Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Tiresias

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

========== Глава 1 ==========

Большую часть своей жизни я спала очень чутко. Родителям никогда не нужно было трясти меня с криками, чтобы разбудить – нет, достаточно было взяться за дверную ручку моей комнаты. В отличие от моей сестры. Тьфу. Ей реально был нужен духовой оркестр возле головы, чтобы она проснулась. Но последние месяцы мой сон превратился из чуткого, а в бессонницу. Как только мне удавалось задремать, дерево за окном начинало трястись от ветра, и я тут же просыпалась. Или, наверное, я могла услышать сирену в пяти милях от моего дома. Или дурацкую птицу, которая пела от восторга, что проснулась в такую рань. Неважно, в чем была причина: я не могла уснуть и мучилась до самого утра.

Поэтому, когда я проснулась от слабого скрежета, я даже не удивилась. В последнее время меня будило все подряд. Но потом я вдруг расслышала звук открывающегося холодильника – слишком характерный звук, чтобы не узнать его на расстоянии лестничного пролета и нескольких дверей.

Никто не может в три гребаных часа ночи открывать мой холодильник.

Больше никто.

Я внимательно прислушалась – больше ничего не слышно. Кто бы это ни был, он вел себя очень тихо. Или его попросту не интересовало ничего, кроме содержимого моего холодильника.

Ха. Веская причина, чтоб вломиться в чей-то дом.

Я попыталась вспомнить, куда девала мобильный, и чуть не запаниковала – он в сумке. На кухне. От стационарного телефона я избавилась два месяца назад, так что иного способа позвать на помощь не было. На моих далековато живущих соседей тоже не было надежды. На самой верхней полке шкафа лежала старая винтовка, но это не слишком хорошее оружие для ближнего боя. В какой-то момент мне захотелось мысленно заорать на эту чертову вселенную за то, что она оставила меня здесь одну, в пустом доме, без помощи (три месяца назад все было иначе, почему это не могло случиться три месяца назад?), но довольно быстро затолкнула вопли куда подальше. Крик – даже внутренний – меня не спасет.

Сначала я думала, не запереть ли дверь и не забраться ли под кровать, пока этот некто не уйдет, но, как преданный фанат бессонницы, я знала, что время будет тянуться бесконечно, если ты ждешь чего-то конкретного. А ждать я уже задолбалась, лучше мучительный конец, чем сидеть в халате и трястись от страха.

В свое оправдание скажу, что я была измотана и принимала отвратительные решения.

Поэтому я схватила нож для подстраховки, и как можно тише спустилась по лестнице на кухню.

Это теперь я (да и вы тоже) знаю, какой он на самом деле. Сильный, быстрый, умный, безжалостный, контролирующий вокруг себя абсолютно все. Так что я понятия не имею, как мне удалось подкрасться к нему. Но у меня получилось.

Я выглянула из-за кухонной двери. Свет, идущий из открытого холодильника, был достаточно ярким, чтобы осветить пугающего вида мужчину, пьющего мое молоко. Странно, какие мысли иногда приходят в голову в моменты страха. Я тогда подумала: «Эй, я вообще-то собиралась из этого молока готовить обед!». Так что его поступок я не оценила. Я так хотела приготовить домашние макароны с сыром, а теперь придется сначала идти в магазин. Надеть нормальную одежду, выйти из дома и разговаривать с людьми. Кошмар.

Я говорила, что не спала и плохо соображала? Момент сердиться на того, кто выпил последнюю коробку молока, был вообще не подходящий.

– Извините… – только и успела сказать я. Дальше все произошло слишком быстро.

Незнакомец резко швырнул в меня пакет с молоком, я заорала и попыталась увернуться, но тут же оказалась прижатой к дверному косяку. Блеснул нож. Я все еще почти ничего не видела тусклом свете, но в темных глазах напротив было видно, что их обладатель просчитывает способы убить меня. Я тоже попыталась что-то подсчитать, включая мой собственный нож, который я чудесным образом не уронила, но даже когда я непроизвольно дернула рукой, нож возле моего горла коснулся кожи. В общем, мое оружие было более чем бесполезно.

Кухонные часы отсчитывали секунды, и я поняла, что он, ну, не дрожит, а будто вибрирует сильнее, чем бы мне хотелось от человека, держащего нож у моего горла. Он все еще смотрел мне в глаза, и я видела, что он пытается сделать шаг назад от пропасти, перед которой стоял. Наконец незнакомец тихо выдохнул и убрал нож, не переставая сжимать второй рукой мое плечо..

– Брось нож. – Его голос был хриплым от усталости, но я не собиралась испытывать судьбу. Нож со звоном грохнулся на пол. В любом случае, это не принесло бы пользы. Незнакомец снова вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. – Ты кому-нибудь звонила?

– Нет, – сказала я, запоздало понимая, что лучше было бы соврать. Глупая честность. Если он подумал, что кто-то придет, то мог бы уйти. «Или просто убил бы тебя», – прошептал в моей голове тихий и очень испуганный голос разума.

Он кивнул, заметно сжав челюсть, и немного отодвинулся, все еще крепко держа меня. Мои глаза наконец привыкли к тусклому свету, и я смогла разглядеть, что у незваного гостя длинные неопрятные волосы, а выражение лица определенно можно назвать угрюмым. На нем было несколько слоев одежды, и под курткой я рассмотрела нечто, похожее на кожаный жилет. Его левая рука была неожиданно холодной, но это ведь логично, он устал и проголодался.

– Чего ты хочешь? – может, это был глупый вопрос в данных обстоятельствах, но я предпочитаю быть уверенной во всем.

Удивительно, но он, судя по всему, с трудом понимал это. Эмоции калейдоскопом сменялись на его лице, будто он испытывал все сразу и не знал, чему именно верить.

И снова, возможно, во всем было виновато мое глупое поведение, но его замешательство сразу же заставило меня почувствовать себя чуть лучше. Не намного, но все же. Потому что если он не знал, что делать, то хотя бы вломился в мой дом не для того, чтобы изнасиловать меня или убить. В данный момент легко было сделать и то, и другое.

– Эй, не хочешь присесть? – спросила я. – Не знаю, как тебе, но мне будет лучше, если я сяду.

Он кивнул, и я качнула головой в сторону стола. Он отпустил меня, но все же шел за мной достаточно близко, чтобы я не учинила неприятностей. Не то чтобы я думала про неприятности. Черт подери, этот человек был будто из стали и обладал железной хваткой! У меня синяки останутся как минимум на неделю.

Мы сели. Под этим углом свет холодильника освещал его силуэт, лица я совсем не видела. И нервничала. Я предпочитаю видеть, о чем люди думают.

Я сглотнула и указала на выключатель.

– Я могу свет включить?

Разглядев его кивок, я дотянулась до выключателя и щелкнула. Незнакомец тут же поморщился от яркого света, поэтому я крутанула диммер. Теперь все было в порядке.

В свете лампы следы усталости на его лице были более заметны. Он держал себя в руках, но я могла сказать, что он на грани потери сознания. Мне это было знакомо. Даже мне это тяжело давалось, но я не была в бегах или что там было с этим парнем. И пока я разглядывала его, он не переставал сверлить меня взглядом. Мне стало неловко, как интроверту, которого поймали за тем, что он на кого-то долго пялится.

Я посмотрела в сторону холодильника и увидела осколки тарелок – теперь, конечно, пустых – и одно яблоко, которое я купила из чувства вины и долга. Блин, мне действительно нужно будет пройтись по магазинам. Он тоже на мгновение перевел взгляд на холодильник, а когда посмотрел на меня, я увидела на его выразительном лице вспышку эмоции, которую можно было назвать стыдом. Или, может, дискомфортом. Что бы это ни было, появилась тема для разговора, и я почувствовала, что пришло время кое-что обсудить.

– Ты есть еще хочешь? Знаю, у меня пустовато в холодильнике, но я могу что-нибудь приготовить. Если ты хочешь. – Супер. Просто здорово. Ты не просишь его свалить, а предлагаешь бутерброд. Ты потрясающе справляешься с тем, что называется «проникновением в твое жилище». Просто потрясающе.

Он выглядел смущенным и слегка покачал головой, но это был не отказ, а скорее «я пытаюсь понять, что творится в моей башке». Одна его рука сжалась, раздался треск костей. Боже сохрани, во что я ввязалась? Кто бы мог подумать, что предложение перекусить будет чревато подобным?

– Да. – Услышав его голос после напряженной тишины, я вздрогнула. Он чуть не подскочил, так резко, что могло вполне означать, что он меня прикончит, если я пошевелюсь неправильно. Я подняла руки в надежде, что это не будет воспринято как угроза, и попыталась улыбнуться. Это было не так уж трудно. У меня начало складываться впечатление, что у этого странного парня за спиной куча проблем, и если я смогу сохранить спокойствие и буду двигаться медленно, мы оба выберемся из этой передряги, не сделав ничего, о чем потом пожалеем.

– Ладно. У меня остались еще яйца. Любишь глазунью?

– Я… – его лицо исказилось, будто ему стало плохо. – Яйца я ем. – Это звучало так, будто ему нужно было подтверждение его слов. – Я их ем?

Я не знаю, парень, откуда я вообще должна? Если ты этого не знаешь, то одному богу известно, что с тобой случилось.

Я медленно встала. Пошла к холодильнику. Медленно достала яйца, стараясь держать руки на виду. Кажется, это его немного расслабило, значит, правила выбраны верно. А что если я не понимаю до конца, что происходит или вообще не знаю, что делаю? Хотя я всегда гордилась своей наблюдательностью – так что посмотрим, куда это приведет.

Я переложила готовые яйца в тарелку и достала из ящика вилку. На полпути к столу я заметила, что он уставился на эту чертову вилку. Он выглядел так, будто был готов к бою. Я положила вилку на тарелку ручкой к нему. Мои инстинкты хозяйки включились вовремя (большое спасибо маме), и я автоматически отвернулась, чтобы налить ему выпить. Он двинулся быстро, как змея, и схватил меня за руку. И я снова сделала это успокаивающее движение, поднимая руки.

– Хочешь воды? Я хотела взять чашку.

Он кивнул и отпустил меня.

Я взяла две чашки и достала из холодильника кувшин, присела, налила воду нам обоим и медленно передала ему чашку. Он так и не притронулся к тарелке.

– Все в порядке, можешь поесть, – сказала я ему. По-видимому, это было все, что ему нужно, потому что половина яичницы исчезла секунд за десять. Я моргнула. – Когда ты последний раз ел?

– Три дня назад. – Еще четверть тарелки.

– Неудивительно, что ты такой голодный. – Награда за самый бессмысленной разговор достается… мне. Наверное, удивление на моем лице было таким красноречивым, что он посмотрел сначала на меня, потом на тарелку. Я буквально видела, как в его голове вращаются шестеренки, видимо, он понимал, что должен есть медленнее. Мне стало чуть легче.

Хорошее номер раз: я все еще жива.

Хорошее номер два: я просто кормлю внезапного гостя (гостеприимство в моей семье заложено генетически, по крайней мере, так было).

Хорошее номер три: я, скорее всего, спасла человека от голодной смерти. То, что он вломился в мой дом, приличным поступком назвать нельзя, но я бы предпочла, чтобы он сожрал все, что найдет у меня дома, чем умер от голода.

Хорошее номер четыре: он не подавится глазуньей, потому что перестал глотать, не жуя.

На самом деле, он притормозил, когда на тарелке почти ничего не осталось. По спине у меня поползли мурашки. Вилка царапнула по тарелке, и до меня только в тот момент наконец дошло. Дело было не только в том, что он двигался «медленнее», но и в том, как он двигался. Как дышал. Пару секунд назад я могла назвать человека, который ел глазунью, опасным. Он устал, проголодался, был напуган и определенно мог убить меня, сделай я что-то не то.

Человек, который съел все мои яйца, был убийцей. То, как он двигался, дышал – все было иным. В его движениях и молчании было что-то безжалостное, и я увидела это в его глазах, когда он выпрямился и посмотрел на меня. Не было похоже, что он планировал меня убить. Но я могла бы сказать, что ему… ему не нужна причина, чтобы убивать. Этот человек следовал приказам или своим собственным законам, и думал об убийствах так же, как о том, что нужно доесть остатки глазуньи.

Это было все равно что видеть смерть в человеческом обличье прямо здесь, на моей кухне.

Я задышала быстрее. В смысле, очень быстро. Я слышала свое дыхание, и он тоже, ведь он так смотрел на меня… прежде я говорила, что прекрасно знаю, как бесконечно может тянуться время, но черт, теперь я не знала ничего. Кухонные часы отсчитывали секунды, и эти секунды были самыми длинными в моей жизни.

Потом что-то изменилось. Не знаю, что именно. Я не шумела – ничего не говорила и не делала, – я застыла, как февральская сосулька. Но что-то изменилось, и человек, который съел мною приготовленную глазунью, вернулся. И даже больше – ему потребовалось усилие, чтобы вернуться; он боролся, чтобы вернуться.

Я попыталась унять волнение.

– Тебе… понравилась яичница?

Он смутился, а потом посмотрел на пустую тарелку. Капелька пота скатилась по его лбу, он стер ее рукой.

– Я… – внезапно он побледнел, закрыл рот ладонью и бросился к раковине. Его выворачивало довольно долго.

Я взяла его чашку и намочила салфетку. Он отплевывался, а я стояла в стороне и ждала, когда он отдышится. Потом я протянула ему чашку, на которую он уставился совершенно тупым взглядом.

– Выпей немного. – Теперь он смотрел на меня, но в его глазах не было понимания. – Воду… будет лучше. Ну, хотя бы рот прополощи. – Мой таинственный незнакомец поизучал чашку, машинально сделал глоток, побулькал и выплюнул воду в раковину.

– Хорошо, – сказала я. – А теперь немного выпей. – Он послушался. Опять же, он будто добрался до чего-то за пределами мышления, где ему были необходимы направления. Я попыталась протянуть ему мокрую салфетку, но он, похоже, не понял намека. Поэтому я поднесла салфетку к его лицу, и тогда до него дошло. Мое запястье сдавили твердые пальцы, но я нутром чувствовала, что это был автоматический жест, а не отрицательный настрой.

– Все в порядке, – попыталась успокоить его я. – Все хорошо, смотри, это просто салфетка… – внезапно я поняла, что левая рука, которой он держал меня, закована в металл. Рукав его куртки задрался, и я увидела, что металл облегал и предплечье. Непонятно, где он заканчивался. Точно. Металлическая перчатка. Это не странно и вообще не страшно.

Но он отпустил мою руку, и я не могла себе позволить трусость и боязнь сделать то, что собиралась, а именно вытереть ему лоб. Это я и сделала. Он не сводил с меня глаз, прижался спиной к раковине, и я видела, что у него почти не осталось сил. Минут через пять он точно хлопнется в обморок, и в тот момент я поняла, что не собираюсь просить его уйти. Нет, я собиралась застелить ему кровать и сказать, что он может остаться на ночь. Более того, я собиралась встать пораньше и пройтись по магазинам, чтобы купить нам обоим побольше еды. Полнейшее безумие. Этот парень – настоящий головорез. Он был явно неуравновешенным и смертельно опасным человеком, а я собиралась предложить ему свою помощь.

– Хочешь остаться на ночь? – услышала я свой голос. – Я приготовлю кровать для гостей. Здесь ты будешь в безопасности.

Он просто молча качался возле раковины, поэтому я устало улыбнулась всей этой нелепости и поманила его за собой. Он безропотно пошел следом. Мы спустились в подвал, который на самом деле был классным местом. Кровать, ванная, собственный выход на улицу. У меня было предчувствие, что последнее как раз то, что нужно ему.

Возможно, это была чертовски плохая идея. Может, убийца, которого я видела, проснется завтра утром. Наверное, мне не стоило пытаться ему помочь.

Но я кое-что знаю о людях. Немного, но достаточно. И человек, который ел мою яичницу, был хорошим парнем. Знаю, знаю, я бредила и слишком устала. Но это правда. Он явно вел тяжелую внутреннюю борьбу, и для меня было важно, чтобы у него был шанс. Даже если он на самом деле был не так хорош, как мне хотелось бы верить, я всегда на стороне тех, кто пытается стать лучше, чем те, какими они родились или какими их сделал мир.

Может, все сводилось к тому, что ему просто нужно было спрятаться. И я это понимала.

Потому что именно это делала я сама – пряталась.

Я оставила его сидеть на кровати, перед этим показав, где находятся выключатели, и вернулась на кухню, чтобы вытереть пролитое молоко.

========== Глава 2 ==========

Когда я проснулась на следующее утро, меня ждало два сюрприза:

Во-первых, мне действительно удалось заснуть.

Во-вторых, я поняла, что забыла спросить у жуткого незнакомца его имя.

Да и не удивительно. Вчера вечером я была не в лучшей форме. Сегодня должно быть иначе. Верно.

Я не из тех, кто сразу же выскакивает из постели. По крайней мере когда мне не нужно вставать рано. С тех пор как я уволилась с работы три месяца назад, у меня вошло в привычку валяться в кровати после пробуждения и думать, что делать днем. Обычно сюда включалось чтение или просмотр сезонов приличных сериалов, или спор с самой собой, стоит ли принимать душ, но да. Всегда приятно иметь какой-то план действий.

Сегодня спор о душе был коротким, так как мне предстояло выйти из дома за продуктами. Была слабая надежда, что мой жуткий незнакомец с утра ушел, но мне все равно была нужна еда. К счастью, я не настолько забила на гигиену, чтобы перестать стирать, так что чистую одежду я нашла. С трудом.

Принимая душ, я не могла не думать о прошлой ночи и о том, что может случиться сегодня. Кто этот парень? Что с ним случилось? Пожалуйста, пусть с утра проснется его более нормальная версия. Что он вообще ест? Он любит блинчики? Я хочу блинчики. М-м-м, блинчики.

В итоге я пришла к выводу, что мой разум делал все возможное, чтобы отвлечь меня мыслями о блинах и не дать зациклиться на Мистере Жуткая Физиономия – именно так я решила его назвать, имени-то не знала. И я позволила себе отвлечься. Ничего с этим поделать не могла. Боже.

Переодевшись в последние оставшиеся чистые шмотки, я поползла вниз по лестнице. Сердце бешено стучало от мысли о встрече с Мистером Жуткая Физиономия. Но, к моему досадному облегчению, кухня была пуста. Я не стала долго размышлять, проверить ли подвал, чтобы убедиться, там ли он затаился – просто струсила. Покупка продуктов привлекала меня куда больше, даже несмотря на перспективу покинуть родные стены и разговаривать с людьми.

По старой привычке я оставила на столе записку, в которой сообщила Мистеру Жуткая Физиономия, куда я ушла.

Ближайший супермаркет находился не так уж и близко, но поездка дала мне возможность найти какой-никакой центр спокойствия. Но попытка не увенчалась успехом. Я была вся дерганая, когда заехала на стоянку, и от волнения чуть не сбила какого-то парня, выскочившего перед моей машиной. Я посигналила, он грубо отмахнулся. При этом из груди у меня чуть не выскочило сердце.

Войдя в супермаркет, я быстро двинулась по проходам, кидая нужное в тележку. Я не люблю тратить время на шопинг. Обычно я знаю, что конкретно мне нужно, если нет очередей, я могу справиться за полчаса. Сегодня был как раз один из таких счастливых дней. Складывая в машину пакеты один за другим, я фыркала про себя, глядя на огромное количество еды – я решила потворствовать своим желаниям. Два целых цыпленка, немного цыплячьих бедер, ног и крыльев, говядина (я ее не люблю, но Мистер Жуткая Физиономия, может, и любит), разные овощи, десять фунтов юконского золотистого картофеля (наконец-то привезли!), хлеб, арахисовое масло, мармелад, полный ассортимент всевозможной молочки, яйца (много яиц), мороженое, смесь для пирожных брауни, мука, сахар, грецкие орехи, изюм, шоколадная стружка, овсяные хлопья, коричневый сахар, крендельки с солью, чипсы, рулетики из пиццы, пироги, томатный суп, два вида риса, макароны и два гигантских пакета с шоколадными тарталетками Reeses. Что?

Я всегда чувствую себя более бодрой после похода за продуктами. Я обожаю еду, меня радует все, что я покупаю. Это поднимало мне настроение всю дорогу домой и даже во время разгрузки багажника. Увы, хорошее настроение испарилось, когда я распихивала покупки по шкафам. Предательское настроение!

Пытаясь поместить еще пакеты в забитый шкаф, я оглядела кухню и заметила, что она, ну, довольно грязная. Я неплохо справляюсь с мытьем посуды, но столешницы периодически запачканные, потому что….

Попробуйте угадать, ага.

Мистер Жуткая Физиономия все еще не появлялся, так что я решила навести порядок.

Но только после обеда. Я же не могу работать на пустой желудок!

Мне никогда не нравилась уборка. А моя мама была рождена для этого. Дом убирался раз в неделю, и раз в год – полностью весь (реально, весь!), вычищался каждый дюйм. Я восхищалась ее целеустремленностью, а сама похвастаться такими привычками не могла. Я предпочитаю упорядоченный хаос, меня не напрягает, если тарелка лежит в раковине день или два. Но главным заветом от моей мамы были правила уборки, даже если я не хотела этим заниматься.

Закончила я около двух, а Мистер Жуткая Физиономия так и не объявился. Может, он ушел. Или спит. Может, прятался за дверью подвала и планировал прикончить меня за отвратительное исполнение «Mr. Roboto» во время уборки.

Наличие живого воображения иногда чрезвычайно полезно.

Я начала нарезать овощи, чтобы приготовить куриный суп. Проверять наличие Мистера Жуткая Физиономия в подвале я не решилась. Да и вообще, мне нужно было заниматься обедом, ведь так?

Ага.

После приготовления супа больше тянуть время было нельзя. Есть определенная норма трусости, и сегодня я была близка к ее перевыполнению. Кроме того, мне придется спустится вниз, отнести запасы в кладовку. И это мой дом. И мой подвал.

Господи, какая же я трусиха.

Я со всей возможной незаметностью на цыпочках спустилась в подвал, неся пять пакетов в руках, но шума производила достаточно. Свет был выключен, я предположила, что он все еще спит, что, в общем-то, было логично, учитывая его вчерашнюю усталость. Не удивлюсь, если он проспит целые сутки.

Поднявшись наверх с чувством неимоверного облегчения, я схватила пакет тарталеток и помчалась к себе в спальню, чтобы в полной безопасности на несколько часов погрузиться в «Доктора Кто».

Три эпизода и четверть пакета вкусняшек спустя я услышала шум внизу. Тихий, но вполне смахивающий на шаги.

Мистер Жуткая Физиономия проснулся.

Мой первой реакцией было волнение. Затем последовало нечто, что можно описать как: «О, пожалуйста, не трогай ничего, я только убралась и все по местам расставила, и мне вообще нужно спуститься, чтобы убедиться, что ты не не устроишь бедлам».

И снова мои приоритеты не перестают удивлять.

Я вовремя вспомнила, что лучше не нестись по лестнице (двигайся медленно, и никто тебя не убьет), и во второй раз за последние сутки обнаружила Мистера Жуткая Физиономия, пьющего мое молоко прямо из коробки.

Это надо прекратить.

Я сделала все возможное, чтобы потопать ногами, предупреждая о своем появлении, дабы в меня опять не прилетело молоко, боже упаси. Я только навела порядок и ближайшую неделю не собиралась снова этим заниматься.

Да кого я обманываю, я месяц не притронусь к тряпкам.

Он медленно опустил коробку. И хотя его лицо было напряженным, он уже не выглядел так плохо, как вчера ночью. Но не сказать, что так уж прекрасно – ему явно не помешал бы душ.

– Привет, – сказала я. – Доброе утро. Ну, то есть день. – Блестящий собеседник снова несет чушь. – Как спалось?

– Сколько? – не совсем то, ну, ладно.

– Ты проспал часов двенадцать. Если ты лег сразу, как я ушла. Ты устало выглядел.

Мистер Жуткая Физиономия ничего на это не сказал. Просто стоял возле открытого холодильника с молоком в руках. Я осторожно подошла к шкафчику с чашками, достала одну и налила в нее воды, после чего осторожно подвинула к нему прямо по столу.

Он посмотрел сначала на воду, потом снова на меня.

– Наверное, тебе лучше пить воду. Не знаю, примет ли твой желудок молоко вот так сразу.

Он рывком сунул коробку обратно в холодильник и закрыл дверцу. Все так же не сводя с меня глаз, он залпом ополовинил чашку. Я мысленно прикинула, что можно улыбнуться. Такой расслабленной улыбкой, говорящей: «То, что ты делаешь, для меня совершенно нормально, все это непонятное нечто – нормально». Я подумала, что он тоже мог улыбнуться, хотя это скорее напомнило бы гримасу.

– Есть хочешь? Есть суп, но его нужно доделать. Может, крекеры? А чай, ты любишь чай? Держу пари, твой желудок еще барахлит.

Я достала из шкафа крекеры и протянула ему. Он поставил воду на стол и медленно начал жевать. Прогресс. По крайней мере, он не так нервничает, как вчера. Хотя он все еще выглядит как Мистер Жуткая Физиономия, но похоже, что уровень угрозы снизился с «убить все, что движется» до «внимательно следить и при необходимости убить». С этим можно было работать.

Я поставила чайник и в отсутствие чего-либо, хотя бы отдаленно похожего на мнение Мистера Жуткая Физиономия, выбрала мятный чай. Травяной, без кофеина. Безопасный выбор, я надеюсь. Прошла пара неловких минут, я все это время мялась возле чайника, мысленно повторяя «закипай быстрее, пожалуйста», а он все еще прятался возле холодильника с пакетом крекеров. Когда вода наконец закипела, я налила ее в чашку и бросила туда чайный пакетик.

– Хочешь с медом или сахаром? – спросила я, передавая ему чай.

Он выглядел удивленным, правда удивленным тем, что сам произнес:

– Я люблю сахар. – Короткая пауза. – Пожалуйста.

О, да у него хорошие манеры! Ситуация становится все лучше и лучше.

Разве не удивительно, какие крошечные детали могут заставить нас почувствовать себя лучше? Богом клянусь, мы все сумасшедшие.

Сахар стоял на столе. Я достала ему ложку и указала на сахарницу. Он положил одну ложку в свой чай и засомневался. У меня создалось впечатление, что он ждет от меня возражений. Не получив никакой реакции, он быстро добавил еще три ложки, а затем отошел от стола, помешивая чай. Теперь мы стояли на противоположных концах кухни.

Он сделал первый глоток.

Боже мой. Настоящая улыбка. Она едва заметная, но все его лицо расслабилось, и даже глаза на мгновение выглядели счастливыми. Я поняла, что ему нравится сахар.

Чай исчез даже быстрее, чем крекеры. Когда он опустил пустую кружку на стол, то выглядел так, будто готов проспать еще двенадцать часов. Наверное, поэтому он молча отвернулся и спустился по лестнице в подвал.

Всегда пожалуйста, Мистер Жуткая Физиономия.

Услышав, как за ним захлопывается дверь, я мысленно треснула себе по лбу за то, что забыла спросить его имя. Опять. Ну, может, он захочет поужинать.

========== Глава 3 ==========

На ужин он не вышел. И очень жаль, потому что суп получился восхитительным, а еще я решила сделать шарики из мацы. И брауни на десерт, потому что, блин, это же брауни! Но снизу не донеслось ни единого звука от Мистера Жуткая Физиономия, так что ела я в одиночестве.

Убравшись на кухне и упаковав оставшуюся еду в контейнеры, я оставила одну заполненную тарелку возле холодильника с запиской: «Съешь меня! Я суп». В дополнение к первому стикеру, я наклеила еще один на новый пакет молока: «Если хочешь меня выпить, возьми на столе чашку».

Может, это и выглядело пассивно-агрессивно, но я не знаю, что сделала бы, если б он снова стал пить прямо из коробки. Только не в моем доме, Мистер Жуткая Физиономия. Тут используют чашки. Или можно сунуть башку под кран и попить прямо так, но это не то же самое, так что не считается.

Я совершила очередной набег на пакет с тарталетками, устроившись в спальне и продолжая марафон «Доктора Кто». В течение нескольких часов я смотрела, как Доктор спасает цивилизации по всей галактике, каким-то чудным образом умудряясь доверять ненадежным и видеть лучшее в самых ужасных людях. Я подумала, что бы Доктор сделал с Мистером Жуткая Физиономия. Наверное примерно то же, что делала я – только с инопланетянами и беготней. Мне стало лучше: во-первых, Доктор одобрил мои действия (Да что такое? Он отличный образец для подражания, и вы не можете доказать, что его не существует), во-вторых, не было никаких инопланетян и никакой погони. Как бы мне не хотелось носиться вместе с Доктором, у меня плохо с бегом. Астма – та еще дрянь.

Когда я наконец выключила «Доктора Кто», было уже два часа ночи, а внизу все еще не было слышно шагов Мистера Жуткая Физиономия. Видимо, он до сих пор спал, для меня сейчас это было плюсом. Стресс последних двадцати четырех часов – серьезно, всего двадцати четырех? – доконал и меня тоже, напоминая моему телу, что сон не только не помешает, но и абсолютно точно необходим.

Я едва успела подумать о настоящем имени Мистера Жуткая Физиономия, как тут же отрубилась.

Я упоминала, что у меня проблемы со сном, но в ту ночь я спала как младенец. Младенец, который проспал только шесть часов. Все еще не достаточно, но эй, это все же был прогресс.

Солидные шесть часов сна определенно заслуживали того, чтобы это отпраздновать, поэтому, после приятных внутренних дебатов относительно завтрака, я остановилась на блинчиках. С шоколадной крошкой. О да, я умею жить!

Я оделась как следует, прежде чем спуститься вниз, потому что в любой момент я могла встретить Мистера Жуткая Физиономия. Он не мог спать вечность, и хотя моя пижама была довольно удобной, я предпочла смотреть на этого незнакомца в нормальных джинсах.

Мистера Жуткая Физиономия не было на кухне, но в чашке, которую я оставила на столе, осталось немного молока. Я улыбнулась. Прогресс. Проверив холодильник на наличие супа, я убедилась, что тарелка была пуста, но стояла там же, где я ее оставила. Хм. Может, в следующей записке стоит попросить его оставлять грязную посуду в раковине?

Примерно на полпути к завершению приготовления блинов я услышала шаги на лестнице. Увидев его, я тут же занервничала, теряя равновесие. В нем была какая-то напряженность, которая, к счастью, была сосредоточена внутри него, а не на мне. Если бы такой человек сосредоточился на чем-то, это нечто наверняка бы сдохло от страха. Я бы так точно.

Меня также поразило, насколько лучше – и одновременно хуже – он выглядел. Почти тридцать часов сна почти сделали из него человека. Его глаза все еще выражали настороженность, но глубокая усталость, затуманившая их (и его мысли), и исчезла. Не говоря уже о том, что выглядел он совершенно нормально: я с тревогой обратила внимание на то, что металлическая перчатка на его левой руке доходила до самого рукава футболки. Так что… это была не перчатка. И это было немного жутко.

Но если не обращать внимание на странную металлическую руку… ему точно был нужен душ. Его волосы перепутались, и даже на расстоянии в четыре фута от него неприятно пахло. Я точно не собиралась отчитывать его за отсутствие гигиены, но сегодня он точно отправится в душ, даже если мне самой придется сунуть ему в руки шампунь.