Текст книги "Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Они просидели молча почти до самого вечера, занимаясь своими делами, и когда солнце совершенно очевидно было на полпути к тому, чтобы скатиться за горизонт, мужчина предложил спуститься и поужинать. Кейне было плевать, особого аппетита он не чувствовал, но, с другой стороны, когда занимаешь себя чем-нибудь, в голову перестают лезть терзающие мысли – после смерти Люце это он довольно быстро понял. Так что глупо было отказываться. И уже там, внизу, ковыряя распластанное по тарелке мясо, он столкнулся с тем, чего ему сейчас никак нельзя было видеть...

Его звали Миал, и он был самозабвенно, абсолютно счастлив. Сын хозяев постоялого двора, светловолосый и светлоглазый, тонкий и гибкий, светящийся тем светом благополучия и наивности, который вспарывал Кейне душу. Миал помогал родителям, собирая со столов посуду, разнося тарелки и выпивку, шутя с гостями, задорно смеясь и словно заливая лучами солнца тесное мрачное помещение.

– Что-нибудь ещё? – расцветая, спросил мальчик, подлетая к столику некромантов, и Кейне поймал взгляд его глаз цвета васильков.

Большие и глубокие, с длинными пушистыми ресницами, смотрящие на мир честно, ожидая от него чего-то чудесного и волшебного. Кейне невольно стиснул кулаки.

– Нет, спасибо, – процедил эктос сквозь зубы.

– Ещё вина, – усмехнувшись, мягко сказал Деамайн, всматриваясь в юное сияющее лицо с тонкими аккуратными чертами.

Кейне знал этот взгляд слишком хорошо, и он знал последствия, к которому он обычно приводит. Но делать ничего не собирался. Внутри была не то чтобы апатия, а радостная, острая злость, ширящаяся при одной лишь мысли о том, что может старший некромант сделать с этим чёртовым ребёнком.

Но спустя пару минут, когда на столе появилась бутылка, ничего не произошло. Мужчина просто поблагодарил, не делая никаких предосудительных попыток сблизиться, и Миал отошёл от них, вернувшись в центр зала, откуда уже через несколько мгновений донёсся его звонкий, беззаботный смех.

– Миал, дорогой, не мешай гостям! – притворно строго окликнула мальчика мать, выходя из кухни.

– Я им не мешаю, – с детским упрямством ответил тот, хмурясь и тем самым вызывая смех у сидевших за столом постояльцев.

– Он не мешает, – улыбнувшись, ответил бородатый мужчина лет пятидесяти, судя по виду, какой-то мелкий торговец из западных земель.

Женщина вздохнула и, покачав головой, ушла обратно на кухню, а Миал, как ни в чём не бывало, вновь принялся сновать туда-сюда по залу, искрясь жизнью, будущим и беззаботностью. Поймав в очередной раз взглядом фигуру мальчика, Кейне, поморщившись, встал из-за стола.

– Я иду наверх, – безапелляционно заявил он Деамайну, и тот отпустил его, не сказав ни слова.

Потом они оба сидели в комнате, словно ничего не было и не будет, и старший некромант умело делал вид, что верит этой маленькой лжи, хотя прекрасно видел, что наживка проглочена. Когда город мягко и окончательно обняла ночь, а комнату осветили жёлтые свечи, Кейне, встав с кровати, накинул дорожный плащ.

– Куда ты? – изогнув бровь, спросил Деамайн.

– Неважно, – бросил ученик, выходя за дверь.

Лура тихо заурчала в углу, беспокойно прижимая уши к голове, и мужчина, глянув на неё с нисхождением, довольно улыбнулся: всё получалось гораздо лучше, чем он планировал...

В темноте он не был хищником и не был крадущейся тенью. Он был самим собой: укутанный в плотный плащ сын Смерти, ступающий по каменной мостовой и зовущий свою жертву. Песня душ – так зовётся его магия. Это голоса умерших, тихие и вкрадчивые, проникающие в сердце и затуманивающие разум. На самом деле они не сильные, и любой маг бы мог их почувствовать и отклонить, не поддаться. Но цель Кейне – не маг.

Здесь был тихий переулок, заканчивающийся тупиком, в череде домов и изгибов улиц, залитый серебряной тьмой и усыпанный тонким слоем снега. Спокойное дыхание расплывалось из-под глубокого капюшона белым облачком, растворяясь в морозном воздухе, и в хрустальной полуночной тишине раздался хруст чужих шагов.

– Привет, – откидывая капюшон, Кейне выдвинулся вперёд, гадая, насколько быстро его узнают.

– Здравствуйте, – в очарованном, безэмоциональном под действием песни голосе не слышалось страха.

Кейне, усмехнувшись, подошёл вплотную к жертве, обрывая магию и ломая, в щепки разнося равнодушие мальчика. Миал, вскрикнув, отшатнулся назад. Он не знал, кто такой Кейне, но безошибочно чувствовал угрозу. Он не помнил, как пришёл сюда, но одного лишь взгляда на это место было достаточно, чтобы запаниковать.

– Что происходит? – севшим тихим голосом произнёс Миал, дрожа всем телом, и Кейне, ловя осколки ужаса в наивных глазах, усмехнувшись, провёл пальцами по покрасневшей от мороза коже щеки.

– Что вы хотите? – пискнул мальчик, попытавшись отстраниться, но одним сильным, жестоким движением некромант развернул его спиной к себе, заломив руку.

Юное тело забилось, Миал закричал, но откуда ему было знать, что звуконепроницаемый купол поглотит малейший шорох? Его голос, срывающийся и звонкий, захлёстывал Кейне, будоражил кровь и заставлял губы расплываться в садистском довольном оскале. Чужая боль, чужое несчастие и понимание того, что он рвёт наивность и веру в чудо на куски, как тоненькую простую рубашку на гибком теле, били в голову дурманящей волной.

Кейне вцепился пальцами в худые обнажённые плечи, покрытые мурашками, рванул тканевый, совсем непрочный пояс штанов и почувствовал под пальцами ещё сохранившую тепло бархатистую кожу, на которой пока только пробивались тоненькие, слабые волоски. Невинное юное тело... сейчас Кейне прекрасно понимал, что в таких находит Деамайн.

С размаху, ни мало не заботясь об отчаянно брыкающемся, но слишком слабом Миале, Кейне вжал его тело в каменную стену, царапая выступающими краями грубой кладки костлявую грудь, а сам навалился всем весом, вжимая себя в этого мальчика, упиваясь его ужасом и болью и плавясь в сладкой эйфории от того, что сейчас окончательно растопчет, уничтожит его детское, неправильное счастье и смех. В тишине ночи раздался жалобный судорожный всхлип...

В темноте отчётливо блестели дорожки слёз. Миал дрожал, но вовсе не от холода. Сломленный и отчаявшийся, переполненный болью и страхом, он, не в силах ничего сделать, просто плакал, почти беззвучно, уже не пытаясь защититься. Всё то, что вызывало ненависть Кейне, бесследно исчезло, и сейчас это маленькое солнце, которое так радовало всех, растоптанное и униженное, прижалось к холодной стене, царапая о камни тонкую кожу.

«О, Высшие...»

Кейне, закрыв лицо руками, отступил назад. Внутри него всё переворачивалось от отвращения, дикого презрения к самому себе и к тому, что он пытался только что сделать. Как он мог быть настолько слеп, что позволил подобному случиться? Насколько сильно он был опьянён ненавистью, что решил выместить её на этом мальчике? И это не сущность некроманта, бесполезно всё сваливать на неё. Это просто он сам, такой жалкий и слабый, настоящая тварь и сволочь, жестокая и беспринципная. Кем бы он стал, если бы довёл до конца задуманное? Если бы вошёл в это тело, разрушая его жизнь окончательно... как бы он жил дальше?

– Миал... – нерешительно, осторожно Кейне дотронулся до худого плеча и мальчик вздрогнул, прижавшись к стене, пытаясь отстраниться и одновременно зная, что никуда теперь не деться.

И Кейне готов был рвать зубами свои руки от отчаяния и боли, которую доставлял ему вид своей по глупости выбранной жертвы.

– Посмотри на меня, – тихо, едва слышно попросил некромант и Миал, сам не понимая, почему, обернулся. – Прости. Я не должен был этого делать, и ты ни в чём не виноват. Просто... просто мне сейчас так плохо...

Кейне, не думая, чересчур сильно сжал руку мальчика, а потом, увидев, как тот скривился от боли, торопливо отпустил её, опомнившись. Да, он виноват, он очень виноват и ужасен, но он может это исправить. Пока ещё может.

– Смотри мне в глаза, – добавляя в голос часть силы, потребовал некромант и, поймав испуганный загнанный взгляд, зашептал на своём шипящем древнем языке самой Смерти, призывая все имеющиеся силы и выскребая, вырезая те куски воспоминаний, которые сам же подарил случайно попавшемуся на его пути счастливому ребёнку.

Он был рад, что может всё исправить и залечить все раны, используя собственную кровь. Он был рад, что не зашёл дальше и что вовремя остановился, потому что свою память ему не стереть. И он был благодарен безвольно повисшему на его руках Миалу, потерявшему сознание после такого серьёзного применения силы, потому что этот мальчик, сам не понимая этого, объяснил Кейне простую вещь: его боль – это не повод уничтожать счастье окружающих. Она только его, и она не должна затрагивать невиновных. А вот виновные... виновные будут ползать у его ног и умолять, чтобы он их убил и закончил те мучения, которым их подвергнет.

Первые мысли о том, что его план провалился, у Деамайна появились ещё когда он почувствовал мягкую, светло окрашенную вспышку силы, но тогда мужчина не придал ей особого значения. Когда же дверь в комнату отворилась и сианская волчица, вместо того чтобы заскулить и вжаться в угол, рванулась к Кейне, радостно повизгивая и подпрыгивая, некромант окончательно понял, что что-то пошло не так.

«Идиот...» – мелькнула злобная мысль и он, едва сдерживая гнев, аккуратно спросил ученика:

– И где ты был?

– Гулял, – парень усмехнулся, понимая, насколько глупо звучит подобный ответ.

«И что тебе помешало его изнасиловать?!» – кричало всё внутри Деамайна. По его мнению, план был идеален. Он обращался к самой сущности некромантии – разрушению и унижению других, к черпанию энергии из страданий и боли. Но так в чём же проблема?

– Деамайн... – Кейне, подойдя к постели учителя, опустился на её край, легко и небрежно, как если бы беседовал с равным, – я не собираюсь становиться таким, как ты.

– Почему же? – с деланным равнодушием поинтересовался мужчина, хотя внутри у него всё кипело.

– Я не считаю, что это – тот путь, по которому мы должны идти, – ответил Кейне, избегая испытующего взгляда чёрных глаз.

– Вот как…

Ученик встал с кровати и прошёлся по комнате, скрестив руки на груди. Его шаги были нетерпеливыми и резкими, а губы сжались в тонкую ниточку. По красным волосам расходились яркие блики и Деамайн, присмотревшись, отметил, пытаясь хоть как-то разрушить это гнетущее молчание:

– Тебе стоит подстричься.

– Я отращиваю, – бросил Кейне, не останавливаясь и наверняка даже не понимая, что именно сказал.

Неужели и правда забыл? То, какими длинными были его волосы при их первой встрече, и что тогда это означало для затравленного странного мальчишки, которого боялись все в городе. «Научи меня контролировать это», – с мольбой в голосе просил тогда Кейне, желая избавления, и Деамайн обещал, что сделает именно так, не говоря о том, что никакого избавления давать ему не собирается. И вот теперь Кейне снова отращивает волосы, но больше уже не верит учителю, не следует слепо каждому его приказу. Он повзрослел, и старые методы наверняка больше не сработают. А значит, пора обращаться с ним как с равным. Пора перестать думать о том, сколько ему лет. Для некроманта возраст не важен, магия Смерти едина для всех них. А значит нужно петлять и хитрить, нужно строить планы у Кейне за спиной и воплощать их так, чтобы ученик думал, что идёт по собственному пути.

«Главное – чтобы он пробудил силу. А потом уже всё будет намного проще».

Цепляясь за эту мысль Деамайн ещё не понимал, что Кейне задался теми самыми вопросами, который его учителю никогда даже не приходили в голову: сколько на самом деле в некромантии боли? Сколько в ней жестокости? Сколько должно быть в ней смерти? Предназначено ли им быть безжалостными эгоистами, которые плюют на чужие жизни и судьбы, или же «я – некромант» служит всего лишь предлогом и прекрасным оправданием тех ужасов, что изначально живут в душе? Не получается ли так, что узнав о своей силе маг просто перестаёт себя контролировать и делает всё, что захочется, прикрываясь тем, что это – не он, а всего лишь его сила, а раз так, то ничего не поделать.

Потому что Кейне не мог поверить, что быть некромантом с самого начала значит быть тем, кого он в себе увидел сегодня, прижимая к холодной стене Миала. Ведь когда-то, когда в комнате в школе с ним рядом жил рыжеволосый светлый целитель, Кейне был совсем другим. Он был сыном Смерти, но к жизни относился совсем иначе. И если даже вспомнить детство, то он, забитый и презираемый всеми мальчик, хранил в сердце что-то доброе и никогда, никогда не помышлял об убийстве… до тех пор, пока в его город не пришёл Деамайн.

========== Глава 4 ==========

        Здравствуйте, мои читатели!

Сегодня у меня для вас две небольшие новости, одна из которых приятная, а вторая не очень. Давайте начнём с плохого ^__^’’’

К сожалению, я до сих пор без беты, поэтому и эта глава также появится перед вами в совершенно непонятном состоянии. Заранее прошу прощения за то, что опять так получилось T__T

Более приятная же новость заключается в том, что я подумываю над продолжением ориджинала «Вселенная для двоих». В первую очередь, конечно же, его появление и содержание зависит исключительно от вас, поэтому мне бы очень хотелось, чтобы вы высказали своё мнение по этому поводу либо здесь, в комментариях, либо в моём дневнике в созданном мной опросе. Главным образом, конечно же, меня интересует, нужно ли продолжение в принципе или сам ориджинал и так выглядит законченным и незачем героев больше мучить. В остальном же полностью полагаюсь на ваши пожелания и личное мнение ^__^

Приятного прочтения!

Страшно было просто до ужаса. И сколько Алрис себе ни приказывал, сколько ни пытался убедить себя в том, что он – крутой шпион и грозный мститель, легче не становилось. Кто же знал, что так тяжело предавать, пусть даже и ненавистного тебе человека. Особенно когда знаешь, что в случае чего смерть – отнюдь не самое страшное, что тебя ожидает. Даже не хотелось думать, что будет, если Кейне узнает о том, что за интриги сейчас плетут вокруг него. Некромант безжалостен, он уничтожит всё на своём пути. И даже у такого прекрасного мага как Мастер против него нет никаких шансов. Поэтому Алрис был чрезвычайно осторожен, несмотря на то, что Кейне совершенно откровенно пренебрегал им и предоставлял почти полную свободу передвижений. А зря.

Алриса учили быть шпионом. Учили, как притворяться, как скрывать намерения и магию, как взламывать защиту, как выискивать информацию и как потом её передавать. Таких как он вообще немного, в каждом королевстве всего несколько человек, и поэтому неудивительно, что Кейне ничего не подозревал, тем более что официально Алрис был простым боевым магом-эна. Однако здесь, в Эрисхайне, что-то шло совсем не так, как должно было идти. Алрис пока не понимал, что именно происходит, он просто чувствовал себя крайне неуютно. Его отточенные инстинкты давали сбой, его поведение выстраивалось всегда по какой-то иной, непонятной схеме, а чувства, его простые человеческие чувства, которые парень обычно с лёгкостью душил в себе, вырывались на свободу в самый неподходящий момент. Вот, например, как сейчас…

Всегда в разных местах, но неизменно в самом обычном доме на самой обычной улице, в самой обычной комнате он встречал его – человека, лица которого никогда не видел. Потому что если некромант поймает его или ещё кого-нибудь из организации, подобную информацию он с лёгкостью извлечёт из их памяти, а это значит, что их борьба будет проиграна, едва начавшись. Поэтому Алрис воспринимал подобную конспирацию как должное: и то, что постоянно менялись места встречи, и то, что остальных исполнителей, выполняющих иные задания, он тоже не знал, так же, как и они его. Объединенные одной целью, нитями прочной сети они накрыли город, дотянувшись до всех его углов. Наверное, у них есть название. Но Алрис его никогда не спрашивал. Главное, что он с ними и что он ближе к главной цели, чем кто-либо другой.

– Я ждал тебя, – раздался из темноты спокойный голос.

– Простите…

– Не за что извиняться. Ты пришёл, когда смог.

Мастер сел на обтянутый синим вельветом простой диван, предложив Алрису кресло и парень, как всегда чувствуя себя неловко, пристроился на самом краешке, вцепившись пальцами в колени.

– Итак, что ты смог узнать? – задал главный вопрос Мастер, и юному шпиону потребовалось немало усилий для того, чтобы сдержать дрожь.

На самом деле, узнал он не так уж много, тем более что прошло всего четыре дня и, пожалуй, ему почти нечего было сообщить главе организации. Устройство замка, расположение кабинетов, которые использовал Кейне, охрана (точнее, её почти полное отсутствие), Халлроны, Деамайн и непонятная девушка в розовом…

– Алеит, – Мастер выплюнул это имя с презрением, – глава клана Охотников на некромантов. Хотя, учитывая, что Охотников всех истребили, главой её вряд ли можно назвать…

– Но почему она с эктосом?! – не выдержав, вскрикнул Алрис, нарушая все правила приличия.

– Слишком долго рассказывать. Возможно, в другой раз, – сухо ответил Мастер, – тем более что меня гораздо больше интересует то, что мне можешь поведать ты.

Алрис смутился.

– Боюсь, я рассказал всё, что мне удалось узнать. Прошло так мало времени…

Комнату наполнила идеальная тишина, и юный маг совсем растерялся, не зная, как себя вести и что сейчас нужно делать.  Ждёт ли Мастер от него ещё чего-то? Или все слова уже сказаны и пора уходить?

Мужчина вдруг что-то шепнул, и по телу Алриса прокатилась волна холодной дрожи, которую он поспешно унял усилием воли. Закружилась голова, но лишь на мгновение, и как только комната вновь приобрела более или менее чёткие очертания, Мастер тихо произнёс:

– Не сочти меня грубым, но… король проявлял к тебе особый интерес?

Алриса словно ударили под дых. Он застыл в кресле, сжавшись, чувствуя, как невероятно зашкаливает пульс и как кровь стремится к лицу, окрашивая его в насыщенный красный. Что он мог ответить на этот вопрос? Правду? Сказать её другому человеку было ещё невозможнее, чем признаться самому себе. Признаться в том, что он спал с некромантом. Ладно бы ещё простое изнасилование, его можно было бы оправдать огромной разницей в силе, сказать, что всё равно он ничего не мог поделать… но та реакция тела, странная и непонятная, до сих пор не давала Алрису покоя. И вроде бы он уже принял её, нашёл извинения для себя лично, но они казались такими жалкими, когда он собирался сказать их Мастеру, что воздух отказывался выходить из лёгких и складываться в звуки. Проявлял ли Кейне к нему особый интерес? На столе, с удушающей лентой на шее, «да» и «ещё»…

– Нет, – карие глаза смотрели открыто и смело, искренне и решительно. – Он не проявлял ко мне никакого особого интереса.

Мастер задумчиво помолчал пару мгновений, а потом, махнув рукой, сказал:

– Хорошо. Тогда ты можешь идти.

И Алрис встал, неторопливо и размеренно, как всегда спокойно покинув дом. Он держался идеально, он не показывал своей слабости, и лишь когда улица увела его вдаль, туда, где ничто уже не напоминало о Мастере, парень, дрожа и едва держась на ногах, прижался к каменной стене какого-то дома, даже не заметив, что грубая кладка поцарапала ему локоть. Это всё было слишком…

«Как я мог соврать ему?! – билась в голове запоздалая мысль. – И зачем я вообще это сделал? Чего я боялся? И почему получилось так правдоподобно? Ведь он предупреждал меня, готовил к подобному исходу и я уже всё решил. Ради Эвелин, ради Совельдейма… и что теперь?»

А теперь его ждал Кейне. Тот, кого он ненавидел и из-за кого он соврал Мастеру. И если всё получалось так плохо, если чувство вины грызло изнутри, то можно же как-то исправиться, можно что-то сделать… например, доказать свою ценность как шпиона. Алрис, глубоко вздохнув, отошёл от стены, напоследок скользнув по ней пальцами и поморщившись от сухого, неприятного ощущения.

Что он умеет? Он умеет добывать информацию. Лучше многих других, потому что именно этому его и учили. А значит, он должен постараться, особенно после того, что натворил. Почему-то как только дело касалось некроманта, все полученные в Академии знания превращались в ничто, а все навыки таяли, оставляя после себя лишь жалкую пустоту, в которой Алрис вновь чувствовал себя ничего не умеющим десятилетним мальчишкой. И от этого нужно было избавляться как можно скорее. Понятно, что ему страшно. Но разве не учили его бороться с этим? Да, у него было маловато практики: к моменту разрушения столицы Совельдейма он едва-едва успел закончить обучение и получить диплом. По-хорошему ему нужны ещё были годы, чтобы оправдать свою специализацию. Но Мастер выбрал именно его, а значит что-то в Алрисе всё-таки есть. Ему доверяют, и поэтому стоит потрудиться и перебороть себя, чтобы оправдать подобное доверие. Конечно, сломя голову никуда бросаться не стоит, но сегодня Высшие явно были на стороне парня: придя во дворец, он узнал, что король куда-то уехал и вернётся, судя по всему нескоро. И тогда маг-эна решился…

Пройдя в свою комнату и тщательно закрыв дверь, он извлёк из подпространства обвитый металлическим узором сундучок и слегка стиснул его пальцами по бокам, так, что со стороны это могло бы показаться простым и ничего не значащим жестом. Короткая вспышка – и вот уже крышка открылась, позволяя владельцу добраться до содержимого. На первый взгляд оно было совершенно обычным: какие-то листки, перья, исписанные рунами палочки и браслеты. Но при верном использовании эти предметы буквально творили чудеса… особенно покрытые рунами продолговатые кусочки дерева.

Алрис, протянув руку, бережно взял один из них, положив на ладонь и осторожно водя пальцем по искусно переплетённым линиям. Мало кто умел изготавливать такие предметы, мало у кого хватало на это мастерства и таланта. Но у Эвелин они были. Лучший руно-маг в своём королевстве, она знала толк в изготовлении артефактов. Алрис был уверен, что через несколько десятков лет её работы встанут в один ряд с шедеврами прошлого, и точно также будут бродить по городам, деревням и лесам охотники, выискивая браслеты, ножи, кольца и деревянные ящики, изготовленные простой девушкой из Совельдейма, уничтоженного руками некроманта королевства на Западе.

Алрис, тяжело вздохнув, сунул деревянную палочку в карман. Туда же отправилась несколько листков пергамента и, наконец, на пальце мага оказалось простое, тонкое металлическое кольцо с небольшим чёрным камнем посередине. Кольцу нужно было сказать имя. Имя того человека, о приближении которого оно должно сообщить. И Алрис, поднеся его к губам, тихо шепнул:

– Кейне.

Камень сверкнул зелёной вспышкой и тут же погас, затаившись и дожидаясь своего часа. Что ж, больше медлить было нельзя.

Алрис, покинув комнату, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никаких следящих заклинаний нигде не поставлено, двинулся к своей цели. Несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы пропустить кого-нибудь из малочисленных слуг, а чуть позже, на лестнице, он потратил почти пять минут на то, чтобы обмануть Оповещатель, который непременно сообщил бы Кейне о том, что к его кабинету кто-то направляется. Но Алрис бы не был шпионом, если бы не умел обходить подобные заклинания, пусть и высочайшего класса. Тем более что главное испытание ожидало его впереди…

Дверь. На первый взгляд совсем простая, из плотного тёмного дерева, обитая по краям металлом и раньше использовавшаяся явно для других целей. Очевидно, некромант сознательно избегал роскоши королевских палат и выбирал себе что-то попроще, ориентируясь больше на функциональность и удобство, чем на внешний вид. Эта дверь была последней преградой на пути к желанной комнате, в которой, Алрис был уверен, есть немало тайн или хотя бы каких-то ценных подсказок, за которые Мастер будет ему благодарен. Вздохнув, маг вытащил из кармана деревянную палочку.

Она тихо, едва ощутимо вибрировала, откликаясь на магию некроманта, а руны, выведенные инструментом Эвелин, мерцали нежным голубым светом, спокойным и умиротворяющим. Алрис шагнул к двери и затаил дыхание: сейчас ему нужно быть очень, очень осторожным. Сковав на мгновение собственную магию, так, как его учили в Академии, он быстрыми, чёткими движениями коснулся палочкой каждого угла двери, слыша тонкий, бьющий по ушам свист. Сила всколыхнулась, конец палочки вспыхнул и тут же погас, обуглившись и потрескавшись, и на том месте, где раньше было просто тёмное дерево, Алрис увидел рисунок защитного заклинания. Оно напоминало паутину, тонкую и плотную, но было всё же значительно слабее, чем парень себе представлял. Можно было бы подумать о какой-то ловушке, которую маг пока не заметил, но Алрис, поколебавшись пару мгновений, решил, что, скорее всего, Кейне просто слишком самоуверен: он не рассчитывал, что к его кабинету кто-то осмелится подойти и поэтому защиту поставил хоть и мощную, но не самую выдающуюся. По крайней мере, Алрису на практике случалось видеть образцы и повнушительнее.

Парень, отойдя на пару шагов, выставил вперёд руки, чувствуя, как покалывает пальцы струящаяся по телу сила, готовая обратиться в поток заклинания, и, сделав глубокий вдох, принялся читать нараспев строчки, которые во всех королевствах знало, наверное, не более пары десятков человек. Они взывали к самой сути магов, поднимая те пласты энергии, которые обычно спали где-то внутри, приходя на помощь лишь в критических ситуациях. И Алрис был намерен использовать их для совсем необычного дела: он должен был сделать защитное заклинание некроманта своим. Перетянуть паутину по-своему, но так, чтобы предыдущий хозяин не заметил, подстроить её под себя, вплести свою силу в эти нити, чтобы контролировать всё, что будет происходить здесь. Если он всё сделает правильно, то даже эктос, каким бы сильным он ни был, не заметит ничего, и Алрис сможет спокойно наведываться сюда время от времени, а при необходимости привести с собой кого-нибудь. Главное всё сделать правильно…

Тонкая паутинка всколыхнулась, протяжно заскрипев, угрожающе зашептали поставленные некромантом нити, сверкая тёмно-зелёными искрами, и Алрис вдохнул густой, тяжёлый запах тлена, от которого кружилась голова и перед глазами всё мутнело. В сознании замелькали беспорядочные образы: вспышки пламени, костлявые руки, чёрная бездна, на дне которой шевелится что-то липкое и склизкое, пустые глазницы черепа, виселица, укоризненные глаза затянутой в чёрное платье женщины, перекрёсток, луна, залитый кровью снег, могила. Алрис попытался вдохнуть, но воздуха вокруг уже давно не было. Разевая рот и пытаясь ухватить хоть немного кислорода, маг упал на каменный пол у самой двери, на которой кружилась насмешливо паутина, звеня и смеясь. Из неоткуда вдруг появилась тонкая, безумно хрупкая женская рука с короткими аккуратными ноготками, и когда она сильно, уверенно схватила Алриса за подбородок, сотни хрустальных браслетов ударились друг о друга, звоном разносясь по всему узкому коридору. Парень, из последних сил, попытался отвести её в сторону, отодвинуться, переполненный поглощающим без остатка животным страхом, но белые глаза на холодном лице лишь недоумённо посмотрели на него, врываясь в душу, и Алрис истратив остатки воздуха в лёгких на короткий жалкий вскрик, потерял сознание.

Когда Алрис открыл глаза, он увидел потолок, окрашенный предрассветными сумерками. Под спиной было мягко, что позволяло сделать вывод о том, что лежит он явно не в коридоре. Глубоко вздохнув, маг повернул голову.

Комод, на котором были расставлены всякие безделушки, купался в розовом свете начинающегося дня, а по стенам бежали длинные тени, выплетающие замысловатый узор. Они дотягивались до самого дальнего мрачного угла комнаты, в котором, скрестив ноги, сидел на стуле правитель Эрисхайна, смотря прямо на своего телохранителя. Алрис вздрогнул.

– Ваше Величество… – чувствуя неприятную сухость во рту, произнёс он, понимая, насколько далеко его игры зашли на этот раз.

– Что ты делал около моего кабинета? – последовал спокойный вопрос, в котором не было совершенно никаких эмоций.

– Я… искал вас, – сглотнув, ответил Алрис. – Я ваш телохранитель, и моя обязанность быть рядом с вами.

«Он не поверит…» – обречённо понял парень, чувствуя, как сжимается всё внутри и как отчаянно колотится сердце, отстукивая последние секунды своей жизни. Кейне, ничего не ответив, встал.

И только сейчас Алрис заметил, насколько просто, совершенно не по-королевски некромант выглядит. Обычные джинсы, какая-то тёмная футболка и распущенные, свободно растекающиеся по плечам и груди красные волосы. Кейне можно было спутать с нормальным парнем, одним из многих тысяч, ведь в скудном освещении комнаты, да ещё и на таком расстоянии, даже разноцветные глаза казались однотонными.

– Быть рядом со мной? – Кейне, подойдя, сел на край кровати, смотря прямо на своего телохранителя. – Так будь, маг из Совельдейма…

Тяжесть чужого тела, навалившаяся раньше, чем Алрис успел это осознать, вызвала непонятную, необъяснимую реакцию: кровь внутри словно вскипела, обдав жаром, и дыхание несмело замерло, будто боясь спугнуть, разрушить это мгновение. Лицо Кейне оказалось совсем рядом, разноцветные глаза теперь различались совершенно отчётливо, манящие и притягивающие без остатка.

«Только не целуй…» – пронеслось в голове у Алриса, но было уже слишком поздно. Вопреки ожиданиям, Кейне был осторожен и нетороплив, он не пытался доказать свою силу, не мучил и не унижал, но в груди было невыносимо больно, так, словно туда вонзили десяток ножей, и Алрис не мог понять этого чувства, которое всё никак не хотело проходить, терзая его и заставляя стискивать пальцами чужие плечи.

«Чёртов некромант…»

– Это будет не так, как в прошлый раз, – раздался тихий шёпот и парень вздрогнул, поняв, о чём говорит Кейне.

Это значит, что всё будет снова, его унижение и боль, и почему-то было совсем не легче, несмотря на то, что во второй раз. Так не должно быть…

Зашуршала ткань снимаемой футболки и Алрис невольно остановил взгляд на сильных мышцах, раньше скрытых от него. Тело Кейне был слишком, просто невероятно хорошо натренировано. Всего восемнадцать: он ведь на три года младше запутавшегося шпиона и при этом выглядит и ведёт себя так, как будто умеет и знает намного больше… хотя, наверное, так оно и есть.

На груди Кейне, в районе сердца, отчётливо выделялся рваный круг шрама. Странно было видеть такую отметку на некроманте: Мастер говорил, что они способны залечивать любые раны. Но этот след… вероятно, у него своя особая история…