Текст книги "Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Дверь скрипнула и в комнату кто-то вошел. Кейне, а может Алрис. Или кто-то из прислуги, которая следила за порядком. Каю было плевать, он даже не поднял головы. Они все приходили сюда несколько раз в день, и он уже привык.

Тихие шаги прошуршали рядом и остановились около тела Деамайна. Дальше не было слышно ни звука.

– Ты ведь Кай, да? – раздался детский голос, показавшийся оглушительно громким, и предсказатель вздрогнул.

– Ты меня знаешь? – младший Халлрон посмотрел на того, кто решил почему-то с ним заговорить.

Человек стоял к нему спиной, но по росту, да и по голосу можно было понять, что это подросток. Девочка или мальчик – не совсем ясно, но Кай не испытывал особого любопытства по этому поводу.

– Знаю, – подтвердил подросток. – Учитель рассказывал мне о тебе.

«Учитель?» – удивлённо подумал Кай, и тут же понял, с кем встретился.

Он знал, что у Деамайна на воспитании есть мальчик. Об этом все перешёптывались, наполняя простые слухи самыми грязными подробностями, но Кай ни в одну не верил. Он даже не настаивал на том, чтобы Деамайн их познакомил, считая, что мужчина всё сам сделает, когда придёт время. Он искренне верил в то, что любимый человек не станет его обманывать, и что у него есть причины не показывать Каю своего нового воспитанника. Так что этот мальчик, стоящий у тела некроманта, и есть тот самый Хэния. Сирота из Хайтендарта, не наделенный ничем кроме, по слухам, редкой красоты.

– Ты узнал о его смерти сегодня? – спросил Кай, вставая.

– Да. Кейне рассказал мне обо всём.

Голос мальчика дрожал, и предсказатель понимал, что его сдерживает лишь присутствие постороннего человека. Внутри у Хэнии явно был целый океан эмоций, которые он никак не мог выпустить, поскольку знал, что находится не один. Эта черта Каю очень, просто безумно напоминала кое-кого…

– Ты с самого начала знал, что он некромант? – спросил предсказатель, подходя ближе.

– Да, – ответил Хэния. – Он спас меня своей магией, поэтому я с первого дня понимал, кто он.

Кай усмехнулся и встал рядом с Хэнией, смотря на тело того, кто так его обманывал все эти годы.

– Меня он тоже спас, – сказал он мальчику. – И я не думал, что настанет день, когда я его полюблю. Меня все осуждали за это, но мне было плевать… Тебе, наверное, тоже?

Хэния вздрогнул, понимая, что Кай даже не сомневается в его чувствах к Деамайну. Он совершенно точно уверен, что Хэния влюблён, и он не ошибается. Наверное, всё дело в том времени, которое он провёл рядом с учителем. В конце концов, этот парень был с Деамайном намного дольше, он знает его несравнимо лучше и понимает, что к нему невозможно было оставаться равнодушным.

– Я не знал почти никого, кроме него, – просто ответил Хэния, вздыхая, – поэтому меня никто не осуждал. И сейчас, когда его нет, я не могу решить, что мне делать…

Кай понимающе улыбнулся, хотя мальчик, смотрящий только на тело, и не мог этого видеть, и, желая его утешить, мягко опустил руку на его худое плечо.

Хэния вздрогнул от неожиданности, а потом повернулся, глядя на Кая снизу вверх. А предсказатель вдруг почувствовал, будто земля уходит у него из-под ног. Эти черты лица, эти искажённые синим освещением глубокие глаза, аккуратные тонкие губы… Он был моложе, гораздо моложе, чем Кай тогда видел. Но его всё равно ни с кем нельзя было перепутать. Предсказатель поражённо ахнул, застыв словно статуя, и в этот момент комнату вдруг накрыло плотным, молочно-белым светом, который скрыл всё, что в ней находилось: и стены, и убранство, и Деамайна. Лишь одно было видно отчётливо-ярко: высвеченные этим непонятным светом лиственно-зелёные огромные глаза…

– Ты уверен, что поступил правильно, давая ему такую силу? – тихо спросил Алрис, садясь рядом с Кейне и борясь с диким желанием взять его за руку, или просто прикоснуться.

– Да, – коротко ответил Кейне, потирая переносицу.

– Сомневаюсь, – тут же резко бросил Алрис. – Дал ему силу и тут же влил зелье, сковывающее её!

Король-некромант посмотрел на своего бывшего телохранителя рассеянным взглядом и пробормотал:

– Я это сделал ради него. Он имеет право проститься с Деамайном перед похоронами, но силу свою сдерживать пока не может. На то, чтобы он этому научился, уйдут месяцы, если не годы. Если бы я не дал ему зелье, он бы не смог пойти к Деамайну, вот и всё. Он бы вообще никуда выйти не мог.

Несколько минут они просидели в молчании, и Алрис чувствовал, что должен что-то сказать, что он обязан это сделать. Но он не мог придумать, что именно. Он боялся утешать Кейне, потому что помнил, чем это закончилось в прошлый раз, но он не мог видеть его таким угнетённым.

– Я подарил этому мальчику проклятье, – сломленным голосом вдруг произнёс эктос. – Я сломал ему жизнь…

– Он сам сделал этот выбор. Ты говорил ему, что он может отказаться, – возразил Алрис.

Но Кейне словно его не слышал, тихо продолжая:

– Обучение некромантии жестоко, в нём полно того, что даже представить страшно. Но иначе нельзя. Попросту нет иных способов овладеть даром. А потом, через несколько лет, ему предстоит Испытание. Ему предстоит то же, через что прошёл я, потому что я готов на что угодно поспорить, что для него самое главное в жизни – любовь…

– Так почему тогда ты предложил эту силу ему?! – закричал Алрис, вскакивая.

Нет, он не был удивлён словами короля. Он всё это слышал ещё тогда, когда Кейне протянул мальчику чёрную сферу с лениво отдыхающей внутри силой и начал объяснять, чем опасен дар некроманта и что Хэния потом встретит на своём пути. Алрис просто был взбешен тем, что Кейне, отдав силу последнему ученику Деамайна, теперь сокрушается по этому поводу, мучается угрызениями совести. Так не должно было быть.

– Ты мог сам взять её! Мог отказаться, в конце концов, чтобы она нашла себе другого мага! Варианты были, но ты выбрал именно этот! – кричал Алрис, не думая ни о последствиях, ни о жестокости своих слов.

– Если она найдёт другого мага, мы не сможем её контролировать. Смерть не простит мне, если некромант из-за меня сойдёт с пути. Я должен их направлять. Всех, а особенно эктосов, – вздохнул Кейне. – А брать силу себе – это слишком. Это нарушает все законы этого мира, это – прямой вызов Высшим. Я не считаю, что способен бросить его, и уж тем более не считаю, что должен это делать.

– Но ты же хотел возродить своего целителя! – неосторожно воскликнул Алрис, и тут же прикусил язык.

Кейне смотрел на него так, словно готов был уничтожить немедленно, и впервые за всё это время бывшему шпиону стало по-настоящему страшно. Эктос всегда с ним лишь играл, играл с ним и Деамайн, но сейчас Кейне на самом деле готов был его убить. Алрис сглотнул и притих.

– Я бы не смог вернуть его, – отвернувшись, сказал Кейне бесцветным голосом. – Это не из-за недостатка силы, и уж тем более не из-за недостатка знаний и умений. Я бы… – голос Кейне неожиданно сорвался, и некромант закрыл лицо руками.

Он сидел в кресле, сгорбившись, и выглядел самым несчастным и убитым горем человеком на земле. В Алрисе невольно проснулось сострадание, ему захотелось броситься к эктосу и сделать хоть что-то, лишь бы его утешить. Но он просто стоял, потому что знал, что ничем не поможет.

– Как я могу оживить его, Алрис? – не отрывая рук от лица, произнёс Кейне, и голос его был полон боли. – Он был целителем, он был воплощением жизни и света. Да, он принимал меня когда-то как некроманта, он когда-то смирился с моим даром и с тем, что я убиваю людей. Но ему это очень тяжело далось, я видел. Внутри него всё кричало о том, что от меня нужно убегать прочь, но он остался… А тогда ведь я убил человек восемь всего, не больше, да и Алеит позволил спасти. И то он едва не ушёл от меня. А теперь…

Кейне вновь замолчал, и Алрис уже думал, что продолжения не будет. Но в этот самый момент некромант вдруг оторвал руки от лица, и, запрокинув голову и кусая губы, договорил, глотая текущие по лицу слёзы:

– А теперь, когда я отнял столько жизней, когда я разрушил Дорвель… Теперь, когда число моих жертв измеряется тысячами, ты думаешь, он смог бы меня принять и простить?! Мог бы принять собственное воскрешение, давшееся ценой стольких жертв?!

Алрис замер, не в силах пошевелиться. Он не мог описать того, что творилось внутри. Ему было дико больно, ему было страшно, и ещё он чувствовал, что понимает Кейне. Всё это сочеталось с тем, чего уж точно не должно было быть: Алрис чувствовал ненависть. Жгучую и острую, невероятно сильную и плотную, которая билась внутри и не могла найти себе выхода. Потому что её объект был мёртв уже больше трёх лет.

– Это твой выбор, – сказал он Кейне побелевшими губами, – смирись с ним.

Алрис стиснул кулаки, и, чувствуя, что не может больше здесь находиться, выслушивая сожаления о жизни бывшего любовника Кейне, он вышел, не закрывая дверь, и торопливо зашагал по коридору, убегая прочь от этой комнаты, от плачущего Кейне и от самого себя. От того себя, которого он напрочь отказывался принимать.

_________________________________

Эта глава последняя в уходящем году, поэтому, пользуясь случаем, ещё раз поздравляю всех с наступающим праздником и надеюсь, что мы с вами и дальше будем вместе ^__^

========== Глава 27 ==========

Её малыш был прекрасен, несмотря на то, что ей все говорили. Ей припоминали и поспешность её брака, и молодость мужа, и её личную молодость, а также то, что она так сильно торопилась с беременностью. Никто не хотел ей помочь, никто не думал её поддерживать. Даже супруг, которого она выбрала, особого рвения не проявлял. Но сейчас всё это было неважно, потому что перед Алеит лежал маленький, трогательно смотрящий на неё наивными серыми глазами сын. Девушка, взяв его на руки, удовлетворённо почувствовала приятную тяжесть его тела, доказывающую, что всё это происходит с ней на самом деле.

– Милая, ты не спишь ещё? – донёсся из коридора заспанный голос мужа, и девушка, вздохнув, ответила:

– Тайрон никак не может уснуть. Ложись, а я приду потом.

Муж возражать не стал.

Алеит, мигом о нём забыв, улыбнулась маленькому наследнику их рода, и, чмокнув его в щёку, начала ласково укачивать. Некоторые женщины доверяли такое своим мужчинам, но этот ребёнок был только её, и она ни в коем случае бы не позволила кому-то иному приблизиться к нему хоть на шаг. Он – единственное, что дорого ей, он – последняя надежда их клана, который был истреблён некромантами. Было что-то крайне справедливое в том, что Мастер убил Деамайна, этого выродка, который уничтожил всех Охотников Эрисхайна и соседних королевств. Считалось, что такое провернуть невозможно, но учитель нынешнего короля, казалось, был создан для того, чтобы опровергать подобные мнения.

Тайрон, пискнув, предпринял попытку заплакать, явно увидев, что мать отвлеклась от него, и Алеит, опомнившись, поспешно всеми силами начала его убеждать, что это не так. В итоге концерт так и не состоялся, а ещё через полчаса малыш, наконец, уснул, и был заботливо переложен в кроватку. Его мать, стараясь не шуметь, выскользнула из комнаты и посмотрела на часы: времени у неё оставалось достаточно.

Зайдя в гардероб, который, не смотря на то, что она была замужем, в основном занимали её вещи, Охотница зажгла свет и принялась одеваться. Скользнул вниз домашний халат из плотного южного шёлка, и Алеит, как любая нормальная женщина, взглянула в большое зеркало на своё отражение.

В молодости были свои преимущества: например, материнство не оставило на ней никаких следов. Тело быстро пришло в форму и не потеряло своей свежести и прелести. Разве что небольшая грудь теперь стала намного больше, а в самой худой фигуре появились округлые женственные черты. В общем, как и раньше, Алеит была красивой. Красивой за одним лишь исключением...

Когда взгляд добрался до шеи, девушка поморщилась, словно от боли: уродливый шрам, пересекавший её на самом видном месте заставлял Охотницу всегда носить что-то, что прикрывает его. Это были высокие воротники, плотные шёлковые ленты и многое другое, до чего только может додуматься женщина, отчаянно скрывающая свой недостаток. Но этот шрам был и напоминанием. Напоминанием о том, кто с ней всё это сделал.

Алеит стащила с вешалки сначала длинное чёрное платье, а потом, передумав, остановилась на обычных брюках и водолазке: чем свободнее двигаться в одежде, тем лучше. Тяжелый каскад невероятно прекрасных платиновых волос она безжалостно заплела в косу, которая скрадывала немалую часть этого роскошества. Но внешность сейчас была последним, о чём думала Алеит: этой ночью ей предстояло совершить многое, и нельзя было допустить, чтобы такая глупость как красивая причёска помешала выполнить задуманное. Едва стукнуло два часа ночи, как девушка покинула дом.

Она шла по улицам ночного Авертри, не встречая никого на своём пути, но тем ни менее прислушиваясь к каждому шороху и подмечая всё, что могло бы представлять хоть какую-то угрозу. Идти ей было не то чтобы далеко, но учитывая то, как петляли улицы, путь занял почти сорок минут. За это время она оказалась в совершенно другой части города, недалеко от восточной стены, в пустынном и неприглядном месте.

Остановившись здесь, Алеит прислушалась и ещё раз внимательно всё вокруг осмотрела, а потом, убедившись, что рядом никого нет, она достала из сумки два плотных свёртка и потянула на себя бечевку, которой они были обмотаны. Зашуршала бумага, открывая содержимое доверенных ей предметов, а с противоположной стороны стены донесся лёгкий, едва слышный шорох. Вниз, прямо к ногам Алеит, скользнула неясная тень, а следом ещё одна. Но вместо того, чтобы закричать и испугаться, девушка, рванув на себя из свёртков два потока чёрной ткани, быстро завернула в неё таинственных пришельцев.

– Я рада, что ты пришла вовремя, – раздался женский бархатистый голос.

– Я не могла опоздать, Лайла, – спокойно ответила Алеит. – Это тот, кого ты обещала привести?

– Он самый, – подтвердила южанка. – Надеюсь, его молодость тебя не смущает?

– Это неважно, – отмахнулась Охотница. – Мы должны идти.

Алеит торопливо зашагала по выложенной камнем мостовой, а следом за ней бесшумно последовала и Лайла, не отпуская от себя ни на шаг ещё одного спутника, закутанного в чёрную материю так, что не было видно совершенно ничего. В кармане южанки лежал заветный ключ, который она то и дело трогала, словно боялась, что он вот-вот исчезнет, а на сердце была радость: план подходил к завершающей стадии. Осталось совсем чуть-чуть, совсем немного... И принцесса Ханаан была этим довольна.

При воспоминаниях о принцессе Лайла затрепетала, хотя давно приучила себя на задании убивать все эмоции. Когда шпионка принесла правительнице добрые вести, Ханаан была очень благосклонна. Настолько, что захватывало дух. Лайла до сих пор помнила её гладкие чёрные волосы в своих пальцах и горячие мягкие губы на своих губах. Она помнила сахарный вкус поцелуя и то, как отчаянно забилось её сердце: она, безжалостная убийца, сделанная словно из стали, в этих объятиях была слабее котёнка. Наверное, именно поэтому Ханаан не позволила им продлиться слишком долго.

Принцесса отправила её сюда со своим благословением, и Лайла не была намерена проигрывать. Ей нужна была смерть некроманта, во что бы то ни стало.

– Я надеюсь, ты всё приготовила? – спросила она у Алеит, и Охотница лишь самодовольно усмехнулась.

Но что-то было в её поведении такое, что Лайлу смущало. Она привыкла чувствовать фальшь, и сейчас знала, что Охотница что-то недоговаривала.

– Что тебя беспокоит? – прямо спросила шпионка, и Алеит сбилась с шага. – Только не думай, что можешь мне соврать.

Охотница прикусила губу, борясь с тем, что билось глубоко внутри неё, а потом, решившись, тихо произнесла:

– Поклянись, Лайла. Поклянись жизнью, что если я погибну, то ты возьмёшь на воспитание моего сына. Я расскажу тебе, что делать.

Эти слова были вполне ожидаемыми, но всё равно южанка не смогла не почувствовать невольное восхищение мужеством этой девочки. Она ведь молодая совсем, младше самой Лайлы на шесть лет, а в таком возрасте этот весьма существенная разница. И при этом она сильная. Необычно сильная для хлипких женщин Эрисхайна.

– Я клянусь, что воспитаю твоего сына, если ты погибнешь, – чётко произнесла девушка, и по её телу прокатилась дрожь, вызванная откликом силы.

Алеит, кивнув, зашагала дальше, теперь уже гораздо увереннее, и вскоре и так почти незаметная троица совсем потерялась из виду, растворившись в лабиринте улиц Авертри, так и не увиденная никем.

Кристофер Халлрон не был в ярости, он не суетился и никуда не бежал, не орал и не бил антикварные вазы. Хотя повод был, и более чем серьёзный. Причина его необыкновенного спокойствия звучала довольно цинично: он уже давно смирился с тем, что его семья, так или иначе, связана с некромантами. Казалось бы, что после смерти Деамайна всё должно измениться, и действительно изменилось. Только в худшую сторону.

– Я никогда не слышал о том, что некроманты могу образовывать с кем-то магическую пару, – произнёс Кристофер, смотря на Кейне.

Эктос, устало вздохнув, откликнулся:

– Я тоже, поверьте.

– Я не понимаю, как так могло получиться. Их разница в возрасте, место рождения – всё это настолько далеко… То, что они встретились, можно назвать лишь чудом, – не сдавался мужчина.

– Я бы назвал это Деамайном, – парировал король, прекрасно понимая, что отец Кая прав. – Я спрашивал вашего сына, и он сказал мне, что видел Хэнию в своих видениях всю жизнь. Он несколько младше, чем Кай думал, но это совершенно точно он.

Кристофер откинулся в кресле, на секунду прикрыв глаза и медленно выдохнув, а потом, вновь взглянув на Кейне, сказал:

– Но разве это не противоречит законам магии? В паре должен быть «огонь» и «вода», две силы, поддерживающие друг друга, в которых одна ведущая. Но у Кая нет активного дара! Помимо предвидения он владеет лишь самыми минимальными способностями к магии. Он совершенно несостоятелен в бою.

Взгляд эктоса вдруг стал неожиданно резким и проницательным, и он медленно, словно взвешивая каждое слово, ответил:

– Я так не думаю.

Кристофер с недоумением посмотрел на него, и некроманту пришлось пояснить:

– Полагаю, что всё это – вопрос тренировок. Сила Хэнии уже на уровне эктоса, и как только он научится ей управлять, он будет способен на такое, что поддержка ему будет не нужна. Что же касается Кая, то я полагаю, что у него разовьётся способность к краткосрочным предсказаниям. Проще говоря, к предвидению самых ближайших действий противников. Это было бы наиболее понятным вариантом. Ну и, конечно, эмоциональная связь, которая должна быть между партнёрами, позволит вашему сыну контролировать Хэнию и не давать ему выходить за рамки…

Кристофер вдруг фыркнул и горько рассмеялся. С того момента, как ему рассказали новость о Кае, он впервые проявил несдержанность и позволил эмоциям взять верх над сдержанностью.

– Прости, Кейне, – извинился он, и в его голосе всё ещё чувствовались искры невесёлого смеха. – Я думаю, что ты забываешь об одной важной детали: и Кай, и этот Хэния были самым тесным образом связаны с твоим учителем. Они впитали его принципы, особенно южанин. Ему не так много лет, и он будет вести себя так, как Деамайн его учил. Я не думаю, что можно говорить о каких-то рамках. Мы получили магическую пару, которая будет непревзойдённой по своей мощи и, боюсь, по жестокости.

Кейне стиснул зубы: слова Кристофера попадали чётко в цель. Он и сам понимал, что именно получится из Кая и Хэнии, и он знал, что с этим непременно нужно что-то делать. И при этом было совершенно очевидно, что повлиять теперь на них будет очень непросто, хотя бы потому, что мальчик-эктос Кейне не то чтобы ненавидел, но явно недолюбливал. Собственно, король это заслужил: он никогда не относился к этому ребёнку по-человечески, всегда показывал, что не хочет, чтобы Хэния находился рядом с Деамайном. У него были на то свои причины, далёкие от тех, что южанин себе воображал, но этого ему уже не объяснить, он всё равно не поверит. Остаётся лишь надеяться на то, что необходимость в обучении заставит Хэнию прислушаться к Кейне, позволит ему хоть немного проникнуться теми идеями, который тот хотел бы до него донести.

– Я сделаю всё, чтобы это изменить, – жёстко сказал некромант, и глаза его решительно сверкнули.

Кристофер помолчал, а потом вдруг сделал невероятное: подойдя к Кейне, он взял его за плечи и посмотрел ему прямо в глаза. Впервые за всё время мужчина позволил себе настолько приблизиться к некроманту, и, несмотря на то, что Кейне был намного сильнее, ему стало не по себе. Просто Кристофер был взрослым, по-настоящему взрослым мужчиной, которого нельзя было не уважать. Деамайна Кейне не уважал из упрямства, директора школы из принципа, но перед уважением к Кристоферу не нужно было искать оправданий. И вот это уважение рождало внутри непонятый страх: страх разочаровать.

– Боюсь, что уже слишком поздно, – произнёс мужчина, и Кейне подавил желание сжаться в комочек. – По крайней мере, я не верю в то, что изменить можно Кая. За эти годы Деамайн сотворил из него кого-то, кого я попросту не узнаю. Мне горько говорить это, но сейчас я слабо чувствую в нём своего сына, как на обычном, земном уровне, так и на магическом. Когда Деамайн ушёл, Кай стал главой его рода, как единственный представитель. Связь с Халлронами у него теперь ослабла в разы, и я не знаю способа вернуть всё на свои места.

Кристофер вздохнул, и, отпустив Кейне, отошёл, но перед этим некромант успел разглядеть в его глазах все те чувства, что там поселились. И ничего хорошего там не было.

– Кай стал очень жестоким, расчетливым и циничным. Деамайн отравил его, а я не смог этому помешать. Я не уверен, что сможешь и ты.

Кейне осознал вдруг, что, оказывается, задержал дыхание, слушая эти горькие слова, в которых не было ни одного, с которым он был бы не согласен. И за ними было столько боли, что он едва не сказал Кристоферу о том, что ему жаль. Но вовремя удержался.

– Ты должен изменить Хэнию, – произнёс мужчина. – Он в этой паре главный, от него будет зависеть, по какому пути пойдёт Кай. Но самое главное даже не это… – Кристофер тяжело вздохнул. – Главное в том, что магическая пара сильнее тебя. Пока ещё нет, но станет. Воспитанный по правилам Деамайна, Хэния получит власть. Ты знаешь, что нас всех тогда ждёт.

Кейне вздрогнул и медленно кивнул. Он об этом подумал сразу же, как только узнал о случившемся около тела учителя инциденте. Тогда, в той комнате, где он сидел и раздумывал о словах Алриса, мощный энергетически выброс походил на настоящий смерч, который сносил всё на своём пути. И это на таком расстоянии! Ещё не понимая, что произошло, Кейне стрелой слетел вниз, распахнул двери и застыл, поражённый тем, что перед ним открылось: маленький и хрупкий Хэния, стоящий напротив высокого и мужественного взрослого Кая. Окружённые сиянием, они были отделены от всего остального мира, они поедали друг друга глазами, не видя больше ничего вокруг. Нарастал прилипчивый сладкий напев, раздражающе бьющий по ушам и кажущийся будущей паре райской музыкой. Кейне хотел что-то крикнуть, словно надеялся, что может ещё чему-то помешать, но в этот момент Кай наклонился, совершенно уверенно, будто так и надо, и накрыл губы Хэнии своими. Его не смущала разница в росте, в возрасте, его не смущало то, что они стояли напротив трупа Деамайна. Предсказателя вело влечение, первое влечение, которое непременно возникало между магической парой. Связь, физический контакт, эмоциональная близость – вот три составляющих того, ради чего создали их Высшие. Только вот Кейне не мог понять, по каким же причинам Высшие создали именно такую пару.

В тот момент король с болью понял, почему именно Деамайн не трогал Хэнию. Учителю плевать было и на угрозы эктоса, и на все его слова. Не было в нём и отцовского инстинкта. Он просто хотел, чтобы мальчик остался девственником, вот и всё. Конечно, невинность не обладает каким-то магическим сверх-значением, но определённая важность в ней есть: она позволяет привязывать к себе, пусть и на несколько примитивном силовом уровне. В сочетании же со всеми остальными факторами, то, что Хэния переспит в первый раз именно с Каем, позволит мальчику привязать к себе предсказателя ещё сильнее. По сути, это будет уже абсолютный союз, которому нечего противопоставить.

– Кай! – закричал Кейне, бросаясь вперёд, и его голос вывел парня из того магического транса, в котором он находился.

Вздрогнув, предсказатель отстранился от Хэнии, и на его лице медленно начало проступать непонимание и растерянность. Он попросту не мог осознать, как всё это могло произойти. А вот в изумрудных глазах Хэнии, когда южанин повернулся, понимания было столько, что у Кейне сжалось сердце. Деамайн его готовил… готовил этого мальчика быть магическим партнёром-лидером.

– Хэния, Кай… – сухо произнёс Кейне, не узнавая собственного голоса, – нам нужно поговорить.

Увидев, что оба мага смотрят на него с недоумением, король прибавил:

– Немедленно.

Сегодня в доме была буря. Она была тихой, если можно так сказать, какой-то глубинной, потому что на поверхности всё было идеально спокойно и ровно. Всё такое же приветливое утро с солнечной погодой, которой вообще было плевать на происходящее, всё такие же умеренные приветствия. Всё было абсолютно как всегда. И именно поэтому Алисандр задыхался.

Он не мог здесь находиться, он не мог переносить больше этого, не мог делать вид, что ничего не произошло. Он понимал, что нужно растрясти Нэя, растрясти Кристофера, хоть как-то вернуть их обратно в реальный мир, но одновременно понимал, что ему это не по силам. Он совершенно не знал, что делать.

Вчера Кейне сказал пробуждающему о том, что теперь будет с его братом. Нэй был бледен, как снег, и молчалив, как могила. Он ничего не сказал некроманту, лишь сидел, судорожно переплетя пальцы и смотря в одну точку на полу. Губы сжаты в ниточку, мышцы напряжены… Он ни слова не сказал Кейне даже тогда, когда эктос уходил. Более того, он ни слова не сказал Алисандру. Точнее, ни слова о Кае.

Нэй отвечал на бытовые вопросы. Отвечал спокойным, ровным тоном, лишённым хоть какой-то окраски. Но он молчал, как только Алисандр пытался хоть как-то коснуться темы о его брате. Лаур попытался раз, попытался два, а потом перестал, понимая, что всё бесполезно. До Нэя не достучаться, он слишком надёжно закрылся в себе, настолько надёжно, что Алисандр не мог припомнить, когда же с его партерном было что-то подобное. Партнёром… Теперь слово «партнёр» в этом доме было окрашено тёмными цветами.

Алисандр, думая об этом ночью, отвернувшись к стенке просто потому, что устал смотреть на каменную спину Нэя. О, он как никто другой понимал, что значит быть магической парой. Они с Нэем жили друг для друга, они дышали вместе, они творили магию как единое целое. Их связь была сильнее смерти, сильнее чужих подстановочных связей, созданных магами бывшего короля, и она соединяла их плотной надёжной нитью, отделяя от остального мира и делая особенными. Они счастливы просто быть рядом, они понимают друг друга с полуслова, и этого никому никогда не понять. Это не любовь, это что-то за гранью, и если Кай испытывает к Хэнии хотя бы половину того, что Алисандр и Нэй чувствуют друг к другу, то он пропал. Пропал безнадёжно. И Нэй понимал это точно так же, как и его партёр.

Алисандр пытался выйти на контакт, хоть каким-то способом привлечь внимание Нэя. Но ему теперь не нужны были ни разговоры, ни секс. Он потерял брата, теперь уже по-настоящему потерял. Кай принадлежит другому роду, он принадлежит своему магическому партнёру, и больше уже не принадлежит Халлронам.

Пробуждающий теперь действительно готов был вернуться к тем временам, когда Кай был с Деамайном. Тогда брат был непривычно холоден и жесток, но он всё-таки был ещё братом. А теперь чужие, после стольких лет, после всех событий этих лет. И, казалось бы, что Деамайн ведь тоже некромант, и что нет большой разницы между тем, кому отдать Кая. Но разница была огромной, как пропасть, и именно эта жестокая реальность не позволяла Нэю жить.

– Нэй… – тихо позвал своего партнёра Алисандр уже в который раз, подходя к дивану, на котором он сидел.

Реакции не было никакой.

Тогда, в одном отчаянном порыве, Алисандр припал к его губам, целуя так, чтобы показать всю свою огромную любовь, нежность, желание быть рядом и делать Нэя счастливым. Как угодно, любыми способами, потому что ради него он готов был умереть не раздумывая. Если бы он хоть что-то мог сделать! А сейчас… сейчас просто хотелось вернуть партнёра к жизни, вывести из того ледяного мира, в котором он был.

Алисандр прервал поцелуй и с мольбой посмотрел в дождливо-серые глаза. Оттуда несло лишь стальным безучастием.

– Прости, Алисандр, – сказал Нэй без всяких эмоций. – Давай не сейчас.

========== Глава 28 ==========

Всё началось с того, что он увидел Кейне с Аланом Рованом в коридоре. Представитель великого рода был, как всегда, наряден, распутен и крайне мил. Его каштановые волосы, волнами рассыпающиеся по плечам, яркие зелёные глаза и стройное, идеальное тело – всё это бесило Алриса просто до умопомрачения: Алан Рован, в отличие от него самого, был достаточно красив, и ему в последнее время перепадало всё больше и больше внимания короля, к неудовольствию остальных фаворитов и бывшего телохранителя.

Алрис не понимал, как Кейне может спать с таким, как Алан. Неужели просто внешности достаточно? Видимо, да. И поэтому каждый раз, видя, как эктос уводит в свою спальню томно смотрящего на него парня, Алрис тихо злился, чувствуя, как крепнет желание сделать хоть что-то, чтобы изменить это.

В последнее время, после смерти Деамайна, после того, что случилось с Хэнией, Кейне словно с цепи сорвался. В его спальне каждую ночь был кто-то, с кем он явно не дела государственной важности обсуждал. Если честно, то сначала Алрис с замиранием сердца ждал того момента, когда настанет и его очередь. Это ведь казалось очевидным: Кейне не скрывал, что заинтересован в нём, все эти разговоры и поцелуи свидетельствовали о его намерениях откровеннее некуда. Но в том-то и было дело, что от Алриса король отдалился. Просто перестал обращать на него внимание и всё. Не приглашал к себе, не пытался как-то поговорить. Он вообще словно забыл о маге из Совельдейма после того разговора, когда вновь всплыло имя Люце. И Алрис не хотел этого принимать.

Не меньше двух недель ему понадобилось для того, чтобы понять причины своей ярости, причины того, почему он себе не может найти места. Всё началось со вполне определённого сна, после которого парень, открыв глаза и почувствовав, как свело всё внутри от нестерпимого желания, понял простую вещь: он хочет Кейне.