Текст книги "Пустой мир. Кровь и честь (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– Докладывайте, – кивнул Эдвард, опираясь двумя руками на край стола, чтобы лучше разглядеть передаваемую проекцию, – Вы нашли мутантов?

– Да, – кивнул корсар, – Только это, скорее всего, случайность, а не закономерный итог наших усилий. Кажется, у них религиозный праздник или что-то вроде этого, из-за чего племена дикарей вышли на возвышение, и наши спутники наконец-то смогли их обнаружить, даже не смотря на густую пелену туманов, – он указал на скопление красных точек на холмистой местности, в общей проекции возвышавшейся над остальными низинами примерно на двести или даже двести пятьдесят метров, – Здесь даже по приблизительным подсчетам больше нескольких тысяч человек, из чего логично следует, что здесь сразу несколько племен, собравшихся на общую встречу… праздник или нечто подобное. Если нанести удар сейчас, то может лишить гидру сразу всех голов…

– Сколько времени займет дорога? – уточнил Эдвард, – Здесь будет мало нескольких десантных групп, иначе они просто разбегутся от первого же удара, и наши усилия пропадут впустую.

– Поэтому я решил, не дожидаясь вашего прямого указания, приказать подготовить группу гирокоптеров и легкую бронетехнику для переброски. По воздуху дорога займет чуть меньше десяти часов, а судя по тем приготовлениям, что сейчас наблюдаем со спутника, – он переключил голограмму на двухмерное изображение, передаваемое с камер в режиме реального времени, – Они будут находиться на этой территории гораздо дольше…

С камер было видно как дикари, с такого расстояния похожие на муравьев, копошились, разбивая небольшие жилые палатки и крупные шатры, укрепляя опоры и растягивая тенты. Ярко горели костры, освещая все происходящее, играли дети, а женщины что-то готовили или занимались еще чем-то, что с такого расстояния не разобрать точно. Эдвард только удивился, как их много, действительно тысячи кочевников собрались в одном месте, не проявляя друг к другу никакой враждебности, наоборот, работая вместе и слаженно. Словно отвечая на немой вопрос барона о причинах такого, камера чуть сдвинулась на пару градусов, переведя в центр экрана большое капище, диаметром больше километра, со множеством идолов и каменными, похожими на арки, конструкциями. Здесь явно был религиозный центр кочевников, и сюда, как предполагал Северед, все собирались на какой-то большой и важный религиозный праздник, даже не подозревая о том, что такое скопление народа может быть легко обнаружено. Без такого общего собрания спутники, настроенные на поиск живых объектов, вряд ли бы когда-нибудь смогли обнаружить подобное место.

– Тогда выдвигаемся, как только будем готовы, по ходу обсудим план операции, – кивнул Эдвард, – Если они сейчас только разбивают лагерь, значит, не готовы к нападению. Мирный праздник, – он усмехнулся, глядя на копошащихся дикарей, отложивших в сторону все свое оружие, – Они не думают, что в такое время кто-то посмеет обнажить оружие, а в своих пустошах считают себя в полной безопасности. Де Кастери, вы останетесь здесь, перепоручаю вам все полномочия, Стетфорд и Северед полетят со мной, мне необходима как можно более точная координация действий. Капитан, – он обратился к Де Кастери, все еще стоящего около голограммы и внимательно наблюдавшего за картиной, – Найдите Ярвика и поручите ему отправится к фермерам, у них снова возникли какие-то проблемы с оросительными системами. Пусть возьмет группу инженеров и лично проследит, чтобы все было в порядке. Потом передо мной отчитается.

– Он не будет доволен тем, что его отправили к фермерам, когда остальные участвуют в боевой операции, – заметил Стетфорд, когда Эдвард закончил раздавать указания, – В последнее время и так начинает жаловаться, что мы здесь сами становимся похожи на аборигенов, занятые строительством и фермами, а не рейдированием. Господин барон, лучше вам известить его…

– Он принял вассалитет, а потому должен исполнять мои указания, – отрезал Эдвард, – Его нет здесь сейчас, в чем только его вина, и если я посчитал, что мне он будет нужнее у фермеров, то ему остается только подчиниться. В любом другом случае у него могут возникнуть неприятности. Барон… – он повернулся к Рокфору, стоявшему рядом и пока что не вмешивавшегося в разговор, – Вы участвуете с нами или все же решите пока отдохнуть здесь после долгого перелета?

– Я хоть и стар… – усмехнулся Рокфор, хлопнув руками по своему весьма внушительному животу, кажется, ставшим еще больше с момента их последней встречи, – да и не во всякий бронекостюм влезу, но ты все же не думаешь, что этот старик ни на что не сгодится. Естественно, я с вами!

– Превосходно! – кивнул Эдвард, – Господа, пятнадцать минут на сборы, после этого встречаемся на борту борта ноль один. Больше не смею вас задерживать.

Борт с номером ноль один являлся отдельной моделью транспортного гирокоптера, пусть и разработанного на той же базе, что строились все остальные, но предназначенный для роли мобильного штаба всей эскадрильи, почти не несущий вооружения, но хорошо бронированный, дополнительно укрепленный и оснащенный мощной системой слежения и связи. С такой машиной можно координировать все действия подчиненного подразделения, не рискуя и не вступая самостоятельно в боестолкновение. Подобное можно было бы назвать проявлением трусости командиров, но в действительности инженеры исходили из рассуждений, что потери среди офицеров и командного состава в современных войнах слишком высоки, они всегда являются приоритетной мишенью. А лишенное контроля и четких указаний подразделение теряло большую часть своей эффективности, из-за чего командный состав желательно отдалить от сражения, обеспечивая ему как относительную безопасность, так и возможность максимально эффективно командовать войсками.

Основа плана заключалась в быстрой и неожиданной переброске крупного отряда в самое сердце Ядовитых пустошей, к собравшимся кочевьям дикарей так, чтобы они не смогли вовремя обнаружить опасность и, снова разбившись на маленькие группы, раствориться в ядовитых туманах. Гирокоптеры для этого подходили как нельзя лучше, сочетая в себе скорость и маневренность антигравитационных воздушных средств и неприхотливость лопастных вертолетов. Кроме того, каждый из них снабжался специальными креплениями, на какие устанавливались бронетранспортеры с уже загруженными войсками, из-за чего для общей высадки требовалось всего лишь несколько минут, после чего отряд уже разворачивался и мог вести активные наступательные действия.

Примерно полчаса потребовалось на то, чтобы ударная группа была подготовлена и мощные машины, разгоняя воздух длинными лопастями мощных винтов, одна за другой поднимались в воздух. Под каждым из тридцати гирокоптеров группы находился закрепленный бронестранспортер, подготовленный для использования в условиях зараженной местности, с утяжеленным бронированием и улучшенной системой воздушной фильтрации, и внутри каждого из них находилось двадцать бойцов регулярной легкой пехоты Рейнсвальда. Единственным исключением были две машины, несущие на себе многоцелевые вездеходные транспортеры «Ворон», предназначенные для перевозки пехоты в тяжелых экзоскелетах. Десять боевых костюмов класса «Штурм», сами по себе являющиеся настоящими танками, поставленными на ноги, должны были стать основной ударной силой, какая переломит хребет кочевникам, сломив их волю к сопротивлению. У дикарей просто не было оружия, способного повредить подобное творение человеческого военного гения, предназначенное для уничтожения себе подобных в любых количествах.

Поднимаясь выше, гирокоптеры переводили винты в направляющее положение, подключая антигравитационные двигатели, и компенсируя свои немалые габариты для дополнительного ускорения. Во главе эскадрильи, уже в воздухе строившейся в походное положение, встал борт ноль один, где Эдвард на ходу детально распределял силы и раздавал конкретные указания. Умением командовать, как отмечали многие, он пошел в своего отца, считавшегося одним из самых выдающихся стратегов и тактиков Рейнсвальда, способный даже с меньшими силами наголову разбить количественно и качественно превосходящего его врага. Именно со временем правления деда Эдварда, а позднее и его отца, связывают эпоху расцвета Тристанского бароната, быстро превратившегося в одну из важнейших фигур на политической доске Рейнсвальда, потеснившего в сторону даже своих наиболее давних конкурентов, став одним из ведущих феодов королевства. И их наследник, кажется, не собирался отступать от этих достижений, унаследовав большую часть таланта своих предшественников, хотя ему еще предстояло многому научиться, и ошибок избежать не получится.

– Северед, возьмите десять машин и перережьте вот эту дорогу, – указал Эдвард на широкую тропу, уходящую вниз по склону с вершины холма, где сейчас находились кочевья. Использование инфразвуковых локаторов позволило получить полную трехмерную модель холма и прилегающих территорий. Кочевники явно выбирали это место с тем условием, что в случае нападения его будет удобно защищать, найдя наиболее подходящее среди скоплений скал и скальных обломков, через какие не смог бы пройти даже танк, безнадежно застряв среди бритвенной остроты камней и глубоких узких расщелин, пересекавших местность в разные стороны. Всего несколько троп вело к подножию холма, только одна из которых была достаточно широкой, чтобы по ней могли пройти тяжело нагруженные повозки со скарбом кочевников, и именно ее и предстояло перекрыть Севереду. Проведя указкой ярко красную черту, барон дополнил, – вас высадят примерно здесь, на этом участке. Заминируйте все, после чего выдвигайтесь к холму, но медленно и осторожно, я уверен, что когда начнется бой, большая часть невооруженных дикарей направится именно этой дорогой. Вы должны не выпустить их отсюда…

– Зачем минировать? – удивился Стетфорд, – Мины окажутся за спиной у наших собственных людей, и мы их просто потратим зря, лишь только перекрыв группе Севереда путь возможного отхода…

– Наверняка на значительном расстоянии от холма есть еще группы кочевников, – обвел широкий круг Эдвард, поясняя свое предложение, – может быть, отряды разведчиков и охотников, либо же какие-нибудь разъезды. Эти дикари не производят впечатления идиотов, а потому наверняка будут охранять дальние подъезды к холму, но мы не можем сейчас отследить все такие мелкие группы. Услышав стрельбу и шум боя, все они кинуться обратно, стремясь добраться до вершины как можно быстрее, – Эдвард указал на место, где должны быть установлены мины, – и, конечно, для этого воспользуются самой короткой и простой дорогой. Где их уже будет ожидать наш сюрприз, так что я считаю это вполне логичным. И да, друг мой, вы возьмете пятнадцать машин и окружите холм с запада и юга, здесь, как видите, тоже несколько тропок. Когда убедитесь, что все выходы перекрыты, тоже начинаете подъем наверх, наверняка, вам еще придется поучаствовать… Еще три машины останутся в резерве на тот случай, если мы кого-нибудь все же упустим.

– Господин барон, – включился корсар в его монолог, – Не хотите ли вы сказать, что возглавите атаку «Штурмов» по центру капища? – в его голове буквально сквозила уверенность в том, что услышит сейчас положительный ответ, и уже готовился выдвинуть аргументы против подобного необоснованного риска, но Эдвард поспешил его разочаровать.

– Нет, конечно, – усмехнулся он, не отворачиваясь от карты, – Я высажусь лишь после того, как «штурмы» зачистят первый плацдарм вместе с группой бойцов, и мы попробуем захватить живыми хотя бы одного из их лидеров. Мне необходимо точно знать, действительно ли мы перебили большую часть дикарей здесь, либо же только нанесли тяжелое, но не имеющее решающего значения поражение, а для этого необходимые пленные, как минимум способные разговаривать…

– Эдвард, это мало напоминает охоту, – заметил Рокфор, молчавший до этого момента и только внимательно слушавший весь разговор, – Это больше напоминает… – он задумался на пару секунд, подбирая наиболее подходящее слово, – это больше напоминает резню… Ты собираешься уничтожить всех? И женщин, и детей, тех, кто никак себя не может защитить. Неужели это действительно так необходимо?

– Барон, – повернулся к нему Эдвард, – Это действительно необходимо. Единственное, что мы можем от них ожидать, так это новых нападений, но что самое главное, я не желаю видеть на территории этой колонии даже оседлых и прирученных мутантов, в каком бы обличии они не показались. Эти твари опасны в любом своем проявлении, точно так же, как мне совершенно не нужен дрейф мутировавших генов среди населения колонии, если мы попытаемся ужиться с ними.

– Мутанты? Все-таки они мутанты? – удивился Рокфор, – Судя по данным снимкам, внешне они вполне похожи на самых обычных людей, только диких…

– У них очень сильные мутации внутренних органов, – сказал Северед, – Мы препарировали несколько трупов и нашли множество ярко выраженных отклонений от норм человеческого тела. Под воздействием агрессивной внешней среды у них изменилась практически вся система дыхания и большая часть пищеварительного тракта. Они люди только внешне, внутри это безумие генного и гормонального уровней. Скорее всего, отсюда и столь ярко выраженная агрессивность и атрофированные мыслительные процессы. Мои познания в возможностях биологического прогресса или регресса слишком малы, чтобы утверждать точно, но можно предположить, что еще несколько десятков поколений, и мутации достигнут такой стадии, что мыслительные процессы окончательно будут заменены инстинктами. Людьми их можно будет назвать с очень большой натяжкой…

– Они загрязняют генофонд Аверии, и у меня нет другого выбора, кроме как полностью уничтожить их, – кивнул Эдвард, получив подтверждение словами корсара, – до последнего существа, чтобы не осталось и следа от подобных мутаций. Я понимаю, что это жестоко, но это все же намного легче и реальнее, чем потом по крупинкам выковыривать зараженный генокод из всего социума. И не пытайтесь заставить меня передумать, других решений здесь просто быть не может, – покачал молодой барон головой, видя, что Рокфор все равно не убежден в правоте принятого решения, – Вы сами не хуже меня знаете, что необходимо делать с мутантами… – хотя он знал, что Рокфор не придерживается того же мнения, уже не раз публично делавший замечания о том, что Рейнсвальд проводит слишком жесткую политику по отношению к мутантам и гибридам, вне зависимости от того, что они сами собой представляют. Конечно, в Известном Пространстве существует огромное количество анклавов, где к мутациям и межрасовым бракам относятся с куда большей толерантностью, но к таким вещам в королевстве мало кто относился с пониманием. Даже самому Эдварду была противна одна только мысль о том, что придется жить в обществе с загрязненным мутациями генофондом.

– Если считаешь это нужным, делай, – кивнул Рокфор, – Отговаривать тебя больше не буду. Только я все равно буду рядом, помощь все же может пригодиться, не думай, что из-за этого я стану отказываться от уже сказанных слов.

– Спасибо, – кивнул Эдвард и посмотрел на часы, – Скоро уже подлетаем, осталось меньше часа. Прикажите перейти пилотам на режим маскировки, не будем вызывать лишнего шума, – в маскировочном режиме гирокоптеры отключали все внешние фонари и осветительные приборы, только в закрытых пассажирских отсеках, где не было ни одного иллюминатора, и свету все равно невозможно было пробраться даже сквозь тонкую щель, светились мягким красноватым светом аварийные лампы, не мешавшим глазам привыкать к темноте. Отключались и складывались так же и вертолетные винты, полностью переходя на антигравы, из-за чего скорость уменьшалась, но единственный звук, какой теперь издавали гирокоптеры, был лишь тихое гудение ветра, рассекаемого обшивкой корпуса.

Пилоты, подключив зрительные нервы напрямую к внешним камерам, продолжали вести машины даже в состоянии полной темноты, ориентируясь лишь на трехмерное моделирование, выстраиваемое сканерами, и ту картинку в режиме ночного видения, что получали с обзорных камер ближнего действия. Машины продолжали двигаться тем же ровным строем, держась на два километра выше уровня ядовитых туманов, застилавших все равнины, но постепенно понижая высоту с каждой последующей минутой полета. Густой и плотный, издалека похожий на кисель, туман растекался повсюду, закрывая этот участок острова толстой пеленой, скрывая от любопытных глаз все, что могло происходить под его покровом. Иногда внизу можно было различить отдельные всполохи света, проявлявшиеся на несколько секунд, и, вспыхнув в тумане наподобие фонарика под одеялом, снова исчезнуть, чтобы потом так же загореться совсем в другом месте. Туманы порой лежали спокойно и ровно, как вата, а местами начинали бурлить как растревоженный вулкан, рассыпаясь клубами во все стороны. Где именно находился их источник, никто точно не знал, а о причине их появления по острову ходили самые разные легенды, но никто не мог сказать ничего точного. Скорее всего, это была еще одна аномалия этого безумного мира, нарушавшего свои же собственные законы, и в это объяснение Эдвард предпочитал верить.

Наконец, впереди показались яркие костры капища и расположившихся вокруг него племен. Чуть притушенные туманами, они казались словно размазанными по горизонту, но с каждой секундой отблески становились ярче и точнее, и здесь же эскадрилья разделилась на несколько групп, размеченных по плану молодого барона, каждая отправлявшаяся к своей цели. Как стая хищных птиц, окружали ничего не подозревающую добычу, быстро, бесшумно и уверенно занимая указанные позиции. Опускаясь в туман, каждый гирокоптер зависал на расстоянии нескольких метров над поверхностью, задерживаясь не больше, чем на полминуты, сбрасывая бронетранспортер, тут же включавший двигатель и, с громким стуком приземлившись на каменистую почву, тут же отъезжая в сторону, освобождая место для нового гирокоптера, уже заходящего на посадку.

В тумане все казалось совсем иным, чем привыкли видеть солдаты, свет фонарей заканчивался уже на расстоянии нескольких метров, дальше приходилось полагаться только на сканеры и детекторы, даже сами звуки казалось, звучали здесь совсем по-другому, словно приглушенные. Закручиваясь в спирали, туман обвивал двигающиеся колеса бронетранспортеров, вытягивался за ними длинными щупальцами и забирался, кажется, в каждую щель, уже через пару минут пробравшись в салоны автомобилей, застилая приборы управления и линзы противогазов. Солдаты затихли, закончились и шутки, и бессмысленные разговоры, слышны были только щелчки проверяемого оружия, перезаряжаемого и в последний раз уточняемого по всем параметрам.

Только три машины все еще кружили в воздухе, над самым центром капища, где еще ничего не подозревавшие дикари начинали проводить какие-то свои обряды. Даже невооруженным взглядом Эдвард видел скопившиеся толпы народа перед высокими идолами, вырезанными из камня и размалеванными различными красками. Под ритмичный стук барабанов жрецы в ритуальных одеяниях уже приступили к казни пленников, буквально заживо разделывая их и щедро окропляя кровью основания каменных истуканов. Отвернувшись, он кивнул, убедившись в том, что все войска заняли указанные позиции и готовы к быстрому удару. Теперь можно было атаковать, но сначала должна пройти подготовка, нанеся быстрый удар по противнику, ошеломив и деморализовав его силы.

Обе боевых машины вышли из режима маскировки прямо над дикарями, и воздух тут же разрезал гул снова включаемых винтов, лопастями рубивших туман на куски. Выйдя на пикирование, гирокоптеры сбросили первые бомбы, разорвавшиеся в самом центре толпы. Осколочно-фугасные снаряды разорвались в самом скоплении народа, выкашивая десятки собравшихся там людей и разбрасывая фрагменты тел на несколько метров вокруг себя. Яркие столбы пламени на доли секунды поднялись в местах разрывов, ослепляя и оглушая выживших, но это было только началом операции. Сразу за бомбардировкой десантировались «Штурмы», прямо туда, где пару секунд назад взорвались сброшенные снаряды. Подготовленные для уничтожения живой силы противника, сейчас бойцы этого подразделения были вооружены скорострельными пулеметами и огнеметами, активируя их еще в воздухе. Не ожидавшие ничего подобного дикари успели только осознать, что видят прыгающие на них антропоморфные фигуры из металла, весом по несколько тонн каждая, как поток свинца и огня смел их с земли, оставляя только обгорелые обрубки, еще корчащиеся в лужах крови. Выжившие бросились врассыпную, практически не думая о сопротивлении, в беспомощной надежде спастись и спрятаться от этого безумия смерти, неожиданно обрушившегося на них.

Залитый кровью алтарь вместе с несколькими еще живыми пленниками, жрецами и почетным караулом буквально смело струей плазменного огнемета, а прилетевшая спустя пару секунд ракета раздробила основание истукана, стоявшего сразу за ним. С громким треском идол подломился и рухнул прямо на остатки алтаря, разбрызгивая во все стороны грязь и осколки камня.

«Штурмы» приземлялись без всяких проблем, продолжая вести ураганный огонь по всему, что попадало в зону поражения, зачищая площадку и разгоняя уцелевших, уже практически закрепив победу. Дикари, пораженные таким ударом, лишились как боевого духа, так и командования, почти все вожди и жрецы находились в центре зоны высадки, у самого алтаря, не успев сделать ничего, как были быстро и безжалостно уничтожены. Все, что теперь оставалась дикарям, так просто бежать, бросая все и спасая только собственные жизни.

Только на спусках с холма уже двигались снабженные спаренными пулеметами и курсовыми огнеметами бронетранспортеры, при поддержке цепей пехоты, прицельно стрелявшим по разбегающимся кочевникам, не делая разбора между гражданскими и вооруженными. На узких тропинках практически сразу же организовались заторы, тел в первые минуты оказалось навалено столько, что приходилось буквально карабкаться по трупам, чтобы пройти дальше, и еще больше народа топталось в давке, застряв на узких тропинках и практически не имея возможности их никак обойти. Солдаты же, продолжая вести непрерывный огонь, шаг за шагом поднимались наверх, заставляя дикарей отступать назад, прямо под огонь «Штурмов». Некоторые же, конечно, пытались уйти, пролезая между скал и каменных россыпей, но пули снайперов находили их уже через несколько шагов.

С неба снова ударили гирокоптеры, в этот раз прямо по паникующим толпам, проходя на бреющем полете и расстреливая дикарей пушечным и пулеметным огнем, превратив тропинки буквально в настоящую кровавую кашу, а солдаты снова пошли вперед, прямо по трупам, расстреливая тех, кто еще сумел выжить. Сопротивления практически никакого не было, те воины, кто не погиб в первые минуты, и кто все-таки смог добраться до своего оружия, по отдельности особой опасности не представляли, их расстреливали еще до того, как успевали сделать еще хотя бы пару шагов. Битва была выиграна, не успев даже толком начаться, но теперь настало время полной зачистки. Приказ был единственным, прямым и без каких-либо оговорок: «выживших быть не должно». Никаких отсылок к детям, женщинам или старикам, разницы между ними не было, только два параметра, мертвый и живой, из которых остаться должен только первый. Методично, квадрат за квадратом, тристанские солдаты зачищали этот холм, проверяя каждую палатку и каждую телегу, с визгом, криком и плачем вытаскивая тех, кто пытался прятаться, уничтожая на месте и не обращая внимания ни на какие мольбы о пощаде. Трупы дроны позже стаскивали к большим кучам, где их уничтожениями занимались санитарные команды.

Эдвард сошел на землю холма спустя пятнадцать минут после начала высадки, когда вокруг алтаря не было уже ни одного живого врага. В боевом снаряжении, но без оружия, он спустился по выдвижному трапу и втянул в себя воздух, с шумом проходящий сквозь фильтры противогаза, который все равно не мог отсеять весь смрад и вонь, витавшие здесь. Вокруг было так ярко, что не было необходимости даже подключать визоры шлема, ярко горели подожженные палатки и наваленные друг на друга тела, химическое пламя оказалось настолько едким, что продолжало пожирать даже обугленные трупы, отбрасывая во все стороны яркие оранжевые блики, игравшие отражениями в лужах крови и рассыпанных вокруг гильзах. Здесь нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на чье-то тело или очередной обрубок, но Эдвард на это не обращал особого внимания, за свою короткую жизнь уже видевший поля сражений и куда большего масштаба.

Его интересовало другое, солдаты доложили, что взяли несколько мутантов живыми, не простых жителей, каких даже допрашивать особого смысла не было, а командиров или вождей, сложно сказать, какое из этих названий им подходило больше. Сейчас этих пленников собрали около еще стоявшего идола, напоминающего человека, но только с настолько грубыми чертами лица, выбитые явно неумелым резчиком на камне, что казалось, будто он сам удивляется собственному уродству. Несколько солдат у его основания охраняли примерно с десяток пленников, многие из которых были ранены или порядком побиты, все равно приказа доставить в целости и сохранности не отдавалось.

– Ну как, ты доволен? – поинтересовался Рокфор, оглядываясь вокруг и не зная, куда можно устремить взгляд, чтобы не видеть всей этой резни – Мутанты уничтожены, а ты можешь праздновать победу…

– Это не победа, – покачал головой Эдвард, вслушиваясь в сообщения по внутреннему каналу, пока пленных уводили на транспорт. Попытки выбить из них хотя бы слово ни к чему не привели, побои сдерживали с видом гордого превосходства на лице, только некоторые лишь начинали стонать сквозь зубы, когда солдаты били по ранам, причиняя слишком сильную боль, но этого явно мало, чтобы вытащить хотя бы слово. Поэтому теперь ими должны заняться специалисты, которые все же смогут вытянуть всю необходимую информацию, если она вообще у них есть, используя более совершенные техники допроса, нежели чем те, какие возможно применять в полевых условиях. Вздохнув, молодой барон повернулся к Рокфору, – Это даже сложно назвать боестолкновением. Больше тут подходит слово… зачистка… Да, наиболее подходящее. Вы же не празднуете победу, разобравшись с паразитами у себя на кухне? – усмехнулся он, – Барон, не думайте, что мне это доставляет хоть какое-то удовольствие. Если бы была хотя бы какая-то возможность избежать подобного, я бы воспользовался ею, но они мутанты… мы не имеем права оставлять их в живых… Кстати, Рокфор, я же обещал, что у вас будет отличная охота. Сейчас как раз есть такая возможность…

– Что именно ты имеешь в виду? – удивленно приподнял бровь барон Карии, не совсем сообразивший, о чем именно идет речь, но к ним уже подошел солдат, предложивший две снайперские винтовки с многоканальными прицелами. Взяв одну и повесив ее на плечо, вторую Эдвард протянул ему в руки.

– Сейчас все покажу, но надо немного пройтись, – сказал его будущий зять, – идти недалеко, совсем рядом, – с этими словами они вышли к склону холма, за которым открывался вид на пологий скалистый холм, усеянный острыми, как бритва, кристаллами из странного минерала, очень похоже по структуре на гранит, – Это здесь. Наслаждайтесь…

Рокфор включил прицел и посмотрел вниз, на склон. Первая фигура, ярко светившаяся в инфракрасном спектре, постепенно исчезала в тумане. Раздался выстрел, и дикарь, дернувшись как удара током, повалился на землю, а стоявший рядом Эдвард, опустив свою винтовку, усмехнулся.

– Нескольких из сбежавших мутантов видели, направляющихся в этом направлении. Они думают, что скалы остановят нас и дадут им преимущество. Конечно, я понимаю, что выслать несколько дронов было бы гораздо эффективнее, но мне показалось, подобный вариант понравится вам гораздо больше. Когда вы вообще в последний раз охотились на дикарей?

– Друг мой, это было очень давно, и я тогда еще был в неплохой физической форме, – усмехнулся Рокфор, опираясь на свою винтовку, и под маской его противогаза даже появилось что-то, похожее на ностальгическую улыбку, – Сейчас я уже не в том состоянии, чтобы лазить по скалам. Оставь это дронам…

– Как скажете, – пожал Эдвард плечами, но почему-то слишком охотно возвратив оружие вновь подошедшему солдату, – В королевской армии мы несколько раз устраивали подобное, но почему-то мне так никогда и не удавалось выбиться в победители или даже просто в лидеры.

– В охоте не важно, кто победил, кто проиграл, – попытался выразить свое отношение к этому Рокфор, – Здесь важен сам момент охоты, противостояние того, кто охотится и того, на кого охотятся. С дикарями самое сложное в том, что охотник сам может в любой момент превратится в жертву. Какими бы мы возможностями не обладали, все же это их мир, и их законы, а мы же ограничиваемся высокими стенами и закрытыми куполами, продолжая отказываться от этого мира… от его первобытного состояния, когда важно только то, что сами из себя представляем… Эх… Эдвард, я порой жалею, что когда-то не родился в таком племени…

– Неужели, барон? – удивился Эдвард, предложив направиться обратно к борту ноль три, где их ждал горячий чай и первые отчеты офицеров, докладывающих об уничтоженных группах противника, – Вы считаете, что они чем-то лучше нас?

– Эдвард, они не лучше и не хуже нас… они другие… – попытался объясниться Рокфор, – Сравнивать их и нас это все равно, что пытаться найти что-то общее между орбитальным лихтером и тяжелым танком. Они живут другими правилами и в другом мире, нежели мы сами. Сам попробуй представить подобное, когда в твоей жизни нет этой постоянной суеты, подковерной возни и непрерывных заговоров, что оплетают нас, путают и мешают даже просто понять, ради чего мы на самом деле живем… Как думаешь, наша цивилизация стоит подобного?

– А они каждый день борются за свое существование, как с окружающим миром, так и населяющими его тварями, погибая от любой мелочи, даже от глубокой царапины, где в кровь проникает заражение, но нет в наличии и простых антибиотиков, чтобы остановить подобное. А в любой момент с неба могут спуститься работорговцы, пираты, налетчики или просто такие как мы, решившие, что отстрел дикарей с борта антиграва довольно неплохое развлечение, – показал Эдвард другую сторону, – Они каждый день заняты столь примитивными вещами, что не могут даже просто так постоять, как мы, рассуждая об отстраненных вещах… Стоит ли наша цивилизация такого? – повторил Рокфору его же вопрос.