Текст книги "Свой среди своих (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Фили… – начало было Бильбо, но тот и слушать не стал.

– Чего тебе от него надо сейчас, а?

– Я хотел поговорить, – развел руками хоббит.

– Поговорить, – фыркнул Фили, вздернув голову, и украшения, вплетенные в косицы, чуть покачнулись, – что, не терпится поделиться с кем-нибудь своим счастьем?! Иди вон с Бофуром поделись, он поймет, наверное.

– Это неправильно, что Кили так расстраивается, – вздохнул Бильбо.

– Ты чувствуешь себя виноватым, да? – сощурился тот, – и хочешь искупить свою вину, просто поговорив? Облегчишь свою душу? Знаешь что, я думаю, тебе вообще не следовало бы выступать с нами. Раз уж тебе так понравился дядя, ты мог бы приехать в Эребор через годик и попасть к нему на прием.

– Ты чего вскипятился на меня, словно дракон? Я просто хотел пойти и поговорить с Кили.

– Ему нужны сейчас твои разговоры? Вперед, обойди всех, кому ты не дал, и подружись с ними. Ты этого хочешь? – усмехнулся Фили.

– Вообще-то да, – не стал отрицать Бильбо, – я не хотел бы раздора. Сбавь тон, будь так добр.

– Я не хотел бы раздора, – издевательски передразнил Фили, – у него это в первый раз, в отличие от остальных наших парней. У дяди, между прочим, была шикарная невеста королевских кровей.

– Давай-ка, ты мне…

– Давать тебе я вовсе не собираюсь! – рявкнул Фили, и Бильбо отшатнулся, прижавшись спиной к стене. Часто дыша, он смотрел в глаза Фили, и тот, успокаиваясь и приходя в себя, прижал ладони к вискам.

– Прости, – выдохнул он негромко. – Прости, Бильбо, я не хотел на тебя срываться.

– Я понимаю, – нехотя проговорил Бильбо, отводя взгляд.

– Прости, – еще раз выдохнул Фили, довольно искренне, но, помимо извинения за окрик, в этом «прости» было и напоминание о том, что наследники Дурина – есть наследники Дурина, и предупреждение держаться подальше. Много чего было.

========== Часть 8 ==========

Бильбо вернулся к дому, чтоб не пропадать из виду, и уселся на лавку во дворе, достав трубку. Курить настроения не было вовсе.

“Торин, я хотел поговорить с Кили, но Фили на меня наорал”.

Торин посмотрит на Бильбо и пойдет разбираться с племянником. Отличный расклад.

“Торин, Фили сказал, что у тебя шикарная невеста”.

Сразу нет, лучше и не говорить об этом.

“Торин, Кили расстроен. Что мне делать?”

Торин либо посмотрит на Бильбо как на жужжащую около уха пчелу. Либо даст ему какое-нибудь дело. Либо пойдет разбираться с другим племянником. Вряд ли он, конечно, из тех верхних, что любят меняться партнерами, но кто знает гномьи обычаи?

Гэндальф знает, кто же еще.

“Гэндальф, я не знаю, что мне делать?!”

Волшебник, чего доброго, посмотрит на него с улыбкой и велит искать ответ в своем сердце. Но Бильбо перерыл уже все свое сердце и мозг порвал на ленточки, но никак не мог найти ответа.

Подхватив лейку, Бильбо решил полить цветы, росшие около террасы. Сидеть, сложа руки, было совсем невозможно, да и цветы на ярком солнце слегка поникли.

Еще можно было, конечно, поговорить с Бофуром, но это было как-то совсем за гранью зла и добра. Вот уж действительно, как сказал Фили, не хватало обойти всех, и перед каждым рассыпаться в извинениях. Бред какой-то.

«Бофур, я хотел поговорить с Кили, но Фили на меня наорал».

«Почему он так сделал?»

«Не знаю. Быть может, он переживает за брата, поэтому был так резок?»

«Конечно, переживает. Фили – отличный парень, но чувства брата ему важнее и ценнее твоих».

«Но мне же неприятно! Мне… больно!»

«Потерпи. Просто потерпи и подожди, пока ситуация сгладится. Не приставай к Кили, он сам должен пережить и привыкнуть к этому. Вот увидишь, все станет проще».

«Спасибо, Бофур».

Бильбо вытряхнул последние капли из лейки и замер, поглядывая на клумбу – воды не хватило и на половину. От влажной земли потянуло приятной прохладой.

– Что-то случилось? – спросил у него Торин, подходя ближе. – Ты какой-то смурной.

– Нет, нет, все в порядке.

– Принести тебе еще воды? Там у колодца тугой тяжелый ворот…

– Да, Торин, – кивнул Бильбо и едва заметно улыбнулся ему.

***

– Какого лешего ты на него наорал? – спросил Кили, когда брат уселся рядом на мостки, так, что те скрипнули жалостливо. Венок он выбросил в воду, как только кончились цветы, но он не утонул – прибился к берегу и застрял в камышах.

– Ты что, все слышал?

– У меня хороший слух, ты забыл? Я ж эльфийский подменыш, – криво улыбнулся Кили одним углом рта, и Фили поглядел-поглядел на брата, да и треснул его по затылку так, что тот слетел с мостков носом вниз и бултыхнулся в воду, подняв столп воды. Распуганные птицы захлопали крыльями, поднимаясь в воздух.

– Ах ты, поганец! – завопил Кили, неуклюже барахтаясь в неглубоком озере. – Ах ты паразит!

Фили хотел было отойти подальше, но не успел – братец цепко ухватил его за ногу и утянул в воду.

– Одурел совсем?! – зарычал Кили, стараясь окунуть брата с головой, но тот успешно сопротивлялся.

– Сам одурел! – фыркнул Фили, отпихивая его от себя. Мутный жирный ил поднялся со дна, в воздухе запахло сладкой гнилью.

– Ну держись! – зарычал Кили, и, раз уж у него не получалось макнуть брата, принялся плескать в него теплой, прогретой солнцем водой.

– С ума совсем сошел с этим хоббитом! – завопил Фили, закрывая лицо рукой, – да у тебя этих полуросликов через полгода будет выше крыши.

– Я этого хочу! – рявкнул Кили, – этого!

– Да что ты какая мы цаца! Вечно тебе подавай все самое хорошее, ясно же – дядин хоббит, хрен тебе! Деревянный меч отобрал у меня и перевязь, – фыркнул Фили, – чего уставился, думаешь, я забыл? А кольцо мифрильное кто у Двалина вытребовал три года назад? А? Теперь хоббита дядиного ему подавай!

– Меч ты мне сам подарил, – перестал брызгаться Кили и недоверчиво уставился на брата.

– Ничего не сам. Просто кто-то канючил и орал так, что у него голова покраснела, и дядя испугался, что она у тебя лопнет или треснет. Вот и я отдал тебе меч, хотя ты был тогда сопля соплей.

– А я думал, что подарил, – хмыкнул Кили, – эх и жадный же ты, братец.

– Тебе рано было меч, – отрезал Фили, – и хоббита тебе рано еще.

Кили ничего не ответил, но вновь опустил плечи, несмотря на попытку Фили рассмешить его. Расталкивая теплую илистую воду, он выбрался на берег, как выдра, и ноги у него были грязные-грязные.

– Из-за тебя сапоги промочил, – буркнул Фили, усевшись рядом с братом в траву на берегу.

– Но разве я плохой? – спросил Кили, – разве я плохо ухаживал?

– Прекрасно ты ухаживал, просто хоббит сразу на дядю запал. Я подозревал нечто подобное.

– Ой ну ладно, мне-то не заливай, – отмахнулся Кили, привалившись к брату плечом, – подозревал он!

– В любом случае теперь про него забудь. Так бывает.

Кили смолчал, вытягивая цепкую речную водоросль из волос. Плечи его и щеки даже были слегка в зеленой ряске.

– Грустно, – сказал он негромко.

– Да уж, невесело, – фыркнул Фили, – но ты с хоббитами знакомиться шел или в поход на дракона?

– На дракона, – буркнул Кили.

– Вот победим Смога, а там посмотрим. И хватит уже ныть, ты наследник Дурина и верхний гном, а то сам как полурослик – цветочки да сопельки.

– А ты перестань меня жизни учить уже, ученый нашелся. Не было у меня никаких соплей, – фыркнул Кили, и стянул с себя промокший кафтан. Опять привалился плечом к брату, а тот крепко обнял его, похлопав по спине.

– Это сейчас хоббит тебе нравится, а потом – мало ли кого ты встретишь.

– Ничего ты не соображаешь, братец, – фыркнул Кили голосом умудренного жизнью гнома навроде Балина, но потом не выдержал, прыснул и улыбнулся. Фили рассмеялся в ответ и тоже прижался к нему плечом.

***

К ужину наконец-то явился Гэндальф, важный и явно довольный собой. Бильбо обрадовался и хотел с ним поговорить, но не только он – всем остальных тоже интересовали дальнейшие планы.

– Ты ходил на разведку? – спросил его Торин, оглаживая свою кружку с медовухой по деревянному боку.

– И да, и нет, – ответил Гэндальф в своей манере, размазывая масло по хлебу. Торин не стал торопить его, хотя Бильбо уже сгорал от нетерпения. Внимание гномов сейчас было приковано к волшебнику, и это было Бильбо только на руку.

– Я узнавал, в какую сторону направился наш радушный хозяин, – проговорил, наконец, Гэндальф, раскуривая табак. Его остроконечная шляпа лежала рядом, а сам он покачивался в кресле-качалке.

– Он пошел по нашим следом – туда, откуда мы явились. И, возможно, он не один.

– С другими медведями? – изумился Ори.

– Надеюсь, они не явятся сюда, – сердито фыркнул Бильбо, – по нашему-то следу.

– Не болтайте чепухи, – оборвал их Гэндальф. – У него с варгами и орками разговор короткий, и хорошо, если тех станет поменьше.

Бильбо умолк, всем своим видом показывая, что он больше ничего не скажет, если его попросят об этом. Гэндальф курил, выпуская дым в небо – удивительные, волшебные фигуры, и никто не заметил, как тихо пришла ночь. Домашние животные Беорна уже принесли фонари, отчего на террасе стало совсем уютно.

Бильбо старался лишнего не вертеть головой, чтоб не наткнуться на Кили – но тот, вместе с братом, расположился в другом углу и они мирно переговаривались между собой, не сверлили его взглядом, и у хоббита слегка отлегло от сердца. Удобно устроившись в углу на стыке двух лавок, Бильбо потягивал медовуху, лениво раздумывая о том, что зря налил себе еще целую кружку. Тихо подтянувшись на лавке, хоббит устроился полулежа и осторожно положил Торину ногу на колено под столом. Тот удивился, заметив это, но ничего не сказал, и тогда Бильбо, усмехнувшись, положил обе.

Торин покосился на него, ущипнул за мизинец, и поглядел на Гэндальфа.

– Ты не изменил своего решения, мой друг? – проговорил он негромко, но звучно.

– Нет, – покачал головой тот, – мои срочные дела за меня никто не сделает.

– О чем это он? – нахмурился Двалин, – что происходит?

– Да, о чем это ты? – хмыкнул Балин, и остальные тоже уставились на волшебника.

– Тише! Я говорил с Торином о том, что покину вас, как только доведу вас до безопасного места. Вы в безопасном месте, и, я надеюсь, хорошо отдохнули.

– О нет! – воскликнул Бильбо, едва не свалившись со стола, подхватился и всплеснул руками, – Гэндальф, нет, ты не можешь бросить нас сейчас!

– Да, мистер Гэндальф, – подхватил Дори, – что это вы такое говорите?!

Гэндальф завернулся в свой плащ, молча покачиваясь на качалке, а гномы загалдели, решая, как им уговорить волшебника остаться и что ему можно предложить. Бильбо просто смотрел на него в упор, широко раскрыв глаза, и покачивал головой, словно не мог поверить в происходящее.

– Тихо… Тихо! – сказал Торин, и разговоры утихли. – Если Гэндальф решил уйти, значит, так оно и будет. Он и так уже оказал неоценимую помощь нашему отряду.

Гэндальф кивнул, и они с Торином начали обсуждать, какие опасности и сложности могут поджидать отряд в Лихолесье, а Бильбо сидел и глядел в свою кружку, не поднимая головы. Он уже понял, что Гэндальф годится не только на то, чтоб пускать фейерверки и изготавливать запонки – и, кроме того, Гэндальф был единственным, кто мог осадить Торина. Кто мог прямо сказать ему то, что о нем думает, и повлиять на его решение.

Ведь Торин, пусть даже войско его было столь малочисленным, был самым настоящим королем.

***

В траве звенели цикады, громко и звучно, сладко пахло сохнущей травой, скошенным сеном. Бильбо сидел, уставившись в одну точку, и прихлебывал медовуху, не чувствуя вкуса.

– Может, вам уже достаточно, мистер Бэггинс? – поинтересовался Торин негромко.

– Что? А. Нет. Не знаю, – выдохнул Бильбо, обводя пальцами влажные следы от кружки.

– Не переживай, – сказал ему вдруг Двалин, – мы и без Гэндальфа справимся.

– Да, – закивал Бильбо, – да, мы должны справиться.

Торин мягко положил ладонь ему на колено, но Бильбо, хоть и желал отчаянно, чтоб тот стиснул крепче, сделал вид, что ничего не происходит.

– Орлы и переход сквозь горы здорово облегчили нашу задачу, – проговорил Балин, – я думаю, мы сумеем оказаться у горы до дня Дурина.

Торин кивнул ему молча.

– Пожалуй, отправлюсь я спать, – зевнул тот, – стоит отдохнуть перед такой дорогой.

Он поднялся с лавки, отправляясь в предоставленную гномам спальню.

Погруженный в свои мысли, Бильбо сам не заметил, как они остались вдвоем. И, убедившись, что рядом никого нет, он позволил себе, наконец, прижаться к Торину. Тот молча курил, разглядывая яркие, как алмазы, звезды.

– Самые красивые камни – там, – сказал Торин негромко, указывая мундштуком на небо.

– Какие камни? – не понял Бильбо.

– Такие, как Сердце Горы. Аркенстон, – выдохнул Торин, – он похож на упавшую с неба звезду, сияющую и прекрасную, и иногда я думаю о том, что мы должны были не хранить его у себя, но огранить и отправить обратно на небо – туда, где ему самое место.

– Разве так делают?

– Ты не читал древних эльфийских легенд? – улыбнулся Торин, и, убрав трубку, усадил Бильбо к себе на колени. – Каждое утро выплывает с востока ладья, которая несет на себе солнце.

– Что-то слышал, – проговорил Бильбо, но все же задрал голову к небу, разглядывая такие близкие и одновременно далекие звезды. Когда он в последний раз любовался ими? Да, пожалуй что на совете у Лорда Элронда, а потом все некогда было, хотя вот они, звезды, гляди и смотри, чего уж проще.

Торин положил ладонь ему на затылок, поглаживая ласково, и привлек к себе, целуя его в податливо приоткрытые губы. Это кружило голову не меньше, чем звездное небо.

– Я люблю тебя так, что в груди больно, – признался Бильбо негромко.

– Ты мой хороший… – проговорил Торин, крепко стискивая его талию, принюхиваясь невольно к его запаху – уютному, домашнему. Металл, снег и смородина. Хоббита больше не хотелось подчинять себе. Хоббита хотелось носить на руках и целовать в каждый свободный момент, вот только когда он еще настанет, такой же счастливый перерыв в их походе? Торин поцеловал его снова, запуская пальцы за ворот сорочки – не раздевая, а убеждаясь в тепле его тела, в его близости.

Бильбо разомлел и обвил рукой его шею.

– Но дедушка ни за что не расстался бы с камнем, – продолжил Торин, видимо, мысли о камнях терзали его, не отпуская от себя. – И он ни за что бы не отдал бы Аркенстон эльфам, даже если б те пообещали повесить его на небосклон.

– Интересно как бы это у них получилось? – хмыкнул Бильбо

– Я думаю, они смогли бы. Во всяком случае, такие благородные, чтоб не присвоить камень себе. Такие как Лорд Элронд.

– А что, не все эльфы такие?

– Нет, конечно, – даже рассердился Торин, – они мелочные, себялюбивые и жадные, вроде этих, из Лихолесья.

– В Лихолесье есть эльфы?

– Есть, но не больно надейся – если Гэндальф и мог подстроить какую-нибудь пакостную встречу с ними, то теперь его с нами не будет.

– Невелика радость-то, – скептически хмыкнул Бильбо, но так тихо, что Торин не расслышал.

– А легенды у них все же красивые, – добавил хоббит громче, – я читал парочку… ну, вернее, слышал в пересказе одного из Туков.

– Если библиотека в Эреборе уцелела, в чем я, правда, сомневаюсь, то ты сможешь прочитать многие из них. В горе было полно летописей.

– На кхуздуле?

– Нет, на всеобщем.

Бильбо хотел спросить, достоин ли он теперь узнать истинное имя Торина, или же нет, но побоялся услышать отказ, а тот сам не сказал, не вспомнил об этом.

– Я думал, вы только о камнях книги пишете, – хмыкнул Бильбо, сказав вовсе не то, что хотел.

– Вот, – проговорил Торин, вытягивая неширокую цепочку, явно серебряную, с кулоном, походившим на вырубленный топором символ.

– Что это? – спросил Бильбо, почувствовав, как цепочка ложится на шею.

– Подвеска, которую я носил, когда жил в Синих Горах и работал кузнецом.

– Спасибо, – слегка растерянно улыбнулся хоббит.

– Это мифрил, – пояснил Торин, но Бильбо не знал, что такое мифрил, да если б и знал, дела это вовсе не меняло. Потому что в первую очередь это была подвеска Торина.

«Я не хочу отсюда уходить. Давай останемся, Торин. Давай вернемся в Шир, моя нора слишком просторна для меня одного, а вдвоем будет в самый раз, и можно будет звать гостей, и мы будем вместе вести хозяйство. Давай не пойдем в опасность и смерть?»

***

Они выехали поздно, и Торин хмурился, потому как не любил выступать поздно, а уже давно перевалило за полдень. Бильбо тоже хмурился, потому что не хотел ехать на пони после вчерашней ночи. Гэндальф хмурился оттого, что его срочные дела, видимо, были настолько важными и срочными, что он был готов бросить весь отряд на ржавый топор, и заниматься тем, что ему было интереснее. Кили вообще не смотрел в сторону Бильбо, и разговаривал, по большей части, только с братом – тихо и неслышно. Без их шуток, переругивания и разговоров было совсем тихо и неуютно. Бильбо поискал взглядом Бофура, и тот молча улыбнулся ему в ответ.

Похоже, что гномам, в отличие от хоббита, больше нравилось ехать на пони. Дори, Ори и Нори начали негромко переговариваться, рассуждая на тему, что будет, если они уедут на лошадках Беорна дальше, чем договаривались.

– Пони придется вернуть, – напомнил Гэндальф.

– Спасибо, я помню, – сказал Торин, но таким тоном, что лучше б молчал.

– Прекрасно, что ты помнишь.

– Никогда не жаловался на плохую память.

Бильбо обеспокоенно глянул на них, но Гэндальф не стал продолжать перепалки, оказавшись мудрее.

Истории Беорна о Лихолесье, которые он рассказал с утра, предостережения Гэндальфа, тихий разговор Балина и Двалина – все это вовсе не улучшало настроения хоббита. Он поглядывал на мага и жалел, что не может уехать с ним. Идти в этот лес, про который говорили так много страшного, ему вовсе не хотелось, ему хватило, что он прошел Мглистые горы так, словно в кипяток нырнул. А теперь еще и мрачный черный лес, окруженный орками на варгах, темными чародеями и черт знает чем внутри.

Остаток дня прошел незаметно, и Бильбо спешился с пони, болезненно поморщившись. После этого пути ему уже ничего не хотелось – ни горячих и пылких поцелуев, ни любви, страстной и жаркой, но все же чересчур жесткой. Ведь на следующий день вновь пришлось бы влезать в седло!

Бильбо напряженно поглядывал на Торина. Этим вечером не было долгих посиделок у костра – объявив, что в путь они двинутся на рассвете, Торин назначил часовых и, наскоро перекусив, стал устраиваться ко сну.

– Можно, я лягу рядом? – в лоб спросил Бильбо, подходя к нему со своей скаткой.

– Естественно, – сказал Торин, принялся стелить сам. Хоббит смотрел на него, не зная, как ему намекнуть, что хочет сейчас всего лишь спать, чтоб тот не обиделся, или, чего хуже, не сделал по-своему.

– Полезай, – велел Торин, приоткрыв край спальника. Бильбо молча скользнул под покрывало, заворочался, пытаясь угнездиться – на Торине и без мелкопластинчатой бригантины было слишком много металла. Тот терпеливо подождал, пока он уляжется, просунул руку ему под спину и потянул к себе.

– Торин, – сглотнул Бильбо и прошептал ему в самое ухо, касаясь его губами, – давай не будем. Неудобно.

– Жестко?

– Жестко. И себе всю задницу сегодня отбил. И услышат. Нехорошо, – шептал Бильбо, касаясь губами его уха, – совсем нехорошо.

– Ты вот чего тогда сейчас делаешь? – зашипел Торин, поймав его ладонь у себя за пазухой. Бильбо фыркнул ехидно, поджав губы, делая вид, что он сам по себе, ладонь – сама по себе.

– Спи, – буркнул Торин, утыкаясь ему носом в шею.

– Да, – выдохнул Бильбо, сглотнув одновременно с облегчением и разочарованием. Какая-то часть него требовала раздразнить Торина, сунуть пальцы не только за пазуху, а пониже, и заодно укусить гномьего короля за ухо – непочтительно и ощутимо.

Торин дышал ему в шею горячо и часто, вдыхал его запах. Стоило лишь подтолкнуть его слегка, поцеловать или погладить, и потом уже не остановишь, как лавину. Бильбо неожиданно понравилось это чувство. Когда стоишь на грани и знаешь, что дальнейшее развитие событий зависит от тебя. В конце концов, можно было отойти от стоянки подальше…

– Тебе тепло? – спросил Торин тихо, подтягивая край покрывала повыше.

– Да, – кивнул Бильбо. Вопрос почему-то отрезвил его, и, обняв Торина, он закрыл глаза и шепнул ему:

– Доброй ночи.

– Доброй, – отозвался Торин и закрыл глаза.

***

Бильбо проснулся незадолго до рассвета. Он здорово замерз к утру, потому что умудрился наполовину выползти из спальника во сне – видимо, было чересчур жарко. Скользнув обратно, он прижался к Торину, согреваясь и чувствуя себя совершенно счастливым. Он поцеловал спящего Торина в нос, потом потянулся к губам, целуя неслышно и нежно, чтоб не разбудить, но тот все равно открыл глаза и уставился на него.

– Уже рассвет? – хриплым со сна голосом пробормотал Торин.

Бильбо помотал головой, тихо, чтоб никого не разбудить. В лесу стояла живая тишина – тихо переговаривались ранние птицы, фыркали и похрапывали пони, гномы тоже храпели на разные лады. Редкий лес словно звенел в серебристой предрассветной дымке.

– Бильбо… – тихо проговорил Торин и взглядом указал вниз. Хоббит оглянулся, но заметив, что все спят, а стоящие на часах Ори и Нори играют в ножички поодаль, быстро и бесшумно скользнул вниз, завозившись меж его ног. В духоте под спальником было не очень-то удобно, но ему хотелось сделать приятное Торину, а властное прикосновение к уху еще и возбуждало. Отчаянно надеясь, что никому ничего не слышно, Бильбо сделал то, что хотел, и выскользнул обратно.

– В Эреборе все будет иначе, – пообещал ему Торин, оглядывая встрепанного и нервно покусывающего губу Бильбо. Обвел пальцем его брови, расправляя взмокшие, налипшие на лоб кудри и привлек его к себе, целуя настойчиво, но нежно. Бильбо отвечал, ощущая чуть кислое со сна дыхание, отчего Торин казался совсем родным, домашним, уютным.

– Можно подумать, – ехидно сощурился Бильбо, внутренне обмирая весь, – будто ты продолжишь отношения со мной, когда заполучишь назад свою гору.

Торин замер, разглядывая его лицо. Бильбо изо всех сил старался не показывать ему, что зависит от его ответа, даже улыбнулся, но криво.

– Между прочим, – затянул он, надеясь, что голос не дрогнет, – я весьма уважаемый хоббит там, где я родился. И если мне не понравится в твоем Эреборе, то я в тот же день отправлюсь обратно в Шир, так и знай.

– И бросишь меня одного? – усмехнулся Торин, словно имитируя его улыбку.

– О нет, Торин, ну конечно же нет, – не выдержал притворства Бильбо, – даже если я и уйду из Эребора, я не брошу тебя, а свяжу и уволоку в свою нору!

Торин рассмеялся, забыв про тишину, и прижал к себе хоббита, вороша его волосы.

– Дурной мистер Бэггинс, – проговорил он и поцеловал в макушку. – Мне следует всерьез опасаться.

Бильбо не ответил ему, вздрагивая в его руках.

***

До границы Лихолесья они добрались за несколько дней без особых приключений – места были не самые тихие, но Беорн явно сопровождал их в пути. Бильбо догадывался, что гномы ему не так важны, как его любимцы-пони, и радовался от того, что Торин решил вернуть их без разговоров.

– А ведь раньше через лес шел такой хороший и удобный тракт! – заметил Дори, – удобный и широкий, мистер Гэндальф.

– Вы вышли бы к нему по дороге из Ривенделла, если б орки не захватили вас на перевале, – сказал тот, – но, мистер гном, Мен-и-Наугрим совершенно непроходим сейчас. Тьма накрыла ту часть леса, где шла тропа, и отряда из тринадцати гномов недостаточно, чтоб пройти по ней. Пожалуй, там не прошел бы и хирд гномов.

– Не стоит недооценивать хирд, – не сдержался Торин.

– Не буду, – отозвался Гэндальф, – но, в любом случае, хирда у тебя нет, и говорить об этом нечего.

На этот раз Торин решил повести себя мудро, закрыв рот, и ничего не ответил волшебнику. Дори щелкнул языком, глянув на него, но тоже смолчал.

– Гэндальф, – негромко спросил Бильбо, который ужасно волновался, когда эти двое ссорились.

– Что-то случилось?

– Хотел узнать, – Бильбо, неуклюже держа в руках поводья, поехал рядом, – твои важные дела касаются тьмы с южных окраин леса?

– А ты проницателен, мистер хоббит, – усмехнулся тот и немного добавил, – последние годы в воздухе я чувствую затишье перед бурей. И, хоть поход Торина очень и очень важен, я всего лишь один.

– Хорошо бы тебя было несколько, – вздохнул Бильбо.

– Только не в нашем походе, – заметил прислушивающийся к разговору Балин, – иначе бы наш предводитель все время был вне себя.

Гэндальф усмехнулся, похлопав Балина по спине, а Бильбо улыбнулся почти незаметно.

– Мой дорогой Балин, – сказал Гэндальф, – не держи на меня обиды. И вы тоже, – обратился он к остальным, но Торин даже не обернулся.

Они вплотную подошли к границе леса, высокого, мрачного, полностью оправдывающего свое название.

– Вот и пришла пора прощаться, – объявил Гэндальф, спешиваясь с коня, и обнял Бильбо, который со скорбным видом встал рядом,– помните мои напутствия и слова Беорна: наполните фляги и бурдюки водой, не пейте из лесных ручьев, и ни в коем случае не сходите с тропы.

Гномы не слишком-то весело смотрели на него.

– Почему не сходить? – выкрикнул Кили, – а если я захочу поохотиться?

– А если кто-то захочет поохотиться на тебя, мистер гном? – спросил Гэндальф в ответ, – вы ни за что не найдете тропу вновь, если ступите в лес. Ее хранит эльфийское волшебство, и не смотри на меня так, оно будет хранить и вас. Я слышал множество слухов о Лихолесье, и не хотел бы, чтоб хоть один из них оказался правдой.

– Прощай, Гэндальф, – произнес Торин, усмирив свою гордость и негодование. Он подошел к Гэндальфу, и тот обнял его и похлопал учтиво по плечу.

– Я не буду говорить “прощай”, – улыбнулся волшебник, – я скажу “до свидания”.

– До свидания, – чуть поклонился Торин.

– Бильбо, – сказал Гэндальф, – присмотри за этой компанией. На тебя вся надежда!

– До свидания, Гэндальф! – воскликнул Бильбо и попытался улыбнуться в ответ. Тот стиснул на мгновение его плечо, вскочил на коня, и, взмахнув гномам рукой, повел за собой пони.

– Я тоже чувствую себя неуютно без старины Гэндальфа, – признался Балин, стоя рядом с Бильбо, – он отличный волшебник.

– Надеюсь, что его важные дела завершатся удачей, – кивнул Бильбо, а потом принялся разбирать снятую с пони поклажу, с трудом представляя, что все это опять придется тащить на себе.

К его рюкзаку и скатке прибавилась здоровенная котомка и несколько бурдюков с водой. Бильбо ходил вокруг да около этой груды, не зная, как к ней подступиться.

– Давай сюда свою воду, – сказал Двалин, встав рядом. Бильбо с сомнением посмотрел на него, уже увешанного поклажей, но не смог возразить.

– Спасибо, – тихо сказал он, чувствуя себя слегка неудобно.

– А это давай мне, – усмехнулся Бофур, тоже оказавшийся рядом в нужный момент. Бильбо совсем смутился.

– Ребята… – вздохнул он, – спасибо!

– Не всем же быть двужильными гномами, – фыркнул Двалин.

– Ты еще пожалеешь, что наш отряд навьючил на себя так мало, – пророчески сказал Бофур, привязывая его котомку с едой к своему рюкзаку. – Я так понял, что в лесу трактиров, харчевен и добрых щедрых друзей не будет.

– Наверное, – слегка повеселел Бильбо, закидывая на плечи рюкзак.

– И не переживай из-за Гэндальфа, – добавил Бофур, – он хороший, но мы и без него не развалимся.

– Надеюсь, надеюсь, – хмыкнул Бильбо.

– Правда, теперь ты приглядываешь за нами, и обязанности Гэндальфа лежат на тебе, – задумался Бофур, а Бильбо аж позеленел от возложенной на него ответственности. Кили, услышав это, не выдержал, прыснул и рассмеялся, но тут же отвернулся и отошел.

– Ну что, девочки? – улыбнулся Балин, похлопав Бофура по плечу, – все обсудили, все распределили?

– Да, мамочка, – в тон ему отозвался Бофур, и Кили вновь рассмеялся, ткнувшись лицом в плечо брата.

– Тогда выступаем, – скомандовал Торин. – Двалин замыкающий.

Тот кивнул, ничего не сказав, но тоже сдержанно улыбнулся.

***

Лес, мрачный, темный, непроглядный, быстро съел все воодушевление и хорошее настроение, охватившее отряд. Под сенью деревьев посреди бела дня стояли сумерки. И тишина здесь была не такая живая и говорливая, а напряженная, затаившаяся, убаюкивающая. Бильбо совсем не к месту вспомнились жутковатые байки про вяз на окраине ширского леса. Поговаривали, что старый вяз как-то раз сожрал одного пьянчужку, затянув его под землю. История была донельзя глупая, и Бильбо даже смеялся, обнимая кружку пива, когда впервые услышал ее, но сейчас ему отчего-то было не смешно.

Посреди дороги лежал огромный толстый древесный корень, и когда Торин подошел к нему, намереваясь перешагнуть, Бильбо едва не вскрикнул – ему показалось, что тот жадно зашевелился. Но прошла секунда, Торин перешагнул его и направился дальше. У Бильбо слегка отлегло от сердца.

Эльфы ушли с южных окраин леса, так сказал Гэндальф, а Бильбо доверял им – в отличие от Торина, у него не было причин не доверять им. Эльфы ушли на северо-запад, их прогнала опасность и, похоже, что страх. То, что напугало эльфов, сейчас было на юге, далеко отсюда, но Бильбо, перепугав сам себя, уже напридумывал, как полчища опасных тварей маршируют сквозь кусты и бурелом – на север. Лес вовсе не был похож на тот, что окружал Ривенделл, и Бильбо он не нравился, совсем не нравился.

– Идти будем до захода солнца, – сказал Торин, хотя чем дальше в лес, тем меньше становилось понятно, какое сейчас время суток. Ему никто не возразил – пусть даже поклажа была тяжела, и усталость медленно растекалась по мышцам, всем хотелось пройти лес как можно быстрее.

– Двалин, – негромко спросил Бильбо, стараясь отвлечь себя от тревожных мыслей, – а что такое хирд?

– Боевое построение, – отозвался тот.

– Вон оно что… а ты был когда-нибудь в таком?

– Я да, – буркнул он, – многие наши были в настоящем бою, а не этих стычках-потасовках.

Бильбо замолчал, представляя, как по лесу продвигается колонна гномов – со щитами, хорошо вооруженные, в доспехах. Пожалуй, в таком-то построении он явно оказался бы лишним, а в этой компании был даже вполне себе ничего.

– Смотрите, смотрите! – закричал вдруг Кили, просвистела стрела, и у Бильбо сердце оборвалось и свалилось куда-то в дорожную пыль.

Двалин вскинул секиру, но Кили, смеясь, вынырнул из кустов.

– Смотрите, какую штуку я подстрелил! – воскликнул он, выдергивая стрелу из добычи.

– Кили, – мрачно проговорил Торин, оборачиваясь к нему, и оживление стихло, а улыбка на лице Кили угасла.

– Я подстрелил белку, – начал оправдываться тот, – если мы сможем питаться ими, то можно будет не заботиться о запасах еды.

Белка в его пальцах была какого-то жуткого черного цвета и выглядела совершенно неаппетитно.

– Ты сошел с тропы, – тихо сказал Торин. – Поход – не для непослушных сопляков.

И, прежде чем Кили успел ему ответить, он развернулся и пошел вперед.

– Проклятье! – бессильно опустил руки Кили и со злости швырнул белку в кусты. Бильбо так и ждал, что кусты зашуршат, и белку сожрут сию же секунду, но стояла напряженная тишина, будто те, кто следили за ними, не интересовались тощими белками. Кому-то явно были интереснее сытые гномы… Бильбо, вновь запугав сам себя до потери пульса, потряс головой и поспешил за отрядом.