Текст книги "Чертов менталист (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Проснулся посреди ночи от того, что меня вовсю приводил в чувство Филин.

«Что случилось?» – вскочил я в кровати, протирая глаза и гадая, откуда и что мне сейчас прилетит.

«Пятьдесят восемь секунд. На тридцать пять секунд быстрее, чем в прошлый раз».

«А?»

«Мне нужно было понять, какой минимальный срок проходит до твоего пробуждения, если я действую старыми методами, и можно ли его как-то укоротить. Я выяснил. К сожалению, результат, которого ты пожелал, не получится, даже если твое сознание не угнетено дополнительно лекарствами. Буду искать другие способы».

Очень хотелось ругаться. Но ментальный конструкт был абсолютно прав, решив устроить эту проверку. Как бы еще иначе он мог выяснить наши взаимные возможности в данном плане? Осталось лишь надеяться, что он не додумается применить электрошок или что-то столь же радикальное.

«А ведь неплохая идея!» – тут же отозвался Филин, считав мою последнюю мысль.

«Даже не думай, малой! – вскинулся я. – Да и каким образом, хотелось бы знать, ты это чисто технически обеспечишь, будучи бестелесным?»

«Эх, папаша… опять ты меня обламываешь! Одним глупым фактом на корню зарубить столь прекрасную теоретическую возможность, это надо постараться.»

«Кстати, тут у меня для тебя еще одно задание успело созреть».

«Какое же?»

«Раз ты меня разбудил, теперь сделай всё, чтобы я заснул».

«А ты умеешь тонко издеваться».

«И всё? Сразу в кусты? Или хочешь сказать, малой, что для тебя это неподъемная задача?» – не удержался я от подначки.

Полминуты в нашем ментальном эфире стояла тишина, а затем там раздалась… колыбельная! Я не выдержал и расхохотался. Но Филин, похоже, решил доказать мне, что он чего-то стоит, потому что невозмутимо принялся менять тексты колыбельных, тональность, даже голос, которым он мне их пел.

Очнулся я, когда на моё лицо из-за незашторенного окна упал солнечный луч, явно вознамерившись вознаградить запоздалым загаром во всю правую щеку.

«Да ладно! – изумился я. – Сработало? Засек, через какое время?»

«Двадцать две минуты четырнадцать секунд, – не без гордости заявил Филин. – Кажется, мне удалось подобрать правильный резонанс».

«Тогда при удобном случае испытаем ещё раз, – заключил я. – И как я раньше не сообразил найти в твоем лице лекарство от бессонницы?»

«Может, потому что ты ею никогда особо не страдал, папаша?»

«Твоя правда. Но лишним не будет. Благодарю за службу, малой!»

Подумав, решил на завтрак не торопиться. Мне вполне хватало заранее припасенных плюшек, чтобы избавиться от легкого чувства голода. Идти осваивать местные спортплощадки в компании Евстигнея, дабы укрепить нашу нежданную дружбу, тоже ещё успеется. А пока действительно займусь чтением новостей. Надо же знать, какую волну поднял сейчас мой дедуля.

Впрочем, как и следовало ожидать, пока никаких громких заявлений не последовало. Лишь подозрительно частые сообщения о внезапно приключившихся отставках. Пара статей не из центральных изданий от тех журналистов, кто эту странную тенденцию заприметил и решил высказать свои предположения, с чем это может быть связано. Не угадал, кстати, ни один из двух.

Внезапно зазвонил дальфон. Надо же, Игорь Семенович!

– Алло?

– Внучок, – голос деда звучал подозрительно ласково, прямо как перед показательным разносом, и я тут же напрягся, предчувствуя неладное. – И когда, стесняюсь спросить, ты собирался мне обо всём рассказать?..

Глава 25

– Что ты имеешь в виду? – осведомился я, одновременно пытаясь сообразить, где же и в чем я успел так накосячить, что внезапно удостоился личного звонка патриарха.

– Мне ж из-за тебя, негодника, пришлось свои планы перекраивать, – начисто проигнорировав мою попытку выяснить причину, продолжил Семеныч. – Руки в ноги, и чтоб через пять минут был у ворот вашей Академии. Время пошло!

Я с недоумением посмотрел на дальфон. Кто подменил мне дедулю? Ишь как раскомандовался! Вошел во вкус в своем оперативном штабе, а теперь переключиться не может? И что происходит-то?

Я на всякий случай отправил Филина посмотреть, где находится Игорь Семенович, а сам принялся одеваться. Конструкт вернулся весьма быстро, показав, где и под каким деревом стоит дед, сменивший полевую форму на мундир неброского серо-зеленого цвета. Отлично, не промахнусь.

До места я дошел минут через десять и тут же нарвался на очередной разнос.

– Опаздываешь!

– Прости, родной, но искусство телепортации я пока не освоил. А общежития находятся не так-то близко к центральным воротам, если ты не в курсе.

– Значит, телепортацию не освоил, а ментальные сражения с духом покойного – это запросто, да? Почему я должен о таких вещах узнавать не от тебя, а от Карпа Матвеевича? Тебе не кажется, что ты меня тем самым в предельно глупое положение ставишь? И почему ему ты о таких важнейших вещах рассказываешь, а со мной ни полсловечком не обмолвился?

Я слегка опешил.

– Подожди, но я так понял, он тебе об этом сообщил еще тогда, когда вы вели переговоры, чтобы ты на службу вернулся. Разве не так?

– Не так! – аж подпрыгнул на месте Семеныч, настолько яростно искря эмоциями, что пришлось аккуратно поставить защиту, чтобы не пробивало. – Мы тогда о технических аспектах нашего будущего сотрудничества разговаривали. А про твоего отца Давыдов упомянул сегодня утром, и мне стоило определенных усилий держать лицо, делая вид, будто я в курсе происходящего. И вот теперь мне хочется взять тебя за грудки и трясти как липку с одним лишь вопросом: и как долго ты еще собирался утаивать от меня информацию про Изюмова, чтоб он сгинул во веки вечные?

– Ну, раз ты так рвешься про него узнать, тогда у меня для тебя еще одна новость по поводу твоего зятя имеется, – вздохнул я.

– Да неужели? – нахмурился Игорь Семенович и с подозрением посмотрел на меня. – Ну давай, чертяка, жги глаголом!

– Николай Алексеевич никуда не сгинул. Доказательством тому – Косыгин Ноябрь Николаевич, студент-некромант третьего курса. Теперь уже совершенно точно – подтвержденный бастард Изюмова, поскольку не будь между ними кровного родства, переселения духа не случилось бы.

– Да ладно⁈ – мне показалось, что дед на несколько секунд аж дышать перестал.

– Полного подтверждения у меня нет, сразу говорю, – предупредительно поднял я ладони, – но лично считаю, что прав на девяносто девять процентов. Иначе бы с чего вдруг лично незнакомый мне парень, который до этого в глаза меня не видел, вдруг преисполнился столь лютой ненависти, что меня аж будто током ударило? И это, заметь, на приличном расстоянии было.

– Вот же мерзота! – Семеныч покачал головой. – Не погнушался, значит, сына порешить, лишь бы самому к Всесоздателю не отправляться. А знаешь, что? Я его лично с превеликим удовольствием выпотрошу. От меня не закроется. И за Оксану мою спрошу, и за вас с Ираидой. А потом Карпу его на опыты отдам. Очень уж он вопросом переселения душ интересуется, поскольку налицо фундаментальное нарушение человеческих прав.

– Но формально у вас привлечь студента Косыгина не за что, – напомнил я. – А тем более мои ощущения к делу не подошьешь, в противном случае Давыдов окончательно уверится, что я по твоей стезе пошел.

– Думаешь, он настолько глуп, что не догадывается, как мы с тобой его за нос водим? Я тебе сразу же сказал: раскусил он тебя с первой же встречи и явно какие-то свои планы в этом отношении имеет.

– Одно дело лишь догадываться, другое – заиметь неоспоримые доказательства своей правоты, – не согласился я с Игорем Семеновичем. – А ты хочешь их ему прямо в руки выдать? Не слишком ли жирно будет для этой рыбешки? Это вы с ним нынче коллеги, а я ему не доверяю, уж прости.

Дедуля задумался.

– Ладно, что предлагаешь, чертяка?

– У меня от наших разговоров внезапно аппетит разыгрался нешуточный. Может, перекусим где-нибудь, да заодно и придумаем что-нибудь?

– Это можно, – кивнул Семеныч. – Пошли внутрь. Должно там быть одно достойное заведение…

– И сколько лет этому заведению, раз ты про него знаешь? – осведомился я.

– Да сильно поболе, чем тебе, – усмехнулся Игорь Семенович. – Могли, конечно, за давностью уже и закрыться, но что-то мне подсказывает, что ничего пижонам не сделается.

– Пижонам? – переспросил я.

– Заведение так называется: «Пижоны». Потом еще благодарить меня будешь за то, что показал его тебе. Цены там, конечно, ого-го, но марку они держат высоко.

Мы неспешно двинулись по торгово-развлекательной территории Академии.

– Ты, кстати, так открыто ходишь, даже без охраны. Не боишься после покушения? – негромко осведомился я.

– А кто тебе сказал, что я и впрямь без охраны? – довольно прищурился дед. – А то, что ты их не видишь, так и должно быть. Профессионалы экстра-класса!

Я благоразумно промолчал, потому что плечистую троицу, отирающуюся в непосредственной близости от нас, Филин срисовал и показал мне еще в самом начале разговора, но поскольку никаких попыток нам помешать они не предпринимали, я решил чуть позже поинтересоваться у деда, кто они такие. Ну… вышло немного не так, но в целом тоже неплохо.

Семеныч уверенно топал по одному ему известному маршруту и, судя по его довольному лицу, явно предвкушал встречу с любимым местом. Но когда он увидел вывеску «π-жёны», его возмущению не было предела.

– Что? Нет, звучит так же, как и раньше, не спорю. Но какие к лешему жёны? Зачем вот это улучшательство никчемное? Переиграли сами себя и здравый смысл заодно. Прямо матом хочется сказать, когда на это смотришь. Число пи – и бабы. Так и видится, что пи – это прилагательное такое сокращенное. Ну и прикидываешь, что оно подразумевает. И ведь ни одного! Ни одного достойного варианта в голову не приходит!

– Может, тогда поищем другое заведение? – предложил я.

– Ну уж нет, – мотнул головой Игорь Семенович и уверенно продолжил свой путь.

Я двинулся за ним, не в силах отделаться от подкинутой им ассоциации. А ведь и верно: с этими грешными жёнами приличных прилагательных не получается, хоть ты тресни…

Внутри, когда нам выделили отдельную кабинку и подали минеральную воду, дедуля слегка расслабился и подобрел. Видимо, обстановка здесь не слишком сильно поменялась с момента его последнего визита. Он подтянул к себе поближе меню, стилизованное под средневековый фолиант, и принялся изучать перечень блюд.

– Чур я сам сегодня заказываю! – предупредил он. – Хочу, чтобы ты кой-какие вещи попробовал.

– Я не возражаю.

– Ишь ты, не возражает он! Попробовал бы еще у меня возразить! – проворчал Семеныч, но его благодушный тон со смыслом слов ничуть не вязался.

Еще через некоторое время вышколенный сноб-официант, щеголяющий белыми перчатками, принялся выставлять перед нами выбранные дедом яства. Делал он это в полной тишине с отстраненной физиономией и поджатыми губами, перекладывая тарелки с сервировочного столика на колесах, ослепительно блестящего хромом.

Я не удержался и тихонько просканировал его в лайтовом поверхностном варианте. И о чудо! У человека было отличное настроение и конкретно против нас с дедом он ничего не имел! Он просто с полной самоотдачей отыгрывал роль чопорной прислуги, давая тем самым понять забредшим сюда гостям, что они выбрали крайне пафосное место, где всем плевать на их регалии с высокой колокольни.

Поневоле вспомнился тот приветливый внешне и безумно злой внутри администратор свидожского ресторана, который показывал дорогу к кабинету, где назначила мне встречу Глафира. Небо и земля! Вот туда бы я повторно ни за какие коврижки больше не пошёл бы. Да и кормят там так себе…

– Понял, чертяка, в чем прелесть заведения? – дедуля выглядел уже довольным настолько, что даже не считал нужным скрывать широкой улыбки.

– Пока еще не до конца, но что-то в этом есть, – признался я.

– Налетай! – махнул рукой Игорь Семенович, указывая на тарелки, и сам споро подхватил вилку, явно не собираясь оставаться в стороне.

Два раза меня упрашивать было не надо. Сначала я отдал должное ассорти из соленых белых и черных груздей со сметаной и маринованным красным луком. Настоящих лесных груздей, а не тех безвкусных шиитаке, которые называют у нас груздями исключительно по скудоумию, совершая тем самым страшное преступление против кулинарии.

Затем настал черед восхитительных канапе из тостового белого хлеба и каспийской черной икры. За ними шли ветчинные рулетики с кремово-чесночной начинкой, выдержанной в идеальных вкусовых пропорциях. Варено-копченые ребрышки сводили своим ароматом даже с дальнего края стола. Заливное из стерляди. Салат с раковыми шейками, молодым картофелем и малосольными огурцами. Паштет в обрамлении брусничного соуса с ломтиками хрустящего багета. Было непросто, но я перепробовал всё!

Спасибо деду, что из человеколюбия он сегодня ограничился исключительно закусками, не став заказывать ни супы, ни горячие блюда, иначе бы этот праздник обжорства продолжался бы до вечера. Было совершенно немыслимо, невозможно оставить на тарелках хоть кусочек этой кулинарной феерии!

– Ладно, – с некоторым сожалением отставил тарелку в сторону Игорь Семенович, когда мы с ним управились с едой, и нам обновили кувшины с черемуховым компотом и морсом из голубики. – А теперь вернемся к нашим вопросам.

За едой я успел обдумать сложившуюся ситуацию, поэтому у меня было готовое предложение.

– Всё просто. Скажешь Карпу Матвеевичу, что совсем запамятовал об одном факте, а теперь вот обеспокоился ввиду вскрывшихся обстоятельств. Еще до замужества Оксаны ты наводил справки о её женихе и выяснил, что он нажил ребенка на стороне от гражданки Косыгиной Октябрины Олеговны. Того самого Ноября Николаевича Косыгина. Но поскольку князь был предельно аккуратен и информацию о бастарде хранил в полнейшей тайне, ты счел, что это обстоятельство не может стать причиной для отказа от брака. И вот надо бы проверить, а вдруг как Николай Алексеевич воспользовался телом своего старшего сына?

– Хм, – расплылся в улыбке Семеныч. – А ведь стройненько! И главное, не подкопаешься. Я про этого бастарда, будь он неладен, за эти года вполне мог позабыть, у меня и своих проблем хватало. А тут сообразил и ужаснулся. Хвалю! Так Карпу Матвеевичу всё и преподам.

– А кстати, чего он вообще про Изюмова-то вспомнил? – спохватился я. – У вас вроде других проблем сейчас выше крыши хватает, чтоб звонить тебе с самого утра и отвлекать из-за всякой ерунды.

– Я разве что-то сказал про звонок? Давыдов со вчерашнего вечера в столице. Свое подразделение на помощника оставил. Ругался, правда, поскольку Геннадий, по его словам, талантом не блещет, да и инициативу неуместную проявляет, но за неимением прочих кандидатур, как говорится, и этот сойдет. А что до Изюмова… да просто о тебе разговор зашел, как ты вовремя оказался в нужный час в нужном месте в том вагоне. Стечение обстоятельств, но прямо вот нарочно не придумаешь. Ну а там пятое-десятое, и Карп Матвеевич восхитился твоей силой духа, раз сумел нападение некроманта отбить.

– Я ему сказал, что мы с Глафирой справились только благодаря нашим молитвам Всесоздателю.

– Теперь я понял, почему ты мачеху на богомолье отправил, – присвистнул дед. – Ловко, ничего не скажешь.

– Надеюсь, вы там с Карпом Матвеевичем в детали нашего противостояния с Изюмовым не вдавались? – внутренне подобрался я, ведь когда о моей силе духа упоминает менталист-официал – это весьма тревожный звоночек.

– Нет, – покачал головой Семеныч. – Наш разговор прервали, потому что Давыдова штабист позвал, и это позволило мне сохранить лицо. Но Валерьян, давай дальше меж собой как-нибудь без этих твоих секретов жить? Никогда не знаешь, когда они нам с тобой боком встанут.

Всесоздатель видит: не я это начал. Ну что же: без секретов, значит, без секретов. И вздохнув, я поведал деду про предельно странную ситуацию, сложившуюся в Государственной Магической Академии вокруг кафедры воздушников.

Игорь Семенович внимательно и молча меня выслушал. Еще полминуты помолчал. А затем спросил с непередаваемыми интонациями.

– Внучок, одного в упор не понимаю. Тебя что, проклял кто-то в младенчестве? Тут не про совпадения речь идет, а про систему. Где ты – там непременно чертов омут обнаружится!

– Вот не поверишь, – огрызнулся я. – Всегда мечтал только об одном: чтобы меня в покое оставили. А что из этого вышло? Я в Академии исключительно твоими уговорами очутился. Не стал бы сюда поступать, и проблемы досточтимой Агнессы Игнатьевны меня бы никоим боком не касались.

– Да сколько же можно из пустого в порожнее переливать! – вздохнул дед. – Поверь, это единственно приемлемый способ твоей полной легализации. Точка. И не надо с таким характерным прищуром на мои плечи поглядывать: ширина погон, как ты выражаешься, тут никакой роли не играет. Вот не станет меня, кем ты тогда прикрываться будешь? Молчишь? Или опять к Карпу Матвеевичу на поклон побежишь? То-то же. Изначально только на себя рассчитывай, так оно вернее будет.

– А с кафедрой моей что делать будем?

– Я лично – ничего. Принял информацию к сведению, обдумаю на досуге. С Карпом Матвеевичем поделюсь, голова у него в этом плане светлая. Авось что увидит, чего мы с тобой не заметили. А вот ты – развлекайся, если хочешь, выясняй подоплеку, как лицо, непосредственно заинтересованное. Тебе из нас никто и слова не скажет.

– Эй, стоп! – предупредительно осадил я дедулю. – С чего это ты вдруг меня на подобное подписываешь, да еще и заинтересованным лицом называешь?

– Ну как же, – ухмыльнулся Игорь Семенович. – Тебе надо обучение здесь закончить – раз. Получить при этом достойную аттестацию, которую не стыдно к диплому приложить. Стихию воздуха, опять же, изучить, чтобы было чем прикрыться от неудобных расспросов. А как ты это сделаешь, если центральный филиал откажет воздушникам в обучении? Неужто в Ипатьевский филиал послушно поедешь? Никогда не поверю.

– Хочешь моими руками жар загрести? Эх, дедуля-дедуля. Вот зачем ты меня такой вкуснотой угостил. Задабривал, значит. Решил купить меня за грузди и паштет.

– А про икру и заливное уже позабыл, значит? – в фальшивом возмущении уставился на меня Семеныч. – Вот и трать деньги на такого неблагодарного!

– Ладно, спасибо, что хоть позицию обозначил. А что там у вас по основной работе происходит?

Дед вздохнул и разом сбросил с себя напускное веселье.

– Работаем, Валерьян. Работаем. Вычищаем эту гниль как можем. Но больно уж широко она проросла. Да и кто-то умело ниточки отсекает. Пока мы с самого низа размотаем клубок и дойдем до кого-то реально многообещающего, кто нам многое мог бы поведать, глядишь – а его и след простыл. А бывает, сразу тело обнаружим. Главное: смерти-то не криминальные по виду, не докопаешься. Кто едой поперхнулся, у кого сердечко остановилось. Главное, что Император в безопасности.

– В общем, блицкрига у вас не случилось, а значит, придется копать уже вдумчиво и долго, – понятливо протянул я. – Поэтому и ко мне ты сегодня так свободно выбрался. Спешить уже особо некуда.

– Увы, всё так. Но… сам знаешь. В стенах Академии тебе ничего грозить не должно. Этот Косыгин тебе уже ничем не навредит, его я беру на себя. А во всем остальном… у тебя своя голова на плечах и светлая к тому же. Просто будь осторожен и старайся не выходить за периметр. Здесь тоже проходной двор изрядный, но всё же мирок замкнутый, да и камеры повсюду. А с началом учебного года и вовсе ворота закроются, проход внутрь только по пропускам будет.

– Вроде же не было здесь пропускной системы? – удивленно посмотрел я на Семеныча.

– Будет, – кивнул он мрачно. – Я отдельно на этом настоял. Так что готовься.

Глава 26

– Кстати, помнишь невесту свою несостоявшуюся? – озадачил меня дедуля прямо перед тем, как сесть в поджидающую его машину.

– Вопрос риторический. Я вроде возрастными изменениями не страдаю, чтобы такие вещи забывать. А при чем здесь Василькова?

– Помнишь, как у нее голова работает?

– И?

– Как ты сам любишь выражаться, полного подтверждения у меня нет, но… Такое смутное ощущение, что за заговором стоят похожие на нее ребятки. Только хорошо постарше и поопытнее.

– Ого! А с чего вдруг ты так решил?

– Возможно, я на ровном месте волну гоню, но… пару раз засек таких товарищей поблизости, когда мы выезжали брать мелких пешек. И… вроде как и не наблюдатели, всего лишь совпадение, но… Чую, неспроста они там взялись, вот только доказательств никаких нет.

– Не смог пробиться и понять, о чем они думают? – вздохнул я, прекрасно понимая, с какими сложностями столкнулся дед, который раньше вообще не имел дела с Иными.

– Да у них абракадабра какая-то вместо нормальных мыслей! – беспомощно взмахнул он руками. – И как ее расшифровывать прикажете?

– Есть способы, – заверил его я. – Правда, четкости не жди, но хотя бы базовые эмоции, желания, намерения считать вполне можно. По крайней мере в твоей ситуации этого вполне хватило бы, чтобы понять, случайные они прохожие, или и впрямь свой интерес имеют.

– Умеешь? – подобрался как кот перед прыжком на комод Игорь Семенович.

– Умею, – не стал я отрицать. – Но сразу скажу: мне на это несколько лет потребовалось, и вопрос еще не до конца изучил. Собирался этим заняться в ближайшие лет пять, но твоими стараниями…

– Ой, только не начинай опять за Академию мне череп полировать, мелкий ты патентованный душнила! И да: научить меня сможешь? Хотя бы в общих чертах.

Я задумался, прикинул все тонкие и слабые места, после чего ответил.

– Смогу. Но это дело не быстрое. Меньше чем за неделю всё равно не получится тебе всё прочувствовать, а мне объяснить, на что и как внимание обращать надо.

– Годится, – даже не стал торговаться дедуля. – А они нашим воздействиям поддаются?

– Хуже, чем обычные люди. Но всё-таки поддаются. Абсолютной защиты от ментала у них нет, либо я пока с таким ещё не сталкивался.

– Хорошо, – похлопал меня по плечу Семеныч. – Ладно, мне уже пора, а ты… помни, о чем мы говорили. За пределы территории Академии не высовывайся. Захочешь город посмотреть – сначала мне скажи, организую, но сам не лезь, очень тебя прошу. Ситуация по-прежнему напряженная, а ты – моя Ахиллесова пята, сам понимаешь. Поэтому не подставляйся под удар.

Один из плечистых ребятушек предупредительно открыл перед дедулей дверь, и Семеныч отнесся к этому как к совершенно обыденному факту, даже бровью не повел. Значит, в молодости он только консультантом в особом отделе по контролю за использованием магических способностей работал? Ага-ага, позвольте мне вам не поверить, как говорится. Ладно, его дело. Я не археолог, чтобы с наслаждением копаться в таких древностях.

Дождавшись пока кортеж из двух машин уедет, я отправился обратно, заодно пытаясь хотя бы в первых чертах сообразить, как разработать руководство к пониманию мыслей Иных для чайников. Задачка нетривиальная, сразу скажу. Зато наконец-то по моей теме!

Кой веки раз плюнув на осторожность, я решил предварительно проработать всё в письменном виде. Просто как обычно заменю в записях характерные слова, чтобы с первого раза никто не сообразил, о чём же, собственно, идет речь. А раз я вроде как начинающий маг воздуха, то «мысль» обзову «воздухом», а слово «мыслительный», соответственно, превратится в «воздушный». Если даже кто-то мои рабочие материалы обнаружит, с легкостью отмажусь, что пытался самостоятельно разобраться со своим родовым даром. И пусть только попробуют доказать обратное, хе-хе.

В торгово-развлекательной зоне Академии я зашел в огромный канцелярский магазин, занимающий собой четырехэтажное здание. Ну что, резонно: тетради, ручки и всяческие учебники здесь востребованы как нигде, а ехать ради них в город особого желания у местных обитателей не возникает. Цены, кстати, не слишком задраны, видимо, за этим следят отдельно. Удобно, доступно, не накладно. Как по мне – близко к идеалу.

Еще с прошлой жизни питаю отдельную страсть к посещению подобных мест. Наверняка мои наследники были несколько озадачены, обнаружив отдельную полку с абсолютно чистыми блокнотами, записными книжками и скетчбуками, а также жестяной банкой с новыми же ручками, как шариковыми, так и гелиевыми. В этой жизни я себе подобной роскоши позволить до некоторых пор не мог. А теперь вот – могу!

И шоппинг начался. Рабочие блокноты в клетку и в точку, одна тетрадь на кольцах со сменными блоками и с цветными разделителями для конспектов. Ручки и карандаши, причем я все тщательно перепробовал на тестовом листочке, чтобы убедиться, что они пишут с той толщиной и в том цвете, который мне нужен. Несколько разных видов клея в разных же формах. Ножницы с мягкими пластиковыми рукоятями. Именно мягкими, это важно! Учебники для начинающих магов стихии воздуха. Подозреваю, что реально полезных сведений там обнаружится мало, но это не страшно, я умею вычленять главное. Пара ежедневников в разном формате: еще не знаю, какой мне окажется удобнее, попробую оба. Сумка через плечо, чтобы было с чем ходить на занятия. Кожаный пенал: в целом не сильно нужная штука, но он визуально и тактильно доставлял мне истинное наслаждение. Ноутбук, мышь, коврик и чехол, благо соответствующая электроника здесь тоже продавалась. Ну и куча прочих мелочей. По итогам набралось три пакета, которые я с нескрываемой радостью поволок в общагу, чтобы расставить на полке.

Дойти не успел. Опять засек чужое желание сотворить со мной что-нибудь особо жестокое. Филин подтвердил, что я вновь попался на глаза Косыгину. Эх, дедуля, вот нечего давать обещания, пока дело не сделано. Впрочем, поскольку мстительный дух Николая Алексеевича ничего конкретного со мною сию минуту совершать не планировал, а только лишь мечтал об этом, я с беспечным видом проследовал дальше. Добрался до своей комнаты и с головой ушел в задание Семеныча.

Без практической части обучение, конечно, попросту невозможно. Надо видеть, на что и как ты воздействуешь, и как из-за этого меняется поведение Иного человека. Даже не представляю, где и каким образом Игорь Семенович раздобудет себе подопытного Иного, но это уже его сложности. Я же должен систематизировать и изложить выявленные мною принципы взаимодействия с Иной силой духа. И это серьезно осложняется тем, что мой персональный объект наблюдения, давший мне основной материал, та самая математичка из Ипатьевской школы, так быстро и давно нас покинула, уехав к жениху. Придется много чего вспоминать аж со времен начальной школы, но я вроде как на память не жалуюсь, так что справлюсь.

Кстати. А ведь наша бывшая математичка должна жить где-то неподалеку, поскольку её муж – директор колледжа из Санкт-Петербурга, хе-хе! При желании вполне можно её отыскать, но… нет. Не стану этого делать. Думаю, уже совсем скоро я непременно обнаружу и других Иных, которые станут моими новыми объектами для наблюдения и сбора статистики. В Академии обучается несколько тысяч студентов. Чисто статистически, среди них в достаточном количестве обязательно будут и Иные. Осталось только подождать сентября и включиться в поиск, задействовав Филина. Он уже достаточно обучен, чтобы искать нужных мне лиц, что называется, по образу и подобию.

Работа спорилась. Я исписал уже дюжину страниц, когда спохватился, что за окном вроде как вот-вот начнутся сумерки, а я так и не озаботился едой на вечер. Пришлось принудительно прекращать научные изыскания и в темпе вальса бежать в столовую для абитуриентов в надежде разжиться чем-нибудь питательным.

На сей раз я подошел к вопросу с размахом, и той же выпечки, а также сосисок набрал с собой в изрядном количестве. Еще и про пирожные не забыл, поскольку предполагал, что посетившее меня вдохновение ночью никуда не денется, а значит, лучше поощрить мозг чем-то сладеньким. Конфеты в этом плане, безусловно, были бы удобнее, но их в столовой не продавали, а я днем не сообразил зайти за ними в продуктовый. Сгрузив добычу в два бумажных пакета, я довольный и расслабленный вышел из корпуса, как меня потревожил Филин.

«Папаша, тут интересное кино подвезли! Настоятельно рекомендую!»

Я ведь уже говорил когда-то, что я от природы крайне любопытный, поэтому от предложения ментального конструкта отмахиваться не стал, плюхнулся на ближайшую скамейку и приготовился смотреть, что там предлагает мне Филин. Можно это и стоя делать, конечно, но тогда я буду выглядеть несколько дезориентированным, что, скорее всего, вызовет вопросы у окружающих. А так – сижу вот и сижу, думаю о чем-то… Всё в порядке!

Меж тем у одной из расположенных неподалеку общаг разворачивалось целое действо. К её входу стягивались люди в черной форме без знаков отличия и в балаклавах, обменивающиеся скупыми жестами-знаками. В общем, сразу видно: работают серьезные товарищи, ловят особо ценную добычу.

И тут Филин, сообразив, что я примерно понял расстановку, резко сместил свой фокус на задник общаги, где, распахнув окно первого этажа, на землю спрыгивал Ноябрь Николаевич, мой кровный брат и отец в одном флаконе, так сказать. Он ловко и бесшумно приземлился на обе ноги, после чего опрометью бросился к кустам, а оттуда в сторону торгово-развлекательной зоны. Было ясно, что серьезные ребята в балаклавах его безнадежно проворонили.

«Малой, если что, сможешь его пасти?» – поинтересовался я у Филина.

«Какое-то время точно. Но тут всё от расстояния зависит. Если отъедет на другой конец города, ну… сам понимаешь, уже не потяну».

«А если отъедет, а потом вернется, ты это сможешь почувствовать?»

В нашем безмолвном разговоре повисла долгая пауза. Конструкт явно пытался найти нужный ответ, но после своего недавнего фиаско с моим поздним пробуждением не хотел чрезмерно обнадеживать безо всяких на то оснований.

«Нет, – Филин явно был раздосадован. – Только если ты первым его почувствуешь. Я, конечно, могу прочесывать здания сверху донизу, но это не слишком эффективно, как сам понимаешь. А так вот чтобы Косыгин появился на территории Академии и на него моя сигналка сразу же сработала – не рассчитывай, потому что сигналки у меня нет».

«Не забудь мне завтра сказать, чтобы я подумал над тем, как ставить на людей поисковые метки. Похоже, пришла пора заняться еще и этой разработкой. А сейчас отправляйся за беглецом и проследи его путь, насколько сможешь».

«Сделаю, папаша!» – повеселел Филин.

Я же встал со скамейки, подхватив одуряюще вкусно пахнущие пакеты, и пошел в свой корпус. Был соблазн написать деду, что их люди уже упустили свою цель, но я решил не маячить лишний раз. Игорь Семенович и так узнает об этом одним из первых. Что случилось – то уже случилось.

Вряд ли братец Ноябрь сможет сюда вернуться. Мало того, что он отныне в розыске, так еще и со дня на день здесь пропускную систему введут стараниями деда. А пропуск Косыгину, не засветившись, получить просто негде. Так что будем считать, что враг хоть и не обезврежен, но в целом для меня уже безопасен.