Текст книги "Чертов менталист (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Ого! – только и выдохнул я, как дед уже подзывал официантку, чтобы расплатиться за наш общий стол, а затем бодро подскочил, обнял меня и исчез, будто его и не было.

Предстояло хорошенько обдумать полученную информацию. Похоже, я умудрился влезть в субстанцию, которую не стоило ворошить, чтобы не спровоцировать характерный запашок. Но как случилось, так случилось, чего теперь грустить, прикидывая если бы да кабы? История сослагательного наклонения не знает.

И тут вдруг на улице что-то громыхнуло, да так знатно, что в нашем заведении вылетела, осыпавшись осколками, одна из витрин. Что это было? Похоже на взрыв… О нет, дедушка!

Я вскочил и опрометью выбежал на улицу, тщетно пытаясь прогнать от себя страшные мысли.

Глава 21

– Вызовите пожарных!

– Я медик! Пропустите меня! О нет… Тут уже не поможешь. Еще кто-то пострадал?

– Вы что, не видите? Вон на тротуаре сидят контуженные.

– Пропустите! Так, всё, не волнуйтесь. Как вы себя чувствуете? Сколько пальцев видите?..

– Это теракт! Вот тебе и спокойная столица, называется. И куда только полиция смотрит? За что мы только налоги платим?..

Голоса доносились до меня будто сквозь вату, а я стоял и смотрел на полыхающую машину, припаркованную неподалеку от ресторации, где мы сидели с дедом несколько минут назад.

Несколько минут, разделивших мою жизнь на до и после.

За этот ничтожно короткий срок был убит мой самый близкий человек. Теперь я полный и окончательный сирота, что по ветке Изюмовых, что по роду Птолемеевых. Вот тебе и «не думай о секундах свысока, свистят они как пули у виска…»

И дедушка что-то такое явно предполагал. Не так ведь просто Семеныч просил меня выжить во что бы то ни стало. Только сам вот не сумел…

«А теперь тихо и не привлекая внимания вернись за стол, – вдруг прозвучал в моей голове командный голос. – Да не подпрыгивай ты как скаженный! Спокойно разворачиваешься и заходишь обратно внутрь. Долго я еще твои вещи караулить должен?»

Я на негнущихся ногах исполнил то, что от меня просили и… увидел живого Игоря Семеновича! Хотел было сказать, что живого и невредимого, но насчет невредимости были определенные вопросы, поскольку его лицо было залито кровью.

– Во-первых, угомонись, – произнес он уже вслух. – И во-вторых, угомонись, – потянулся дед за салфеткой, чтобы приложить к рассеченному лбу, коротко ругнувшись, когда неловким движением чуть подрагивающей руки невольно задел рану глубже, чем хотелось бы.

– И что это было? – поинтересовался я, неимоверным усилием взяв свои чувства под контроль.

– Ну что ты как маленький, право слово. Покушение, разумеется. Видать, успели мину под днище автомобиля прицепить, пока мы тут сидели. Это нынче просто и быстро, и наши противники сделали ответный ход. На войне как на войне, о чем я и говорил.

– А как ты остался жив?

– Потому что я слепой и память меня подводит, – невесело хмыкнул Семеныч, а после, не дожидаясь моих понуканий, продолжил свой рассказ, одновременно споро набирая кому-то сообщение в дальфоне. – Тут такое дело, я банально перепутал машины! Когда мы сюда подъехали, мест для парковки не было, водитель высадил меня и сказал, он что-нибудь придумает. И вот выхожу я на улицу, осматриваюсь, сразу же вижу машину той же марки и того же цвета, бездумно иду к ней и собираюсь туда сесть. Уже ручку двери начал дергать, удивляясь про себя тому, что заперто, как шофер тамошний приоткрыл окно и довольно вежливо сообщил мне, что я, похоже, обознался, я не его пассажир. Я принес ему свои извинения, мы оба посмеялись над этим казусом, и в этот момент рванул тот автомобиль, в котором я и должен был отсюда ехать. Чудом глаза не пострадали, когда осколки полетели. И костюм теперь только в помойку годится.

– Водитель твой, погиб, похоже. Там чье-то тело в салоне взорванной машины. Видимо, его.

– Жаль человека, – кивнул Игорь Семенович и покачал головой. – Жуткая смерть, хоть и быстрая.

– Дедуль, а может нафиг это всё? Отказывайся от своей должности, возвращайся в усадьбу, раз такая жесть началась. Ты мне живой нужен.

– Да меня там голыми руками бери не хочу! Еще и Богдан ни за что пострадать может. Поэтому нет. Меня умудрились до печенок разозлить, так что теперь это еще и личное дело. И погоны это тебе не фантики: хочу – леплю на плечи, хочу – сбрасываю. Я на серьезную службу подписывался, а не уютную синекуру.

– М-да. А мне ты, помнится, говорил нечто иное.

– Внучок, я сам душнила изрядный, но ты, похоже, собираешься победить меня в этом виде спорта. Не надо так. Ладушки?

– Я тебе и передать не могу, как у меня внутри всё оборвалось, когда я подумал, что больше тебя не увижу…

– Потом страдать будешь, если возникнет такое желание, – нарочито грубо прервал меня Семеныч. – А теперь бери свои вещи и вали отсюда, иначе до вечера будешь исполнять роль свидетеля, который ничего толком не видел, и расписываться в куче пустопорожних протоколов. Иди уже, пока наши не подъехали, они с минуты на минуту будут.

– Ты уверен?

– Как никогда, – хищно оскалился дед. – А если у кого-то внезапно возникнут вопросы относительно тебя, то я им сам всё растолкую.

Еще минут через десять я, бездумно забредши в какой-то сквер, нагло расселся там посередине свободной лавочки в попытке привести в порядок скачущие туда-сюда мысли.

Эк как быстро всё понеслось! Но ясно только одно: мы с Игорем Семеновичем внезапно нажили смертельных врагов, и это обстоятельство теперь придется учитывать везде и всегда.

Впрочем… А я ведь готов к такой жизни. Да, придется быть осторожным и внимательным. А разве последние две недели, покинув поместье Изюмовых, я жил как-то иначе? А до этого? Мне постоянно приходится, что называется, в фоновом режиме просчитывать различные варианты того, как могут обернуться события. Вот и буду продолжать дальше в том же духе, Филин мне в помощь.

«Не грусти, папаша, – тут же откликнулся ментальный конструкт, почувствовав, что я о нем вспомнил. – Если понадобится, я вокруг твоей комнаты круглосуточно дежурить буду, но ни одну сволочь с дурными намерениями к тебе и близко не подпущу».

«Спасибо, малой. Видимо, так и придется поступить хотя бы на первых порах, – вздохнул я. – А теперь айда в Академию. Посмотрим, чем нас там порадуют».

Учебный комплекс располагался в живописном месте на севере столицы, расположенном уже за чертой кольцевой дороги, так что я не стал преодолевать тяготы езды на общественном транспорте и заказал себе такси. Доехали, кстати, довольно быстро, что меня отдельно порадовало.

Территория Академии была… если сказать огромной, то фактически не сказать ничего. Ближе к периметру располагались всевозможные кафе, закусочные, магазины и пункты выдачи заказов, но за определенной невидимой чертой весь этот городской шалман оставался где-то там позади, и начиналась зона общежитий, выстроенных в стиле классицизма, но при этом выкрашенных в разные цвета, порой даже слишком яркие на мой вкус.

Вокруг общежитий располагались ухоженные скверы со спортивными площадками под сенью вековых деревьев и парковые зоны со множеством скамеек. Пожалуй, в хорошую погоду здесь запросто можно как зубрить конспекты, так и устраивать себе перекус. Жаль, что три четверти учебного времени здесь будет сыро или снежно. Впрочем, катание на лыжах и санях никто не отменял, хе-хе.

А ведь, следует признать, мне здесь уже отчетливо нравится! Хочу-хочу-хочу здесь жить!

Дальше располагались учебные корпуса. Помимо того, что на каждом висело название, рядом стояли стенды, позволяющие не заблудиться и выстроить кратчайший маршрут к нужному зданию. И больше никаких тебе тенистых деревьев: исключительно газоны, оформленные квадратным зеленым бордюром из переплетенных и подстриженных веток какой-то разновидности сосны, да залитые асфальтом дорожки.

Административный корпус располагался посреди четко этого великолепия, что в каком-то смысле было совершенно логично. Мимо даже при всём желании не промахнешься и не заблудишься, если только не страдаешь крайней стадией топографического кретинизма. Я потянул на себя тяжелую дверь, после чего вступил в приятную прохладу огромного холла.

Ко мне тотчас подошел предупредительный молодой человек, судя по виду – старшекурсник или аспирант. На преподавателя как-то не тянул, слишком суетлив. Еще трое его товарищей остались стоять в стороне, видимо, в ожидании других желающих причаститься к науке.

– Добро пожаловать в Государственную магическую академию. Вы абитуриент?

– Да, – кивнул я.

– Вам уже назначено собеседование?

– Только дата. Завтрашнее число.

– Отлично. Тогда давайте пройдем и узнаем, когда точно и в какой именно аудитории оно состоится.

С этими словами он подвел меня к одному из информационных табло, предложив ввести на выбор свой номер дальфона или имя. Я выбрал имя.

Как ни странно, пришлось подождать секунд пятнадцать, прежде чем на экране появился результат.

– Не волнуйтесь. Система сегодня немного тупит. Видимо, сервера перегреваются, – с вежливой улыбкой проинформировал мой сопровождающий, изо всех сил пытаясь сделать вид, что его ни капельки не бесит эта ситуация.

Я же тем временем подумал, что дело, похоже, может быть не в серверах. Если где-то сверху врубили ограничение сети, чтобы ограничить общение злецов, собирающихся подвинуть нашего Императора с его законного трона, то за компанию вполне могла пострадать и Академия.

– Отлично. Одиннадцать сорок пять, аудитория тридцать четыре, то есть третий этаж, направо. Входите точно в назначенное время, в дверь не стучите, здесь это не принято. Вас будут собеседовать Агнесса Игнатьевна Вилюкина, магистр воздуха, и Брунов Леопольд Дамирович, магистр некромантии.

– Стоп! – возмутился я. – Какая некромантия? Я ведь в заявке написал, что я воздушник, хоть и не обученный. Собственно, за этим сюда и пришел, чтобы со своей родной магией познакомиться.

– Простите, но абитуриент не выбирает преподавателей, которые будут его собеседовать, таков принцип нашей Академии.

Сопровождающий произнес это настолько четко, будто заучил эту фразу давным-давно. Хм, похоже, не только я один тут такой недовольный нашелся, это частенько происходит.

Ладно-ладно, вот и началось то, о чем меня предупреждали. Хорошо, что воздушница женщина, а некромант мужик. Было бы наоборот, пришлось бы сложнее отбиваться. А так… есть у меня тайные техники для подобных случаев. И как говорится, я не премину ими воспользоваться.

– Где я пока могу остановиться? – я недвусмысленно скосил глаза на свою сумку и чемодан.

– Вы, как я понимаю, иногородний?

– Да, чуть больше суток на поезде сюда ехал, – расплылся я в улыбке, максимально подчеркивающей мою провинциальность и некоторую наивность.

– Тогда вам будет предоставлено временное общежитие. Если результаты собеседования окажутся положительными, вам предложат заселиться в другой корпус.

Меня нехорошо кольнуло под ложечкой. Это еще что такое? Что значит «если»? Я о чем-то пока не знаю?

– А могут быть и отрицательные? – простодушно поинтересовался я.

– Могут, – с какой-то затаенной зловредностью ответил сопровождающий. – Но в этом нет ничего страшного, уверяю вас. Просто вас зачислят в филиал Академии по месту вашего постоянного обитания.

– Так у меня его нет как бы, – пожал я плечами и демонстративно вздохнул. – Дом моего отца сгорел, да и вообще я из его рода вышел. Жилье купить не успел, решил сначала обучиться магическим наукам. Поэтому сюда и приехал.

– В любом случае я, к сожалению, не уполномочен решать подобные вопросы…

«…а то летел бы ты отсюда в свой Задрищенск. Мёдом вам, что ли, здесь намазано, убогие? Всё лезете и лезете из своих дыр».

Я не хотел считывать чужие мысли. Но конец этой фразы ворвался в мою голову с навязчивостью бесцеремонного посетителя бара, который уверен, что он здесь завсегдатай, а значит, может устанавливать свои порядки для тех, кого видит впервые в жизни.

– Если я куплю дом или квартиру в столице, это будет основанием для безусловного приема меня в центральный филиал? – осведомился я, не меняя выражения лица.

Ох, как дернулся мой сопровождающий. Будто пощечину получил. А это тебе вот асимметричный ответ за гадость, пусть и невысказанную вслух. У тебя-то, небось, с финансами швах. От стипендии до стипендии маешься, чтобы на всё хватило. А я же почти деревенщина, глупый и необразованный, еще и род свой покинул. Вообще не котируюсь в местном бомонде. Но ничего, ребятушки, играть будем по моим правилам. И вы их совсем скоро выучите наизусть.

– Так что скажете? – напомнил я о себе зависшему парню. – Мне просто надо знать, оставить ли разговор с риэлтором до момента получения диплома, или лучше заранее подстелить соломки, так сказать.

– Думаю, в вашем случае можно не торопиться…

«…тогда точно вылетишь и вообще никуда не устроишься», – тут же долетело до меня злобное мысленное эхо собеседника.

– Благодарю вас, вы были крайне любезны. Ну, раз нужен риэлтор, значит, будет риэлтор, ничего не попишешь, – развел я руками, нарочито проигнорировав его якобы доброжелательное предположение. – А пока подскажите, пожалуйста, где именно мне предоставят временное проживание?

– Вам нужно пройти в общежитие номер сорок четыре, оно будет по правую руку от выхода. Воспользуйтесь нашим путеводителем, – сунул он мне в руку допотопную цветную афишку. – Там указан код, сканируйте его и следуйте указаниям.

– Спасибо за помощь! И доброго вам дня.

– Вам тоже.

Я вышел из административного корпуса с широкой улыбкой на лице. Да-да, старый добрый принцип, который меня никогда не подводил: улыбайся, это бесит идиотов. А у сопровождающего разве что зубы от злости не скрежетали, когда мы обменивались финальными любезностями.

Вот спрашивается: где я ему дорогу перешел? Или кого-то неприятного напомнил? С чего вдруг такая неадекватная реакция на незнакомого абитуриента? Да, прибыл из провинции, тут спора нет. Положа руку на сердце, даже Ипатьевск большим городом назвать сложно, а уж Свидожск и тем паче. Однако это не помешало князю Изюмову, обитателю тех мест, стать личным советником Императора. Не все зависит от географии, ой не всё!

Но мне в данный момент требуется находиться здесь, а не где-либо ещё. Особенно с учетом нового назначения деда. Поэтому… кровь из носу, но к вечеру я должен уже иметь на руках договор с риэлтором, составленный в максимально обтекаемых выражениях, при этом оттуда должно следовать, что я в любой момент могу обзавестись собственным жильем в столице. Потом я могу делать с этим жильем что угодно, да хоть в наем сдавать. Но главное – надежно прикрыть свой тыл на момент завтрашнего собеседования, от которого я по ряду причин уже ничего хорошего не ждал.

Что же, вот и готов план действий на остаток сегодняшнего дня. А теперь дело за малым: успеть всё-всё-всё!

Заселение в общежитие прошло без сучка и задоринки. Что приятно удивило, все номера здесь были одноместные. Как доверительно поведала мне комендантша, молодые люди, еще не знакомые с принятыми здесь правилами и распорядками, легко конфликтуют из-за всяких пустяков, именно поэтому абитуриентов предпочитают расселять отдельно. Хм, мне это на руку, кто бы возражал, а я только за.

Так, ключи на руках, вещи в шкафу. Теперь открываем дальфон и ищем риэлтора…

А по какому принципу, кстати, его выбирать? Ориентироваться на отзывы в сети? Хм, нагнать ботов недорого стоит. Обратиться к тому, кто берет за свои услуги дороже их рыночной цены? Тоже глупо и незачем. Если ты платишь за яичницу, ты платишь за яичницу, а не за то обстоятельство, что яйцо для нее разбили супер-опытные руки с во-о-от такими рекомендациями.

Я ухмыльнулся от шальной мысли. Если обругают, да и ладно. Но за спрос отдельной кары не предусмотрено. И я написал деду. Так, мол, и так. Предчувствую грандиозную подставу, завязанную на определении моего местожительства. Если под рукой вдруг есть координаты проверенного специалиста, немедленно ими делись.

Пока дожидался ответа, успел сходить пообедать. Далеко забираться не стал, выбрал столовую прямо на первом этаже общежития. Ну что же, на еду в ресторации ничуть не похоже, да и приходится постоять в очереди на раздачу, но в целом весьма съедобно и питательно, никаких претензий нет. Блюда простые, выбор небольшой, но он всё-таки имеется, а это главное.

Сообщение от Семеныча настигло меня, когда я поглощал жульен. Честно, я был готов к любому варианту. И что меня пошлют или намекнут, что я мужик взрослый, а значит, должен решать свои проблемы самостоятельно. Вот только я и представить не мог, что предложит мне дедуля. А ведь сработает! Стопроцентно сработает, хе-хе! А разговор с риэлтором я оставлю на потом, как того и хотелось моему сопровождающему.

Глава 22

– Агнесса Игнатьевна, Леопольд Дамирович, здравствуйте!

Я вошел в тридцать четвертую аудиторию ровно в одиннадцать сорок пять, как мне и было велено.

– Почему без стука? – скривился некромант Брунов.

– Вероятно, потому что меня заверили, что здесь это не принято? – беззаботно отозвался я, не забыв мысленно влепить еще один жирный минус своему вчерашнему сопровождающему.

– Ах, оставьте, Леопольд Дамирович. Вероятно, это очередная шутка старшекурсников, – чуть устало улыбнулась воздушница сразу мне и коллеге. – Проходите, Валерьян Николаевич. Ценю вашу пунктуальность.

Я тут же с признательностью ей улыбнулся, не забыв зардеться при этом как маков цвет. И прямо принялся усиленно транслировать мысль, как я бы хотел заниматься с ней… магией воздуха. Нет, к запрещенным ментальным воздействиям это при всём желании отнести невозможно. Но если дама хотя бы слегка восприимчива к силе духа, мое скрытое послание не оставит её равнодушной.

На руках, кстати, у обоих красовались браслеты. Дизайн, безусловно, был получше, чем у тех посланцев Куракина, но принцип, думаю, был схожим: предупредить владельца, что на него оказывается направленное ментальное воздействие. Смотреть в дверную скважину – сколько угодно, можно даже нежно пытаться подобрать ключ. А вот орудовать ломом и выворачивать наизнанку проём нельзя. В общем, чепуха голимая. Если даже что-то засекут, можно тут же для зрителя устроить нервическую сцену, на которую можно будет впоследствии списать всё, что угодно.

Да, я вчера полночи думал. Обо всём думал. Спокойно и обстоятельно. Делая записи, которым было суждено сгореть к рассвету в чайном блюдце.

Идея запретить ментал в этом мире изначально была обречена на провал. Просто потому, что нельзя запретить дышать, есть или посещать отхожее место. Сила духа есть у каждого человека. У кого-то слабее, у кого-то сильнее. Те, кто могут сознательно использовать её, воздействуя на окружающих, называются менталистами. Но… даже условный не-менталист может выдать такой взрыв эмоций, что на него сработают все возможные браслеты.

Думаю, вчера таких эманаций в районе подрыва машины, в которой должен был ехать дед, хватало с избытком. Именно поэтому он безо всякого смущения обратился ко мне напрямую, велев идти обратно в ресторацию. Никто на общем фоне этого уже не заметил.

Итак, возвращаемся в прошлое, когда одним росчерком казенного пера менталисты внезапно превратились в изгоев. И… началось! Возникает особый отдел по контролю за использованием магических способностей. Сначала в его штате были исключительно обычные люди, но… как можно увидеть ультрафиолет без спектрофотометра? Или услышать ультразвук? Почувствовать ментальное воздействие, когда ты деревянный по пояс в этом плане?

Поэтому к работе стали привлекать менталистов. Сначала, насколько я смог собрать воедино куцые обрывки информации, звали их (заставляли силой?) на правах консультантов, но никак не действующих сотрудников. Этот форменный цирк продолжался довольно долго, но лет через десять волевым решением министра Окопьева ограничение было снято, и менталисты получили погоны ровно затем, чтобы следить за себе подобными.

Одновременно с этим процессом вырос черный рынок на услуги менталистов. Заказчиками выступали люди, которым использование возможностей силы духа казалось панацеей от всех бед. Типа того же Куракина, что хотел подправить черепушку купцам Ингарским, с которыми ввязался в долгосрочную судебную тяжбу.

И вот тут я прямо зависал. Раньше до причисления ментального воздействия к запрещенным обе стороны процесса, особенно при подозрении на подобное воздействие, просто прошли бы проверку на наличие внедренных воспоминаний, желаний и прочей ереси. Процедура стандартная, доступная каждому и недорогая. Здоровью тоже ничуть не вредит. Проблемы могут начаться только на стадии возвращения к исходной памяти, но тут уже от конкретного специалиста всё зависит, как и от любого иного врача.

А вот сейчас этой процедуры нет. НЕТ! Понимаете, в чем весь прикол? Одной рукой уводим менталистов в серо-черную зону, другой – убираем проверки на наличие ментальных воздействий. И всё! Формально граждане Российской Империи наконец-то защищены от страшных-ужасных ребят, что могут невозбранно копаться в чужих мозгах. Ура-ура, запускайте фейерверки, кидайте чепчики, приходит счастье в каждый дом.

По факту же люди вообще потеряли всякую возможность оперативно выяснить, воздействовал ли кто-то на них, кроме как обратившись за этим в особый отдел, который девяносто девять процентов заявлений отбрасывал с формулировкой «бытовой или хозяйственный спор, к сфере интересов ведомства не относится». Идеально!

Да меня самого Карп Матвеевич пытался так отфутболить, о чем тут говорить! И клевреты Куракина, о которых я ему лично сообщил, отвалились сами, без намека воздействия со стороны особого отдела. Просто кто-то умный прочел, что я стал абитуриентом Государственной магической академии, а следовательно, с легкостью слить меня после судебной тяжбы уже не получится.

Ищи, кому это выгодно. Мошенникам всех сортов и мастей? Безусловно. Но решения принимались на высшем уровне. Следовательно…

– Валерьян Николаевич, вы с нами? – недовольно хекнул Брунов.

– У вас есть какие-то сомнения на этот счет? – бодро парировал я, одновременно отбросив все посторонние мысли.

– Да как сказать. Сидите, улыбаетесь нам тут вовсю и молчите.

– Жду, когда начнется собеседование и не тороплю вас. А что, надо?

– Могли бы для начала хоть что-то о себе поведать.

– Привык не начинать без отдельного распоряжения – раз. У вас должны быть обо мне все нужные данные – два. Так что конкретно вас интересует?

– То есть вам вообще нечего рассказать хотя бы о том, почему вы решили поступить в Государственную магическую академию? – Леопольд Дамирович прищурился, и его лицо стало для меня настолько неприятным, что я понял: моя ставка на Агнессу как спасительницу сегодняшнего мероприятия была абсолютно верной.

– Отчего же? – продолжаю держать на лице широкую улыбку. – Тут как раз всё просто. У меня изначально воздушный дар, который достался мне от моей покойной матери. А отец хотел видеть меня некромантом, поэтому делал всё возможное, чтобы я развивался не по своей стихии.

– Изюмовы – известные в наших кругах маги, – осклабился Брунов. – Думаю, если Николай Алексеевич, как вы говорите, делал всё возможное, то он смог добиться… определенного результата.

Ах ты ж, зараза! Вижу, к чему ведешь, даже не надейся!

– Я вообще из тех людей, знаете ли, кто умеет учиться и достигать того, чего хочет преподаватель, – смотрю ему прямо в глаза, после чего перевожу взгляд на Агнессу Игнатьевну. – Но мне претит ради собственных целей мучить и убивать живые существа.

Ага, есть попадание! Барышня тоже любит зверушек. И я об этом знал, недаром успел изучить всю имеющуюся в сети информацию, где и увидел ее фото с котиком на руках.

– То есть вы признаете, что достигли определенного мастерства во владении искусством некромантии, но при этом упорно продолжаете корчить из себя воздушника?

Я сморщился. Грубая игра, не люблю.

– Можно ли воздержаться от подобных выражений? – кротко попросил я Леопольда Дамировича. – Признаюсь, я прибыл сюда в несколько взбудораженном состоянии и могу чрезмерно резко их воспринять. У меня, знаете ли, вот только недавно девять дней было с момента гибели отца и сестры, – и вновь пасу глазами Вилюкину. – Если же вы считаете, что я и впрямь что-то корчу из себя, то обоснуйте свои слова.

Вот тут настал черед Брунова ловить ртом воздух. Ага, привык с перепуганной абитурой общаться? А на тебе ответочку под дых! Нарушение профессиональной этики налицо, тут не отмажешься. А запись ведется, если верить направленным на нас скрытым камерам, которые не настолько уж и скрытые, признаемся откровенно.

– Валерьян Николаевич, а вы действительно ничего не умеете из воздушной магии? – осторожно поинтересовалась Агнесса.

– Я бы и рад, сказать, что да, но… увы, нет. Зато я буду идеальным материалом в руках того скульптора, кто вылепит из меня человека, которым я должен был стать изначально! Это моя единственная мечта после того, как я наконец-то смог отказаться от стихии некромантии! И по всем предварительным оценкам я должен быть неплох как будущий маг воздуха.

Кажется, сработало. Поплыла Вилюкина. Ей действительно давно хотелось воспитать хоть одного мага-воздушника по собственным лекалам, да всё не было возможности.

– Мы – государственное учебное заведение, юноша, – Леопольд смотрел на меня как на предателя. – Одно дело доводить до ума студента, с младых лет старающегося преуспеть в своей стихии. Другое – обслуживать капризы юноши, который вдруг возомнил, что ему хочется поменять коней на переправе. Это потребует дополнительных ассигнований из бюджета ради неясной перспективы заполучить среднего, а то и откровенно слабого специалиста. Идите в частный университет, развлекайтесь там, тем более средств на обучение у вас хватает, как я могу видеть. Мы-то тут при чем?

А вот теперь шах тебе и мат! Я прямо ждал этого момента.

– О том, что я именно воздушник, отнюдь не некромант, есть официальное заключение особого отдела по контролю за использованием магических способностей. И насколько я вижу, налицо конфликт интересов. Вы, Леопольд Дамирович, ввиду полной невозможности привлечь меня к обучению по своей дисциплине, начинаете всеми правдами и неправдами препятствовать мне в обучении по воздушной стихии. Простите, но это попросту некрасиво. Не подобает и чернит вашу репутацию. Я крайне разочарован.

– Ты меня еще и отчитывать будешь, щенок! – взвился Брунов.

Ого, как атмосфера раскалилась! Мужик, похоже, еще и огневик по второй стихии, о чем, разумеется, благоразумно предпочитает в открытом доступе не рассказывать. И вот тут прямо ай-ай. Если он еще на прошлых собеседованиях все камеры умудрился в этой аудитории пожечь, то рассчитывать на объективный контроль за собеседованием не приходится. Значит, действуем иначе. Ладно, всё под контролем, тоже просчитано заранее. И я вновь обратился к Вилюкиной.

– Мне негде искать справедливости, кроме как у вас. Полностью отдаюсь на волю вашего решения, – я в последний раз преданно взглянул на Агнессу и склонил голову.

Всё, сработало! Такого горячего отклика я давно не получал. Теперь барышня будет биться за меня аки львица за детеныша.

– Мне кажется, Валерьян Николаевич полностью отвечает требованиям для зачисления в столичное отделение Академии, – негромко, но уверенно произнесла она.

– Если вы так ратуете за то, чтобы этот юноша тратил зазря бюджетные деньги, он вполне может устроиться в наш филиал поближе к дому.

– Так, – склонилась над дальфоном Вилюкина, – но… Он должен учиться именно в Санкт-Петербурге!

– Вы, похоже, утомились, голубушка, раз принимаете желаемое за действительное, – бросил ей Леопольд, после чего сам уткнулся в свой дальфон и оторопел. – Нет. Не может быть. Еще вчера же всё было иначе…

– Что-то не так? – устало поинтересовался я.

– Откуда у вас государственный ордер на вселение? Кому вы дали взятку, чтобы его заполучить? – возмутился Брунов.

Ну вот теперь всё, маски сброшены. Обожаю такие моменты.

– Не находите, что вы только что жестоко оскорбили меня подобным предположением, Леопольд Дамирович? Или, возможно, вы хотите выяснить это лично в особом отделе по контролю за использованием магических способностей?

– Вы мне угрожаете! – о, вот и слюна закапала. Фу, слабак.

– Ни в коем случае! Но если вы считаете иначе, в таком случае Агнесса Игнатьевна, надеюсь, станет нашим арбитром. Всё, чего я желаю – справедливого зачисления на курс, где я имею право находиться по праву рождения, имеющегося дара, а также ордера на вселение, если первых двух пунктов вам вдруг показалось мало. Я – тот, кто мечтал наконец-то вернуться в родную стихию. Стать тем, кем и должен быть. Вы же, Леопольд Дамирович, подозреваю, желаете лишь добраться посредством меня до родовых секретов рода Изюмовых. И вы далеко не первый, уверяю вас. Но мой ответ – нет! Я собираюсь освоить магию воздуха, а что до профессиональных секретов – продолжайте вести лабораторные изыскания. Возможно, тем самым вы наконец-то обретете свои собственные ритуалы и перестанете тщетно гоняться за чужими.

– Да как ты можешь⁈ Я! Мне! Даже если ты мне на коленях принесешь свои родовые методики, можешь даже не рассчитывать, что…

– Леопольд Дамирович, – предупредительно шикнула Вилюкина, прервав разошедшегося Брунова, а зря, лучше бы он и дальше пел соловьем, зарывая себя все глубже и глубже в песок. – Мы уже выбиваемся из графика. В аудитории следующий абитуриент.

– Вас что, никто не учил стучать перед входом? – рявкнул некромант куда-то в сторону от меня

– Мне сказали, нельзя этого делать ни в коем случае, – растерялась неизвестная рыжая девчушка, скромно перетаптывающаяся возле двери.

Ясно, это действительно местная шутка такая. Выделенные для абитуриентов сопровождающие – идиоты. Думают, что их нельзя вычислить, а значит, посмеются над младшими и останутся безнаказанными. Да им самим, как бы, еще учиться предстоит. Мало того, что прилетит от преподавателей, так и от бывших абитуриентов тоже не заржавеет ответ рано или поздно. От меня так точно, поскольку на память не жалуюсь.

– Валерьян Николаевич зачисляется на факультет воздушной магии, центральное отделение, – своей волей постановила Агнесса Игнатьевна, нажав на что-то в дальфоне, после чего величественным жестом позволила мне удалиться.

Я поощрил ее помимо глубокого кивка еще и ярко выраженным чувством благодарности, чтоб уж наверняка прочувствовала, как я ценю то, что она для меня сделала, после чего спокойно покинул аудиторию. На Леопольда вообще не смотрел, чтобы не спровоцировать у человека инсульт. Он же сейчас такую ненависть испытывает, на меня глядючи, кушать не может…