Текст книги "Чертов менталист (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Дверь мне открыл глубокий старик. По крайней мере, так мне показалось с первого взгляда. Длинные седые волосы, явно уже несколько недель не знавшие расчески. Светлый взгляд полуслепых глаз. Сутулая спина, шаркающая походка.

– Я хотел бы видеть графа Игоря Семеновича Птолемеева!

– Он перед тобой, юноша.

Ля. Дед, что ты с собой сотворил? Тебе ведь всего шестьдесят четыре года! Что тут вообще происходит⁈

– Я твой внук Валерьян.

– В моем доме ноги Изюмовых не будет, покуда я жив! – внезапно пробив мой блок, рявкает дед, и я восхищаюсь дремлющей в нём мощи.

– А я уже не Изюмов, – дружелюбно развожу руками в стороны. – Я Птолемеев. Младший сын Оксаны. Могу паспорт-жетон показать.

Дед, по-птичьи склонив голову набок, изучает меня. Я снимаю пелену и блоки. Если что, успею вернуть их обратно. Но мне кажется, моя догадка о природе дара Игоря Семеновича верна, и этот человек заслуживает честности. Впрочем, прав я или нет, узнаю совсем скоро.

По голове словно бегут мурашки. С макушки осыпаются на затылок и спину, хочется жмуриться и будто кот тереться о притолоку; такое ощущение, словно тебя гладит чья-то горячая и добрая рука.

– Ты наш, что ли? – недоверчиво интересуется Игорь Семенович.

– А ты сам как думаешь? – подмигиваю я ему.

Ох, зря я это сделал, потому что дед вдруг начинает оседать прямо здесь, возле двери.

Пришлось экстренно влетать внутрь, подхватывать старика на руки и класть на пол. Потом затаскивать велосипед и заново запирать дверь. Вновь поднимать деда и нести до первой же обнаруженной мною в доме кровати. Было тяжело, но я справился. Вот тут, кстати, Филину огромное спасибо. Не зря он меня уже несколько лет как новобранца гоняет, поскольку я наделил его тренерскими полномочиями. И отжимаюсь, и бегаю, и плаваю. Попутно, когда рядом нет чужих глаз, осваиваю боевую теорию. Увы, пока всего лишь теорию, потому что вести бой с воображаемым противником – так себе умение. Он тебе сдачи не даст, сколько бы ты не прыгал и не изображал из себя непобедимого монстра. А на полноценного спарринг-партнера Филин при всём нашем обоюдном желании, увы, не тянет. Ментальный конструкт – он конструкт и есть.

Я осторожно потянулся сознанием к деду. Уф, кажется, скоро придет в себя. Стресс, оно и понятно. Я не знаю до конца все подробности той истории, но связав воедино разрозненные обрывки, услышанные от слуг и домашних, могу предположить всё с большой долей правдоподобности. Дочь графа без памяти влюбилась в князя. А тот внезапно ответил ей взаимностью, но поставил жесткое условие: жить по его правилам. И мама пошла на это, поэтому с Игорем Семёновичем после замужества не общалась и никаких подробностей о своей жизни не рассказывала. Ещё бы, некромантия – не тот дар, который почитают в нашем обществе. В прошлом, ходили слухи, вообще пытались признать его вне закона, да не вышло. Изюмовы и подобные им семьи высокопоставленных некромантов сделали всё возможное, чтобы удержать свои позиции, и им это удалось. Поэтому ни внучку, ни внука дед живьем никогда не видел: зять не позволял, дочь отморозилась.

Но что произошло с дедом? Почему его усадьба столь запущена? Что здесь такое творится-то?

Меж тем Семёнович закряхтел, повернулся на бок. Я осторожно подсадил его, пододвинув под спины подушки.

– Малец, слышь! – внезапно посмотрел он на меня вполне разумным и твёрдым взглядом. – Если хочешь остаться в живых, проваливай отсюда немедленно!

В мои планы это, мягко говоря, не входило, поэтому я попытался выяснить причину.

– Дед, а что не так? У тебя здесь места вполне хватит. Если хочешь, могу во флигель отправиться ночевать, не обломаюсь.

– Беги, глупец! – в глазах Игоря Семеновича появился ужас.

А в следующее мгновение я почувствовал ментальный удар такой силы, который вполне мог выжечь бы мне мозги…

…будь я хотя бы лет на десять младше. А так, ну неприятно, не спорю. Будто под черепушку закинули с полдюжины крабиков с когтистыми клешнями, и они там тщетно пытаются взбить из твоего мозга коктейль. Пришлось аккуратно их обезвреживать, чтобы не нарушить обратной нити, и по ней искать виновника банкета.

– Дед, ты чего? – заорал я, когда до меня дошло, кто всё это устроил.

Ответом мне стал ничего не выражающий взгляд. Глаза потухли, Семеныч отвернулся и что-то забормотал себе под нос.

Хм, в роли мозгоправа я ещё ни разу в жизни не выступал. Похоже, сегодня будет мой дебют. С этой мыслью я еще раз осторожно потянулся к сознанию деда.

Глава 3

– Олух царя небесного! – взревел Семеныч. – Что же ты творишь, мать твою ять, менталист чертов!

– Спокуха, дедуля, пробьемся! – заверил я его.

Судя по тому, что виднелось за давно не мытым окном, на дворе было около пяти часов утра. Рассвет, солнышко за деревьями, где-то издалека доносится заполошный петушиный крик. Далеко не первый, кстати.

– Кто тебя учил через кварту работать⁈ – не унимался Игорь Семенович.

– А если я скажу, что никто не учил, тебе легче станет? – парировал я, чуть ли не впервые повысив голос за время общения с дедом.

– Тут надо тоньше подходить, с понятием! Отвали, черт косорукий!

Прозвучало обидно, но мне оставалась буквально самую малость поправить сегмент, отвечающий за трезвую самооценку пациента. Именно её Игорю Семеновичу в настоящее время катастрофическим образом не хватало.

За эту бессонную ночь я вымотался чуть больше, чем полностью, выплясывая над поврежденной дедовской головой, вычищая оттуда мусор и возвращая на места перепутанные в хаотическом порядке куски личности. Если Семенович и впрямь сам с собой такое сотворил, то нет слов: это насколько же надо себя ненавидеть! Ну а если он тут ни при чем, то непременно узнаю, кто это провернул и накажу мерзавца. Моих родных обижать не позволено никому.

Филин вернулся часов в шесть вечера, порадовав байкой, как, изрядно поплутав по городу, завел погоню в подпольный бордель, где отцовские слуги, получившие четкий наказ любой ценой вернуть меня в княжеское поместье, пытались разыскивать пропажу по приватным комнатам, пугая девушек и вызывая гнев посетителей. Поскольку необходимости в его обществе в тот момент у меня не было, я отправил свой ментальный конструкт обратно в отцовское поместье выяснять, что там думают о моем внезапном исчезновении и как пытаются его себе объяснить.

Запланированная мною банковская операция должна была начаться только завтра, поэтому полной картины случившегося отец пока точно представить не мог. Но мне было нужно знать: он хотя бы в теории догадывается, как именно я всё провернул?

Дело в том, что в этом мире работа с менталом была вне закона. Ага, сам в шоке! То есть некромантам зеленый свет, всяким магам земли с их землетрясениями и прочими тектоническими катастрофами никаких препонов, а менталистам ни приведи господь лишний раз рта открыть. Даже намекнуть на свои способности нельзя, иначе быстро очутишься в лапах особого отдела по контролю за использованием магических способностей. И пребывание там тебя не порадует. Подумать только, уважаемая обществом наука, амбассадором которой я выступал в прошлом мире, здесь приравнивалась к запрещенному оружию! Значит, сами себе виноваты. Я по чужим лицемерным правилам играть не собирался.

– Да оставь ты меня в покое наконец-то! – продолжал бунтовать дед.

Я как раз закончил изрядное затянувшееся лечение, поэтому, ничего не говоря, просто отправил Семеновича в крепкий сон. Пусть отдохнет с просветлившимися мозгами, ему будет полезно. Да и мне стоит подумать о себе. Вряд ли домашние догадаются искать меня именно здесь, но не стоит упускать из головы возможность того, что в отчаянном стремлении найти меня хоть под землей и вернуть, они так и поступят. А это значит, мне нужно как следует продумать свои дальнейшие действия и отдохнуть.

Попутно я убедился, что оказался полностью прав в своих раскладах. Предрасположенность Валерьяна к менталу была наследственной и передавалась по линии матери. Понятия не имею, владела ли она сама запретными приемами, или отец не рискнул учить дочь, чтобы не вызвать неприятности на ее голову, но вот сам он прекрасно понимал, каким даром обладает, и его постоянные оговорки во время нашего недолгого общения это подтверждали.

Обнаружив в доме черный ход, я вышел через него во двор, где меня совершенно точно не могли заметить со стороны дороги, ведущей к усадьбе, откуда я и прибыл вчера. Сон в подобных условиях был непозволительной роскошью, поэтому я отправил себя в состояние растворения. Мозг и не спал, и не бодрствовал. Получал информацию, лениво ее анализировал и в целом плыл в потоке. Этакий ресурсосберегающий режим, в котором я при необходимости мог находиться неделями.

Попутно выслушал отчет Филина. Как я предполагал, самым слабым звеном моего плана оказалась Ираида, и сегодня в отцовское поместье должен был приехать лекарь с целью удостовериться, что на неё не было произведено запретное воздействие.

Получится ли у них подтвердить свою догадку? Тысячу раз нет. Не зря я столь долгий срок оттачивал свои приемы и делал это строго за пределами дома. Валерьяну повезло быть школьником, меня до недавнего времени каждый день возили в город и обратно, где я вместе с такими же отпрысками благородных семей грыз гранит науки. Ну и попутно проводил свои маленькие эксперименты. В том числе выяснял, какие именно следы остаются в ментале реципиентов после моих вмешательств, и учился сводить их на нет.

Удивительный опыт, особенно учитывая то, что в прошлой жизни мне подобной ерундой просто не приходилось заниматься. Искать в людях следы ментального воздействия там было всё равно, как с умным видом тыкать пальцем в человека и заявлять, что он за свою жизнь не раз пользовался зубной пастой. Ментал есть у каждого: кто-то использует силу духа неосознанно, у кого-то она очень слабая, а таланты типа меня умеют ею управлять, только и всего.

Здесь же попытки проверок сводятся к фиксации грубых следов вмешательств. На мелкие же и внимания никто не обратит, потому что повторюсь: хоть миры и отличаются, но суть ментала везде остается прежней. Ребенок на бабушку голодными глазами так выразительно посмотрит, что она стремглав подорвется ему оладья печь – вот уже пример воздействия силы духа без словесной составляющей. Объявить подобное взаимодействие запретным – а как? И чем обосновать? Поэтому и ведут себя охранные органы, как в старой песенке: попа есть, а слова нет. Ментальное воздействие запрещено и его как бы в повседневной жизни не существует, хотя все мы его каждодневно используем.

Другое дело, что Ираида на отца обиделась. Она до сих пор всерьез полагает, что он действительно отдал ей распоряжение отправить меня в город, чтобы я развеялся и не портил им праздник под открытым небом. Самое забавное, что обоснование несуществующей отцовской просьбы она придумала сама и свято в него уверовала. Того гляди, еще самому Николаю Алексеевичу придется доказывать, что он не верблюд и ни о чем подобном дочь не просил. Не удивлюсь, если и его до кучи на запрещенные воздействия проверят.

Что до мачехи, то она укоряла отца в том, что он действовал слишком поспешно и напугал меня своим напором. Дескать, сначала нужно было про свадьбу сказать, а уже потом как-нибудь о том, что я из числа перспективных наследников выбыл. Ну и установленные на окнах моей комнаты решетки раскритиковала, упрекнув мужа, что не посоветовался с ней. Говорю же: мы при определенных обстоятельствах вполне могли бы подружиться, Глафира была довольно здравомыслящей особой. И она, кстати, считала, что это Ираида решила избавиться от моего общества, а я, пребывая в растрепанных чувствах после вывалившихся на меня новостей, просто не стал спорить со старшей сестрой и отправился восвояси зализывать полученные моральные раны. Ну и оказался в борделе, поскольку грустные мальчики поднимают себе настроение одним и тем же способом – на этом высказывании должен красоваться знак копирайта моей мачехи.

Так что всё упиралось лишь в одно: догадывался ли отец, что взял себе жену из семьи старого менталиста, или нет. Если нет, улыбаемся и машем. Если же хоть краем уха слышал что-то подобное, то ему достанет сообразительности сложить два и два и понять, что я не настолько прост, каким пытался показаться. А поскольку моего личного административного ресурса пока явно маловато, чтобы бодаться с князем на равных, лучше мне некоторое время переждать в спокойном месте. И это, кстати, только предвестники. Настоящая буря еще не грянула, но обратный отсчет уже запущен.

Дело в том, что в Империи существовал один забавный закон, которым я не преминул воспользоваться. Когда женщина, даже неблагородная, но в меру богатая, вступала в брак, она могла подстраховаться и обезопасить своих будущих детей на случай, если их отец вдруг окажется полным негодяем. Для этого ей было нужно написать и заверить соответствующее распоряжение относительно своего приданого. Ну а её отпрыск, зная о существовании подобного договора, мог обратиться в банк, в присутствии нотариуса подать там заявление о выходе из рода и получить право на выплаты по материнскому приданому, которое с той поры больше не принадлежало ее мужу.

Мама, как выяснилось, не настолько уж доверяла Николаю Алексеевичу, поскольку подобный договор составила. И я запустил банковскую процедуру ровно на следующий день после дня рождения, когда отправился в город получать паспорт-жетон. Разумеется, отец выделил мне сопровождающих, но они были уверены: вместо того, чтобы на солнцепеке поджидать княжича у входа в государственное учреждение, они захотели потратить время с пользой и отправились гулять в ближайший торговый центр. Поэтому, разумеется, держали рот на замке, лишь бы о том не прознал Изюмов-старший. А я что, я ничего! Я всего лишь мягко подтолкнул их к этому решению, чтобы они даже не догадывались о том, что я заодно успел сгонять в банк, пока их не было.

Чуть сложнее было подправить намерения банковских клерков и нотариуса, которые дружно собирались в тот же вечер приватно уведомить князя о происходящем в расчете на его будущую благосклонность. Однако все как один резко передумали это делать, а вскоре и вовсе выбросили из головы этот рядовой инцидент. Надо же, какая странность, не правда ли? Ехидный закадровый смех прилагается.

Так что завтра будет запущен тяжелый маховик государственной машины, и я стану довольно богатым человеком. Правда, при этом для всех я превращусь в графа Птолемеева, но вот уж чего не жалко, так это княжеского титула, идущего в компании с клеткой домашнего зверинца, единственной зверюшкой в котором выступаешь ты сам.

Да, Ираида в теории тоже имела право на эти выплаты, но для этого ей было нужно официально покинуть отцовский род. Она на это пойдет? Не смешите мне Филина! Кому без княжеского титула нужна неврастеничка-некромантка? Нет, я не спорю, на любителя и такие экземпляры без внимания не остаются, но… зная ситуацию изнутри: нет. А значит, я забираю все мамины финансы с набежавшими процентами. Я совершеннолетний, смог в присутствии нотариуса и банковских сотрудников подтвердить свою личность, а больше ничего для этой процедуры не требовалось.

Неспроста, ой неспроста Николай Алексеевич несколько раз предпринимал попытки признать меня недееспособным, которые я жестко пресекал на корню. Приходилось применять свой дар, не спорю. Так и его специалисты, простите, были те ещё продажные твари.

Отец, конечно, мягко говоря, был не в восторге. Ещё бы, он вроде только с очередным лекарем контакт наладил, а тот опять бьет по больному месту и говорит, что наследник вполне нормальным мальчишкой растет. Есть сложности – а чего вы хотели? Потеря матери в столь юном возрасте и ваша некромантия создали безумный стресс и шоковую нагрузку на организм наследника. Он ещё неплохо справляется, так что не гневите Бога, всё у вас хорошо. Подпишите счет, да и будьте уже здоровы со всеми вашими чадами и домочадцами.

Потому версия о моей душевной хвори – это так, для домашнего пользования. Во внешнем мире ни у одного человека не имелось претензий по поводу состояния князя Валерьяна Николаевича Изюмова, и я изрядно постарался, чтобы это было именно так. В школе я вообще вошёл в тройку лучших выпускников. Максимум, на что могли пожаловаться учителя, так это на некоторую мою отстраненность и нежелание дружить с одноклассниками. Ну а что вы хотели? Я и так всю свою прошлую сознательную жизнь потратил на работу с юношеством. Их сиюминутные желания и мечты были предельно скучны, а для общения у меня был Филин, который с каждым годом становился всё интереснее и непредсказуемее. Это был эксперимент, в котором я принципиально не собирался ограничивать себя какими бы то ни было рамками, желая посмотреть, как далеко всё может зайти. И пока результаты меня откровенно радовали.

Какой-то непонятный звук настырно вмешался в мою дрему наяву. Я попытался абстрагироваться, но не получилось. Пришлось сосредоточиться и осознать, что на территории усадьбы Птолемеевых появился кто-то посторонний.

Я велел Филину смотаться и проверить, кого еще занесла сюда нелегкая. Конструкт молнией метнулся туда-сюда, после чего сообщил, что в заваливающемся на бок сарае прячется ребенок. Вернее, юная девушка. Отлично. Самое то! Будто мне своих проблем мало… Ладно, пойду посмотрю, кого это сюда занесло.

При моем приближении шум в сарае стих. Похоже, девушка тоже сообразила, что она здесь не одна, и попыталась сделать всё возможное, лишь выиграть этот раунд в прятки. Вот только я совершенно точно знал, где она прячется, так что шел вперед с неотвратимостью статуи Командора.

– Вылезай! – приказал я, подойдя вплотную к темному углу, заваленному каким-то барахлом. – Я знаю, что ты здесь.

Ответом мне была тишина, и девчонка, похоже, даже дышала через раз, лишь бы я решил, что ошибся и ушел. Пришлось сделать шаг вперед и развалить конструкцию из старых картонных коробок, под которыми обнаружилась худенькая блондинка на вид лет пятнадцати – шестнадцати с такими испуганными глазами, будто она завидела перед собой маньяка, который преследовал ее последнюю неделю.

– Говорю же, вылезай, – я сделал вид, будто не замечаю состояния нежданной гостьи, а сам меж тем принялся заливать её успокоином, как называл эти моменты Филин.

Комплексное воздействие, направленное на то, чтобы одновременно снять тревогу, внушить уверенность в том, что здесь безопасно, ну и расположить ко мне лично. Без прямого корректирования личностного восприятия, кстати, так что тоже не может быть обнаружено сторонним сканированием.

– Меня зовут Валерьян. А тебя как?

Вопреки ожиданию, девчонка испугалась еще сильнее и окончательно перешла в режим полной и неконтролируемой паники. Я удивился, с чего она так среагировала, после чего слегка подкрутил настройки, по шляпку забив уже на потенциальный скан.

– Что-то у нас не заладилось, похоже. Давай попробуем еще раз. Как тебя зовут и что ты делаешь в усадьбе моего деда? Хочешь устроиться сюда служанкой? Тогда зачем ты прячешься в сарае?

– Я не слуга, – пискнула девчонка, после чего подумала еще немного и добавила. – Но я могу ею стать. Если… мне покажут, что надо делать. Я не белоручка! Умею мыть посуду, готовить и стирать одежду.

– Отличные навыки! – одобрил я, одновременно отметив про себя, что гостья не врет.

Хм, ни одна потенциальная служанка не станет ставить себе в заслугу, что она может выполнять простейшие бытовые задачи по дому. Скорее, будут бить на какие-то особые умения. Типа, могу стирать тончайшие кружева и гарантирую, что ничего не порвется. Готовлю аутентичные блюда среднеазиатской кухни, особенно удаются соусы. Убираю комнату за девятнадцать наносекунд, не попадаясь вам на глаза. Но эта девчонка сказала ровно то, что сказала. Хм, она что, благородная?

– Я так и не услышал твоего имени.

– Меня зовут… Маша. Мария Василькова.

Где-то внутри не удержался от смешка подлец Филин. А я во все глаза уставился на невесту, которую подобрал мне отец.

Глава 4

– Что же привело тебя сюда, в этот развалившийся от времени сарай?

Маша нахмурилась и замолчала. Похоже, в ее личном микрокосме это был буквально вопрос выживания, и она не горела желанием делиться с кем бы то ни было подробностями. Даже мой успокоин не слишком-то подействовал на нее. Мучительная тревога, которую испытывала девушка, совершенно явственно читалась на ее лице.

– Ты знаешь, кому принадлежит эта земля? – еще мягче поинтересовался я.

Василькова замотала головой. Значит, перлась наугад. Интересно, какое расстояние она прошла, прежде чем нашла здесь свой сомнительный приют? Насчет того, что погнало её в дорогу, я уже примерно догадывался, но хотел бы подтвердить свои выкладки, так сказать, сообщением от первого лица.

Меж тем Маша вновь сделала попытку закрыться от меня, видимо, уже успев пожалеть о своей внезапной разговорчивости и просьбе устроить ее в служанки. Девушка густо эманировала страхом, и это вызывало у меня подспудное раздражение, с которым я ничего не мог поделать, даже учитывая богатый опыт общения со студентами. Таких вот зашуганных ланей-первокурсниц я встречал довольно часто. Кошмар любого экзаменатора! Впрочем, после сессии, как правило, мозги у них вставали на место, и девицы уже не подозревали окружающих поголовно в том, что те сейчас немедленно совершат с ними что-то неприемлемо плохое, после чего останется только изменившимся лицом бежать к пруду.

Разговаривать с человеком, находящимся в таком состоянии – удовольствие ниже среднего. Понимая, что дело практически зашло в тупик, я плюнул на все предосторожности и провел прямое сканирование мозга девушки, чтобы понять, чего же она так боится, и избавить её от паники.

Маша тут же дернулась и отпрыгнула в сторону, что говорило о том, что она остро почувствовала мое ментальное воздействие и по мере возможности попыталась от него закрыться, хотя и не преуспела в том. А я…

Я расхохотался, и со стороны, наверное, выглядел сейчас полным безумцем. А потом плюхнулся прямо на пол сарая и обхватил голову руками.

Вот уж чего меньше всего ожидал я выяснить, так то, что навязанная мне невеста – Иная. На ловца и зверь бежит, как говорится, вот только ловец, мягко говоря, сейчас не на охоте и занят своими проблемами. А теперь придется как-то отдельно разбираться во всем этом компоте.

О существовании Иных я узнал еще в своей прошлой жизни. И как водится, произошло все совершенно случайно. Я регулярно предлагал своим студентам принять участие в моих исследованиях в роли испытуемых, и от желающих обычно отбоя не было, поскольку я щедро делился с ними результатами. Любопытство – двигатель юности, а желание узнать о себе что-то этакое – универсальная отмычка для множества запертых дверей. По итогам все оставались довольными. Я получал сырой материал для анализа, испытуемые – краткую выжимку об особенностях своей ментальной системы и психики.

До моего экстренного отбытия в мир иной оставалось чуть меньше недели, когда я провел очередной эксперимент, заключающийся в том, что я давал добровольцам посмотреть три коротких отрывка. В первом актеры радостно пели, во втором спокойно разговаривали, в третьем яростно кричали друг на друга. Контрольная группа смотрела отрывки именно в таком порядке, а во второй группе просмотр начинался со спокойного диалога, затем начинался крик, а финалом шел позитивный мюзикл. Вызывал я всех желающих поочередно, заранее предупредив, что буду интересоваться их эмоциональным фоном во время просмотра, поэтому если кто-то вдруг почувствует прикосновение чужого внимания, не надо силой воли как-либо воздействовать на него и пытаться прекратить несанкционированный доступ. Это закончится тем, что я тут же завершу наш киносеанс, а проштрафившийся не получит своего отчета.

Арамейцева, кстати, тоже была среди добровольцев. Я определил ее в контрольную группу, поскольку небезосновательно предполагал, что из-за её мнимой влюбленности в меня результаты окажутся нерепрезентативными. Забегая вперед, так оно и вышло. Девушка думала о чем угодно, кроме как о том, что ей показывают на плазменной панели. Вполне вероятно, надеялась, что я хотя бы таким образом считаю её влюбленность и изменю свое к ней отношение.

Но бог с ней с Арамейцевой. Мое внимание привлек невзрачный парнишка из второй группы. Типичный такой ничем не отличающийся середнячок. Когда я подключился к его ментальной сфере во время просмотра первого ролика, решил, что переутомился, вот и вижу невесть что. Но эксперимент прерывать не стал, сочтя, что вины парня тут никакой нет. Он от меня не закрывался, а добросовестно сидел и вникал в происходящее. То, что его результаты в моем исследовании окажутся бесполезными – всецело моя проблема.

Я незаметно для него выпил стакан витаминной шипучки ускоренного действия, примерно на час существенно подстегивающей внимание. Великолепная вещь для тех, кто вынужден участвовать в интеллектуальных марафонах той или иной степени сложности! А на экране меж тем закончился первый клип и начался второй.

Я вновь подключился к ментальной сфере парня и опять увидел там… Вот как бы это объяснить простыми словами? Представьте себе, что наш мозг – это нечто вроде аналогового приёмника-передатчика. Получая новую информацию, он тут же подтаскивает подходящие ассоциации, помогающие ему классифицировать и упорядочить новое знание. Если сталкивается с чем-то совершенно новым, всё равно пытается хоть как-то диагностировать увиденное по принципу: «апельсин знаешь? Вот такой же, только фиолетовый».

У этого же парня в мозгах были цифры, коды, или что-то очень на них похожее. Двоичная система счисления, троичная или какая еще, я не имел ни малейшего понятия. И уж тем более даже не представлял себе, как правильно интерпретировать то, что я вижу. Матрица, как она есть. Но этот студент при всем при том, определенно, не был биомашиной.

К третьему клипу я с горем пополам сообразил, как ориентироваться в этом потоке поступающих от него данных, что утвердило меня в мысли: этот парень, как и все прочие студенты, тоже прекрасно разбирается в чужих эмоциях. И воспринимает их схожим образом. Вот только – он Иной! Человек с принципиально иным механизмом обработки информации.

Описать не могу, каких усилий мне стоило не показывать ему свою заинтересованность. Я спокойно поблагодарил его и отпустил, а сам бросился наводить справки. Разумеется, аккуратно, не желая никого спугнуть. Выяснил, что парень прибыл в столицу издалека. Живет у родной тетки, чтобы не заморачиваться с общежитием, потому что на этом настояли родители. На лекциях я несколько раз специально накрывал всю аудиторию своей аурой, объясняя студентам, как может выглядеть в деле и ощущаться со стороны воздействие могущественного менталиста. Сам же тем временем под ее прикрытием прицельно пытался скачать с парня хоть какую-то информацию, а затем до поздней ночи расшифровывал полученные сведения.

У меня было две версии происходящего. Первая – передо мной уникум, который вследствие какого-то непредсказуемого стечения обстоятельств стал таким, каким стал. Мозг его не сравнивает объекты друг с другом, а кодирует и декодирует их, и для него это совершенно естественный процесс. Типа: а чо такого?

Вторая версия требовала изучить его родственников на предмет наличия схожей аномалии. Вот только как это сделать? Не выслеживать же его тетушку, да и кто знает степень их родства, вдруг она какая-нибудь троюродная?

И тут судьба преподнесла мне совершенно роскошный подарок. Парень с кем-то подрался из-за девушки! Причем навалял ее обидчикам от всей широты души так, что те попали в больницу. Мгновенно встал ребром вопрос об его отчислении из университета, родителей поставили в известность о происходящем, и в столицу орлицей бросилась на защиту сына его маменька. Ну а я… я просто мимо проходил в тот момент, когда она общалась в кабинете ректора с ним самим и куратором курса.

И у нее, черт подери, был тот же тип мышления, что и у её сына! Обработка данных по цифровому типу, чего бы это ни значило! Её сын не был уникумом. Среди нас, обычных людей, обнаружились Иные. Кто они такие? Продукт нашего мира или же таинственные инопланетяне? Была ли у них особая миссия или сверхзадача? Или же они наравне с прочими просто пытались выжить и старались ничем не выделяться из толпы? И самое главное: они-то знали про себя, что они не такие как все? А если знали, чем это объясняли?

Как много вопросов, как мало ответов. Задумавшись над этой темой, я решил отправиться домой, благо лекции в тот день отчитал уже полностью. Ну а дальше сами знаете: поджидающий на ступенях подле дверей университета ухажер Арамейцевой безжалостно изрешетил меня, отправив тем самым в новую жизнь.

В этом мире, когда я более-менее решил все насущно-неотложные проблемы, связанные со своим пребыванием здесь, с некоторой ностальгией вспомнил ту загадку, с именем которой на устах я и прибыл сюда. И что же? В школе, куда я начал ходить с шести лет, Иной, вернее, Иная обнаружилась среди учителей! Математичка, кстати, что и неудивительно. Была фанатично влюблена в свой предмет и, похоже, ничуть не обращала внимания на мои аккуратные попытки ее дистанционного ментального изучения. К моему огромному сожалению, через три года она вышла замуж за директора колледжа из Санкт-Петербурга и переехала к мужу, лишив меня тем самым доступного объекта изучения. Но благодаря ей я осознал главное: Иные имеются и здесь! Вероятно, тоже в небольшом количестве, но они определенно присутствуют среди всех прочих граждан! А значит, мое главное исследование со временем будет продолжено! Осталось лишь вырасти и добиться полноценной независимости от родных, юридической и финансовой.

Увы, прочих Иных я за всё это время обнаружить так и не смог. Впрочем, я не отчаивался. Отец Валерьяна мало куда отпускал сына одного, вернее будет сказать – никуда не отпускал одного. Общаться с другими людьми я мог исключительно в стенах учебного заведения. Ну и вот когда получал паспорт-жетон и проворачивал финансовую операцию в банке. А это, согласитесь, крайне ограниченный круг общения. Поэтому я не сомневался, что как только начну вести нормальную светскую жизнь, обязательно найду тех, кого ищу.

Ладно, а что же мне сейчас-то делать? Маша Василькова, конечно, может стать служанкой в доме моего деда. Вот только есть одно жирное но. Если Игорь Семенович был неплохим менталистом, он довольно быстро поймет, что Маша очень сильно отличается от прочих людей. И кто знает, как он отнесется к этому факту? Не испугается ли, не навредит ли девчонке? Да и ей самой неужели захочется тратить лучшие годы, убираясь в полуразрушенной усадьбе и обихаживая старика с непростым характером?