Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Tiresias

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Хотя я не совсем понимала, почему. В смысле, это ведь мои действия заставили его… я выбрала фильм, который пробудил его воспоминания. Я швырнула в него подушкой в момент, когда нужно было быть более тактичной.

Я не просила меня душить, но и не давала веских причин это делать. Когда ты провоцируешь льва, логично, что он может тебя покалечить. Да и покалечил он меня только наполовину.

Но это ни к чему не привело. Я попробовала подумать о случившимся с точки зрения Баки. Я пригласила его жить в моем доме, есть мою еду и проводить время в моем обществе. И все, что я попросила взамен – не убивать меня. И в первый же раз, когда мы вместе сели смотреть фильм, он едва смог сдержать свое слово.

Наверное, он думал примерно так. Я не могла знать наверняка, пока мы не поговорим, но после его побега это казалось все более и более невероятным.

Может, если я просто объяснила бы, что чувствую вину и не сержусь на него – или хотя бы что это наши общие ошибки… но я не злилась. Просто волновалась и думала, какие принять меры, чтобы это не повторилось. Под «мерами» я подразумевала не быть такой дурой, когда у Баки снова случится приступ ПТСР. Во время своего исследования я нашла несколько хороших советов, как остановить флэшбеки безвредными способами, например, вернуть человека в реальность сильными запахами или даже музыкой.

Ни один из сайтов не рекомендовал швыряться подушками.

Возможно, это звучало слегка абсурдно, что я больше переживаю за свое поведение, чем боюсь Баки. Да, умереть от удушения – малоприятная перспектива, я больше не хотела испытывать ничего подобного, а Баки был пугающе сильным потерянным человеком, чьи проблемы наверняка снова дадут о себе знать, и именно мне. Но его действия были мне понятны, тогда как мои… были просто идиотскими.

Мне почти что хотелось, чтобы он ненавидел меня, а не себя. С этим я хотя бы могла справиться.

Я подошла к гладко отшлифованному участку на стене. Гипсокартон был совершенно гладким. Мы хорошо поработали.

Я взяла влажную тряпку и вытерла пыль со стены и дивана, сполоснула тряпку в раковине, а затем вернулась в спальню, чтобы провести еще одну бессонную ночь.

========== Глава 8 ==========

Я провела ночь в ловушке своего гиперсознания, совершенно не способная что-то с этим поделать. Хотелось бы сказать, что такое состояние было мне незнакомо, но нет. Мне редко бывало настолько плохо, но с тех пор, как погибла моя семья, я часто проводила несколько ночей подряд без сна.

Вскоре после наступления рассвета я услышала слабые звуки, доносящиеся из задней части дома. Я внимательно прислушалась к их ритму и решила, что Баки снова вышел позаниматься. Это означало, что и мне пора вставать и перекусить, пока он занят.

Хотя и была замученной настолько, что едва не угодила лицом в стол, яичницу, бекон и рогалики приготовить было несложно. И кроме того, у меня хватило сил сварганить завтрак нам двоим.

В большинстве случаев я никуда не годилась, но если уж могу кормить кого-то, кроме себя, значит, я не совсем бесполезна. Наверное.

Еда снова придала мне сил – но меньше, чем вчера. Этого было достаточно, чтобы вымыть посуду и написать Баки записку с просьбой позавтракать.

Я поднялась наверх и попыталась расслабиться, время будто потекло вокруг меня. Сначала была полная тишина, следом какое-то шуршание, а затем внизу включилась вода, Баки мыл посуду после неспешного завтрака. Что было потом, я не помнила толком – что-то происходило, но что…

Сердце подпрыгнуло под ребрами, а желудок сжался. Через какое-то время на кухне опять раздалось шебуршание. Судя по всему, Баки делал себе бутерброд.

Бутерброд. Обожаю бутерброды. Может, и мне съесть один?

Да, Лили. Иди и съешь чертов бутерброд.

Окей.

Я не помнила, как пришла на кухню, но вкус арахисового масла и меда во рту был потрясающим. Глаза закололо от слез, когда сладость защипала щеки изнутри почти до боли.

Как ни странно, эта боль немного прояснила мою голову. Достаточно, чтобы прояснить реальность текущей ситуации – если я в ближайшее время не засну, у меня будут серьезные проблемы.

Под ними я подразумевала красочные галлюцинации и необратимые повреждения мозга.

Прелестно.

Все казалось близким и в то же время далеким. Моя голова словно плыла за мной, как воздушный шарик, моталась из стороны в сторону, будто на ветру. Где-то на краю поля зрения замелькали искорки, и я знала, что это только начало.

Несмотря на все это, я собрала мысли в кучу и вместе со постепенно расплывающимся фокусом попыталась решить проблему.

Но как? Я делала все, что приходило в голову – то, чем всегда занималась, когда пыталась заснуть. Книги, музыка, фильмы, даже физические упражнения. Я лежала без движения и считала овец, которые безумно хихикали, перепрыгивая через пылающие кострами ямы. Что еще осталось?

Раньше в такие ужасные моменты я подумывала записаться к врачу, чтобы мне выдали какие-нибудь таблетки от бессонницы. Но от одной мысли, что мне придется отвечать на вопросы, видя пристальное внимание медиков и невысказанные мысли во взглядах, становилось плохо и хотелось держаться подальше от медицинских учреждений.

Я точно знала, что врачи смогут мне помочь. Просто не хотела платить такую высокую цену.

На самом деле мне было нужно чем-то заткнуть мозг – из-за этого я и не могла заснуть. Что-то, способное заглушить мои мысли – или, что еще лучше, стереть их к чертовой матери и просто вырубить мое сознание. Тут и речи не могло идти о лекарствах, но мне пришло в голову, что в этом случае единственное, что может мне помочь – лекарство всех бедняков и нищих.

Алкоголь. Прекрасный, старомодный, полностью натуральный алкоголь.

Единственный нюанс был в том, что дома ничего не осталось. Я и в лучшие времена пила мало, а из-за своей неустойчивой психики решила, что лучше не иметь запаса на случай, если мне придет в голову «искать утешение на дне бутылки», как иногда говорят.

Так что, чтобы добиться долгожданного и желанного расслабления, мне придется покинуть дом.

Выйти в люди. Как-то так.

Иисус бы зарыдал.

Сесть за руль сейчас – плохая идея или нет?

Понятия не имею, сколько продлится это состояние.

Да ладно, не знаю я, конечно, мне станет еще хуже.

Никогда так не говори, Лили. Никогда.

Я соскребла себя в кучку и со всем возможным упрямством поднялась наверх и переоделась, а также наспех замазала синяки на шее тональным кремом, чтобы предотвратить вопросы о том, почему я выгляжу так, будто проиграла бой с Дартом Вейдером.

Спустившись вниз, я оставила Баки короткую записку, в которой сообщила, что ушла на короткую прогулку, затем села в машину и поехала в город.

Я даже не могу представить, как мне удалось добраться до алко-магазина и обратно. По всем правилам меня наверняка должны были остановить за опасную езду, а также за то, что я могла подвергнуть опасности других, но либо меня не болтало по шоссе так сильно, как мне казалось, либо вся дорожная полиция обосновалась в другом конце города.

Вернувшись, я с нетерпением поспешила в дом, мне зверски хотелось открыть бутылку и сделать большой глоток. Конечно, мой организм не так жаждал выпить, как психика, поэтому со вторым глотком пришлось повременить, пока я не откашлялась. Я не особый фанат алкоголя, так что я легко напиваюсь, даже если выспалась (интересный факт, знаете ли вы, что после двадцати четырех часов бодрствования состояние вашего организма точно такое же, как если бы вы напились? Добавьте еще тридцать шесть часов и считайте, что вы совсем в стельку).

Только от половины бутылки сидра мои мышцы расслабились, а голова, которая все еще моталась воздушным шариком, плавала теперь намного приятнее.

Наверх я подняться не смогла (слишком много времени просидела у себя, чтобы снова пробовать там расслабиться), поэтому я поставила айпод на станцию и нажала «плей». Музыка все еще стояла в режиме случайного выбора, это было похоже на своего рода музыкальное приключение, которое мой затуманенный алкоголем ум нашел более забавным, чем неприятным. Спасибо богу за бухло!

Бутылка подошла к концу, когда я услышала шорох автомобильных шин на подъездной дорожке. Даже будучи отчасти пьяной, я почувствовала неприятный спазм в животе и кинулась к входной двери, чтобы посмотреть, кто притащился и стоит ли делать вид, что меня нет дома.

Я совсем поникла, узнав машину и девушку за рулем. Технически я могла притвориться, что меня нет дома, но Лаура была моей подругой – хорошей подругой – и не заслуживала такого отношения.

Шум позади заставил меня подпрыгнуть и обернуться.

Баки.

– Кто там? – совершенно спокойно спросил он, но подрагивающие плечи выдавали его волнение.

– Подруга. Мы давно не виделись. Наверное, переживает, почему я не захожу в гости. – Я покачала головой, пытаясь встряхнуть мысли и соображать быстрее. Нужно было быстро осмотреть кухню и проверить, не указывает ли что-то на то, что в доме живут двое.

– Слушай, я обещала никому ничего не говорить. Спустишься вниз, посидишь тихо – и она не узнает, что ты здесь.

Баки напряженно кивнул и исчез внизу как раз в тот момент, когда Лаура постучала в парадную дверь. Я выждала немного, затем взялась за ручку, старательно растягивая губы в улыбке. Не совсем хорошо получилось.

– Привет.

– И тебе привет, Лили. А теперь впусти меня и обними!

Лаура протолкнулась в дом и обняла меня, привычно неловко из-за беременности. Три месяца назад на похоронах ее живот был намного меньше. Моя улыбка на мгновение стала искренней, когда я оглядела ее с головы до ног.

– Ты будто вот-вот взорвешься.

– Фу, думаешь, я не знаю? Я устала быть беременной, а еще месяц ходить. – Лаура закатила глаза, но я видела, что она не просто прикидывается, а рассматривает кухню: чистую посуду, столы, банки с печеньем и почти пустую бутылку сидра. Она разглядывала и меня. Сомневаюсь, что я выглядела хотя бы вполовину так хорошо, как кухня, и я спешно мысленно поблагодарила бога за то, что успела замазать синяки. Это бы не ускользнуло от внимания Лауры, и она вытащила бы из меня большую часть историю, я и глазом моргнуть бы не успела, несмотря на мое обещание.

– Ты ужасно выглядишь, Лили, – в лоб сказала она.

Я пожала плечами.

– Мне уже лучше.

Ее взгляд метнулся к бутылке сидра, и я поспешила развеять ее подозрения.

– Нет, я не пила. То есть, пила, но первый раз за долгое время, честно.

– Прости, Лили, я не хотела…

– Да ладно тебе, – сказала я с легким смешком. – Ты хорошая подруга, конечно, ты не хотела. – Я вернулась к столу и отхлебнула еще сидра. Айпод продолжал выдавать салат из треков, меняя «Вестсайдскую историю» на волынку. Я немного приглушила музыку. – Заходи, тебе, наверное, лучше сесть. Пить хочешь?

– Сама принесу. Это тебе нужно сесть, ты сейчас свалишься.

Я хотела поспорить, но слова Лауры были недалеки от истины. Сидр ударил мне в голову, меня начало качать, поэтому я безропотно села и ждала, пока Лаура сядет рядом.

Она заговорила первой.

– Что происходит, Лили?

Ха. С чего начать? За вычетом странного парня, живущего в моем подвале, конечно же.

– Не сплю уже несколько дней. Ищу иные пути! – я встряхнула бутылку и наконец прикончила сидр.

– Лили…

– Лаура… – передразнила я.

Она сардонически ухмыльнулась.

– Надо было мне позвонить.

Угу. Может, мне и следовало это сделать. Но я не хотела разговаривать. Как ты скажешь это тому, с кем дружишь с детского сада?

– Я в порядке. – Брови Лауры приподнялись, выдавая ее недоверие. – Я не говорю, что все отлично. Большую часть времени мне лучше, чем сейчас. Честно. Ты просто пришла в плохой день.

– У тебя было несколько плохих дней.

– Ну да. Такого рода отсутствие сна происходит не сразу. Над этим нужно поработать. – Шутка вышла довольно плоской. Я жалела, что вообще выпила этот чертов сидр. Чтобы справиться с Лаурой, мне нужен был здравый мозг, а он затуманился. Или мне просто нужно больше сидра, пока голова окончательно не выключится, и мне не придется беспокоиться об этом.

– Лаура, что происходит? Я рада тебя видеть, но ты могла бы позвонить. Или письмо прислать, если ты просто беспокоишься.

– И ты бы ответила?

Мда, попалась.

– Может быть.

– Видишь? Поэтому я здесь. Я тебя знаю.

– Знаешь.

– И я подумала… – она замолчала, явно сомневаясь в том, что собиралась сказать. – Я хотела спросить, не сходишь со мной вечером завтра.

– Куда? – Лаура сказала «завтра» так, будто я должно была понять, о чем речь. Что вообще будет завтра?

– Встреча выпускников. Наших.

Осознание поразило меня. О, нет. О нет. Нет, нет, нет. Я только успела качнуть головой, но Лаура уцепилась за меня, как клещ.

– Знаю, это не лучшая идея, но мы договаривались пойти вместе, да, это было в прошлом году, но ты слишком долго сидишь здесь одна, Лили. Тебе нужно куда-то выбираться. И… мне было очень хотелось, чтобы ты пошла со мной. Без тебя я не хочу.

Я продолжала недоверчиво качать головой.

– Ты же будешь не одна. У тебя есть Чарли, в конце концов. Я уверена, он не будет упираться…

– Я хочу пойти с тобой, Лили.

– На встречу выпускников? Это одна из самых худших твоих идей. Я не могу. Нет. И не буду.

Но Лаура не собиралась так легко мириться с поражением, если вообще собиралась.

– Пожалуйста, Лили. Это всего лишь одна ночь. Проведаем нашу старую школу…

– Наших старых врагов.

– Ну, может быть. Конечно, многие уже выросли…

Я попыталась посмотреть ей прямо в глаза. Но это не сработало так хорошо, как я надеялась, мои глаза с трудом могли фокусироваться на одном месте.

– Это не имеет значения! – убежденно воскликнула Лаура. – Мы пойдем, поболтаем и повеселимся с теми, с кем давно знакомы, поедим отвратительной еды, потанцуем под плохую музыку, вернемся домой и будем благодарить бога за то, что не выросли такими, как они.

Легкая улыбка тронула уголки моих губ. Это были почти те же самые слова, которые использовала я год назад, чтобы описать встречу Лауре, когда мы пытались решить, идти или нет. Но как бы хорошо это не звучало, я знала, что в итоге будет хуже. Гораздо хуже.

– Лаура, я не готова. Я не… я не… я не… не могу видеть всех этих людей, когда я в таком состоянии. Все, что случилось со мной… честно говоря, если бы ты хотела спланировать самую ужасную встречу выпускников, у тебя бы сейчас точно получилось. Они будут знать обо мне все. И они все, – я скривилась, – будут сочувствовать. Будут спрашивать, как я, что сейчас делаю. «Боже мой, Лили! Как это могло случиться, какой ужас!».

Лаура поднялась со стула, обошла мой и обняла меня за плечи, прижимаясь щекой к моей макушке.

– С тобой буду я. И Чарли. Мы пошлем подальше всех сочувствующих и будем следить, чтобы ты хорошо провела время.

Я фыркнула в ответ на «хорошо».

– Ладно, чтобы тебе не было сильно плохо. – Это было более вероятно.

– Дело не только в этом. Я не хочу никого видеть.

– Я понимаю. Ты никогда не хочешь. Ты будешь прятаться в своей норе вечно, если кто-то не вытащит тебя оттуда. И я знаю, что сейчас все иначе. Прости, Лили. Правда. Но ты всегда говорила мне, чтобы я продолжала на тебя давить, если ты совсем закроешься, ты рано или поздно это оценишь, даже если сейчас ворчишь.

Меня поймали с поличным. Лаура была права. Я всегда злилась, но была благодарна ей, когда она меня вытаскивала, брыкающуюся и орущую, что никуда я не хочу. Но сейчас все было по-другому, да. У меня не осталось ничего, чем я могла бы поделиться с людьми, даже на один вечер. У меня не было сил любезничать. Я бы скорее наорала на всех, крикнула бы, что да, моя семья погибла, и мне плохо, можете просто закрыть пасти и не трогать меня?!

Хотела бы я быть достаточно храброй, чтобы сделать нечто подобное.

– Лаура…

– Лили… – передразнила меня подруга. Нет ничего отвратительнее моментов, когда ты разочаровываешь лучшего друга. Но я все равно выдавила из себя эти слова:

– Я не могу, я развалина, и я не могу.

Лаура вздохнула, и я почувствовала, как ее дыхание взъерошило мне волосы. О, нет. Пожалуйста, не делай этого, Лаура. Пожалуйста. Но она собиралась. Я понимала. Я знала ее так же хорошо, как и она меня, мы долго дружили.

Из нас двоих Лаура всегда была более предприимчивой. Более откровенной, более общительной и, конечно же, более заметной. Но, несмотря на это, она, как и я, была склонна прятаться от конфронтации, наверное, даже больше меня. В старшей школе нам обоим было одинаково плохо, но вместе было легче. Меня оставляли в покое потому, что я не реагировала. А Лаура… с ней эти скоты вели себя как стервятники с трупом. Я делала все, чтобы помочь ей, но сама предпочитала прятаться. Лаура прятаться не умела, поэтому ее жизнь превратилась в ад.

Сначала она не хотела идти на эту чертову встречу. Не хотела снова бередить старые раны, видеть своих мучителей взрослыми и состоявшимися. Я почти убедила ее пойти, сказала, что мы будем вместе. Она, я и Чарли. Она не будет одна.

– Пожалуйста, Лили. Ты мне нужна. Да, Чарли пойдет со мной, но тогда его там не было. Ты же все помнишь. Ты всегда их игнорировала и… и… смотрела на них сверху вниз. Я боюсь, что когда вернусь в школу, то забуду, что я уже взрослая, вышла замуж и скоро стану мамой. Я боюсь, что забуду, что я – это я, а не она.

Я накрыла ее ладони своими.

– Знаешь, трудно забыть, что ты беременна. Наверное, ты можешь снести этих уродов с дороги, ты же огромная.

– Лили!

– Знаю, знаю. – Боже, спаси меня. Я так устала. Будь я менее разваливающейся, менее пьяной, я могла бы придумать способ отказаться. Но она моя подруга, и я ей нужна. – Я могу начать тебя ненавидеть.

– Я понимаю.

– У меня даже платья нет.

– Купи новое.

– Ага. Классная идея. Магазины. Тьфу. Я думала, что ты меня знаешь.

– Не драматизируй, а.

Я прорычала что-то невнятное.

– Видишь? Об этом я и говорю. – Лаура напоследок крепко обняла меня, а потом отпустила. – Мы с Чарли можем за тобой заехать, если хочешь.

– Конечно. Во сколько?

– Встреча в полседьмого, так что пораньше.

– Окей. Ладно. Я буду готова. – Я попыталась улыбнуться, но больше всего мне хотелось зарыдать.

Конечно, она это видела. Лаура помогла мне встать и снова крепко обняла.

– Все будет в порядке, я обещаю.

– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, – прошептала я ей в плечо. Ответа не последовало.

Я проводила подругу до двери.

– Ты же знала, что я не откажу, если ты придешь сюда, да?

– Лили, я тебя люблю, ты же знаешь.

– Конечно. Я помню. – На этот раз моя улыбка была настоящей, но не такой широкой и яркой, как у Лауры. Она была счастлива. Мне это нравилось, правда. Но лучше бы она сегодня не приходила.

– Пока.

– Пока. – Мы последний раз обнялись, я закрыла дверь. На моем айподе Стивен Кертис Чапман пел о влюбленности. Я переключила песню. «U2». Уже лучше.

Баки поднялся наверх как раз в тот момент, когда я хлебала из новой бутылки. Эй, почему бы не выпить две? Возможно, одной бы хватило, но после визита Лауры и обещания пойти с ней на действительно адский вечер, мне точно нужно было выпить еще.

– Будешь? – предложила я. Баки отрицательно качнул головой.

– Все хорошо прошло? – он осторожно подбирал слова, так нарочито спокойно говорил, а я так устала, напилась и эмоционально переутомилась, что было трудно не разразиться истерическим смехом.

Я сделала еще один глоток сидра, и сразу оперлась о стойку, когда комната закружилась вокруг меня.

– О да. Все замечательно. Не волнуйся.

Баки уставился на меня. Он хотел объяснений. Я могла бы. Не повезло вам, мистер. Вы хотели одиночества и тишины, а получили вот это.

– К тебе это не имеет никакого отношения, – наконец сказала я. Не надо ставить беднягу в неловкое положение. Он просто беспокоился обо мне. А я смеялась. Мрачным, невеселым, но все же смехом.

Его глаза изучали мои, а потом и меня целиком. Одна бровь дернулась. Отлично. Теперь даже однорукий умалишенный солдат-психопат переживает за меня.

Я отвернулась и присела возле айпода.

«Воскресенье, кровавое воскресенье» была отличной песней, даже если она заканчивалась.

Баки позади меня шумно вздохнул. Это было то, чего ты хотел. Помни об этом. Судя по шагам, он направился к лестнице, но звуки стихли на первой же ступеньке. Просто оставь меня в покое, Баки. Это пустая трата твоего времени. О себе думай, не беспокойся обо мне.

Я выпила еще сидра. Бутылка почти опустела, и моя голова кружилась медленной каруселью.

– Что это за песня?

– Чего? – грубо спросила я. Какая песня? «U2»? Нет, уже играла другая. – Вроде Билли Холидей, – невнятно пробормотала я.

– Я ее знаю, – очень напряженно сказал Баки, даже немного взволнованно.

– Хорошая песня. – Мне нравилась Билли Холидей, и «Я запру свое сердце» была одной из ее самых лучших песен. Слушаешь и представляешь музыкантов позади нее, а на танцполе впереди – продвинутых ребят из сороковых годов.

Баки сел рядом со мной. Ха. Я подумала, что ему это действительно понравилось. Мы прослушали всю песню. Баки явно расстроился, когда мой айпод переключил песню на саундтрек к «Пиратам Карибского моря».

– Хочешь еще раз послушать? – спросила я. Он взволнованно кивнул. Хоть мои пальцы и онемели, я заставила себя снять с подставки айпод и сфокусироваться на экране. Я убрала случайный выбор, чтобы открыть все треки Билли Холидей, но перед глазами все плыло, я не могла прочесть ни строчки. Поэтому я сунула айпод Баки. – Найди сам.

Он взял айпод, но ничего не стал искать. Просто смотрел на устройство пустым взглядом. Его лицо исказилось от недовольства и раздражения.

– Что такое? – выговорила я, залпом допив остатки сидра.

– Я никогда раньше не пользовался этой штукой.

– О. Блин. Прости, я не подумала, давай… – я жестом попросила айпод назад. – Вот, смотри, экран сенсорный. Просто нажми на нужную песню. Можешь вот тут прокручивать весь список, вверх-вниз.

– А это что? – Баки указал на панель внизу.

– Назад к главному экрану. Если случайно нажмешь, то ничего страшного. Просто найти значок музыки и нажми на него. Вернешься обратно в список.

Баки взял айпод из моих рук, неуклюже пролистал список и нашел песню.

«Я запру свое сердце» заиграла из крошечных динамиков.

– Вот сюда. – Я указала на станцию и забрала у Баки айпод. Теперь звук шел из нормальных колонок. Я видела, как Баки внимательно следил за моими действиями, анализируя, чтобы потом повторить самому.

Было что-то странное в том, что он не мог вспомнить, как пользоваться айподом. Я не думала, что потеря памяти работает именно так… хотя что я вообще об этом знала?

Он все запомнил. Это было нетрудно.

На этот раз, когда песня кончилась, автоматически воспроизвелся следующий трек из альбома. Сидра больше не было, и я решила, что раз Баки нашел себе хорошее занятие, а я уже накачалась лекарством, то самое время пойти попробовать поспать. Я встала и оперлась об стол, комната снова закачалась.

– Спокойной ночи, – удалось проговорить мне. Баки кивнул.

Я сделала шаг в сторону от стола, держащего мое равновесие, и вдруг почувствовала, что падаю, падаю, падаю…

========== Глава 9 ==========

Самое приятное в следующих двадцати двух часах было то, что я провела их без сознания.

Самое ужасное в этих двадцати двух часах было то, что я проснулась и вспомнила, что было вчера.

Меня не только заманили на встречу выпускников, но еще я выставила себя полнейшей дурой перед Баки. Я не очень часто напиваюсь (честно говоря, почти никогда. Похмелье того не стоит), а перед другим людьми – боже упаси. У меня есть проблемы с самоконтролем в такие моменты, уж если быть честной до конца. Но потеря сознания перед незнакомцем, который живет в моем подвале, было доселе неведомым дном.

Еще хуже было то, что произошло потом.

Я не полностью вырубилась (ну, почти, хех), так что я смутно помнила, как Баки вскочил и подхватил меня прежде, чем я свалилась на пол. У меня кружилась голова, на полпути вверх по лестнице я все еще это чувствовала и с трудом понимала, что происходит. И как только я все осознала, то начала бормотать позорные извинения, но Баки предсказуемо не ответил ничего. Он уложил меня на кровать, и последнее, что я помнила, это легкие касания моих ног, когда он снимал мои тапочки.

Голова болела просто смертельно, к тому же, меня мучила жажда. Но гораздо ужаснее был позор, который точно сведет меня в могилу, я была уверена.

К счастью, у меня было слишком много дел, чтобы думать об этом. Пока что. Выпив большое количество воды и практически утопив себя под галлонами кипятка в душе, я поспешила к двери, чтобы выйти из дома и пройтись по магазинам.

Ура.

К счастью, Армия Спасения смогла удовлетворить все мои потребности менее чем за час. Я нашла платье в стиле пятидесятых, не слишком нарядное, но и не слишком будничное, и подходящие туфли. Платье было темно-красное, с маленькими белыми горошинками и рукавами чуть ниже плеч, а туфли – белыми и суперудобными. Это было чудо, настоящее десятидолларовое чудо. Я думала, что потрачу больше времени, поэтому остаток провела в поисках одежды для Баки. Нашла я хорошую кожаную куртку, пару рубашек на пуговицах, два приличных жилета, три галстука, две пары брюк (гораздо больше подходящих ему по размеру, на мой взгляд), ремень, несколько футболок и пару плотных перчаток.

Совершенно нормальные и обычные вещи для непонятного, но иногда милого и перманентно пугающего меня человека, живущего в моем подвале.

У меня было еще немного свободного времени, поэтому я разорилась на парикмахерскую, где попросила сделать мне прическу в стиле сороковых, чтобы подходило к платью. Ретро как оно есть, короче. Парикмахерша окинула меня немного странным взглядом, который я сначала не распознала, а потом поняла, что тональный крем смылся с шеи во время душа. Я опять возблагодарила бога за то, что вчера Лаура не увидела синяки. Она бы не стала молчать, как эта парикмахерша. Сто процентов.

Домой я вернулась чертовски голодная, поэтому быстро запихала что-то в рот и побежала наверх, чтобы закончить готовиться. Это заняло некоторое время.

Я накрасилась, но волновалось не столько за лицо, сколько за шею.

Если я накосячу с физиономией, все подумают, что у меня просто кривые руки, в чем будут правы.

Если накосячу с шеей, то будут спрашивать, кто меня душил и почему. Спасибо, не надо.

После тонального крема, румян и бронзера моя шея выглядела как… шея. Именно этого я и хотела. Я поспешно занялась лицом, обычно я красилась мало, но сейчас прибавила цвета, надеясь, что все будут смотреть на мои тени, а не на что-то еще. В итоге вышло довольно приемлемо. Надо же.

Я надела платье и туфли, а потом посмотрела на часы. Без пятнадцати пять. Лаура и Чарли скоро будут здесь. Я глубоко вздохнула и попыталась унять дрожь. Удалось лишь частично.

Я не хотела идти. У меня было дурное предчувствие, что все пойдет не так, как надо, и последнее, чего мне хотелось, это вляпаться в какое-нибудь дерьмо. Но я обещала Лауре, и я не могу отказаться.

Схватив сумку с новой одеждой для Баки, я направилась в подвал. Нужно было рассказать ему, куда я иду, да и вещи отдать надо.

Он открыл дверь до того, как я успела постучать. Из комнаты доносилась музыка – видимо, он забрал мой айпод и колонки. Казалось, Баки был ошеломлен моим появлением. Он моргнул, а затем обвел меня взглядом.

– Привет, – сказала я, нервно сглотнув.

– По какому случаю?

– О. Блин. Встреча выпускников. – Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Баки склонил голову к плечу.

– Все в порядке?

Я невесело рассмеялась.

– Не особо. Вечеринки – не совсем мое.

– Тогда зачем идти?

– Я пообещала Лауре. Это она вчера приходила. Они с Чарли скоро за мной заедут. – Я хотела пошутить, что они приедут затем, чтобы убедиться, что я вообще пойду, но не смогла, только сунула Баки сумку.

– Вот, я принесла тебе немного одежды. Думаю, подойдет.

Баки серьезно кивнул, принимая сумку, но от уголков его глаз расползлись морщинки.

– Как в прошлый раз?

Я не могла не улыбнуться.

– Надеюсь, лучше будет, чем в прошлый раз. И цвета лучше, это точно. – Я не хотела смотреть, как он будет разглядывать вещи (я понятия не имела, что он предпочитает носить, кто знает, куда он засунет эти жилеты), поэтому отступила и сказала: – Подожду наверху. Конечно, в дом они не пойдут, но, ну, ты знаешь правила… наверное, я вернусь поздно.

Я поморщилась и повернулась, чтобы уйти.

– Лили, ты выглядишь шикарно. Честно.

У меня чуть не остановилось сердце. Мистер Жуткая Физиономия сделал мне комплимент? Я в шоке оглянулась на него, но поняла, что Баки не шутит. Он мог сказать нечто подобное из вежливости, но… ведь сказал же.

– Я… спасибо. – Я отряхнула юбку и осторожно улыбнулась. – Лучший наряд, который можно купить за десять долларов.

Баки вышел из комнаты и прислонился к дверному косяку.

– Я не про платье. А про тебя. – И он улыбнулся. Это была сдержанная улыбка, но его глаза смотрели прямо на меня, и я в этот момент поняла, что раньше Баки был весьма обаятельным. Говорил он уверенно. Увереннее, чем всегда, будто действительно помнил, как выглядят красивые девушки, и я подходила под это понятие. Возникло ощущение, что он пытается меня успокоить. Как странно. Это самый человечный разговор, который у нас когда-либо был. Почему именно сейчас? Может, ему стало легче, когда он увидел меня без сознания? Почему-то.

Я покраснела. Бледная кожа – то еще проклятье. Сказать мне было нечего. Я особо не получала комплиментов никогда и не умею с ними справляться, могу только глупо отмахнуться. Когда долго живешь без чего-то, со временем оно становится ненужным вообще. Вот я отмахнулась, а оно вернулось еще больше. И лучше.

Баки улыбался.

Он улыбался только из-за сахара и детского мультика.

А теперь еще и из-за меня.

– Я не хочу идти, – выпалила я. Баки напрягся. – Это… все это… просто одежда. Считай броня. Это не… я не… – я поморщилась и закрыла рот до того, как наговорила еще большей фигни. – Спасибо тебе, – сказала я искренне, стараясь передать, как много я вкладывала в эту благодарность. Убегай, убегай, слон смущения приближается. Я попыталась уйти, но Баки снова не дал мне этого сделать.

– Ты сразишь их наповал до смерти.

У меня вырвался нервный смешок.

– О, если бы. – Как бы я этого хотела.

В этот момент мы оба услышали стук в дверь наверху. Лицо Баки изменилось, и странный момент подошел к концу. Я кивнула на прощание, и он исчез в своей комнате. За дверью включилась музыка, и на секунду я почувствовала себя совершенно одинокой.

Но комплименты Баки успокоили меня, как ничто не могло, и наверх я поднималась, чувствуя себя намного лучше, чем десять минут назад.

Открыв входную дверь, я увидела спину хорошо одетого Чарли, а Лаура нетерпеливо ерзала на сиденье.

Чарли застенчиво повернулся ко мне.

– Привет, Лил.