Текст книги "Пустой мир. Кровь и честь (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Да, Ваше Величество, – снова кивнул Эдвард, понимая, что король действительно говорит правду. Рейнсвальд прошел золотую эпоху своего развития, когда феодалы строили новый мир, разгоняя тьму ярким светом городов и колоний, теперь их больше интересовали богатство и власть, а это уже застой, за какими дальше идет только регресс и упадок. Королевству нужны были реформы и преобразования, что смогут сорвать накопившиеся слои коросты и плесени, обнажить старые и давно заброшенные пути, вернуть желание жить, а не существовать. Эдвард когда-то тоже верил в это, околдованный словами отца, все время говорившего о будущем, о том, что только предстояло достичь, о дальних странах и далеких временах, когда человек сможет развеять тьму и обнажить истинную изнанку этого мира, прекрасную и яркую, а не то бессмыслие и кошмар, что ежедневно разъедали его.

– Так ты станешь новым королем Рейнсвальда, моим преемником, человеком без страха и упрека, и кому я передам свою корону? – Иинан, кажется, заплакал, слезы капали из его глаз, а рука крепко сжала его плечо, насколько еще была способна, – Мне больше некому верить, придворные глупы и жадны, феодалы наглы и бесчестны… Рейнсвальд стал другим, он изменился под весом собственной цивилизации, и его надо спасать, прежде, чем опоры окончательно рухнут. Быть может, кровью и злобой, но это все же необходимо…

– Да, Ваше Величество, – еще раз кивнул Эдвард, – я приму корону Рейнсвальда, и продолжу ваше дело. Усмирю баронов и претендентов, насколько это будет в моих силах. На острове не будет больше войн, кроме тех, что необходимы для спокойствия престола. Я готов пожертвовать всем, чтобы выполнить это обещание, – он встал на оба колена, опустив голову перед королем, лишь слыша его учащенное дыхание.

– Хорошо, – кивнул Иинан и достал из складок своего одеяние небольшой сверток пергамента, скрепленный королевской печатью, – Возьми его. Это Право Выбора короля. Здесь твое имя, подкрепленное моей печатью, никто не сможет с этим поспорить. Тебе останется лишь показать его, чтобы получить право на престол, пусть этим способом не пользовались уже многие столетия, – он передал свиток Эдварду и тот принял его двумя руками, поцеловав руку короля, – Хорошо… теперь я спокоен и могу закончить свой земной путь, – он устало посмотрел на тристанского барона, державшего в руках ключ к трону Рейнсвальда, – и теперь ты дашь мне наконец-то умереть… открой клапан на этом имплантате, – он указал пальцем на небольшой медицинский прибор с вживленными в сосудистую систему катетерами, – там снотворное, поскольку боли не дают мне спать спокойно вот уже несколько месяцев, – и не закрывай. Я уже давно должен отравиться к своим предкам в страну теней… если ты, конечно, веришь в загробную жизнь… но до этого момента умирать мне было нельзя… – он закашлялся и Эдвард схватил его за руку.

– Ваше Величество! – не смотря на все свои прежние помысли, сейчас молодой барон был не на шутку взволнован, – Я не могу убить вас! Я… у меня рука не поднимется на подобный поступок… это же… – подобная просьба полностью сбила его с толка, ничего подобного ожидать и не мог. Как он только вообще мог подумать, что у него хватит духу, чтобы убить короля! Яд в нагрудном кармане был логичным, пусть и бесчестным решением этой проблемы, но только сейчас Эдвард осознал, что никогда бы не смог действительно сделать хоть что-то подобное, настолько это выходило за рамки привычного для него мира. Секундное помешательство, что заставило его придумать такой план, все же не смогло изменить его всего настолько, чтобы привести этот план в действие, но сейчас король сам просит об этом, оставляя Эдварда в безвыходной ситуации, разрывая между долгом чести и долгом верности клятвам вассалитета.

– Дай умереть старику, – твердым голосом попросил Иинан, – а потом возьми престол. Мои руки слишком слабы, чтобы и дальше его удерживать, а ты сможешь его принять. Я умру со спокойной душой. Как король я повелеваю тебе, открой этот чертов клапан! – он закашлялся и снова схватился за Эдварда, чтобы не свалиться с тахты. Чуть придя в себя, умоляюще посмотрел на молодого барона, – Видишь, во что я превратился? Что со мной делают эти врачи? Всего десять лет назад я вел войска в битву против Разрушителя Ганулла, и лично сразил предводителя орков в рукопашной схватке, а теперь даже не могу самостоятельно высморкаться, – он грустно усмехнулся, – я не хочу так жить дальше… пожалуйста…

– Да, Ваше Величество, – Эдвард сдался, не желая больше спорить с королем, все равно у него не было никаких аргументов против, старик просто хотел наконец-то получить покой, избавиться от того ежедневного кошмара, каким для него теперь была жизнь. Едва сдерживая слезы, все же протянул руку к имплантату и выкрутил клапан, сразу увеличив подачу снотворного в кровь королю. Доза была слишком большой, чтобы из такого сна можно было вернуться, но Иинан лишь с благодарностью посмотрел на него, пока еще организм боролся с лекарством, чтобы успеть произнести последние прощальные слова.

– Я благодарен тебе, барон Тристанский и герцог Аверийский, – сказал король Рейнсвальда, уже погружаясь в свой последний сон, – будь мудрым королем. Прощай, я не верю в загробную жизнь, но если она все-таки существует, быть может, когда-нибудь снова встретимся… А пока я расскажу твоему отцу, каким ты стал… Пусть боги Неба помогут тебе…

– Богов нет… – покачал головой Эдвард, но король уже не слышал его слов, глаза были закрыты, и он мирно дышал, пока снотворное продолжало и дальше поступать в его кровь. Барон продолжал стоять перед ним на коленях, с трудом сдерживая эмоции, чувствуя себя обязанным присутствовать при последних моментах жизни короля, оставившего столь значимый след в истории Рейнсвальда. Всего лишь несколько минут, в течение которых дыхание короля становилось все реже и слабее. Подключенный к нему прибор жизнеобеспечения тревожно запищал, предупреждая о слабеющих жизненных показателях, но Эдвард отключил его одним нажатием клавиши, не тревожа последние секунды жизни этого человека попытками реанимации. Только когда король, последний раз вздохнув, покинул этот мир, Эдвард прикрыл ему глаза, чувствуя, как какая-то его часть рассыпалась на мелкие кусочки, оставив на теле израненной души еще одно пустое, ничем не занятое место. Это была не такая боль, что терзала его со смертью Изабеллы, и не то чувство потери, что сопровождало его с того самого момента, как отец его пропал в пустошах открытого Пространства вместе с исследовательской экспедицией. Скорее напоминала траурную скорбь, мрачную и возвышенную, словно провожал в последний путь великого героя, павшего с честью и достоинством. И к боли утраты и расставания примешивалось чувство гордости и величия момента, поскольку Иинан Третий действительно заслужил, чтобы люди помнили его и гордились тем, что когда-то жили в одно время с ним, видели его и шли в бой под его знаменами.

– Король умер! – уже громче произнес Эдвард, вставая на ноги и ожидая прихода слуг. Те, наверное, уже были предупреждены, а потому входили медленно и с почтением, опустив взгляд и уже неся саван. Приложив руку к груди, он снова нащупал ампулу с ядом, которая так и не пригодилась. Король все равно сам сделал последний ход, и теперь наступала его очередь, и действовать предстояло быстро, быстрее, чем начнут все остальные. Оповещение баронов о собрании для выбора нового короля должно пройти ровно через пятьдесят часов после смерти старого, получается, временные рамки для уже начинавшего претворяться в жизнь плана весьма малы. Пусть даже таким способом, но он запустил механизм, который должен изменить Рейнсвальд.

Выйдя из королевского дворца и забравшись обратно в вертолет, барон Тристанский первым же делом попытался связаться с графом Фларским. Для этого пришлось воспользоваться военной связью Тристанского бароната, поскольку на территории Рейнсвальда, конечно, его не оказалась, от чего Эдвард выругался, не смущаясь в выражениях, поскольку так всегда и происходит. Как только начинается что-то важное, вечно людей не оказывается там, где они больше всего и нужны. Граф в это время находился у себя в феоде, где руководил уничтожением напавшей на одно из фермерских поселений группы пиратских кораблей, вынужденный временно отойти от политических дел Рейнсвальда.

– Барон! Я очень удивлен слышать вас именно сейчас, – голос Делая действительно сквозил неприкрытыми эмоциями, но среди общего фона чувствовалось даже некоторое раздражение, что вполне объяснимо, – Что такое случилось, раз вам столь необходимо мое внимание?

– Граф, вы должны немедленно вернуться на Рейнсвальд, – сказал Эдвард непреклонным голосом, – Король умер. Сейчас должно решиться все то, к чему мы так долго стремились, и если вы сейчас же не вернетесь ко двору, то мы можем потерять все то, чего уже достигли… Граф, как слышите меня?

– Король умер? – граф даже не пытался скрыть свое удивления и радости, как карточный игрок, получивший на руки выигрышную комбинацию, не сравнимую с тем, что сейчас было на руках у соперников, – Святые Небеса! Эдвард! Немедленно поднимайте все войска! Передаю вам все полномочия командующего объединенными корпусами, будьте готовы ко всему, что угодно, в том числе к ракетным ударам, мы не знаем точно, как могут реагировать наши соперники! Барон! Этот день наконец-то настал! – он говорил как и Эдвард, без какого-либо кода, открытым текстом, но канал был защищенным, в его безопасности можно не сомневаться, тем более, что сейчас у графа, как у претендента появилось очень весомое преимущество во времени, когда первым узнал о смерти короля. Пятьдесят часов уже пошли, до этого надо было очень многое успеть будущему претенденту, чтобы выйти к собранию феодалов наиболее подготовленным к любым возможным трудностям в будущем.

– Будет сделано, граф, можете быть уверены, – подтвердил Эдвард и отключил канал. Первый шаг сделан, теперь дело за вторым. Он ждал его с того самого момента, как принял окончательное решение следовать своим путем, а не выбирать, пешкой в чьих руках ему быть. Все лишь одна общая паутина, и та, что он ткал, имела свой собственный рисунок, в который осторожно вплетались и остальные игроки, чьи действия должны быть строго определенными и заранее подготовленными, надо лишь их немного подтолкнуть в нужном направлении.

Вертолет полетел не к Тристанскому замку, а в Камское герцогство, где в своем собственном замке сейчас находился Райсор, как и обычно, занятый многочисленными и требующими немедленного разрешения проблемами, связанными с находившимися под его управлениями верфями.

– Райсор! Ты меня слышишь? – перенастроив канал, Эдвард решил заранее предупредить своего друга о своем появлении. Тоже часть общей паутины, в которую, к сожалению, приходилось вплетать и человека, которому доверяешь. Рассказать ему открыто обо всех планах, подготовленных тристанских бароном в отношении всего Рейнсвальда в общем и его герцогства в частности просто не решался, боясь, что Райсор неправильно поймет те мотивы, каким сейчас следовал. Они были далеки от тех понятий чести, какими раньше руководствовался, но повторять старые ошибки Эдвард больше не хотел, слишком многим рискует, чтобы подставлять под удар ради идеалов, в которые и так уже почти никто не верил, – Барон Тристанский вызывает Камский замок! Повторяю! Барон Тристанский вызывает Камский замок!

– Ваш сигнал зафиксирован, барон, – через некоторое время в наушнике раздался голос связиста, – Подтверждаем ваши кодификационные данные… Принято. Перевожу на личный канал герцога, ожидайте…

Снова пошли помехи пустого канала, но через пару минут связь восстановилась, и Эдвард услышал голос своего друга, несколько уставшего и раздраженного, – Барон, весьма рад вас слышать, – хотя по интонации такого сказать нельзя, – Что же заставило вас отвлекать меня от дел, поскольку я очень занят! Пока валялся в больнице с простреленной спиной, тут скопилась целая уйма документации, с которой никто не хочет возиться, и всю эту волокиту приходится разгребать мне. Так что если у тебя не самые срочные новости, то лучше будет, если я свяжусь с тобой позже…

– Райсор! Король умер, – просто и сразу ответил Эдвард, и готовое продолжаться брюзжание по поводу того, что герцогу лично приходиться занимать столь мелочными хлопотами, моментально сменилось в наушнике на плохо сдерживаемый кашель, когда Райсор буквально подавился уже заготовленными словами, вынужденный затолкать их в себя обратно, – Мне срочно нужна твоя помощь и уверенность в том, что в дальнейших событиях могу на тебя рассчитывать.

– Конечно, Эдвард, об этом не может быть даже никаких сомнений, – Райсор, судя по раздавшемуся звуку, просто смел со стола все накопившиеся там папки и планшеты, освобождая место для голограммного изображения, – Я велю подготовить весь военный флот и корабли союзников…

– Я скоро буду у тебя, на месте и поговорим, – сказал Эдвард, – а пока объявляй полную военную готовность и мобилизуй все резервы, будем готовиться к самому худшему, – он вздохнул, чувствуя, что дальше с каждой секундой будет опаснее и труднее, – Райсор, пока меня нет, предупреди Рокфора и свяжись с Аверией, пусть они тоже готовятся. Мы не знаем, решится ли Вассарий на новую попытку захвата или нет, воспользовавшись ситуаций, но их защита должна быть готова в любом случае! – он снова отключился и посмотрел в иллюминатор. Ниже, далеко под ними, уже простирались пустоши Камского герцогства, рассекаемые прямыми линиями автострад или наполовину засыпанных песком и пересушенной пылью топливных трубопроводов, идущих к верфям от гигантских подземных хранилищ. Местами возвышались закрытые купола ферм и небольших рабочих городков и поселений, соединенных друг с другом монорельсовыми дорогами и скоростными магнитными дорогами. Такой пейзаж практически ничем не отличался от того, что можно увидеть на территории практически любого феода. Кажущиеся с такого расстояния яркими цепочками огоньков, на деле являющиеся осветительными прожекторами внешних стен или охранных периметров, проходящие сквозь тьму и складывающиеся в интересные геометрические узоры, связанные друг с другом. Пейзаж индустриального и аграрного развития цивилизации Рейнсвальда, выгрызавшей у жестокой природы свое право на жизнь, закрываясь куполами и высокими стенами, ощетинившейся оружием и силовыми полями, готовой бороться и сражать за каждый свой шаг в этом мире.

На этом фоне выделялся только пейзаж огромных Камских верфей, вероятно, одного из самых грандиозных человеческих творений на Рейнсвальде, если не считать огромного Хальского моста, соединявшего друг с другом две части Рейнсвальда. Расположенные на самом краю острова, с далеко выходящими в открытое пространство причалами, удерживающиеся лишь мощными источниками антигравитации, верфи протянулись вдоль берега острова более, чем на тысячу километров, издалека похожие на гигантское скопление огней, как куча работающих гирлянд, смотанных и брошенных в одну кучу. Сплошные корпуса сухих доков, способных принять даже самый гигантский линкор, корабельные стройки, где дроны собирали, как конструкторы, корабли любых размеров и предназначений, от орбитальных лихтеров до супердредноутов. Самые большие линкоры, чьи габариты не позволяли вместить в подобный док, монтировались в дрейфующих доках высоко над поверхностью острова. Там же висел и еще целый дрейфующий порт, огромная орбитальная станция, предназначенная чисто для пассажирских перевозок, связанная с островом тремя орбитальными лифтами, с такого расстояния различимые только из-за рядов мигающих огоньков, идущих вдоль корпуса.

На верфях же размещались огромные склады открытого и закрытого типа для миллионов товаров, что ежедневно прибывали и уходили с многочисленными торговыми кораблями, курсирующими от Рейнсвальда до тысяч других анклавов, с какими шла постоянная торговля. Среди огромных металлических и кератмитовых конструкций больше всего выделялись из общего бесконечного фона пересекающихся друг с другом монорельсов, дорог, складских и технических помещений, кранов и мостов несколько мощных оборонительных крепостей с высокими стенами и толстыми, похожими на подпиленные колонны, башенными батареями зенитных и ракетных систем, и четыре относительно небольших купола жилых районов, где жили, в основном, работники верфи и их семьи. Лишь вдалеке можно разглядеть гигантские защитные купола столицы герцогства, рядом с которой, заняв вершины невысокого горного хребта, разместился Камский замок, меньший по размерам, чем цитадель рода Тристана, но так же хорошо укрепленный, пусть и более уютный и домашний на фоне гигантских помпезных и готических залов Тристанского замка.

Вертолет предварительно сделал круг над замком, прежде чем получил разрешение на посадку на одной из площадок, где Эдварда уже ждал адъютант Райсора, готовый проводить его в покои герцога.

Сказать, что Райсор был взволнован, значит, не сказать ничего, герцог Камский выглядел так, словно ему только что сообщили, что жить осталось ровно восемь минут, по истечении которых сердце остановится, и он не знал, к чему бросаться и как поступать, отчаянно ища верное решение, какого, быть может, и не имелось вообще.

– Эдвард! – он отвернулся от голографического изображения Рейнсвальда, и приветствовал барона, – Ты просто смешал мне все планы этим сообщением! Это точно проверенная информация?

– Точно, – кивнул тристанский барон, – Я лично присутствовал при его последнем вздохе. Иинан Третий мертв, и теперь престол королевства свободен… – он замолчал, вспомнив о Праве Выбора, сейчас лежавшем в одном из карманов.

– Ты выдвинешь свои претензии на престол? – спросил Райсор сразу, жестом велев всем остальным выйти из комнаты, – Ведь ради этого король пригласил тебя к себе? Иначе, каким образом ты там оказался?

– Во всяком случае, не сейчас, – покачал головой Эдвард, – Я и так был последним, кто видел Иинана живым, если сразу после его смерти выдвину претензии на престол, может возникнуть слишком большое количество сомнений у остальных феодалов. Кроме того, надо подождать, как будут развиваться дальнейшие события, борьба между остальными претендентами. Пусть сначала схватятся друг с другом, прежде чем попытаются объединиться против меня.

– Хорошо, как скажешь, – кивнул Райсор, признавая логичность такого подхода, – Каковы будут наши дельнейшие действия? Рокфор уже в курсе, сейчас вылетел сюда, Северед сейчас на дальних границах, на поверхности, но тоже вернется в течение суток. Начинать можно пока без них, ведь у нас ведь всего лишь пятьдесят часов. Верно?

Эдвард подошел к голографической карте и переключил на общее отображение политических границ феодов и королевских земель, где отображались так же основные города и крепости, после чего указкой начал выделять первоочередные задачи, на ходу поясняя именно их необходимость.

– Во-первых, поднимай все войска, какие только есть, – сказал Эдвард, – Вассарий до сих пор зол на меня за события у Самрии, но теперь нет уже препятствия в виде короля, что прежде сдерживало его. Как только получит извести о смерти Иинана, может двинуться в наступление. И что самое противное, я до сих пор не в курсе, где основные силы его флота…

– Так на Самрии все-таки твоя удаль сыграла? – усмехнулся Райсор, – Почему же раньше об этом не говорил? Не доверял?

– Даже у стен есть уши, – пояснил Эдвард, – Если бы я признался в этом нападении, то Вассарий бы получил достаточно веский повод, чтобы ответить мне, и король вынужден был бы занять его сторону, чтобы сохранить хотя бы видимость законности на этом острове. Теперь же это уже не имеет никакого значения, претенденты будут грызть друг друга, пока у них остаются хоть какие-то силы… Нам же надо действовать максимально быстро и эффективно, прежде чем остальные сообразят, что происходит.

– Эдвард, военные действия не могут идти в эти пятьдесят часов, – возмутился Райсор, как только до него дошло, что именно имеет в виду его друг, – Это время скорби, а не войны. Конечно, все обычно их и занимают тем, что готовят войска, но вот чтобы напасть… – он не закончил фразу, оставив конец висеть в воздухе, – нельзя нарушать принятые законы!

– Плевать! – рявкнул Эдвард, – Свадьбы тоже нельзя расстреливать! И все же, из-за того, что все верили в этот закон, я потерял свою жену, а мы с тобой чуть не погибли. Так что пусть все эти законы катятся к черту! Мне нужен спокойный Рейнсвальд в тылу, чтобы найти Респира. И если для этого потребуется нарушить старые законы, то значит, так тому и быть!

– Эдвард, ты не Респир! – сказал Райсор, – Нельзя нарушать законы Рейнсвальда так просто, лишь потому, что тебе этого хочется! Столько лет наши предки придерживались их, и посмотри, что они создали! Одну из величайших цивилизаций в секторе! Мир Цитадели, на который равняются все остальные. Эти законы ведь писались не так просто, в конце концов! – он смотрел на Эдварда так, будто видит его в первый раз, не понимая, как за такое короткое время его друг мог так сильно измениться, хотя понимал, с чем это было связано. Столь сильное потрясение не могло пройти бесследно, но чтобы именно так… Райсор не мог поверить в то, что сейчас слышит.

– И что же наши предки создали? – Эдвард повернулся к нему, – Что они создали такого, что нам сейчас не приходится разгребать? Мир, в котором король лишь представитель, а с его смертью феодалы начинают драться друг с другом за его место, чтобы посадить на трон своего собственного претендента лишь ради решения своих сиюминутных проблем? Рейнсвальд был всегда разделен на части, но раньше нас сдерживало хоть что-то, внешние угрозы и сила наших врагов. Последним соперником был Саальт, но от его прежней мощи теперь остались только воспоминания, и феодалам уже ничего не мешает выяснять отношения друг с другом. Гражданская война? Это должно быть нормой, если идти так, как предписывают законы? Смерть тысяч и тысяч людей, разрушения городов и заводов только ради того, чтобы выяснить, у кого же больше прав сесть на еще не остывший королевский трон? Так, что ли?! – он стукнул кулаком по столу с такой силой, что голограммное изображение заморгало, – Райсор, я понимаю, что должен был тебе сказать раньше об этом, но и ты пойми, что если нам и суждено остановить гражданскую войну на Рейнсвальде, то только сейчас и именно так, как я говорю. Ты первый, кому рассказываю об этих плана, и даже граф Фларский еще не в курсе всех будущих событий. И я не могу позволить хоть кому-то меня остановить. Я должен найти Респира, но не смогу этого сделать, если придется держать оборону Тристана со всех сторон…

– Эдвард, я не говорил, что отказываюсь, – покачал головой герцог Камский, – Просто то, что ты предлагаешь… Это же бесчестно и бездушно. Ты же сам говорил, что честь порой единственное, что отделяет нас от животных, то, что должно спасти Рейнсвальд от того, чтобы не деградировать, как многие другие анклавы. И теперь говоришь такие вещи, так что, конечно, я сомневаюсь.

– Я был глуп, – покачал Эдвард головой, – Глуп как ребенок, который верит каждому слову и не видит того настоящего мира, что вокруг него. И за это пришлось платить даже не мне, а тем, кого я люблю. Такую вот жестокую цену вынужден заплатить за то, чтобы увидеть, что на самом деле происходит. О нашу честь вытирают ноги лишь для того, чтобы добиться собственных целей. Те же Гористары или граф Фларский… – барон Тристанский оперся на край стола, вырисовывая возможный фронт военных действия, какой развернется, если претенденты все же вступят в открытое противостояние, – Даже король… Любой феодал по данным клятвам должен подчиняться королевскому слову, но он же сказал поступить против всех остальных законов Рейнсвальда. И как я должен был поступить? В любом случае пришлось бы отказаться от тех понятий чести, к каким привык, – он развел руками в разные стороны, – Что же значит тогда честь вообще?! – он почти сорвался на крик, все нервное напряжение, скопившееся за последнее время в душе, и уже просто не мог остановиться, будто барьер проломился и теперь закрыть это пробоину уже ничем не получалось.

– Эдвард, прошу тебя, спокойнее, – попросил Райсор, – Тебя еще только в столице, разве что, не слышали. Ответь мне только на один вопрос, ради чего тебе все это нужно? Ты хочешь спасти Рейнсвальд или найти Респира?

– Мне нужен Респир, – честно признался Эдвард, все же подумав несколько секунд, прежде чем произнести эти слова вслух, понимая, как его друг сам может отреагировать на эти слова, но врать ему не собирался, – Я не могу больше ничего чувствовать по отношению к Рейнсвальду, как ни стараюсь. Без Изабеллы здесь просто нет больше для меня никакого места, только это безумие, что называется политика… Как только все закончится, я отправлюсь на Аверию, быть может, там мне будет легче, – он отошел обратно к карте и переключился на общее отображение сектора, где отдельной яркой точкой теперь горела новая колония, где сам он стал герцогом. И с уже внесенными изменениями в описание, что теперь это феод Рейнсвальда, – Я сказал тебе правду, и не требую от тебя, чтобы ты следовал старым клятвам. Если откажешься идти за мной, то пойму.

– И с кем мне тогда идти? – усмехнулся Райсор, – С Гористарами, которые спят и видят, как прибрать к рукам мои верфи? Или с их выродком графом Розмийским, которые только и способен, что устраивать гладиаторские бои и наслаждаться этим зрелищем? Или вообще отправится на поклон к Вассарию? Чтобы он продал верфь по частям, лишь бы оплатить свои долги перед Остезейским банком? – герцог положил ему руку на плечо и вздохнул, – помнишь там, в Таркийской провинции, когда нас окружили? Ты вытащил меня из самой мясорубки, а я еще требовал, чтобы ты бросил меня и уходил сам, – он передернул плечами, вспоминая тот день, – казалось еще немного, и мутанты нас всех разорвут на части, но ты продолжал меня тащить одной рукой, а второй стрелять… Помнишь, что ты мне тогда ответил?

– Я велел тебе заткнуться и сказал, что сегодня мы точно не умрем, – кивнул Эдвард, – Я тоже помню тот день, смерть прошла так близко… мы все тогда почувствовали ее дыхание.

– Точно, – кивнул Райсор, – Ты отказался меня бросить даже тогда, когда сам был близок к тому, чтобы погибнуть. Слишком близко, чтобы думать о чем-то еще, кроме собственного выживания. Так неужели ты думаешь, что после такого я буду хоть немного сомневаться в том, как мне следует поступать? Если ты даже направишься в саму Бездну, то я пойду следом за тобой. Хочешь поставить Рейнсвальд на колени, тогда пошло оно все к черту, я помогу тебе в этом.

– Спасибо, – кивнул Эдвард, почувствовав искренне облегчение, – Мне действительно очень важны твои слова. У нас осталось меньше сорока пяти часов, чтобы изменить историю, и мы сделаем это вместе, – он пожал протянутую руку своего друга и искренне улыбнулся, – Нас все равно никто не сможет остановить…

Определившись с основными планами, убедившись в том, что Райсор и его флот поддержат грядущее выступление, Эдвард конкретно установил ближайшие планы, чем еще раз заставил своего друга убедиться в том, что окончательно сошел с ума, но разворачиваться уже было поздно. К тому же, план действительно был эффективным и даже эффектным, и увенчайся он успехом, вполне мог войти в историю всего острова как самый жесткий, быстрый и эффективный план действия, приводящий к разгрому противника без вмешательства крупных вооруженных сил и полномасштабных сражений.

***

Справедливо ли то, что сейчас происходило? Может ли быть справедливость отдельно от чести, или же эти понятия, которые могут идти только рядом друг с другом? Может ли быть справедливость вообще в этом мире, где люди не могут даже определиться с тем, что значат столь важные слова, какие должны быть их ориентирами, но на деле сами смотрят только на деньги и собственные успехи? Или же все это на самом деле не важно, и вся жизнь та же самая сплошная паутина, в которой люди рождаются и умирают, так и не находя из нее выхода.

Эдвард чувствовал, что потерял этот самый ориентир, полностью захваченный чувством ненависти к Респиру, и без него в душе останется лишь ничем не заполненная пустота, но чувство это было каким-то отстраненным, словно смотрел сам на себя со стороны. И стоило лишь вернуться к более насущным делам, как оно тут же исчезало, оставляя одни холодные рассуждения. О таком вообще не стоит задумываться, если слишком много рассуждать, то ни одна цель не будет слишком значительной, и вся жизнь в целом тогда не будет иметь никакого определенного смысла, а Эдварду жизнь сейчас была нужна. Во всяком случае, до тех пор, пока жив Респир, что будет после этого, не хотел даже помышлять. Просто найти Респира и спустить курок, глядя перез прицел прямо в его сумасшедшую физиономию.

– Барон, мы выходим на боевые позиции и через несколько минут будем в зоне поражения их защитных орудий, – из раздумий его вывел голос флотского офицера, подошедшего на капитанский мостик с докладом, – Каковы будут ваши дальнейшие приказания? – он оглянулся на расположившихся внизу связистов, стучавших по кнопкам и настраивавших защитные щиты, системы наведения и проверяя готовность всех основных систем корабля. Совсем новый дредноут, спущенный со стапелей всего лишь несколько недель назад, шел в первый свой бой, после которого он и сможет получить собственное имя, если, конечно, сможет самостоятельно вернуться на базу.

Целая эскадра тристанских кораблей подходила к Рейнсвальдскому феоду, еще не подозревавшего о том, что его ждет в следующие несколько минут. Герцогство Росс было совсем небольшим, находившееся на маленьком острове и существовавшее в основном из-за добычи редкоземельных металлов, какие всегда имели спрос на внутреннем рынке Рейнсвальда. И раньше принадлежало Респиру, здесь же был его дворец и, как Эдвард надеялся, могли остаться какие-либо намеки на то, куда он мог податься дальше, финальная точка его бегства, когда он сбежал из королевства, опасаясь неминуемой мести со стороны феодалов. Сейчас оно находилось под протекторатом Гористарского бароната, поскольку преемника так и не было назначено, но молодой глава дома был слишком занят, чтобы еще и уделять внимание восстановлению династии Росских герцогов, таким образом, устранив столь неприятный инцидент. Юридически графом еще был Респир, как, наверное, еще продолжал себя величать, что давало достаточный повод Эдварду для нападения.