Текст книги "Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Алисандр мысленно вздохнул: Халлрон-младший со временем стал дальше от семьи, чем даже сам Алисандр, который официально её членом считаться не мог. Он был полностью погружен в свои отношения с Деамайном, крутился в самом водовороте интриг и заговоров и вообще был закрыт ото всех, не делясь ни своими мыслями, ни чувствами. Совершенно холодный, словно растерявший все эмоции и при этом чувствовавший себя, кажется, совершенно комфортно. Впервые познакомившись с ним, Алисандр даже представить не мог, что со временем краснеющий и стеснительный мальчик превратится в того, кто сейчас стоял перед ним…

– Кейне мог бы выбрать в телохранители меня, – вернулся Лаур к теме некроманта.

– Ты же знаешь, как он к тебе относится, – Кай взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, – Дина, его прошлого телохранителя, убили, а ведь парень был очень силён. Полагаю, что и новый продержится недолго, так что Кейне бы не стал рисковать тобой. Думаю, он просто не хочет заморачиваться и брать кого-то, о ком ему придётся заботиться. Так что, Нэй, можешь сегодня пойти в этом костюме, а возможность надеть другой у тебя появится совсем скоро.

Алисандр с партнёром переглянулись.

– Иногда мне кажется, что ты не мой брат, – сквозь зубы процедил Нэй.

– Мне тоже, – парировал Кай, – но этикет обязывает нас появиться вместе, так что я буду ждать вас внизу.

Когда дверь за младшим Халлроном захлопнулась, на несколько секунд в комнате воцарилась идеальная тишина, а затем Нэй, выругавшись, торопливо, путаясь в пуговицах, застегнул первую попавшуюся рубашку (она оказалась зелёной) и, набросив сверху пиджак, бросил:

– Идём.

Алисандру оставалось лишь последовать за ним.

– Деамайн на него слишком сильно влияет, – раздражённо пробормотал Нэй, пока они спускались по лестнице.

– Ну, не думаю, что во всём можно винить только его одного…

«…и к тому же мы ничего не можем сделать…» – закончил Алисандр мысленно, но, похоже, по его глазам партнёр всё и так понял.

В карете, украшенной золотыми цветами и прочей ерундой, они трое в полном молчании добрались до дворца. Отец сказал, что подъедет чуть позже, но по тону его было понятно, что он вообще не хочет появляться на этом приёме.

А у места проведения торжества тем временем собирались экипажи. Расхаживали туда-сюда пышно одетые дамы, пересмеиваясь и щеголяя богатыми нарядами, отдельно от них на одной из террас стояли мужчины, спокойно и чинно обсуждая какие-то дела. Многие из присутствующих, Алисандр знал, Кейне ненавидели, многие завидовали, а ещё довольно значительная часть побывала у некроманта в постели, и кое-кто, судя по откровенному виду, не прочь был туда вернуться. В намерениях последних сомневаться не приходилось: ключ к постели – это ключ к власти, и, кажется, власть была столь соблазнительна, что ради неё можно было лечь даже под сына Смерти.

– Кай! – раздался рядом низкий бархатный голос, и предсказатель, засияв, обернулся.

Старший некромант на этот раз несколько изменил своим привычкам. Вместо более привычного идеально-чёрного наряда на нём был тёмно-зелёный костюм и белая рубашка, а чёрные волосы, всё такие же густые и длинные, разбавила редкая седина: всё-таки ему уже было за сорок, и возраст давал о себе знать. Но взгляд, этот гипнотизирующий взгляд тёмных глаз, оставался прежним – цепким, бездонным и бесстрастным, и над ним, похоже, время было безвластно.

– Нэй, Алисандр, – почтительно обратился некромант к каждому, чуть склонив голову, и магической паре осталось лишь ответить на это.

Деамайна они не любили, оба. Что-то было в нём совсем иное, чем в Кейне, и именно в нём нашли пристанище те самые тёмные силы, которых все так опасались. И, казалось бы, оба они были некроманты, причём нынешний король даже сильнее, и крови во время войны на их руках было наверняка поровну… но при виде Деамайна хотелось убежать. А при виде Кейне остаться и быть рядом.

– Кай, нам нужно поговорить, – спокойно произнёс старший некромант, подавая предсказателю руку, и парень, не говоря ни слова, последовал за ним.

– Ты заметил, что с тех пор, как Кейне стал королём, Кай начал ночевать дома? – спросил Нэй у Алисандра словно невзначай, как только Деамайн отошёл достаточно далеко.

Лаур вздрогнул.

– Что ты хочешь сказать? – чувствуя, как замирает сердце, произнёс он, невольно всматриваясь в спину уходящего предсказателя и пытаясь понять, о чём они с некромантом могут беседовать.

– Кай всё реже стал бывать у него. И на ночь всегда возвращается домой, что бы ни случилось. А ведь даже во время войны Деамайн всегда находил на него время, приходил каждый день, даже когда…

– Я помню, – поспешно оборвал Алисандр партнёра, оглядываясь по сторонам.

Сейчас было не лучшее время и место развивать эту тему, тем более что на террасе появилась служанка и вежливо попросила всех пройти в зал.

– Ты думаешь, Деамайн хочет расстаться? – тихо шепнул Алисандр Нэю, занимая своё место у края роскошного ковра, устилающего путь до трона.

– Не знаю, – также тихо ответил тот и, замолчав, принялся искать взглядом брата.

Собственно, это как раз было очень легко сделать: Кай стоял рядом с Деамайном, у самого трона, привлекая всеобщие взгляды и ничуть этого не смущаясь. По его серым глазам, совершенно пустым, невозможно было понять, какие именно чувства он сейчас испытывает.

«Как они похожи…» – внезапное понимание этого факта отозвалось болью в сердце Нэя. Сейчас, видя Деамайна и Кая так близко, в официальной обстановке, и имея возможность их сравнить, он замечал, что в брата словно переселилась часть души сына Смерти, что он стал подобен тени некроманта. И это было совсем не то, чего Нэй для него хотел.

Но разве могли они что-то сделать?..

Просыпался Алрис медленно, собирая себя по кускам. Голова болела просто невыносимо, тело предательски ныло, а внутри было так погано, что хотелось просто умереть. Он вчера переспал с Кейне. От одной этой мысли можно было себя возненавидеть.

«Надо было сказать ему… чтобы убил…»

Но уже поздно было сожалеть. Кроме того, кому станет легче после его смерти? Пока он, специально обученный разведчик, жив, пока он здесь, он может отомстить за всё. За тысячи жизней, за растоптанное королевство, за Эвелин и за собственную слабость… Кто же знал, что желание тела может быть настолько сильнее ненависти…

«…откуда в тебе это, маг из Совельдейма?..»

Алрис сжался в комок, жалко и униженно: к такому его никто не готовил. Он никогда не думал, что его тело может так среагировать, и он до сих пор не понимал, что с ним тогда произошло. Возбуждение, дикое желание вспыхнуло в нём словно спичка, из неоткуда, совершенно нелогично. И это было невыносимо. Алрису одновременно хотелось и было страшно поверить, что всё, что с ним случилось – какая-то особая магия Кейне. Потому что если это так, то значит, что он сам не виноват, но, с другой стороны, тогда некромант сможет повторить это вновь, когда угодно…

В дверь постучали.

– Да… – слабо откликнулся Алрис, протирая глаза, и к нему в комнату шагнула вчерашняя служанка.

– Его Величество просили передать вам… – девушка щелчком пальцев вытянула из подпространства какой-то ворох ткани, – чтобы вы надели вот это. Они ждут вас у входа в тронный зал к двум.

Она подождала его реакции, но вскоре, поняв, что это бессмысленно, ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь. И только тогда Алрис нашёл в себе силы встать. Первым, на что упал его взгляд, было настенное зеркало, и он поспешно отвернулся. Жалкий и растоптанный – он не хотел себя таким видеть. Он посмотрел на ворох одежды и решил сначала, что ни за что её не наденет, а потом вдруг…

«Совсем ребёнок!» – ехидно прошептал внутренний голос, и маг, стиснув зубы, двумя шагами преодолел расстояние, отделяющее его от стены. Он заставил себя смотреть на отражение, растрепанное, со следами пальцев и укусов на плечах, потерянное и прошедшее через руки некроманта. Это всё – он, и нет смысла прятаться под одеяло и убеждать себя, что там тебя никто не найдёт. Он такой, какой есть, и он сделал то, что сделал. И от того, что он будет винить себя, легче ему не будет.

«Я теперь рядом с ним. Как и хотел Мастер, я подобрался достаточно близко. Я буду с ним днём, если понадобится, то и ночью, и однажды настанет час, когда он будет лежать передо мной, хватая ртом воздух и истекая кровью. И тогда уже будет неважно, что он делал со мной, потому что я останусь жить, а он отправится к своей матери!»

Алрис легко и быстро привёл себя в порядок, позавтракал тем, что принесла по его звонку служанка, и к двум часам выглядел ничуть не хуже, чем вчера днём, когда только направлялся сюда. Сегодня предстоял великий день – он воочию увидит всех тех, кто склонил колени перед сыном Смерти. Так что когда за ним вновь пришли, Алрис чувствовал себя почти счастливым. У него была цель, которая позволяла оправдать любые средства, и всё остальное уже было неважно. Он даже почти не смутился, увидев у закрытой двери в зал Кейне, одетого в традиционный костюм королевства Эрисхайн, выполненный в тёмных тонах. И он нашёл в себе силы спокойно проследовать за ним к ждущей их ослепительной толпе мужчин и женщин, склонивших почтительно головы, отвратительно-покорных и льстивых, от одного вида которых Алриса начинало трясти.

Встав рядом с троном, он заставил мозг отключиться, не воспринимать речь короля, который что-то говорил о нём или ещё о чём-то, что-то наверняка важное и торжественное, но то, что лично ему незачем было слушать. Поэтому Алрис просто сделал соответствующее случаю отрешённо-вежливое лицо и наблюдал, всматриваясь в людей и пытаясь их распознать и запомнить.  К его чести стоит отметить, что главную после короля цель он узнал сразу: Деамайн, эна-некромант, учитель Кейне и, собственно, тот, кто управлял всем ходом войны, был неким подобием мозга, контролировавшего грубую и неудержимую силу эктоса. Мастер сказал, что, несмотря на важность его устранения, Алрису не стоит горячиться и лезть в самое пекло: старший некромант слишком хитёр, и его так просто не обдуришь, как восемнадцатилетнего мальчишку, играющего во всесильного правителя…

– … и я прошу вас всех поприветствовать нового главу моей личной охраны, Алриса Вениана!

Боевой маг поспешно склонил голову и краем глаза отметил, что то же самое сделали другие присутствующие, все, кроме самого короля. Впервые такое количество людей признавало его превосходство, пусть и неискренне, а Алрис думал лишь о том, что с удовольствием открутил бы им всем головы.

Кейне вновь начал что-то говорить, а затем пригласил всех на торжественный обед, и, спускаясь по ступеням с небольшого постамента, на котором стоял трон, Алрис, наконец, с трудом распознал цель номер три: Кая Халлрона. Идущий бок о бок с некромантом, почти не похожий на данное шпиону описание, этот парень был одним из немногих, кого Алрис совершенно искренне мог назвать красивым. Правда, красота эта была какая-то холодная, словно неживая, и в целом парень, скорее, вызывал отвращение хотя бы потому, что новый телохранитель точно знал: Кай добровольно спит с Деамайном и начал спать ещё до того, как началась война. От одной только мысли об этом внутри всё переворачивалось от омерзения.

«Ты теперь не лучше…» – шепнул внутренний голос, но маг возразил ему: «…я был с Кейне не добровольно, и лишь для того, чтобы его убить».

– Простите…

Алрис обернулся на звук окликнувшего его голоса и едва не вздрогнул: младший сын семьи Халлрон стоял прямо напротив него, внимательно рассматривая своими серыми глазами, в которых не отражалось и тени эмоций.

– Меня зовут Кай Халлрон, я близкий друг короля, – произнёс парень, протягивая руку, – поздравляю вас с получением почётной должности.

В словах его было искреннее участие, но глаза были пусты, и внутри Алриса всё на секунду сжалось от паники: Кай предсказатель, один из сильнейших во всех королевствах. Кто знает, чем закончится простое прикосновение к нему? И вообще непонятно, зачем он полез к Алрису… хотя…

«Он меня проверяет!» – ненавистью опалила сознание Вениана мысль. И самое плохое было в том, что от этой проверки не уйти. Взгляд боевого мага метнулся в сторону, словно в поисках поддержки, но парень тут же одёрнул себя, поняв, что помощи ждать неоткуда. И сам себе он тоже помочь не может. Существует несколько заклинаний, блокирующих предвидение, и Алрис их отлично знал, но использовать не мог, не сейчас и не ранее. Предсказатель такого уровня мгновенно поймёт, если он попытается себя защитить, и тогда вопросов не оберёшься. Но что же делать?

Кай всё также продолжал настойчиво держать руку, улыбаясь, словно настигнувший жертву садист, и Алрис, сглотнув, медленно, затаив дыхание, протянул свою в ответ…

Прикосновение предсказателя было сухим и холодным, рукопожатие сильным, уверенным, а в серых глазах промелькнуло торжество. Чем ближе контакт – тем больше вероятность спровоцировать видение, и Кай должен был это прекрасно понимать. А раз так, то придётся полагаться исключительно на удачу... и она Алриса не подвела. Предсказатель отпустил его руку через несколько секунд, разочарованно, почти бросив, и, не говоря ни слова больше, скрылся в толпе, где несколькими секундами ранее маг из Совельдейма заметил двух парней, походивших по описанию на магическую пару: Алисандра Лаура и Нэя Халлрона. Этих лично он сам не то чтобы ненавидел, а, скорее, презирал. Защищавшие короля, они легко переметнулись на сторону некромантов и были в числе первых семей, открыто поддержавших Кейне. Мастер говорил, что на них не стоит тратить времени хотя бы потому, что, как только эктос умрёт, народ сам разберётся и с магической парой, и с Халлронами вообще. Так что Алрису оставалось лишь молча негодовать и задаваться вопросом о том, насколько низко могут пасть люди, лишь бы сохранить себе жизнь и статус. Ведь, судя по слухам, ночами у магической пары с Кейне образовывалось прекрасное трио, и, пережив вчерашнее, Алрис был склонен этим разговорам верить.

В зале играла музыка, галдела восторженно пёстрая толпа, а сам Вениан, пришедший в себя после испытания, с улыбкой отвечал на одинаковые вопросы, запоминая лица и выискивая как будущих врагов, так и возможных союзников. Он так был увлечён этим, что в какой-то миг даже позабыл о короле, и в этот самый момент дверь в зал распахнулась. Всеобщее внимание переключилось туда, в самое начало ковровой дорожки, по которой уверенной, свободной походкой шла облачённая в воздушное бледно-розовое платье совсем молодая девушка, следом за которой крался испуганно озирающийся по сторонам парень. У опоздавшей были длинные, спадавшие объёмными волнами до самого низа спины платиновые волосы, огромные, невероятно красивые серые глаза и тонкие, почти как веточки, руки.

– Ваше Величество, – почтительно присела она перед королём, и Кейне широко улыбнулся ей в ответ.

– Алеит! Я уже думал, что ты не придёшь! – воскликнул некромант, а потом на мгновение вдруг почему-то нахмурился, чего, впрочем, никто, кажется, не заметил.

«Кто это?» – Алрис был искренне удивлён тому, что не может опознать эту девушку. Если уж на то пошло, Мастер вообще ему ни о каких женщинах в окружении Кейне не говорил. А тут вдруг такое... парень решил подобраться поближе.

– ..и нам пришлось задержаться, – вежливо улыбаясь, закончила свой рассказ Алеит.

– Хм... послушай, но ведь... – Алрис готов был поклясться, что Кейне на мгновение смутился, – ...он знает?

Девушка, посмотрев на своего спутника, утвердительно кивнула, а потом смущённо потупила глаза.

– Ну что ж, тогда поздравляю! – некромант приблизился к Алеит, похлопав её по плечу, и, обернувшись к Алрису так, словно и не сомневался, что тот стоит у него за спиной, холодно бросил: – Нам с Алеит нужно поговорить. Останься здесь.

«Я должен узнать, кто она».

Понимание этого грызло Алриса изнутри, словно червь, и хотелось послать подальше уже и весь этот приём, и всех на нём присутствующих, но его вновь вовлекли в разговор, пустой и глупый, а когда он смог, наконец, отвязаться, Кейне уже не было в зале...

– Итак, ты беременна, – прямо сказал Кейне, едва они с Алеит остались наедине.

– Да... не думала, что ты заметишь, срок совсем маленький.

– Я бы заметил, даже если бы он был один день, – усмехнулся некромант, – эктосы чувствуют связи между людьми, любое присутствие жизни. Сложно было не заметить это в тебе...

Девушка молчала, опустив глаза и теребя подол платья, и сложно было сказать, о чём она думает сейчас. Поэтому разговор продолжил Кейне.

– Расскажи мне, что случилось на самом деле, – безапелляционно потребовал он, и Алеит вздрогнула. – Тебе всего пятнадцать, вы едва знаете друг друга. Не то чтобы я осуждал вас, это ваше дело, но всё-таки ты достаточно умна, чтобы не допустить подобного по ошибке. Зачем тебе этот ребёнок именно сейчас?

Разноцветные глаза напротив опасно блеснули, и Алеит неосознанно потянулась рукой к шёлковой розовой ленте, обвивающей её шею плотным кольцом. Этот жест не остался незамеченным, и король сумел правильно его истолковать.

– Итак... – спокойно спросил некромант, подходя ближе и смотря прямо в серые глаза, – сколько тебе осталось жить?

Алеит побледнела так, что это было видно даже в плохом освещении небольшой комнаты. Всё-таки эмоции она так и не научилась контролировать, в отличие от Кейне. За прошедшие три года его лицо стало идеальной маской, на которой отражалось то, что было выгодно лично ему. Это было сложно, но Деамайн был настойчивым учителем с особыми методами, поэтому, пожалуй, нельзя было винить Алеит, единственную и любимую дочь, в излишней открытости.

– Я ходила к предсказателю. Теперь как глава клана я получила на это право… – тихо произнесла девушка, – и мне сказали…

Плечи Алеит задрожали, по щекам, падая на розовый шёлк, заскользили слёзы, и тонкими, бледными руками она закрыла лицо, жалобно всхлипнув.

– Сколько? – тихо шепнул Кейне, смотря на неё и невольно испытывая жалость.

Охотница на некромантов, глава клана, которая не побоялась выступить против них с Люце в двенадцать лет… в её теле была сила, огромная, способная уничтожить даже эктоса, а она рыдала в дворцовой  комнате и не могла произнести ни слова.

– Сорок… – раздался сдавленный шёпот, – я проживу до сорока лет… – у Кейне замерло сердце, – и десять лет я уже потеряла.

Не отдавая себе отчёта в том, что делает, некромант схватил Алеит за голые плечи, больно сжав. В её испуганных глазах, покрасневших от слёз, он видел всё отчаяние, и искры этого чувства проникали в его душу. Он не хотел потерять Алеит, он не желал ей такой судьбы. Это было слишком несправедливо…

– Но почему? – боясь поверить, спросил он. – Ведь охотники всегда живут долго, Высшие дают им большой запас…

– Я не знаю, – отозвалась Алеит, – но ошибки быть не может…

Они долго ещё простояли в этой комнате, друг напротив друга, перешёптываясь и строя предположения, забыв начисто про торжественный приём. Кейне хотел вычерпать отчаяние девушки, хотел что-то сделать, но даже эктосу не под силу продлить чужую жизнь, особенно тогда, когда некромантия бесполезна. Поэтому когда Алеит ушла, дрожа, но уже немного придя в себя, он не спешил возвращаться к гостям, тем более что прекрасно знал, что им и без него неплохо. Он стоял у зашторенного окна, вглядываясь в мелкое сито солнечных лучей, пытающихся пробиться через плотную ткань, и возвращался в прошлое, в те дни, о которых старался вспоминать как можно чаще, боясь забыть и потерять хоть крупицу.

Алеит. Она дорога ему не сама по себе и не по тем причинам, о которых перешёптываются по углам. Она – часть Люце, она – кусочек из воспоминаний о нём, тот самый фрагмент, который целитель хотел оставить в этом мире, несмотря ни на что. Отрубленная голова в руках самого доброго и любимого человека, и его тихое «…только её…». Сколько боли он причинил тогда ему… и сколько после. Так и не смог уберечь…

Так хотя бы её, эту слабую на вид девочку с огромной внутренней силой. Её, которой, казалось, неведом страх. Она была частью прошлого. Болезненного, кровавого, ужасного. Того самого, в котором мальчишка в обмен на душу самого любимого человека получил огромную силу и, сгорая от горя и ненависти, по снегам зачарованного леса отправился в Мидир…

========== Глава 3 ==========

        Здравствуйте, мои дорогие читатели!

Прошу прощения за то, что так долго не было продолжения. В первую очередь это связано с тем, что у меня были гос.экзамены (которые я сдала на отлично ^__^) и поэтому сил писать не было совершенно никаких. Простите меня! T__T

Кроме того, моя постоянная бета сейчас тоже занята, и поэтому третья глава пока что не проверена. К сожалению, там наверняка полно ошибок, которые со временем будут исправлены. Пока же я отключила функцию публичной беты, думаю, вы понимаете, почему именно. Надеюсь, моя безграмотность не помешает восприятию рассказа и не вызовет у вас слишком уж негативных эмоций ^__^’’’

Что ж, приятного вам прочтения!

С надеждой на понимание, ваш автор *^__^*

Уплывающее к закату солнце окрашивало снег в идеально-красный кровавый цвет. Здесь было красивое место: подо льдом, толстым и бугристым, шумела река, а стройные ивы, рассекающие голыми ветвями небо, по весне точно должны были стать прекрасными. Здесь должны расти сочные травы и цвести скромные лесные цветы, здесь должно быть царство гармонии и спокойствия. Потому что здесь похоронен Люце.

– Ты мог бы воспользоваться магией, – заметил Деамайн, глядя на то, как Кейне набрасывает сверху последние комья земли.

– Это слишком просто, – откликнулся парень, утирая рукавом пот со лба и оставляя на коже глинистый коричневый отпечаток, – тем более что магией я сделаю это…

Шепча стандартное заклинание, Кейне встал на колени и осторожно, неторопливо провёл пальцами извилистую линию. Она меняла цвет, расширялась, превращаясь в камень, и в итоге застыла короткой серой волной: символом Творца. Было бы глупо ставить могильный камень, потому что Кейне знал, что сюда никто не придёт кроме него. Но это не значило, что он готов был оставить это место просто так.

– Отойди, – приказал он Деамайну и, едва учитель его послушался, вытянул руку вперёд, на этот раз перейдя на древний язык сыновей Смерти.

Разноцветные глаза вспыхнули пламенем, а надрывный шипящий шёпот вдруг стал громче весеннего грома. Разносясь над лесом и поднимая ветер он, образуя круг и высекая из земли тёмно-зелёные искры, кружил у того места, где отныне должен был лежать целитель, отдавший свою душу.

– Теперь сюда никто не сможет подойти, кроме меня, – тяжело дыша, произнёс Кейне, чувствуя, как дрожит всё внутри него: он использовал слишком много силы, которой и так у него было чуть-чуть.

Деамайн, прекрасно видевший это и оценивший мощь защиты, хотел было сказать, что незачем заниматься такой ерундой и глупо ставить на обычную лесную могилу парня, которого все скоро забудут, заклинание, вычерпывающее столько энергии и способное защитить на многие десятилетия целую крепость. Но внутреннее чутьё подсказывало ему, что озвучивать свои мысли не стоит, и старший некромант утешил себя тем, что эту пустую растрату энергии можно посчитать чем-то вроде тренировки.

С того момента как они покинули зачарованный лес Сиан, прошло уже полторы недели, и за это время Деамайн с сожалением отметил, что новая сила его ученика, так ярко вырвавшаяся во время боя с магами короля, словно уснула, свернувшись клубочком внутри Кейне и никак не желая проявлять себя. Конечно, он предполагал, что такое может произойти, но до последнего верил, что подобный вариант маловероятен. Однако это случилось: дар эктоса требовал раскрытия и тренировки, и на данный момент невозможно было приступить к выполнению планов по захвату королевства. И, более того, Кейне, казалось, сам не хотел использовать полученную силу, охваченный какими-то бредовыми мыслями о том, что она досталась ему как награда за смерть любимого и поэтому лучше всего будет не прикасаться к ней. Деамайн чувствовал, что с этим у него возникнут большие проблемы…

– Идём? – мужчина протянул ученику руку и тот, стиснув зубы, кивнул.

Он в последнее время был тихим, несчастным. С одной стороны, сложно было ожидать иного, но, с другой, Деамайна это раздражало. Даже после смерти целителя Кейне не стал полностью его, он слишком остро переживал то, что из его жизни исчез один-единственный человек, дав тем самым огромную силу. В конце концов, ему всего пятнадцать лет, а в таком возрасте у мальчишек бывает только один вид влечения, Деамайн это помнил по себе. Стоило подумать о том, чтобы найти Кейне кого-нибудь на замену…

– Где мы остановимся? – желая хоть немного расшевелить молчаливого ученика, спросил Деамайн.

– Мне всё равно, – последовал ответ.

– Предлагаешь спать под открытым небом? – Деамайн недоумённо приподнял брови.

– Я могу поставить несколько заклинаний.

Вариант был не самым лучшим, хотя, с другой стороны, не таким уж и плохим.

«Если он хочет вдоволь пострадать – пусть будет так. Возможно, так он придёт в себя быстрее»

– Хорошо, – сказал старший некромант, – только при условии, что мы уйдём из этой части леса.

– Считаешь, что мне нельзя оставаться рядом с ним? – печально усмехнулся Кейне, не глядя на учителя. – Только вот я ещё долго буду чувствовать это место, я вложил в него слишком много себя… а вспоминать о нём буду всю жизнь. Так что неважно, насколько далеко мы от него уйдём.

– Ты должен жить, Кейне, – с нажимом произнёс мужчина.

Разноцветные глаза встретились с бездонно чёрными и эктос тихо ответил:

– Я буду. Вопреки всему.

А потом они лежали под яркими звёздами, трепещущими в морозном небе, согретые магическим куполом, порознь. И сон никак не мог прийти к ним. Деамайн, вздохнув, встал и подошёл к своему ученику, устроившись рядом и осторожно, мягко обняв его за плечи. И Кейне это было так нужно, бесконечно необходимо, что он, не особо думая, повернувшись, уткнулся лицом в грудь мужчины, чувствуя, как не останавливаясь текут по щекам слёзы.

Его дар воспитывали вместе с мыслью об одиночестве, его приучали к боли и безнадёжности и он думал, что ко всему этому действительно привык. И после смерти Люце чувства словно покрылись льдом, потому что не было внутри ничего живого. Казалось, что навечно. Но сегодня, положив тело любимого в могилу, вновь увидев его, пережив за краткие мгновения мысли все их счастливые месяцы, Кейне понял, что все чувства живы внутри него и что боль есть до сих пор, что она ещё острее, чем раньше. Всё это в сочетании с его одиночеством навалилось такой неподъёмной плитой, что он задыхался, не хотел ничего чувствовать и больше всего стремился к теплу, хоть к кому-то, желая немного утешения, чтобы почувствовать, что в этом мире у него осталось ещё что-то…

– Деамайн… – прошептал он, прижимаясь к учителю, ища в нём поддержку, чувствуя биение его сердца рядом и ощущая его тепло.

И в этих объятиях было уютно, в них было привычно и спокойно буквально несколько минут. До того самого момента, пока он не почувствовал на своих губах требовательный поцелуй, а у живота твёрдую возбуждённую плоть. И захотелось рассмеяться.

У кого он ищет поддержки? И кому пытается показать свою боль? Деамайн никогда не любил и он не знает сострадания. Для него есть лишь похоть, есть свои цели, и было глупо пытаться найти в нём то, что могло бы хоть как-то заменить Люце. Деамайн – это разрушение, это тьма и бездна. И пока ещё есть силы, пока он ещё помнит ощущение мягких огненно-рыжих волос под пальцами, учителю он принадлежать не будет.

Во тьме ярко засветились разноцветные глаза, порыв ветра поднял с земли игольчатые крупицы снега и, оттолкнув от себя Деамайна, Кейне произнёс всего два слова:

– Больше никогда.

Но их было более чем достаточно. Деамайн не почувствовал ярости, точнее, ощутил её лишь на мгновение, которое затем сменилось ярким неудержимым восторгом. Сейчас, в гневе Кейне, в его обманутых надеждах и боли он чувствовал силу. Ту самую силу эктоса, которая была ему нужна. Такая мощная энергия, такая прочная, холодная связь с миром Смерти! Её необходимо пробудить любыми способами, и мужчина поклялся, что сделает это. Конечно, его многое беспокоило: например то, что Кейне отрицал свою мощь. Или то, что рядом с учеником по-прежнему была сианская волчица. Как маг он прекрасно знал, насколько сильно эти существа связаны со светом и что они не приемлют от своего хозяина той холодности и презрения к чужим жизням, которыми должен обладать настоящий некромант. И из того, что Лура осталась рядом с Кейне до сих пор, выводы следовали самые неутешительные. С этим нужно было срочно что-то делать.

Деамайна бесили умные небесно-голубые глаза, её чистая сущность и то, как Лура ворчала на него, поднимая шерсть на холке, и как спокойно, совершенно естественно принимал её Кейне. Но всё-таки было во всей ситуации и кое-что обнадёживающее: ненависть. Пожирающая и огненная, она ревела внутри эктоса, желая мести, и именно она должна была стать ключом. Деамайн отлично знал, насколько сильным бывает это чувство. Главное – раскрыть ученику глаза, правильно его направить и подтолкнуть, и тогда всё пойдёт само собой, так, как было задумано.

Уже не первый день мужчина думал о различных способах, а ответ пришёл случайно, как всегда. Пока его Кейне пропадал в лесу, блуждая среди деревьев и пытаясь найти облегчение и смысл жизни, Деамайн искал нечто, что способно было помочь в его игре. Неважно какими способами, он должен был пробудить жестокость Кейне: ту, которая положена ему по природе. Он же изранен, он страдает, и его ненависть может обратиться не только к тем, кого он косвенно винит в смерти целителя, но и ко всем проявлениям жизнь вообще. Нужно было лишь совсем немного... и, идя по улицам небольшого тихого городка, наполовину заполненного путниками, Деамайн, у одного из постоялых дворов, понял, что ему поможет.

– Ну и зачем мы здесь? – хмуро спросил Кейне, осматривая простые деревянные ворота, украшенные лебедем.

– Ты предлагаешь всё время ночевать на улице? – вопросом на вопрос ответил старший некромант.

Кейне помрачнел, но ничего не ответил. Его, кажется, мало волновало, где и как именно они проводят время, и поэтому спорить с учителем он не стал, как Деамайн и рассчитывал.

Они взяли просторную комнату с двумя кроватями, на втором этаже, откуда из окна открывался чудесный вид на засыпанные снегом улицы, на которых, крича и смеясь, играли дети. Посмотрев на них, Кейне поморщился и, вздохнув, наложил на окно заклинание, не позволяющее звукам извне проникать в комнату. Деамайн усмехнулся, но ничего не сказал.