Текст книги "Пустой мир. Кровь и честь (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

– То есть, таким образом, вы принимаете на себя протектор над остатками разбитых войск феодала Гельского, не так ли? – Эдвард почувствовал, что сейчас зацепил за что-то более конкретное, нежели чем простые общие фразы. Такая игра была опасной, проходя по самому тонкому лезвию, разделявшим состояние мира и войны между разговаривавшими сейчас людьми. И оставалось только надеяться, что и у посла хватит нервов и красноречия продолжать переговоры, а не вскочить с места с объявлением того, что говорить дальше нечего, и вместо слов теперь будут звучать орудия. Повисло напряжение, разрядившееся немного лишь тогда, когда посол снова заговорил, в этот раз все же пойдя на уступки.

– Вольный порт не собирается признавать своего протектората ни над одной из сторон, равно как хоть как-то участвовать в данном конфликте, – он осторожно подбирал слова так, чтобы даже случайно не допустить какой-либо двусмысленности или недосказанности, – Больше всего сейчас нас не устраивает то, что боевые действия ведутся на нашей суверенной территории, которую нам позволено защищать любыми силами и средствами, вне зависимости от того, насколько законны идущие там бои. Сейчас у вас есть возможность эвакуировать свои войска с территории анклава, о чем мы в данный момент настаиваем, таким образом прекратив сражение и уничтожение суверенного имущества и граждан. У вашего соперника подобных возможностей пока нет, из-за чего, в силу необходимости, они будут вынуждены пока остаться на территории нашего порта, но мы немедленно уведомим их сюзерена о сложившейся ситуации и так же, как и от вас, потребуем их немедленной эвакуации. Мы заявляем о нейтралитете, но так же имеем право защищаться, что включает в себя и уничтожение войск любой из сторон конфликта, вне зависимости от того, к кому относятся, если они нарушают условия нашего нейтралитета… – он повторился и посмотрел на Эдварда с таким видом, будто пытается разъяснить младенцу принцип работы субатомного двигателя, но обнаружил на лице оппонента лишь многозначительную улыбку, вроде как забавлявшегося всей сложившейся ситуацией.

– Справедливое требование, – кивнул Эдвард, – Если бы не одно «но». Нам необходимо физическое уничтожение каждого, кто мог бы выступить официальным свидетелем произошедших здесь событий, – он заметил, как дернулся мускул на лице посла, но решил не предавать этому особого значения, и так краем зацепил очень волнительную для самрийских властей тему. Линкоры несли на себе достаточный боезапас, включая в себя несколько планетарных бомб, вполне способных нанести катастрофические разрушения по всему острову, и если бомбардировка начнется прямо сейчас, флот просто не успеет отреагировать на подобное, уничтоженный прежде, чем хотя бы один корабль попробует взлететь. Эдвард же с серьезным видом продолжил, – а это требование подразумевает всех солдат Вассария Гельского, что находятся сейчас на территории вашего порта. И, к сожалению, я не могу согласиться с предложенными вами условиями, несмотря на то, что нахожу их вполне справедливыми, – опасное заявление, особенно, если учесть, в определенном смысле вся Самрия является свидетелем произошедшего, а ее официальные представители и их слова тоже могут рассматриваться королем как вполне законное обвинение.

– Могу вас заверить, что мы не собираемся выступать как обвинители или защитники какой угодно из сторон данного конфликта, – сказал посол даже быстрее, чем Эдвард ожидал, не потратив ни секунды на размышления, – у меня есть полномочия говорить такие утверждения, так что можете рассматривать их как официальное заявление правления вольного порта. Конечно, мы не можем гарантировать, но не кажется ли вам самим, что те уцелевшие, что еще находятся внизу, не смогут предоставить никаких конкретных доказательств, что именно Тристанский барон организовал это нападение? – он перешел на более личный тон, чем еще больше удивил Эдвард, но, кажется, они почти договорились.

– Если Самрийские верфи могут гарантировать, что не станут выступать как свидетель или обвинитель в случае возможных разбирательств, то я готов начать отвод своих войск, – кивнул Эдвард, довольный так же и тем, что посол бы искренне уверен, что лишь один Тристан замешан в данной ситуации, – Мне так же необходимы заверения, что Самрия не станет оказывать поддержки уцелевшим войсками Вассария Гельского, все еще остающимся на территории порта, равно как и какую-либо поддержку в подобном расследовании, если оно вообще будет организовано.

– У меня есть полномочия заверить вас, что вольный порт не будет оказывать никакой поддержки оставшимся войскам за исключением тех, какие указаны в договоре, заключенном с их сюзереном, – неуверенно начал посол, но эта фраза означала, что недобиткам, какие еще останутся, если отвести войска прямо сейчас, будет обеспечена медицинская и иная помощь для поддержания их существования до прибытия сюда подкреплений Вассария. На произвол судьбы их не бросят, но, с другой стороны, Эдвард понимал, что и дальше настаивать не стоит, все же преимущество в количестве кораблей и их подготовленности сейчас на стороне вольного порта, а послу может надоесть игра в слова, так что решил до конца выслушать все им сказанное. А посол вольного порта еще не закончил, – Мы разрешаем лишь эвакуацию оставшегося снаряжения и личного состава, но не приемлем каких-либо эмиссаров от вашего лица или ваших соперников для проверки и личного наблюдения за выполняемыми условиями. И это будет касаться так и возможных требований о проведении расследования случившегося, – он кивнул головой, словно подтверждая собственные слова, – Вольный порт не намерен более участвовать во внутренних спорах Рейнсвальда, вне зависимости от того, между кем они ведутся, – от этих слов Эдвард чуть не подпрыгнул, но сумел удержать свои эмоции при себе. Получается, основная цель выполнена, эскадра Вассария разбита, а сам он потерял какую-либо возможность ее восстановления здесь. Теперь его соперник вынужден либо перемещаться в любой другой вольный порт, не столь удобный для планирования вторжения на Аверию, либо начинать все заново уже в своем собственном феоде. Если, конечно, вообще решится на повторение подобной попытки, окончившейся столь плачевно.

Посол некоторое время смотрел на Эдварда, словно ожидая, что тот может еще что-то добавить, но и таких условий тристанскому барону было достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее и не опасаться неожиданных действий со стороны Вассария Гельского. Молодой барон лишь кивнул, соглашаясь с таким предложением. Дальнейший разговор, и продолжавшийся не очень долго, прошел в более спокойной обстановке, поскольку оставалось обсудить лишь отдельные моменты только что заключенного соглашения, особенно того, что касалось выплат компенсаций за причиненный ущерб. Эдвард признавал, что здесь вольный порт имеет право требовать восстановление разрушенных комплексов и повреждений, нанесенных инфраструктуре порта, но сил и ресурсов на подобное сейчас не было, так что договорились на том, что выплаты будут произведены за счет трофейного вооружения и снаряжения, что было захвачено у Вассария. Ситуация довольно глупая, потому что немалая часть данной оплаты прежде поставлена если не самим вольным портом, то по его каналам, но плата за них уже была внесена, и фактически все захваченное принадлежало сначала Гельскому, а после сражения уже Тристанскому баронату, и подобный подход устраивал обе стороны. Решили вопросы и о возможном вооружении или сбитой техники, что могла оказаться на развалинах разрушенной части порта, где шли бои, и по этому поводу Самрия гарантировала ее последующее уничтожение без использования в качестве свидетельств против Тристанского бароната.

В итоге заключив соглашение и начав отвод войск, Эдвард вскоре вернулся на капитанский мостик линкора, где его уже ожидал Де Кастери, рассматривавший на одном из обзорных мониторов медленно удаляющийся траспортник с послом вольного порта на борту. Все же этот человек был военным в большей части своей личности, и лучшим решением для него была бы полная зачистка всего острова, включая гражданское население, лишь после чего можно говорить об отсутствии свидетелей, но политическая ситуация складывалась иначе, и это тоже приходилось принимать во внимание. Он лишь поклонился барону и поинтересовался дальнейшими планами.

– Возвращаемся на Аверию, – приказал Эдвард, – забирайте наших людей с острова, и все, что вообще можно переместить на челноки в ближайшее время, желательно не оставляя внизу вообще ничего из того, что может указать на наше присутствие. Боевые действия прекратить немедленно…

– Значит, кто-то из гельских останется в живых? – несколько скептически спросил Де Касетри, разочарованно вздохнув, – барон, вы затеяли очень опасную игру.

– Я начал эту игру, когда только родился, – усмехнулся Эдвард, – И не мог выбирать, участвовать в ней или нет, так что мне остается лишь выбирать, каким именно путем я должен через нее пройти. И сейчас я считаю, что худой мир здесь будет гораздо лучше доброй войны. Самрия нам еще пригодится, а Вассарий не сможет здесь найти достаточно, чтобы хватило на обращение к королю. А вот мы сможем теперь набрать достаточно доказательств в случае необходимости, чтобы доказать его вину, если судить по пленным, – он взял у капитана планшет с данными о количество сдавшихся в плен наемников и солдат из регулярных частей, – Кто-то из них точно обладает теми сведениями, что могут подтвердить наши данные, и не думаю, что они могут понравиться королю… А если Самрия нас все же предаст… То мы вернемся, но уже с куда большими силами, и засыплем остров планетарными бомбами.

– То есть, вы все-таки собираетесь в ближайшее время обратно на Рейнсвальд? – переспросил Де Кастери, – на Аверии еще слишком много не законченно, чтобы говорить хоть о каких-то итогах…

– Мне в любом случае необходимо домой, – усмехнулся Эдвард, впервые за долгое время искренне счастливый. На всякий случай он еще раз сверился с календарем, лишний раз убедившись, что не ошибается, – Все-таки у меня свадьба в ближайшие дни, и нет никакого желания ее пропускать…

– Тогда позвольте вас поздравить, – Де Кастери, видимо, забыл об этой очень важной для его сюзерена дате, чего сейчас и сильно засмущался, но поторопился исправить, – Надеюсь, ваш брак будет действительно счастливым и долгим.

– Друг мой, ты даже представить себе не можешь, как я сам на это надеюсь, – вздохнул Эдвард, – Это единственное, что все еще дарит мне радость от этой жизни.

========== Глава 8. ==========

Глава 8. Счастье так близко.

Разворачивающийся на обзорных мониторах вид медленно приближающегося Рейнсвальда вызывал в душе Эдварда самые противоречивые чувства, начиная от радости по поводу возвращения домой, до злости, как только мысли возвращались к многочисленным политическим интригам, клубок которых завязывался все туже и туже, как непрерывно растущая черная дыра, затягивающая в себя всех, у кого хватило глупости даже просто прикоснуться к нему. По привычке сжимая рукоять силовой шпаги, висящей на поясе, Эдвард раздумывал, стоило ли действительно так поступать, устроив официальное возвращение прямо к королевской пристани, где, как обещалось, на встрече будет сам Иинан Третий, решивший лично увидеть Эдварда несмотря на свое тяжелое состояние. Прохладный металл эфеса в руке привычно успокаивал, словно напоминая, что в какой бы тяжелой ситуации не находился, всегда найдется тот, кто всегда сослужит верную службу, пусть даже это и будет неодушевленный предмет. Вспоминая те дни, что прошли с того момента, как эскадра под его командованием отправлялась на Аверию, Эдвард с трудом даже собирал все прошлые воспоминания в единое целое, не понимая, как окончательно не сошел с ума, занятый всеми навалившимися на него заботами.

Последние дни проходили как в лихорадочном бреду, смешавшись в непрерывную круговерть приказов, решениий и сборов. Ему пришлось оставить колонию на Аверии, возложив всю ответственность на Де Кастери, обещав прислать еще людей, снаряжения и техники, как только хотя бы немного разберется с делами дома, но в последние дни приходилось тяжело всем. Та часть доков Аверии, что была восстановлена и подготовлена, оказалась не готова к приему такого количества кораблей, что вернулись из нападения на Самрийские верфи. Не было ни одного, что остался без каких-либо повреждений, ремонт требовался всем, некоторым кораблям даже срочный, ведь ни один из них нельзя было возвращать на Рейнсвальд в таком состоянии. Ведь даже самый глупец смог бы связать увиденные повреждения с теми событиями, что произошли у верфей, и наверняка привлекли внимание рейнсвальдской знати, многие из которых имели там своих торговых представителей или же уже устроявшиеся связи с торговыми домами Самрии. Первоначальные усилия были сосредоточены на восстановлении двух тристанских фрегатов, которые должны вместе с Эдвардом отправиться домой, с остальными же пришлось повременить. Даже сейчас, когда он уже подлетал к королевской пристани, на Аверии продолжали идти ремонтные работы, убирающие последние следы боев с участвовавших там кораблей.

Немало проблем возникло и с ранеными, доставленными в колонию в большом количестве, медикаментов и снаряжения было достаточно, но не хватало места и подготовленного персонала, пришлось привлекать местных, очень сильно удивленных по поводу того, что между «небесными людьми» тоже случаются войны. «Новая Аверия» на некоторое время превратилась в один большой госпиталь, что так же привлекло внимание и вольных торговцев, заинтересовавшихся произошедшим. Пришлось объясняться и с ними, но здесь обманывать было не с руки, Гильдия так или иначе все равно узнает правду, но для Эдварда последовавшая реакция оказалась несколько удивительной, поскольку вольные торговцы знали, кажется, заранее, что произошло, и лишь потребовали подтверждения своих догадок. Аверия была им намного нужнее, нежели связи с Самрийскими верфями, и даже предложили свою помощь в том случае, если конфликт с данным анклавом не пройдет бесследно и потребуется необходимость в поиске новых торговых путей.

Де Кастери остался улаживать дела с вольными торговцами, как раз ожидающими еще один корабль от Гильдии с новым снаряжением и пополнением для персонала, и, конечно же, решать возникающие проблемы с местными. После отлета эскадры нападения налетчиков участились, равно как и изменились отношения с несколькими крупными поселениями, власти которых решили, что есть шанс выйти из-под наложенного на них протектората. Эдвард приказал решать проблемы без применения силы, но если такая необходимость все же возникнет и других способов разрешения не останется, то потери среди гражданского населения при проведении силовых операций должны свестись к минимуму.

И все это вместе с огромным количеством проблем, с которыми колония сталкивалась ежедневно, связанных со строительством, дипломатией с местными аборигенами, коммуникациями, подготовкой дальнейших планов развития. Несмотря на всю поддержку, что оказывали его приближенные, Эдварду порой казалось, что всю колонию он буквально тащит на себе, и этот груз со всей силы вжимал его в землю, не давая даже свободно вздохнуть.

К сожалению, молодой барон так же и понимал, что его свадьба станет далеко не первым по важности пунктом в плане его пребывания на Рейнсвальде на фоне всех тех дипломатических задач, что необходимо решать по приезду к королевскому двору. Назревающая гражданская война вытесняла собой все остальное, огромной черной хламидой загромождая все свободное пространство в голове. Рейнсвальд вот уже несколько тысячелетий не знал полноценных гражданских войн, и Эдвард совершенно не хотел, чтобы его свадьба стала последним мирным событием, которое следом может сменить бессмысленная резня феодалов в братоубийственной войне за право поставить на престол своего наследника. Ее необходимо было остановить прежде, чем она начнется. Любой ценой, любым путем…

Прибыв на несколько дней раньше указанного официально срока, Эдвард первым делом направился в Тристанский замок, где сразу же с головой углубился в накопившиеся здесь дела. Система внутреннего самоуправления и контроля через назначаемых наместников, введенная еще его отцом, позволяла лишь поверхностно касаться большинства вопросов, связанных с повседневным управлением территориями, люди сами об этом неплохо заботились, гораздо больше проблем было с внешними делами, какие сразу же и завалили его с головой.

Барон Карийский прилетел в замок на следующий день после его собственного прибытия вместе с представителем от графа Фларского, сразу же втянув в ту натянутую до предела нить политики, что в любой момент могла разорваться. Первым же делом был официально подписан договор о союзничестве с Фларским графством, к которому уже присоединился Карийский баронат и Камское герцогство, а так же еще длинный ряд многих старых и крупных феодов, чьи главы отлично понимали, что произойдет, если к власти придет ставленник Гористаров. Эдвард так же позволил войскам графа Фларского расположиться крупным гарнизоном в крепости Танаис, крупным приграничным укрепленным районом на границах с Гористарским баронатом. Сейчас эти войска должны были выступать лишь как демонстрация силы графа на территории самого Рейнсвальда, но группировку предполагалось продолжать усиливать на тот случай, если без военных действий не обойдется, граф боялся тратить время на переброску своих войск сюда уже после того, как начнется открытая борьба за престол.

Прибыл и представитель от Остезейских банков, к которым Эдвард еще перед прибытием отправил посла с целым рядом предложений, отлично понимая, что Вассарий все же попытается найти способ ответить за разгром его сил у Самрии. И потому тристанский барон не собирался останавливаться на достигнутом, решив окончательно выбить главную опору из-под ног этого претендента на престол. Как оказалось, Гельский баронат был уже в курсе произошедшего, но власти Самрийской верфи все же остались верным заключенному с Эдвардом соглашению, дав Вассарию только забрать остатки собственных войск, но отказавшись выдавать какую-либо информацию по поводу произошедшего, равно как и проводить собственное расследование на территории порта, в результате чего эмиссары барона вернулись ни с чем. Все же, косвенные доказательства по поводу того, кто же это мог быть, у Гельского феодала имелись, пусть их и было недостаточно для предъявления прямого обвинения, такие как рассказы солдат или фрагменты записей с уничтоженных кораблей. Пылая чувством мести, претендент на престол уже подготавливал новые силы для нападения на Тристанские земли, пусть и не в открытую, а руками наемников, и договориться о перемирии здесь не удастся, конфликт между ними теперь может только перерасти в полноценную войну.

Представитель Остезейских банков сообщил, что Вассарий Гельский сейчас просит у банков новые транши на покупку наемников и войск, но теперь у банковского руководства возникли серьезные опасения, что и эти деньги останутся без возврата. Оказывается, те силы, что формировались на Самрийских верфях, оплачивались большей частью из полученных по кредиту денежных средств от фондов Остезейских банков, и как именно их собирается теперь Вассарий возвращать, ни он, ни руководство банка не представляли. И вместо того, чтобы заботиться хотя бы о процентных выплатах, претендент на престол теперь просит еще больше денег, чтобы собрать новую армию повторно.

Так что в отношении надежности вкладов и их возвратов Тристанский баронат выглядел куда более надежным партнером. К тому же, банки тоже вложили немало средств в строительство «Сакрала», и прибыли, получаемые сейчас из-за роста акций на рейнсвальдской бирже, во многом оказывали свое влияние на мнение банковского руководства по поводу того, как следует поступать в дальнейшем.

Уже сейчас в долгосрочной перспективе противостояние Тристанского бароната с Гельским было фактически проигранно Вассарием и его союзниками, резервы Эдварда намного больше и обеспечивают необходимое превосходство. И именно из-за этого поддерживаемый сейчас Остезейскими банками претендент, если все же решится на открытое столкновение, должен действовать быстро и уверенно, чтобы не потерять то немногое, что еще держал в руках, и что может ему помочь забрать престол. Остезейские банки, напротив, уже сомневались в своей прежней уверенности в том, что барон Гельский будет следовать их интересам, а не использовать фонды банков в своих собственных.

– Так что вы предлагаете? – спросил тогда Эдвард, глубоко вздохнув, – Насколько я помню, руководство Остезейских банков не устраивает фигура графа Фларского из-за предложенных им реформ в вопросах экономической политики острова и финансовой независимости внешней торговли феодов. А с недавнего времени Тристанский баронат официально выступил на его стороне в споре за королевский престол, когда наш нынешний король, Иинан Третий, да дадут ему Небеса сил справиться с болезнью… – он сказал эту фразу больше по привычке, больше уверенный в том, что король не сможет выздороветь, тем более, что никто этого уже и не ждал. Сделав паузу, прежде чем закончить фразу, почти что противоречащую саму себе, как и большинство происходивших в нынешней политике событий, он посмотрел на представителя Остезейских банков, дворянина, чьи предки когда-то и заложили основу для формирования столь могущественного союза, ставшей одной из ведущих сил на Рейнсвальде, уверенного в себе и так не ответившего на предложение присесть, – все же отправиться в лучший мир… Тристан всегда поддерживал с вами тесные экономические связи, на какие, надеюсь, могу рассчитывать и в дальнейшем, но вот теперь у нас в вопросах политики возникли… некоторые разногласия, какие тоже нельзя оставлять без внимания.

– Наши вопросы по поводу дальнейших взглядов на политику графа Фларского и его возможный приход к власти, – на слове «возможный» этот человек сделал особое ударение, – мы могли бы обсудить и позднее, в более спокойной обстановке. Мое же прибытие сюда связанно с совершенно другими вопросами. Во-первых, мне дано указание поздравить вас с уверенной победой над войсками Гельского феода, – при этом Эдвард постарался сохранить каменное выражение лица, но банкир все же понял, что попал в точку, – Не волнуйтесь, это всего лишь слухи, каким мало кто доверяет, но практически все рады услышать. Слухи распространяются быстрее, чем кто-либо может подумать, и сейчас почти весь Рейнсвальд в курсе столь успешно проведенной вами операции, и лишь немногие действительно осуждают ее, ведь барон Гельский действительно собирался атаковать Аверию, что сильно бы укрепило его позиции в случае успеха. Тот факт, что вы оказались быстрее и сильнее в данном случае, лишь подтверждает, что вы действительно сын своего отца, и вам перешло большинство его талантов. Так ли это, или дела все же обстоят иначе, но Остезейские банки хотят видеть вас своим надежным экономическим партнером все зависимости от того, как именно расходятся наши политические взгляды. Аверии необходимо финансирование, которое мы можем предоставить, взамен же нам достаточно уверенности в том, что Тристанский баронат будь продолжать колонизацию острова и поддерживать проект «Сакрал», – теперь он все же присел, положив ногу на ногу и посмотрев на Эдварда с видом учителя, принимающего экзамен.

– Вассарий Гельский сам еще может повторить попытку захвата Аверии, таким образом перехватив контроль над проектом «Сакрал», – пожал плечами Эдвард, – конечно, я не стану оставлять данный факт как данность, и это может вылиться в полноценную войну между нашими двумя баронатами. Кого вы станете тогда поддерживать? – напрямую спросил Эдвард, облокотившись о столешницу стола, за каким сейчас сидел, перебирая доклады и записки, пока не пришел банкир.

– Вас, – честно и не особо долго раздумывая, сказал банкир, – Вассарий вполне успешный кандидат на престол, и его взгляды во многом совпадают с теми, что поддерживает наше руководство. И все же, в свете последних событий мы все больше склоняемся к тому, что барон Гельский в случае начавшихся военных действий будет убыточным вложением средств, в отличие от Тристанского феода, известного долгой и славной военной историей. Однако это вовсе не значит, что Остезейские банки согласятся поддерживать графа Фларского как кандидата на престол.

– Значит ли это, что Остезейские банки готовы заключить соглашение с Тристанским баронатом? – спросил Эдвард, – Последнее официальное соглашение между нами было, кажется, еще при моем прадеде, – заинтересованный этой мыслью молодой барон встал со своего места, поскольку сидеть уже терпения не хватало, но, не зная, как вообще должен реагировать на подобное, присел на краешек стола, – При том условии, что в случае конфликта за королевский престол вы все равно будете поддерживать моего соперника?

– Примерно так в настоящее время ситуация и складывается, – сказал представитель Остезейских банков, – Но, являясь членом Высшего круга, я могу передать вам, естественно, исключительно приватно, и несколько иное предложение, которое вас наверняка заинтересует, – банкир по-птичьи склонил голову набок и, улыбнувшись, внимательно посмотрел на Эдварда, – Барон Тристанский, а почему вы сами никогда не хотели выдвинуть свои претензии на Рейнсвальдский престол? Осетезейские банки были бы рады видеть подобного короля во главе государства, который преследует не только свои собственные интересы, но и действительно заботится о всеобщем процветании…

– Что?! – Эдвард почувствовал, будто его с размаху огрели молотом по голове. Он ожидал многого, но только не подобного предложения от столь консервативной организации, какой являлись остезейцы, – Уважаемый господин, я очень надеюсь, что сейчас ослышался, и вы не предлагали мне ничего подобного…

– Барон! Оглянитесь! – представитель банков встал и, подойдя к пульту управления на столе барона, парой нажатий клавиш активировал голограммную карту Рейнсвальда, погрузив кабинет почти в полную темноту, где лишь четкими голубыми линиями проводились контуры острова, его рельеф, границы феодов, основные города и сельскохозяйственные поселки, – Сейчас Рейнсвальд на грани, готовый в любой момент обрушиться в гражданскую войну, что разрушит здесь все, созданное трудами многих поколений… – разведя руками, он показал на карту, – Гористары рвутся к власти, не считаясь с ценой, промышленники Хельса формируют армии, чтобы объявить о своей независимости, если к власти придет граф Фларский, войска Гельского феода накапливаются у границ, чтобы силой потребовать то, что не смогут получить иным путем. И на фоне всего этого умирающий Иинан Третий, которого убивает его же собственное окружение, не довольное тем, что из-за его политики растет лишь могущество Рейнсвальда, но никак не их собственное… – он обвел руками карту, – Мы уже почти раскололись, но Остезее не нужен Рейнсвальд, охваченный огнем и войной, разбитый на части и натравливающий сам себя карманные армии своих феодалов. Поскольку здесь же висит Саальт, который непременно воспользуется моментом, чтобы начать ответное вторжение на нашу территорию… – банкир глубоко вздохнул, – Мы понимаем это особенно остро именно сейчас, когда война практически висит на пороге. Вы смогли отсрочить ее, ударив по Вассарию Гельскому, но и его мы поддерживаем до сих пор лишь потому, что не могли найти достойной замены, никакие другие кандидаты нас не устраивают. Только вы можете стать тем королем, что спасет Рейнсвальд от гибели, потому я и прибыл сюда, чтобы сделать вам подобное предложение. И вы должны его принять! Во имя всего Рейнсвальда, во имя того, за что тысячи лет сражались наши предки. С нашей поддержкой, объединив под своей рукой Тристан, Карию и многих других вы можете спасти всех от гражданской войны…

– Род Тристана не имеет родственной связи с королевской династией, – сказал Эдвард, возвращаясь на прежнее свое место и стараясь думать логически, не обращая внимания на играющий у него в голове оркестр, зазвучавший с того самого момента, как остезеец произнес свое предложение вслух, – У меня нет ни малейших прав на престол, так что все то, что вы говорите, абсурдно.

– Нет ничего более абсурдного думать, что люди отличаются друг от друга из-за того, что родились в разных семьях, – отмахнулся банкир, – Род Тристана не менее славен деяниями и предками, чем королевский. И сейчас эта династия на закате, слишком много различных браков, слишком много непрямых потомков, каждый из которых имеет право претендовать на королевский трон…

– Это измена! – рявкнул Эдвард, с трудом справляясь с противоречивыми чувствами, клокочущими в его душе, – То, что вы сейчас предлагаете, нельзя трактовать иначе. Пойти против всех устоявшихся порядков, против всех тех законов, на которых изначально строился Рейнсвальд! Просто потому, что считаю себя лучше всех остальных? Это предательство и одного вашего предложения уже достаточно, чтобы я мог убить вас здесь и сейчас!

– Только вы этого не сделаете, – усмехнулся банкир, видя, что Эдвард даже не пытается встать со своего места. Не получив ответа, он договорил, – Вы ведь тоже все это отлично понимаете, не хуже меня или вашего будущего тестя. Рейнсвальд достиг пика своего развития, за которым может быть только падение, и именно поэтому вы уделяете столько внимания колонизации. Это ваш второй шанс, тот путь, что выбрали для себя, поскольку у вас не хватает прав на то, чтобы официально заявить требование на престол и остановить процесс деградации, не так ли? – он говорил спокойно и уверенно, и голограммные лучи странно расплывались голубыми полосами на его лице, – Мы предлагаем вам другой способ. Возьмите престол, и никто не осмелится вам в этом помешать. Ваша же женитьба на Изабелле Карийской даст вам достаточно прав по крови, вы станете родственником королевского рода, а ваш сын законным наследником, который сможет претендовать на престол после вашей смерти и продолжить ваше дело. Разве спасение целой цивилизации не стоит того, чтобы один раз перешагнуть через правила, которых все придерживаются?

– Я поклялся в верности королевскому престолу, – сказал Эдвард, – Я поклялся на клинке, что никогда ни словом, ни делом не преступлю законов Рейнсвальда и данной клятвы. А теперь вы говорите, что должен нарушить ее? Разве вы бы так говорили, если я и когда-либо раньше нарушал данное мне слово? – теперь он встал, – Что вообще можно сказать о человеке, нарушившем данную им клятву? О человеке, лишенном чести? Разве можно таким путем встать на престол?