Текст книги "Свой среди своих (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Я ем, – сообщил Бильбо.

Торин смерил его взглядом, не самым приятным и теплым, но Бильбо уже изучил арсенал его взглядов и продолжил хрустеть, роняя крошки.

Хлеб оказался и правда вкусным.

Ревновать к камню было глупо, и как-то даже несерьезно. Хорошо, что сейчас Торин уже спал, или делал вид, что спал – Бильбо не стал проверять, привычно подоткнувшись спиной к его спине. Вот уже неделю они спали так, отвернувшись друг от друга, и Бильбо, не желавший уступать первым, упрямо смотрел в ночное небо, прижимаясь лопатками к его спине. Едва сдерживался, чтоб не развернуться и не обнять, не уткнуться носом ему в шею и взвыть тихо от одиночества и отсутствия нежности, требуя, чтобы погладили, приласкали, потрепали за ухом. Бильбо был готов сколько угодно защищать Торина, сколько угодно сам его спасать, но вот сделать вид, что все в порядке, и что ему все нравится – он не мог.

И да, это было глупо, но он ревновал. В конце концов, как можно променять живого партнера на камень?

Тело требовало не злить своего верхнего, а подчиняться, слушаться, доверять и одобрять, в конце концов, много ли людей поступает правильно и хорошо? Каждый ли верхний честен и благороден?

Но Торин – не каждый!

Торин – Король-под-горой, у его эгоизма другие масштабы.

Вконец измаявшись, Бильбо сам не заметил, как несколько раз ощутимо толкнул Торина. Тому, видимо, надоели пинки и тычки, и, развернувшись, он обхватил хоббита и прижал его к себе, не просыпаясь. Бильбо замер, чувствуя, как бьется сердце Торина, выдохнул бесшумно и легонько побился лбом о его грудь.

– Ты никогда никого не слушаешь, – сообщил Бильбо. – Упрямее всех эльфийских королей, вместе взятых.

Торин тихо посапывал во сне – видимо, простыл. Бильбо прижался губами к его щеке, обнял его.

– Наверное, – чмокнул он его в губы коротко, – я целую тебя в последний раз, так как потом ты меня, скорее всего, убьешь. Но я… В общем, неважно, Торин. Я тебя люблю.

***

Как ни странно, он относительно легко добрался до ставки эльфов. Как будто все правильно делал, раз все шло так гладко. Или наоборот – неправильно. Бильбо не знал. Бильбо решил вообще не думать об этом. Главным сейчас было избавиться от камня, а план, пришедший в голову, был вполне удачным. Не швырять же Аркенстон в озеро, где от него никакого толку. А вот поспособствовать переговорам гораздо лучше. К тому же – эта мысль особенно успокаивала – Бильбо имел право на часть сокровищ!

О последствиях лучше было и вовсе не задумываться.

Эльфы удивились тому, что он хочет вернуться, но иначе Бильбо не мог. Вот только Гэндальф не удивился. Пошел его провожать.

Вдвоем брели в темноте, маг молча опираясь на посох. Звезд не было.

– Я не знаю, Гэндальф, – сказал Бильбо, – просто не знаю. Не спрашивай.

– Я и не спрашивал, – отозвался тот.

Бильбо кивнул и больше ничего не говорил, пока они не подошли вплотную к Эребору.

– Это был странный поход, – повторил Бильбо, – но если бы я сейчас оказался в норе… я бы все равно опять пошел в него.

– Не боишься возвращаться?

– Нет.

Хоббит улыбнулся, помахал ему рукой, и быстро, стараясь не смотреть вниз, полез в гору. Промокший, замерзший и уставший, вскарабкался, наконец, по веревке и прислушался. В лагере стояла тишина. Все спали в предрассветный час.

Бильбо солгал Гэндальфу.

Возвращаться было не страшно. Возвращаться было очень страшно. А еще было страшно ложиться рядом с Торином, ощущая его близость – и понимать, что скоро их будут разделять лиги расстояния. Потому что это был конец. Вначале привыкать вот так ко всем, а потом отрывать от себя, со слезами, кровью и мясом, как присохшую перевязку к ране. Почему так, Торин, почему так, а не иначе.

***

На утро все было так плохо, как он себе представлял, и даже хуже. Торин метал громы и молнии, Торин был похож на поток водопада, и попадаться ему под руку нельзя было, совсем нельзя. Бильбо сидел в углу, прижавшись спиной к холодному камню, и ждал, пока тот чуть успокоится, чтоб признаться.

Но какое там. Торин только входил в раж.

– Это воровство! – рявкнул он, обводя всех тяжелым взглядом. – И тот, кто это сделал, сильно пожалеет.

Торин стоял, сжимая и разжимая кулаки, дышал шумно, и Бильбо подумал, что это самый неудачный момент. Но еще немного – и Торин примется за каждого, и начнутся споры и ссоры, недоверие в отряде.

– Это я, – проговорил он. Поднялся на ноги, потому что во рту пересохло, и язык не слушался. Вжался спиной в камень и повторил: – Это я сделал.

– Ты?! – удивился Торин, обернулся к нему. – Ты решился меня обворовать?

Он пошел к нему, стискивая кулаки, и Бильбо зажмурился, но Кили повис вдруг на правой руке Торина, молча и тяжело. Торин, сбитый с толку, уставился на него.

– Дядя, не делай глупостей, – забормотал Кили, – сейчас сделаешь, потом жалеть будешь.

– Прочь, – рявкнул Торин, оттолкнув племянника, подошел к Бильбо и взял его за грудки. – Где камень?

– Торин, пойми меня правильно. Ты с ним так носишься, – попытался оправдаться Бильбо, оттягивая момент признания, – я больше не могу тут сидеть, мы должны дальше двигаться по пути переговоров, а ты как назло все затягиваешь.

Торин, что удивительно, выслушал. А потом сморгнул и спросил:

– Какого рожна ты потащился за мной?

– Что? – опешил Бильбо, шумно хватая воздух ртом.

– Какого ты притащился сюда, – зарычал Торин, – когда тебе было велено оставаться в Эсгароте?!

– Я не мог без тебя…

– Где камень?!

– У эльфов! – заорал на него Бильбо, вывалился из рук Торина и отшатнулся в сторону, невольно прикрывая руками живот. Проклятый камень был ему нужнее и важнее всего на свете.

Торин стоял над ним, что-то просчитывая в уме и решая. Бильбо, часто и нервно сглатывая слюну, не знал, куда ему податься. Неужели Торину и правда безразлично все?

И тут Бомбур вскрикнул:

– Эй, смотрите, там кто-то идет!..

Торин отвлекся, а Бильбо едва не потерял сознание от ужаса. Не вслушивался поначалу в разговор, эльфы вместе с Бардом требовали у Торина сокровища в обмен на Аркенстон, Торин отказывался и жадничал, и все это было бы обыденно и даже смешно, если б не было так страшно. А Бильбо было так отвратительно, омерзительно страшно, что слова стыли на языке.

Вместе с эльфами пришел и Гэндальф, и если б Торин не обезумел от ярости, то, возможно, могло что-то получиться. Он слишком хотел вернуть камень обратно.

– Как тебе предложение, государь мой Торин? – воскликнул Гэндальф, посмотрел на него внимательно, запрокинув голову.

– Это было весьма низко с твоей стороны, – прорычал Торин.

Все остальные гномы с тревогой следили за происходящим, и никто не обращал внимания на хоббита. Бильбо невольно подошел к парапету. Если в спину толкнут – то все, пиши пропало. Возникнет ли у Торина желание расправиться с непослушным нижним? Если бы не Гэндальф, который следил за Торином, не спуская взгляда, Бильбо, наверное, просто лишился бы чувств от страха. Как тогда, у себя дома, после знакомства с компанией гномов.

– А Бильбо хорош! – расхохотался вдруг Торин, взмахнув руками. – Сделал все так, как ты его и надоумил!

Он сделал шаг к хоббиту, и Бильбо инстинктивно отшатнулся, замер на самом краю парапета.

– Не трожь хоббита, – сощурился Гэндальф, – верни его мне, если он тебе уже не нужен.

Бильбо замер, ожидая ответа. Если он и правда не нужен Торину, здесь ему делать нечего. И хотелось оказаться в безопасности: пусть даже Гэндальф так близко, все равно слишком уж страшно было здесь, на парапете.

Бильбо сделал осторожный шаг вбок, туда, где лежала веревочная лестница. И вдруг ощутил горячее дыхание у самого уха. Дернулся, оступившись, камушки и листья полетели вниз, но его перехватили поперек живота – крепко и сильно.

– Это мой полурослик, – хрипло сказал Торин, прижимая Бильбо к себе левой рукой.

– Торин, – начало было Гэндальф, но тот не дал ему договорить. Выхватил меч – на лезвии заиграли отблески утреннего света. Бильбо вздрогнул, заметив меч так близко от себя, и замер. Неужели Торин готов убить за Аркенстон?

Бильбо едва не задохнулся от обиды и закрыл глаза: внутренности будто обдало ледяной водой. Если бы Торин не удерживал его, Бильбо рухнул бы в пропасть.

Но острие клинка было направлено в сторону пришедших.

– Отпусти Бильбо, – глухо заговорил Гэндальф, расправляя плечи, и на миг показалось, что солнце погасло.

– Это мой хоббит, – повторил Торин, угрожая Гэндальфу мечом, – и если ты хочешь забрать его, сначала придется разобраться со мной.

Гэндальф замер, словно оценивая ситуацию:

– Мистер Бэггинс! – окликнул он таким тоном, будто они всего лишь играли в крокет на лужайке. – Не хотите ли покинуть эту негостеприимную компанию?

От одной только мысли о поединке между Гэндальфом и Торином стало плохо: Бильбо представил себе, как бывшие друзья сойдутся в драке, да еще и из-за него. Как ужасно!

– Нет, Гэндальф, – губы едва его слушались и дрожали, а Торин, услышав ответ, стиснул его крепче, прижал к себе.

Гномы вокруг переглянулись, Фили с удивлением уставился на Бильбо.

– Бильбо, ты уверен? – Гэндальф окликнул его, стараясь разглядеть их лица. Но Торин уже оттащил Бильбо от края парапета и втолкнул его в руки Двалину.

– Все слышали, что сказал полурослик! – громко воскликнул Торин, все еще угрожая пришедшим мечом. – И если вы хотите уйти подобру-поздорову, то убирайтесь отсюда!

– Торин…

– Больше я с вами разговаривать не намерен, – заорал Торин так, что у Бильбо сердце екнуло. – Вместо меня будут говорить стрелы!

Он кивнул Кили, и тот, вздохнув, выпустил в воздух стрелу – так, что она вонзилась под ноги эльфийскому королю. Тот скосил глаза на дрожащее оперение. Бард взволнованно глянул на короля, но тот лишь взмахнул тонкой ладонью и пошел прочь. Гэндальф, осуждающе глянув на Торина, тоже развернулся и повел всех за собой.

– Вот и проваливайте, – ухмыльнулся Торин, полный бешеной, яростной радости, – никто не смеет зариться на наше добро!

Его поддержали радостными возгласами, но веселье быстро утихло. Двалин крепко держал Бильбо, будто тот собирался сбежать, а сам Бильбо отводил в сторону взгляд, надеясь, что Торин забудет о его существовании. Торин и забыл, но ненадолго.

Обернувшись к Двалину, он сказал что-то, хрипло и низко, на кхуздуле, а тот кивнул и потащил Бильбо в сторону лагеря в караульной.

Бильбо не сопротивлялся, только оглядывался на Торина: король Эребора шел следом, словно охранник, и лицо его не предвещало ничего хорошего.

========== Часть 23 ==========

Бильбо сидел там, где посадили, совершенно потерянный. Зимние дни коротки, солнце двигалось по небу, то ныряя в низкие темно-серые облака, то показываясь на мгновение, как блестящая монета на дне ручья. Короткие тени становились все длиннее и длиннее. По пустым залам Эребора, гулял ветер.

– Ты ел сегодня? – раздался негромкий голос рядом.

Бильбо поднял голову, заметил Бофура и вопросительно пожал плечами:

– Не помню.

– Не помнит он, – сердито проговорил тот, положил в костровую яму несколько полен и развел огонь. – Отощаешь скоро, как сурок после зимовки.

Бильбо только вздохнул и подвинулся поближе к языкам пламени, яростно взметнувшимся из ямы.

– Нарежь морковь, – велел Бофур, подхватив тяжелый закопченный котел.

– Я?

– Кроме нас тут никого нет, – фыркнул он насмешливо, – мистер Нож сам миссис Морковь не нарежет.

Бильбо опять вздохнул, принялся чистить и резать овощи, стряхивая очистки в костер.

– А где остальные? – поинтересовался Бильбо, когда Бофур вернулся и поставил котел на огонь.

– Заняты на строительстве вала, – Бофур уселся рядом и принялся чистить картошку, – а мы с тобой на хозяйстве.

– Мы? – выдохнул Бильбо, принялся все перекладывать и случайно выронил нож в костер.

– Мы, – повторил Бофур, сердито фыркнув. Выудил нож, обтер от сажи. – Осторожнее с огнем.

– Я думал, я теперь отдельно, – вздохнул Бильбо, вновь взявшись за морковь. Бофур, поколебавшись, вернул ему нож.

– Я не стану вмешиваться во внешнюю политику Торина, он мой король и поступает так, как считает нужным. Но ваши личные разборки с Торином меня не касаются, – сказал он негромко, – и кто из вас глупее поступил, я решать не буду. Но и сидеть, делая вид, что тебя не существует, тоже не стану.

– Спасибо, Бофур, – Бильбо ссыпал морковь в закипающую воду, оглянулся по сторонам и взялся за лук. Бофур улыбнулся в ответ, аккуратной лентой снимая картофельную кожуру.

– Что он сказал обо мне? – после небольшой паузы осторожно поинтересовался Бильбо. Бофур сначала не ответил, но потом, поразмыслив, все же сказал:

– Ничего нового. Ты предатель, гэндальфов прихвостень, тебе никогда не понять гнома и тому подобное.

– Да уж, и правда не понять! – вздохнул Бильбо, швырнув в костер шелуху, та мгновенно сгорела, как крылья мотылька.

– Еще он велел никому с тобой не разговаривать, но по мне – так это глупость чистой воды. Ну и еще всякого наговорил, не буду повторять.

– Зачем же ты тогда со мной разговариваешь? – Бильбо опустил голову.

Бофур сердито глянул на него:

– Я тебе уже говорил, зачем. Балин считает, что теоретически ты не вор, так как по контракту имел право на свою часть сокровищ.

Услышав эти слова, Бильбо опустил голову еще ниже, сделал пару надрезов на луковице, пальцы его дрожали.

– Теоретически не вор?..

– Ну да. Я думаю, что Балин дело говорит. Конечно, Торин считает иначе… – Бофур помолчал немного и продолжил: – И если б ты меня спросил перед тем, как брать его камень… Впрочем, ты не мальчик, чтоб учить тебя жизни.

Бильбо молчал-молчал, а потом принялся вытирать щеки рукавом, все чаще и чаще. Плечи его задрожали.

– Эй, ты чего? – воскликнул Бофур, опустив картошку в котел.

– Лук… что-то сильно глаза ест, – пробормотал Бильбо, кое-как покромсав остатки. Бофур, прищелкнув языком, собрал все, нарезал сардельки и заправил суп солью. И уселся рядом с Бильбо, который казался еще более потерянным, чем раньше.

– Я запутался, – признался хоббит, высморкавшись в рукав, так как платком он до сих пор не разжился.

– Видно, что запутался, – вздохнул Бофур, осторожно положил руку ему на плечо и потрепал. Бильбо опять шмыгнул носом, совершенно несчастный с виду. Хотел было рассказать Бофуру, как оно так случилось, и, может быть, найти для себя ответ, но послышался топот тяжелых сапог, громкие разговоры, и Бильбо умолк, отодвинулся подальше к стене. И хорошо, что отодвинулся, потому что Торин очень недовольно глянул на них с Бофуром.

– Идея просто замечательная! – воскликнул Фили, первым хватая миску. – Я бы еще поставил лучников в том самом узком месте.

– Да необязательно лучников, – Кили не отставал от брата, – там даже Ори с мешком камней сумеет задержать всех, кто сунется.

– Что значит “даже Ори”? – насупился тот, похлопал по праще на бедре. – Между прочим, я не менее меткий, чем ты.

– О, только не начинай, – усмехнулся Фили, – в общем, Ори сможет долго держать оборону… Но вот если бы нас было хотя бы в два раза больше, то я был бы точно уверен – мы сумеем отстоять свое!

– Дядя! – воскликнул Кили. – А что насчет подмоги?!

– Хватит трепаться, – оборвал его Торин, – следи за своим языком.

И добавил что-то на кхуздуле, отчего Бильбо вновь почувствовал себя несчастным.

– Это же Бильбо, – возразил Кили, оглянувшись на хоббита, – он…

– Ты что, будешь ручаться за его поступки? – тихо, но грозно спросил Торин. – Я уже говорил: никаких разговоров о деле при полурослике!

– Я могу и уши заткнуть, – негромко буркнул Бильбо, обидевшись вконец. А Торин услышал от выхода, обернулся к нему и пошел через всю комнату, сердито глядя на него. Бильбо сказать ничего не успел, только отпрянул, но Торин схватил его за руку и поволок за собой.

Гномы переглянулись, оживление в компании исчезло, и настроение испортилось. Бофур молча принялся разливать суп.

Никто и слова не сказал.

Торин же выволок Бильбо в просторный зал, подтолкнул спиной к колонне и уперся в нее руками. Бильбо, прижатый к холодному камню, был вынужден смотреть Торину глаза в глаза.

Холодные и прозрачные, как напитавшийся водой весенний лед.

Бильбо хотел начать оправдываться, извиняться, он раскаивался изнутри, будто поджариваясь на медленном огне, потому что все прочее сейчас не имело значения. И вопреки всему, хотелось прижаться сейчас к Торину, уткнуться носом в его крепкую шею и, может даже, немного поплакать. От боли, страха и обиды.

– Если я тебя не убил, – негромко сказал Торин, такой близкий и далекий одновременно, – это не значит, будто ничего не произошло.

Бильбо открыл было рот, облизнулся и умолк. Посмотрел на Торина так же мрачно и упрямо, как тот смотрел на него.

– Не надо делать вид, что все в порядке, понятно? – сказал Торин. – Я знаю, что у тебя на уме.

– Интересно, – не сдержался Бильбо, хотя ему сейчас и стало страшно находиться так близко с Торином и, тем более, перечить ему, – что же у меня на уме?

– Ищешь способ обратно втереться в доверие. Не выйдет.

– Спасибо, Торин, – только и смог сказать Бильбо. Развел руками и выдохнул, хотя голос вдруг задрожал, – спасибо.

– Не за что, – сощурился Торин и отстранился. – Я ошибался, когда думал, что ты на моей стороне.

Бильбо закусил губу, сильно закусил, чтоб было не так больно внутри.

А на моей стороне, Торин? Твоя сторона, эльфийская сторона, сторона Гэндальфа, вы все великие вершители, а я? На моей стороне пусто и узко, на моей стороне дует ледяной ветер, падает снег, кричат страшные звери. И я иду по тонкой тропинке между скалой и пропастью, и на моей стороне никого нет. Потому что моя сторона – сторона обычного нижнего полурослика, ни разу не великого короля. На моей стороне, знаешь ли, постоянно унижают и хотят поиметь, просто потому что таких как я, оказывается, положено не замечать и ни во что не ставить.

Торин молчал. Смотрел на него спокойно, но сжатые в тонкую полоску губы, чуть заметно двигающийся кадык выдавали волнение.

– Конечно, Торин, – не сдержался Бильбо, – я не на твоей стороне. Потому что я на своей собственной!

Он оттолкнул от себя гнома, пошел по пустынному залу, невольно прижав ладонь к животу. Вот уж кто будет на его стороне, когда появится на свет! Бильбо даже потеплело на душе слегка – пока его не остановили.

– Я не закончил, – хрипло сказал Торин, развернув его к себе за плечо.

– И что ты еще хочешь мне сказать? Не надо, я ведь тоже знаю, что у тебя на уме.

– Закрой рот, – приказал Торин, не желая его слушать. И вновь начал выворачивать хоббита наизнанку своими жестокими словами. – Уясни, как тебе следует теперь себя вести. Ты останешься здесь, со мной, до тех пор…

– Да провались ты! – не выдержал Бильбо, у которого сердце разрывалось от этих приказаний. – Провались со всей своей горой, правилами и сторонами!

Он вновь попытался оттолкнуть гнома, но тот перехватил его руку, крепко сжал, угрожая вывернуть или переломать кости. Бильбо рванулся, толкнул и пнул его, но Торин, не обращая внимания на сопротивление хоббита, схватил его. Бильбо сопротивляясь отчаянно, опрокинулся на пол вместе с ним, мгновенно стало жарко, и кровь застучала в ушах. Торин оказался сверху, и, схватив его за запястья, с силой развел его руки в стороны.

– Провались… – пожелал ему Бильбо, но уже не так громко. – Я видеть тебя не хочу.

– Ты принадлежишь мне, – со спокойной усмешкой напомнил Торин, но в холодных глазах не было и тени улыбки.

– Мне не…

– Я сделал тебя своим, – сказал Торин, и, перехватив оба его запястья одной рукой, принялся расстегивать пуговицы на одежде. Бильбо едва не задохнулся – в душе было так пусто и стыло, что от одной мысли было неприятно. Но Торин не собирался останавливаться. Расстегивая пуговицы снизу вверх, он добрался до самого горла Бильбо. Тот закрыл глаза, ощущая прикосновение как дурноту. Внутри вдруг потянуло, сильно и ощутимо. Бильбо сглотнул набежавшую слюну – до сих пор будущий ребенок не давал о себе знать. Ощущение пропало и появилось вновь, ребенок явно реагировал на происходящее. А ведь Торин так давно не… Да, ничего не было с той ночи, когда Бильбо на свою беду нашел Аркенстон.

– Хочешь поскорее нас угробить? – воскликнул Бильбо, попытался вырватьс. – Давай, вперед!

Торин расхохотался, яростно и насмешливо, расстегнул тяжелую пряжку ремня.

– Ты думаешь, это повредит? Наоборот, мне придется делать это часто.

– Зачем? – похолодел Бильбо.

– Так положено. Это полезно, – сказал Торин, – ты и сам почувствуешь.

Бильбо, глубоко и рвано вздохнув, закрыл глаза. Нет, нет, все должно быть совершенно не так, почему в Эреборе до сих пор не свит уютный уголок, из спальников и одеял, почему Бильбо не лежит там, в мягком тепле? Почему Торин не приходит к нему, а хочет сделать это на холодном полу, не раздеваясь?

Бильбо царапнул ногтями по каменным плитам, ощущая пластины доспехов, прикоснувшиеся к коже. Он чувствовал хватку Торина на запястьях, чувствовал его запах, и, наверное, Торин был прав, это действительно было полезно, потому что член послушно возбудился. Потекла смазка, горячо и ощутимо, Бильбо облизнул пересохшие губы и приоткрыл глаза.

– Ты мог бы раздеться… – выдохнул Бильбо, невольно выгнувшись под ним, от напряжения в мышцах тепло растеклось по телу.

– Нет, – отрезал Торин, – и так сойдет.

Бильбо вновь задышал рвано и часто, вытянулся под ним, ощущая, как кожу словно покалывает от возбуждения.

– С тебя и без того течет, – отчего-то равнодушно заметил Торин, выпустил его, словно знал, что Бильбо никуда сейчас не денется.

И был прав, Бильбо только размял затекшие кисти, взглянул на Торина и невольно потерся ногами друг о друга, чувствуя, как по бедрам течет смазка, как все внутри сжимается от предвкушения. Торин едва заметно вздрогнул, глядя на все это, а потом закусил губу и быстро, не дав Бильбо опомниться, поставил его на колени.

– Торин!.. – воскликнул хоббит, но тот не стал даже слушать – лишь резко, рывком потянул на себя, не давая притерпеться. Провел ладонью по бархатисто-нежной коже, криво усмехнувшись, впился пальцами в бедра, и вновь рванул на себя, с трудом войдя целиком. Бильбо вскрикнул, оглянулся через плечо, такой беззащитный и уязвимый сейчас, задницей кверху. Торин протянул руку и ухватил за волосы на затылке, вынуждая запрокинуть голову – и принялся трахать так, резко, часто, выбивая болезненные стоны.

– Я предупреждал, – хрипло выдохнул Торин, двигая бедрами в такт словам, – что буду драть тебя, когда захочется!

Бильбо застонал в голос, крепко стиснул свой член, ощутив горячее тепло, выплеснувшееся на пальцы. Торин именно что драл его, грубо и жестко, но даже так было хорошо… даже так.

Бильбо вновь вывернулся, оглянувшись на него, и Торин не смог, не сумел отвести взгляда. Резко рванул бедра на себя и кончил молча, перебирая прядки мягких, курчавых волос. Потом перестал, просто стоя на коленях позади него. Бильбо, подобрался ближе, извернулся так, чтоб коснуться руки – и Торин, часто и хрипло дыша после оргазма, вновь запустил пальцы в волосы, принялся поглаживать ласково. Бильбо закрыл глаза, чувствуя, как сердце стучит в груди, как горят уши и щеки, как все еще пульсирует там, внизу. Сжимается, словно волна накатывает, и отпускает.

Теплая, сильная ладонь коснулась живота, Торин приобнял его, устраивая у себя на коленях – и Бильбо замер в шаге от нервного срыва, от желания обхватить Торина еще и руками и никогда не отпускать, пусть тот говорит что угодно – плевать на слова. Сейчас верил только его прикосновениям, только сдержанным ласкам.

– Торин… – тихо выдохнул Бильбо, горячий, растрепанный, расслабленный. Эхо подхватило его слова, разнесло их по пустынному залу, и Бильбо с удивлением обернулся.

– Торин?!.. – у самого входа, не заглядывая внутрь, стоял Балин, – простите, что невовремя, но прилетел дрозд.

– Дрозд? – тут же отозвался Торин, мгновенно прогнав всю теплую нежность. – Сейчас буду.

– Хорошо… – отозвался Балин и отошел. А Бильбо с ужасом понял, что Торин не хочет продолжения. Вцепившись в его крепкое плечо, он заглянул ему в глаза.

– Как ребенок? – коротко спросил тот. – Как ты себя чувствуешь?

– Н-не знаю, – нервно выдохнул Бильбо. – Нормально.

– Значит, все правильно, – решил Торин, коснулся основания своего члена. – Мне надо идти.

– Прямо сейчас? – сглотнул Бильбо, неосознанно зажимаясь, не желая выпускать его из себя.

– Да. – Торин вновь смотрел неприязненно и нетерпеливо. – Расслабься.

– Не могу, – Бильбо прижал голову к своему плечу.

– Я не буду тратить на это время, – разозлился Торин и пропихнул в него еще два пальца. Это было так больно и неожиданно, что Бильбо закричал, но Торин ловко вытянул член из его тела, несмотря на мешающий узел. И с трудом застегнул штаны.

Бильбо, совершенно ошалевший от такого обращения, замер, едва не рухнув на холодный пол.

– Одевайся, – велел Торин, – сейчас же. Иначе простынешь.

Бильбо плохо гнущимися пальцами кое-как подгреб к себе одежду, попытался одеться, поднял взгляд на Торина – но тот, быстро приведя себя в порядок, пошел к выходу.

И, не оборачиваясь, сказал:

– Оденешься – отправляйся есть, а потом иди к моей постели и не отходи оттуда, пока я не вернусь.

Бильбо не ответил, сидя на одном месте и слушая звук удаляющихся шагов. Неуклюже одевшись, он отполз кое-как в угол, чувствуя себя опустошенным. До самого дна.

========== Часть 24 ==========

Торин больше не был таким, как раньше. Даже в Ривенделле он был другим… А, быть может, в Ривенделле Бильбо не воспринимал его как своего верхнего, вот в чем дело. Сейчас же все слова, все действия Торина причиняли боль, словно внутренности выворачивали наизнанку, обдав крутым кипятком.

Жить было больно. Бильбо обхватил себя руками, как хорошо, что он сейчас был не одинок, что на его стороне был еще и ребенок, иначе впору было бы просто шагнуть вперед с парапета.

После ужина, безрадостного и тихого, Торин отошел покурить вместе с Двалином. Они устроились прямо на парапете, уселись спокойно и свободно, дым тек в открытое небо. Торин, разумеется, говорил на кхуздуле, Двалин от него не отставал.

Бильбо не желал подслушивать, да и языка он не знал. Когда-то, в другой жизни, Торин терпеливо объяснял ему самые простые слова, вроде “есть, пить, любить”. Сейчас языку его никто уже не учил, но вышло случайно. Подбираясь поближе, Бильбо случайно подцепил кольцо в кармане, ощутил, как оно само собой скользнуло на палец.

– Почему бы тебе не избавиться от него? – фыркнул Двалин, скрестив руки на груди. Бильбо вначале обрадовался, что понимает его речь, как и визги пауков в лесу, а потом понял смысл его слов и невольно подобрался ближе, затаив дыхание.

– Избавиться? Совсем голову потерял? – нахмурился Торин.

– Отдай кому-нибудь.

– Сейчас, – мрачно усмехнулся тот, ткнул мундштуком в Двалина, – например, тебе.

У Бильбо внутри все похолодело от такой перспективы, но Двалин вдруг захохотал, щелкнув языком и Торин, который в последнее время был мрачнее тучи, слегка расслабился и отошел.

– Ты пошутил, я посмеялся, – выдохнул Торин, крепко затянулся и выпустил дым. Двалин кивнул, привалился спиной к камню и, приопустив веки, наблюдал за Торином.

– Чего смотришь? – поднял тот брови.

– Скучно дома взаперти, – фыркнул тот, вытряхивая пепел и золу на ветер, – порубаться бы с кем-нибудь.

– Успеется, – покачал головой Торин, посмотрел на темное небо, – настало затишье. Начнется буря, тогда и порубимся.

– Давай завтра на охоту?

– Суркам головы рубить? – усмехнулся Торин ехидно, но Двалин на подначку не повелся:

– Хоть бы и суркам. А то ты совсем закис, с беременными кроликами воюешь.

– Иди ты! – воскликнул Торин и отвернулся от него, прочищая трубку. Двалин сощурился и, покачивая ногой, словно невзначай, пнул Торина. Тот недовольно нахмурился.

– Извини, – сказал Двалин. Торин кивнул, мол, ничего, а тот пнул его еще раз.

– Я случайно, – объяснил Двалин, уставившись на него исподлобья. И сплюнул в опасной близости от торинова сапога. Этого Торин терпеть уже не стал – одним пинком опрокинул Двалина на гранитный пол, ударил с громким хрустом пару раз. Бильбо закрыл глаза, чтоб не смотреть, но охотнее уши бы зажал: Двалин приложил Торина по виску с глухим стуком, словно скала раскололась. Потасовка продлилась недолго – Торин загнал Двалина в угол, ухватил за плечи и разбил им полуразрушенные перильца. Тот глухо выдохнул, поднялся, стряхнул с себя каменную крошку.

– Легче стало? – поинтересовался Торин, а потом уставился в темноту, прямо на Бильбо. Тот замер, испугавшись, что его заметили, но услышал шаги позади себя и скользнул вбок.

– Как дети малые, – заметил Балин, подходя ближе.

– А ты, братец, осуждаешь? Сколько тебя помню, ты всегда взрослый был.

– Я повзрослел в тот день, когда ты родился, – улыбнулся Балин, поставил бутыль в ивовой оплетке на пол и стер кровь с ссадин брата. Тот улыбнулся в ответ, а потом заворчал:

– Долго сидим мы тут.

– Могло сложиться и хуже, – философски заметил Балин.

– Если бы кому-то хватило ума не трогать Аркенстон… – вновь взъярился Торин, подхватившись с места.

– Если бы кому-то хватило ума не злить волшебника, – развел руками Балин, – и прочих власть имущих.

– Предпочел бы, чтоб я отдал этой ораве твою долю?

Балин только закатил глаза и забурчал в бороду неразборчиво.

– Мы как будто неимущие, – нахмурился Двалин, – думаешь, не отстоим гору?

– Отстоим. Вопрос только в цене. А ты, Торин, и так разбрасываешься.

– Чем это я разбрасываюсь, позволь спросить? – тот вновь набил трубку, действуя резко и отрывисто.

– Например, мистером Бэ…

– Про мистера Бэ не начинай даже! – разозлился Торин вконец. – И не смей сидеть с ним рядом и сопли жевать!

Балин только покачал головой, а Двалин скрипнул зубами громко, поглядел на них обоих и проговорил:

– Не надо так с моим братом разговаривать. Завязывайте ругаться.

– Я не хочу тебя обидеть. Но мой запрет ты понял, – сказал Торин.

– Вот, – Балин вручил ему бутыль, – от Эсгарота волок, хотел с вами распить. Но теперь не хочется.

Он поднялся и ушел, оставив их двоих.

– Ишь, обиделся, – хмыкнул Торин ему вслед.

– Ты ему не груби. Но по сути, ты прав. Бофура хватает, чтоб твоего, хех, мистера Бэ утешать.

– Бофур! – вскинулся Торин, ударил кулаком по стене так, что она загудела. – Бофур задрал меня уже!

– Трется все время рядом.

– Ты заметил?! Я ведь велел Бомбуру готовить, а его отослал вниз. А он что?

– Его в дверь, а он в окно, – усмехнулся Двалин, – гляди в оба, а то сегодня Бофур ему слезки вытирает, а завтра в угол уволочет. Денег у него теперь полно, ребенка уж прокормят как-нибудь. А то и еще одного заведут.

Бильбо вспыхнул от возмущения, невольно подхватил обломок перил и едва не швырнул его в Торина. Уж что-что, а метко и сильно швырнуть камень в цель он умел. Хотя гранитной ториновой голове камень, наверное, был нипочем.