Текст книги "Герцог грозового мира (СИ)"

Автор книги: Юста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Сделав глубокий выдох, Юнари Мистераль прошествовала мимо Хора к двери, даже не прощаясь. Разговор немало её задел – вряд ли это назначение на пост наблюдательницы было просто фантазией, превозношением над прочими людьми. Даже Рондер признал это серьезным. Однако Мальс впервые слышал о столь необычной роли человека, а потому все вышло для него непривычным. Ещё одна загадка в череде всех прочих.

Пообедав в доме Ричарделей, Хор снова поехал в правительство, поскольку после разговора с Юнари намеревался сообщить о своих идеях Эстилису и вместе с ним выяснить, как применять дальше полученное преимущество против Эскеранса. На половине пути вдруг заныла спина, и Мальс запоздало осознал, что после той сумасшедшей ночи совершенно позабыл об ударе от мерана, вряд ли хорошо повлиявшем на позвоночник.

Больше всего утомляло то, что против этих болей не существовало действенного быстрого средства – об этом с прискорбием сообщил Тэйр. Да, их можно было устранить или ослабить с помощью лекарской магии, но из-за каскада не самых мягких воздействий на это место энергетическое вмешательство рекомендовалось проводить лишь в самых крайних случаях, кода наступал риск ухудшения.

Виррен говорил, что боли можно смягчить некоторыми способами массажа, но Хор не знал, к кому в Хасе обратиться с этим. Морщась и шагая очень медленно, он пообещал себе, что обязательно займется этим вопросом и наладит контакты с Аймалдэнами Грозового Мира. И перестанет ходить пешком.

В правительстве Мальс минут сорок просидел один за своим столом, думая сразу обо всем и понимая, что надо бы завести секретаря, как с усмешкой советовал брат. Адьютанту Маршала Грозового Мира не полагалось – во всяком случае, он сам так решил, поскольку пока его должность была не военной, а светской. А потому – секретрь, из тех, кто привык методично выполнять бумажную работу, бегать по мелким поручениям, сообщать, предупреждать, уточнять. Но такого человека ещё следовало найти, и откуда его возьмешь в родном городе, где не знаешь никого надежного? В таком деле Хору пришлось бы спрашивать совета у кого-то из верхушки ГМ, но вся верхушка была не прочь досадить ему с неудобной кандидатурой или аккуратно подвести к Маршалу своего шпиона.

Спина напомнила о себе, и картина стала совсем безрадостной. Мальс не мог сам бегать по этажам в поисках нужных людей, относить документы, договариваться о встречах. Шут с ней, с осторожностью, здоровье требовало внимания, и Хору ничего не оставалось, кроме как на свой страх и риск обратиться к одному из новых знакомых, чтобы получить хоть какого-то секретаря, а затем уже подыскать толкового.

Нет, Эстилиса он точно не собирался просить об этом. Лейнор… Он оставался фигурой неясной, а Керенд погиб. Тальхеса Ричарделя подозревал ещё Байонис, Федерико Аусхассена, главного среди Аусхассенов Грозовоо Мира, Мальс едва знал. Оставался ещё непонятный доброжелательный Эвальд, которого в последнее время тянуло на серьезные беседы. Либо Лейнор, либо Эвальд. Подумав, Хор все же выбрал последнего, посчитав, что в его ранних поступках уж точно была благожелательность. Лейнор спасал “Альгенсер” и неплохо играл в ту ночь, но он все же играл, причем не яснее наследника Мистералей, который проявлял бескорыстное участие к Маршалу.

Теперь дело стояло лишь за одним: найти самого Эвальда. С больной спиной. Без помощи секретарей. Хор вздохнул и осторожно поднялся, понимая, что бесконечно сидеть в кресле и ждать от моря погоды бессмысленно. Сначала он пошел к Эстилису, руководствуясь простым принципом: кабинет того располагался совсем рядом.

Герцог Грозового Мира находился у себя и беседовал с немолодой женщиной, которую называл леди Пэлья. Маль покопался в памяти и выудил слышанные ещё в детстве слова о Пэлье Аусхассен, одной из наиболее уважаемых судий Хаса. За десять лет мало что изменилось, наверное: эта дама до сих пор оставалась на почетной должности, раз с ней беседовал сейчас Эстилис.

Увидев Маршала, последний извинился и попросил подождать минут десять. Хор тоже извинился и сел на свободный стол, двигаясь медленно и стараясь выглядеть расслабленно, чтобы у внимательного Герцога не возникло ненужных догадок. Они с Пэльей обсуждали приговор, вынесенный три месяца назад одному из Зоррендов, и Эстилис доказывал, что тогда судьи приняли неверное решение, а речь об этом, судя во всему, зашла из-за законопроекта, подготавливаемого ныне Герцогом.

В итоге Мальс мало что понял, но, кажется, Эстилис занимался сейчас делами людей, совершивших преступления в годы войны. Это было долгом Аусхассена, однако нынешний глава судебной власти не покидал Хаса во время войны и, конечно, разбирался в этом меньше нынешнего Герцога. Наконец Пэлья пообещала пересмотреть вопрос и величественно удалилась.

– У меня немало долгов, – задумчиво произнес Эстилис. – Этот – первый. Так что вы хотели, Маршал?

– Как бы это неожиданно ни было – продолжения той игры, которую мы вели с меранами, – неторопливо ответил Хор, оставаясь в своем кресле, чтобы пересаживанием лишний раз не утруждать спину.

– Но мы, кажется, договорились, что я работаю над этим один, – прищурился Эстилис.

– Когда мы об этом договорились, я не имел вещи, которая помогла бы в игре. Сейчас я ею владею, и сейчас я настроен участвовать сам, – Хор понимал, что собеседник не хочет вмешательства в свои дела, но это не волновало. Маршалу Грозового Мира следовало больше знать о проводимых комбинациях, хоть и не хотелось влезать в это после первого раза.

– И что же за вещь? – поинтересовался Эстилис.

– Кольцо с частичкой магии настоящего Эскеранса, – у Мальса была мысль слукавить или навести туман, но против Герцога это не работало.

На лицо последнего проступило изумление.

– Что ж, – медленно произнес Эстилис, и на первых словах в его голосе явственно слышалось волнение, – это возможность либо узнать его, либо напугать.

– Я так и подумал, потому пришел к вам, – сказал Хор безмятежным тоном, однако ему было приятно, поскольку наконец-то удалось удивить Герцога.

Эстилис некоторое время молчал, обдумывая новые перспективы.

– Я мог бы найти ей достойное применение, – наконец проговорил он с осторожностью. – Однако, как я понимаю, вы желаете сами все это проводить?

– Вы верно понимаете, – кивнул Хор. – Я же уже сказал, что вам не верю.

– Верите, – отчего-то последняя фраза заставила Герцога полностью успокоиться, и теперь он уже с прежней усмешкой глядел на собеседника. – Верите, иначе не пришли бы сейчас ко мне. Думаю, кольцо выйдет хорошей приманкой. Я попробую обеспечить визиты людей, которым оно нужно, ну а остальное сделаете вы. Завтра я сообщу детали плана. Кстати, вы знаете, что через два дня в Хас прибывает Регент Объединенного Мира? Церемония посвящения нового Регента произойдет прямо здесь в ближайшее же время.

– Нет, я не знал, – изобразил сдержанное удивление Хор. На самом деле он этого вполне ожидал, поскольку единственным кандидатом в Эссентессеры Грозового Мира оставалась Альта Каэндра. – К счастью, положение Маршала не обязывает готовить встречу и церемонию.

– Маршал руководит контрразведкой, поэтому его обязанность – обеспечение безопасности гостей и наведение порядка в городе, – сухо произнес Эстилис, намекая на то, что все это устраивал он. – Однако я думаю, что у вас найдется время на некоторые организационные дела. В частности, на помощь Зоррендам в обустройстве рабочего места для Регента – вам поможет Лейнор, а я вместо наблюдения за этим отправлюсь на встречу с нашими общими знакомыми. Договорились?

– Договорились, – кивнул Хор.

Следующим пунктом в маршруте стал как раз кабинет Лейнора, где владельца, по несчастью, не оказалось. Мальс оккупировал имеющийся стул и принялся ждать, одновременно раздумывая, как совместить в обучении Альты свое с регентским. В дверь постучали, и он в задумчивости бессознательно ответил:

– Да-да, входите, – и сам понял, как сглупил. Что ж оставалось только посмеяться над этим вместе с вошедшим Лейнором, но тот не спешил входить, а в коридоре слышался какой-то шум и пыхтение.

Через минуту двое людей, вряд ли принадлежащих к знатным родам, втащили в комнату большой ящик и выгрузили прямо на стол.

– Что это? – повелительным тоном спросил Хор, решивший играть роль хозяина кабинета в отсутствие оного.

– Холь-доска, как вы и приказывали, – отчитался один из них.

– Благодарю, – с достойным Лейнора выражением лица произнес Мальс.

Оба человека поспешно вышли, а Маршал Грозового Мира остался наедине с одним из самых ценных предметов в арсенале Регента. Холь-доска готовилась для Эриции Зорренд, но в итоге перешла к Альте Каэндра. Будущей Альте Эссентессер, которая благодаря Маршалу Грозового Мира приобщилась к секретам первых Регентов.

Несколько минут неподвижно просидев перед ящиком, он встал, движимый желанием понять, что это за чудо-вещь. Хор не боялся навредить, ведь он многое знал о холь-доске из той самой книги. Позаимствовав со стола Лейнора ножик, Мальс аккуратно вскрыл ящик, хотя спина от наклона начала возмущаться. К счастью, сам холькрафт был довольно легким, и его удалось вытащить с легкостью.

Знаменитую доску доводилось видеть в Квемере. До соприкосновения с энергией Регента она выглядела так, словно дерево покрыли слоем блестящего серебристого металла, порой вспыхивавшего радужными искрами. Однако все менялось, стоило включиться магии. Мальс знал, что только Регент сможет пробудить эту вещь, чтобы увидеть все нюансы применения магии людьми, однако, может, энергии от человека с особенным даром хватило бы для того, чтобы хоть что-то увидеть?

Рассудив так, Хор осторожно выпустил из часов весь крохотный запас своей магии, и она тончайшим слоем покрыла холькрафт. Тот засветился, металлическая поверхность заколыхалась, словно воды спокойного озера, а среди них Мальс увидел несколько расплывчатых узоров, один из которых не подчинялся ни одной закономерности, вычитанной в книге. Он был совершенно чужим, неестественным… и, наверное, опасным, как те непонятные средства, применявшиеся меранами в войне. Мераны. Это мог быть ответ на вопрос. Кому, как не им, обладать подобной магией?

Хлопнула дверь, и Лейнор Зорренд с удивлением посмотрел на Маршала Грозового Мира, который склонился над работающей холь-доской в чужом кабинете.

– Ещё раз здравствуйте, Маршал, – невозмутимо произнес он. – Я погляжу, вы решили заняться организацией работы Регента? – В этот момент Лейнор шагнул ближе и убедился в том, что доска действительно работает. – Или на этот пост назначили тоже вас? В таком случае вы обгоняете даже своего знаменитого учителя, выполняя сразу две роли Эссентессеров.

– Я способен увидеть лишь жалкую часть того, что доступно Регенту, – вздохнул Хор, словно проведение подобных операций в чужих кабинетах было привычным делом. – Увы, я всего лишь готовлю все к приезду нового Эссентессера. Герцог попросил меня помочь вам.

– Сам, выходит, не желает за этим наблюдать? – Лейнор взял вскрытый ящик и поставил его на пол, вполголоса отметив: – Будет пока мусорной корзиной. – И снова обратился к собеседнику: – Получается, мы сейчас будем следить за тем, как выдворяют Шайнса Зорренда, дабы на его месте утвердить госпожу Регента.

– Госпожу? – приподнял бровь Хор. – Женщина, да?

– Хуже, – посерьезнел Лейнор. – Девушка. Опыта у неё маловато, зато дар с избытком. Я не желаю вас обидеть, однако переизбыток молодых в правительстве чреват неправильными горячными решениями.

– Но свежая кровь правительству тоже нужна, – спокойно парировал Хор. – Жаль, что погиб Алексис Эссентессер: он бы лучше сгодился на эту роль.

– Не уверен, – вздохнул Лейнор. – Хочу быть с вами откровенным: этот молодой человек не смог бы на достойном уровне выполнять свои обязанности. Регент его считала великовозрастным ребенком с крупными способностями, ребенком, которого никто не приучил быть взрослым. Сама Ориаса этого сделать уже не смогла, поскольку сильно опоздала.

– И потому она устранилась от его воспитания? – приподнял бровь Хор. – Впрочем, мы сейчас о другом. О Регенте Грозового Мира.

– Действительно, – кивнул Лейнор. – Об этой даме говорят, что она ответственна и достаточно сдержанна. Будем надеяться, что она подойдет нашему региону.

Мальс лишь неопределенно усмехнулся. Об Эриции Зорренд могли говорить много что, но Эссентессером становилась Альта. О ней доводилось слышать лишь не самую приятную характеристику её двоюродного брата. Впрочем, Толл многих критиковал и вечно подшучивал, так что его слова не следовало воспринимать буквально. Хор видел, что Альта умеет вести себя достойно, когда надо.

– Послушайте, – серьезно произнес Мальс, снова переводя взгляд на холь-доску, которая едва-едва светилась, а все узоры на ней смазались, и лишь яркой кляксой остался тот самый, странный и не поддающийся закономерностям магии Объединенного Мира. – Вы знакомы с теорией отражения энергии на холькрафте? И вы видите вот это пятно?

– Я знаком довольно отдаленно, – нахмурился Лейнор. – Но я вижу, что это немного странное образование. Мне приходилось видеть, как работает Регент, и у неё никогда такого не возникало.

– Это вообще не вписывается в каноны теории, – уверенно произнес Мальс.

Лейнор моментально напрягся, и в его глазах мелькнул неподдельный страх, но черех секунду он уже сменился прежним спокойствием.

– Я встречался с магией, существующей вне канонов, – глухо сказал Лейнор. – И от неё гибли многие и многие солдаты Грозового Мира. Если это опять мераны и если они опять используют эти трюки, то нам будет сложно.

– Что вы можете с этим сделать? – быстро спросил Хор, видя, что пятно начинает таять.

Лейнор, ничего не ответив, погрузил обе ладони в сияние холькрафта и коснулся следа меранской магии. Затем поднял руки, и доска окончательно потухла: кончился запас магии, данной ей Мальсом.

– Если обладатель этой энергии применит её второй раз, то… – Лейнор опять сдвинул брови. – Нет, я не смогу его вычислить, но по механизму обратной цепочки я могу, используя этот мельчайший след магии, ударить по нему.

– И? – требовательно произнес Хор.

– И он умрет.

– Прекрасно, – кивнул Мальс. – Этот человек опасен – чем скорее его не станет, тем лучше. Сделайте это, Лейнор, нам будет только выгода.

– Есть, Маршал, – выпрямился он. И усмехнулся. – Простите, во мне ещё сильны военные привычки. Остается только ждать, когда преступник снова проявит себя. А холь-доску все же надо перенести в будущий кабинет Регента.

***

Эвальда Хор встретил лишь к вечеру: тот сам заявился в кабинет Маршала Грозового Мира, очень возбужденный, с горящими глазами, словно узнал большую тайну или выиграл крупную сумму в карты. Правда, насколько Мальс знал, к картам наследник Мистералей вообще не прикасался.

– Через пару дней в несчастный Хас является Регент Объединенного Мира вместе со всей свитой и нашим будущим правителем, – сообщил он то, что Хору и так было известно. – Кстати, с ними захотела приехать и моя сестра Илана. Надеюсь, ты её ещё не забыл?

– Я помню всех твоих сестер, – тихо ответил Мальс. – Так ты пришел лишь для того, чтобы сообщить мне это?

– Нет, – слегка удивился Эвальд. – Я пришел по твоей просьбе. Мне передали, что ты меня искал, но пару часов назад я был в совсем другом месте. Так для чего я тебе понадобился?

– Мне нужен хороший секретарь, – признался Хор. – Один я со всей этой бумажной работой не справлюсь.

– Гретта Мейер, – даже без раздумий сказал Эвальд. – Не болтлива и хорошо знает свое дело. Когда я искал себе надежного секретаря, много кандидатур перепробовал, так что знаю, кто действительно качественно работает. Я передам, чтобы она завтра пришла к вам.

– Благодарю, – кивнул Хор.

Эвальд некоторое время помолчал, но бесшабашное настроение не дало ему просто так уйти.

– Помнишь наш разговор перед конфликтом на стачке? Если он до сих пор тебе не нравится, можешь сказать, и я прекращу, однако сейчас я настроен прокладывть связь между твоим домом и особняком Хорана – ты не против?

– Я-то не против, но Ровиасу это, кажется, не очень нравится, – вздохнул Мальс. – Мой брат ещё нескоро согласится на дружеские отношения, он был обижен лет десять, если не пятнадцать. Можете ездить в дом, где я родился, сколько вам угодно, но это вряд ли поменяет что-то между мной и Ровиасом. Кстати, он сегодня говорил с Лейнором Зоррендом на какую-то тему, связанную с тобой, и тот выглядел совсем довольным. Меня в дело, разумеется не посвятили.

Эвальд нахмурился и помрачнел.

– Совсем довольным? А пес его знает, отчего он так доволен, вряд ли это что-то хорошее, конечно. Впрочем, в нашей компании произошел не самый приятный инцидент: я наболтал лишнего. Но странно, что Ровиас отправился рассказывать об этом Лейнору. Думаю, мы чего-то не знаем об этой ситуации. Но спасибо, что сказал, – он привычно улыбнулся, совсем придя в норму, и выпорхнул из кабинета.

========== Глава 3. Расшатанное ==========

Юнка сидела прямо напротив неё – светловолосая и синеглазая, с внимательным взглядом, впалыми щеками, бледной кожей и болезненно сведенными бровями. И Юнари, сама себя не понимая, ощущала перед ней непонятную растерянность, потому что этот пытливый взгляд смотрел прямо в душу.

– Ты чего? – тихо спросила она.

– Я хочу к тебе, – призналась шепотом Юнка. Она сидела боком на небольшой скамеечке, придерживаясь рукой за её край и очень прямо держа голову. – Мне здесь больно и плохо. А ты… ты счастлива.

– Почему я счастлива? – Юнари тоже понизила голос до шепота. – Пока что я всего лишь зрительница в спектакле.

– Да, но ты вылечилась, – упрямо произнесла Юнка. – Ты уже забыла, какое это счастье: каждый день просыпаться здоровой. В одном и том же месте, а не в разных мирах.

– Вылечилась? – непонимающе нахмурилась Юнари. – Но… но у меня не было этой болезни.

Девочка качнула головой, на мгновение после этого замерев, словно пережидая боль.

– Ты забыла, – с укором сказала она. – А ведь ты – это я. Ты окончательно переселилась в один из миров, которые раскрывали передо мной свои двери, и теперь тебе хорошо, а про меня ты забыла. Но мне плохо одной. Я хочу к тебе, слышишь?

– Я не понимаю, – выдохнула Юнари. – Ты – сон, который настойчиво является мне в последние дни.

– Я не сон! – выкрикнула Юнка, и в её голосе зазвенели слезы. – Я – это ты! Почему ты меня забыла? Почему?

Юнари окончательно растерялась, боясь ещё больше расстроить свою маленькую собеседницу, но вместе с тем будучи не в состоянии принять то, что она говорила. Впрочем… это же всего лишь сон, который осознавался как сон, а значит, здесь существовали свои правила, своя отдельная реальность.

– Ладно, прости, что-то случилось у меня с памятью, – примиряюще произнесла она. – Со мной вообще творится что-то странное в последние дни. Но я постараюсь больше не забывать.

– Для начала ты должна вспомнить, – Юнка очень серьезно посмотрела на неё. А затем резко подалась вперед, обхватывая обеими руками Юнари за шею.

Прикосновение ледяных пальцев заставило её вздрогнуть, а затем по всему телу словно бы прошелся ток, в голове набатным колоколом застучала боль, и мир медленно скатился в алеющую бездну, оставляя напротив лишь отчаянный взгляд ярко-синих глаз.

Юнари очнулась на своей кровати. Все тело ломило, вокруг плавали цветные круги, и на любое движение организм отзывался головокружением. Это был самый настоящий кошмар, замкнувшийся вокруг прочнейшей клеткой, и Юнари не могла из неё выбраться, как ни дергала замок, как ни царапала железные прутья. Сил не хватало даже на то, чтобы застонать, и она неподвижно лежала, моля небо, чтобы это скорее кончилось. Где-то в недрах разума беспросветной тоской откликнулись застарелые воспоминания, которые Юнари видела впервые.

С ужасом она осознавала, что это никакой не сон, а самая настоящая реальность. И что это действительно когда-то было – болезнь, страдания, постоянный страх выпасть из реального мира и окунуться в беспросветную черноту иных. Юнка не лгала, лгала память, которая утверждала, что в детстве все разворачивалось просто замечательно, пока юная Мистераль не осознавала, что в её семье все не так счастливо, как казалось. Но… что же тогда происходило на самом деле? Юная Мистераль…

Осознания сыпались одно за другим. Она видела себя совсем другой, никакой не дочерью знатного семейства, а просто девочкой, которая сбегала от отца-инженера, а свою фамилию не могла толком выговорить, только помнила, что в ней имелось много букв “л”… Все смешалось – одна реальность, другая, и Юнари Мистераль воевала с буйной Юнкой, но на стороне последней выступала боль и кошмарное состояние, слишком похожее на ту болезнь, которой страдала дочь небогатого инженера.

“Кто я?” – спрашивала у себя она. И не могла ответить – сквозь волны головокружений и смены воспоминаний. Как вышло так, что Юнари претендовала сразу на две прошлых жизни? Издержки дара? Параллельные реальности? Или все же маленькая Юнка, начитавшись в разваленном особняке дневника одной их девушек Мистераль, сочинила для себя её жизнь?

С этой тоскливой мыслью она снова провалилась в безликий сон, где звучали обрывки слов, мелькали чьи-то лица и двигались чьи-то губы.

Окончательно проснувшись, Юнари уже не чувствовала боли, однако не сомневалась, что та была реальностью. Путаница в голове кончилась: и теперь она ошеломленно просматривала выстроившуюся среди мыслей версию прошлой жизни.

Отец, небольшой домик с невысокими потолками, вечное одиночество и приступы странной болезни. Юнка росла – и все становилось только хуже. Она нашла утешение в своих фантазиях, в тех мирах, которые подчинялись её воле, и это давало силы выдерживать беспрестанные погружения в те мрачные реальности, что жили исключительно по своим правилам. Юнка убегала от них, убегала от себя, вселялась в уже умершую девушку из семейства Мистераль. И в результате вышло так, что она окончательно стала членом этой фамилии. Но как? Не был же нынешний мир всего лишь воплощением фантазии?

Юнари медленно поднялась с постели и принялась ощупывать все предметы, находящиеся в комнате. Они выглядели живыми, они принадлежали этому миру. Память нехотя выпустила ещё несколько клочков: совсем расстроенное лицо отца и его губы, медленно произносящие одно-единственное слово: “Прощай”. Это было. А потом были белые потолки, мягкие голоса, странные запахи и отсутствие свободы. В первые дни Юнка чувствовала себя плохо от этого, но потом наступила боль, а странные люди, находящиеся в том месте, умели делать её тише, и за это в душе пробуждалась огромная благодарность. Она наконец-то могла просто спать, а не блуждать по враждебным мирам, каждый из которых норовил оставить в душе след – кровавый, изодранный. Каждый норовил потоптаться по остаткам чувств и мыслей.

А что было потом – Юнари не помнила совершенно, потому что боль и темнота заполнили тогда все. Самое раннее из последующих воспоминаний относилось к их разговору с Рондером Мистералем, но тоже выглядело смазанным и едва понятным, лишь звучало странное уважение в голосе главы фамилии. Потому что он знал что-то, чего не знала сейчас она.

– Так кто же я? – с тоской спросила Юнари у старых стен особняка Ричарделей. – Кто?

***

Игра оказалось вдвойне сложнее, чем предполагалось, потому что в неё включились новые стороны. Большой ошибкой стало бы предположение, что сам Эстилис не имел слабых мест в своей позиции. Имел. Ещё как имел. Его атаковали и спереди, и сзади, а он пытался проскользнуть меж двух огней и использовать один для победы над другим.

А самой большой уязвимостью Эстилис всегда считал незнание. Сейчас, увы, явилось именно оно. На следующее утро после очередной встречи с меранами в лесополосе был найден изуродованный труп человека – его так искромсали, что эксперты затруднялись, проводя опознание, и никто пока ещё не знал, кто это. И уж тем более никто не понимал, за что его убили. Эстилис лишь осознавал, что это жертва меранов, однако они не докладывали ему ни о чем подобном, да и не планировали столь жестокого преступления. Тем не менее, оно произошло.

Знакомый со всеми сторонами этой игры, знающий их примерные цели, имеющий на каждой своих надежных информаторов – Эстилис совершенно не знал, кого и для чего подвергли этой ночью таким мучениям. Или не подвергли. Возможно, тело изуродовали после смерти, но человеку, видевшему пытки меранов, более реальным виделся другой вариант.

Утро было безнадежно испорчено этой новостью. Вдобавок ко всему, Эстилис об обстоятельствах нахождения и исследования трупа услышал чрезвычайно мало: полицейские повиновались Маршалу, а не Герцогу и отказались открывать засекреченные пока данные. Приходилось ждать Мальса Хора, который сегодня опаздывал, и думать, думать, думать, думать. Что могло спровоцировать меранов? То, как он вел себя на последней встрече? Эстилис прокручивал в голове все до единой детали и не видел ответа. Видимо, чего-то он не знал.

Ещё одна новость тоже не вызвала радости: этой ночью от сердечного приступа скончалась Пэлья Аусхассен, и вся тщательно проведенная беседа с ней оказалась ненужной. Судьба словно бы смеялась, легким щелчком разрушая планы, как карточный домик.

В коридоре послышались шаги: Эстилис узнал неторопливую походку Мальса Хора и поспешил выйти из кабинета, дабы перехватить ценного собеседника и получить от него как можно больше информации о новом деле. Маршал тоже был хмур – кажется, он не выспался. Они вместе зашли в приемную Герцога, и последний, плотно прикрыв за собой дверь, негромко заговорил:

– Вы слышали о произошедшем сегодня ночью убийстве?

– Да, слышал, – немного заторможенно отозвался Мальс Хор. – Мерзость. И почему Грозовому Миру все везет на такие вещи? Сначада Проводник, теперь вот это…

– Кея, к счастью, у нас не было, – усмехнулся Эстилис, – хотя корни его преступлений и лежат здесь. Вы думаете, это новый серийный убийца?

– Я был бы рад, если бы это оказалось не так, – помрачнел Маршал.

– А мне кажется, что это наши общие знакомые, – ровно произнес Эстилис. – Очень на них похоже. Подобные останки закапывались на старом кладбище Ценеи каждую ночь, когда шли усиленные допросы. Это в Объединенном Мире пытки применимы лишь к изменникам родины, чья вина доказана, а Эскеранс их очень любил.

Мальс Хор вздрогнул.

– Вы думаете, это был допрос?

– Я это допускаю, – с достоинством произнес Эстилис.

Собеседника опять передернуло.

– Вы не видели фотографии этого трупа, – тихо сказал Маршал. – А я видел. К сожалению.

– А я жил в Ценее, – усмехнулся Эстилис. И добавил: – К сожалению.

На самом деле – к счастью, только для ровного течения разговора и нужного настроя Мальса Хора требовалось так вот красиво лгать.

– Я могу услышать от вас подробности дела? – спросил наконец Эстилис после некоторого молчания.

– Можете, – тряхнул головой Маршал. – Раз уж вам этого так хочется. Тело нашли в лесополосе, никаких следов рядом с ним не оказалось: их просто уничтожил ночной ливень. Труп вряд ли принесли – скорее всего, привезли на автомобиле или телеге, но конретности мы уже не получим. Что же касается состояния самого тела… – Он шумно вздохнул и продолжил: – Лицо изрезано и обожжено до кости, все тело покрыто различными ранами, дар-родинки вырезаны. Одну руку успел обгрызть какой-то зверь, видимо, мелкий: кости целы, а вокруг них просто мочалка из плоти. – Мальс Хор на некоторое время замолчал. Затем сумел справиться со всеми неприятными ощущениями и продолжил: – Это мужчина, молодой, но точный возраст определить нельзя. Умер он при всем перечисленном от разрыва сердца.

Эстилис усмехнулся.

– Не в первый раз я вижу такую картину. Впрочем, Эскеранс сильно ругал своих людей, когда допрашиваемые погибали от разрыва сердца: это означало профессиональную некомпетентность работника, не умеющего правильным образом подбирать физическое воздействие, чтобы человек остался жив.

– Да хватит мне рассказывать все эти страсти, – поморщился Маршал. – Вы думаете, его действительно допрашивали? Но для чего?

– Для чего угодно, – настал черед Эстилиса помрачнеть. – Я этого не знаю, хотя якобы считаюсь командиром хасской сети меранов. Возможно, моя игра не сработала, и не я обманул, а меня обманули.

– А может… – Маршал чуть побледнел. – Может, это действует настоящий Эскеранс?

***

Этой ночью Хор спал кошмарно: болела спина, отыгрываясь за все прогулки и поднятие холь-доски. Он неподвижно лежал в неудобной позе, которая позволяла максимально избежать боли, и в очередной раз клял Кея, из-за которого все это произошло. Когда казалось, что вот-вот удастся заснуть, в позвоночнике снова начинало ныть, и сон слетал. Поэтому утром Мальс встал злой и невыспавшийся. К тому времени спине стало чуть полегче, однако настроения это не улучшило.

На столе его ждала почта, которую следовало просмотреть ещё вчера, однако из-за плохого самочувствия Хор перенес это на утро. Он приметил среди конвертов один, подписанный совсем странно: “Мальсу Эссентессеру от Регента Грозового Мира”. Вряд ли так шутила Альта, все ещё надеющаяся, что останется в Зоррендах. Но кто тогда? Мальс торопливо вскрыл конверт.

“Здравствуйте, господин Маршал! – гласили изящные строчки с обилием завитушек. – На этой неделе я прибываю в Хас вместе с Регентом Объединенного Мира, чтобы принять звание Эссентессера. Будет любезно с вашей стороны подготовиться заранее.

Эриция Зорренд”.

Пораженный Хор перечитывал это письмо снова и снова, постепенно осознавая, что оно не может быть шуткой или ошибкой. Эриция действительно написала его и действительно намеревалась приехать в Грозовой Мир. Почему так вышло – следовало спрашивать у Толла, напортачившего с выполнением операции. Но, похоже, с Альтой Мальс занимался зря.

Планы стремительно рушились. Он не сразу сумел прочувствовать все разочарование, а затем с отчаянием понял что теперь предстоит работать вместе с дамой, которая наверняка на Маршала обиделась. А это значило, что все смелые решения отодвигались лет на пять, если не на десять. Потом Хор вспомнил и о том, что Эриция постарается сделать достоянием общественности его фокус с дирижаблем и связь с Толлом.

Какая-то ошибка в операции поставило под угрозу практически все. И Мальс совершенно не знал, как исправлять ситуацию, как взаимодействовать с Эрицией, как смягчать обострившиеся противоречия. Интриган Эстилис и в такой ситуации сумел бы выкрутиться, однако Хор имел маловато опыта, а к тому же ему недоставало информации.

Кое-как заставив мысли не шарахаться с бессмысленным испугом вокруг всего этого, Мальс начал собираться. Ему требовалось быть сегодня в правительстве, а там следовало прояснить нынешнее положение. Если удастся, конечно. Он подозревал, что вся информация может находиться у Эриции и что ведущая в игре – она, а самому Хору оставалось лишь подчиняться чужим правилам. Сам виноват. Доверился не тем людям. Теперь приходилось расхлебывать.