – свела брови Альта. – Полнотой званий обладаю только я?

– Вернее, будете обладать после церемонии, – невозмутимо уточнил Эстилис. – Сейчас в этой комнате нет ни одного настоящего Эссентессера.

– Но почему? – темные брови вскинулись вверх. – Вы оба находились в Квемере рядом с Эссентессерами Объединенного Мира, так почему же ничего от них не переняли? Это подрывает саму суть идеи, за которую столь яростно выступает господин Маршал.

Хор хотел ответить, но Эстилис успел раньше него:

– Что касается господина Маршала, то он натура необычная и не вписывается в привычные рамки, а эссентессерство тоже имеет рамки, хоть и более причудливые.

– Что вы имеете в виду? – требовательно спросила Альта.

– У Маршала нет достаточных резервов, чтобы работать на одном уровне с нами, – голос Эстилиса звучал привычно ровно. – Поэтому ему нет смысла погружаться в глубины магии – и все же он достаточно знает о наших механизмах и нюансах. Во всяком случае, больше, чем я. Однако я пока устанавливаю в Грозовом Мире стабильность и собираюсь поехать к госпоже Герцогу для обучения, но немного потом. Пока наша работа не отличается от работы Тиргирхольдов и Ричарделей. А вот вам придется делать гораздо больше.

– Вообще не понимаю, – громко произнесла Альта, – как можно сделать Эссентессером человека со столь низкими резервами.

– Все вопросы к Байонису Эссентессеру, – не выдержал Хор.

Она смерила его пренебрежительным взглядом:

– Этого человека я уважаю, как и всех правителей Объединенного Мира, однако вы должны иметь свою голову на плечах и понимать, чем для вас обернется подобная затея.

– А я понимаю, представьте себе, – в тон Альте ответил Хор. – И я знаю, что я должен делать и как, а вот мою пригодность для Грозового Мира оценивал как раз Байонис Эссентессер, а если вы ему доверяете, то доверяете и его выбору.

– Маршал без магии? – скривила губы она.

– А зачем ему магия? – усмехнулся Эстилис, снова вступая в диспут. – Если человек понимает, как вести армию, то большего от него и не требуется. Да, вы мне сейчас скажете об исключительности поста Эссентессера – но, поверьте, исключительность у Маршала присутствует, просто несколько другая. У руководящих постов иная война, где нужно действовать словом, а не выплесками энергии. Вот, например, представьте сейчас, что я – ваш противник. Никакая магия сейчас вам не поможет меня одолеть, но вот если вы придумаете должный план, то шанс у вас есть.

– Шанс победить? – хмыкнула Альта, делая шаг ближе к нему.

– Шанс побороться, – усмехнулся Эстилис. – За победу.

Она вдруг стремительно подхватила со стола какую-то увесистую книгу и с размаху опустила её на голову Герцогу. Лицо того перекосилось в изумленной гримасе.

– Вы с ума сошли… Рег-гент, – выдохнул он, ошарашенно потирая затылок.

– Как видите, побороться я могу многими способами, – Альта спокойно опустила книгу обратно на стол. – А вот при помощи магии сумею победить.

Эстилис улыбнулся. А затем плавно выхватил из кармана пистолет, взвел курок и выстрелил. Пуля прошла возле самого лица Альты, отстрелив ей прядь волос, и теперь уже настал черед Регента с изумлением смотреть на обидчика.

– Мы квиты, – невозмутимо сообщил Герцог и спрятал пистолет. – Если вам когда-нибудь захочется продемонстрировать свежесть мысли, то учтите, что в ответ на вас может вылиться мысль той же свежести или более холодная.

– Благодарю за ценный совет, – прошипела Альта и резким движением спрятала остатки пряди за ухо, откуда они немедленно скользнули обратно. – Надеюсь, у вас все замечательно не только с навыками стрельбы, но и с магией?

– О, поверьте, здесь вам беспокоиться не о чем, – почти безмятежно отозвался Эстилис. – И мне странно слышать такой вопрос от женщины, которая присутствовала на “Альгенсере”.

– На “Альгенсере” вы были не одни, и я не могла увидеть конкретно ваших подвигов из-за дыма, – произнесла Альта таким тоном, словно дым совершил отвратительный поступок, закрыв ей весь обзор.

– Тогда Маршал подтвердит вам, что я с успехом применял магию против нападения неизвестных после стачки рабочих на станции Хаса, – пожал плечами Эстилис.

– Не могу сказать, что я сильно доверяю Маршалу, – фальшиво улыбнулась Альта, чтобы было заметно. – Но, к сожалению, мы с Регентом договорились хранить эту тайну, так что я не смогу вам объяснить, что имела в виду. Но спросите Маршала: быть может, он когда-нибудь вам расскажет.

– Непременно, – Герцог улыбнулся в ответ – так же вежливо и замечательно. – Надеюсь, мне ещё предоставится возможность показать вам всю красоту моей магии, но для этого желательно некое чрезвычайное происшествие, а чем меньше их произойдет в Грозовом Мире, тем лучше, разве не так?

Комментарий к Глава 4. Расколотое

Почему Альта ведет себя как героиня идиотской книжки и занимается рукоприкладством – я объясню вам в первом же отрывке от её лица. А пока просто примите как данность, что её неимоверно бесит Эстилис.

========== Глава 5. Распавшееся ==========

Юнари боялась ложиться спать: с последней ночи её начали пугать сны. Однако делать было нечего – да и куда деться от самой себя? Рано или поздно это настигнет…

На этот раз не случилось черноты, не возникало ничего страшного, просто среди общей мути сна выплыло едва знакомое лицо – коротко, неровно обстриженные светлые волосы, припухлые губы и усталый взгляд. Далеко не сразу Юнари осознала, что видит перед собой Кинэри Эссентессер.

– А, это ты… – грустно произнесла она. – Я ожидала увидеть другую.

– Кого? – прошептала Юнари, чувствуя странный трепет перед этой девушкой.

– Малышку, – Кинэри нахмурилась. – Странно. Я не думала, что настолько опоздаю. Я должна быть с малышкой, а у тебя – другой путь. Оставайся рядом с Маршалом, он властитель времени, он знает, что нужно делать.

– Д-да, – кивнула Юнари. – Я поняла…

– Прощай, – меланхолично проговорила Кинэри. – Вряд ли мы ещё увидимся.

Сон расплылся розоватой дымкой. Юнари открыла глаза – за окном уже занимался закат. В голове было на удивление ясно. А самое главное, она наконец-то вспомнила и осознала все. Она понимала, кто она такая.

***

Похороны Эвальда Мистераля проводились скромно. Закрытый гроб стоял в главной зале особняка Мистералей – того самого дома, где провели свое счастливое детство маленький Эви, так и не принятый в ранг рыжих, и его сестры, в том числе и названая, в том числе и гостья из Крылатого Мира Ада-Адилунд.

Шагнув под своды этого величественного здания, Хор отчего-то ощутил себя гостем таинственного старого замка, над которым нависло проклятие, постепенно уничтожающее всех, кто когда-либо в нем побывал. А как иначе можно было объяснить то, что происходило со всеми Мистералями? Мальс чувствовал тоску по всем: и по верной Раль, и по едва знакомой Виорди, и по не до конца понятному Эвальду. Эви. Улыбка, протянутая рука, все ещё испачканная чем-то вроде мела, никакой настойчивости и сплошная доброжелательность. Красивый голос, сложные аккомпанименты песен, неизменная улыбка – и внезапная серьезность при прочувствованных словах. Он был той самой открытой книгой: прочитайте, если не порежетесь об острые листы.

В памяти Эвальд так и остался с тем беззаботным лицом, с каким обещал подобрать секретаря Хору. Разум упорно отказывался ассоциировать его с той жутью на фотографиях. И казалось, что там, под плотно закрытой крышкой гроба, все та же улыбка на застывшем лице, словно и не изрезали его, словно и не обожгли, уродуя.

Гроб стоял на возвышении, окруженный вазами с цветами: сумели же найти в середине осени… И хотя за окном было мрачно и серо, но здесь тлели огоньки красных мелких цветов. Людей собралось совсем немного: Рондер Мистераль с непроницаемым выражением лица, его бледная тихая супруга, едва-едва державшаяся Илана, нервно сцепившая руки Юнари и ещё несколько Мистералей, едва знакомых Мальсу. В углу он заметил прямую фигуру Лейнора Зорренда, который неподвижно глядел в угол.

Хор медленно подошел поближе к Илане и Юнари и получил от обеих благодарные взгляды. Рондер с женой стояли напротив, не желая ни с кем сейчас общаться. Снова застучали двери: к гробу чеканным шагом шел Герцог Грозового Мира, высоко подняв голову, и в этой его осанке было нечто совершенно неестественное, выдававшее, что он не настолько спокоен, как хочет казаться. Эстилис подошел к возвышению и замер, глядя на цветы и гроб. Его губы едва заметно шевелились, произнося прощание, слышное лишь ему и навеки уснувшему Эвальду. Мальс закусил губу: отчего-то, глядя на это, он начинал чувствовать все усиливающуюся тоску.

Рондер Мистераль, прежде застывший мраморной статуей, двинулся с места: сделав несколько шагов, он медленно начал говорить. Хор не слушал, он старательно убегал мыслями от этого, потому что знал: речь звучит фальшивая, неискренняя, неправильная, недостойная этого прощания. В отличие от большинства собравшегося здесь, названый отец Эвальда лгал, говоря красивые печальные слова, но внутри оставаясь равнодушным. И Мальс не хотел слышать этого. Его просто коробило от такого обмана, казавшегося чуть ли не вандализмом по отношению к умершему. Но правила приличия того требовали, и Рондер говорил, якобы выражая чувства всех собравшихся. Собравшиеся молчали, а говорил один он, и везде звучала фальшь. Для того, чтобы осознать это, Хору хватило одного лишь взгляда на главу фамилии.

Наконец тот закончил и замолчал, всем видом изображая скорбь. Илана, переминавшаяся с ноги на ногу, сжимавшая подрагивающие губы, вдруг рванулась вперед и со слезами вцепилась в крышку гроба.

– Эви! – прорезал тоскливую тишину зала отчаянный крик. – Эви, ты же мне обещал! Эви! – её плечи тряслись, а лицо уткнулось в неживое дерево последнего дома Эвальда Мистераля. Илана что-то шептала – порывисто, глотая слова, захлебываясь в рыданиях. Шептала, обращаясь к уже ушедшему, просила, умоляла, вопрошала, почему он не остался рядом, когда был так нужен. Просила прощения за все те минуты, когда отходила от него. И много чего ещё было в этой надрывной речи, летящей вслед исчезнувшей тени близкого человека.

Хор смотрел то на неё, то на Рондера, и осознавал, как же был далек отец от своих детей. Он до сих пор не понимал, какое важное место занимал в жизни всех сестер Эвальд, их центр, их лидер, их сердце, их улыбка.

Илана все ещё что-то шептала, а затем разом обмякла и медленно сползла на пол. Юнари торопливо бросилась к ней, но подхватить не успела: сестра безжизненно упала к её ногам. Кто-то из незнакомых Мистералей рванулся помочь, и вместе они куда-то унесли бессознательную Халану. Наступила тишина. Мальс неотрывно смотрел на неподвижного Эстилиса, по-прежнему слишком прямо держащего спину. На похоронах полагалось говорить, но и Маршал, и Герцог не могли этого делать. Они молчали. То, как они провожали погибшего Эвальда, касалось только их самих. Самому Хору было противно произносить речи после того, как здесь выступал Рондер.

В отдалении часовая башня пробила двенадцать. Несколько слуг взяли на руки гроб и медленно двинулись к выходу, а вслед за ними шагала скорбная процессия. Сам того не ожидая, Мальс встал в пару с Эстилисом, но встретил лишь полное равнодушие во взгляде. Сейчас Герцог закрылся ото всех – видимо, его действительно так затронула трагедия.

Усыпальница находилась в подвальном этаже дома: здесь на протяжении последнего века хоронили всех Мистералей Грозового Мира. Виорди, впрочем, осталась в Квемере, а где сейчас находилась Раль, Мальс боялся и думать. Гроб внесли в помещение с низким потолком, освещенное прикрепленными к стенам лампами, и медленно опустили в каменную гробницу, где заранее приготовили место. Наверное, Эвальд думал, что здесь будет могила Рондера, а сам готовился сделать так много всего. “Возможно, глава семьи Мистераль не раз встретится с Маршалом Объединенного Мира”, – вспомнились его слова в тот вечер, когда они впервые наговорили друг другу откровенностей. Эвальд жил, стремился жить, строил далеко идущие планы и с надеждой смотрел в будущее. Но все в один момент закончилось, и вместо счастья рядом с любящими сестрами его ждал мрачный склеп.

Тяжелая каменная крышка скрыла ото всех гроб, и опять наступила звенящая тишина. Сейчас уже никакие церемонии не предписывали присутствующим что-то говорить: поэтому они и молчали. Взгляд Хора медленно двигался от незнакомых лиц к плотно сжатым губам Эстилиса, к отсутствующему взгляду Лейнора, к равнодушному, несмотря на все попытки соответствовать положению, выражению Рондера Мистераля. Его жена просто боялась и жалась к супругу. Она, как и Раль, остро воспринимала факт чужой смерти, но вряд ли так страдала от смерти Эвальда, как Илана. Пятеро детей были в этом доме одни, отдельно от родителей.

– Прощай, Эвальд, – прошептал Мальс так, чтобы его никто не слышал. – Спасибо за то, что поддерживал меня, спасибо за Раль. Прости, что я ничего не смог сделать для тебя.

***

Прежде чем отправиться в правительство, Хор долго бродил по улицам Хаса, представляя, как здесь же ходил Эвальд Мистераль – может, вместе с кем-то из сестер. Этот город стал родиной для них обоих, но возвращение вышло для наследника Мистералей смертельным.

Мальс постарался отвлечься от тягостного настроения похорон, потому что сейчас требовалось возвращаться к тем проблемам, из-за которых и отдал жизнь Эвальд. Для отвлечения пришлось гулять долго, невзирая на спину, все норовящую снова заныть. Красивое здание правительства немедленно напомнило о всех их совместных операциях, о той ночи, когда Хор едва не посчитал Эвальда предателем наравне с Эстилисом, о нескольких разговорах, об обсуждении положения с семьями, о простой болтовне. Всплыл в голове “Альгенсер” и полчаса, проведенные “борцами с огнем” вместе. Эвальд тогда выглядел довольным, поскольку удалось справиться с бедой, много говорил, пил в пределах разумного и излучал всю свою доброжелательность.

Мальс понял, что не сможет избавиться от этого как минимум в течение этого дня: уж слишком глубого все проникло, уж слишком многое зацепило. Когда погибали люди в Квемере, они с Раль давали друг другу обещание, что отомстят Кею: теперь же месть становилась очень сложной задачей для одного человека. Хор помнил свое намерение полностью довериться Эстилису и хотел поговорить с ним об этом, но лишь спустя несколько дней, поскольку им обоим требовалось отойти от произошедшего. Для Герцога смерть Эвальда стала большим ударом. Хор осознал, что там, в особняке, тот выглядел на несколько лет старше: так на него подействовало случившееся.

Мальс прошел к своему кабинету, уже не борясь со свежими воспоминаниями, поскольку это было бесполезно. Шаги гулко отдавались в почти пустом коридоре, и все вокруг, казалось, настраивалось на мрачный лад мыслей. В приемной оказалось пусто, хотя Гретта обещала прийти к двенадцати: видимо, опаздывала. Немудрено – после всего этого-то… Хор сам просмотрел несколько бумаг, лежащих на столе, и внезапно услышал какой-то шорох в кабинете. Он замер, вспоминая, что оставил кольцо там, в сейфе, не пожелав брать его с собой на похороны. Кольцо хранило в себе часть Эскеранса, виновного, скорее всего, в смерти Эвальда, и потому Мальс снял ценную улику с цепочки, где она висела рядом с памятью о Раль. Сейф был прекрасно защищен, открываясь лишь с помощью личной энергии Маршала, однако сам факт, что кто-то попытался в его отсутствие проникнуть в кабинет и что-то там устроить, сильно настораживало.

Мальс осторожно вытащил из кармана пистолет и крадучись двинулся к двери. Сердце забилось быстрее. В полной тишине обостренные чувства уловили что-то странное, какую-то необычную магию, и Хор испугался, вспомнив странное пятно на холь-доске и разговоры с Лейнором. Если внутри находился человек, владеющий особенной энергией, то был риск потерять и кольцо, и жизнь. Мальс рывком распахнул дверь и нажал на спусковой крючок, целя в невысокий силуэт возле стола. Хлопнул выстрел. Человек зашатался, вскрикнул и упал на пол, позволяя увидеть открытую дверцу сейфа.