Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Tiresias

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Прости за что? – Баки убрал назад мои волосы, чтобы лучше видеть мое лицо. Я подняла голову.

– Не хотела лишать тебя всех тех плохих чувств, что ты испытываешь по отношению к своей руке.

Баки прищурился.

– Ты с Сэмом разговаривала?

– Нет, – удивленно ответила я.

– Окей. Но ты говоришь так, будто разговаривала с Сэмом, – мягко поддразнил меня Баки, задевая локтем мою ногу.

Я закатила глаза.

– Нет, но мне следовало быть более понимающей.

Баки прищурился, а потом снова положил мне руку на колено. Я вздрогнула.

– Мне нравится то, что ты думаешь о моей руке, – сказал он, пошевелив пальцами. Я слегка улыбнулась ему и снова потрогала металлические пальцы, потягивая их, пока Баки продолжал говорить. – Мне нравится, как ты на нее смотришь, будто это что-то удивительное. И я удивительный из-за нее.

– Так и есть, – хотелось сказать мне. Но я этого не сделала, потому что это был перебор, особенно для человека, который пытался скрыть свою влюбленность. Да, я влюбилась в Баки, не поймите меня неправильно, просто старалась, чтобы это не было слишком очевидно.

– Мне нравится твоя рука, – наконец сказала я. – Это ведь твоя рука. Она сложная, но правда крутая. Но я не хочу относиться к ней иначе, чем к другим, которые тоже довольно крутые, просто хочу, чтобы ты знал.

– К моей второй руке? – Баки недоуменно поднял бровь.

– Ну, вообще к рукам у всех, но и к твоей тоже.

– А что такого в руках у всех? – Баки наклонился вперед. Я широко улыбнулась и снова слегка поерзала, готовясь объясняться. Анатомия была моим любимым разделом биологии в средней школе, и я всегда была рада об этом поговорить. Баки сжал губы, словно старался не заулыбаться в ответ.

Ну, давай, Баки, пошути надо мной, все в порядке. Я знаю, как это выглядит.

– Что ж! Давай начнем с того, как работают мышцы…

Это был веселый день. В итоге мы с Баки вернулись в дом, чтобы в сети посмотреть дополнительную информацию по анатомии человека, и послушали несколько лекций на эту тему просто для удовольствия. Баки был поражен тем, как далеко мы продвинулись в понимании биологии, по крайней мере, тем, насколько эти знания были доступны широкой публике. Он продолжал одаривать меня мягкой улыбкой каждый раз, когда меня заносило от темы в сторону, и я старалась вернуться в первоначальное русло, но он качал головой и задавал еще больше вопросов, так что говорить я закончила только через полдня.

У меня даже заболело горло, Баки приготовил мне чай, а потом мы сели смотреть «Парк Юрского периода», потому что во время обсуждения ДНК и ее сложностей я упомянула о клонировании, а после разговор перешел на фильмы по этой теме и тому подобное.

Я заранее предупредила Баки, что в фильме есть «оторванная рука, падающая из ниоткуда», потому что лучше было предупредить его заранее, чтобы избежать сюрпризов. Баки задумчиво кивнул и попросил меня остановить фильм, если что-то пойдет не так. Я серьезно кивнула. Больше никаких метаний подушками: поехали! Но это и не понадобилось, слава богу: Баки хватило предупреждения прямо перед тем, как начался упомянутый эпизод, чтобы быть готовым.

В итоге фильм ему очень понравился, несмотря на все «безумные научные» выводы и эту историю с рукой. Кроме того, Баки нравилась мысль, что он увидел что-то раньше Стива и мог теперь ему об этом рассказать. Это меня развеселило.

Большая часть дней прошла примерно так же. Мы либо смотрели кино, либо читали, либо просто часами говорили о разных вещах. Баки никогда прямо не говорил, как много он помнит и не помнит из своего прошлого, но мне казалось, что он стал более расслабленным и гораздо более спокойным, чем раньше.

В какие-то дни мы обменивались историями о наших семьях, много смеялись, вспоминая хорошие времена (Баки как-то раз вылил на голову своей младшей сестры чернила, когда она спала, а я сказала учителю, что я черепаха, потому что в этом меня убедила сестра), иногда мы оба грустили чуть ли не до слез, но это было здорово. Мы друг друга не осуждали за это.

Баки ездил в магазин, так как я еще не была готова к такими нагрузкам. Уходя, он всегда улыбался, но не мог скрыть тот факт, что терпеть не мог оставлять меня одну. И даже когда он приходил домой, ему требовалось время снова успокоиться и расслабиться.

Наш самодельный периметр никогда не включался, но Баки всегда выходил его проверить, по крайней мере, раз в день, может, чаще. Я сказала себе, что поговорю с ним об этом, если это превратится в одержимость (упрекать других за их слегка нездоровые привычки, в то время как твои собственные вообще и не пахнут здоровыми – просто шикарное времяпрепровождение истинной американки, ага-ага), но этот разговор так и не случился. Баки волновался за меня, я волновалась за Баки, но каким-то образом мы умудрились не провалиться в черную дыру беспокойства, которая увлекла бы за собой весь остальной мир вокруг.

Каким-то образом.

Возможно, причина была в том, что Сэм писал нам через день или около того, делясь всякой интересной информацией. Чаще всего это были фотографии: Сэм, героически стоящий на куче щебня, украдкой сделанный снимок Стива, кричащего на Тони (на такое Баки всегда выразительно фыркал), и одна фотография даже была похожа на какое-то старое охотничье сафари с охотниками, стоящими с оружием наперевес около какого-то странного зверя, которого показывали в новостях – он носился по Сеулу несколько часов.

Или же Сэм посылал напоминалки: «сделали что-то хорошее для себя сегодня?», «съешьте печенье», «не забудьте взять мазь с маслом какао, намажь шрамы».

Было приятно, что кому-то не все равно.

Я знала, что Сэм писал и Баки, но он редко делился со мной тем, о чем они говорили, и это было здорово. Наверное, их разговоры были гораздо более личными, чем мои с Сэмом.

Стив звонил ему каждые пару дней, Баки в такие моменты вспыхивал и напрягался, видя на экране номер. Их беседы всегда проходили наедине, но я успевала передать Стиву привет – Баки смущенно улыбался и тут же исчезал.

После таких разговоров со Стивом Баки на несколько часов становился чуть мрачнее обычного. То, что он не был там, не был со Стивом, когда тот нуждался в этом, разъедало его. Баки всегда запихивал эмоции подальше и притворялся веселым, но я понимала, что с каждым таким разговором пружина сжималась все сильнее. Немного, но сильнее.

И это не могло длиться вечно.

Но все это по-настоящему стало проблемой в другой день. В тот, когда пружина наконец лопнула.

До того момента я делала все, чтобы ценить каждый день и наслаждаться тем, что у меня было.

У нас с Лаурой все еще сохранялись напряженные отношения, но я постаралась больше не вычеркивать ее из своей жизни. На этот раз она бы мне этого не простила. Она, Чарли и Джексон навещали нас каждые пару дней. Натянутые взаимоотношения между Лаурой и Баки иногда становились совсем невыносимыми, но я все равно была рада ее видеть.

Она была моим другом, и мы обе были упрямыми, но все еще переживали друг за друга.

Святой Чарли нас стоически терпел, и ему было совсем не трудно обсуждать прошлое с Баки. Он рассказывал о том, что смотрел по историческому каналу и то, что читал, и спрашивал: «Неужели и правда так было?». У Баки чаще всего ответы находились, хоть и такие, вроде: «Откуда, черт подери, мне знать? Я не принадлежал высшему обществу, приятель». Но это всегда было сказано с легкой усмешкой и непринужденным смехом. Баки показывал, что шутит.

Временами Чарли и Баки ладили лучше, чем Лаура и я, но в целом все было нормально. Я знала: Лаура ждет, когда все развалится, чтобы ткнуть мне в то, как я ошибалась, говоря, что этого не будет – но она не понимала: я прекрасно знала, что все рано или поздно рухнет, но мне на это было плевать.

Мне до сих пор периодически снились кошмары, в которых моя семья погибала, а я не могла их спасти, или где умирал Баки, и я тоже не могла ничего сделать. Иногда сны сливались в один, и Баки оказывался в той лодке, или моя семья – на вершине горы.

Да. Веселое времечко.

Баки всегда будил меня до того, как становилось совсем плохо, и нам, слава богу, удавалось избежать еще одной серьезной панической атаки.

Отчасти причина такого успеха была в том, что в течение дня я старалась уделить время себе – просто слушала музыку и повторяла: «Я в порядке, я в безопасности, все в порядке». Это немного смахивало на медитацию, за исключением того, что я не пыталась очистить разум или заполнить его чем-то менее страшным. Иногда ко мне присоединялся Баки. Иногда нет.

Было удивительно легко втянуться в наш новый образ жизни вместе. Мы стали намного ближе, чем до того, когда меня похитили, но все же разница была не такой сильной. Мы проводили время и вместе, и порознь. Разговаривали и молчали. Мы готовили вместе и иногда пробовали новые блюда, которые Баки никогда раньше не ел. Получалось с переменным успехом.

Ризотто было да.

Банановый хлеб – нет («Это очень странно на вкус»).

Мы смеялись, шутили, плакали и прижимались друг к другу под сенью будущего, которое, как мы усиленно делали вид, не имело значения.

Но идиллия не длится вечно.

***

Это случилось посреди ночи.

Я спала на Баки – мое любимое место – когда зазвонил его телефон. Это нас обоих разбудило, но я даже не успела сползти с него, как Баки ответил на звонок.

Никто так поздно не звонил – даже когда Стив был на другом конце света, он звонил только тогда, когда мы просыпались.

– Стив… – настойчиво повторил Баки.

– Нет времени, Бак, – услышала я голос Стива – нет, Капитана Америки – доносившийся из динамика. – Ты нам нужен.

Баки подо мной напрягся. За то время, что мы были вместе, он превратился из зловещего типа, всегда находящегося на острие ножа, в моего очаровательно опасного друга, который мог пошутить даже тогда, когда его глаза кричали.

Все это очарование и щегольство исчезли в одно мгновение.

Он был нужен Стиву.

– Где? – тон Баки был резким. Знакомо шершавым.

– Квинджет будет у вас через сорок минут. – Стив по прежнему говорил как Капитан, но я слышала и облегчение.

Ты правда сомневался в нем, Стив? Сомневался, что, когда ты позвонишь, он не рванет к тебе, чтобы защитить, как и всегда?

Я никогда в этом не сомневалась.

Я соскользнула с Баки, когда он закончил разговор. Теперь я могла сделать это с легкостью. Давай Лили. Двигайся так, будто тебе почти не больно. Теперь ты вполне можешь сама о себе позаботиться.

Вполне.

Баки слез с кровати и включил свет. Я знала, что вещи у него и так давно собраны, но времени было целых сорок минут. Можно взять больше, чем просто самое необходимое.

Не то чтобы у Баки было много вещей. Вся его жизнь в моем доме могла влезть в два вещмешка – и в одном лежало исключительно оружие.

Баки направился в ванную, а я с трудом поднялась на ноги, добралась до своих новых книжных полок и взяла одну из книг.

Быстро вернувшийся Баки выглядел так, будто едва сдерживал злость. Он сунул зубную щетку в сумку, избегая при этом даже смотреть на меня.

Я тоже на него не смотрела. Было слишком больно. Будто я хватала ртом воздух после того, как очень долго находилась под водой. Я сжала книгу. Ничто не казалось мне достаточно твердым.

– Держи. – Я протянула книгу Баки. – Как раз собиралась познакомить тебя с Пратчеттом.

Баки не глядя сунул книгу в сумку.

Мне стало еще больнее, я даже не думала, что такое может быть.

– «Стража! Стража!», – сипло прошептала я. – Думаю, тебе понравится.

Я резко отошла обратно к книжным полкам и потрогала их, пытаясь сдержать слезы.

– Перед уходом проверю периметр, – вдруг сказал Баки. Решительно сказал. – Нужно убедиться, что он цел.

Конечно, он цел. Его телефон предупредил бы нас, если бы с одним из этих странных овалов что-то случилось.

Баки закинул сумку на плечо и прошел мимо меня. Его шаги по лестнице звучали тяжелее обычного.

Убирайся, Баки. Убирайся.

Я медленно спустилась вслед за ним, не в силах в одиночестве сидеть в спальне. Теперь, когда наше время подошло к концу, мне понадобилось несколько минут, чтобы преодолеть лестницу, которую Баки уже покинул, чтобы проверить периметр.

Я уставилась на закрытую дверь. Скоро я буду единственной, кто ее открывает.

Баки уходил.

На автопилоте я достала из холодильника сыр и мясо и начала делать бутерброды. Да, я знала, что у Мстителей наверняка есть еда и все такое. Если они привыкли к аппетиту Стива, то справятся и с аппетитом Баки. Но было бы неправильно позволить ему уйти с пустыми руками. Сделав три бутерброда, я завернула последние пирожные, чтобы их он тоже взял, и отнесла все прямо на сумку у входной двери.

Проверка обычно занимала у Баки от десяти до пятнадцати минут. Когда он вернулся, я только успела сесть за кухонный стол.

Баки бросил взгляд на сумку.

– Еда. С собой, – сказала я. Он молча убрал пакет в сумку.

Тишина текла между нами вязкими ручейками. Она забивала воздух, мешала дышать из-за боли от отсутствующего шума.

Я представляла его уход тысячу раз, и каждый раз понимала, что это будет больно…

Баки, пожалуйста…

Но эта медленная смерть была еще хуже, чем я думала.

В ту самую ночь, когда мы встретились, я увидела смерть в человеческом обличье, сидящую на моей кухне. Фоном пугающе тикали часы. Баки боролся за то, чтобы вернуться – боролся, чтобы стать больше, чем то, каким сделал его мир.

Теперь ему предстоял совсем другой бой. Пришло время смерти прийти снова, на этот раз в виде ангела мщения, чтобы защитить то, что Баки было дороже всего.

О, Баки.

Он уезжал и правильно делал, что уезжал. Он был нужен Стиву. Был нужен миру. Баки был защитником, ангелом-хранителем и был нужен в другом месте. Ты же не будешь винить таких людей за то, что они уходят. Ты говоришь спасибо богу за то, что они были с тобой так долго.

И может быть…

Может быть.

В глубине души ты просишь дать тебе шанс увидеть их снова. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Потому что всегда будет еще один бой. Новая опасность. Гидра ведь все еще никуда не делась. Мир полон опасностей, больших и маленьких. Когда Баки уйдет…

Сейчас, так скоро, так скоро…

Кто знает, когда он вернется?

Если он вернется.

Баки резко вскинул голову, и через пару секунд я тоже услышала отдаленный гул двигателей квинджета.

Времени больше не было.

– Баки!

Он сделал паузу перед тем, как закинуть сумки на плечи, и даже не взглянул на меня. Я неуверенно поднялась со стула.

– Я буду скучать по тебе, – сказала я, подходя ближе, не в силах сдержать дрожь в голосе и слезы. Баки был натянут, как тетива лука. Сейчас не время отвлекать его, Лили! Неужели ты не можешь оставить его в покое?

– Береги себя, – пришлось сказать мне. Мне пришлось. – Увидимся… увидимся, когда сможешь. – Мое сердце кричало, требуя подтверждения даты или заверений в том, что Баки вернется, но я ни за что не стала бы взваливать на его плечи бремя обещаний. Нет.

Потому что есть два способа смотреть на любовь и обещания, как я думала. Первый – они – это цепь и шар, которые тянут тебя вниз и мешают делать то, что ты хочешь. А второй – они похожи на ориентир в метель. Ты не всегда видишь, куда идешь, но держишь обещание и знаешь, что доберешься туда, куда так стремишься.

Я так боялась связать Баки обещанием, что решила пожертвовать своим шансом на лучшее будущее. Чтобы получить одно, я должна была рискнуть другим.

Рискнуть…

Я не могла этого сделать. Потому что, если Баки не почувствует эту чертову цепь, он может вернуться, даже если не будет никакого направления. Я не могла рисковать, я могла потерять его совсем.

Квинджет гудел все громче, прямо над нашими головами. Он должен был приземлиться в любую секунду.

– Лили, – настойчиво сказал Баки. Я посмотрела на него со слезами на глазах, которые отчаянно пыталась сморгнуть. – Лили… – Баки коснулся моей щеки и большим пальцем стер потекшую вниз слезинку. – Я вернусь. Я вернусь, – твердо сказал он, и я уже не могла сдерживать рыданий. Он обхватил меня, чуть приподнял, и я вцепилась в него изо всех сил.

Глухой рев квинджета стих, и я поняла, что он приземлился. Баки отодвинулся ровно настолько, чтобы нежно поцеловать меня в лоб.

– Я вернусь, – пообещал он шепотом, полностью отстраняясь, поднимая сумки и выходя за дверь.

Я последовала за ним и успела увидеть, как какой-то парень, спотыкаясь, выбрался из квинджета и упал на четвереньки у подножия трапа.

– Черт, рука! – услышали мы его слабый голос. Баки бросился вперед, чтобы помочь ему подняться на ноги. – Эй, парень, здорово, ты им нужен… – пробормотал незнакомец. – Не парься, Джарвис может управлять квинджетом…

– Я могу сам, – перебил его Баки.

– О. Точно. Увидимся. – Мужчина небрежно махнул рукой в каком-то подобии прощания. Наконец я подошла достаточно близко, чтобы Баки передал его мне. – О, привет. Я, эм, скоро вырублюсь. Но это… нормально…

– Не теряй сознания, пока в дом не зайдем, – строго сказала я, чтобы скрыть истерический смех, клокочущий внутри меня. В темноте было трудно сказать наверняка, но это вроде был Соколиный Глаз, или, как его звал Стив, Клинт.

Что за появление, господи…

Я изо всех сил постаралась оттащить Клинта подальше от квинджета, чтобы он смог безопасно взлететь, но не могла не оглянуться, услышав, как поднимается трап.

Силуэт Баки был последним, что я увидела, прежде чем трап полностью закрылся.

Через несколько мгновений квинджет взревел, но я не могла смотреть, как он улетает, потому что пыталась поднять Клинта по ступенькам, у него были проблемы с ногами.

Я не знала точно, был ли Клинт в полубессознательном состоянии или просто хорошо передвигался во сне, но к тому времени, как я уложила его на диван, он уже вырубился окончательно. Голова откинулась назад, и он тихо похрапывал, пока я пыталась сдвинуть его ноги в более удобное положение и снять ботинки. Конечно, на диван было плевать, он и так весь был в дырках от пуль, но кто любит спать в обуви?

Прежде чем накрыть Клинта одеялом, я предварительно проверила, не сильно ли он пострадал. На нем было много повязок, но они были наложены качественно. Что ж. Я не первый раз принимала у себя дома раненого человека и надеялась, что ночью он не умрет.

Хотя я была бы не против, чтобы такие визиты наконец закончились.

Я оставила на столике у дивана воду и включила свет в ванной первого этажа, чтобы Клинт нашел ее сразу, если понадобится. Выключив остальное освещение и заперев дверь, я медленно поднялась по лестнице.

От каждого шага болело правое бедро.

Теперь я была сама по себе. Мне придется с этим справляться.

Я забралась в постель и прижала подушку в себе, оцепенев от осознания, что впервые за месяц мне придется спать одной.

Я буду засыпать в одиночестве.

Просыпаться в одиночестве.

Жить в одиночестве.

Но может быть…

Может быть.

Баки сдержит свое обещание и однажды вернется…

Я вернусь.

Лили.

Я вернусь.

Прошло больше месяца с тех пор, как я в последний раз плакала перед сном. И я не стала сдерживаться.

Комментарий к Глава 36

Ох, боже ж мой.

========== Глава 37. Интерлюдия четвертая ==========

Иногда я просыпаюсь с пушкой в руках, и это кажется таким настоящим, что все, случившееся с Лили, было или криосном, или просто сном в один из редких раз, когда они позволяли мне поспать нормально.

Такие сны всегда слишком хороши, чтобы быть правдой.

Но потом Стив ерзает рядом и тихо шепчет: «Баки?». И это заставляет меня думать, что это реально сон – падение, Гидра, криокапсула, Лили – все это сон, мы все еще на войне и никогда не вернемся домой.

Так всегда бывает, а потом я замечаю, что у меня металлическая рука, и это дохера прекрасный способ начать новый день.

Даже тогда жизнь с Лили все еще кажется сном. Не будь в моем телефоне ее фотографий, я не знаю, как бы поверил во все это. Гидра не просто забирала воспоминания, она вживляла новые. Это было слишком претенциозно для их вкуса, чертовы говнюки. Нет смысла дарить Активу хорошие воспоминания. Вдруг ему понравится.

Но у меня в телефоне – фотографии Лили, и этого достаточно. Их и постоянно мигающего сигнала ее маячка, на который я смотрю, когда не могу заснуть. Этого должно быть достаточно. Я не звонил ей. Не могу позвонить. Черт, я даже не писал. Я пытался, мои пальцы зависали над экраном, пока он не темнел. Сказать было… нечего. Нечего, кроме моего обещания.

Я вернусь.

Черт, она заслуживала большего, чем прощание на поле боя. Но весь яд, вытекший из меня, пока я притворялся нормальным человеком, вернулся ураганом, когда Стив сказал, что я нужен ему – нужен на этом поле боя, сражаясь на его стороне.

Клинт получил ранение (похоже, никто не удивлялся), и им нужен был снайпер. Нужно было, чтобы кто-то прикрывал их спины. Нужен был тот, кому они могли доверять.

И они вызвали меня?

Идиоты.

Но когда я появился, Стив хлопнул меня по плечу как ни в чем не бывало, и бросился в самую гущу боя, даже не дав мне первым занять позицию.

Вот какого хера, Стив?

Десятка приспешников Гидры, убитых благодаря прицелу моей винтовки, было недостаточно, чтобы приглушить мою ярость, и когда Капитан Очевидность наконец сказал, что все кончено и провел быструю зачистку, то свалил на другое поле боя.

Оказывается, он не ожидал получить в спину, уходя с базы Гидры.

Вот поди ж ты.

У остальных Мстителей руки чесались схватиться за оружие, и я оказался на вершине их списков на убийство (Кроме Сэма. Он покачал головой, глядя на нас обоих), но Стив просто отряхнулся и сказал, как дурак:

– Баки?

– О чем, черт подери, ты думал?! – мне даже не нужно было размышлять над словами, они просто вылетали из моего рта так, будто я повторял их сотни раз до этого. Наверное, так и было. Я толкнул его прямо в тупые широченные плечи. – Когда ты вызываешь своего снайпера, ты не бросаешься в бой прежде, чем он тебя прикроет! Ты ждешь! Или сдохнешь! Сдохнешь, Стив, ты слышишь меня? – рявкнул я.

Когда Стив улыбнулся, мне захотелось ему врезать еще раз.

– Я знал, что ты прикроешь меня, Баки.

– Не надо себя так со мной вести, я знаю все твои уловки…

– Но Баки…

– Черта с два!

– Все же было в порядке…

– В порядке? Ладно! Не хочешь подкрепления – хер тебе, а не подкрепление! – я резко развернулся и помчался обратно к квинджету.

– Бак! Баки, подожди! – Стив, естественно, поспешил за мной. – Господи, погоди ты минуту, ты думаешь…

– Что думаю, Стив? Что? Что ты помереть решил? Что ты позвал меня сюда, чтобы я посмотрел, как ты умрешь? – меня трясло от того, как дрогнул голос, но это же Стив…

Стив.

Этот сопляк всегда меня без ножа резал, когда делал какую-нибудь глупость.

И так было всегда.

Черт подери!

Стив проскользнул передо мной и заставил остановиться.

– Баки.

Я сжал кулаки.

– Черт тебя дери, Стив, больше ты так со мной поступать не будешь, слышишь?

– Слышу. – Стив произнес это словно обещание.

– Хорошо. – Лучше пообещай мне, Стив. Я знаю, что в девяносто поздновато кого-то перевоспитывать, но черт подери, попробуй хотя бы.

Кто-то позади нас откашлялся. Стив вздрогнул от неожиданности.

– Ах, да. Ребята, это Баки. Баки, это все.

– Потрясающе, Стив, – сказал я, устало кивая всем подряд. – Просто потрясающе. – Я отвернулся, мрачно поджав губы. Новые знакомства. Правильно.

– Я так понимаю, это не что-то новое, – заговорил Сэм. Я приподнял бровь. – Что он плох в знакомствах, ну и в нормальных человеческих вещах, – уточнил он.

Я фыркнул.

– Если ты думаешь, что это не главная особенность Стива Роджерса, то у меня для тебя плохие новости.

– Эй! – взвизгнул Стив. Все остальные рассмеялись, так что у меня пока не возникло особых проблем.

В отличие от Стива я привык подстраиваться. Еще до падения и до войны; еще до того, как меня разорвало на части, и все мои осколки разлетелись так, будто было не важно, сложатся ли они когда-нибудь снова.

Теперь я не был таким уж приспособленцем.

Но Стив старательно пропихивал меня во Мстители, черт возьми, но ему нужно было прикрывать спину, поэтому я остался. Остался и привык снова быть частью команды, к тому, что есть люди, которые следят за мной, а я – за ними.

Теперь мы боремся с монстрами, инопланетянами, сумасшедшими учеными, с Гидрой…

Всегда, блядь, с Гидрой.

А ночью мы со Стивом спим спина к спине, так что если я проснусь с пистолетом в руках, он будет рядом, чтобы позвать меня и помочь вспомнить, где я нахожусь.

Иисусе.

У Стива есть своя доля кошмаров, но он говорит о них так же часто, как и я.

Читайте как: никогда.

Но мы и раньше это не обсуждали, так что…

У Сэма иногда появляется такое выражение лица, будто ему глубоко обидно, что мы не хотим говорить о своих чувствах, но Сэму не повезло с этим. Чувства – отстой.

Но то, что Стив снова рядом, здорово. Мне не нужно задумываться о том, какие глупости он вытворяет, потому что я это вижу – вижу, как он делает их каждый день, – а потом я могу его за это отчитать. Лучшая часть дня.

Но дело не только в этом. Он снова находит наши давние ритмы, если можно так сказать, те, что еще работают, полирует их, смазывает, пока они не станут двигаться чисто. Нам даже думать об этом не надо, мы работаем в унисон, и даже слова не нужны.

Я не думаю, что так было и раньше. Не всегда, по крайней мере. Сначала Стив был слишком мал, чтобы поспевать за мной, а потом я стал слишком слаб, чтобы угнаться за ним. Но мы оба были задирами, никогда не признавались, если драка становилась слишком серьезной, никогда не отступали, если в нас кто-то нуждался.

Сейчас…

Сейчас Стив не маленький, а я не слабый, и к черту все дерьмо, в которое мир нас окунул, дабы мы оказались здесь. Но будь мы прокляты, если не уничтожим все это и не сделаем все правильно на этот раз.

И если иногда я не могу заснуть, потому что рядом нет Лили, то это только мое дело. Не суй свой нос, Стив, тебя это не касается.

Лили.

К некоторым из команды легче привыкнуть, чем к другим. Сэма я уже знаю. Старка знаю и презираю, но в бою он скорее полезный, чем неприятный, что о чем-то да говорит.

С Брюсом я пересекаюсь не часто, хотя слушать то, как они со Старком говорят о науке, интереснее, чем кажется. У меня гораздо больше общего с Халком. Не могу сказать, что мы ладим – но мы сражаемся с одними противниками одновременно и умудряемся друг друга не убить, так чего тебе еще надо, Стив? Мы оба слишком опасны, в нас слишком много ярости и ненависти, чтобы быть дружелюбными. Но мы команда, так что никто из нас не делает никакой хрени.

Наташа.

Дерьмо. Эта женщина… черт возьми, но я до сих пор не знаю, что с ней делать. Я думаю, что понимаю ее лучше всех Мстителей – за исключением Стива – но это не говорит о многом. Она та еще проныра, воровка и шпионка, и так опасна, что иногда мне хочется упасть на колени в благоговейном страхе. Она похожа на богиню войны, и на ее алтарь ты кладешь цветы и проливаешь кровь – как свою, так и вражескую, – и когда она улыбается, ее зубы так остры, что могут выгрызть душу из твоего тела. Она тоже регулярно песочит Стива, и слава богу, что я не единственный, кто присматривает за ним. Сэм тоже, но иногда Стив слушает исключительно Наташу.

Черт бы ее побрал.

Я бы сказал, что ревную, но Стив все равно не будет меня слушать.

Блядство.

Тор появляется время от времени, когда его девушка Джейн занята своей наукой, или когда нам нужен еще один тяжеловес (Как было с этой гребаной склизкой хренью. Не может быть такого, что что-то из слизи так трудно убить!). Тор громкий, хохочет, ожесточенно сражается и, черт возьми, любит выпить. Земной алкоголь не особо-то на него действует, но независимо от количества, его любимая тема для разговоров – Джейн. Джейн то, Джейн се, Джейн только что открыла что-то новое в космосе, Джейн только что провела сорок часов без сна и чуть не поджарила свои ключи, Джейн только что оскорбила половину научного сообщества за сексизм и глупость, Джейн только что…

Да, этот парень влюблен.

Я совершаю ужасную ошибку, фыркая себе под нос прямо перед Наташей, пока Тор разглагольствует о своей Джейн, дескать, она пока не достала луну и звезды, но дайте ей немного времени, и она разберется.

Да. Он всегда такой.

– Ты так же бесишь, как и он, Барнс, – говорит мне Наташа на ухо так тихо, что я подпрыгиваю.

– Нихера подобного! – рычу я, раздраженный тем, что позволил ей так бесцеремонно подкрасться ко мне.

– Подумай об этом. Все, что ты делаешь, это препираешься со Стивом или хандришь над фотографиями своей девушки.

– Сегодня я пришил пятнадцать агентов Гидры. – Это было все, что я мог сказать в свое оправдание.

– Вау, – невозмутимо говорит Наташа. – Прекрасный у тебя ассортимент дел. А потом ты поругался со Стивом, забился в угол и уставился в телефон. Как думаешь, если бы твое лицо вот так и застыло, она была бы против?

Мои мысли возвращаются к Лили. Бывали дни, когда я только и делал, что хмурился, а она только и делала, что улыбалась мне, словно я сказал что-то смешное или сделал нечто замечательное. Как будто она видела, что, прикрываясь хмурым взглядом, я действительно хотел улыбнуться.

Я не знаю, что отражается у меня на лице, но Наташа бьет меня по башке.

– Вот идиот, – говорит она, уходя в поисках очередной жертвы.

Выбери Стива. Он это заслужил. Сопляк спрыгнул с десятиэтажки, никого не предупредив. Тор поймал его в двух футах от земли, боже всемогущий.

Или Тор Всемогущий. Дерьмо. Обо всем вот этом дерьме нужно беспокоиться!

Но то, что сказала Наташа, не выходит у меня из головы.

Я так же бешу, как он?

Тор влюблен, и ему все равно, кто об этом знает. Он полетит на Луну и нарисует на ней гигантское сердце, если Джейн не взбесит, что он отправился развлекаться без нее. У него всегда такая глупая улыбка, когда он говорит о ней, такая гордая, собственническая.

Как будто Джейн принадлежит ему, а он – самый счастливый бог на земле.

Я так же бешу, как он?

Лили не моя. Она сильная, добрая и слишком хороша для меня. Она прекрасна, спокойна и счастлива, и в ней есть все, чего я никогда не знал… у нее…

Черт бы меня побрал за то, что я хочу от нее.

Черт бы меня побрал. За шиворот и в ад.

Наташа это так просто не оставит.

Думаю, она и Стива в это втянула, и Сэма. И даже когда Тора, болтающего про свою Джейн, нет рядом, все трое украдкой поглядывают на меня.

Как будто я не вижу, когда на меня смотрят.

Черт.

Это заставляет меня страстно желать вычистить ВСЕ мое оружие и их всех заткнуть. Иногда я так и делаю. Но потом Стив плюхается рядом со мной с книгой или карандашом в руках и не уходит, пока я не начинаю вести себя нормально.

Черт подери!

И будь он проклят за то, что так радуется этому, самодовольный сопляк.

– Знаешь, ты мог бы просто позвонить ей, – говорит он однажды, после того, как я хорошенько осматриваю свою винтовку. Моя металлическая рука судорожно сжимается, и я чуть не раздавливаю приклад. Черт возьми, Стив, если из-за тебя я сломаю свою пушку…