Текст книги "Охота за тенью (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Выдалась свободная минутка? – Негромко интересуется он. Помня, что меня могут видеть потенциальные ловцы, я с улыбкой стреляю глазами вбок, словно напуская загадочности. Может же так поступать на моем месте несостоявшаяся жертва? Безусловно, может.

– Не совсем. – Улыбаюсь я.

Они ведь не подошли близко, и не слышат слов.

– Так для тебя никакого праздника? – Удивляется музыкант. Я еще шире улыбаюсь, совсем опустив глаза и стеснительно спрятав ладони в складках юбки.

– Ну не то чтобы так…

Поднимаю глаза, сохраняя на лице прежнюю кокетливую улыбку.

Наверное, такая внезапная приветливость у него со мной не вяжется. Скрипач недоуменно сдвигает брови, а потом щурит глаза.

– Кто-то наблюдает за тобой?

– Надеюсь, что так… – Медленно отвечаю я, в то же время покачав головой и не меняя выражения. Он кивает в знак понимания и игриво улыбается в ответ, да так натурально, что кто-то из девушек сзади завистливо вздыхает.

– Сожалею. Наверняка трудно без отдыха. – Признает он, а сам, будто заинтересованно, подается в мою сторону. – Но представление хоть нравится?

– А что, там вдобавок идет какое-то представление? – Я шутливо удивляюсь, встав на цыпочки и через его плечо взглянув на помост.

Он усмехается, оценив комплимент. И тут я буквально затылком ощущаю на себе пристальный взгляд. Кто-то, раньше следивший издалека, сейчас подошел поближе, и я его засекла.

Вот и отлично.

– Так ты выступаешь не один, а вместе с оркестром? – Спрашиваю я. Скрипач качает головой.

– Тут что-то вроде сборной солянки. Не считая актеров, само собой. Мы, конечно, вместе репетировали, но я и флейтисты сами по себе.

– А сольные выступления будут?

– Как сложится. И если попросят. – Музыкант вздрагивает и оглядывается на мага, который, оказывается, подобрал мелкий камешек и кинул ему в спину. Очевидно, тонко намекая, что скрипачу пора приступать к работе.

– Сейчас моя очередь. – Подтверждает он, склонившись ко мне.

Я вздыхаю, потупившись и разгладив ладонями складки юбки. Подняв глаза, с сожалением качаю головой, в то же время вслух пообещав:

– Ладно, если смогу, еще загляну.

Надеюсь, со стороны наш разговор выглядел как «Оставайся, девица, с нами! – Да я бы рада, но мне братца искать».

– Мы весь праздник будем здесь. – Музыкант смычком указывает свое место, улыбается напоследок и отходит к помосту. Я отступаю назад в толпу. А вдогонку раздается знакомая мелодия скрипки, сопровождающая романтическую линию, но развивается на новый лад, и подхваченная другими музыкантами, льется в воздухе…

Глава V

.

Глава 5.

Я не сразу поняла, что проснулась и до сих пор лежу в гамаке среди яблонь.

Через сад продолжала литься музыка из сна, и первое время я лежала с прикрытыми глазами, тихонько мурлыкая ей в тон. А потом осознала, что уже не сплю, и едва не свалилась.

Мелодия была та самая! Я вспоминала ее все это время, с самого перерождения! Она преследовала меня во сне, звучала в моей голове с самого начала, это ее звуки я пыталась услышать в ветре, шелесте листьев и не могла вспомнить, словно все вслепую искала бусинку в песке. А теперь вот она, нашлась сама.

Надо же.

Я опустила ноги в траву, поправила сбившиеся в одну сторону волосы. Помедлила и не спеша пошла в ту сторону, ступая как можно тише.

Поутру трава и листья обросли каплями росы, и та сверкала под солнцем, создавая каждой ветви свой мерцающий ореол. То ли я иду между ними, то ли они сами плывут мне навстречу? Все так нереально, чарующе, да еще эта песня, что будто тянет, ведет за собой… Может, я до сих пор сплю?

Теперь я знала, почему привязалась к Риласу. Именно там я услышала мелодию, голос которой запал мне в душу. Я не замечала за собой сентиментальности, но стоило услышать игру музыканта, как что-то во мне изменилось. Что, почему? Не знаю. Но забыть эту скрипку я с тех пор не могла.

Впереди показался деревянный частокол, огораживающий сад.

С той стороны к нему прижалась груженая телега. Чуть поодаль стояла еще одна, за ней третья, и я вспомнила, как староста вчера упоминал о торговом караване, который выбился из графика. Купцы пропустили крупное поселение, думая наверстать упущенное, поэтому к деревне пришли уже затемно, как раз когда мы отбыли на задание в лес.

Так я все же не сплю.

А спиной ко мне, словно возникнув из сна, стоял Рен, положив скрипку на плечо. Прислонившись к борту, склонив к инструменту голову и легко двигая смычок по блестящим струнам, он и разливал по округе ту самую музыку. Казалось, даже пташки смолкли, и все кругом притихло, не смея перебить, прервать, нарушить очарование момента. Я осторожно облокотилась о забор, скрестила кисти и замерла, не торопясь его окликать. Остановить игру сейчас казалось едва ли не кощунством.

Он прервался сам. Подтянул пару колок. На пробу провел смычком по струнам и начал новую мелодию, динамичную и с широким разбросом нот. Брызги солнца стали ярче, роса засветилась словно сама по себе. Рен стоял, заслоняя от меня солнце, в снопе золотых лучей, и мне в какой-то момент привиделось, что свет исходит и от него тоже. Может, это было мифическое сияние истинного таланта. В тот момент я могла поверить во что угодно.

Музыкант снова услышал неточность и остановился, подтягивая струну. Счел инструмент достаточно отлаженным и отдал возничему. То ли он понял, что на него кто-то смотрит, то ли смог услышать мои шаги, но скрипач тут же обернулся.

Я прищурилась от ударившего в глаза солнца, и заслонила глаза ладонью. Рен наклонился, заглядывая под импровизированный козырек.

– Этот караван идет в Тавер. Возможно, стоит присоединиться. Я спрашивал, они будут счастливы получить в сопровождение охотника. И с добрым утром.

– И от охотника ничего не требуется, только присутствие! – С лукавой улыбкой добавил караванный, укладывая скрипку в футляр. Сказал он это явно с намеком, что если не будет внезапных опасностей, то платить мне не за что, и они этого делать не будут. Взаимная выгода же.

Какая дорога? Дайте мне очнуться сначала. Я помассировала виски, задумываясь.

Первым порывом было отказаться. Груженые телеги идут медленно и будут лишним обременением, но вслух я этого не сказала. Зачем же отказываться? С караванщиками удобнее, они умеют выбирать ночлег, зная подходящие места, и не будет проблем с ужином. К тому же безопаснее идти толпой, редкая нечисть сунется. А если начнут задерживать, то ничто не мешает мне с ними распрощаться.

Да и конь у нас один на двоих, так что быстрее пешего хода надолго не разгонимся.

– Присоединяемся. – Кивнула я. – Когда отправляетесь?

– Полчаса еще, позавтракаем и в путь. Успеете?

– Мне собираться недолго.

Я развернулась к саду. Придется возвращаться к реальному, скучному миру. Нужно не забыть снять и убрать гамак; хозяйка не обрадуется, если найдет его после дождя на улице.

Вампир вернулся, когда я умывалась у стены, плеская ледяной водой себе в лицо. Волосы, убранные в пучок, то и дело выбивались и липли к лицу.

– Староста пригласил тебя на завтрак. – Рен со смешком присел на лавку, которой служило ошкуренное бревно. – До сих пор не успокоится; я видел, как он заходил к соседке за медом, наверняка чтоб тебя угостить.

– Отлично, пусть у него в привычку войдет не обижать охотников. – Фыркнула я, утираясь полотенцем. – Ты как я полагаю, опять есть не хочешь?

Он скучающе пожал плечами.

– Не голодный.

– Тебе так кажется из-за заклинания, на самом деле ты слабнешь с каждым днем! Одним сном не спасешься. Нужна хотя бы обычная еда.

Он поморщился.

– Поверь, не нужна.

– Ага, как же… – Пробурчала я, совершенно не представляя, что с ним делать. Связать и кормить из ложки? Отплюется.

Он проигнорировал мои возмущения, устремив взгляд в сторону каравана, и я вспомнила, что меня еще интересовало.

– Тебя попросили настроить скрипку, или сам взял?

– Сам. Думал сыграть, а там не струны, а сущий кошмар. Любой знающий покупатель плеваться будет.

– Твоя-то, наверное, лучше была?

– Конечно лучше! – Его чуть не подбросило. – И струны в идеальном порядке, и лак первого сорта. И вообще, если бы ты увидела, сразу поняла разницу. За эту торговец собирается просить от восьми золотых, а за мою меньше сорока не давали.

Он нахмурился, добавив:

– Это одна из главных причин, почему я иду с тобой.

– Из-за скрипки? Серьезно? – Удивилась я. Он еще больше насупился.

– Эта скрипка мне как дочь родная. Они ее забрали, и чего бы мне это ни стоило, я ее верну.

Я хотела улыбнуться, но Рен добавил.

– Без шуток. Я за нее и убить могу… наверное. И их варлак об этом скоро узнает.

– Хорошо, я впечатлилась. Не пойму лишь твоих попыток побега. Или ты думаешь, у одного тебя больше шансов вернуть свою шестиструнную подругу?

– У скрипки четыре струны. – Едко поправил он.

– А у кого-то манера увиливать от разговора. Так почему ты пытался уйти?

Он помолчал, сцепив в замок руки и глядя на мерцающую росу. Лицо у него помрачнело.

– Я понимаю, что придется вернуться. Слишком много причин. Но и идти туда до одури не хочется. Будто веду тебя на гибель. – Он поднял глаза. – А ты снова не боишься, да?

– Даже не помню, чего именно бояться.

– Но ты один раз там сгинула. И снова идешь одна, меня можно не брать в расчет. – Он покачал головой. – По-моему, ты даже для охотницы ненормальная.

– Это не тебе судить. А я не собираюсь врываться к ним с лезвием наголо, а иду с разведкой. Ритуал можно сорвать и мелкой диверсией, а не открытой атакой.

– Думаешь им в зелья плюнуть, или подкинуть дохлую крысу в костер? – Развеселился он. – Не помешаешь, так подпортишь настроение. Может, еще рогатку сделаешь, будешь обстреливать камушками из засады? Страшная вредительница! – И вампир захохотал. За что и получил по шее мокрым полотенцем.

***

Теоретическое отступление.

Химера островная.

Зверь. Степень опасности – 5, разумности – 2. (Пометка на полях: самая мелкая, и самая пакостная из всего подвида. Может напасть, даже будучи сытой и не защищая логово.)

Обитает на островах Закатного Ожерелья, исключительно в лесах.

Размером с крупную собаку, очень юркая и гибкая. (Пометка на полях: пролезет всюду, куда сможет протиснуть голову). Морда смахивает на волчью, но уши поворачиваются по-кошачьи. Тело очень гибкое. Мех палевый, пятнистый и переливается оттенками. Зверь может менять окрас и сливается с желтоватым лишайником на скалах. (Пометка на полях: Да так, что шхар заметишь, пока не пошевелится)

Хвост тонкий и гибкий, в два раза длиннее тела. Покрыт короткой шерстью. На конце хвоста изогнутый шип. Шипы в шерсти мелкие, в основном по хребту и у горла. Ближе к голове шипы ядовиты. Слюна тоже содержит паралитический яд. Когти может втягивать.

Всеядна.

Охотиться предпочитает из засады, но при необходимости очень быстро бегает. (Пометка на полях: легко догонит и обгонит скаковую лошадь)

Оружие: зубы, когти и яд. Часто использует хвост как бич. Охотится предпочтительно в одиночку, редко – парами. Островные химеры не собираются в стаи. (Пометка на полях: И слава богу)

Уязвимое место: низ живота под ребрами и точки за ушами. Горло и бока укрыты шипами.

Практически не восприимчива к магии.

(Пометка на полях: C этой поганью вообще лучше не связываться)

Бестиарий, Глава вторая. Учебник по неестествознанию за 936 год.

***

Караван шел неспешно, растянувшись по дороге на добрую версту. Под мерную поступь волов, да покачивание телеги, так и уводило в сон. В принципе, следить за обстановкой от меня не требовалось, так что можно насладиться моментом отдыха и глядеть в небо, отыскивая в редких облаках очертания зверей, неведомых птиц, скрытое лицо, морские волны…

Я лежала в полудреме поверх мягких тюков у края телеги. Мимо в голубоватой дымке неторопливо проплывали очертания холмов и укрывающего их леса.

Надо мной сверху раздавались два голоса, спорящие между собой.

Первый принадлежал юной девушке с длинными белоснежными волосами, устроившейся на самой верхушке. Второй – молодому человеку с резкими чертами лица и шапкой русых кудрей, выдающих в нем коренного северянина. Он сидел у борта.

– У меня нет проблем с общением с другими культурами. Ничего не имею против тех, кто ест собак. – Пожимает плечами девушка. – Но с оговоркой, что если кто-то попытается съесть мою собаку – будь она у меня – я его самого разделаю под вырезку.

Это понятно. Выросла она на побережье, в предках у нее вроде бы затесались пустынники, да и вообще, портовые города – место самого пестрого смешения национальностей и народностей. Там быстро привыкаешь спокойно смотреть на чужие порядки и не осуждать их.

– Лицемерие. – Морщится северянин. – Ты как те селяне, которые отгоняя шторм, молят: только не к нашему берегу, куда угодно, но только не к нам! А на других плевать, с другими пусть будет что угодно.

И его резкость тоже оправдана. Север – суровое место. Местами тайга, переполненная медведями, волками и вивернами, местами открытые поля, где ветер моментально вытягивает последние остатки тепла. Собака там не просто цепной будильник, это лучший друг. Она и об опасности предупредит, и согреет, упряжку потащит, и в случае чего, выведет к жилью.

– Это не одно и то же. – Спокойно отзывается она, подставляя лицо солнцу. Ветер тихонько перебирает ее волосы, как полосы белого шелка. – Я понимаю, что есть иная культура, отличная от нашей. Для этой культуры собаки или коты – что для нас индюки. И не вмешиваюсь. Но не потому что глупо, а потому что ничего не изменю. Это ведь другая культура, другие… взгляды, принципы, понимаешь?. И я понимаю, что вздумай меня поучать какой-нибудь тип, что держит курицу за лучшего друга – то я лишь пальцем у виска покручу. Так что лучше просто не лезть, куда не просят.

– И тебе не жаль разумных созданий?

– А тебе жалко мышь, которую поймала кошка?

– Да при чем тут…

Такие разные – и потому никогда не могли спокойно сидеть рядом. Я любила послушать, как два одинаково упрямых человека, которым образование не позволяет решать споры мордобоем, пытаются переубедить оппонента.

Девушка запинается, прожевывая что-то, и отвечает не сразу. Торопливо кашляет и поясняет свою мысль, не дожидаясь пока он закончит свою.

– Ради пропитания – это одно. Жестко, но это естественный ход вещей. Совсем другое, это убивать животное не ради пропитания, а ради забавы или чтобы украсить воротник. Вот это жестоко и бессмысленно. Никогда не понимала этой вашей охоты, когда одного несчастного зайца загоняет куча всадников со сворой собак!

– Ну начинается, теперь всю жестокость приписала мужчинам! – Ворчит парень, укладываясь поудобнее. Решает обнаглеть и взбивает мешок под головой как подушку. Будто он способен оставаться спокойным и неподвижным, когда спорит с ней.

– Под одну гребенку я же всех не равняю. – Невнятно отвечает девушка с набитым ртом, отряхивая крошки с колен.

Виктор подскакивает.

– Чего ты там ешь? У нас еще утром последний хлеб кончился!

– А мне купец печенья дал, за красивые глаза. – Ехидно чавкает она. Я умиротворенно вздыхаю: господин Шарех не уставал умиляться тому, как мы похожи на его дочерей. Так что мне это печенье уже не лезло.

– А твой бог велел делиться! – Возмущается северянин. – Я тут почти с голода пухну, а она уминает сладкое!

– Мой бог сказал делиться, а откуда я знаю что сказал твой? Может, он сказал, что принимать дары это слабость и смертный грех? Я ведь понятия не имею, во что ты там вообще веришь.

Он с притворным потрясением ахает:

– Да ты никак упиваешься своим невежеством!

И молниеносно выхватывает сверток со сладостями.

Возмущенный возглас и треск. Два будущих охотника начали битву за власть над выпечкой…

…Я открыла глаза, проводив глазами одинокую сосну на пригорке. Подняла взгляд наверх, хотя понимала, что там никого нет.

Из спутников у меня вампир и сущность в облике ястреба. Я направляюсь в Тавер, чтобы расследовать собственное убийство. А услышанный диалог состоялся не меньше пяти лет назад.

Кто важные мне люди? Кому я могу доверять безоговорочно, и о ком иногда вспоминаю, оставаясь наедине с ночным лесом и костром, думая: как они там?

Я медленно подняла руки и стала медленно загибать пальцы, пока воспоминание не потускнело.

Сарэа. Ближе родной сестры. Мы прошли все обучение с первого дня и до последнего. Даже метку получали в один день. Наставники привыкли видеть нас вместе, так и поминали «наши девочки».

Виктор. Тоже проходил обучение с нами. Помню, что сначала было четверо, но Дарис не дожил до получения метки. Виктор остался единственным нашим ровесником. Родным братом я его, наверное, не назову, скорее старшим двоюродным, с которым не всегда находишь общий язык. Но ему стоит доверять.

И Маркус.

До сих пор не помню его лица. Но именно этот человек заменил мне отца. Кем он был, и каким он был? Только имя и воспоминание о голосе…

Я покосилась на ястреба, кружащего наверху и собравшегося на очередную охоту. Уж он-то мне точно ничего не расскажет. Помощничек. А сама я ничего не могу вспомнить. И никого больше.

– Что-то прикидываешь? – Полюбопытствовал Лаурен. Он лежал на боку, опираясь о локоть.

– Вспоминаю семью. – Отрешенно отозвалась я, глядя только на три загнутых пальца.

– О. Это важно. Хорошо, что вспоминаешь.

Я повернулась. Рассеянный взгляд музыканта ушел за горизонт, и сознание наверняка пребывало там же. Легкий ветер трепал темные волосы, солнечный свет лег на лицо, обрисовав черты, знакомые еще в прошлой жизни. Может, он не так уж сильно изменился? Может, я вижу его прежнего. И та враждебность только напускная.

– А что с твоей семьей? – Тихо спросила я. – Ты говорил, жрецам нужен был кто-то без родных.

– Я по глупости признался одному из них, что семья осталась далеко. И у меня с ними нет постоянной связи. Но мои близкие живы и здоровы. – На его лице появилась теплая улыбка и медленно угасла. – И еще многого не знают.

– Думаешь, для них что-то изменится?

– Я не знаю. Даже не хочу думать.

Он опустил взгляд на свою ладонь, повернул ее другой стороной, заново изучая посветлевшую кожу и белесые, крепкие ногти. Снова взглянул на меня.

– А как думаешь ты?

– Я не могу сказать, что в тебе многое поменялось. Просто появились иные возможности. Но я тебя почти не знала. Родным лучше судить. Может, они только обрадуются, что ты выжил. Смотря какие отношения у вас были.

– Они семья, этим все сказано. – Тихо произнес Рен и задумчиво посмотрел вдаль. Взгляд снова затуманился. – Мне говорили, что кем бы я ни стал, все равно останусь для них сыном и братом. Но тогда речь шла выборе занятия.

– Они не хотели сына скрипача?

Рен покачал головой.

– Просто успокаивали. Это отец помог мне выучиться. Сам увлекался музыкой по молодости. Они с мамой вовремя заметили во мне такие же способности. Подняли старые связи, чтобы найти хорошего учителя. Всю свою жизнь буду им за это благодарен.

Рен на миг прикрыл глаза, улыбнувшись так, словно увидел родные лица. И продолжил вспоминать.

– …У нас был старый, но большой дом в два этажа с пристройкой для таверны. Рукой подать до местных горячих источников. И несколько лет мы ютились в паре небольших комнаток, пока остальной дом сдавался приезжим любителям подлечиться. Все ради того, чтобы оплатить мне обучение, а потом купить скрипку. Настоящую, такого класса, что знай разбойники ее реальную стоимость среди ценителей, наплевали бы на всякие приметы.

– Но почему ты ушел оттуда? – Тихо спросила я. Теплый, оживленный городок у горного побережья, любящие родные, спокойная жизнь; я бы при таком раскладе не стала охотницей, наверное.

Он пожал плечами.

– Мне всю жизнь там не сиделось. Я хотел узнавать новое, видеть новые города, людей, и не только людей. Побывать и в пустыне, и на севере. Все понимали, что не я продолжу семейное дело. Но я же не ушел навсегда! – Спохватился он. – Никто никого не бросил и не забыл. Я продолжал иногда навещать их.

Он призадумался, потирая подбородок.

– Рано или поздно все равно там появлюсь. Придется рассказать, что случилось. Может, мама будет волноваться, может, брат не сразу привыкнет. Но знаешь, хочется верить, что все будет хорошо. Семья есть семья.

От этих слов и его тона даже греющее нас солнечное тепло на миг показалось таким уютным, словно напомнило объятия родных, которых давно не было рядом.

Я не сразу осознала, что он повернулся и глядит на меня.

– Отчего ты так загрустила?

Опустив взгляд на траву, я не ответила, пытаясь придумать причину. Но он понял сам.

– Что-то случилось с твоей семьей?

– Семьи у меня не было много лет. – Призналась я. – И с мамой, и с сестрой у меня не сложилось. С тех пор как я ушла из дома, никто не отсылал вестей. Я только после своего обучения рискнула проехать мимо нашего дома. Все там отлично. Детей полон дом, всего в достатке. Беспутная охотница там явно лишняя. Так что я даже в дверь не стала стучаться, проехала дальше.

– Сожалею. – После небольшой паузы сказал он.

Я встряхнула головой.

– Да я не сказать, чтобы сильно тосковала. Убедилась, что все хорошо и ладно. У меня своя жизнь и путь.

– С матерью и сестрой, значит, не близка. – Он помедлил. – А что твой отец?

– Когда я была маленькой, он ушел за водой.

– За водой? – Недоуменно переспросил вампир. Ну да, он же из других мест…

– У нас так говорили о пропавших без вести, «ушел вслед за водой». Есть же предания о том, что вода приводит в мир мертвых? Выдумки, конечно, но раньше в это верили. Так что до сих пор считается, что уйти вслед за водой, значит не вернуться.

– Но это же не значит, что он умер?

– Не значит. Но он умер. Я это точно знала. Почувствовала.

– Что-то у нас разговор совсем о грустном зашел. – Заметил Рен. – Извини.

– Нет, уже не тяжело. Вместо семьи у меня появился орден. Там и друзья, и наставник. Вижусь я с ними редко, как и ты. Но знаю, что где-то они есть. И мы еще встретимся.

– От этого становится легче. – Кивнул он.

Я согласно вздохнула и растянулась на мешках, сонливо потягиваясь. Печальное настроение постепенно испарилось под солнышком, как капля воды.

Снова вернулась сонливость, но караван начал замедлять ход. Значит, скоро будет привал, возницы станут распрягать волов и лошадей для водопоя. Быстрый разогрев еды на костре, проверка тележных осей и колес, да и общая суета людей, уставших от долгого сидения на месте. Уже не подремлешь.

Рен тоже встряхнулся и осмотрелся. Приложил ладонь ко лбу, глядя вверх.

– Хм. Смотри, какие здоровенные птицы!

Я лениво обернулась, увидев лес, возвышающиеся среди него обломки скал и зависшие в воздухе темные силуэты. Всмотрелась. Хмуро констатировала:

– Это не птицы.

И рывком слетела с телеги.

– Тревога! Гарпии!! Всем укрыться!!

Я понеслась вдоль каравана туда, где расположились люди, нанятые для охраны.

– Остановить коней, живо! – Крикнула возницам. – Прячьтесь под телеги!

В воздухе уже разливался далекий хриплый вой, который ни с чем не спутаешь. Несущиеся в нашу сторону твари росли в размерах с каждым мигом.

Наемники уже вскочили на ноги и изучали небо.

– К оружию! – Скомандовал один из них, рыжеволосый здоровяк, и обернулся ко мне. – А чем их одолеть?

– Главное оказать отпор. – Бросила я. – Не попадаться в лапы. Поймут, что мы сильнее – отступят. Оружие: арбалеты, игольные самострелы и метательные ножи.

Казалось, это не я несколькими днями ранее растерялась при виде стрыг. Сейчас все тело дрожало в боевой готовности, а разум резко остыл и пришел в полное сосредоточение. Мне даже не требовалась помощь ястреба.

Следя за тем, как люди торопливо собирают телеги в группы и прячутся, я быстро и отрывисто консультировала наемников, готовящих оборону.

– Гарпии атакуют клювами и передними лапами. Бить старайтесь по крыльям и в живот. В головы стрелять бесполезно! На вопли не реагировать! В ближний бой старайтесь не вступать.

– А если придется? – Уточнил Рен из-за спины.

Я резко развернулась; и когда подкрался!? Некогда было что-то доказывать, и я уже привычно перебросила ему кинжал.

– Тогда резать по лапам. – И тихо прошипела отдельно для него. – Если утащат, рассчитывай только на себя!

На этом моменте твари достигли нас и с громкими тягучими воплями спикировали вниз. Первые три ударились о невидимую преграду, растянувшуюся на высоте четырех саженей, и сбитые с толку, молча упали вниз. Там их уже поджидали. У самого уха вжикнул первый арбалетный болт.

Я держала ладони раскрытыми, с усилием сближая их между собой. В воздухе начал скручиваться шар голубоватого тумана. Ждать. Еще немного.

Когда шар начал дрожать и плеваться искрами, я вскинула руки вверх, выбрасывая заклинание. Пульсар подлетел как мячик и с треском разорвался, ударив тварей воздушной волной. Единый вой распался на сердитые вопли, и гарпии замедлились. Отдельные особи остались кружить вверху, а остальные кинулись в разные стороны, широким кольцом приближаясь к земле. Спланировали над ней, едва не задевая траву, и полетели на нас уже со всех сторон.

Я выбросила ладонь вперед; двое загорелись и с визгом покатились по земле. Еще нескольких удалось задеть стрелкам. Но отдельным гарпиям удалось прорваться вперед и наброситься на телеги.

Воцарился бардак. Истошно заржали перепуганные лошади, тягуче голосили тягловые волы, отдельной нотой ревел осел. Его бы и утащили в первую очередь, но чем-то не приглянулся. Нападающие не тронули скот, а принялись искать, где прячется более легковесная добыча.

Я бежала к крайней группе телег, где две крылатых твари зарывались в тюки, слыша испуганный плач.

Кто только додумался взять с собой маленьких детей.

Гарпий ударило сжатым воздухом и смело в сторону. Опрокинув следом за собой телегу, они замешкались, пытаясь подняться со спин. Я успела перепрыгнуть через борта и всадить меч в одну нечисть. Другая расправила крылья и на миг замерев, ударила ими по воздуху в длинном прыжке. Разинула глотку в тревожном вопле, и его тут же оборвал мой нож, вошедший в сердце.

Глухой удар тела я слышала уже за спиной, обегая телегу. Две девочки лет десяти жались в угол, не сообразив сразу, куда деваться. Я прикрикнула на них, заставив подскочить и унестись под соседнее укрытие.

Выбежала на открытое место и выдохнула, поняв, что существа решили не то отступить, не то взять реванш. Гарпии снимались с раскиданных товаров, удирая от мечей и стрел, и собирались обратно в стаю. Внизу остались лежать несколько неподвижных, уродливых крылатых тел.

Я медленно шла к наемникам, не отрывая взгляда от стаи. Она колыхалась над нами с криками, режущими слух, но потом вытянулась в клин. И тяжело вздымая крылья, устремилась обратно к лесу.

Шаг, другой. Телега, где остались основные силы людей, приближалась. Наемники, как и я, провожали взглядами гарпий.

Меня что-то насторожило в их мешанине тел, но не понять сразу, что именно.

Шаг…

Вот! Тварь в середине, прикрытая другими сородичами, на миг показалась вся, и стал виден груз, зажатый в ее лапах.

– Да чтоб вам провалиться. – Только и сказала я. И устало пошла к людям, уже не глядя на нечисть.

Люди потихоньку вылезали из укрытий, перекликаясь между собой. Но судя по их облегченным переговорам, утащили кого-то из наемников. Я укорила себя за сходное облегчение, когда поняла, что Рен все еще здесь.

– Кто? – Я окинула взглядом растерянных воинов, отметив пару тяжело раненных и одного бессознательного, рядом с которым с оглушенным видом присел вампир. Ему тоже досталось чьим-то когтем по голове.

Не хватало рыжеволосого вожака.

– Они унесли Трея. – Подтвердил смуглый человек с клиновидной бородкой. Остальные вздыхали, с угрюмым видом подбирая оружие. Другой наемник, низкого роста, достал небольшую сумку и подошел к ближайшему раненному. Тот лежал и с перекошенным лицом прижимал к себе окровавленную руку.

– Как же мы теперь? – Робко спросил кто-то.

Ответа не последовало.

Я из под ладони следила за удаляющейся стаей. Так. Сейчас у нас конец лета?

У гарпий в это время подрастает потомство, его нужно обучать. – Подтвердил ястреб, подлетев и усевшись мне на плечо.

– Я смотрю, вы его уже похоронили? – Едко осведомилась я, так чтобы меня услышали все.

– О чем ты, охотница? – Раздраженно спросил тот же смугляш. – Если хочешь что-то сказать, говори прямо!

Остальные устремили на меня взгляды.

– Гарпии убивают жертву не сразу, а вашего Трея вообще потащили для обучения детенышей. Те слабы, и не смогут так просто его убить. Будут гонять, учиться. Еще есть время.

Я опустила взгляд на них.

– Караван может на время привала остаться под охраной половины. Остальных приглашаю в коротенький поход.

И развернувшись, зашагала к телеге, на которой оставила вещи.

– Думаешь, у них там гнездо? – Спросил Рен, опять бесшумно увязавшись за мной. Я обернулась через плечо, доставая сумку, и на миг уставилась на него мрачным взглядом. Побледневший еще больше, и с залитым кровью виском и левым ухом – он судя по всему, как ни в чем ни бывало, решил, что тоже приглашается.

– Тебя по башке ударить, чтобы успокоился?

– Перед тем как убеждать меня остаться, напомни сама себе про варлака. – Отрезал он, усаживаясь на борт телеги с фляжкой воды. И плеснув на какой-то платок, провел им по лицу, стирая кровь.

Я только раздраженно выдохнула, доставая метательные ножи и самострел. Длинную плеть с лезвиями на конце решила оставить. Еще задену кого из своих.

– Ты уже решил, что раз помог тогда, то теперь имеешь право лезть куда угодно? Да бес с тобой! Надоело спорить. Я не нянька. Только имей в виду, что тебя спасать не полезу.

– Не придется. – Заявил вампир, и показушно крутанув в ладони мой кинжал, ушел к наемникам. Ты посмотри, никак обиделся.

И как же ты найдешь пещеру, если его сожрут? – Поинтересовался дух, провожая упрямца взглядом желтых глаз.

– У местной нечисти спрошу. – Фыркнула я.

Заканчивая вооружаться, я думала, что обижаться вампир может, сколько вздумается, но мысль об ударе по голове кажется все менее и менее нелепой.

Путь к гнезду занял меньше времени, чем я ожидала. Вояки не успели выдохнуться за короткую схватку и надеялись вызволить своего вожака – так что шагали по зарослям, иногда переходя на бег, наравне со мной. Начался моросящий дождь, и небо затянули тучи, но когда мы достигли подножия скал, непогода прекратилась. Дождь унесло ветром в сторону, на север.

Я обошла кругом широкий выступ, глядя вверх. Отсюда не было видно никакого движения, но доносились отдаленные вопли, смахивающие на протяжное мяуканье.

У скал, на первый взгляд неприступных, обнаружилась тропа. Старая-старая, затертая временем дорожка все еще угадывалась в камне, а покатые ступени вполне годились для подъема.

– И откуда тут лестница? – Тихо спросил кто-то у меня за спиной. Я проверила снаряжение.

– В этих краях попадаются старые храмы. Их устраивали тайно, в подобных местах. А гарпиям понравилась панорама.