Текст книги "Охота за тенью (СИ)"

Автор книги: Velena Revers

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

В следующий момент у меня перед глазами снова было место привала, догорающий костер и сидящий по ту его сторону вампир. Я потрясенно смотрела на него.

– Ты там был? Это был ты!?

– Вспомнила? – Он вскинул брови.

– Ты был там, ты видел, как меня убили! Почему не сказал сразу!!?

– Я не был уверен. Не запомнил лица.

– Подожди. – Я в замешательстве подняла ладонь. – Когда ты вообще меня увидел, если тебя бросили с мешком на голове?

– Но ведь… А, точно. Ты этого уже не застала.

– Рен, расскажи мне с самого начала, как там оказался! И как вышло, что ты остался живым!?

– Ты сказала «живым»? – Едко усмехнулся он.

Я сдвинула брови.

– Нашел время. Если тебе интересно, то насчет высших вампиров у магов-теоретиков накопилось множество теорий, выбирай любую. Кто-то думает, что их породили вурдалаки, кто-то доказывает, что вампиры произошли от демонов, иные видят их создателем бога войны. Но все сходятся на том, что это уже не нечисть, а иная раса, новая форма жизни. Так что прекращай убиваться, тебе еще повезло.

– То есть ты вот это считаешь везением!?

– Так, иная форма жизни – отвечай на вопрос!

– А то что? Снова будешь угрожать мне вилкой?

Ох, не дойдем мы спокойно до города, буду его бить…

– Пока только вилкой!

– Страшно-то как.

– Рен!

Было видно, что отвечать на вопрос ему не очень хочется. Даже в глаза не смотрит.

– Это они меня обратили.

Я замолчала.

Сатанизм, жертвоприношения, отточенный ритуал, хорошая организация… Я помню, что у них были все нужные материалы, даже дорогие обсидиановые клинки. Наверняка их цель вполне конкретна, и обращение в нечисть всех встречных-поперечных сюда не вписывается.

– Зачем им это?

Он нахмурился.

– Я не уверен, что понял точно. Но, кажется, им нужна моя кровь.

– Точно… Усиление ритуала. Я помню, там такое применялось.

Рен вздохнул.

– Они либо купили ее, либо взяли насильно. И тот, у кого взяли, не дался живым. В общем, крови осталось мало. Им нужен был некто без военного опыта, чтобы не смог отбиться, и без ближней родни, чтобы пропажу никто не заметил. Я им подошел. – Вампир передернул плечами. – Они смешали мою кровь со своим запасом, и пока я обращался, притащили в ту пещеру. Ты, наверное, попалась им неожиданно, и они очень спешили, так что решили и меня оставить там.

– И как ты выбрался?

Рен поднял голову и снова усмехнулся. Но как-то невесело. Покачал головой.

– Да ты просто не видела, что там творилось, когда тебя убили. – Он сделал неопределенный жест ладонью, пытаясь объяснить, потом развел руками, не найдя слов. – Что-то невероятное! Не знаю, как ты это сделала, но произошел выброс силы, или удар. Их всех оглушило и раскидало по углам. Даже алтарь сместился и пошел трещинами, и письмена на нем больше не горели. Ты сорвала им весь ритуал!

Ого. Что-то не помню за собой таких подвигов. Вроде бы валялась себе, как тряпочка, а поди ж ты.

– Ну… И что было потом?

– Я как раз тогда и воспользовался шансом, пока они не пришли в себя. Руки смог перетянуть через голову, стащил с себя мешок и перегрыз веревки. – Он усмехнулся, показав волчьи клыки. – Единственный плюс моего нового состояния.

– Хм. Понятно, что ничего не понятно. Погоди. – Я подняла голову. – Так ты выходит, знаешь место ритуала? Ты можешь помочь мне найти их!? Расскажи, как найти эту пещеру!

Он смотрел вниз, и ему почему-то не нравился мой энтузиазм. Вампир выпрямился, оглянулся.

– А ты сегодня ставила свою защиту?

Я тоже оглянулась, сморгнула. Когда открыла глаза, увидела знакомый тонкий купол.

– Стоит она, не беспокойся, простоит до утра. Или ты опять уходишь от ответа?

Лаурен поднял на меня мрачный взгляд.

– Я знаю, где пещера, но тебе не скажу. – Прежде чем я возмутилась, он вскинул руку. – Я покажу.

– Ты имеешь в виду…

– Да. Я иду с тобой.

– Так, осади коней. С чего ты так решил?

– А думаешь, нет причин? – он снова обжег меня взглядом. – К тому же я не смогу объяснить на словах, как в глухом лесу найти пещеру. Что я, буду вспоминать, у какой по счету елочки свернуть? Вдобавок добираться до Инарты и сдавать меня с рук на руки, у тебя времени нет.

– Почему? До новолуния еще три недели, я вполне…

– Не новолуние. – Он покачал головой. – Я слышал их разговоры, пока меня тащили. Следующий ритуал будет в полнолуние. Один говорил, что нужно найти жертву подальше, потому что в Тавере уже пошли подозрения, а другой ответил, что все равно осталось немного, так что можно не осторожничать. Мол, уйдут потом, и пусть горожане ищут, сколько влезет. И ты еще повредила им алтарь.

Вампир вздохнул и продолжил свои измышления:

– Если у них какие-то сроки, значит, теперь они будут спешить, чтобы все успеть. Может статься так, что и жертву украдут заранее. И если ты не успеешь, то упустишь их.

– Не нравится мне эта идея. – Честно призналась я.

– Но это логичная идея. Или у тебя есть другие предложения?

– Не знаю пока. – Я поболтала ложкой остатки ужина, потеряв аппетит, и отставила чашку.

– Что, не нравится, когда решение принимает кто-то другой? – Прищурился вампир. Я недоуменно подняла глаза.

– А причем тут решение?

– Ну, ты до этого так хорошо все продумала, настроилась, а тут раз, и оказывается, что нужно пересмотреть планы. И ты тут же скисла.

Я едва удержалась от того, чтобы швырнуть в него ложкой.

– У тебя с самого детства был талант моментально портить окружающим настроение, или ты специально тренировался?

– А ты на вопрос не ответила.

– А я не отвечаю на детские подначки! – Буркнула я, плюхнулась под плащ, заменявший мне одеяло, и накрылась им до ушей.

***

Теоретическое отступление.

Варлак.

Нечисть. Степень опасности – 4, разумность – 4.

Место обитания: распространен повсеместно.

Встречается редко.

Происходит от волкулака: появляется в потомстве. (Пометка на полях: варлаки рождаются далеко не всегда, потому встречаются гораздо реже своих сородичей)

Пополнение популяции возможно только естественным способом. Укус не заразен.

Как и волкулак, это низшая форма оборотня, которая имеет два облика. Обращается по желанию. Не зависит от лунных фаз и времени суток.

Образ жизни преимущественно ночной.

Свободно говорит и понимает человеческую речь, легко приобретает социальные навыки и маскируется под человека; зачастую так и делает.

В человечьем облике его можно узнать по повадкам перевертыша: может принюхиваться, как собака, отлично видит в темноте.

В питании отдает предпочтение человеческому мясу. Особое пристрастие питает к крови и плоти магов. (Приписка: среди толпы людей обязательно выберет колдуна или ведьму, даже первого ранга, или со спящим даром. Собственно, отличный способ вычислить одаренного в группе, если нет других идей).

Оружие: клыки. Охотничьи повадки: как таковые отсутствуют. Варлак действует по ситуации, может напасть и из засады, и открыто.

Уязвимость: горло и живот.

К магии абсолютно невосприимчив. Может чувствовать ее проявления на большом расстоянии.

Бестиарий, Глава первая. Учебник по неестествознанию за 936 год.

***

Отступление.

Огонь почти угас, и только переливался оранжевым на углях, но даже в таком слабом свете он уже хорошо видел. Он с каждым днем все лучше и лучше видел в темноте.

Вампир не спал. Подождав, пока уснет спутница, он тихо сел, подтянул к себе колени и с тех пор сидел неподвижно, глядя на нее со странным выражением лица. Если бы она не спала, то не смогла бы понять, о чем он думает. Ну не жалеет же ее, в самом деле…

Вампира мучили мысли.

Рядом крикнула ночная птица, заставив его вздрогнуть. Оглянувшись, он снова бросил на охотницу взгляд, на этот раз близкий к раздражению. Встал, зачем-то двинулся к берегу речки, которую слышал неподалеку. Но почти сразу горло стиснул спазм, а внутренности скрутило невидимой рукой. Такие же когти вцепились ему в руки и ноги.

Скрипнув зубами, он потер запястья, пытаясь убрать с них ощущение призрачных пут, и остался стоять на месте, рассеянно сжимая и разжимая кулаки. И как это он мог забыть о «сетях»? Даже когда она спит, не слабнут.

Упрямо сцепив зубы, вампир обошел поляну кругом и понял, что с другой стороны от нее заклинание держит не так сильно. От чего это зависело, он не знал, но уже не похоже на поводок, привязанный к колышку. Скорее на некую область, и покинуть ее границы пока невозможно.

Нужно выяснить эти границы.

На этот раз крутило слабее, и несмотря на неприятные ощущения, он смог отдалиться почти на семь-восемь саженей. И с каждым шагом казалось, что если прошел так много, то пройдет и больше… Пока не замер, словно налетел на стену, схватившись за горло. Как будто уже не руки, а удавка, которая с каждой секундой затягивается.

Выругавшись, он упрямо качнулся вперед, сделал еще шаг, еще… Ну, еще немного и эта веревка порвется, ну же, ну!?

Ему начало застилать глаза пеленой и вот он, почти не помня себя, зашипел, упал на колени на следующем шаге и рванулся вперед с таким трудом, словно лез вверх по отвесной стене. Цепляясь пальцами за траву, впиваясь в землю, хрипя от удушья – он до последнего верил, что сможет освободиться. Но настал момент, когда терпеть стало невозможно. Не было больше воздуха, не было сил даже протянуть вперед руку, и как бы надолго он ни умел задерживать дыхание, дальше двинуться не мог.

Он ненавидел тот момент, когда сломался и рванулся назад, отталкиваясь от земли. Стоило оказаться буквально на пару шагов ближе к поляне, как удавка ослабла, и вампир смог дышать – пусть и по-прежнему словно придавленный мешком с камнями.

Так просто он не сдастся!

Он снова рванулся вперед, словно надеялся, что «сети» могут упустить его, потеряв бдительность, как сторожевой пес. И когда понял, что снова не прорвется, зарычал от злости и продолжил на одном упрямстве бросаться вперед на невидимый барьер, еще раз и еще. И с каждым разом казалось, что по пяди, понемногу, расстояние увеличивается, и это придавало новых сил. Еще раз! Еще немного, и он сможет! Он даже счет потерял своим попыткам. А когда пришел в себя, то понял, что стоит на том же месте, где и в первый раз, хватаясь за шею, а в темноте перед ним, на суку сидит ведьмин ястреб.

– Ничего не получится. Даже пытаться не стоило.

Он и сам уже понял, что все бесполезно, но птица была неправа – попытаться определенно стоило. Хотя бы для того, чтобы быть уверенным, что выбора у него нет.

Отшатнулся, упал на спину. Отталкиваясь ногами, отполз подальше и снова задышал, приходя в себя. Голова кружилась, мутило, а хуже всего было от осознания собственного бессилия.

Подождав, пока он встанет на ноги, странный ястреб щелкнул клювом и снова подал голос – не громкий и ясный, а шелестящий и глухой. Слышимый не ушами, а прямо в голове.

– Если тебе так важно сбежать, почему сам предложил показать дорогу? Ведь не она заставила, сам вызвался.

– Тебе еще раз повторить, как плохо елочки подходят на роль ориентира, или сам вспомнишь? – Отозвался вампир слабым голосом и прокашлялся.

– Хочешь сказать, елочки вынудили? Допустим. Почему тогда не бросаешь попыток уйти? То доводишь ее, то сам силишься сбежать?

– Пошел ты! – Прошипел Рен и развернулся обратно к поляне. Сделал несколько шагов и на его лице уже заплясали отблески костра. Но опять не выдержал, остановился, схватившись за ближайшее деревце, чтобы не упасть.

Он не слышал никаких звуков. Но когда выпрямился, ястреб сидел прямо перед ним, на суку соседнего деревца. И смотрел, не мигая.

– Ты не все ей рассказал. Ты что-то скрыл… Уверен, это что-то было бы ей интересно.

Рен не отвечал, пытаясь продышаться. По тому, как он напрягся, несложно было понять, что дух прав. Тот и продолжал прощупывать почву.

– В чем же дело? Ты на самом деле не хочешь идти к пещере, хотя говорил совсем другое. Тебе нужно в другое место? Кому-то в другом месте нужна твоя помощь? Не сомневаюсь, это важно, раз ты так рвешься.

– Это не твое дело! – Огрызнулся вампир, наконец-то выпрямившись, и медленно побрел обратно к поляне.

– Я умею видеть в чужих душах.

– Ни черта ты не видишь – с досадой отрезал Лаурен, проходя мимо странной, надоедливой, и слишком умной птицы.

Глава IV

Глава 4.

Я стою и смотрю на свои руки, которые опутали черные нити, как птицу в силках. Пытаюсь выворачивать ладони, выгибать пальцы, снимая с них петли, а они только стягиваются, захлестывают, срастаются между собой.

Что же это вообще такое? Не воспоминания. Не прошлое…

И тут меня словно толкнуло в грудь, и спиной я провалилась в темную воду.

Прошлого хотела? Получай.

…Я с воплем на вдохе выгибаюсь в судороге и впиваюсь пальцами в сырую землю. Земля застряла в моих волосах, которые я лихорадочно пытаюсь убрать с лица. На руке горит охотничья метка – в прямом смысле горит, светится и жжет кожу.

Меня все еще трясет. Я не знаю почему, но тело все никак не может успокоиться. Я вообще ничего не знаю – где я, что я, когда я…

Вокруг с потрескиванием догорают деревья, и это единственный источник света.

Долго пытаюсь встать, пытаюсь вспомнить, как должны шевелиться ноги. Ползу по толстому слою пепла, в круге которого я очнулась. Хватаюсь за ствол тонкого деревца, судорожно ловлю ртом воздух, кашляю. Долго иду в темноте, путаясь в собственных ногах, запинаюсь, падаю, кричу от бессилия и страха. Вдалеке мне вторит чей-то вой.

Путь приводит к городским воротам, и пока я иду, эмоции угасают. Тело движется как ведомое чужой волей. Это не я, а кто-то другой наколдовал себе морок плаща, не я показываю метку стражам, не я стучусь в двери таверны и чеканю в смотровое окошко: «Требуется помощь человека ордена».

Меня провожают к комнате, отдают тяжелую сумку и вещи. «Нужно еще что-нибудь?»

Кто-то вместо меня, слишком пустой и бесстрастный, отмахивается.

«Оставьте».

Это словно не я, смыв с себя грязь в комнате наверху, облачаюсь, готовлю оружие, потому что собираюсь немедленно идти за своими убийцами. Но когда этот кто-то поворачивается к двери, он понимает, что силы закончились. Даже идти больно. И это не я с трудом заползаю под одеяло. Зато именно я просыпаюсь наутро от крика петуха…

…Вскочив, схватила кинжал, но спросонья промахнулась, порезалась о лезвие и выругалась в темноту. Вздрогнул и открыл глаза Рен, прикорнувший с другой стороны костра на моем одеяле.

– Это что, месть!? – Он раздраженно сел. – Специально ждала, пока усну?

Рядом, за деревьями раздавался какой-то визг, и странно, что он вообще смог заснуть под такое музыкальное сопровождение. Я поморгала, привыкая глазами к слабому освещению от почти угасшего костра.

– В смысле, какая месть?

– Слыхал я о норове ведьм, и что с возрастом они становятся хуже. Или ты поговорить хотела, и не могла придумать повода поумнее?

– Да плевать я на тебя хотела, сам подскочил! – Возмутилась я. – Тоже мне, нежная барышня!

– Иди тогда к черту со своими воплями, и дай мне хотя бы немного поспать! – И отвернулся, укладываясь обратно.

– Смотри, как бы тебе вообще не проснуться. – Зловеще прошипела я. Он передернул плечами.

– Замечательно! Хоть на том свете отдохну.

– Да ты… – Я оборвала себя на полуслове и обернулась.

А почему визг стих?

Рен тоже насторожился, поднялся, не отрывая взгляда от зарослей. Я чуть позже, чем он, услышала довольное чавканье. Судя по всему, кто-то кого-то все-таки догнал.

– Что это? – Спросила я вслух у ястреба.

– Твои клиенты! – По ту сторону костра отозвалась иная форма жизни, донельзя мерзким тоном. – Иди посмотри, чего там, авось тебя сразу же и схарчат.

Я ткнула в него пальцем, хотя он не смотрел в мою сторону, а снова улегся спиной к костру.

– Пять лет! Ты потом просидишь здесь пять лет, не забывай!

Он натянул на голову уголок одеяла, прикрывая уши, и уже в полусне, про себя, раздраженно пробормотал что-то на шалийском наречии.

Шалия? Так что, были в роду пустынники?

Хотя, какая разница. Хоть кикиморы!

Я последовала его примеру, отворачиваясь тоскливо думая, как мне осточертел этот лес, и как я хочу обратно в город, к цивилизации и спокойствию.

***

…-Как же мне осточертел этот город… Как же я хочу куда-нибудь в лес, к тишине и спокойствию!

– Поближе к комарам, клещам и диким змеям? – Иронично вопрошает молодой человек, расположившийся за соседним столом, боком к окну. В отличие от меня, сгорбившейся над бумагами, он откинулся назад и закинул ноги на стол. Видите ли он до того устал, что не может разбирать корявки молодых дежурных стражей. А я можно подумать, после слежки длиной в сутки, не устала!

– К нечисти. – Мрачно поясняю я. – К привычной, понятной, и считай уже родной нечисти, по которой сразу видно, что она – это она, и бить нужно именно ее. А вместо этого сиди здесь, прирастай к стулу, разбирайся в этом клубке и думай, выясняй, кто плохой, кто хороший, а кто ни то и ни это, просто мимо проходил!

Я подпираю кулаком подбородок и тоскливо гляжу в окно, за которым бурлит разношерстная толпа: окна управления городской стражи выходили прямо на центральную городскую площадь.

– Тем более, уже давно не тальник. – Добавляю я задумчиво. – Можно с комфортом ночевать прямо в лесу, а не рыскать в поисках избушек лесников. Кстати, а какое сегодня хотя бы число!?

– Сейчас первый день зарника.

– Вот, я даже счет времени потеряла! – С тоскливым стоном утыкаюсь головой в стопку отчетов.

– Так ты девятый ранг никогда не получишь. – Укоряет меня Виктор. – Простой путь, как правило, неверный. Обычную нежить бить проще. Ее и ученики легко гоняют. А самый интерес как раз в сложности. Того же зубаря найти проще простого, а ты попробуй разыщи в городе замаскированную шайку вурдалаков, или как у нас, демонопоклонников!

– Вот и искал бы, а не втягивал в это кодло простодушную меня! – Бурчу я, перелистывая страницу, исписанную убористым почерком. Экономят они эту бумагу, что ли…

– А вы, женщины, более усидчивы. – Спокойно парирует охотник. – И внимательны к мелким деталям. Это известный факт. И если бы не ты, я бы не додумался, что в ритуале был использован порошок из корня ирмета. С обонянием у вас тоже получше.

– Не расхваливай, не куплюсь! – Огрызаюсь я вяло, но лесть все равно сработала. Становится как-то даже приятнее работать. Вот ведь зараза, как он хорошо меня знает!

– Но знание того, что один из них настоящий колдун, пока ничего не дало. – Он морщится, потирая виски. – Второй уровень как минимум у одного, но я думаю, что их двое. Следы настоящей, а не заемной силы, слишком отчетливо чувствуются. И к сожалению, они в курсе, что я здесь. А тебя вот, в лицо еще не знают.

– Как ты говорил, легкий путь чаще всего неверный? Колдовали бы себе, наращивали резерв естественным путем, и лет через шесть дотянули бы по уровню силы до третьего ранга. Но нет, сила им нужна именно здесь и сейчас. И ничего умнее эти энтузиасты не придумали, чем призвать хаос.

В дверях появляется молодой стражник:

– Госпожа Хельдин, а вы еще не убирали мой отчет? Я тут вспомнил, там бы дописать кое-чего…

Я, не отводя взгляда от изучаемого рапорта, протягиваю руку к краю стола, беру скомканный шарик дешевой бумаги. Подтягиваю его к себе и начинаю медленно разворачивать. Он до последнего не понимает, что это и есть тот самый отчет, который он писал весь вчерашний вечер.

– А… а чего вы сделали?

– Там нужно не «кой-чего дописать», а переписать его весь. Место происшествия – подворотня, на которую выходят окна двух домов на несколько семей, и у тебя только один свидетель!?

– Так спали же все, госпожа Хельдин!

– Спали поголовно, беспробудно, включая бдительных старушенций, которые круглую ночь, аки псы, бдят у окна едва ли не с подзорными трубами?

– Да что нам, этих сплетниц опрашивать!? Они ж навертят с три короба, такого наплетут про весь дом, что волосы дыбом встанут!

– Ваше дело – Сурово отзывается Виктор из угла – Выслушивать всех, кто хоть краем глаза мог видеть подозреваемых. И пусть они хоть всю улицу выставят упыриным кодлом, вы должны найти самого подозрительного упыря. Или вы старушке принципиально не поверите, даже если она увидит, как ее сосед тащит окровавленный труп по коридору?

– Ну, труп-то это другое…

В разговор включается второй страж, начав еще в коридоре:

– Мы лучше знаем эту работу, знаем местных, кому можно верить, а кому нет, и методы у нас уже налажены свои!

Я поднимаю голову.

– Тогда как получается, что мы вынуждены говорить вам, что делать?

Возмущенное лицо старшего стража явно говорит о том, что вместо моих слов он услышал что-то вроде: «Заткнитесь и слушайте нас, заезжих молодых выскочек, потому что мы умнее!» Но почему-то молчит. Наверное, подавился. Зато воодушевляется первый, почуяв за спиной поддержку.

– В отличие от ордена, у нас почти тридцать дел, из них восемь – убийства с грабежами. И нужно раскрыть все, а не только то, которое вам показалось интересным! А у нас и без того людей мало… и времени… – Добавляет он уже тише, поняв, что мы можем интерпретировать его слова как попытку обвинить орден в злоупотреблении полномочиями. Если захотим.

– Ладно! – Я вскидываю ладони. – Я ни разу не говорила, что вы должны забросить все свои дела и носиться с нами, помогая с расследованием и заваривая чай. Но и добросовестного отношения к этому делу тоже терять не надо. Как сказал ваш товарищ, вы здесь работаете долго, в курсе местных реалий, и без вас нам придется гораздо сложнее. Поэтому мы ждем качественной помощи – окажите ее нам. Не зря же вас рекомендовало начальство.

Осторожная лесть, даже не лесть, а похвала, иногда творит чудеса. Оба стража слегка расправляют плечи.

– И поэтому, чтобы не загружать вас, я схожу на опрос свидетеля сама. – Встаю из-за стола и с плохо скрываемым наслаждением разминаю шею. – Разогнать кровь точно не помешает, а то я скоро к этому стулу прирасту. А вы пока обновите отчет. Надеюсь, выяснится что-нибудь новое.

«И ты оставишь меня с этими бумажками одного!? А могла бы позвать с собой, хотя бы для моральной поддержки, предательница!!» – Так и читается на лице Виктора. Но охотник решает не терять достоинства, выпрыгивая в окно, чтобы добраться до свидетеля раньше меня. Он опускает ноги со стола и подтягивает к себе стопу нечитанных отчетов.

Драгоценный свидетель же, пойманный мной у порога таверны, где он снимал жилье, мнется и тянет с ответами, словно за несколько часов потерял желание сотрудничать.

Ну, понятно. Говорить на улице о том, что ты ночевал у чужой жены, и во время перекура на балконе увидел, что под ее окнами зарезали человека – наверное, неудобно. Так что я позволяю ему войти внутрь, и провожу до самой комнаты, чтобы поговорить в простой обстановке. Но на пороге он опять краснеет и просит дать ему минутку, чтобы быстро убрать кое-что, потому что вещей у него там много, а в таком беспорядке говорить с девушкой как-то… неудобно.

Пропустив краснеющего юношу внутрь, я в ожидании прислоняюсь к стене у двери и задумчиво смотрю на свои ногти. Потом вздыхаю, оттягивая вырез рубашки. Чертова жара. А ведь казалось бы, недавно пронесся сезон дождей, вместе с которыми должен прийти холод. Хотя бы прохлада, нет? Но солнце припекает так, что сейчас, стоя в коридоре, я могу слышать, как на крыше потрескивает черепица. Не спасает ни расстегнутый ворот, ни убранные на затылке волосы. И обмахнуться нечем…

С легким скрипом открывается соседняя дверь. В коридор выходит другой человек. Я отмечаю про себя, что видела его внизу, входящим внутрь, когда задержала на пороге свидетеля. Чем-то он мне глянулся.

Увидев меня, он останавливается и с интересом склоняет голову.

– К Оливеру, что ли?

– К нему – киваю я. Да, тот взгляд мельком меня не подвел. Симпатичный парень, глазастый такой, с живым лицом. Такие как раз вызывают меньше всего подозрений. А может, я вообще на нашего колдуна-убийцу смотрю!?

Взгляд у меня, наверное, становится странным, потому что он теряется и застывает на пороге, не закрыв дверей.

– Не думал, что у него днем бывают такие гости…

– Какие?

Но он не озвучивает, а рассмотрев мое снаряжение подробней, отмахивается рукой.

– Не то подумал. Наемница?

Метка скрыта рукавом, не закатанным до конца, да еще и руки сложены за спиной, так что я не спорю.

– Можно и так сказать. А с кем я сейчас разговариваю?

– Я местный музыкант. – Парень обаятельно улыбается. – Живу здесь почти на постоянной основе, вот и знаю местных постояльцев. Только тебя здесь ни разу не видел.

Я оглядываюсь на дверь. Долго он там…

– И Оливера знаешь?

– Да не очень. – Он с пренебрежением косится на дверь и пожимает плечами. – Этот фокусник не так давно сюда переехал, даже обжиться толком не успел. Из вещей – сундучок для работы, да то, что на нем. Весь заработок пускает на этих… Дамочек.

Твою мать.

Я бросаю в него напряженный взгляд.

– Куда выходит черный ход?

Он недоуменно хмурится, ступает в сторону, указывая подбородком на окно у себя в комнате.

– Вроде бы там…

Я проскакиваю мимо, ворвавшись внутрь без спроса, и подбежав к окну, распахиваю ставни. Забираюсь с ногами на подоконник и на миг застываю. Оливер как раз пробегает подо мной, ближе к стене, но обрушиваться сверху, ломая шею, на мой взгляд, не подходит к ситуации. Так что я жду и спрыгиваю уже за его спиной.

Приземление со второго этажа трудно сделать бесшумным. Свидетель оборачивается, увидев, как я выпрямляюсь. И припускает по переулку так, словно я обернулась скальной химерой.

Я и с места не сдвигаюсь. Только быстро отстегиваю с пояса самострел, вскидываю руку и замираю, ведя кончиком стрелки следом. Спокойный выдох…

Щелчок и вскрик – человек припадает на левую ногу и падает на колено. Я сдвигаюсь с места, и тут сверху окликают:

– Госпожа охотница!

Из окна выглядывает темноволосый музыкант и опершись о подоконник локтями, беззаботно скрещивает руки, глядя на меня с любопытством и легкой усмешкой – мол, раскусил.

– Не буду сейчас отвлекать от работы, но приходите как-нибудь на мою игру! Вечером, на центральной площади.

– Каким вечером? – Уточняю я, краем глаза следя, чтобы свидетель от меня под шумок уползал не слишком быстро.

Он снова улыбается.

– На этой неделе – любым.

***

Теоретическое отступление.

Гарпия.

Нечисть. Опасность – 3, разумность – 3.

Место обитания: распространена повсеместно. Селится в скалах и на высоких многолетних деревьях, где строит гнезда и селится стаями по восемь-двенадцать особей.

Внешне схожа с птицей и с вымершим грифоном. Имеет оперенные крылья и тело с хвостом и задними ногами крупной кошки. Передние конечности похожи на руки, светлого цвета, покрытые мельчайшей чешуей. Когти на передних конечностях прочные, темные и массивные. Голова похожа на орлиную, с заостренным массивным клювом. Покрыта прочными щитками, которые спускаются до самых плеч.

Оружие: всегда атакует когтями. Так же сбивает с толку громкими криками, налетая норовит сбить с ног крыльями и схватить передними лапами. Гарпии охотятся всей стаей. Могут согласовывать свои действия. Атакуют до тех пор, пока не смогут схватить добычу, или пока не получат отпор. Отступают сразу все вместе, по сигналу одной из особей.

Уязвимость: крылья и живот.

К магии восприимчива.

Бестиарий, Глава первая. Учебник по неестествознанию за 936 год.

***

За завтраком я постоянно посматривала на Рена, пытаясь отыскать в нем что-нибудь от человека, с которым встретилась в Риласе. Не только черты лица неуловимо изменились после обращения, но и что-то в нем самом. Да и лицо… Узнать его легко, однако несмотря на то, что превращение в вампира должно делать внешность более привлекательной, я бы не сказала, что конкретный субъект изменился к лучшему. Может, что-то в нем и есть, но по-моему, с этими улучшениями пропало обаяние, которое мне тогда запомнилось.

– Что? – Недовольно обернулся вампир, почуяв мое внимание. Похоже, с утра он вспомнил, что терпеть меня не может, и надо держаться именно такой линии поведения.

– Начала тебя вспоминать. – Отозвалась я. – У меня тогда расследование было?

– Похоже на то. – Неприветливо буркнул он, снова отвернувшись к деревьям.

– А куда девалась твоя скрипка?

– Забрали эти жрецы… А какая вообще тебе разница!? – Окрысился вампир, да так неожиданно, что я чуть хлеб не уронила. – Выпытываешь да проверяешь!?

– С чего такая реакция? Обычное любопытство, я ничего плохого не имела в виду.

– Много слов. – Буркнул он, передернув плечами. Так и захотелось кинуть в него чем-нибудь.

Не стоит нервов… Совсем не стоит, Хельдин, никак.

В молчании я собралась, снарядила коня и повела его к выходу на основную тропу, решив пока пройтись пешком. Судя по тихому досадливому возгласу за спиной, упрямство во плоти, принявшее облик музыканта, ждало до последнего пока сети принудительно не потащили его за мной.

– …как собаку на поводке… – разобрала я среди общего потока. И снова не смогла промолчать:

– Да что ты бесишься все время? Никак гордость покоя не дает? Уже ведь обо всем договорились вчера! К тому же мне от твоего пленения тоже никакого удовольствия. Сколько говорила: это временная, вынужденная мера, и в твоих же интересах!

– Ну да. В моих. – От его слов так и разило сарказмом. – А еще кто-то выслужиться захотел.

– То, что я тебя терплю, зачтется мне только на небесах. – Парировала я. – Ордену до количества пойманных мной диких вампиров нет никакого дела.

Он догнал меня и теперь уперся взглядом в затылок.

– То есть, если бы не это дело с сектой, все равно довела бы меня до самой Инарты? Какая ты у нас бескорыстная. А вампирий клан совсем ничегошеньки не заплатит за меня? Ведь оставь ты меня на свободе, у кровопийц основательно подпортится репутация!

– С чего это они обязаны мне платить? К тому же все деньги государства не стоят таких испытаний.

– Ну так и сбросила бы под опеку первому же колдуну!

– Принципы не дали бы.

– Принципы! – Фыркнул он. – Какие принципы? Чем ты отличаешься от обычной наемницы?

– Рукав закатать?

– Вот-вот. Пока не видно знака, и не отличить.

Я, прожевавшая эти сравнения и попытки упрека еще на первом году охоты, не спешила выходить из себя. Но он продолжал и продолжал меня удивлять. Я обернулась и столкнулась с недружелюбным взглядом. Впрочем, он почти сразу отвел глаза.

Посчитав, что с утра ноги размяла достаточно, я забралась в седло. Сбоку снова прилетело:

– Что? Молчание – знак согласия?

Я обернулась снова: он постепенно поравнялся со мной. Посмотрела на него, словно пытаясь понять, с кем вообще я сейчас делю дорогу. Куда подевался тот музыкант, которого я встретила в Риласе?

– Дать тебе успокоительного? А то сейчас так сам себя доведешь, что лопнешь.

Он только закатил глаза с выражением лица «ну конечно».

– Ты связала меня и теперь за меня решаешь, что будет лучше. Твое право. К тому же тебе нужна моя помощь. Но у меня тоже есть право – мне все это может не нравиться. Я не обязан прыгать от счастья в виде тебя, которое на меня свалилось.