Текст книги "Охота за тенью (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Ты раньше таким совсем не был, откуда эти мрачность и язвительность? – Не выдержала я.

– А у меня плохое настроение.

Я почувствовала себя не то обиженной, не то обманутой.

– Ты сейчас все время такой.

– У меня все время плохое настроение! – Огрызнулся он.

– И почему это?

– А много поводов для радости?

Я покосилась на него.

– Ты это из-за музыки? Да не переживай, никуда твоя скрипка не денется. Ну, то есть, купишь новую. Или отнимем у них твою. И продолжишь играть. Даже лучше, чем раньше!

Он прищурился, выпятив подбородок.

– Ты хочешь сказать, что вампиры играют лучше людей!?

– Эй, эй, не надо искать в моих словах смысл, которого нет! – Я шутливо подняла ладони. – Я имела в виду, что у вампиров лучше реакции, и двигаться они могут стремительно. Ты это уже доказывал. Так что будешь играть те быстрые мелодии, которые раньше не мог освоить.

– Я и так был хорошим скрипачом. – Едко ответил он. – Осталось очень мало того, что я не мог освоить.

– Вот, а теперь и вовсе не будет. Видишь, сколько плюсов от твоего нового состояния? Когда-нибудь они перевесят минусы.

– Ну, давай подсчитаем, сколько уже накопилось плюсов. – Он демонстративно поднял ладонь и начал загибать пальцы. – Умение быстро играть. Один.

– Ты смог перегрызть свои веревки и сбежать от темных жрецов.

– Ага… Один с половиной.

– Почему с половиной, а не два?

Вампир прищурился.

– Мне почему-то кажется, что играть доведется гораздо чаще, чем грызть веревки.

– Ладно. Ну… Ты сможешь отбиться от нападения?

– До обращения на меня и не нападали!

– А, да. Вспомнила. Неприкосновенность менестрелей и музыкантов. Очень удобная, кстати, для вас примета. Не удивлюсь, если изначально этот слух пустили вы сами.

– Так же как вы пустили слух о себе?

– Какой еще слух?

– О-о, и не один. То, что помогать вам, значит помогать свету. Невероятно удобно! А вас потом бесплатно кормят, пускают в свои дома и делают скидки на нужные вам товары. Почему бы так и не жить?

Я посмотрела на него внимательней.

– Кто-то из охотников тебе насолил? Откуда такой взрыв эмоций?

– Пока – только ты!

– Ну да, вести к своим это великий вред.

– Они мне не свои!

– Это по привычке. Пройдет скоро.

Он встал на месте, а потом опустил взгляд, и дальше шел молча. Плохо. Никак не привыкну к тому, что он внутри еще человек.

Некоторое время прошло в тишине. Но мне с каждым шагом становилось все более и более неловко. К тому же разговор остался незаконченным. Так что я подала голос первой:

– И все-таки, откуда враждебность к охотникам?

– Да не к охотникам.

Он устало махнул рукой, уже без прежнего запала.

– Так, к ордену в целом. Просто я редко сталкивался с охотниками, и только пару раз за всю жизнь видел их помощь. И помощь была за плату. А на вас вдобавок идет приличная часть государственных налогов, и содержит вас каждое государство. Ведь попробуй заяви, что не намерен кормить орден! Сразу станешь противником света. Даже эльфы вам выплачивают свою долю! О вампирах и оборотнях вообще молчу. Пока орден за них ручается, это гарантия их безопасности. Получается, что ни у кого нет иного выбора, кроме как содействовать охотникам?

Я мрачно фыркнула.

– Думаешь, мы получаем целое состояние и проматываем его в кабаках? Ну так и шел бы в охотники. Золотая ведь жизнь! А если бы пришел, то узнал, что содержание трех крепостей и десятков постов вылетает в очень круглую медечку. И ведь нужно лучшее оружие, запасы качественных зелий и амулетов, снаряжение, пропитание, да еще выплаты помощникам ордена, потому что за простое «спасибо за помощь свету» работать мало кто захочет. Или думаешь, что охотники смогут так же работать с ржавым оружием и в дырявых сапогах? Много мы тогда навоюем…

Я покачала головой и продолжила.

– И даже с учетом помощи, и отчислений каждого орденца, не всегда хватает. Ты не мог не слышать, что плата охотнику за работу сугубо добровольная, и если у человека нет средств, но необходима помощь, ее оказывают без платы. И знал бы ты, сколько щекастых морд прикидываются обездоленными сиротинушками без медьки в кармане! У некоторых хватает совести потом накормить. Но таких добрых людей гораздо меньше, чем хотелось бы. А ты потом клянчи у легатов себе на покушать, на дешевый ночлег, одежду взамен изодранной, зелье для заживления, и обезболивающее!

Теперь вампир удивленно посмотрел на меня.

– Я смотрю, у тебя тоже нагорело?

Я выдохнула и сбавила тон.

– Да не так чтобы уж слишком. В общем, не жалуюсь. Сама такую жизнь выбирала. Пока мне на еду вполне хватает, и на сапоги тоже. А зелье и сама сварю.

Вампир помолчал, продолжая молча смотреть вниз, словно считал шаги.

– А ведь меня столько раз пытались доить стражники, называя это законными налогами. И попрекали именно тем, что я, недобрый человек, не хочу помогать ордену, на который идет, как они говорили, почти весь налог.

– Ага, как же. Весь…

Я повернулась к нему.

– Тогда давай без обид?

– Никаких обид – отозвался Рен, задумчиво глядя вдаль.

***

К вечеру мы, наконец, добрались до жилья. Правда, не до города и даже не до полноценной деревни, так – две улочки крест-накрест и десяток домиков, утопающих в фруктовых садах. Не удивлюсь, если раньше здесь были только сады при каком-то князе, а когда хозяина не стало, прежние садовники и слуги поспешили обжить уютное местечко, торгуя теперь яблоками, грушами, вишней и прочим.

Вообще-то изначально я собиралась проехать мимо. Спешилась у колодца, набрала воды, и думала двинуться дальше с тем, чтобы до темноты успеть до следующей деревеньки, размером побольше. А сейчас испытующе смотрела на старосту, строящего мне самые невинные глаза в стране.

– Какая именно нечисть нападала на скот?

– Откуда ж нам знать! – Развел он руками. – Волки, вроде как есть волки! Только черные, лохматые как нестриженые бараны, и слишком для волков умные.

– И как вы это узнали? – Заломила я бровь. Браться за эту работку не хотелось. Но понятия «хочется» и «должна» не всегда совпадают.

– Так это… – Он помахал в воздухе руками, силясь подобрать объяснения, и попытался очертить контуры звериной башки; судя по расстоянию между точками, такой ряхе позавидовал бы и взрослый медведь. – Из окон же видели, они через забор перелезали, а как раз луна была, все на виду, а они черные, как угли!

– Не цвет. Вы сказали, что они слишком умны.

– А-а, ну так это просто! Мы кругом деревни, ближе к лесу капканов понаставили, и запрятали усердно. И дома заговором защитили как следует, и деревня кругом обнесена, как полагается, а они нашли лазейку к окольным гусятникам, и перебили за две ночи всю птицу!..

Дорогу перешли смеющиеся над чем-то пастушки. Девочки подгоняли хворостинками стаю упитанных белых гусей.

– …эдак скоро и до другой половины доберутся, зимой есть нечего будет! – Нашелся староста. – И так уже думаем, пояса затянуть придется всей деревней. Помогите, госпожа охотница! Кроме вас нет надежды ни на кого.

Конечно, кто ж еще в такое сунется?

Усердно прибедняющийся староста не сразу «признался» что денег на всю деревню – два ломаных гроша, потому что торговля еще не началась. Да и торговать-то тут нечем будет, на последние крохи, госпожа охотница, живем… Но я и так это поняла, еще до его: «Тут еще такое дело, вы только обиды не держите». Не в первый раз слышу.

Зато хоть ночлег он нам быстро нашел. Это был домик пожилой вдовы с самого краю, хозяйка которого не против гостей. Старушке в принципе ни до кого не было дела, лишь бы не мешали спать и не шастали по ее части дома.

Я разместила в горнице свои вещи и еще раз проверила плечо, не желая идти на дело, благоухая на весь лес свежей кровью. Однако рана благодаря зелью затянулась, а знахарская нить, которой я ее зашила, уже начала растворяться.

После проверки, ободренная, споро собрала необходимое оружие, уже без подсказок ястреба.

Тут правда, оказалось, что вампир моих взглядов не разделяет. Нет, против помощи бедным селянам он ничего не имел, но уперся рогом, что пойдет со мной.

– Да ты же сама говорила, что не ничего помнишь! Ни как драться, ни как отбиваться от них, даже колдовать толком не можешь! И куда лезешь, еще раз хочешь умереть!? – Возмущался он в ответ на мои возражения.

– Если буду сидеть, сложа руки, то ничего и не вспомню! Под лежачий камень и вода не течет – Отбила я, на что немедленно получила:

– А кровь как, потечет?

– Ой, хватит тучи нагонять! А то с собой не возьму.

– Давай-давай, угрожай сама себе, что лишишься единственной поддержки!

– Ты же говорил, у тебя нет боевого опыта! – Возмущенно вскинулась я.

– Зато сил побольше будет!

Я фыркнула, тем самым подсказывая, что не так давно даже я, без своего опыта, его скрутила. Он задрал подбородок, явно напоминая, каких усилий мне это стоило.

***

Теоретическое отступление.

Химера лесная.

Зверь. Степень опасности – 5. Разумность – 2.

Выведена искусственно, назначение – атака отрядами. Из-за «памяти крови» держится стаями, хотя опасна и одинокая особь. На юге практически полностью вытеснила волков.

(Пометка на полях: «Имеется слух, что некогда стая химер напала на молодого дракона, повредила ему крылья и в итоге сожрала.» Вторая пометка, ниже: «В стае было не меньше пятнадцати взрослых особей, к концу схватки в живых осталось шесть. Случай достоверный, однако является беспрецедентным»)

Обитает на северных границах, в Синем и Энелайском лесу. (Пометка на полях: «Информация сомнительная; эти твари легко мигрируют, и отлично себя чувствуют как на севере, так и на юге»)

В холке может достигать двух аршин, редко больше. Поджарая, мех средней длины и густой, подшерсток разного окраса от рыжего до сероватого. В шерсти по всему телу прячутся шипы, больше всего их на загривке и шее для защиты. Морда массивная, похожа на волчью, лапы длинные, мускулистые. Может втягивать и выпускать когти. Хорошо прыгает. Длинный хвост без шерсти, с короткими шипами.

Ест любое мясо, но не трогает собак с волками. (Пометка на полях: «Повод отнести химеру к семейству псовых…»

Пометка ниже: «Может быть, но сюда мягко говоря, не вписывается способность втягивать когти, к тому же у других подвидов химеры строение тела близко к кошачьему»)

Оружие – когти, чаще зубы.

Укус детеныша химеры ядовит; вызывает частичный паралич. При больших количествах смертелен. Однако в целом детеныши слабы и безобидны, потому охраняются всей стаей. Взрослая химера может бить противника хвостом как бичом, но делает это редко. Охотятся стаей, разбиваются по ролям.

Уязвимое место: живот. К магии восприимчива.

Бестиарий, Глава вторая. Учебник по неестествознанию за 936 год.

***

Под волчьи завывания где-то за дальними холмами, по ночному лесу хрустелось особенно бодренько. Особенно если учитывать то, что среди следов обычных волкулаков выделялся один варлак. И если с его приятелями я справлюсь так же, как со стрыгами, то с ним самим придется повозиться.

– У тебя вообще нет никаких страхов? – Подозрительно спросил вампир, следуя справа и чуть позади.

Я то и дело склонялась к земле, проверяя след трех крупных особей. Пока он уводил строго на северо-восток. Значит, следы они не запутывали, шли прямо и уверенно.

– А ты все ждешь, пока я завизжу и полезу на дерево, как твои прежние знакомые? – Откликнулась я, демонстративно поправляя кинжал на бедре.

– Да они не… откуда ты там знаешь, с кем я общался? – Поморщился он. – И причем тут мои ожидания? Я просто не понимаю, как из обычных людей, которые наверняка ведь не лишены нормальных эмоций, делают вас.

– А что с нами не так?

– Сколько слышал об охотниках (правда, наверняка из того что слышал, нужно отнять половину, а потом снова разделить и отнять половину) никогда они не боятся и не брезгуют самыми мерзкими заданиями. Лезут на помойку, где завелось упыриное гнездо, по колено в грязи ждут в засаде на кладбище зубаря – часами! По дождем ли, в мороз – неважно, если надо, значит надо. Ну, ладно, ладно.

Он вскинул руки, показывая, что это не вопросы, и уж точно не в обиду мне, а скорее размышления.

– Это, может быть, ваше чувство долга, воспитание. Но страх! Куда вы его деваете? Я думал, пьете какие-то зелья, которые притупляют эмоции, но за тобой такого не заметил. И как же тебе удается так отличиться от моих, скажем так, прежних знакомых? Тебе ведь придется очень туго с этим варлаком?

Я задумалась. Рассуждал он сумбурно, но в принципе, суть обрисовал. Я и сама когда-то задавалась похожими вопросами.

– Это правда, что говорят о вашем обучении? – Добавил он чуть тише. – Вас запирают с чудовищем на ночь. Выпускают лишь наутро, и только если нечисть убита. И после вы не боитесь ничего. Я думал, это слишком жестоко.

– Не помню такого. – Я отвела волосы с лица и остановилась, поправляя косу и затягивая так, чтобы не мешала. – И не потому что недавно переродилась, а потому что этого не могло быть. Если так учить, то на всю жизнь с человеком останется тот страх. Это может сделать его слабым. Особенно если потом он снова встретит ту же самую нечисть. Вытравить это из себя будет очень трудно. Нет.

Я покачала головой, бросив на него взгляд через плечо. Рен слушал внимательно, ему явно было интересно узнавать все от непосредственного участника, а не через слухи.

– У нашего обучения совсем другие принципы. Нас не заставляют преодолевать свой страх, а учат тому, что он лишь помеха. Нечисть учат не бояться, а сразу прикидывать, как именно ее можно убить и как это сделать быстро. В итоге на любого монстра охотник смотрит как на задачку той или иной степени сложности. Может ли он вообще ее решить, как это сделать, и как затратить на это минимум усилий. Так что… – Я развела руками. – Наверное, я просто привыкла.

– По-моему страх темноты вытравить трудно. – Возразил он. – Все дети ее боятся.

Я подумала.

– Темнота лишь преграда, и ее легко преодолеть заклинанием или снадобьем. Я с самого обучения боюсь не темноты, а тишины. Когда вообще никаких звуков кроме собственного дыхания. Вот это – да. Это держит меня в напряжении. Тишина ненормальна, подозрительна, и может значить только то, что ко мне подкрадываются.

– Надо же. То есть, если ты не видишь своего противника, тебя это не волнует?

– Меня много раз тренировали с повязкой на глазах. Отучали полагаться на зрение. Так что плохо, но не смертельно, если я не вижу противника. Лишь бы я могла слышать его.

– Впечатляет.

– Правда?

Не то чтобы мне польстило, но…

– Да. Для меня-то слух, конечно, важнее. Но вот доведись драться с кем-нибудь, не хотел бы я делать это вслепую.

– А я когда-то на месяц лишилась слуха. – Призналась я. – В лаборатории у нас разбился реактив, да еще так неудачно, прямо на порошок с катализатором. А я стояла ближе всего. Ну ладно: это я его и разбила. Рвануло так, что едва окна не вылетели. А я месяц общалась с другими при помощи записок или жестов. Вот тогда было страшно. Боялась, что если что случится, я буду беззащитной.

Бр-р, даже вспоминать не хочется. Сверну эту тему.

След идет в сторону кладбища.

– Давай не будем об этом. Предстоит дело.

– Да. Но ты полна интересного! – Полушутливо заметил вампир, обгоняя меня на пригорке. Встал и повернул голову вправо, тоже увидев крышу традиционной молельни, где отпевают покойника, прежде чем отдать его земле.

– И ты, господин музыкант. – Ровно ответила я. – Рен, я знаю, что ты этой ночью пытался сбежать.

Его снова будто облили: разом подобрался и напряг плечи.

– Что ты скрываешь? Или успел вбить что-то себе в голову?

Зыркнув в сторону подлетающего ястреба, Лаурен открыто выругался на пустынном наречии и ушел вперед.

Я непонимающе посмотрела в гордую, удаляющуюся от меня спину. Повернулась к сидящему на ветке наставнику.

– Похоже, кто-то решил, что если я пару раз позволила уйти от разговора из уважения к личному, то теперь так можно делать постоянно? – Уточнила я, нарочно не приглушая голоса, и мрачно размяла ладони, хрустнув костяшками пальцев. – Кажется, пора ему объяснить, что я могу угрожать не только вилкой.

И решительно пошла догонять.

Но вампир уже сам меня ждал, настороженно вслушиваясь в далекое переливчатое тявканье и вскинув ладонь, чтобы меня не то остановить, не то не заткнуть.

– Слышишь? Это не с кладбища, это правее. Наверное, стая собирается.

Он повернулся ко мне, сверкнув глазами в темноте.

– Пойдут в очередной набег на деревню. Может, одними гусями не обойдутся. Ты можешь их приманить?

Я вообще не об этом хотела поговорить, уже подхватив управление его сетями, но мысль он высказал дельную. К тому же не время и место для допросов. Да и нужная формула всплыла в голове, словно со стороны кто подсказал. Даже вспомнила, как записывала ее в конспект, а потом дописывала пояснения.

– Нужный манок слеплю. – Кивнула я, соединяя кончики пальцев. – Но как-то их много, судя по голосам. Со всеми разом не справлюсь, подыскать бы место, чтобы удобно отбиваться…

– Он говорил, молельня на кладбище не так давно ремонтировалась, стены крепкие. Туда!

И он побежал среди деревьев легко, словно не в густой ночной чащобе, а по тропинке днем. Со зрением у него все отлично.

Как и полагается зданию, находящемуся на кладбище и используемому довольно редко, часовня не выглядела новой даже после ремонта. Там и ремонта-то толкового не было, так, подлатали стены, крышу, и укрепили двери. Да только закрыть их забыли, оставив нараспашку. Чем мы и воспользовались, войдя внутрь.

Я стряхнула с пальцев несколько искр, развесив их в воздухе вместо светильников. Осмотрелась, пока за моей спиной вампир закрывал дверь, волоча нижний край по земле. Кажется, я знаю, почему ее не закрыли. Просто не рассчитали с размером, и она оказалась больше косяка.

Тут бы мне и засесть у окна, атакуя врагов огневиками, но вот беда: из этого окна я бы их так просто не увидела. Куда там, до подоконника два человеческих роста! Зачем это окно было сделано, для освещения?

Ну да, ни стекла ни слюды – еще и с проветриванием справляется.

Я подошла к нему, подняла голову, прикрыла глаза и заговорила заклинание. Оторвала носочки от земли и медленно поднялась вверх, остановившись, когда зависла в воздухе как раз напротив окна. Вытянула ногу и перешагнула на подоконник, словно с невидимого помоста.

Лаурен, не мудрствуя лукаво, просто подпрыгнул и подтянулся, усевшись рядом со мной на корточки. Ухватился за стену для опоры. Мы оба изучили группу теней с бликами глаз, собирающуюся внизу среди крестов и памятников. Стая плотоядно изучала нас, пока самые крупные особи подобрались к двери и начали в нее на пробу скрестись.

Я обернулась на вход, но старательный вампир ухитрился втиснуть дверь в проем, и по-моему, ее там здорово заклинило. Когда будем уходить, придется выпрыгивать в окно. Хотя…

Глядя на двери, уже дрожащие от ударов, я задумалась, набрасывая в уме нехитрый план и схему рисунка. Да так мне окно и не пригодится…

Рен тем временем оглядел подоконник и осторожно разжал ладонь, отпуская стену. На пробу специально пошатнулся и очевидно, понял, насколько хорошо у него теперь с чувством равновесия.

– Еще один плюс. – Не преминула я напомнить. Он рассеянно кивнул, рассматривая перевертышей.

– Который из них неуязвимый?

– Тот, крупный. Рядом держится. Видишь?

Позор мне, как охотнице и магу: вампир не спрашивая, развернулся на носках, выхватил кинжал у меня с пояса, а я спохватилась лишь тогда, когда он спрыгнул вниз, на указанного перевертыша. Да как так-то, когда ослабли сети!?

– Рен, придурок!!

Он ухватил зверя за загривок и то ли воткнул в него нож, то ли попытался порезать бок. Судя по темным брызгам, попал. Перевертыш взревел и покатился по земле, превращая себя с противником в неразличимый клубок. Я не заметила, как он отцепился от вампира, но вот варлак сбросил его с себя и кинулся следом, целясь ощеренной пастью в горло. Отдернул морду от замаха ножом. Сразу следом огреб удар ботинком в нос, и потеряв боевой запал, отскочил подальше, с воем потирая лапой морду и орошая траву каплями крови. Зато другие моментально бросились на моего спутника.

– Рен, сюда! – Рявкнула я и хлопнула в ладоши. От меня в стороны полетела волна сжатого воздуха, отбросив всех на землю, иначе на вампира навалилась бы уже вся стая. Он опомнился первым и вскочив, рывком оказался под стеной. Успел увернуться от щелкнувшей пасти и взлетел вверх в одно касание, как пружина.

– Кинжал. – Я хмуро протянула руку и получила назад родное оружие, измазанное кровью и с налипшей на него шерстью.

– Что, хочешь сказать, я это зря? – Азартно вопросил запыханный вампир, указывая на варлака, скрывшегося в лесу. Зверь заметно прихрамывал, пошатывался, и вообще оказался серьезно ранен.

Я обратила внимание, что у вампира тоже капает темным с локтя.

– Тебя погрызли.

– Да? – Он быстро оглядел себя. Потрогал рваный рукав. – Даже не заметил. Так ты что, хочешь сказать, я не помог тебе? И что бы ты делала без меня с тем неуязвимым?

Раньше я его таким оживленным не видела, даже в воспоминаниях.

– Хорошо, хорошо, помог, а теперь слезай с насеста!

И спрыгнула внутрь, подавая пример.

Из того небольшого арсенала, что успела вспомнить, я выбрала самую простую ловушку из белых камней. Надеюсь, в этот раз сработает лучше, чем со злым духом в кузнице. Когда все было готово, повернулась к сотрясаемой двери и мановением руки сломала все петли одновременно. Волки не сразу сообразили, что преграда больше не преграда, и влетели внутрь вместе с ней; причем она на них же и завалилась.

За спиной восхищенно щелкнул языком Рен. Я развернулась на миг, сурово напомнила:

– Держись у меня за спиной!

– Отсиживаться!? – Возмутился он.

– Да, потому что я маг, и вообще здесь главная! – Огрызнулась я. За спиной в унисон рычали первые волкулаки, скребясь уже в стены ловушки, но тут к ним подоспели товарищи, и мне стало не до разборок.

Ловушка была неплохая, но сработала только на первых перевертышах и угасла от перегруза. Остальные побежали через линии свободно.

Этих я взмахом воспламенила, и косматые тут же попытались сбить огонь, но удалось это не всем. Уцелевшие начали окружать, смекнув, что я маг, и самая большая здесь угроза. Только один, не уделив мне особого внимания, побежал за спину.

Видеть, чем Рен занимается, я не могла. Только крикнула: «Нож!» и бросила ему, рукояткой вперед. Краем глаза отметила, что поймал, (и вроде бы рукой, а не затылком) и сосредоточилась на «своих».

Выхватила меч, присела и с размаху стукнула ладонью по полу. Вокруг вспыхнул прочный щит. Первый нападающий врезался в него, растянувшись по прозрачной преграде. Я вонзила меч в мохнатую грудь и упершись ногой, вытащила обратно, отшвырнув его уже мертвого, пинком. Изнутри щит был очень даже проницаем; я очень долго отрабатывала это заклинание.

Позади раздался рык и тут же оборвался, сменившись на визг. Вампир тоже справлялся.

Бросила призрачным ножом в одного, пока другой пытался проникнуть внутрь, царапая защиту. Щит начал дрожать. Силы, которые он на себя тянул, быстро таяли.

Я крутнулась, собрав все силы, что могла, выпрямилась и зашвырнула в последнего пульсаром, размазав его по стене. Пошатнулась.

И тут с окна на меня бесшумно прыгнул еще один, который до этого притаился и ждал удобного момента. Когда он шваркнулся сверху о щит, от неожиданности распластавшись по нему порожным ковриком – тот напряженно сверкнул и погас вместе с искрами-светлячками. Хорошо хоть от удара зверя оглушило, и я успела вскинуть навстречу руку. Коснулась его ребер, и послав в пальцы импульс, перебросила через себя дальше, за спину. На пол он упал уже мертвым.

Быстро огляделась – больше живых особей нет. Покачнулась еще раз и выдохнула: Да!! Первое по-настоящему серьезное дело, без промахов и ранений!! Если не считать царапин на левом плече, которое успел задеть последний зверь, но это не в счет. Ну и резерв исчерпала, чуть не ушла в критич…

И тут я похолодела.

До меня дошло, что я с пустым резервом и никудышным боевым опытом осталась наедине с вампиром. С очень голодным вампиром, и моя блокировка с него только что слетела.

Сзади не доносилось ни звука. Но тишина повисла нехорошая.

Я робко повернулась, надеясь, что ощущения меня обманули.

– Рен?

Волкулак лежал у его ног, а сам вампир неподвижно замер вполоборота ко мне, не успев выпрямиться. Но вот он расправил плечи, прикрыл глаза и медленно, словно смакуя, втянул воздух. Помедлил, обернулся. И в нем не осталось ничего человеческого.

Глаза вспыхнули красным, лицо исказилось, кожа стала полупрозрачной, как восковая, и под ней на миг проступила сетка темных вен.

Я выставила вперед ладонь.

– Рен. Я с оружием. Не дергайся. Я сейчас попробую обновить заклина…

Тут он на меня напал.

***

Я не ожидала, что новообращенный вампир, движимый одними инстинктами, будет двигаться так расчетливо. Но он не тянулся к горлу, которое я заслонила в первую очередь, а кинулся в ноги, и мы оказались на полу. Я тут же ухватила его за волосы, вцепилась в них обеими руками и изо всех сил ударила коленом в лицо – раз. Еще раз. Он зарычал, схватил мою руку в локте и дернул, судя по ощущениям, выломав плечо.

От моего вопля едва повторно не задрожала молельня, и ему удалось вырваться. Он будто не ощутил удара другим локтем. Рванул меня за куртку вверх, тут же толкнул в бок, впечатывая в ближайшую стену. Заломил руку за спину, схватил за волосы. Сжал в кольце рук и вгрызся в горло.

Он… меня укусил.

Меня от шока на миг сковало ступором. Я просто не поверила, что это происходит на самом деле. Затем вдруг накатило сонное оцепенение. Какая-то истома стала подниматься вверх по телу, расслабляя мышцы. Но я поняла, что этому подчиниться, то мне конец.

Свободная рука скользнула к метательному ножу на другом боку, зацепилась за рукоять кончиками пальцев. Туго… Слишком неудобно дотягиваться… Достать нож я так и не успела.

Рен снова оттолкнул меня и отскочил сам. Не удержался на ногах, упал на пол и вдруг зашелся в приступе жестокого кашля.

Я быстро, не обращая внимания на боль в плече, стащила с себя куртку и скомкав, прижала к шее, останавливая кровь. Зашептала первое слово целебного наговора и досадливо скривилась: совсем забыла про истощение. Оставалось только надеяться, что у новообращенных вампиров сразу, а не после первой кормежки, появляются заживляющие вещества в слюне.

А его тем временем все не отпускало. Более того, он уже выплюнул все, что успел проглотить, и теперь продолжал давиться воздухом и корчиться, не в силах разогнуться.

Кровь перестала идти почти сразу, и я смогла, сжав зубы, вцепиться себе в предплечье и вправить сустав. После чего подбежала к нему, и пока не оправился, стянула руки выдернутым из петель ремнем.

Его еще немного крутило судорогой, после чего Рен смог вздохнуть и начал выкручиваться уже намеренно.

– Отойди от меня! – Зарычал он.

– И не подумаю.

Из его горла вырвалось что-то среднее между шипением гарпии и сдавленным ругательством. Лицо опять исказилось, заострились клыки, но что удивительно, он уже мог говорить. А стало быть, и соображать. Очевидно, первый порыв был вызван внезапностью голода, а теперь он опомнился и пытается взять себя под контроль. Получается плохо, но сама попытка уже радует.

– Да замри ты хоть на пару секунд! – Рявкнула я. Он застыл на земле, и в глубине его горла зарокотало, словно он не меня послушался, а собирал силы перед рывком.

Пришлось накладывать новый блок, и завязывать его на запасной резерв. По-простому – теперь заклинание, имеющее постоянный характер, тихонько тянуло мои жизненные силы. И будет тянуть, пока не восстановится базовый резерв.

Стоило закончить, как вампир с облегчением выдохнул, пустив облачко пыли: оказывается, он все это время едва дышал.

– А теперь моя очередь. – Пробормотала я и отползла в сторону. Вовремя. Тело сотряс приступ озноба, а потом сменился такой болью, что я скрутилась в три погибели. Но того, памятного приступа не случилось. Правда, слабость осталась, и продолжаться она будет как минимум до завтра.

Я обратила внимание, что вампир так и продолжает лежать со связанными руками и не шевелится. В полутьме сложно различить лицо, но видно, как блестят глаза. Спокойный взгляд. Блок исправно работает.

– А что это с тобой случилось? – Спросила я, подбираясь к нему. Он отвел взгляд, прижавшись щекой к полу.

– Не знаю. Какое-то помутнение. Не понимаю, как так могло…

– А, ты об этом…Тут как раз я могу объяснить. На последнее нападение у меня ушли все силы, и на твое заклинание ничего не осталось. Вот оно и исчезло.

Он прикрыл глаза и кажется, с трудом удержался от того, чтобы не стукнуться лбом пару раз. Я тем временем принялась развязывать его руки.

– Я про другое, что с тобой потом произошло?

– Что бы ни случилось, это огромная удача для тебя. – Он снова повернул лицо, насколько мог, и недовольно на меня зыркнул. – Виноват я, совсем расслабился, но а ты чем думала, когда так колдовала!?

– Это тебе повезло. Еще секунда, и я наделала бы в твоем боку множество лишних дырок. Так что не переживай за мою осторожность. И не дергайся!

Ремень я затягивала, будучи слегка в панике, и сейчас развязать тугой узел было не так-то просто. К тому же он, когда вырывался, затянул его еще крепче.

– Так что это было?

– Твоя метка, наверное. – Отозвался Рен, глядя куда-то в сторону.

Я покосилась на татуировку, на браслеты с бусинами-амулетами, на кольцо с зеленым камушком. Поди теперь угадай, что именно меня защитило.

Узел, наконец, удалось ослабить и развязать. Вампир медленно опустил руки на землю, поднялся и отодвинулся. Сел напротив растрепанный, будто ворон, которым пытались помыть пол. На него как раз падал слабый свет луны из окна, и я заметила, что на нижней губе еще остались темные следы. Несмотря на то, что от него, как и от любой нечисти, веяло угрозой (сейчас больше, чем когда бы то ни было) вид у него был совсем не воинственный. Даже наоборот, пришибленный, словно я его только что отлупила.

Я вздохнула, осторожно коснувшись раны на горле. Та больше не кровила, но все еще оставалась открытой. Нужно добраться до моей сумки. Но вставать и куда-то идти так не хотелось, что хоть здесь и ночуй.

– Мда. Насыщенный выдался денек, не думаешь?

– И по тебе это видно. – Напомнил вампир, глядя на меня: всю в пыли и паутине, с разодранной на боку рубашкой, заляпанную кровью и наверняка такую бледную, что еще непонятно, кто здесь вампир.

Рен вздохнул, судя по покаянному виду собираясь начать извинения за свое нехорошее поведение. Но вместо этого еще раз окинул меня взглядом и возмутился.

– И тебе за это еще и ничего не заплатят!?

– Вот видишь. – Я развела руками и поспешно схватилась за пострадавшее плечо. – О чем я говорила. И не помочь я никак не могу. Ну, зажал староста деньги, так если я задеру нос и уйду, пострадает не он. Пострадают жертвы нечисти, которую я должна была уничтожить.