Текст книги "Чертов менталист (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

– Эй, самостоятельная и независимая личность, есть будешь? – крикнул я с порога сарая, не заходя внутрь.

Через полминуты передо мной показалась взъерошенная и трущая глаза Василькова.

– Ты чего, втихаря спать тут приложилась? – развеселился я.

– А что? – с вызовом спросила она. – Я вообще уже почти сутки на ногах провела. И от дома далеко успела уйти. Имею право устать!

– И направо, и налево, всё имеешь. Правда, насчет того, что далеко ушла, тут бы я поспорил. Но это не к спеху, чуть позже карту глянем, а то есть у меня одно забавное подозрение…

– Почему мне постоянно кажется, будто ты насмехаешься надо мной? – потребовала ответа Мария.

– Ты сама говоришь: тебе кажется. Я тут ни при чем, – с легкостью отмел я попытку наезда. – Пойдем, познакомишься с Игорем Семеновичем, моим дедом. Ну и позавтракаем заодно.

Видимо, запас колкостей у Васильковой иссяк, потому что она молча проследовала за мной, и я был крайне рад этому обстоятельству. Не тому, что проследовала, а тому, что молча. Признаться, я еще не отошел от нашего утреннего общения, поэтому наслаждался каждой минутой тишины.

К моему огромному удивлению, дедуля расстарался. Даже стол свежей скатертью застелил, фарфор дорогой достал, приборы разложил, и что-то мне подсказывает, будь мы с ним вдвоем, он бы столько усилий не прикладывал. Пытается девчонке пыль в глаза пустить. Видать, стыдно стало за общее состояние усадьбы.

Впрочем, мне это на руку. Пусть наводит порядок, ищет новых слуг, хоть чем-то занимается, кроме как делает себе голову. Конечно, известие о том, что мне не придется искать неизвестного злоумышленника, безусловно, порадовало, но… Надо же было так себя возненавидеть! Слуге его Богдану надо при жизни памятник ставить полноростовой, что он своего хозяина и приятеля в таком жутком виде терпел и не бросал на произвол судьбы.

После трапезы, оказавшейся на редкость вкусной и сытной, мне предсказуемо захотелось покемарить. Я, конечно, мог вновь свалиться в состояние растворения и вполглаза наблюдать за реальностью, но раз уж гостей мы ждали не раньше завтрашнего дня, я хотел поспать нормально. Поэтому нагло подписав Машу на мытье посуды так, что она даже пикнуть не успела, я спросил у деда, могу ли занять облюбованную до этого комнату, и услышав согласие, тут же отправился туда. Если что, Филин меня разбудит, а отдых для меня сейчас настоятельно необходим.

Проснулся уже сильно после обеда из-за ощущения чужого присутствия поблизости. Не стал шевелиться, громко дышать и вообще хоть как-то обозначать, что я уже бодрствую. Аккуратно приоткрыл глаза и…

– Хорош притворяться, чертяка, – устало произнес Игорь Семенович, расположившийся возле моей кровати в кресле-качалке, которую, похоже, ради такого дела лично приволок из другой комнаты.

– Я и не притворяюсь. А я разве не закрыл дверь?

Вместо ответа дедуля продемонстрировал мне ключ.

– Универсальный. В свое время устал от того, что ключи постоянно теряются, а потом приходится заказывать очередные дубликаты. С тех пор в этом доме все внутренние двери запираются на один и тот же замок. Но будь добр, не рассказывай об этом никому, особенно своей юной подруге.

– По факту она моя ровесница, – поправил я Семеныча. – Я старше ее всего на месяц.

– Тем более не рассказывай. Пусть думает, что она здесь в полной безопасности находится, иначе истерика нам гарантирована. Кстати, ты был прав. Ненормальная она. Заметил уже, поди, как у нее мозги работают?

– Само собой заметил. Ты таких как она раньше встречал?

– Встречал. Давненько это было, еще мать Оксаны жива была. Она светскую жизнь очень уважала, поэтому мы регулярно с ней на приемы ездили. Там-то и видел. Запамятовал, как его звали, то ли князь Одоевский, то ли князь Достоевский. Вот у него в голове такая же каша была. Но ментал тогда уже под запрет попал, поэтому не стал я у человека интересоваться, что это с ним такое творится, иначе бы он первый на меня и донес, что я своей силой духа воспользовался, чтобы его изучить тайно.

– Есть предположения, с чем может быть связана такая специфическая обработка поступающих сигналов? На эволюционный сбой не похоже.

– Пришельцы это. Тут и двух мнений быть не может, – равнодушно пожал плечами Игорь Семенович.

– Но ведь та же Василькова здесь родилась.

– Да какая разница? Пришельцы эти, может, сто лет назад сюда попали. Или вообще двести. Освоились, корни пустили. Вполне вероятно, даже кровь с нашими смешать успели. А дети у них меж тем все равно регулярно получаются не той системы.

Я задумался. В словах старика была своя логика. По крайней мере это объясняло столь разительный контраст в нашем процессе мышления. Но пока что я не слышал о звездных кораблях, доставляющих к нам гостей из других галактик. Да, летают, прилуняются и примарсиваются, пробы грунта там-сям берут, на этом изучение космоса пока и заканчивается. Тогда откуда могли бы взяться у нас люди из других миров?

– Надеюсь, ты ничего плохого не задумал? – осведомился я.

– Не понял? – подобрался дед, словно кошак перед прыжком с крыши.

– Девчонка не виновата, что такой уродилась.

– А, ты про это, – махнул рукой вмиг расслабившийся Семеныч. – Да мне-то что? Кому арбуз, а кому свиной хрящик. Живет и живет себе, мне-то какая боль? Я не расист, если ты об этом. Хотя изучить таких как она, конечно, страсть как хочется. Жаль, что нельзя.

У меня на этот счет было прямо противоположное мнение, но озвучивать его Игорю Семеновичу я не стал, сочтя, что чем меньше дед осведомлен о моих дальнейших планах, тем ему же проще.

– Я ее, кстати, предупредил, что завтра у нас непростые гости будут, и лучше бы для нее самой им на глаза не показываться. Машенька сказала, что приняла все к сведению и носа из своей комнаты не высунет. Там как раз отдельный санузел есть, так что выходить ей и впрямь необязательно.

– Я завтра в первой половине дня планирую в ближайший город смотаться: надо кое-что прикупить на первое время. Постараюсь вернуться поскорее. Не хочу пропустить визит особого отдела.

– А не боишься, что первым сюда твой папаша пожалует?

– Так что тебе мешает его выгнать? Имеешь полное право, кстати. Еще и наори на него как следует. Скажи, что мы с тобой будем иметь дело только с государевыми людьми.

– И то дело, – улыбнулся Игорь Семенович, явно предвкушая, какими красочными эпитетами он наградит зятя, если тот осмелится сунуться к нему в усадьбу.

– Сможешь Машу сегодня еще разок покормить хотя бы?

– Да не вопрос. А ты чего? К нам не присоединишься?

– Чувствую, что сейчас перевернусь на другой бок и буду спать до утра, – честно признался я.

– Так и поспи. Дело хорошее, полезное, – неожиданно одобрил дедуля. – Ты ж, считай, всю ночь со мной возился, вот и вымотался донельзя.

– Кстати, ты там что-то говорил насчет «работать через кварту». Это что такое? Я по понятным причинам понятия не имею, что ты имел в виду. Это термин какой-то?

– Да забей, – внезапно засмущался Семеныч. – Ошибся я, с кем не бывает.

– И всё-таки? – мне было безумно интересно услышать ответ на свой вопрос.

– Мне в тот момент показалось, что ты каждый отдел мозга по отдельности правишь, а не системно, как стоило бы. Вот и вспомнил шутку, что в свое время промеж менталистов ходила про неграмотного парня, который для простоты картины мозг на четыре части поделил, две большие верхние доли, и две маленькие нижние. Ровно как грудка у птицы: филей большой и филей малый.

– Эй, но ведь мозг устроен не так! – возмутился я.

– Вот именно, – подтвердил дед. – Не знаю, был ли этот самый парень на самом деле, или же это анекдот такой, но он там на вопрос, как с клиентом правильно работать, отвечает с важностью, что через кварту. Типа каждый из четырех отделов по очереди проходить. В общем, такая локальная шуточка только для своих, не принимай близко к сердцу.

– Спасибо, что рассказал. Не в курсе, что у менталистов даже свой юмор был.

– Так откуда бы тебе, чертяка, такие тонкости знать, если ты как полярный мак на ветру средь камней вырос?

– Дед, а почему ты меня постоянно чертякой величаешь?

Игорь Семенович засмущался повторно.

– Ну а кто ты есть? От отца-некроманта сбежал. Меня исцелил. Видишь то, чего другие годами не замечают. Говорю же: чертов менталист! А чтоб кто нас со стороны под монастырь не подвел, наши речи заслышав, будешь у меня просто чертякой!

А я что? Я не прочь. Чертов менталист Валерьян, чертяка! Звучит-то как… многообещающе. Тем более в этом мире у меня еще не было нормального прозвища. Детские дразнилки в школе не в счет. Там такие звереныши собрались, что хоть стой, хоть падай, даром что все дворяне из непростых семей. Я поначалу думал в стенах альма матер своим даром не пользоваться, так не вышло же! Уже в конце первой недели темную мне устроили, мелкие засранцы. Просто так. Потому что на них не похож и ни с кем дружить не рвусь. Я, конечно, совсем уж в обиду себя не дал, навалял обидчикам по первое число, но и сам без синяков и ссадин не остался. Вот и пришлось в дальнейшем силой духа вразумлять одноклассников-дебилушек загодя, чтобы до драки дело не доходило. А то, чего доброго, отец оставил бы меня в поместье на попечении домашних учителей, а я был категорически не согласен с таким вариантом. Чем шире стены тюрьмы, тем больше возможностей для побега.

– Не представляешь, насколько я рад, что ты меня принял, – честно признался я. – Я ведь вообще про тебя мало что знал, кроме адреса. Думал, если прогонишь, доберусь до Свидожска, сниму там гостиницу, благо недалеко. Но… все вышло так, как надо.

– А уж как я промолчу, что ты мне как нежданный подарок с небес приключился! Впору реально во Всесоздателя поверить после таких кунштюков!

Отчего-то это признание тронуло меня до глубины души, и я в порыве чувств крепко обнял деда. Похоже, я нашел здесь не только родственника, но и единомышленника. А это дорогого стоит, как ни крути.

Когда Семеныч ушел, я недолго поболтал с Филином, обновил стоящие перед ним задачи, после чего с чувством выполненного долга завалился дрыхнуть дальше.

Проснулся на рассвете. Сходил побрился, чтобы выглядеть приличным человеком. Оседлал велосипед, да и покатил в сторону Свидожска, ближайшего к дедовской усадьбе городка, памятуя о том, что Императорский банк начинает работу уже в восемь утра. На все запланированные мною активности требовалось от силы два часа, так что я всерьез рассчитывал уже в десять стартовать обратно.

Так оно и вышло. В банке изучили мой паспорт-жетон и заставили подписать некоторое количество бумаг, после чего оперативно выдали именную карту с приятно греющей душу суммой на ней. Причем, большую часть потраченного времени, как я понял, заняло именно изготовление карты. Ко всем прочим формальностям претензий не было.

После этого я рванул в салон, где купил дальфон и оплатил связь на полгода вперед. Вот теперь побарахтаемся!

Третьей точкой стал одежный магазин. Себе я взял все буквально минут за пятнадцать. А вот с одеждой для Маши получилось смешно.

– Вы так уверенно выбрали нужные модели. Но выглядите так юно… Боюсь предположить, для кого предназначается это белье, – проворковала консультантша, в глазах которой черным по-русскому читался призыв забирать ее немедленно и увозить за сто морей.

И наплевать на мучения географа-любителя, взвалившего на себя этот челлендж объехать все точки, именуемые гордым словом море, включая межостровные, внутренние, окраинные, коих до ста штук насчитывалось с огромным трудом. Дама почуяла добычу. И считала себя достойной охотницей, чтобы эту добычу заарканить.

Вот только я лишь выглядел наивным юношей, поэтому в данный момент даже не пытался заставить своего внутреннего профессора © убавить ехидность на минимум.

– Я знаю, что любит моя женщина. Мнение второй женщины здесь лишь во вред. Вы же наверняка начнете ревновать и испортите мою покупку, – ухмыльнулся я и пронес к кассе две фитнес-маечки и семь хлопчатобумажных трусиков.

Не спрашивайте, откуда у меня такие познания. Повторю еще раз: в прошлой жизни мне было семьдесят пять лет. Черт дери, семьдесят пять лет, из которых минимум полсотни меня преследовали студентки! Синтетика быстро начинает вонять. Хлопок в этом плане несравненно лучше держит запахи. Впрочем, как и все натуральное. Если Василькова поклонница синтетики, пусть сама себе ее приобретет. Чуть позже. Когда выберется из-под власти Обмоткина. А до той поры дареному коню…

Запихав все покупки в огромный рюкзак, я плюхнулся на велосипед и бодро принялся крутить педали в направлении усадьбы деда. Филин успел сообщить, что в нашу сторону из поместья Изюмовых уже выдвинулось две машины. Искренне надеюсь, что успею доехать до места раньше них. Хотя…

Я кое о чем посовещался с Филином. Тот на мгновение задумался, а затем предложил неплохой план. Я благословил конструкта на его воплощение. Теперь Изюмовы сначала заедут по дороге к одному забавному местечку. По факту – обычная площадка, оканчивающая крутым обрывом над рекой, где по местным легендам любят лишать себя жизни всякие неудачники. Поскольку я по мнению отца пока что идеально вписывался в это определение, он захочет проверить, не обрывается ли там мой след, который любезно проложил туда мой конструкт. Вот пусть этим и занимается.

Отлично. Минимум полчаса в запасе у меня теперь есть. Успею доехать до усадьбы раньше них однозначно.

Первым делом, увидев деда, я скомандовал:

– Мигом надевай самую жуткую свою одежду. Ты должен вызывать жалость вперемешку с презрением. Можешь даже вонять, это нам на пользу. Волосы набрось на лицо, будто ты нифига не видишь и тебя это не парит. Вперед! Время пошло! Вражеская кавалерия на подходе!

Вот за что люблю старую гвардию, так за то, что никто не спрашивает зачем и почему. Надо – значит надо.

Второй моей задачей было нейтрализовать Василькову. Там тоже все быстро и просто получилось. Я попросил ее по возможности вообще покинуть дом и погулять часа три-четыре где-нибудь за оградой. В крайнем случае, спрятаться в том же сарае при условии сохранения полной тишины в эфире. Ну и выдал ей сегодняшние покупки, дав понять, что еще минут десять у нее есть, да и горячий душ в комнате, выделенной дедом, никто не отменял. Прокатило. Через пятнадцать минут чистая душой и телом Маша вылетела из дома пробкой и, судя по всему, выбрала своей сегодняшней резиденций близлежащий лес. Я ничуть не беспокоился, что девчонка там потеряется, поскольку в любой момент мог бы разыскать ее с помощью Филина.

Затем я с чувством, толком, расстановкой настроил дальфон, быстро просмотрел новости, после чего внес еще пару корректив в план с учетом актуальной ситуации. И принялся ждать гостей. На втором круге обороне. Первую занял Игорь Семенович, как мы с ним и условились.

Изюмовы не подвели. Две машины затормозили у главных ворот усадьбы чуть ли не с пробуксовкой. Я наблюдал за ними, стоя за портьерой в коридоре второго этаже. Так, кто тут у нас? Папаша, что ожидаемо. Ираида опять же. Глафира? А вот ее нет. Умная барышня, технично свалила явно под предлогом заботы об Изюмове-младшем. Ну и охрана. Не столько от слова «охранять», сколько от слова «запугивать».

Я мысленно дотянулся до деда.

«Твое время пришло. Сравняй Изюмова с землей под твоими ногами!»

«Не учи бабку щи варить!» – пришло мне в ответ.

Было чертовски жаль, что мой наблюдательный пункт находится слишком далеко, и отсюда я вряд ли услышу хоть что-нибудь из намечающейся перепалки. Хотя…

Я вновь потревожил Игоря Семеновича.

«Я к тебе на уши присяду? Очень хочется ни одной подробности не упустить».

«Да садись! Заодно может чему-нибудь стоящему научишься», – не преминул поддеть меня Семеныч.

«Ну, если только ты обещаешь по-настоящему великое представление».

«Сейчас все будет, чертяка, всё будет!»

И дед сделал шаг навстречу зятю.

Глава 7

– Ты кто таков будешь? – подслеповато щурясь, обратился Семеныч к Николаю Алексеевичу.

Поначалу я даже обеспокоился, не переигрывает ли? Но судя по реакции отца, он примерно чего-то подобного от тестя и ожидал. Проглотил наживку и даже не поперхнулся.

– Гляжу, совсем опустился, старый? – брезгливо протянул Изюмов и окинул деда презрительным взглядом.

– Голос вроде знакомый. Колька, мерзавец, ты что ли?

– Давай только без оскорблений.

– Дочку мою единственную на тот свет спровадил, и еще хочешь, чтобы я с тобой, негодяем, политесы разводил?

– Валерьян у тебя?

– Ноги княжича Изюмова в моем доме нет и не будет!

– Пап, поехали отсюда, – влезла в разговор Ираида. – Сам же видишь, старик не в себе.

– А это кто тут у нас? – медленно повернулся к ней Семеныч. – Никак моя старшенькая внучка? Иди сюда, милая, обниму! – распахнул он перед ней свои объятья. – Оксаночки моей ненаглядной деточка… Вспомнила про дедушку, мое золотце…

Ираида скривила нос и немедленно отпрыгнула подальше, глядя на дедулю как на прокаженного.

– Жаль, что ты на батю своего гнилого так похожа, – с сожалением в голосе протянул Игорь Семенович. – Некромантией от тебя так и прет, аж дышать нечем. Не нашей ты породы, не Птолемеевской. Вот Валерьян – тот да.

– Так мой дурной сын все-таки у тебя укрылся! – обвиняюще ткнув пальцем в деда, заявил Николай Алексеевич.

– Хочу уведомить, что у меня не гостит, но на законных основаниях проживает молодой граф Валерьян Птолемеев, – с достоинством поведал Семеныч.

– Что⁈ – взревел отец, когда до него дошло, что означает это заявление.

Он тут же выхватил дальфон, видимо, полез в банковское приложение. И… обнаружил, что только что стал беднее примерно на треть, разом лишившись ряда весьма привлекательных активов. Это тебе, папаша, за Лихославль ответочка прилетела, жадный ты паразит! А за решетки на окнах я тебе отдельно и непременно пистон вставлю, чуть позже только.

– Я этого так не оставлю! Я давно подозревал, что Валерьян меня за нос водит, чертов менталист, а теперь я в этом убедился окончательно! Сегодня же здесь будет особый отдел по контролю за использованием магических способностей! Я лично дам показания против вас обоих! – неистовствовал Николай Алексеевич.

– Я законопослушный гражданин Империи…

Я мысленно охнул, памятуя, как обычно палится на этих словах дед, но тут же сообразил, что среди присутствующих нет ни одного человека, способного в данный момент это вычислить, и успокоился, продолжая следить за развитием драмы в прямом эфире.

Кстати, забавно, что папаша меня тоже чертовым менталистом обозвал, и подозревать их с дедом в сговоре в данном вопросе просто глупо. Хех, а ведь смешно, если так подумать.

– … и я не потерплю голословных обвинений! Я выдвигаю встречный иск о защите чести и достоинства!

Ого, а Семеныч решил на широкую ногу гулять! Когда мы с ним пройдем проверку, отец ему еще и должен окажется. Так его, паршивца!

– Неужели ты помнишь значение слова «достоинство»? – Николай Алексеевич еще раз скептически оглядел тестя. – Впрочем, дело твое. Повидался с внуком? Можешь с ним попрощаться. Я с легкостью докажу наличие незаконного воздействия на себя и членов своей семьи, после чего вы оба окажетесь в застенках. Ираида, мы уезжаем!

– Скатертью по жопе, – невозмутимо прокомментировал это заявление Игорь Семенович, отчего у моей старшей сестрицы глаза округлились как у анимешного персонажа.

– Хотя нет, – остановился отец, не дойдя буквально пары шагов до дверцы автомобиля. – Заявление в особый отдел я могу дистанционно подать прямо здесь и сейчас, – потряс он зажатым в руке дальфоном. – Именно этим я и займусь. Заодно прослежу, чтобы вы оба в бега не ударились. Где, кстати, прячется Валерьян?

Я тут же подсказал деду ответ.

– Мальчик не прячется, а впервые за свои восемнадцать лет чувствует себя свободным человеком. В лесу он гуляет, свежим воздухом дышит. С самого утра туда ушел.

– Ага, я же говорю: сбежал, как только жареным запахло! – прищурился Николай Алексеевич.

– Ты волен мыслить себе что угодно и творить что ни попадя за пределами моей усадьбы. Внутрь я тебя не пущу, уж не обессудь. Хочешь ожидать прибытия государевых людей здесь – так тому и быть. Но если я хоть одного из вашей камарильи до этого момента увижу на своей территории, пеняйте на себя и готовьтесь к иску о заведомом нарушении границ частной собственности.

Выговорив это, дед величественно развернулся и отправился к дому. Я же, распахнув окно, громко крикнул, привлекая к себе общее внимание:

– Деда! Я вернулся! Пошли чай с вареньем пить!

Всё, теперь Изюмовы отсюда никуда не денутся, убедившись в том, что птичка залетела в расставленные ими силки и покидать их вроде как не собирается.

Первым делом, зайдя внутрь, Семеныч спросил:

– Ты знаешь, как этот самый иск правильно подавать? А то я подзабыть успел.

– Давай сюда свой дальфон, сейчас все сделаю, – протянул я руку. – А ты шагом марш ступай мыться. И готовься к тому, что я тебя подстригу.

– Обкромсаешь как болонку, поди? – фыркнул Игорь Семенович.

– Я вообще-то думал тебя подо льва оформить, но раз тебе больше болонки нравятся…

– Не озоруй, чертяка! – погрозил мне пальцем дед. – И помни: у нас с тобой не больше пары часов осталось.

– Не волнуйся, все успеем в лучшем виде. Заодно вспомни, где у тебя парадный костюм лежит. И награды, если имеются, тоже достань, лишним не будет. А теперь бегом в душ!

Мы обменялись понимающими взглядами как два заговорщика, и Семеныч отправился принимать водные процедуры. Я же в два клика зашел в приложение «Императорская канцелярия», ткнулся в раздел «Подать заявление», после чего выбрал нужное и вписал необходимые детали, благо слышал разговор с Изюмовыми от и до. Отлично. Слово отца против слова деда. Николай Алексеевич в обществе, конечно, веса поболе имеет, но тут дело тонкое, дело семейное, поэтому затоптать протест второй стороны не получится. Мы ведь и к журналистам можем обратиться, если потребуется.

С помощью Филина я проследил, чем сейчас занимается князь. Ага, уселся на заднее сиденье и строчит оперу. Что конкретно пишет? А, все ожидаемо и предсказуемо: дескать, с глубокой болью в сердце хочет сообщить в особый отдел о том, что его старший сын, как оказалось, под воздействием деда-отступника практикует запрещенные воздействия на окружающих людей, жертвами которых стали он лично и его дочь Ираида. Требует срочной реакции, потому как мы с Игорем Семеновичем представляем собой нешуточную опасность для общества, бла-бла-бла. Жаль, что не стал позориться и упоминать, как он героически нас караулит на входе, чтобы мы не сбежали от неотвратимой кары, а то было бы совсем смешно.

Что же, заявление от имени деда явно будет принято к рассмотрению первым, хе-хе. Пустячок, а приятно обойти кое-кого на крутом повороте.

Про воздействие на Глафиру и Емельяна отец благоразумно упоминать не стал, тем более я их действительно не трогал. Емельян вообще рос неплохим пацаном и на мир смотрел широко распахнутыми глазами. Ну а про его мать я уже говорил и повторю еще раз: при прочем стечении обстоятельств мы даже могли бы дружить. Умная и амбициозная женщина, не желающая ходить по чужим мозолям и наживать тем самым себе и своему сыну лишних врагов. Не знаю, правда, что она нашла в моем отце, но тут уже дело вкуса.

Подумав с полминуты, я достал собственный дальфон и тоже написал заявление о том, что отец воспротивился моего выходу из его рода и в тщетной попытке вернуть материнский капитал пытается оклеветать меня и родственников своей покойной жены. Больше бюрократии для бога бюрократии!

И да, я опять же успел отправить бумагу вперед отца. Ха, знай наших!

После этого я отправился к себе в комнату и переоделся в свежекупленную домашнюю одежду. Еще бы очочки на нос нацепить, и буду стопроцентно похож на мальчика-ботаника.

Почему не официальный костюм с галстуком и прочим? Да потому что мы с дедом будем работать на контрасте. Он – старый заслуженный человек, который готов костьми лечь, но отстоять своего внука у ненавидимого зятя-некроманта. Ну а я – тот самый внук, который всего боится и вообще зашуган папашей выше крыши. Простой парень, загнанный в угол жизненными обстоятельствами, чье единственное желание – доказать миру, что он не преступник и имеет полное право жить так, как захочет сам, без учета мнения одиозного родителя.

Семеныч дальние заплывы устраивать не стал, вернулся ко мне уже через двадцать минут, гладко выбритый и ощутимо посвежевший, с парикмахерскими ножницами в руках и полотенцем.

Стрижка много времени не заняла. Подумав, я решил не изображать на голове деда короткую прическу. Вместо этого оставил ему благородные аристократические локоны, спускающиеся чуть ниже ушей. Да: волосы Игоря Семеновича, избавившись от жира и грязи, принялись виться, и я мысленно выдохнул с облегчением. Стричь человека с полностью прямыми волосами было бы куда сложнее, да и ошибки тут же бросались бы в глаза. Я ведь не цирюльник, а так, по верхам нахватался еще в прошлой жизни.

– А у тебя легкая рука, чертяка, – одобрил дедуля, посмотревшись на себя в зеркало. – Я таким красавцем последний раз лет двадцать назад выглядел! Если совсем нуждой прижмет, всегда сможешь верную копеечку иметь, народ постригая.

– Не-не, никаких постригов. Не хочу конкуренции со служителями Всесоздателя! – всплеснул я руками в притворном ужасе.

– Язык у тебя что надо, Валерьян, побреешь без станка, – хохотнул Семеныч. – Ладно, пошел я одеваться.

Я еще минут на десять оказался предоставлен сам себе. С помощью Филина проверил, как там Василькова. Оказалось, что в полном порядке: нашла ягодную поляну и сейчас успешно ее объедает, ползая на коленях в поисках самых спелых земляничин. Значит, еще долго не проголодается.

А вот в отцовской машине меж тем разворачивалась самая настоящая драма.

– Нет, я не буду выходить из рода! – кричала Ираида. – Я – урожденная княжна Изюмова, я не хочу быть какой-то там графиней Птолемеевой!

– Делай, как я тебе говорю, идиотка, – в своей форменной манере давил на нее папаша. – Иначе мы потеряем средства твоей матери безвозвратно!

– А ты что, новые не заработаешь? Ты же личный советник Императора! – изумилась сестрица и подчеркнуто наивно взмахнула ресницами.

В ответ Николай Алексеевич лишь изобразил чело-длань. Как я и предполагал чуть ранее, его любимая дочурка собственные интересы блюла свято, и даже ради родителя поступаться ими не желала. И я мог ее понять. Лишиться столь желанного княжеского титула, чтобы получить некие мифические деньги и активы с тем, чтобы сразу же передать их обратно отцу, оставшись при этом на всю жизнь графиней – и в чем здесь, спрашивается, ее выгода? Двойная потеря с обеих сторон.

Ираида, кстати, вообще была девицей себе на уме, и о том, что не стоит все яйца складывать в одну корзину, либо догадалась сама, либо у кого-то подслушала эту сентенцию. Иначе с чего бы ей вдруг было строить глазки деловым партнерам отца, которые старше её в два-три раза? Когда первый раз это случайно увидел, думал, стошнит, но нет, пронесло… Тут же вспомнил несчастного себя: декана, в сотый раз пытавшегося объяснить юным прелестницам, почему лучше поискать иной предмет для применения их женских чар, ну и попутно посочувствовал мужикам.

– Как я тебе? – показался из коридора Игорь Семенович.

– Ты поистине великолепен! – ничуть не покривив душой, отозвался я.

Шитый золотом темно-коричневый пиджак сидел на нем как влитой. Цветастый шелковый платок, заменяющий галстук, прямо-таки орал в голос о своей запредельной цене и выгодным акцентом подчеркивал общее единство ансамбля. Вместо замызганных шлепанцев дед влез в коричневые же кожаные ботинки. Подозреваю, что специально ради такого дела еще и ногти на ногах подстриг.

– Одно время я в него уже не помещался, – чуть смущенно поведал дедуля. – Пуговицы на животе не застегивались. А теперь вот видишь: опять похудел и влез.

– Вот в таком весе и оставайся, – посоветовал я ему. – Птолемеевы возвращаются, и к тебе будет в ближайшее время приковано не меньше внимания, чем ко мне. Так что морально готовься.

– Отвык я от всего этого дерьма, – выдохнул Семеныч.

– Это значит, что мне надо свалить от тебя?

– Я тебе свалю, чертяка! – замахнулся на меня дед. – Сиди уж, где бросили.

Три заявления по одному адресу сработали подобно пачке дрожжей, брошенных в слив унитаза. Рвануло за милую душу. Представители особого отдела прибыли уже через полтора часа, почуяв свежую кровь.

– Так, сначала они твоего отца опросят, – прокомментировал Игорь Семенович, глядя из-за портьеры, – потому что он прямо у ворот торчит. Затем коротко пообщаются со мной. После этого затребуют подкрепление.

– А зачем? – удивился я.

– Затем, что сейчас к нам приехала группа быстрого реагирования, чтобы убедиться, что никто здесь пока друг друга убивать не торопится. Их задача получить первое представление о происходящем и определить, какие именно специалисты более тонкого профиля потребуются для дальнейших разбирательств. Самое интересное начнется не раньше трех-четырех часов, помяни мое слово.

– Как же все долго, – закатил я глаза.

– Это десятилетиями отработанный механизм! – поднял вверх палец Семеныч. – Так что не нам его осуждать. И вообще мне пора. Пойду, что ли, поздороваюсь с гостями.

Я лишь усмехнулся в ответ. Дедуля явственно хотел повыпендриваться перед Изюмовыми, представ пред ними во всей красе. Что же, всецело понимаю и не могу осуждать.

Чтобы даже случайно не подвести Игоря Семеновича под монастырь, я заслал на место встречи Филина в стелс-режиме. На сей раз он ничем не фонил, а скромно работал в качестве то ли диктофона, то ли передатчика, поскольку было бы глупо недооценивать противника. Кто его знает, вдруг в особом отделе по контролю за использованием магических способностей и впрямь умелые менталисты сидят? Не-не, нафиг. Мы тут все открытые душой и готовые в любой момент подтвердить наши чистые устремления, вот на том стоим и стоять будем.

Предварительная беседа и впрямь много времени не заняла. Дед ожидаемо произвел фурор, дождавшись отпавшей у зятя челюсти, перебросился парой слов с прибывшими чиновниками, после чего неспешно удалился обратно. Пока все шло по предсказанному им сценарию.

Специалистов тонкого профиля, как окрестил их Семеныч, ждать пришлось почти два часа. Видимо, к нашей маленькой семейной разборке в Императорской канцелярии отнеслись более чем серьезно, поскольку помимо собственно проверяльщиков на запрещенные воздействия в качестве приглашенного специалиста прибыл еще и барон Виктор Андреевич Усольцев.

Его имя я частенько слышал от отца. Еще один некромант. Конкурент практически, метивший на ту же должность при Императоре, что и Николай Алексеевич, но Изюмов оказался расторопнее, что явно не добавило доброты Усольцеву. Два старых недруга обменялись приветствиями и широко улыбнулись друг другу, вот только улыбки эти были больше похожи на оскал и вряд ли могли кого-то обмануть. На такую удачу я и надеяться не мог. Замалчивать наши с отцом разногласия вряд ли в интересах Виктора Андреевича, так что ставки в игре только что непредсказуемо повысились.