Текст книги "Чертов менталист (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

– Леван здесь! Я сама видела из окна, как он въезжал в соседний дом со своей свитой. Он меня нашел!

– Не вижу повода для паники. Просто не выходи из своего дома. Закажи совместный молебен в его стенах, чтобы служители сами отгоняли от тебя тех, кто захочет по какой-то причине этот молебен прервать. И помни на будущее про мои предложения: всегда можешь донести до него, что ты ослабла здоровьем и не можешь повторно родить, а Емельян не некромант. Всё, в таком ракурсе ловить Асатиани нечего, поскольку единственное, чем ты после этого сможешь его привлечь – это финансы, а денег у него самого гораздо больше, чем у Изюмова было.

– А вдруг он жадный до любой копеечки? – резонно заметила мачеха.

– Но хочет-то он от тебя сына-некроманта, а всё остальное уже во вторую очередь. И вообще не демонстрируй, будто ты знаешь, что он уже рядом. Не до того тебе. Барыня утомлены и желают вознести молитву Всесоздателю за то, что оставил в живых её и сына. Всё остальное по понятным причинам её не интересует. Пусть сначала проявится, а там уже и будешь думать по ситуации, как лучше поступить. И то, что он находится с тобой на одной территории, отнюдь не означает, что ты в опасности. Иначе за что ты такие деньги платишь служителям Всесоздателя? Тебе нужен покой и молитва. Вот их ты в данном месте и получаешь. А от всего остального пусть они тебя избавят своими силами.

– Может, ты всё-таки приедешь к нам?

– Зачем? Чтобы привлечь к вам повышенное внимание и изрядно разрушить созданную легенду? Тем более у меня сейчас Академия на повестке дня.

– Ого! Ты же вроде туда не собирался? – Глафира, оказывается, мой блог не читает, а жаль.

– Подумав хорошенько, решил, что мне надо изучить стихию воздуха, которой владела моя мать, а сделать я это могу только в стенах проверенного учебного заведения.

– В Ипатьевский филиал поступишь?

– А какой смысл? Проще уж сразу в центральный идти. Больше шансов, что там окажутся нужные мне преподаватели. Да и хочется мир посмотреть, чего уж скрывать. Я из нашего поместья дальше Ипатьевска толком и не выезжал никогда.

– Понимаю, – вздохнула Глафира. – У меня в последнее время со светской жизнью тоже было так себе.

– В скором времени сможешь исправить ситуацию. Было бы желание, как говорится, а возможности у тебя есть.

– Из-за этого Асатиани я чувствую себя загнанной ланью, – пожалилась мачеха.

– А зря. На этом выезде ты такая же охотница, как и он сам, а никак не дичь. И ты сама выбираешь, в кого стрелять, а кого пощадить. Тебя его мнение вообще волновать не должно. Мало ли что там себе насочинял мужчина средних лет с кучей дочек на выданье.

– Я посмотрела, они еще маленькие все, – отчего-то смутилась Глафира. – Старшей всего одиннадцать будет.

– Да и неважно, сколько им лет. Он вдовец, ты вдова, но это не означает, что тебе некого выбирать в будущие мужья, кроме как его. А может, ты вообще замуж больше не желаешь идти? Поэтому побольше уверенности в себе. И холодной отстраненности в общении, если оно состоится. Не торопитесь с Машей отвечать на каждое его сообщение. Слишком много чести будет. Дай понять, что терпеть не можешь назойливость. И умоляю: забей на все правила хорошего тона, как их себе понимают девочки. Хамства не позволяй, но любую назойливость в твой адрес гаси на корню, у тебя получится.

– Спасибо тебе, Валерьян. Вот поговорила с тобой, и будто отпустило слегка, – призналась мачеха. – Даже уже кажется, что на ровном месте панику развела.

– Всегда рад помочь. Но в скором времени у меня будет куда меньше возможностей для бесед по дальфону. Сама понимаешь: тесты, общение с педагогами и однокурсниками.

– Так неожиданно, что ты уедешь от нас в столицу.

– Ну да. Николай Алексеевич ведь вообще не видел для меня подобной карьеры.

– Это точно, – вздохнула Глафира. – Я теперь вот и не понимаю, с чего он считал, что ты…

– Умственно неполноценный? – подсказал я ей напрашивающийся ответ.

– Вроде того, – подтвердила мачеха. – Но ты ведь… совершенно нормальный адекватный парень! Я уже ничего не понимаю, если честно.

– Просто я не хотел быть некромантом, это раз. А Николай Алексеевич уже сделал ставку на Емельяна, это два. Всё остальное как бы логично вытекало из этих двух положений. Князь не понимал, как можно в здравом уме отказываться от власти над стихией смерти. А если сын всё же пренебрегает этой стезей – значит, у человека явно что-то не в порядке с головой.

– А ты ведь так хорошо закончил школу, – неожиданно вспомнила Глафира.

– Но даже это не убедило моего отца в том, что я адекватен. Слушай, дело прошлое. Я был на него обижен и сделал то, что сделал. Но это не мешает нам с тобой поддерживать дружеское общение. Ты – мать моего родного брата. Мне интересно, как он растет, каким человеком становится, к чему стремится.

– А я тебе, выходит, не интересна? – вырвалось у мачехи еще до того, как она успела обдумать эту фразу.

Сообразив, что она умудрилась брякнуть, Глафира закашлялась, явно желая перевести разговор на любую другую тему.

– Вы всегда останетесь моей семьей, – дипломатично сообщил я. – Мой дом – ваш дом. И фамилии, которые мы носим, здесь не имеют никакого значения. А теперь прекращай нервничать и ложись отдыхать. День был долгим…

* * *

Признаться, отъезда в столицу я реально ждал. Успел не по одному разу перетрясти чемодан на колесиках и наплечную сумку, убедившись, что взял с собой всё необходимое. Чуть переплатил, но купил билет на единственный прямой поезд Ипатьевск – Санкт-Петербург. Он шёл на несколько часов дольше, чем перекладной, наши несчастные три вагона дважды перецепляли аж по сорок-пятьдесят минут, дожидаясь, пока прибудут поезда со смежными маршрутами. Но меня эти обстоятельства ничуть не расстраивали, ведь я впервые за последние не вспомнить сколько лет ехал в купе!

Сначала долго наслаждался видом из окна вагона и неутомительной беседой с попутчиками. Затем, когда начало темнеть и заоконные виды потеряли свою притягательность, позволил себе устроить праздник чревоугодия в вагоне-ресторане, мысленно попросив прощения у Богдана, который снабдил меня в дорогу термо-сумкой с бутербродами и закусками.

И я вполне имел право на некоторую беспечность. Филин подтвердил, что Куракин по какой-то причине в момент утратил ко мне всякий интерес как к одноразовому расходнику в его судебной тяжбе. Именно поэтому он и отозвал в тот день своих клевретов от дедовской усадьбы.

Сам дед уже формально вышел на службу в ведомство Карпа Матвеевича, хотя из своего дома так никуда и не поехал, да и погоны мне свои не показал, старый шельмец. Сказал, что не графское это дело – по побегушкам мотаться. Вот как будет что-то действительно важное, пусть высылают машину с шофером. А до той поры он от тягот службы свободен.

Глафира, а с ней, собственно, Емельян, Василькова и Прохор, так и продолжали обретаться на богомолье, несмотря на предельную близость к ним князя Левана Асатиани, который тоже уезжать оттуда пока не собирался.

Больше мачеха мне не звонила, ограничиваясь короткими сообщениями о своих немудреных новостях, что я счел лично для себя неплохим знаком. При всём моем к ней расположении я не собирался взваливать на себя бремя долгосрочных отношений. Ни с ней, ни с любой другой девицей. Юн, богат, свободен от обязательств – вот мой девиз на ближайшее десятилетие. А кому он не нравится, тот мне попросту завидует.

Пока еще не решил, где мне стоит провести остаток лета – в общежитии или же снять на это время отдельную квартиру. Решил, что сначала изучу принятые на территории студенческого городка правила, вот тогда уже и определюсь. Если там комендантский час в десять – одиннадцать вечера, то квартира явно будет предпочтительнее. Если же нет, то можно и в общежитие заселиться, благо что оно мало чем напоминает собой тараканьи комнаты с облезлыми стенами из моей прошлой жизни. Стандартные блоки на двоих студентов, где у каждого своя комната. Пусть и не поражающая размерами, но с уже расставленной мебелью и высоченными потолками и окнами. Я даже дал себе зарок посидеть как-нибудь на подоконнике, глядя на стремительно приближающийся закат. Даешь маленькие бытовые радости в огромных количествах!

Неторопливо допивая бокал вина, я вдруг… совершенно некстати поймал чьи-то эмоции, оформляющиеся в предельно конкретные мысли. Ну нет, только этого не хватало! Да пусть всё хоть в тартарары летит, я не буду открыто пользоваться своими способностями.

Но чужие мысли становились всё чернее и чернее, не позволяя просто так отмахнуться от них и забыть. Кто это искрит? Юноша за столиком напротив? Нет, точно не он. И не благородное пенсионерское семейство по правую руку от прохода.

Я скосил глаза на дальний столик. Эманации шли именно оттуда. Парень лет пятнадцати с усталым лицом безо всякого аппетита ковырялся в своей тарелке с постными щами. А его то ли отец, то отчим, приняв на грудь слишком много горячительного, безостановочно отчитывал его за лень, криворукость и то, что он куда больше думает о своей соседке по вагону, нежели о том, ради чего они едут в столицу.

Мне даже не пришлось глубоко копать, чтобы выяснить недостающие детали разворачивающейся драмы. Парня везли поступать в ремесленное училище. В стране бытовало мнение, что позволить школу в полном объеме себе могут только дети дворян. Всем остальным приходилось как можно раньше осваивать рабочие профессии.

Парень с отцом дворянами не были. Денег на поездку им занимала у соседей мать, оставшаяся дома с остальными детьми. Смысл ехать настолько далеко от дома заключался в том, что в столице проживала престарелая бабка парня, уже с трудом ходившая и не имевшая возможности вести хозяйство, как раньше. Семья же планировала выжать из ситуации всё возможное: парень закончит престижное училище, поскольку в столице иных просто не бывает. Присмотрит за бабкой и попутно подхватит себе её квартиру, когда наступит печальный срок, после чего сможет принять в ней младшего брата и сестру, чтобы они тоже могли впоследствии похвастаться хорошим образованием.

Казалось бы: что может пойти не так? Да, парень реально лентяй, которому не улыбается перспектива ухаживать за собственной бабкой. И за брата с сестрой он отвечать не хочет, они его и так успели достать. А еще, к несчастью, он успел перемолвиться парой слов с соседкой по вагону, девицей примерно его лет. Ничего такого, поулыбались друг другу, да разошлись. Но его идиот-отец с пьяных глаз уже нафантазировал себе невесть что, вплоть до того, что вместо поступления в училище его сын куда-то сбежит вместе с этой барышней. И что он задумал? Никогда не догадаетесь! Выбросить девушку из вагона!

От всей этой ситуации веяло запредельной дикостью и абсурдом. Взять и убить совершенно постороннего тебе человека, не сделавшего ничего дурного, просто ради того, чтобы то ли наказать, то ли уберечь своего сына от соблазна. А ведь папаша, похоже, чем дальше, тем сильнее этого желает!

Это подстава или нет? Может ли такое случиться, что это – очередная проверка на вшивость, рассчитанная конкретно на меня?

Я еще раз окинул внимательным взглядом эту парочку. Заказали щи с хлебом для парня и горячительное для отца, ну и блюдце с селедкой и картошкой на закуску. Вроде и недорого, но раз они едут на заемные деньги, то для них логичнее было бы вовсе обойтись без посещения вагона-ресторана, если только отца не тянуло выпить любой ценой. Будем считать, что здесь плюс-минус.

Я считывал лишь их поверхностные мысли. Но оба ими… чересчур настойчиво фонили. Другого слова не подберешь. Примерно, как я в морге, пытаясь уверить следившего за мной наблюдателя, что всё, о чем я думаю в данный момент, так это о пожаре в поместье моего отца и том, сколько жизней забрала эта трагедия.

Слишком нарочито. И слишком настойчиво, чтобы с гарантией привлечь моё внимание.

И вот тут как раз начинаются танцы с бубном. Копнешь чуть глубже или же заставишь отца отказаться от своих смертоубийственных планов – могут сработать сигнальные артефакты, рассчитанные как раз на вмешательство менталиста. И кстати, у обоих, и отца, и сына слишком уж глубоко натянуты манжеты рукавов рубашки. Под ними любой браслет можно спрятать, никто не увидит. Здесь плюс в копилку моей паранойи.

Ладно, будем считать, что я прав, и это подстава. Тогда к отцу вопросов нет, а вот откуда взялся столь юный сотрудник? Неужто для подобных операций действительно детей привлекают и не стесняются того ничуть?

Я мысленно вновь представил себе лицо парня. Еще раз смотреть на него мне уже не было никакой необходимости, поскольку я запомнил его во всех чертах.

А ведь и впрямь. Минимум восемнадцать лет, а то и старше. Пробивающиеся и уже знакомые с бритвой усы, уверенное поведение, ни малейшей попытки осадить бубнеж якобы пьяного отца… А вот рост подкачал и телосложение: на шкета похож. Этим-то и пользуются, выдавая его за подростка.

Тогда вопрос: на кого работаем? Неужто опять по ведомству Карпа Матвеевича сотрудники?

Я невозмутимо допил вино и заказал себе еще один бокал. Первоначально хотел отказаться от десерта, но решил, что воздушный торт со взбитыми сливками слегка подстегнет моё воображение.

Итак, по плану кукловода, я должен немедленно придумать, как спасти девушку, которую я даже в лицо не видел. И если я прав, то папаша сейчас с недовольной рожей расплатится, оставив псевдо-сынулю доедать эту бесконечную тарелку щей, а сам типа отправится совершать людобойство.

Вот, что и требовалось доказать! Прямо как по нотам: отец с недовольным видом подозвал официанта и приложил паспорт-жетон к считывающему устройству. А дальше сын остается, папаша уходит.

Ладно, значит, поблизости есть еще наблюдатели, и даже не факт, что они сейчас в вагоне-ресторане находятся. А я что? Я же вообще ничего не знаю и не понимаю. Даже размышления свои веду неторопливо и безэмоционально на глубинном уровне, активно прикрыв их бурными восторгами от достойного вина и приятной дороги. Я же домашний парень, меня с детства во всем жестко ограничивали, вот я и наслаждаюсь своей самостоятельной поездкой, правда ведь?

Зато Филин сейчас пристально следит за фальшивым отцом, который, нарочито покачиваясь, идет сейчас до своего места. Еще и оглядывается, не следует ли за ним кто-то. Из купе ему еле заметно кивает молоденькая девушка. Ого, да здесь все, оказывается, в деле, включая запланированную жертву!

Отец жестом пропускает её вперед себя. Они доходят до тамбура, мужчина тянет к ней руки и…

– Не трогай ее! – раздается ему в спину задорный мальчишеский голос, и я посредством ментального конструкта вижу юношу с горящим взором фанатика, который буквально только что покинул вагон-ресторан, даже не успев дождаться официантки, чтобы расплатиться по своему счету, и бросился вслед за фальшивым папашей.

Мужчина тут же преображается и уже не выглядит как пьяный. Он заходит парню за спину и вкрадчиво интересуется:

– Я девушку ничем не обидел. Почему же вы считаете иначе?

– Вы! Вы собирались столкнуть ее! Открыть дверь и выбросить наружу прямо на насыпь! Бегите назад, возвращайтесь к своим родным! – это он уже девушке, героически приняв позу боксера. – Я задержу его!

– А может, лучше мы вас задержим? – хмыкает не настолько уж и юная девица, разом теряя половину своего обаяния.

От-так-так… Это и впрямь была то ли охота, то ли засада, рассчитанная на глупого менталиста. И самое нелепое, что не на меня.

Хм… пожалуй, закажу еще бокал вина. Мне стоит это спокойно обдумать…

Глава 20

Думал я недолго, особенно когда Филин передал, как мужик в тамбуре стращает бедного парня тем, как именно будет потрошить его особый отдел по контролю за использованием магических способностей. Поэтому уже через минуту набрал сообщение деду:

«Тут прямо в поезде ваши устроили поимку мелкого менталиста. Грубо работают, но действенно».

Ответ пришел незамедлительно, будто Игорь Семенович сидел с дальфоном в руках и только и ждал весточки от меня.

«Сможешь их снять, чтоб лица можно было различить? Но чур, без лишнего геройства».

Девица, которая изображала лже-жертву, и якобы нетрезвый отец семейства как раз привели попавшегося в их силки юношу, чтобы он расплатился за свой счет. Хм, резонно. Им лишнее внимание к себе не нужно, а долг в вагоне-ресторане вполне может привести к изрядному скандалу с участием начальника поезда.

Я сделал вид, будто снимаю селфи, сначала переключив камеру на подсадного сына, как раз расправившегося с супом и собиравшегося встать из-за стола, затем на юношу, девицу и папашу. Еще пару снимков настоящего селфи. С восторженным выражением лица быстро отправил нужное деду и стер из галереи. Вовремя, потому что ко мне уже с недобрым выражением на физиономии топал папаша.

– Эй, ты чо? А ну покажь, что снял! Я тебе добро на свои фотки не давал. Император о том отдельный указ издать изволил!

Хм, что-то слишком борзо он стартовал. Паникует? Боится, что их экзерсис не остался незамеченным? И про указ, надо же, помнит, хотя к селебрити ни разу не относится. Всё больше и больше проколов. Чую, взгреет кое-кого Карп Матвеевич, ой взгреет! Зато Семеновичу, глядишь, какие бонусы обломятся за услугу «тайный покупатель» в моем лице.

– Любезный, можете успокоиться, вы мне нисколько не интересны! – брезгливо оглядываю его, фыркаю и демонстрирую галерею со своими радостными селфи, а затем еще напоказ делаю парочку.

– Прости, обознался, – фыркает он и отходит от моего стола.

– Вообще уже обнаглели сверх меры, – решаю я слегка развлечься. – Вести себя не умеют, а приходят в присутственные места, еще и претензии какие-то смехотворные предъявлять осмеливаются! Я уж молчу о том, что и общаются запанибратски! А я вам, сударь, не ровня!

Я гляжу вслед мужику и от всей души паясничаю, изображая лютое возмущение. Ну а что? По легенде я граф, получивший приглашение из Государственной магической академии, а на меня тут какие-то сиволапые наезжать пытаются, переусердствовавшие с горячительным. Было бы странно, если бы кто-то на моем месте промолчал и сделал вид, что так всё и должно быть.

Мужик вскидывается, но девица быстро его успокаивает, бросая на меня раздраженные взгляды, и все наконец-то сваливают из ресторана, включая глупого юного менталиста, которого уводят отсюда, буквально взявши в коробочку, как ценный трофей.

Я еще некоторое время посидел в ресторане, заодно сбросив дедуле, кто есть кто на снимке. Затем доел десерт, расплатился, не забыв о щедрых чаевых для официантки, после чего отправился в свое купе. Поезд прибывал в Санкт-Петербург около девяти утра, так что у меня еще было вдоволь времени, чтобы выспаться и встать бодрым и полным сил.

Однако пробуждение случилось несколько преждевременно. Поезд резко затормозил, да так, что я аж подлетел на своей полке. Выглянул в окно. Какой-то ночной полустанок под сонными фонарями. Техническая остановка? В маршрутном расписании она точно не была заявлена.

Грохот топающих ботинок в тамбуре и коридоре. Недоуменные возгласы проснувшихся, как и я, пассажиров. Возмущенный шумом сосед по купе, явно красуясь перед своей супругой и её сестрой, героически распахнул дверь и потребовал ответа, что тут происходит, но его втолкнул внутрь пробегающий мимо полицейский в балаклаве, и бедолага отлетел назад, усевшись прямо на столик и столкнув оттуда пятой точкой бутылку с водой. Ну, хоть не упал, и то хлеб.

Через пять минут шум стих, и поезд вновь тронулся. Недоумевающие пассажиры кто закрывал свои двери, кто крикливо, явно в расчете на скандал требовал ответа от проводников, что это такое было, и кто посмел потревожить их драгоценный покой.

Я осторожно выглянул в окно и заметил, как полицейские конвоируют героев моей съемки. Причем, юношу-менталиста вели довольно-таки бережно, хоть и в наручниках, а вот всех прочих прямо не жалели. Даже девице досталась пара грубых тычков в спину-плечо, когда она замешкалась на перроне.

Что же это получается? Эта компашка была не из особого отдела по контролю за использованием магических способностей? Вряд ли у полиции и особистов какие-то терки между собой. То есть они наверняка есть, но не такие же глобальные, чтобы всю опергруппу вместе с их трофеем вот так вязали у всех на глазах, да еще ради этого договаривались отдельно с железнодорожниками, чтобы те тормознули поезд там, где им скажут.

Чудесатее и чудесатее. Ладно, отправил деду еще одно сообщение, коротко поведав о приключившемся маски-шоу, да и лег спать дальше, но на всякий случай уже вполглаза в состоянии растворения, наказав Филину быть начеку.

Как ни странно, всё равно отлично отдохнул. А уж когда увидел, что столица, вопреки всем мрачным прогнозам, встречает меня ярким солнышком и теплом, вообще пришел в благодушное настроение. Собрал свои вещи и принялся разглядывать околовокзальную территорию, по которой медленно тащился наш прибывающий поезд, как дальфон пискнул сообщением.

Пожелание доброго утра от Глафиры? Ан нет, не угадал: от Семеныча послание. Адрес некоей ресторации и отдельная приписка, что такси брать не нужно, даже с грузом идти не более десяти минут. И всё. Я тут же задал ему встречный вопрос, что это значит, но ответа не получил. Дедуля даже не счел нужным прочитать мое сообщение. Хм, странно, но да ладно.

Впрочем, раз есть упоминание багажа, видимо, предполагается, что я должен проследовать в эту ресторацию, не заходя никуда больше. Но зачем? И что мне там делать?

Желудок тут же сообщил, что он охотно готов мне подсказать подходящий способ времяпрепровождения, поскольку я, негодяй такой, отказался от предложенного проводницей завтрака. Не привлекают меня каши, будь они хоть трижды здоровой пищей. Даже с морковным джемом терпеть не могу, а уж тем более с модной нынче вытяжкой из водорослей.

Ладно, в теории я никуда не тороплюсь, на собеседование в Государственную магическую академию меня ждут только завтра, а пока я вполне могу насладиться отличным днем и, надеюсь, вкусной столичной готовкой.

Я не спеша сошёл с поезда, от всей души поблагодарив проводников за замечательную поездку, и двинулся в сторону выхода с вокзала. Дальфон через наушник тихонько сообщал мне куда идти и где поворачивать: я включил навигатор с ресторацией в качестве точки прибытия. Рисковать и топать наугад не стал: у меня неплохие штурманские навыки, но в этом городе я успел побывать только в прошлой жизни. Кто его знает, насколько различаются между собой питерские версии?

Как довольно быстро выяснилось, отличий хватало, впрочем, по большей части сугубо косметических. Аж с души отлегло, когда понял, что исторический центр выглядит примерно так же, каким я его себе запомнил. Я недолго полюбовался на величественные здания, стоя на переходе у светофора, после чего продолжил свой путь с сумкой на плече и чемоданом на колесиках, как и сотни людей вокруг меня. Несмотря на утро, в районе вокзала уже вовсю кипела жизнь, и я чувствовал себя крохотной каплей в этом человеческом море.

Путь до ресторации действительно оказался недолгим. Честно, если бы хостес спросила, ожидают ли меня, не знал бы что ответить. Но обошлось. Мне показали вполне уютный закуток с небольшим столом, снабдили пухлым меню и выдали в качестве комплемента плошку с горячим травяным чаем, чем сразу же подняли свой рейтинг в моих глазах.

Желудок отчетливо требовал мяса, и я не стал ему перечить. Заказал телячьи щечки с гарниром из картофеля и малосольных огурцов, а в его ожидании пробавлялся немецкой закуской, состоящей из колбасного ассорти и трех видов капусты: свежей, квашеной, тушеной. Простенько, но сытно. Запивать решил компотом, потому как от горячего чая за время поездки несколько устал.

Вот где-то минут через десять после того, как подали щечки, у меня и появился сосед.

– Ты⁈ – не мог я сдержать удивления.

– Я, – ворчливо отозвался, присаживаясь, Игорь Семенович. – Или ты ожидал увидеть на этом месте Ташу Рэй?

– Кто-то, помнится, говорил, что лишний раз свой драгоценный афедрон из усадьбы не поднимет.

– Но ты же не щадишь старого бедного дедушку, работу ему подбрасываешь, – язвительно заметил Семеныч.

– В следующий раз могу и промолчать, – пожал я плечами и потянулся вилкой к очередному кусочку, намереваясь макнуть его в ароматную подливу.

– Я тебе промолчу! – фыркнул дед. – Ты просто не представляешь, какое осиное гнездо разворошил.

– А я удачливый, – подмигнул я ему. – Ну давай, выкладывай подробности. Не просто так ведь в столицу прилетел. И не делай такие большие глаза, это всего лишь банальная логика. Из Ипатьевска поезда идут сюда не настолько быстро, чтобы ты успел собраться и прибыть раньше меня. Так что остается только авиация. И как тебе понравилось в самолете?

– В вертолете, внучок, в вертолете. И я проклял всё, поэтому что эта скотина, кажется, собрала все воздушные ямы, которые только смогла. Я стал отбивной с начинкой из киселя, в который превратились мои потроха.

– В высшей степени загадочное блюдо, никогда раньше такое не пробовал, – я искренне наслаждался нашей спонтанной пикировкой.

– И ты даже не будешь удивляться, что вертолет принадлежал военному ведомству?

– Могу в немом изумлении приподнять на выбор правую бровь. Или левую. Вряд ли у особого отдела, несмотря на их вес, есть свой воздушный флот. Значит, обратились к смежникам. А вот зачем-почему они так поступили, ты ведь как раз и хочешь мне рассказать, не так ли?

– Вот так бы и стукнул тебя за эту глумливую физиономию, – проворчал Игорь Семенович, ничуть при этом не выглядящий раздосадованным или обиженным. – Девушка, мне бы кофейку по-турецки. Или какой есть, главное, чтоб черный и ароматный, – обратился он к подошедшей принять заказ официантке. – Ну и шпроты… только чтоб такие, ух! С хлебушком, яйцом и зеленью. Соскучился я по ним что-то.

Мы подождали, пока официантка, записав всё в блокнот, отойдет на достаточное расстояние, и дедуля продолжил, понизив голос.

– Реально осиное гнездо. Но сначала преамбула коротенько, чтобы ты себе примерно расклад понимал. На карандаш потенциальных менталистов берут сразу, как родились, если у родителей или у прочей родни кто-то обладал такими способностями. Подростков из этого списка стараются не трогать, если только те совсем уж лютую дичь не творят, а вот когда они становятся совершеннолетними, оказываются в зоне особого внимания отдела.

– То есть я бы тоже этой проверки не избежал?

– При ином стечении обстоятельств, да, – хмыкнул Игорь Семенович. – А так тебя поначалу надежно прикрывало отцовское имя, а затем случилась та приснопамятная выездная сессия у меня в усадьбе, во время которой ты вроде как успешно прошел контроль. Но про это отдельно поговорим и не сейчас. Главное здесь то, что есть общая база таких вот юных ребятишек с потенциалом. К базе имеют доступ особисты. И кое-кто из них, как оказалось, вполне не против выполнить частный заказ. Найти среди подростков менталиста, запугать его, прикрывшись настоящими корочками особого отдела, после чего заставить работать на заказчика. А потом по официальным бумагам вывернуть всё так, будто бы таланта нужного у человека не обнаружено, пусть живёт дальше, как может. Понимаешь, к чему я веду?

– К незаконному обогащению и злоупотреблению должностными полномочиями, – сухо отрапортовал я.

– Да нет же! Узко мыслишь! Шире бери и выше!

Я коротко подумал, отложив вилку в сторону.

– Если это не единичный случай, а некое общее явление, то на данный момент в стране имеется изрядное количество менталистов, которые искренне считают, что находятся под контролем особого отдела и выполняют его директивы. Но при этом являются оружием в руках неких нечистоплотных товарищей, которые преследуют исключительно личные интересы. И…

– Ну, чего замолчал-то? – подбодрил меня дед, которому как раз принесли его шпроты.

– Только не говори мне слово «переворот».

– А вот и не скажу, потому что ты меня опередил! – торжественно произнес Семеныч и забросил в себя первую рыбку, не забыв закусить ее хлебом.

– Да ладно! – уставился я на него с некоторой оторопью, поскольку не ожидал, что угадаю.

– Совершенно точно тебе говорю. Так что можешь гордиться тем, что оказал неоценимую услугу Императору, вовремя вскрыв гнездо заговорщиков!

– Только он даже имени моего не узнает, останусь для него бойцом невидимого фронта, – хмыкнул я. – А вообще, слушаю тебя и не верится. Слишком уж это… масштабно.

– Давыдов давно что-то такое подозревал, а после нашего с тобой вчерашнего сигнала устроил проверку через службу собственной безопасности, благо поиск по лицам у нас отлажен как нигде, – пояснил Игорь Семенович, не забывая расправляться со шпротами. – Ну и выяснилось, что столичная команда специалистов непонятно зачем прибыла в Ипатьевск для разработки парня, которому еще и семнадцати не было. Недавно осиротел, ехал в столицу к дядюшке в надежде, что тот возьмет его под свою опеку и поддержит в непростое время.

– Идеальная добыча с отсутствием влиятельной защиты за спиной?

– Ага, типа того. Ну а дальше завертелось полномасштабное расследование. Пока еще не всё до конца вскрыто, но… кое-кто крайне желал увидеть на посту Императора совершенно другую фигуру, ради чего не гнушался пользоваться грязными методами. Это уже можно сказать со всей определенностью.

– Пусть так, – вздохнул я. – Но это не объясняет, зачем тебя столь экстренно перебросили сюда. Ну не затем же, чтобы ты вспомнил вкус балтийских шпрот.

– Мне уже предложена должность исполняющего обязанности руководителя санкт-петербургского отделения. Но это, сам понимаешь, секретная информация, сугубо между нами. Там сейчас столько голов полетит, ух! Вот и буду наводить порядок.

– Могу лишь поздравить тебя со столь стремительным карьерным взлетом. Надеюсь, хотя бы после этого мне больше не придется дальними огородами бегать от твоего Карпа Матвеевича и ваших коллег. Ты, кстати, как ему объяснил моё послание?

– Твоим острым слухом и развитой интуицией, разумеется: ужиная в вагоне-ресторане, ты заметил странное поведение попутчиков и подслушал их разговоры. Ничего экстраординарного.

– И прокатило?

– Как видишь. Но сильно на этот счет не обольщайся и лишнего внимания к себе старайся не привлекать. Тут расклады меняются каждый час, все спецслужбы в ружье подняты! Поэтому сейчас позавтракаем, и отправляйся в Академию. Выясняй, во сколько завтра собеседование и куда тебя ночевать определят. Короче, занимайся своими делами, как и планировал. Не высовывайся ни в коем случае.

– А ты?

– Меня уже ждут, – Семеныч прищурился и как-то по-особенному улыбнулся. – Я забежал-то сюда, только чтобы тебя предупредить, что происходит. Помни, чертяка: твоя основная задача выжить во что бы то ни стало. О другом не прошу. Кто его знает, кому именно мы из больших шишек с твоей подачи хвост прищемили?