Текст книги "Верный враг (СИ)"

Автор книги: Врихед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Да неужто оттого, что в двух шагах нагло дрых проклятый темерец? Херово…

====== 2. ======

Роше похожие размышления не мучили. Все это он передумал раньше, и готовность к сотрудничеству с давним противником проявил тоже не вчера. Склонностью толочь воду в ступе и переливать из пустого в порожнее Вернон никогда не отличался, поэтому пока оголтелая «белка» не даст ему повода признать свое решение ошибочным, терзаться всяческими морально-этическими сомнениями он не собирался.

Было даже где-то забавно сознавать, что такой упертый стервозный мудила и законченный отмороженный головорез как Иорвет – вдруг очутился в классическом амплуа рыцаря, спешащего на помощь прекрасной заколдованной даме. Что одноглазая падла оказался способен влюбиться не только в идею борьбы за свободу, а во вполне конкретную красотку, и жаждет строить благотерпимое мирное существование!

Роше мысленно хмыкнул, с несвойственным себе интересом разглядывая вопиюще-безмятежно спящего эльфа, – тот лежал без платка и так, что изуродованная сторона его лица была сейчас не видна. А ведь остроухий поганец все-таки красив! Причем не свойственной большинству эльфячьей смазливостью, а именно мужской, несколько тяжеловесной красотой. Конечно, морду ему распахало знатно, но основа-то осталась прежней, так что все как по писанному – гордый профиль, волевой подбородок, стать и так далее... Хоть сейчас бери и вставляй в какую-нибудь героическую балладу, а девки под такого должны штабелями складываться и очередь занимать.

Только вот Иорвет ни хрена не романтический рыцарь, а старый прожжённый Лис, тогда как идеалистичным девицам, в отличие от нормальной бабы, подавай именно что идеал. В чем собственно и кроется главная беда всех подобных сюжетов, что в жизни, что в стихах. Еще неизвестно, сколько влияния Эльхальт в том, что благородные порывы Саскии выходят какими-то кособокими, не говоря уж о том, что благородство не всегда бывает к месту, иногда оно только вредит!

Надо же, и в этом они с одноглазым мерзавцем прискорбно схожи: когда отстаиваешь или защищаешь что-то, что считаешь своим – не до белых перчаток и изысканных речей.

– Роше, на мне узоров нет и цветов не растет, – раздался холодный голос эльфа, – тогда о чем ты так глубоко задумался?

– Не поверишь, но об искусстве, – хмыкнул Вернон, оттолкнувшись от косяка, и пояснил, принимаясь за верхнюю одежду. – Я не хотел тебя будить. Срочного ничего не случилось, по воде нам добираться дня четыре, а то и больше, – успеем еще обсудить все щекотливые вопросы…

Иорвет сел, хмуро разглядывая темерца и гадая, не послышались ли ему спросонья извиняющиеся нотки в тоне мужчины. Роше, – посвежевший, выбритый, в чистой рубашке и с влажными волосами, – истолковал его пристальный взгляд по-другому:

– Захочешь умыться, «белка», лишний кусок мыла найдется.

– Чтобы еще и твои солдаты на меня пялились? – мрачно огрызнулся эльф. Вероятно, исключительно из присущего ему врожденного чувства противоречия, в самом деле немедленно неудержимо захотелось хотя бы обтереться от пота.

Затягивающий пояс Роше развернулся к нему и пожал плечами:

– Ну, если ты такой стеснительный, можно принести ведро с водой сюда, но я бы не советовал. Во-первых, здесь толком не развернуться, а во-вторых, как я сказал, плыть нам еще порядком. Ты же не сможешь все это время просидеть безвылазно в каюте.

Несколько минут Иорвет сверлил темерца тяжелым взглядом, однако подвоха в его вполне разумных словах не обнаружил.

– Или ты полагал, что раз поплывешь на «Парсифале», – добил его невозмутимый Вернон, – то весь путь придется проделать в трюме под замком?

– Почему бы и нет, – надменно парировал эльф. – Это было бы вполне объяснимо и ожидаемо!

– Забыл добавить «от dh*oine», – съязвил Роше. – Что до объяснений, то нам с тобой через горы идти, и я предпочитаю не провоцировать заранее своего проводника «потерять» меня или пуще того мой труп в каком-нибудь ущелье.

Иорвет фыркнул: хотя подозрения в коварстве и непримиримости к врагам ему несколько польстили, но следовало дать понять, насколько оскорбительны сомнения человека в честном слове aen seidhe.

– Что ж, давай свое мыло, – высокомерно снизошел эльф. – Пойду шокировать «Синих полосок» сценами омовения.

– Это довольно трудно, – с удовольствием поторопился его «разочаровать» Вернон, не сдержав ехидной улыбки. – Не думаю, что тебе удастся потрясти их чем-то, чего они у себя не видели, да и ведьмака они уже как-то пережили.

Впрочем, для потрясения среди членов специального отряда, созданного покойным Фольтестом в том числе для отлова и усмирения бунтующих нелюдей, хватало одного свободного присутствия среди них самого известного из ныне живущих главарей повстанцев. Чем именно тот при этом занимается, было уже как-то не принципиально. Главное, что он не в петле и не в камере.

Не выдержала, а вернее взвалила на себя миссию рупора, выражающего всеобщее мнение, Бьянка. Благоразумно возвращаясь в каюту сразу же после быстрой помывки холодной забортной водой, Иорвет слышал, как она возмущенно высказывает своему командиру:

– Что он тут делает?! Если ты так быстро забыл, что он сделал, то я нет!

– Никто ничего не забыл, – с убедительной силой бесстрастно проговорил Роше. – Но если это возможно обернуть на пользу Темерии, то я заключу союз с любым из лесных страховидл и со всеми ими скопом! Разумными–неразумными, да хоть с призраком Фаоильтиарны!

– Поосторожнее с обещаниями, Роше, – назидательно посоветовал эльф, бесшумно подкравшись к собеседникам со спины. – Фаоильтиарна, вполне возможно, жив и здравствует.

От вмешательства в непростой разговор самого предмета обсуждения, да к тому же в свойственной ему обычной бесцеремонной манере, девушка едва не задымилась, не находя пристойных слов. Роше обернулся, тоже ошарашено уставившись на буквально лучащегося невинностью эльфа. Воспользовавшись повисшей паузой, Иорвет вложил в руку Бьянке оставшийся у него обмылок и неспешно удалился в каюту, удивляясь, что этим куском ему все-таки не запустили в спину.

Спустя малую секунду следом за эльфом внутрь ураганом влетел Вернон, с ноги распахнув не самую хлипкую дверь:

– Что значит «Фаоильтиарна – жив»? – рявкнул он на охреневшего в край ушастого мерзавца, который даже не вздрогнул при его появлении.

Иорвет сокрушенно вздохнул, не представляя куда пристроить выполосканные рубашку и платок для просушки. Он сам не знал, для чего и почему у него сорвалось с языка неосторожное замечание о Железном Волке. Возможно, просто захотелось подразнить горячившуюся beanna Роше и наконец вывести из себя раздражающе непрошибаемого капитана «Полосок», спровоцировав на привычное противоборство вместо этих вот долбаных игр в гостеприимство и взаимопонимание.

– То и значит, – отрешенно сообщил Иорвет, отложив мокрые вещи на краешек сундука, и присел рядом, – что побег Фаоильтиарны я видел своими, тогда еще обоими, глазами.

Он взглянул на хищно подобравшегося напряженного Роше и поморщился, как от неприятного привкуса: деваться было некуда, сам напросился, хотя никакого удовлетворения вопреки ожиданию не ощутил.

– Конечно, велика вероятность, что косоруким свиньям все-таки удалось тогда пристрелить его во время погони, ведь за прошедшие три года я о нем ничего не слышал… хотя по собственному опыту скажу, – Иорвет послал к бесам здравомыслие и ответил прямо, задумчиво погладив кончиками пальцев шрам на лице, – что затаиться Исенгриму было бы куда как трудно. Однако тела не нашли, иначе dh*oine не преминули бы выставить его голову на всеобщее обозрение…

– Многие верят, Роше, – с глубинной подсердечной тоской признал скоя*таэль.

– И ты? – настороженно поинтересовался Вернон, механически располагаясь на положенном месте за своим столом, и тем самым невольно придавая беседе оттенок официальности.

Да, озадачил его Иорвет внезапной темой, и непонятно, чем это может грозить в перспективе. И так проблем хватает по маковку, не хотелось бы в один далеко не прекрасный момент сесть голой жопой на археспору.

Если затея со свободным Вергеном, который был бы способен претендовать на некий противовес, провалится, то расклад ясен как белый день. Но и обратное еще не гарантия. А ну как в Лок Муинне они добьются успеха во всех намеченных целях, и Иорвет честно уйдет на покой, со своей красотулей строить светлое будущее, зато на смену ему придет не случайный новый лидер значительно пожиже авторитетом, за которым пойдут только остатки из самых озлобленных «белок», а вернется трепетно незабытый и заботливо окутанный легендами старый… Не встанут ли тогда опять на дыбы даже те нелюди, которые сейчас ведут себя тихо и молчат в тряпочку? «Людей в море» и новая волна взаимного террора? Пора подстилать соломку?

На оценивающий взгляд карих глаз Иорвет ответил откровенно вымученной улыбкой, отлично зная, о чем сейчас думает глава темерской разведки.

– Нет, Роше, – он решительно покачал головой, отвечая на невысказанный вопрос. – Нет, я давно не верю в чудеса.

====== 3. ======

Сконцентрировавшееся в каюте напряжение требовало выхода, каких-то немедленных действий. Однако поскольку предпринять что-то конкретное относительно гипотетической угрозы нового восстания нелюдей сейчас было все равно невозможно, а как-то снизить накал страстей – необходимо, Роше двинулся по самому простому пути. Он прошелся к выходу, еще от порога окликнув дежурного, но быстро вернулся, молча выставив на стол непочатую бутылку темерской ржаной, разлил водку по оставшимся со вчерашнего вечера кружкам и принялся набивать трубку:

– Не верю в чудо, – натужно хмыкнул Вернон, – сказал мне тот, кто вчера воодушевленно сражался за всеобщее братство в Вергене…

– Победа – это важный шаг, – рассудительно заметил Иорвет, – но впереди еще долгий путь.

Роше согласно кивнул: воистину долгий и полный колдобин, отрадно, что при всей его страстно-увлеченной натуре, бешенная «белка» это понимает.

Выпили. Эльф поколебался, но полез в свою сумку, откуда извлек небольшую головку копченого сыра. Побольше закуски принес Фенн, – Бьянка пока не отошла от выходки с мылом и была попросту опасна для окружающих. Зрелище любимого капитана, мило распивающего бутылочку не за помин погибших товарищей, а с наглой одноглазой эльфийской мордой, могло еще больше пошатнуть ее душевное равновесие.

Впрочем, когда кипящая «любовью» к миру девушка зажала Фенна в уголке, и флегматичный «полосочник» честно поведал ей об увиденном, – что командиры противоборствующих сторон обсуждают за выпивкой вовсе не голых баб и не постельные байки друг другу травят, – вот тогда умная девушка обоснованно забеспокоилась не на шутку. Уж она-то помнила, что любимое руководство во хмелю бывает чуть пожизнерадостнее и благодушнее голодного альгуля. Гадский эльф – непредсказуем в принципе, а уж в поднятой теме ничего веселого не нашлось бы при всем желании, обоим было что вспомнить на конкретных примерах. Беда… а ничего умнее, чем оторвать ведьмака от его вонючего котелка с эликсирами, в голову не забредало.

Между тем, эффектно начатый с незабвенного Фаоильтиарны разговор о нелюдях в целом и скоя*таэлях в частности продолжался и да, в прозорливости Бьянке не откажешь, местами собутыльников начало заносить. Правда, иногда весьма странным образом.

Не было ничего удивительного, что в конце концов они споткнулись о пресловутый Цинтрийский мир и его условия. Удивительно было другое, – что с его резкой критикой внезапно высказался Роше в том ключе, что условия относительно эльфов, выдвинутые королевствами Севера, были не чем иным, как хорошо спланированной диверсией против этого самого Севера.

– Быстро же ты набрался, псина! – натянуто процедил Иорвет, с такой черной ненавистью глядя в свою кружку, будто видел там вальсирующих по цветущим садам Дол Блатанны Эмгыра вар Эмрейса под руку с Энид ан Глеанна. – Уже бредишь и готов встать на сторону ушастых нелюдей…

– Брось кокетничать, «белка», – жестко бросил Вернон. – Я говорю не о том, что ты и тебе подобные творили во время войны. В конечном счете, любая война – не парад на дворцовой площади, и не вы первые придумали тактику выжженной земли, вырезая людские села. Я говорю о последствиях, которые мы разгребаем четвертый год, и будем разгребать дальше. И ты понимаешь, о чем я, не придуривайся!

Иорвет молчал, зло щуря единственный глаз в едких клубах табачного дыма.

– Если бы дивизия «Врихедд», – беспощадно продолжил Роше, – до сих пор существовала в составе нильфгаардской армии, то сейчас вы находились бы там же, где и прочие нильфы, то есть в Империи, и были бы головной болью Императора Эмгыра, а не моей. А если бы не было условия не принимать всех, даже рядовых скоя*таэлей, в Дол Блатанна, то не было бы этой непрекращающейся кровавой чехарды, в которой по горло увязли и ты, и я, и еще пара десятков тысяч живых существ независимо от формы ушей, роста и шерсти на ногах! Ответь, разве твои «белки» бегали бы сейчас по лесам вместо того, чтобы радостно усвистать в свою благословенную долину плодиться и размножаться среди яблонь?

По лицу эльфа прошла болезненная судорога, и он все же смог выдавить из себя:

– Надо же, спешите видеть, – Иорвет сделал вид, что аплодирует, – кардинальная переоценка ценностей от Вернона Роше, прославленного главы специальной службы Темерии… Похоже, что до галлюцинаций допился я!

– Черта с два, ушастый, – парировал немного остывший Вернон. – И нет, не принимай мои рассуждения на свой личный счет. То, что сука-Эмгыр даже невыгодные ему условия мирного договора смог обернуть в свою пользу – это факт. В итоге никакой чистой победы, нас всех изящно, не спорю, но поимели. Уверен, эта хитрая падла вволю позлорадствовал, оставляя «на память» Северу тлеющую бомбу скоя*таэлей посреди разоренного пустого амбара… А вот выдача и казнь офицеров «Врихедд» – тут, не обессудь, все честно. Вы отдавали приказы и знатно порезвились в свое время, однако за все нужно платить!

– И горе побежденным, – с едкой горечью заключил скоя*таэль, опрокинув свою кружку одновременно с темерцем. – Что ж, Роше, однажды мы сделали выбор и теперь пожинаем его плоды.

– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, псина, – выбив и заново раскурив трубку, тихо признал эльф, откидываясь к переборке спиной. – Если бы все было так просто… Наши головы в обмен на свободу и жизнь для нашего народа, для тех, кто взялся за оружие и пошел вслед за нами… Если бы даже сегодня ты предложил мне выбор, шибеница в обмен на свободную и спокойную жизнь для моих бойцов, – поверь, я бы не стал цепляться за свое существование!

– Обойдешься, – с ленцой безжалостно отбил Вернон, – у вас уже есть целая когорта мучеников за идеалы, неужели не хватило? Помирать во имя чего-то обычно гораздо проще и легче, чем во имя чего-то жить. Кто, как не ты должен понимать разницу: кроме вашего пропавшего полковника, не к ночи будь помянут, ты ведь единственный, кто выжил, из офицеров «Врихедд»…

– Вот уж где не было никаких моих заслуг, – Иорвет передернулся всем телом.

– Это как? – удивился Вернон, невольно сбившись с воинственного настроя.

Эльф коротко хохотнул и потянулся за бутылкой сам, но та, оказывается, уже опустела и пришлось открывать новую.

– На самом деле, можно сказать, что… ну, с какой-то стороны, мне даже повезло, – попытался неловко съехать с темы Иорвет. – Просто вы, dh*oine, в большинстве своем безалаберные, безответственные, тупые и ленивые животные! Ничего больше.

Не получилось:

– Иорвет? – Роше азартно подался вперед.

Эльф фыркнул: у Темерского Пса всегда была железная хватка, с которой не каждый капкан сравнится. А затуманенный алкоголем на голодный желудок мозг не находил причин, почему бы не поделиться такой забавной историей с главой специальной службы, в чьем ведении находятся подобные места и заключенные. Роше наверняка оценит иронию судьбы, у них действительно много общих черт и воспоминаний:

– Вот это, – заговорил скоя*таэль, потерев ладонью бугристый кривой шрам на щеке, – я получил под Бренной…

Вернон кивнул, он прекрасно помнил то время – первый год не только в качестве капитана «Синих полосок», отряда по особым поручениям, но уже главы всей службы в целом, государевой левой руки. Год тяжелого поражения под Марибором, год, когда на плечи вместе с орденской цепью легла не только прямая обязанность любого солдата исполнять приказы короля, но и необходимость отслеживать врагов и союзников самых разных категорий и конфигураций от Адама Пангратта до матерящегося заносчивого краснолюда, которого неудержимо хотелось придушить исключительно ради успокоения души… Пожалуй, за весь тот год он ни разу не спал. Нужно было отслеживать и контролировать все и вся, разве что кроме птиц небесных и то не факт, – разведка, разведка и еще раз разведка! Даже когда «Врихедд» уже вломилась в темерскую пехоту со скоростью эльфийских стрел, – что бы делала армия Севера при таком-то перевесе противника в численности без подробных карт местности и своевременных донесений с флангов о малейшем изменении обстановки… Так что, да, – Вернон Роше не бился в ровном строю в сражении под Старыми Жопками, но помнил его очень хорошо, и его сталь не раз попила чужой крови.

А Иорвет, значит, побывал в самой мясорубке, выжил и отделался только неприятной, но поверхностной раной. И вправду, повезло.

Видимо, что-то на его лице все-таки отразилось, потому что Иорвет тоже понял ход мыслей человека и в своеобычной манере беззвучно рассмеялся уже беззлобно:

– Нет, не в том дело, куда и с какой силой пришелся удар, был ли он единственным. Действительно, не самые тяжелые ранения, и поначалу даже рубец на лице выглядел гораздо лучше.

– И вы отступали, – напомнил Вернон.

«Врихедд» входили в группу армий «Центр», а после гибели Коегоорна их гнали как стаю лисиц на охоте.

– Я бы не назвал это таким красивым словом, – согласился с невысказанным Иорвет. – А потом случился Цинтрийский мир и нас выдали. Уж ты-то должен знать, что даже обычный кулак мало полезен для раны. Однако именно тогда мне ажно дважды крупно повезло. Во-первых в том, что ублюдок, который выжег мне глаз, почему-то не тронул второй, – может, устал, может, отвлекся, а может, пластать едва дышащий полутруп было уже не так завлекательно, не знаю… Я обезумел от боли и больше нихрена не помню. Повторно же мне повезло в том, что я был настолько плох, что, видимо, меня банально поленились добивать и сбросили в ущелье так, как был. Я очнулся на трупах друзей и уполз. Вот так, Роше, я лишился глаза, зато мне не перерезали глотку. Это везение или чудо? Или проявление человеческой щедрости?

На его наполненный сарказмом рассказ нечего было ответить. Роше залпом осушил свою кружку, и все же просипел:

– И тебя не сожрали трупоеды?

– Меня подобрали и спрятали в надежном месте, где можно вылечить почти все, кроме смерти, – скривил губы эльф.

– Брокилон? – невинно уточнил Вернон.

– Зачем ты задаешь вопрос, на который знаешь ответ? – парировал Иорвет.

– Видишь ли, Роше, – сомнения в его правдивости уже не задевали эльфа, лишь вгоняли в глубокую печаль, – что бы вы ни думали, но не все после вашей победы разбежались как тараканы по темным углам. Были и такие, как Яевинн и Торувьель. Нас – искали, хотели отбить…

– Вот оно что.

Вот теперь поспешная расправа вместо предполагавшегося изначально помпезного суда над военными преступниками из нелюдей окончательно стала объяснимой. Он сам тогда был еще на юге и, –

– Не знаю, станет ли тебе от этого легче, – проговорил Роше, поднимаясь, – но Дракенборг – реданская крепость, а Фольтест действительно настаивал на показательном суде. Вас бы казнили, однако…

Очень многое хотелось сказать, выразить, но – не получалось. Однако – что? Что казнили бы без урона для достоинства и чести? Или наоборот – ведь казни бывают разные... Или что есть большая разница – пытать ради цели или ради удовольствия? Так Иорвет это и сам знает. Нет таких слов, которые могли бы достоверно передать весь тот черный, прогнивший насквозь клубок, называющийся взаимным сосуществованием разумных в этом мире!

И Вернон вышел на палубу подышать вечерним воздухом, заодно оставляя эльфа наедине с собой, чтобы тоже мог взять себя в руки после подобного откровения.

Им плыть еще.

====== 4. ======

Комментарий к 4. Все, всю душу мне вынула эта глава...

Как уже отмечалось в личке: сначала намечались торжества, потом аресты. потом решили совместить(с)

((

Оправившись, Вернон немного прошелся по палубе, вдыхая холодный осенний воздух. Смеркалось, низкие облака скрывали заходящее солнце, но дождя не предвиделось. Вечер был тих и безмятежен, ничто не напоминало о том, что где-то прямо сейчас короли, маги, политики и военачальники опять насмерть грызутся между собой за власть, за земли, золото и привилегии.

– Дело не в расе, да и не в свободе. Даже месть тут не при чем. Мы здесь только потому, что кто-то очень влиятельный так захотел. Тот, кто нас использует. И неважно, корона у него, волшебная палочка, или он заправляет богатой гильдией, – сказал Иорвет.

Ты чертовски, омерзительно прав, «белка»! Нас всех напропалую используют, причем особо не скрываясь, а мы, даже же осознав это, почему-то продолжаем следовать давно прописанным ролям вместо того, чтобы отступить от чужого сценария и навязать противнику свои правила.

И все же что-то изменилось, изменилось глубоко внутри нас. Извечная заноза в заднице, оголтелый головорез Иорвет сейчас не целился в главу темерской спецслужбы из зарослей, а сидел за одним столом, курил и пил водку. Делился тем, что не рассказывают первому встречному, и от его слов снова что-то больное тяжело ворочалось в груди, мешая рассуждать ясно почище любого хмеля.

Вернон знал, чувствовал, что он услышал кое-что предельно важное, что стоило хорошенько обдумать, а для начала необходимо осознать услышанное в полной мере. Так бывает, когда долго размышляешь над чем-то одним, а истина вырывается наружу не изысканной формулировкой, а парой обороненных в запале слов. Роше еще не мог определенно выразить, что же произошло между ним и лидером скоя*таэлей, и какие конкретные последствия это будет иметь в перспективе, но одно он понимал совершенно точно – сегодня они окончательно переступили некий принципиально значимый рубеж, после которого уже невозможно притворяться, что все идет как прежде. Невозможно будет перед воротами Лок Муинне обменяться привычными колкостями и разойтись в разные стороны, чтобы продолжить при случае охоту друг на друга. Невозможно дальше бездумно, на инстинктах ненавидеть.

Привычная застарелая ненависть как-то незаметно, исподволь, полиняла и выцвела. Поистрепалась как солдатская куртка в долгом походе, а теперь вот окончательно треснула по швам и расползлась грязной никому не нужной тряпкой. Ее осталось только выбросить ввиду непригодности, а не делают они этого до сих пор потому, что ни один еще не представляет, чем ее заменить. Так-то, будем честными до конца.

В подобном несколько меланхолическом настроении, проветрив голову и воочию убедившись в царившем на борту порядке, Вернон вернулся в свое обиталище, и нужно отметить, что сделал он это весьма вовремя. Видимо, Геральт тоже решил обозначить свое присутствие на корабле и присоединиться к стихийно образовавшимся необычным посиделкам двух старинных недругов. Однако ведьмак нарвался на одного Иорвета, который разумеется тут же воспользовался возможностью завести разговор о цели своего путешествия в Лок Муинне.

Скоя*таэль активно наседал на белоголового охотника на чудовищ относительно спасения Девы Аэдирна – единственной надежды Вергена на мирное сосуществование, еще одного уникального разумного существа, ставшего жертвой людской подлости, и просто доброй невинной девушки. Геральт, конечно, все понимал и не то чтобы совсем не сочувствовал Саскии, но едрит твою в качель, не разорваться же ему еще на парочку-другую Гвинблейдов, чтобы уж наверняка всем желающим хватило! Он и так последнее время ощущал себя не порядочным ведьмаком, а долбаным джинном, которому то и дело загадывают какое-нибудь хитровыебанное желание, причем одновременно с приказом об экстремальном самоудовлетворении.

Понятно, что Геральт элементарно устал и беспокоился за свою чародейку, вот и не стал миндальничать, пребывая не в самом лучшем расположении духа. Вернон сразу же догадался, что оба уже успели высказать оппоненту что-то нелицеприятное. Однако если Иорвет еще сдерживал норов, памятуя, что помощь ведьмака была бы наиценнейшей, раз речь идет о чародеях и проклятиях, то Геральт явно хотел прямо послать скоя*таэля подальше и уйти, а Роше застал самую кульминацию.

– …так ты поможешь мне спасти Саскию? – настаивал эльф.

– Мы подумаем об этом, Иорвет, – поторопился вмешаться Вернон, пока они не договорились до чего-то, что окончательно поломает все планы, как уже существующие, так и еще только наклевывающиеся. Он обратился уже к Геральту. – В конце концов, слишком жирно оставлять этим сволочным интриганкам целого дракона, да еще разумного!

Не прокатило, ведьмак был настроен категорически, поэтому досталось темерцу.

– Роше, ты, никак, решил заделаться подвижником? Переквалифицироваться в защитника всех сирых, обиженных и убогих, сурового мстителя насильникам и благородного воителя за чью-нибудь невинность? Нет, ты безусловно можешь развлекаться как пожелаешь, кто я такой, чтобы осуждать чужие извращения… Но у меня есть дела поважнее, если ты не забыл!

– Геральт… – укоризненно вздохнул Вернон, мученически стискивая пальцами переносицу.

– Геральт, – прервал его слишком спокойный, лишившийся всех оттенков голос эльфа, – то, что сделала Филиппа, хуже любого изнасилования. Тело есть тело…

У Роше нехорошо заныло под ложечкой.

– …произойти может всякое, – так же невыразительно продолжил Иорвет, поднимаясь. – Но не владеть собственным рассудком, лишиться своей воли… Лучше смерть.

Не глядя ни на кого, он прошел мимо темерца, едва не задев его плечом, и вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь.

– Вообще-то со своей позиции, он абсолютно прав, – нарушил повисшее неловкое молчание Роше, буравя сумрачным взглядом косяк. – В Вергене сосредоточилось чертовски много различных фракций: дворяне Верхнего Аэдирна, хозяева города краснолюды, бунтовавшие крестьяне, скоя*таэли… я никого не пропустил? При таких условиях, чтобы договориться между собой, им нужна нейтральная фигура, иначе вся эта конструкция развалится, как карточный домик от первого же дуновения. Карета превратится в тыкву, а крысы разбегутся по окрестностям… Саския мне не нравится, но других кандидатур нет.

– О да, она меня уже об этом просветила, – хорошенько выпустив пар, Геральт ограничился легким ехидством.

– Правда? – заинтересованно приподнял брови Вернон.

– «А кто тогда станет во главе Верхнего Аэдирна? Ты видишь кого-то кроме меня?» – передразнил драконицу ведьмак.

– Гхм, – многозначительно высказался Роше, снова обеспокоенно поглядывая на дверь, – самоуверенная девочка, смерть от скромности ей вряд ли грозит. Чего ж она сразу не призналась в своей драконьей сущности…

– Сказала, что люди плохо относятся к оборотням, – едко уведомил спецагента Геральт, в свою очередь перешагивая порог и всем видом демонстрируя, что не расположен к дальнейшим разговорам.

– А вот это плохо, – пробормотал Вернон, даже не думая его задерживать, – значит, не так высоки ее идеалы, если она сама их боится…

Стоять, тпру, о чем это он, какие тут к бесам идеалы с Саскией… где Иорвет?! Роше встряхнул головой, сбрасывая неуместную задумчивость и решительно ринулся на поиски гадской заразы. Ощущение беды захлестывало неотвратимо, хотя на первый взгляд ничего трагического не произошло, да и эльф обнаружился без труда в паре шагов у юта.

– Эй, «белка»! – резко окликнул его нахмурившийся Вернон.

Тот даже ухом не дернул, не то что не обернулся, как стоял изваянием, держась обеими руками за перила, так и стоял. Зато кое-кто из «Полосок» уже выказывал к скоя*таэлю повышенное внимание, хотя они быстренько ретировались пред особо «нежным» ликом отца-командира, который кратко и емко напомнил всем забывчивым о своем приказе.

– Иорвет, – снова позвал эльфа не на шутку встревоженный Роше.

И так же безрезультатно. Вернон подошел ближе, заглядывая ему в лицо, и поперхнулся готовой вот-вот сорваться с губ хлесткой фразочкой. Иорвет действительно напоминал статую: скудный свет не мешал различать мраморную белизну застывших в неподвижности черт, плотно сжатых в судороге губ, мертвенную пустоту устремленного в никуда ока. Дыхание не колебало грудь, а руки цеплялись за борт так, что кое-где на дереве остались борозды от ногтей, а пальцы посинели. Роше рискнул дотронуться до его ледяной руки и ощутил чудовищное напряжение, сковывавшее скоя*таэля до малейшей жилки.

Казалось, Вернон целую вечность смотрит на эти борозды и обломанные до мяса ногти длинных изящных пальцев. А потом, неожиданно даже для себя, он шагнул к эльфу вплотную, до ссадин и синяков впиваясь железной хваткой в его оголенное предплечье и с силой заговорил:

– Держись, «белка», держись! Не смей мне тут закатываться!

Роше стоял так близко, что Иорвет чувствовал его дыхание на своей изуродованной щеке. Яд выходит из тела с кровью, боль из сердца уносят слезы. Если он и умел плакать, то давно разучился, и сейчас глаз только жгло, как будто от попавшего туда песка. Кровь гудела в висках, сердце бешено колотилось, выламывая грудную клетку. Хотелось орать, срывая горло, но эльф до хруста сжимал зубы. Хотелось биться и выть, как добиваемому на потеху зверю, собраться, стряхнуть кошмарную одеревенелость и скинуть с себя проклятую руку dh*oine, – руку, убивавшую эльфов, его друзей и братьев… руку, которая по иронии судьбы единственная сейчас удерживала его, не позволяя окончательно сорваться и рухнуть без остатка в раззявленную голодную пасть безумия. Но он не мог шевельнуться, а сквозь звон в ушах в сознание врывался полный сдержанной ярости голос:

– Я не знаю никого из ваших остроухих, в ком еще было бы столько мужества, достоинства, стойкости и упорства, вашей гребаной эльфийской гордости! В этом весь ты, это твоя суть и ни одна сволочь не может ее отнять! Ну? – Вернон от души встряхнул припадочную «белку». – Вспомни про свою цель! Про своих «белок», драконицу… Да, блядь, делай, что хочешь! Убивай, ненавидь… но держись!

Мгновения текли бесконечно долго, однако, вроде бы Иорвета постепенно отпускало. Уже не было того жуткого каменного оцепенения. Мышцы чуть расслабились, отчего эльфа неудержимо заколотило всем телом. Он судорожно захлебываясь хватал ртом сырой ночной воздух, а потом перегнулся через борт и его долго мучительно рвало, покуда, казалось, желудок целиком не вывернулся наизнанку.