Текст книги "Выбирая врага (СИ)"

Автор книги: Тупак Юпанки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Снейп поднял бровь, но уточнять не стал. А вместо этого решил вернуть разговор в прежнее русло:

– Так причём тут Блэк?

– Ах, да, Сириус, – вспомнил Гарри. – Я сказал про Дурслей, чтобы объяснить: у меня никогда не было настоящей любящей семьи. Нет, ну была, конечно… Пока их не убил Волдеморт. – При этих словах Снейп открыл рот, но Гарри не дал ему ничего сказать. – И когда я только узнал, что Сириус не виноват в гибели моих родителей, он предложил мне жить с ним. Как же я обрадовался, хоть и совсем его не знал. Просто понял, что это хороший человек, который любит меня, а всё остальное уже было неважно. Я просто хотел, понимаете, чтобы у меня была семья. Настоящая семья. И я надеюсь, что если он вернётся, я наконец-то уеду от Дурслей. И тогда мы с Сириусом будем жить вместе, как родные люди.

Гарри вздохнул и умолк. Несколько минут никто не нарушал тишину. Потом Снейп сказал:

– Что ж, я понимаю. Наверное, по сравнению с такими родственниками даже Блэк может показаться святым.

– Я не говорил, что он святой! – взвился Гарри. – Просто Дурсли… Они не переносят меня. Они ненавидят меня из-за того, что я ненормальный. – Снейп нахмурился. – Тьфу, ну то есть потому, что я волшебник! Они это так называют. Мне даже запрещают произносить в доме слово «магия», а если случайно его говорю, они меня наказывают, запирают…

Гарри прервался, потому что услышал тихий смех. Он изумлённо уставился на Снейпа. Но тот даже не думал прекращать, и юноша уже собирался обрушить на него гневную тираду, когда понял, что это был скорее горький смех, а не весёлый. Снейп наконец перестал смеяться и покачал головой.

– Извини, – наконец сухо сказал он. – Просто это напомнило мне кое-что. В моём доме тоже запрещено было произносить слово «магия». – Глаза Гарри стали большими и круглыми, как у домового эльфа, и Снейп явно остался доволен, наблюдая за его реакцией. – Да, да, не удивляйся, Поттер. Не у тебя одного было трудное детство.

– Но почему вам запрещали говорить о магии, сэр? Я думал, ваши родители были волшебниками.

– Мать, – коротко ответил Снейп. – Моя мать была волшебницей. И происходила из очень старинного рода Принцев. А мой отец… – он сделал паузу, долго готовясь произнести следующее слово. – Он был магглом. Тобиас Снейп.

Гарри открыл и закрыл рот, не в силах что-либо ещё сказать. Это зрелище очень позабавило зельевара.

– Видишь, Поттер, моя кровь не чище твоей.

Наконец Гарри совладал с собой и решился спросить:

– Но как же тогда…

– …я попал в Слизерин? – перебил Снейп. – А ты что думал, в Слизерине учатся только чистокровные? Нет, и полукровки тоже бывают.

Только Гарри собрался спросить о чём-то ещё, как Снейп опять его опередил:

– И предупреждая твои дурацкие вопросы. Да, Тёмный Лорд об этом знает. И, да, ему всё равно, потому что во-первых, я ненавидел своего отца, а во-вторых, он и сам полукровка. Не надо так на меня таращиться, Поттер. Отец Тёмного Лорда тоже был магглом.

Гарри поспешно отвёл глаза, не желая, чтобы Снейп и дальше копался у него в голове, но профессор уже знал обо всём, что он хотел спросить.

– Да, мой отец – это тот человек, которого ты видел в моих воспоминаниях на наших прошлогодних занятиях, а та женщина, на которую он кричал – это моя мать.

Приведя мысли в порядок, Гарри снова заставил себя взглянуть на зельевара.

– Если она была волшебницей, почему слово «магия» было запрещено? – спросил он тихо, потому что чувствовал себя не вправе что-либо расспрашивать о семье Снейпа.

– Запрещено было не только слово, но и сама магия, – сухо ответил профессор. – Отец ненавидел волшебство и всё, что было с ним связано. Он запрещал матери пользоваться волшебной палочкой, единственное, что его не злило – это варка зелий. То, чем занимались все Принцы. Дело, переходящее из поколения в поколение. Всё остальное он пресекал. За неповиновение бил.

Гарри резко вскинул голову.

– Как же вы тогда попали в Хогвартс?

– Мать настояла.

Гарри хотел ещё что-то спросить, но Снейп поднял руку, останавливая его.

– И, Гарри, я не желаю больше об этом говорить. На сегодня достаточно откровений с моей стороны, ясно?

Гарри поспешно кивнул и, словно в качестве благодарности за обращение к себе по имени, произнёс:

– Да, сэр. И… э-э-э… спасибо, что вы рассказали мне это. Что доверили…

Снейп вяло махнул рукой.

– Это не секрет. Просто это вряд ли кому-то интересно.

– Мне интересно, – тихо произнёс Гарри.

– Поэтому я и рассказал тебе, – усмехнулся Снейп. – Ты ведь считаешь это важным, верно?

– Что? – не понял Гарри.

– Чтобы я рассказал тебе что-то о себе, поделился чем-то личным, чем обычно не делятся со студентами. Фамильярность, если хочешь.

– А. Ну… В общем, да.

Гарри, разумеется, не так представлял себе хорошие отношения. Для него в них не было места принципу «ты – мне, я – тебе». И рассказав о своей семье, он и думать не мог, что Снейп должен был делиться тем же самым. А теперь получается, будто Гарри вынудил профессора на откровенный и неприятный разговор о его семье. Конечно, Гарри не хотел ворошить подобные воспоминания, по себе зная, как нелегко говорить о личном. С другой стороны, если Снейп подобным образом понимает термин «хорошие отношения», то так тому и быть. В конце концов, никто его за язык не тянул. И всё же это нарочито небрежное поведение профессора, фамильярное, как сказал он сам, не могло не настораживать. Гарри прекрасно понимал, что люди, которые налаживают отношения, ведут себя по-другому. Хотя, возможно, Снейп просто мало с кем общается, поэтому он думает, что именно так всё должно происходить? В любом случае, Снейп пошёл на разговор, и Гарри был рад. После этого они точно стали чуть ближе. Зато теперь Гарри ясно понял причину, по которой Снейп поднимал такие провокационные темы весь вечер: о его прозвищах, о волосах, о Мародёрах… Он просто хотел показать Гарри, что не боится говорить с ним о подобных вещах. Хотя раньше набрасывался на Гарри за одно лишь упоминание о тех же Мародёрах. А сегодня Снейп даже чуть ли не предложил рассказать об их школьной вражде. А что сделал Гарри? Отказался. Теперь Гарри понял, насколько был прав, не желая обсуждать эту тему. Раньше он с радостью послушал бы – да хоть истории Люпина – и посмеялся бы над будущим зельеваром, но только не теперь, когда его мнение о Снейпе так изменилось. Кроме того, очевидно было, что такой разговор не доставил бы зельевару ни малейшего удовольствия, хоть он и показал твёрдо и ясно, что может говорить об этом. Видимо, в этом был и элемент своего рода проверки Гарри: как он отреагирует на предложение обсуждать подобные унизительные подробности. Согласие сказало бы о многом. Снейп только убедился бы лишний раз, что перед ним никто иной, как сын Джеймса Поттера, не больше и не меньше. И тогда пошли бы прахом все старания по поводу налаживания отношений. Поэтому сейчас Гарри не испытывал никаких угрызений совести, только небольшую неловкость. Да и та возникла лишь потому, что Гарри сидел сейчас в личных комнатах профессора Снейпа и пил чай со сладостями, которыми угостил его профессор Снейп, а напротив сидел всё тот же самый профессор Снейп без «костюма летучей мыши», то бишь мантии, и рассказывал о своём трудном детстве! Сказать кому – ведь никто ж не поверит. Отгоняя от себя все эти мысли, Гарри покачал головой.

– Что такое? – не понял Снейп подобный жест.

– Э-э-э… Ничего, – ответил Гарри, решив побыстрее сменить тему. – Просто я тут подумал… вы же… – он усмехнулся. – Вы, оказывается, тоже любите квиддич. – Снейп брезгливо поморщился. – Ну, в смысле, вы болеете за свою команду. Я видел сегодня, как вы переживали за игру.

– Я же их декан. Я обязан поддерживать команду своего факультета.

– И только поэтому?

– Если ты намекаешь на то, что я могу втайне любить квиддич, то, НЕТ, я его не люблю. Я вообще не люблю всё, что связано со спортом и состязаниями в физической силе. Ей я предпочитаю ум, – последняя фраза была сказана явно не без намёка.

– Хорошо, я понял, – примирительно улыбнулся Гарри. – Просто я сегодня увидел, как вы переживаете за свою команду. Мне это показалось… ну… непохожим на вас. И то, что вы после матча сразу пошли к своим, вместо того, чтобы идти отдыхать. Это, по-моему, говорит о том, что вы… хороший человек.

– Я хороший декан, – поправил его Снейп. – Вернее, стараюсь таковым быть.

– У вас прекрасно получается, – вставил Гарри.

– Благодарю, – профессор натянуто улыбнулся. – Полагаю, профессор МакГонагалл тоже хороший декан, верно? Всё спускает вам с рук, добавляет баллов больше, чем снимает, да?

Гарри засмеялся и кивнул.

– Да, но она умеет быть строгой, когда нужно.

– Я тоже, – улыбнулся Снейп.

– Уж об этом я знаю, – заверил его Гарри. – Просто до этого… Я не думал о том, что вы для слизеринцев такой же хороший декан, как для нас профессор МакГонагалл. То есть я хочу сказать… Иногда нам кажется, что вы поступаете несправедливо по отношению к Гриффиндору и постоянно спускаете всё с рук своим, баллы с них не снимаете. Но ведь если вдуматься, наш декан делает то же самое. Она никогда не снимает баллов с Гриффиндора на уроках, если в коридоре завязалась драка – накажет слизеринца, и она тоже делает всё, чтобы наша команда выигрывала в квиддиче.

– Ничего удивительного, – ответил Снейп. – Каждый декан, разумеется, симпатизирует своему факультету. Другой вопрос в том, что Слизерин в школе любят меньше всего. У нас такая «хорошая» репутация, что для многих «слизеринец» звучит как диагноз. Ты, наверное, не задумывался, каково студенту учиться на моём факультете, как к нему относятся другие. Хотя бы во время матча. С кем бы ни играл Слизерин, остальные факультеты всегда на стороне команды-соперницы. И так во всём и всегда. Может, тебе покажется это странным, но слизеринцы очень дружны и держатся друг за друга, хоть на первый взгляд и не скажешь. Они не одиночки, как многие думают, они просто не раскрывают свои истинные эмоции, не показывают свои слабые места. И это правильно. На факультете с такой репутацией должны учиться только сильные люди. Именно поэтому они так и гордятся тем, что принадлежат Дому Салазара, хоть остальные студенты и не понимают их гордости. А что касается меня… Я просто обязан любить свой факультет за всех других учителей и студентов. Потому что в школе я единственный, на кого они могут положиться. Надеюсь, ты понимаешь, что я это всё знаю не понаслышке. И прекрасно помню все промахи нашего декана, помню, как нам не хватало его заботы и внимания. Поэтому я, в общем-то, рад, что смог стать для своих студентов человеком, которому они могут полностью доверять.

Гарри заворожено ловил каждое слово. Теперь ему стало очевидно, что Снейп абсолютно прав. Никто кроме декана никогда не заступался за Слизерин. Хотя некоторые вещи слизеринцам Гарри всё равно не смог бы спустить с рук.

– Зато профессор МакГонагалл места в команде за новые мётлы не продаёт, – почти шёпотом добавил Гарри, но Снейп, к его удивлению, не рассердился.

– Драко никто не покупал места в команде, – произнёс он с усмешкой. – Я бы взял его ловцом и так, потому что тогда прежний ловец получил травму на тренировке в начале года и отказался играть вообще. Просто подарок Люциуса… Это было что-то вроде спонсорства. Потому что если кто-то и скрывает свою любовь к квиддичу, так это Люциус. Он очень не хотел, чтобы Слизерин потерял Кубок по квиддичу.

– Потерял? – не понял Гарри.

– Ну да, – Снейп окинул его мрачным взглядом. – Тебе разве не известно, что Слизерин завоевывал Кубок Школы и Кубок по квиддичу в течение семи лет? Пока в Хогвартс не приехал учиться Гарри Поттер.

– Сильно же он вам жизнь подпортил, – пробубнил в чашку Гарри.

– О, да! И если Кубок по квиддичу мы ещё умудрялись держать два года, то нахождение философских камней и убийство старых змей приносило Гриффиндору каждый раз именно столько баллов, сколько требовалось, чтобы нас обогнать.

– Ну, ещё год с небольшим вам осталось потерпеть, и оба Кубка снова будут вашими, – пожал плечами Гарри.

Снейп покачал головой и вздохнул.

– Поттер… Мне уже почему-то кажется, что я не избавлюсь от тебя никогда.

После этого Гарри уже не мог сдержать смех. Разговор плавно перешёл на другие, менее опасные темы: учёба, экзамены, преподаватели, школьные традиции, праздники. Разговаривать со Снейпом оказалось довольно приятным занятием, потому что он был прекрасным собеседником и мог поддержать разговор почти на любую тему. Но самое главное, по мнению Гарри, заключалось в том, что профессор умел ещё и слушать. Без труда вникая в суть проблемы, он не давал советы, а как бы делился своим мнением. И воспринимал Гарри как равного себе собеседника, чего тому так часто не хватало. Все называли его «мальчиком», порой скрывали от него важные вещи – «чтобы не травмировать», но с точки зрения Гарри, это было больше похоже на недоверие. А Снейп вёл себя совсем не так. С самого начала он не считал Гарри ребёнком, поэтому и мог в своей обычной довольно резкой манере высказываться обо всем, не щадя его чувств. Но теперь Гарри понимал, что это-то и было правильно, это ему и было нужно. Всего лишь чтобы его воспринимали всерьёз. Он до того устал от плохого обращения у Дурслей, едва ли считавших его за человека, что крайне нуждался хотя бы в единственном взрослом, который бы относился к нему вполне адекватно.

Ещё Гарри подумал, что, в отличие от Снейпа, Сириус тоже воспринимал Гарри как неразумного ребёнка. Конечно, во многом это было связано с тем, что крёстный и сам застрял где-то в районе 15-16 лет, свою роль также сыграл и Азкабан. Но Сириус всегда считал Гарри несмышленым подростком, в любой момент готовым совершить рискованную авантюру. Конечно, Гарри многое делал не подумав, и одно из его приключений стоило его крёстному жизни, но всё равно Гарри хотелось, чтобы другие относились к нему как к полноправному члену их общества и их жизни, чтобы они хоть иногда прислушивались к его мнению. Но пока что этого не происходило. Ни с кем, кроме Снейпа.

За разговорами Гарри и не заметил, как подошло время ужина. Но профессор вовремя спохватился и отправил его в Большой зал, несмотря на все уверения в том, что он не голоден. На самом деле Гарри не очень-то и хотелось уходить. Ему нравилось просто сидеть и разговаривать со Снейпом. Это было приятно и легко, и время летело незаметно. Конечно, Гарри не смел и надеяться на предложение отужинать в подземельях. Но Снейп, видимо, уловил мысли Гарри и, провожая его до двери, на прощанье заявил, что был бы не против, если бы Гарри снова зашёл к нему как-нибудь. И счастливый Гарри с лёгкой душой покинул подземелья.

Он не врал Снейпу, когда говорил, что не голоден: после стольких чашек чая со сладостями действительно невозможно было даже думать об ужине, поэтому он просто поплёлся в свою башню. Настроение было чудесным, хотя ничего особенного и не произошло. Он всего лишь целый день сидел в гостиной Снейпа, пил чай с конфетами и разговаривал обо всём на свете! Действительно, сказать кому – не поверит.

После ужина к Гарри в гостиной подошёл Рон и начал жаловаться, что они с Гермионой целый день не могли его найти.

– Где ты был? – наконец задал он прямой вопрос.

Гарри уже было собрался начать свою старую песню про «засиделся в библиотеке», но тут неожиданно понял, что хочет рассказать другу всю правду. Осознав, что нечего стыдиться и бояться, он просто ответил:

– Я был у Снейпа.

– Что?! – глаза Рона теперь напоминали блюдца. – За что?

– Не «за что», а «зачем», Рон, – с усмешкой поправил Гарри.

– Зачем? – тут же брякнул Рон.

– Чтобы попить чай с конфетами и поговорить о жизни, – с умным видом продекламировал Гарри.

– Чего?! – на лице Рона появилось такое выражение, будто Гарри на его глазах признался в любви соплохвосту.

– Я сказал правду, – улыбнулся Гарри и пошёл наверх в спальню, так и оставив друга с открытым ртом.

Сейчас ему хотелось побыть одному и немного подумать о том, что сегодня произошло.

Глава 23. Прощай, квиддич!

Во вторник вечером Гарри сидел в классе Зельеваренья и готовил заживляющий раствор для мадам Помфри. Снейп больше не следил скрупулёзно за каждым его движением, как в начале их дополнительных занятий. Гарри с удовлетворением отметил, что теперь зельевар доверяет ему полностью и не опасается взрывов котлов и порчи ингредиентов. Единственным ограничением было то, что Снейп пока не позволял ему хозяйничать одному в своей личной лаборатории. Но Гарри пока что вполне хватало и школьной аудитории, где и нашла его Гермиона.

– Привет, Гарри, – поздоровалась она, входя в кабинет.

– Профессора Снейпа сейчас нет, он в своей лаборатории, – ответил Гарри, не переставая помешивать зелье в котле.

– Знаю, – кивнула подруга. – Но я искала тебя.

Гарри отложил черпак и выжидающе посмотрел на Гермиону.

– Похоже, у тебя проблемы, – виноватым голосом продолжила она. – Я просто зашла тебя предупредить. В общем, Рон… Он очень недоволен тем, что происходит с тобой в последнее время.

– И что же со мной происходит? – Гарри пожал плечами, хоть и прекрасно понимал, что имеет в виду Гермиона.

– Ну, видишь ли…

Но договорить она не успела. С громким стуком распахнулась входная дверь, и в класс влетел Снейп, по-видимому, очень злой.

– Мисс Грейнджер, что вы здесь делаете? – раздражённо бросил он на ходу.

– Я… Я просто искала Гарри, – отозвалась она.

– А та толпа поклонников, мистер Поттер, тоже вас ищёт? – въедливо поинтересовался зельевар.

– Какая толпа? – спросил Гарри, гася под котлом огонь и понимая, что сегодня ему уже точно не дадут ничего спокойно сварить.

– Та, что топчется под дверью! – рявкнул Снейп. – Это класс Зельеваренья, а не проходной двор. И я не позволю шляться по подземельям куче гриффиндорцев. Так что идите, мистер Поттер, и разберитесь с вашей свитой, иначе и сами ограничитесь топтанием под дверью, потому что в класс я вас больше не пущу!

– Да, сэр, – кивнул Гарри и поплёлся наружу.

Уже в момент появления Гермионы у него появилось нехорошее предчувствие. Никто из однокурсников никогда не приходил искать его сюда, в подземелья. И если они всё же решились прийти, значит, случилось что-то действительно плохое. И чутьё его не подвело. За порогом ждала вся факультетская сборная по квиддичу во главе с Роном.

– Э-э-э… привет, – произнёс Гарри растерянно.

– Уже здоровались, – буркнул Рон.

Вид у него был мрачный. Гарри сразу вспомнился четвёртый курс, когда друг злился на него, думая, что Гарри сам бросил своё имя в Кубок. По крайней мере, вид у Рона сейчас был именно такой – угрюмо-обиженный.

– Ну, и что ты там делал? – всё таким же тоном спросил Рон.

– Зелье варил, – просто ответил Гарри.

– Надеюсь, хорошо получилось? – с вызовом продолжал допрос рыжий.

– Надеюсь, что да, – Гарри попытался скопировать враждебные интонации Рона. – Слушай, чего тебе надо? Зачем вы вообще сюда пришли? – он обвёл глазами гриффиндорцев. – Что-то срочное? Умирает кто-то? – попробовал он пошутить.

– Мы пришли за капитаном, – отозвалась Джинни и пояснила, видя замешательство Гарри: – Ты забыл про сегодняшнюю тренировку.

– Чёрт! – Гарри больно хлопнул себя ладонью по лбу. – Э-э-э… Извините, я сейчас, только сбегаю за метлой.

Он хотел было рвануть в башню, но Рон удержал его за руку.

– А уже не надо. Мы уже потренировались без тебя.

– Да? Ну хорошо, – он пожал плечами. – Вы молодцы. Нет, правда. А я болван. Признаю. Ну так что вы тогда хотели мне сказать?

– Пойдём наверх, – Рон поманил его пальцем и стал подниматься по лестнице. Остальные последовали за ним.

Они расположились в гостиной Гриффиндора, причём, когда Гарри занял своё привычное место в кресле у камина, остальные странным образом оказались напротив него. Шесть пар глаз буквально прожигали его насквозь. Гарри почувствовал себя словно на допросе. Он нервничал и злился одновременно. Да, он пропустил тренировку, но это же не повод теперь устраивать ему разбор полётов. Неужели они задумали что-то похуже? Сердце его забилось учащённо, ладони вспотели.

– Итак? – поторопил Гарри. Ему совсем не нравилось сидеть тут под их пристальными взглядами.

Рон вздохнул и заговорил первым:

– Ты пропустил сегодня тренировку, которую сам же и назначил.

– Ну и что? – отозвался Гарри. – Я же извинился. Больше такого не повторится. Честно.

– Гарри, через неделю нам играть с Хаффлпаффом, а это уже четвёртая, – умоляющим голосом сказала Джинни.

– Что «четвёртая»? – опешил Гарри.

– Да пропущенная тренировка, чёрт тебя дери! – заорал Рон.

Гарри только открывал и закрывал рот.

– Что-то я не помню, чтобы вы раньше жаловались.

– Ну да, – кивнул Рон. – Мы ничего не говорили тебе. Всё гадали, вспомнишь ты сам об этом или нет.

Гарри выпучил глаза.

– Как… Я же не мог…

– Каждый раз всё было одинаково, – снова заговорила Джинни. – Ты возвращался в башню очень поздно из подземелий, мы спрашивали, когда уже будет тренировка, потому что нам нужно как можно быстрее сыграться. Ты отвечал: «Хорошо, давайте завтра вечером», – и забывал. Мы просто не напоминали. Тренировались без тебя.

– Класс, – только и смог выдохнуть Гарри. – Ну и… Ну и когда вы планировали привести меня в чувства, ну, то есть напомнить?

– Мы что, должны постоянно напоминать капитану, когда у нас тренировка?! – снова заорал Рон. – Мы каждый раз искали тебя по всему замку, даже в класс Зельеваренья заходили, но тебя и там не было. Уж не знаю, где ты так пропадал…

«В личной лаборатории Снейпа», – уныло подумал Гарри.

– Гарри, твои исчезновения в последнее время очень странные. И они сильно мешают команде, – сказала Джинни. – Как я понимаю, ты чем-то занят там со Снейпом, но тебя же совсем не видно. Ты убегаешь, как только заканчиваются занятия, возвращаешься поздно вечером, с тобой даже поговорить толком не получается.

– Мне не нравятся твои вечерние посиделки со Снейпом, – покачал головой Рон. – Кажется, они на тебя дурно влияют.

– Рон, ты прекрасно знаешь, что Гарри не просто так к нему ходит, – попыталась вступиться за друга Гермиона. – Он намного лучше стал заниматься на зельях и…

– Ну да, конечно! – состроил гримасу Рон. – Только на кой чёрт мне сдались эти его успехи по зельям, если в этом году мы окажемся на последнем месте в квиддиче! И я вообще не понимаю, зачем столько времени уделять зельям. Мне, одним словом, не нравится твоё общение со Снейпом, Гарри, очень не нравится.

– Так. Ясно, – медленно произнёс Гарри. – Но, как я понимаю, вы сейчас не о Снейпе хотели поговорить. Так о чём же?

В гостиной повисло неловкое молчание. Гарри оглядел присутствующих: Гермиона нервно кусала губу, Джинни смотрела в пол, Рон хмурился, собираясь с мыслями, да и все остальные предпочитали избегать взгляда Гарри.

– Эй! – позвал он. – Ну, говорите же!

– Ну мы тут подумали… – Рон замялся и прочистил горло. – Это было коллективное решение всей команды, – он кинул предостерегающий взгляд на гриффиндорцев. – Команде нужен капитан, а ты уделяешь ей слишком мало внимания. Одним словом… – он опять прокашлялся. – В общем… мырешилиснятьтебясдолжностикапитана.

Рон закончил скороговоркой, но Гарри его прекрасно понял. Во рту моментально стало кисло. Нет, он конечно понимал, что рано или поздно ему придётся расплачиваться и чем-то жертвовать ради вечеров с зельеваром, но чтобы собственная команда, которую он собрал, ни о чём не предупредив, просто «приняла коллективное решение»… Это было настоящее предательство, достойное слизеринцев. Но чтобы свои… Гарри хотел спросить, почему они даже не попытались с ним поговорить, почему всё сделали за его спиной, но в итоге решил не унижаться, потому что вдруг понял, чем им можно ответить. Правда, это означало не только окончательную ссору с игроками и с Роном, но и ещё кое-что, самое главное.

– Ясно, – спокойно ответил Гарри. – Значит, вас совершенно не волнует, что собрал вас я? – в ответ, конечно, тишина. – Так я и думал. Ну что ж. Ладно, хорошо. Будь по-вашему. Кстати, а кто теперь будет капитаном? Как я полагаю ты, Рон?

Рон виновато опустил голову, но за него вступилась охотница Энжи:

– Между прочим, Рон прекрасно проводил тренировки, когда тебя не было.

– Отлично, – равнодушно ответил Гарри. – Нет, правда, я рад за тебя, Рон. И ещё я рад, что с этим выбором у вас проблем не возникло, раз такое единодушие, – он сделал слабый взмах рукой. – Только, к сожалению, у вас теперь возникла другая проблема.

– Это какая? – спросил Рон, подняв голову.

– Вам придётся искать нового ловца.

В гостиной повисла звенящая тишина. Все смотрели на Гарри округлившимися глазами. Гермиона прошептала: «Гарри», – и закрыла рот ладонью. По ней было видно, что она вот-вот расплачется.

– Что?! – первым прервал молчание Рон.

– Я ухожу из команды, – по возможности спокойным голосом ответил Гарри.

– Ты не можешь…

– Могу.

– Гарри, неужели это всё из-за капитанства?! – воскликнула Джинни. – Ты же сам прекрасно понимаешь, что нам нужен ответственный человек. То есть ты, конечно, ответственный, но ты в последнее время очень занят, поэтому…

– Я всё понимаю, Джинни, – перебил её Гарри. – Но это вовсе не из-за дурацкого капитанства, которое мне сто лет как сдалось! Разве ты не помнишь, как в начале года сама объявила, что капитаном буду я? У меня просто не оставалось выбора, так что не я сам себя назначил. И ухожу я вовсе не поэтому. Неужели вы ничего не поняли?

– Что мы должны понять? – пожал плечами Рон.

– Это подлость, вот что вы должны понять, – тихо ответил Гарри. – Вы с самого начала должны были прийти ко мне и выложить все претензии, а не строить свои грандиозные планы по изгнанию Гарри Поттера из команды за моей спиной!

– Да не хотели мы тебя изгонять! – возмутился Рон; теперь от его угрюмо-хмурого выражения лица не осталось и следа, похоже, он был искренне удивлён.

– Однако вы этого добились! – Гарри вскочил с кресла и оказался нос к носу с Роном. – Просто нужно было поговорить.

– Да как с тобой разговаривать, если ты всё время пропадаешь в подземельях?!

– А ты что же, Рон, забыл дорогу в подземелья? Мог бы тогда по карте посмотреть, – выдал Гарри со знакомыми язвительными интонациями. Если бы он ещё обратился к Рону «мистер Уизли», было бы совсем похоже.

Рон, кажется, тоже заметил это, потому что отступил от Гарри на шаг и как-то странно на него посмотрел.

– Вот как влияет на тебя общение с этой слизеринской гадюкой! – почти прошипел он.

– Не смей, Рон, – угрожающе понизил голос Гарри.

– Да это правда. Посмотри на себя. Не знаю, что он там с тобой делает, но ты очень сильно изменился, – Рон нахмурился, словно решая, озвучивать ли ему следующую мысль. – А ты в него, случайно, не влюбился? Поговаривают, что Снейп – извращенец, этот старый мерзкий педоф…

Договорить Рон не успел, потому что с яростным, почти звериным криком Гарри бросился на него и повалил на пол. Физически Рон был сильнее, но злость придавала сил. Следующие несколько секунд Гарри не помнил совсем: он вслепую наносил неслабые удары, в ответ получая такие же. Остановился он только тогда, когда почувствовал в носу резкую боль, а руки оказались почему-то мокрыми.

Вшестером их еле растащили. Гарри вдруг обнаружил себя прижатым к полу. Очки с него слетели в первую очередь, поэтому он с трудом смог различить лица державших его ребят. Подслеповато прищурившись, он разглядел Гермиону, почти сидевшую у него на груди, а также Энжи и третьего охотника Руперта. Джинни с близнецами держали Рона. Гермиона роняла слёзы ему на шею и умоляла успокоиться. Джинни кричала что-то Рону, но её криков было не разобрать, потому что их заглушал нечеловеческий рёв прижатого к полу Рона.

– Отпустите меня! – кричал Гарри. – Он не смеет! Не имеет права так говорить! Пустите!

– Я убью его! Пустите! Убью!!! – слышалось из другого конца комнаты.

Но голос только что вошедшей профессора МакГонагалл пересилил их обоих:

– Что здесь происходит?! Мерлин мой… Поттер, Уизли!

Наконец хватка гриффиндорцев ослабла, и Гарри тут же вскочил на ноги. Он слышал, как Гермиона шепчет: «Reparo» , – и почувствовал, как она водружает ему на нос очки. Только теперь он смог разглядеть свои руки: они были в крови, по всей видимости, не его, а Рона, но костяшки пальцев были сбиты. А у него самого из носа на грудь хлестала кровь – нос был сломан. Гарри бросил взгляд на недруга – тот прикладывал руку ко рту. Похоже, Гарри выбил ему несколько зубов.

– У меня просто нет слов! – воскликнула МакГонагалл. – Минус пятьдесят баллов с каждого, и я сниму ещё пятьдесят с зачинщика. И назначу вам отработку у мистера Филча. Обоим. А пока следуйте за мной в Больничное крыло, – она развернулась и направилась к портретному проёму, не дожидаясь ответных реплик.

Гарри и Рон мрачно переглянулись и последовали за деканом, на ходу пытаясь остановить кровь. Как только они свернули в главный коридор, тут же наткнулись на Снейпа, совершающего вечерний обход. Увидев окровавленных учеников, Снейп брезгливо поморщился.

– Что случилось, профессор МакГонагалл? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Драка в гостиной, – с досадой ответила гриффиндорский декан. – Вы не видели мистера Филча, профессор? Этих студентов сегодня ждёт отработка.

Снейп ещё раз прошёлся взглядом по расстроенному лицу Гарри и перекошенному злобой лицу Рона, который смотрел на зельевара волком, и, кажется, моментально оценил ситуацию.

– Да, профессор, он в Трофейном зале с наказанными студентами, только… Вы не думаете, что сейчас опасно будет держать мистера Поттера и мистера Уизли вместе на отработке? Боюсь, начатое в гостиной может закончиться серьёзными травмами или даже смертоубийством.

МакГонагалл тоже бросила взгляд на студентов и вздохнула:

– Боюсь, вы правы. Значит, придётся кого-то одного взять на отработку мне.

– Тогда вам придётся не спать всю ночь, – мягко заметил Снейп, и МакГонагалл посмотрела на него взглядом «ну а что я могу поделать?». – Если позволите… Мне как раз нужен помощник в классе, я бы мог взять кого-то из них на ночь.

– О! Я была бы вам очень признательна, профессор Снейп, – искренне поблагодарила МакГонагалл и оценивающе посмотрела на студентов. – Поттер, отправитесь на отработку к профессору Снейпу, а вы, Уизли, – к Филчу. – Оба кивнули. – Только сначала мне нужно отвести их в Больничное крыло, – обратилась она снова к Снейпу.

– Не беспокойтесь, профессор. Отведите Уизли, а о ранах Поттера я сам позабочусь, у меня есть нужные зелья.

– Очень вам признательна, профессор Снейп, – с этими словами МакГонагалл сделала знак Рону следовать за ней и пошла дальше, а Рон напоследок не забыл бросить убийственный взгляд на Гарри.