Текст книги "Свой среди своих (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Пойдем туда, на берег? – сходу предложил Кили.

– Да, – согласился Бильбо.

И они пошли молча, оставив Фили. Кили был сосредоточен, обдумывая свои мысли, шагал быстро.

– Далеко я не пойду, – заявил в итоге Бильбо, обернулся к нему, – что ты хотел мне сказать?

– Эребор такой большой… – начал Кили, почесал в затылке и невольно сшиб корону на левое ухо, – дядя хочет, чтоб мы остались и помогали ему.

– Разумно, не так ли?

– Разумно, – скривился Кили, потом уставился в сторону, – в общем, ладно, не буду ходить вокруг да около. Я хочу уйти на север.

– На Север?

– Да, – Кили поглядел на него серьезно, – отбили же мы Эребор, так почему не вышибить орочью мразь из тех мест, что раньше принадлежали нам?

– Мне кажется, сейчас самое время налаживать мирную жизнь…

– Меня скоро стошнит, – перебил Кили, – знаешь, где я видел это налаживание, правление и планирование? Я хочу в поход, понимаешь, Бильбо? Опять сражаться, опять идти… Ты ведь и сам променял уютный матрасик на сон на земле под дождем, ты понимаешь?!

– Я понимаю, – улыбнулся Бильбо, на мгновение зажмурившись. Как все было хорошо, когда все только начиналось! Тогдашние проблемы казались сейчас глупыми и нестрашными: подумаешь, нет носового платка?! Какая это чепуха в сравнении с тем, что приключение закончилось!

– Ты меня понимаешь, – улыбнулся Кили, уселся на поваленный ствол дерева, – и ты ведь понимаешь, что нам не обойтись без взломщика.

– Никаких больше взломщиков, – покачал головой Бильбо, усевшись рядом, – я был в настоящей битве, едва не погиб, меня едва не сожрал дракон… Это все, конечно, замечательно, но хватит с меня гномов. Помимо того, у меня маленький.

Кили шумно выдохнул, поглядывая на него искоса. Бильбо же не чувствовал ни малейшего желания поддаться соблазну – все романтические мысли о походе были чепухой в сравнении с Фродо. Невозможно было променять крохотного ребенка, оставить его одного и уйти в путешествие. Хватит того, что ушел Торин.

– Ты самый лучший взломщик!

– Это все очень мило, – хмыкнул Бильбо и сразу добавил, чтоб пресечь дальнейшие уговоры, – я, конечно, польщен, но нет. Если бы перед тобой был какой-нибудь другой хоббит, он бы, наверное, согласился.

– Зачем другой хоббит, если я зову тебя?

– Кили, нет, – отрезал Бильбо, – я не пойду.

– Понял, не дурак, – пожал плечами Кили, – был бы дурак, не понял бы. Слушай, а когда я отвоюю какую-нибудь крепость, ты придешь туда?

– В смысле? – Бильбо сморгнул. Кили потер щеку, сдвинув повязку, потом поправил ее. И наконец сказал:

– Я приглашаю тебя к себе. Жить. Понимаешь?

– Да прекрасно понимаю. А в Эребор ты меня жить не приглашаешь?

– Там дядя…

– Чудесно. Дядя разрешил забрать своего бывшего в награду за отвагу в бою?! – рявкнул Бильбо, потом взял себя в руки и умолк.

– Ну что ты несешь, – обиделся Кили, – ты и сам знаешь, что дядя не ищет с тобой встречи. А я тут не причем. Ничего он мне не разрешал.

– Значит, ему все равно, – подытожил Бильбо, хотя можно было и не говорить этого. Но хотелось сказать – настойчиво хотелось, как хочется содрать корочку с поджившей ссадины. Пусть больно, наплевать. Торин знать его больше не знает и не хочет знать. Хорошо.

– Кто бы сомневался, – сказал Бильбо вслух, перебив Кили, который продолжал уговаривать его.

– В чем?

– Да ни в чем, – фыркнул Бильбо, – хватит с меня гномов, я сказал.

– На эльфов перешел? – сощурился Кили, в единственном глазу замерцали опасные искорки.

– А не твое дело, – отговорился Бильбо, но, странное дело, стало легче. Кили опустил голову, смотрел куда-то вниз и ширкал ногтем по сухой, ломкой коре.

Солнце окончательно ушло в облака, темные и густые. Блики от далеких эльфийских костров играли на воде.

– Я, как всегда, не вовремя, – сказал Кили, – надо было тебя через годик спросить.

– А если я через годик буду уже не один?

– Ну и ладно. Все равно приходи ко мне, – Кили вновь уставился на него, накрыл его ладонь своей, широкой, квадратной. И чуть стиснул, поняв, что Бильбо не убирает пальцев.

А Бильбо молчал, не двигаясь, впервые за все это время понимая, что не чувствует ничего. Не ощущает манящего запаха металла, так часто портившего жизнь и превращавшего ее в сладкий томный кошмар. Видимо, под воздействием эльфийских чар собственное тело решило дать ему передышку. Выбрать себе верхнего, руководствуясь разумом, а не телом.

Чтоб проверить, Бильбо даже ткнулся носом Кили в шею – а тот, вдохновленный, обнял его, прижал к себе. А Бильбо с удивлением прислушивался к себе: ничего. Ничего. Никакой похоти и влечения, никакого дурмана. Чистота разума.

Как странно. Непривычно. И отчего-то нехорошо.

Хотелось ощущать запахи, иначе ухаживание теряло свою прелесть, теряло все свое очарование. Бильбо понял вдруг, что не хочет выбирать вот так. Запах все-таки не врал, сообщал о многом. Достоверно говорил, подходят партнеры или нет, а без запаха выбирать – как вслепую тыкаться. Невозможно.

– Ты славный хоббит, – горячо зашептал ему в ухо Кили, вдохновленный его молчанием, – раньше я и не знал, что хоббит может быть таким… как гном.

– Как гном?

– Да, – улыбнулся Кили, прижал его к себе, накрыл тяжелой рукой. Бильбо сглотнул, ощутив комок, вставший в горле. Эльфы, хоть и заботились о нем, хоть и были рядом, не вызывали такого чувства в груди. А вот Кили – Кили вызвал. Теплый, сильный, заботливый и заинтересованный в нем. Прижал к себе, обещая защиту, ласку – уверенно обещая. Уже не задорный мальчишка. Такой парень мог, пожалуй, стать хорошим верхним. Мог стать хорошим отцом, как ни больно об этом думать, но вдвоем растить ребенка лучше, чем одному.

– Я все для тебя сделаю, – пообещал Кили. Прижал к себе, как и положено верхнему обнимать нижнего. Достойно, не унижая и не демонстрируя превосходство. Никто не хуже, никто не лучше, никто не выше, и никто не ниже. Просто пара, решившая соединиться.

– Нет, Кили, – едва смог выговорить Бильбо, потому что горло сдавило – сильнее, чем Азог тогда в схватке под соснами.

– Что случилось? – не понял тот, уяснив только то, что ему опять дали отставку.

Случилось так, что я идиот и романтик, не сказал Бильбо вслух. Ненормальный хоббит, соседи всегда подозревали, что ненормальный, но я так не могу. Я не могу пойти с тобой, пусть даже ты свой. Я выбираю звезду, далекую и холодную, потому что я видел небо, и знаю, что оно существует.

Кили молчал, обнимая его, и Бильбо не выдергивался, не убегал, он просто был не здесь, не с Кили, а с другим, немного напоминающим его гномом, который когда-то пах так похоже.

Сидели в обнимку, пока ночная роса не выпала.

Потом Бильбо встал, поправил жилет, почувствовал острый укол совести:

– Мне пора.

– Ждут?

– Да. Очень, – он вздохнул, думая о сыне, и впервые осознал, что думает о ребенке как о собственном сыне, а не о постороннем младенце.

– Я провожу, – вызвался Кили, поднялся и встал рядом, почти вплотную.

– Не надо, – улыбнулся Бильбо, выставив ладони. Встретился с ним взглядом, и на мгновение словно обжегся, поцеловал его быстро и коротко в щеку. Поправил на нем тяжелую золотую корону, украшенную густо-синими камнями, пригладил спутанные пряди жестких темных волос.

– Какой ты заботливый, – насмешливо фыркнул Кили, – где же я еще такого найду?

– Найдешь, найдешь, – пообещал Бильбо.

До лагеря все же дошли вместе. Бильбо попрощался, отошел вглубь, а потом долго смотрел, как братья уходят на север. Хорошо, богато одетые подранки, чудом выжившие в битве.

========== Часть 27 ==========

В Эсгароте было намного лучше, нежели в поле близ Эребора. Город восстанавливали довольно активно, и дом, в котором временно проживали эльфы и хоббит, был достаточно уютным. У Бильбо появилась собственная комната, где он мог остаться один. Фродо отнимал много времени, но уже не казался таким хрупким, как в первые дни. Страх уронить и разбить, словно дорогую вазу, прошел.

Поначалу Бильбо боялся на него дышать, не знал даже, как правильно обнять ребенка. Но, предоставленный самому себе, он осмелел и тискал малыша так, как хотел. Тот и не протестовал, охотно потребляя отцовскую любовь.

Пока Бильбо постепенно учился радовался жизни вновь, переключив все свои чувства на сына, эльфы предавались печали. Слишком много погибших было в этой битве, а когда Бильбо пристал с расспросами, Леголас рассказал, что у эльфов дети рождаются еще реже, чем у гномов.

– Но как так? – изумился Бильбо, которого дети волновали сейчас больше всего остального.

– Мир изменился, – ответил вместо него Трандуил. – Все уже не такое, как раньше, и нам все сложнее жить там, где плодятся орки.

– Но с орками теперь покончено! Почему бы вам не устроить сезон свадеб?!

Леголас едва заметно покраснел, а Трандуил рассмеялся и налил себе вина. Бильбо перевел взгляд на Гэлиона:

– А как у эльфов происходит… ну… брачный период?

– Как-как, – сердито отозвался Гэлион, – редко.

– А если… – Бильбо помолчал, оглянулся на остальных, но потом решил, что все уже достаточно взрослые мужчины, чтоб говорить на такие темы, – если ты сойдешься с кем-нибудь, то что будет?

Леголас ощутимо покраснел и сделал вид, что сильно увлечен вином. А Гэлион приопустил ресницы и многозначительно вздохнул.

– Я имею в виду детей, – фыркнул Бильбо.

– Скорее всего, нет, – хмыкнул тот, – да и ты не переживай. У всех после беременности идет недолгая, пустая mael.*

– Как все сложно! – фыркнул Бильбо, а потом посмотрел на Трандуила, попивающего свое вино.

– Что смотришь на меня, мой друг? Это ты можешь похвастаться тем, что скоро вновь будешь привлекать верхних. У нас все и правда сложнее.

– Как скоро? – нахмурился Бильбо. Ему вовсе не хотелось кошмариться сейчас со всеми этими запахами, отбиваться от настойчивых предложений и самому предлагать себя. А Трандуил лишь пожал плечами:

– Я не большой специалист в области вас, хоббитов. Думаю, у тебя тоже случится короткая mael без последствий. Впрочем, я…

Тут в дверь постучали, Трандуил откликнулся, и в гостиную вошел Бард. Не сводя глаз с короля эльфов, он рассказал о том, что привезли почту. В голову Бильбо пришла интересная мысль, что король эльфов так долго задерживается в Эсгароте вовсе не из-за него, а по другим, иным причинам. Но Трандуил и ухом не повел, принял пачку писем из рук Барда и поблагодарил, не глядя на него.

– Как много писем… – скучающе проговорил Трандуил, чуть склонил голову, и молочно-белые волосы сползли с плеча. Потом он слегка удивился, разглядывая один из конвертов, – это тебе, Бильбо.

– О, неужели опять Балин? Или племяннички? – фыркнул сердито Бильбо, принимая конверт из рук эльфийского короля. На желтоватой бумаге стояла печать Торина.

Возникла тишина. Трандуил аккуратным стилетом вскрывал конверты, шуршал бумагой, а Бильбо, потеребив письмо, поднялся на ноги.

– Ты куда? – спросил Гэлион.

– Что-то мне спать захотелось, – сказал Бильбо.

– А как же ужин? – спросил Бард, – я пришел пригласить всех вас к себе.

– Думаю, мы не откажемся, – улыбнулся Трандуил, наконец одарив Барда долгим взглядом.

Бильбо едва слышно вздохнул, сунув конверт запазуху. Если ужин предполагался у Барда, значит, захватить еду с собой не удастся. Так и пришлось идти вместе со всеми.

Письмо царапало кожу пониже ключицы.

***

Бильбо отправился домой один, потому как эльфы любили полуночничать и вести беседы под луной, и все это дело могло растянуться надолго. Неизвестно, любил ли полуночничать Бард, но охотно поддерживал эту традицию. А Бильбо уже устал и хотел к сыну. Кроме того, письмо жгло грудь.

Ночной Эсгарот дышал водой, свежим деревом и недавним пожаром.

Оказавшись наедине вместе с Фродо, Бильбо достал конверт. Принюхался к нему, прежде чем понял, что делает. Да, письмо имело запах Торина. Это неудивительно. Он прижал мятый конверт к груди, улегся на кровать, обнимая его, и тихо-тихо застонал, представив себе его содержимое. Быть может, там предложение помириться? Быть может, Торин признает, каким отвратительным верхним он был? И раскается во всем, что сделал? Но даже если так, нельзя было его прощать. Торин мог писать сколько угодно писем, это не изменило бы ничего. Бильбо сердито поглядел на конверт, на размашистую надпись «Мистеру Бэггинсу от Торина Дубощита». Мистеру Бэ, как сказал бы Двалин. Быть может, они сидели вдвоем и писали это письмо, составив какой-нибудь гнусный план. В конце концов, у Торина пока что не было других детей, живых и здоровых, и малыш Фродо наверняка имел для него ценность. Торин писал, посмеиваясь, а Двалин изредка говорил нечто вроде: «давай, ты мужик, ты узбад, все должно быть по-твоему».

– О, идите вы! – воскликнул Бильбо, словно с конвертом ругался. Швырнул его в камин, не глядя, уронил голову на руки и затих, сглотнул, почувствовав, как горько застрял ком в горле. Подскочил, спрыгнул с кровати, попытался достать письмо, но огонь лизнул пальцы.

– Проклятье! – вскрикнул он, и Фродо проснулся, заревел, а Бильбо стоял и бессильно смотрел, как оплывает печать в теплом, уютном пламени камина. Бумага стала пеплом, и только тогда он спохватился, метнулся к Фродо, обнял его и прижал к себе, чтоб успокоить.

– Прости… – прошептал он тихо ему на ухо, укачивая малыша, – прости, я не подумал. Разбудил тебя. Прости.

Фродо не желал успокаиваться, чувствуя его нервное, напряженное состояние. Ночь заглядывала в окно, а огонь освещал комнату ровным, ярким светом.

***

Через полторы недели Бильбо выяснил, что могло быть в этом письме. Больше Торин не писал ему лично, зато было объявлено о том, что в Эреборе состоится праздник сразу по нескольким поводам: и славный итог Битвы, и возвращение подгорного короля в Эребор, и восстановление старых связей и союзов. Вероятно, Торин хотел пригласить Бильбо, вот и написал ему.

Приглашение Торина было принято. Дрязги дрязгами, а союзный Эребор под боком был куда выгоднее. Праздник обещал стать настоящим испытанием, хотя эльфы, например, готовились к нему. Бард решил забыть о тяжелых переговорах и выторговать льготы да скидки, которыми пользовался Дейл в старые времена, а Трандуил гадал, что ему вернут, а что подарят просто так.

Мысли его были заняты, но он исправно уделял внимание и хоббиту, хоть тот уже не жаловался на здоровье.

– Вы меня залечите совсем, – взволнованно выдохнул Бильбо, но Трандуил и ухом не повел, продолжая поглаживать его по вискам, расслабляюще массируя и успокаивая. Бильбо умолк, медленно дыша, и позволил сделать все, что тот хотел. От неосязаемой эльфийской магии по телу словно плыли теплые волны, отдаваясь тихим пульсом в каждом кончике его пальцев. Хотелось отпустить свое тело и взлететь вверх, словно пар или дым от трубки.

Трандуил едва слышно говорил что-то на квэнья, и Бильбо с трудом разбирал смысл его слов.

– Вы со мной так возитесь… – проговорил он, когда тот, наконец, завершил свое дело.

– Если бы ты остался в моей крепости тогда, все было бы гораздо проще.

– Да, вы правы, – вздохнул Бильбо, а потом спросил: – я все еще нуждаюсь в лечении?

– Мне практически удалось ликвидировать негативные последствия, – задумчиво проговорил Трандуил, – но кто может сказать, стал ли ты таким, как прежде? Думаю, что нет.

Бильбо только вздохнул. Видимо, Трандуил имел в виду, что придется лечиться еще.

– Через несколько дней мы выдвигаемся к Эребору, – продолжил он, помолчав немного, – а после сразу отправимся домой. Ты проследуешь с нами или предпочтешь дом градоправителя?

Бард, до того молча куривший у окна, бросил взгляд на эльфийского короля.

– Так скоро отбываете? Не желаете ли погостить еще?

– Вы и сами вряд ли бы оставили Эсгарот надолго, мой дорогой Бард, – церемонно проговорил Трандуил, – так что вы должны меня понимать. Так что же, мистер Бэггинс?

– Если Бард не возражает… – улыбнулся Бильбо.

– Оставайся здесь сколько тебе угодно.

– Я бы хотел, чтоб Фродо немного подрос, хотя на месяц или два, прежде чем покину Эсгарот. А вообще я очень хочу домой!

– В Шир? – вскинул брови Трандуил, – Шир ведь лежит на пути в Серые Гавани. Мой народ редко отправляется туда, но добраться до Ривенделла я смогу тебе помочь.

– Это было бы невероятно… Замечательно… – Бильбо запнулся вдруг, понимая, что одновременно и хочет, и не хочет покидать окрестности Одинокой Горы.

– Ты отправишься с нами в Эребор? – спросил Бард.

– Да, – решил Бильбо, – я должен повидать гору в последний раз.

***

Решимость как всегда слегка спала, как только дошло до дела, но Бильбо не стал отступать. Гэлион и еще двое эльфов оставались в доме у Барда присматривать за Фродо, и Бильбо, в очередной раз почувствовал укол совести за то, что оставлял его. Но брать ребенка в Эребор было опасно. Пусть Торин и пришел в себя, возобновив все связи и альянсы, но мало ли, что могло придти в его голову. Теперь он был полноправным королем, и с ним приходилось считаться.

– Я скоро вернусь, – пообещал Бильбо, целуя Фродо и прижимая его к себе, – я только погляжу на одного типа и сразу вернусь. Обещаю. Клянусь тебе.

Фродо недовольно засопел, словно устал от долгих речей, и Бильбо тут же опустил его в кроватку, прикусил до крови губу. Как не хватало сейчас прикосновения к плечам, крепкого и нежного поцелуя. Чтоб одной рукой обнимали его, а другой рукой – поправляли одеяло в детской кроватке. Бильбо стиснул зубы и сам поправил одеяло, сам подоткнул подушку. Все сам, и теперь навсегда.

Он забрался в сундучок с собственными вещами, чтоб найти кольцо. Давно уже не вынимал его, не до кольца было со всеми этими проблемами и заботами. Хотя кольцо не раз выручало его, спасало из страшных, безвыходных ситуаций, было надежным другом и товарищем. И сейчас, если Торин вздумает провернуть что-нибудь не слишком достойное – кольцо должно выручить и помочь. Не то, что Бильбо не доверял Торину… но он не доверял ему.

Следовало в последний раз взглянуть ему в глаза. А Торин должен был увидеть Бильбо, почти не изменившегося с их первой встречи, и понять что-то для себя. Бильбо не надеялся уже, не рассчитывал его вернуть, но желание отомстить, сделать ему больно – оно осталось. Пусть Торину тоже будет больно, да так, чтоб выть и метаться, не находя себе места. Бильбо догадывался, что разговоре о ребенке приведут к подобному, и это вселяло в него злую уверенность. Надо было, чтоб Торин видел его.

Но кольца нигде не было. Бильбо перетряхнул все свои обноски, истершиеся о скалы Эребора, раз, другой – кольца не было. Эльфы утверждали, что сложили все в этот сундук, но кольца не было.

Эльфы – не гномы. Они не стали бы похищать кольцо. Эльфам Бильбо доверял.

Но кольца не было.

Бильбо прикусил пальцы, чтоб не вскрикнуть и не разбудить малыша. Кольцо было не такой простой вещичкой, оно становилось то меньше, то больше, и могло запросто сбежать из его кармана.

Неужели оно потерялось в Битве?

Бильбо еще раз перетряхнул все вещи, залез и обсмотрел все карманы.

Кольца не было.

***

Без кольца отправляться в гости к Торину было страшнее. Бильбо же так и не мог решить, ехать ему и нет. Спрашивать совета у эльфов он не хотел, да и не эльфы должны были думать за него.

А Гэлион, не спрашивая его особо, помог ему слегка привести себя в порядок. Подстриг немного иначе, чем Бильбо привык, но тоже неплохо. Бильбо, в свою очередь, старался есть побольше, но на эльфийской еде сложно было поправиться – наедался быстро и ощутимо. Он пошил себе новый сюртук из бархата цвета морской волны, а также рубашку, бриджи и жилет из плотного атласа. И в обычной для хоббитов одежде наконец-то узнал себя. Может, ехать на праздник и не стоило, но подготовка пошла на пользу – Бильбо больше не чувствовал себя ни кроликом, ни чучелом, ни забытой игрушкой, завалившейся за диван. Из зеркала на него смотрел вполне приятный, симпатичный хоббит. Только улыбки не хватало, но не все же сразу.

***

Праздник начался словно в тумане. Бильбо смотрел по сторонам, старался унять собственное сердце, не думать ни о чем, не страдать, а смотреть отстраненно.

Эребор выглядел просто невероятно. Бильбо не ожидал, что подобного можно было добиться за такой короткий срок, но праздничная зала просто потрясала воображение. Она была почти так же роскошно, как в подземном дворце Трандуила и светлом замке Элронда, но только иначе, на гномий манер. Бильбо никогда раньше не был в гномьих дворцах, только в разрушенном Эреборе, но тот выглядел иначе. Гномы действительно умели и любили работать.

При свете сотен ламп и свечей гостей усадили за накрытые столы, и Трандуил приблизился к Торину и сказал речь. Бильбо почти не слушал ее. Устроился далеко, с воинами-эльфами, и отсюда нельзя было даже разобрать выражения лиц, нельзя было разглядеть тринадцатерых гномов, тех, кто смог и добился. Тех, кого Бильбо считал друзьями. Кого считал своими, и куда сильнее своими, чем некоторых соседей в Шире.

Аромат свежезапеченного мяса расплывался волнами, и Бильбо невольно уставился в поднесенную тарелку. Не хватало только окропить сейчас мясо слезами, нет, он уже не мог позволить себе слезы.

Все словно вернулось на круги своя, как в начале пути. Гномы, хитрые, довольные, чужие – и он, отдельно, сам по себе полурослик. От запаха еды, разнообразных приправ и солений вдруг стало нехорошо. Не так, как во время беременности, а по-другому. Бильбо пропустил стакан вина, но странное нахлынувшее ощущение не отпускало. Вино было отменным, не хуже хваленых эльфийских виноградников. Торин не поскупился. Но успокоения вино не принесло. От речей Торина, Трандуила и Барда звенело в ушах, эльфы рядом ели аккуратно, переговаривались, и среди них Бильбо тоже не чувствовал себя своим. Их запах, отдающий всеми сортами цветов и растений, был ему чужд. Бильбо выругал себя за то, что не остался дома. И, намаявшись, решил пройтись, выйти на свежий воздух, благо еще помнил, где тут что.

Стража из гномов Железных гор одарила его недоверчивыми взглядами, но Бильбо, не обратив на них внимания, вышел на балкон и облокотился о заново отстроенный парапет. Глупая это была затея, и чувствовал он себя неважно. Можно было обойтись и без последней прощальной встречи.

– В мой дом забрался взломщик, – раздался голос за спиной, и Бильбо едва не вздрогнул, хотя догадывался, что его отсутствие могут заметить. Резко обернувшись, он прижался спиной к холодному парапету, разглядывая Торина при свете звезд.

Тот был скромно, но вместе с тем богато одет: серо-красный кафтан, отороченный гладким мехом, черным, как вороново крыло. Улыбки не было на его лице.

– Ты все еще считаешь меня вором? – выдохнул Бильбо, начисто позабыв о том, что хотел сделать и как желал себя вести с ним. Потому что Торин стоял рядом, в шаге от него, и больше никого рядом не было.

– Я не думаю, что на пустом каменном балконе есть, чем поживиться, – усмехнулся Торин, – что же, выходит, ты покинул зал, чтоб просто проветриться.

– А ты сразу следить! Что, боишься вновь лишиться Аркенстона?

Торин поморщился, словно от боли, не стал ничего говорить и облокотился о парапет. То ли разочарован, что Бильбо ничего не украл, то ли тоже недоволен был ходом беседы.

Бильбо стоял-стоял, подбирая слова, но не смотрел на него, буквально всем телом ощущая присутствие, и кончики пальцем предательски дрожали. Он закрыл глаза, понял вдруг, что отчетливо различает запах Торина, хотя, казалось, давно уже разучился этому. Обледенелый металл и хороший табак, пахнущий вишней. Бильбо любил курить такой, чувствуя сладковатый привкус на губах. Торин пах собой, только собой и больше никем.

– Эльфам ты, я смотрю, пришелся по душе, – заметил Торин, разглядывая его с ног до головы.

– Да, в отличие от некоторых, – не сдержался Бильбо, – а еще они прекрасно помогают мне заботиться о моем малыше. Ты не представляешь, как это прекрасно – укладывать спать сонного довольного малыша, как замечательно прижать его к себе…

– Так что же ты тут со мной время теряешь? Возвращайся скорее к эльфам, – отозвался Торин. Ядовитых иголок у него был полон рот.

Бильбо совсем иначе представлял себе эту беседу. И, поняв, что не выиграет этой битвы, потому что не было у него ни торинова упрямства, ни его жестокости, он молча опустил голову. Хотел молча пройти мимо Торина, оставив его одного, но тот стоял, загораживая выход.

Сейчас бы кольцо, чтоб осторожно протолкнуть в него палец и уйти незамеченным. Чтоб не чувствовать чужие запахи и не распространять свой, на который, должно быть, и пришел Торин.

Но кольца не было.

– Ты что-то ищешь? – спросил Торин, улыбнувшись лишь одними губами, но глаза его остались непроницаемо серьезными. Он сунул руку в карман и поднял на цепочке тяжелое золотое кольцо, чуть покачивающееся и тускло поблескивающее в ночи, – не это ли?

* “mael” – синд. “страсть”

========== Часть 28 ==========

Бильбо безотрывно смотрел на кольцо. Отраженные золотом отсветы огней поблескивали в темноте, цепочка туго натянулась под его весом.

– Ты, вероятно, скучаешь по своей безделушке? – усмехнулся Торин.

– Оно принадлежит мне, – Бильбо переволновался, – оно мое. Мой подарок.

– На день рожденья от ныне покойной матушки, я помню, – кивнул Торин, стискивая цепочку, – верно, ты хочешь получить его назад?

– Да, – сглотнул Бильбо, не спуская взгляда с кольца в руках Торина, – отдай.

– А что я получу взамен?

Бильбо не стал больше ждать, рванулся вперед, намереваясь отобрать свое и исчезнуть отсюда. А Торин не оттолкнул его, не поднял руку выше – наоборот, ловко приобнял его, позволил выдернуть цепочку из пальцев.

– Оно так важно для тебя? – тихо усмехнулся Торин, наблюдая, как Бильбо судорожно пропихивает палец в кольцо вместе с цепочкой.

Ничего не изменилось.

Мир не помутился.

Бильбо возмущенно вскрикнул, сорвал тонкую цепочку и вновь надел кольцо. И вновь ничего не изменилось. Бильбо изменился в лице, задышал часто, всхлипнул, надевая и сдергивая кольцо с пальца, но оно не работало! Не позволяло ему исчезнуть.

Торин молча глядел на него, а потом расхохотался. Смеялся так, что в уголке глаз выступили слезы.

– Что… Что происходит? – выкрикнул Бильбо, растерянно стискивая кольцо в ладони. – Что смешного?

– Видел бы ты свое лицо… – выдохнул Торин, стер слезы согнутым пальцем и прислонился к перилам спиной.

– Это подделка… Ты подделал мое кольцо! Где оно?!

– Не кричи так, – Торин смерил его настойчивым взглядом, – иначе сюда сбегутся все твои дружки-эльфы.

– Где кольцо и как оно вообще попало к тебе?

– Ты забыл его в моем шатре, – Торин протянул руку, пригладил встопорщившуюся прядку над ухом хоббита, – в тот вечер, когда завершилась битва. Наверное, оно слетело с твоего пальца. Я нашел его через несколько дней, когда смог впервые подняться с постели. Вначале я хотел оставить его себе, но позже, когда Гэндальф зашел ко мне перед отъездом, я показал ему мою находку. И кольцо ему не понравилось.

Бильбо замер, ощущая его легкое прикосновение, мешающее нормально думать.

– При чем тут Гэндальф?

– При том, что я отдал ему твое кольцо, – Торин вплел пальцы в его волосы, потянул несильно, – он не хотел брать и настаивал на том, чтоб вернуть кольцо тебе, но я посчитал, что это слишком опасно.

– Ты посчитал! А ты не мог спросить у меня?

– Мне кажется, или ты разговариваешь лишь с эльфами? Я желал бы поговорить с тобой.

– Так говори! Я не виноват, что эльфы честны и благородны. Моя душа тянется к подобному, родственному. Зачем ты меня трогаешь? – нахмурился Бильбо, оттолкнул его пальцы.

– Душа тянется к эльфам, а тело…? – ухмыльнулся Торин, взял его за руки.

– Ты… – сглотнул Бильбо, отстранился, отступил на несколько шагов, – здорово пахнешь. Если бы не этот запах, я за тобой не пошел бы.

Он развернулся спиной к Торину, хотел уйти, но на запястье сомкнулись сильные пальцы. Бильбо ахнул от неожиданности, обернулся – но Торин уже потянул его на себя, схватил за плечи:

– И что эльфы? – спросил он, приподнимая его подбородок одним пальцем. – Хороши?

– В плане воспитания детей просто прекрасны, – ядовито выдохнул Бильбо, – в отличие от гномов.

Торин обхватил вдруг его горло ладонью, отчего дрожью продрало от макушки до пят. Бильбо закрыл глаза, стараясь успокоиться, но с закрытыми глазами было совсем жутко и скверно. Слишком нравилось ему сильная хватка, слишком много воспоминаний.

– Ты маленький лгун, – усмехнулся Торин, подхватил его подмышки и усадил на невысокий парапет, – и ничего большего. Говоришь, что эльфы благородны, в отличие от меня? Пусть так, я насытился сполна, но так и не понял границы меж подлостью, красивыми словами и благородством эльфов. А ты сам, мистер Бэггинс, достаточно ли ты благороден?

– О чем ты?

– О том, что ты вор, – неприязненно ухмыльнулся Торин, – самый настоящий вор, плут и мошенник. Тебе ли говорить о благородстве? Хорошая из нас была парочка, не так ли? Враль и подвирала.

– Прекрати.

– Ты меня предал, – сказал Торин, глядя на него снизу вверх, стискивая его бедра крепко, чтоб Бильбо не свалился спиной назад. Глаза его были безжалостны холодны. Не безумны, как в тот день, когда Торин узнал, что лишился камня. Нет, Торин был спокоен, как перед боем.

– Я не предавал тебя, – медленно покачал головой Бильбо, впился пальцами в холодный гранит парапета. Глаз не сводил с Торина, чувствовал гулкую, бездонную пустоту за спиной, но не боялся сейчас смерти.

– Я доверял тебе. Любил. Ты своими руками отдал врагам мою власть, мою свободу.

– Твои враги пируют сегодня с тобой, – сглотнул Бильбо, чувствуя, как по щекам потекли непрошенные слезы, горячие, точно лава и быстро стынущие на ночном ветру. – Ты сам их позвал.

Врагов можно прощать. Врагов можно было созвать, собрать в своем доме и публично простить все обиды.

Торин молчал, осмысляя его слова.

– Ты любил меня? – одними губами спросил Бильбо, дышать было тяжело, будто на груди лежала гранитная плита. Что там плита, целый Эребор не давал вздохнул.

– Да, – сказал Торин. И как сказал: сумрачно, исподлобья глядел на него, брови были сведены на переносице. – Да, любил, доверял. Это было ошибкой с самого начала, я не должен был заниматься любовью в походе на войну. Я зря…

– Замолчи, – сказал Бильбо, протянул руку, закрывая ему рот.

Замолчи. Оставь мне хоть что-нибудь.

Оставь мне хоть немного меня.

Торин не возразил, опустил взгляд, согревая его пальцы своим дыханием.

Летучие мыши носились в темноте бесшумно, пожирали нерасторопных насекомых тварей. Пустошь звенела в тишине за спиной.

– Насчет результата, – Торин сжал его пальцы в кулаке, – что ты думаешь делать с ребенком? Я не могу оставить это так…

– Просто молчи, – всхлипнул Бильбо, – хорошо?

Торин послушно стиснул челюсти, не сказал ни слова больше. Склонился и прижался щекой к его бедру чуть пониже паха. Бильбо сгреб темные, густые пряди его волос и тихо, беззвучно зарыдал, потому что к горлу подступило слишком вплотную. Эребор стоит целехонек, а в душе одни руины, столпы дыма и пепелище. Торин тихо и горячо дышал ему в ногу, глаза его были сухи, Бильбо знал это, чувствовал это, понимал это. Словно прикоснулся к его душе, ощущая его боль от разорванной любви, дружбы и доверия. Не сомневался в эти минуты, что Торин и вправду любил. И понимал, что заставить Торина полюбить вновь не сможет ничто на свете. И даже попытка жить в Эреборе вместе с ним и малышом Фродо будет обречена на провал. Чувствовать вечный укор от Торина, его утверждения насчет предательства, его недоверие и неприязнь, глотать все его злые слова, принимать и терпеть обиды.