Текст книги "Руку мне дай...(СИ)"

Автор книги: The Killer 001

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

Разумеется, Снейп вовсе не собирался изменять Петунье, но поддержка Диего была очень кстати. А пока он усердно учился и работал, стараясь выматывать себя полностью.

========== Глава 38 ==========

Учеба шла полным ходом, новые идеи по разным направлениям, в том числе и заклинаниям, возникали в голове непрерывно, и Снейп, невольно спасаясь работой от ночных эротических фантазий, полностью погружался в исследования и работу – после долгого изматывающего дня он теперь часто спал как убитый. Но товарищи по-прежнему не оставляли его, таская в столовую, за что Северус был им благодарен – ведь в Хогвартсе никого не заботило, ел он или нет.

Проректор Вейер, курировавший его и присматривавший по собственной инициативе, скупо хвалил парня, но видно было, что он гордится своим соотечественником-британцем.

Вообще, магия на американском континенте была по большей части смешанная. Ведь сюда в свое время стекались авантюристы из различных стран Европы, Азии и Африки. Так что могли колдовать палочками, могли жезлами, посохами по старинке, стараясь, чтобы артефакты не увидели маглы, профессионалы магичили просто силой мысли, усилием воли, менее талантливые обходились усилителями и аккумуляторами вроде пресловутых колец, браслетов и прочей пафосной драгоценной мишуры.

Снейп после шести недель упорной работы и нескольких тетрадей расчетов таки осуществил свою задумку на практике – часы Люциуса превратились в мощный накопитель, в котором располагалось двадцать девять ограненных специальным образом алмазов – один крупный в центре, остальные особым образом распределены по кругу. Вся конструкция располагалась на тончайшей вольфрамовой пластинке, находящейся под часовым механизмом и изолированной от него специальным блокирующим заклинанием. Таким образом, на деятельность часов встроенный накопитель не повлиял – время они показывали исправно, и Северус к ним очень привык.

Алмазы он получил, трансфигурировав муфельную печь в подобие природной алмазной трубы и обработав обычный, растолченный в пыль уголь направленным концентрированным Адским огнем. Параллельно Снейп поддерживал заклинанием нужное давление в трубе.

Так получали искусственные алмазы маглы, правда, они выходили мелкие, но Северусу и такие подошли – ему нужна была лишь прочность кристалла. Он с гордостью рассматривал полученные камушки, образовавшиеся однако, не сразу, а лишь после нескольких попыток. Пришлось три раза переделывать печь и экспериментировать с температурой и давлением. Правда, для того, чтобы разбогатеть, способ не годился. Богатеть тут полагалось законными методами... А камни добывать на купленной земле, на месторождениях, если бы таковые имелись на участках. Впрочем, Снейп и не стремился к легкому способу стать миллионером – ему было интереснее заниматься не трудоемким синтезом драгоценных камней, а более понятными и увлекательными вещами.

Диего унес невзрачные кристаллы знакомому ювелиру, а тот огранил несколько штук разными способами, после чего Снейп заказал уже партию оптом. Три алмаза пошли вознаграждением за работу ювелиру, а тот, удивленный столь щедрой оплатой сделал из остатков милое украшение, похожее на колечко для помолвки, кои были широко распространены в Америке. Снейп слегка смутился, когда ему поведали, что это такое, так как еще в начале подумал, что подарит его Петунье.

А потом решил, что пусть так и будет. Даже если Петунья сразу не догадается, что это за кольцо. Можно ведь сделать вид, что и он не знал.

Еще неделя ушла на попытки научиться колдовать без палочки. Часы работали безупречно – имея немалый запас сконцентрированной магии, он смог легко сотворить все – от обычного Акцио до заклинания полной аннигиляции небольшой скалы в Гранд Каньоне, в который аппарировал вместе с ректором по приглашению.

Палочка всего лишь являлась проводником магии и колдовать с ней было и правда слишком медленно, а уж правильно выписываемые вензеля и петли в некоторых заклинаниях, от которых зависел результат... в общем, запас магии в новом артефакте, постоянно пополняемый носителем, позволял колдовать только одной силой воли, мыслью, и это оказалось просто фантастически упоительно.

Северус сначала даже ощущал себя в какой-то степени домовым эльфом, которые могли пропадать из поля зрения без лишних слов и телодвижений, и наколдовать что угодно лишь щелкнув пальцами. Ему же даже и этого делать не приходилось – достаточно было только пожелать мысленно. В конце испытаний, уже приучившись колдовать без привычной палочки, он понял, что значит чувствовать себя Мерлином.

Как-то прекрасным осенним днем, когда Снейп, уже более-менее освоившийся с беспалочковой магией, корпел над мудреным отваром, предназначенным рассасывать злокачественные опухоли в нежных магловских организмах, профессор Вейер сообщил, что ректор требует его к себе. Северус даже испугался – вызовы к начальству заканчивались обычно печально для него. Так было в тот единственный визит к Дамблдору на пятом курсе, когда с него взяли клятву не разглашать секрет Люпина. И после этого мародеры не перестали задирать его, зная, что сообщить в отместку об этой «мохнатой тайне» он никому не сможет. Ведь Дамблдор, разумеется, не преминул успокоить своих любимцев сообщением, что слизеринец никому не расскажет об их милом друге, пусть не переживают за своего старосту... Директор оказал большую услугу Блэку, который постоянно теперь пытался отомстить за то, что сам же и рассказал врагу о тайне Дракучей Ивы и Визжащей Хижины.

За обедом он поделился опасениями с друзьями. Мартинес улыбнулся и сказал, что вероятно, ему предложат испытание. Снейп принялся расспрашивать, что это такое, но братья таинственно молчали, лишь поглядывали на него сочувствующе. Так и не выяснив ничего, раздосадованный парень отправился к Монгво.

Кабинет ректора располагался на четвертом этаже. Было немного непривычно видеть обыкновенный широкий коридор со множеством дверей с табличками, на которых указаны регалии и фамилии профессоров, и никаких допотопных рыцарских доспехов и каменных горгулий у входа, никакой винтовой лестницы – лишь пышно разросшиеся цветы в огромных горшках и бюсты знаменитых американских магов и колдунов. Ректор Монгво не уединялся в высокой башне подобно Дамблдору, а постоянно находился среди своих сотрудников и студентов. Снейп еще подумал смутно – это ли не американская демократия? А как называется то, что у них в Англии? Конституционная монархия? Министр магии отдельно, Председатель Визенгамота и Верховный чародей в одном флаконе – отдельно... м-да. Похоже на мелкие княжества, где каждый сам себе король и правитель.

Северус немного потоптался перед дверью с простой металлической табличкой «Ректор НВАМ» и нерешительно постучал. Он терялся в догадках, зачем его вызвали, ведь он вроде ничего не натворил...

Дверь тут же открылась и он, поглубже вдохнув, шагнул в комнату.

Обстановка разительно отличалась от кабинета Дамблдора, впрочем, как и все остальное в Академии. Просто Снейп подсознательно все время ожидал чего-то похожего на бывшую школу и в итоге, когда оказывалось, что это не так, радовался втихомолку, как ребенок. Он никак не мог привыкнуть к тому, что тут не надо ходить, оглядываясь по сторонам и держа наготове палочку. Никаких воинствующих или радикально настроенных группировок вроде хогвартских Мародеров или юных Пожирателей тут не было, повсюду обычные парни и девушки, ярко или скромно одетые, но все, как один, спокойные и доброжелательные, без всяких признаков агрессии. Да и то сказать – Академия считалась учреждением привилегированным, учиться тут было престижно, но очень непросто, так что избалованные или глупые маги сюда не совались. А ведь обычно из таких и формировался костяк избалованной золотой молодежи, которой всегда скучно и которая искала развлечений, издеваясь над более слабыми и неудачливыми.

Хотя можно было, наверное, объяснить такое миролюбие тем, что студенты уже взрослые люди, а не гормонально нестабильные, максималистски мыслящие подростки, желающие самоутвердиться. Просто Снейп был гораздо младше большинства и судил окружающих своими мерками, от которых Диего дружелюбно советовал избавляться. Северус очень старался, понимая, что в мире есть немало нормальных людей, и надо учиться хотя бы не шарахаться, когда к тебе обращаются с вопросом, а некоторым – даже доверять. Вот как Петунье...

Первое, что бросилось в глаза ошарашенному Снейпу – это чучело огромного черного гризли. Он даже отшатнулся и вскинул руку, готовый испепелить монстра, но вовремя опомнился. Медведь выглядел как живой, даже пасть разинул.

– Хорошая реакция, – одобрительно сказали Северусу.

Ректор встал из-за массивного стола, направляясь к юноше. Монгво одевался в современные деловые костюмы и выглядел как обычный финансист с Уолл-стрит, только перья в волосах вносили некий диссонанс в облик. Бронзовая кожа, чеканный орлиный профиль, темные глаза с тяжелыми веками – все это придавало ему надменный, гордый вид.

– Привык защищаться, Северус? – понимающе спросил Монгво.

– Пришлось привыкнуть, – нехотя ответил Снейп. – Добрый день, господин ректор, – спохватился он, слегка поклонившись. – Вы хотели видеть меня?

– Ты вежливый юноша, уважительный, – отметил ректор, жестом приглашая его садиться в кресло. Сам он уселся в такое же, напротив, а не за стол. – Скажем так, я понемногу знакомлюсь с новичками, так что не пугайся, это просто запланированная встреча. Я уже побеседовал почти со всеми поступившими в этом году, осталось несколько человек...

Профессор Вейер предоставил мне подробное досье, в котором собрал все, что смог узнать о тебе. В частности, там были прекрасные рекомендации от миссис Гризельды и профессоров Тофти и Бройля. К сожалению, отзывов от директора Хогвартса и декана Слизерина там не оказалось, вот я и подумал, может, ты расскажешь сам, почему ты так спешно покинул школу? Обещаю, что ничто из услышанного мной не выйдет за стены этого кабинета.

И он торжественно поднял руку. («Хау!» – не удержался автор))). Простите )

Кабинет осветился ослепительной белой вспышкой – запахло озоном. Снейп в благоговейном ужасе понял, что ректор умеет... создавать молнии. Ну да, ведь ребята говорили, что Монгво сильный маг-погодник... Хотел бы и он так колдовать! Впрочем, Диего был в восторге от того, что Снейп умеет управлять Адским огнем, а сам Северус вовсе не считал это чем-то таким уж экстраординарным – всего-то надо иметь холодную голову и точно знать, когда остановить действие заклинания. Управлять Огнем несложно – надо лишь чувствовать его, как часть себя. Но, похоже, Диего и Мартинес этого не умели.

И он выложил все как на духу – сам себе удивился. Наверное, это называлось эффектом окончательного освобождения, как сказала бы Петунья. То, что он рассказал ей, было немного по-другому. Он поведал о своих невзгодах другу, открылся близкому человеку, который знал его много лет.

С ректором все было по-другому. Он даже не задавал вопросов, просто молча слушал, не перебивая. Северус все говорил и говорил, проглатывая слова и волнуясь, что его остановят. Слова лились сплошным потоком, но как ни странно – связно и понятно.

... он чувствовал себя полностью опустошенным. И свободным от всех переживаний и обид. Это было странное ощущение. Как будто оставшаяся черная густая муть в глубине души оказалась взбаламученной и окончательно смытой бурным чистым потоком.

– Признаться, я не услышал ничего нового, – сказал Монгво. – Вейер учился почти в такой же обстановке, и рассказывал, что в Хогвартсе происходит что-то странное. Никому нет дела до талантливых студентов, дисциплины ведутся из рук вон плохо, оборудование древнейшее и примитивное. Ученики избалованы вседозволенностью и уверенностью в правильности своего снобского поведения. Англия – страна консерваторов. Странно, даже мы, бывшие дикари, и то понимаем, что жить старыми обычаями и традициями не выходит, и волей-неволей ассимилировались в цивилизацию, а ваши маги по-прежнему живут словно страусы, засунувшие головы в песок и не желающие смотреть вокруг.

– Ну почему же, вот профессор Дамблдор очень прогрессивный, он любит маглов, – хмыкнул Снейп. – даже Магловедение ввел факультативом.

Монгво поднял брови.

– Любит? А много маглов приезжает в вашу школу?

– Нет, никто, у нас же Статут Секретности, – просветил ректора Снейп.

– А у нас вот его нет. И маглы спокойно могут посетить нашу Академию. Правда, в секретные лаборатории мы их не пустим, а так – добро пожаловать. У нас ведь много нейтральных факультетов. Архитектура и строительство, к примеру, маркетинг и финансы.

Американцы запросто посещают ясновидящих и колдуний, гадалок и прочих мелких шарлатанов от магии. Ну и, разумеется, колдуны считаются просто одаренными людьми, экстрасенсами по-научному, и их, если они реально помогают, очень уважают и преклоняются перед их талантами. Бизнес такой вполне легальный и прибыльный и за него не сожгут на костре, как это было в Европе... То есть, у нас магов никто не боится, правда, люди и не знают их истинной силы, но это зависит уже от самого человека, не так ли? Незачем выделяться, скромнее нужно быть, тогда не привлечешь ненужного внимания.

Так что, Северус, ничего не бойся, учись спокойно. Теперь ты гражданин нашей страны, и останешься им сколько пожелаешь. Я лично не дам в обиду никого из вверенных мне студентов, потому что отвечаю за них.

И Снейп поверил Монгво. От ректора веяло силой, почти как от Дамблдора, но... Дамблдор буквально давил своим авторитетом, своей непреклонностью в собственных решениях, он не желал слушать отказов и жалоб. Он не собирался защищать. А его просьбы звучали как приказы, которые не оспариваются.

От Монгво же исходило ощущение спокойствия, безопасности и понимания.

То ли в Снейпе и правда текла индейская кровь, то ли он просто устал не доверять – но ректору поверил полностью и безоговорочно.

Следующие полчаса они мирно разговаривали на академические темы. Снейп в продолжающемся порыве доверия выложил Монгво подробный отчет о своем аккумуляторе. И получил в ответ полное одобрение и искреннюю похвалу, которой никогда не слышал от Слизнорта. Ректор неплохо разбирался в кристаллографии и дал несколько дельных советов по усилению аккумулятора, которые Северус запомнил на будущее. А потом юный изобретатель продемонстрировал свою беспалочковую магию. Видимо на волне успеха у Снейпа все вышло безукоризненно – он же потом, анализируя случившееся, объяснил это окончательной уверенностью в себе. Казалось, сейчас та же Сектумсемпра легко разрезала бы надвое гигантскую секвойю, которую он видел в Национальном парке Редвуд. Дерево буквально поразило Снейпа своим размером и мощью.

Оказалось, когда тебя хвалят искренне – это очень приятно, и вдохновляет на новые открытия. А ведь Вейер и Монгво были очень сдержанны и корректны в похвалах и одобрении, однако даже эта малость весьма окрылила Снейпа, и он дал слово самому себе, что еще покажет всем, на что способен! Он попал в совершенно другой мир, и мир этот, непривычный и необычный, ему нравился.

– Господин ректор, Диего что-то говорил об испытании... – робко спросил Северус, которому покоя не давало это самое загадочное действо.

– Ты еще молод для него, – задумчиво ответил Монгво, оценивающе глядя на все еще тощего Северуса. – Возможно, через пару лет...

– Я бы хотел попробовать, – настаивал Снейп. – Я же теперь не успокоюсь, пока не узнаю, что это, а ждать два года – не смогу. Лопну от любопытства.

Монгво внимательно смотрел на него, пытаясь разглядеть юношеское бахвальство и попытку выделиться, но видел лишь бледного, очень решительного подростка, который прямо смотрел ему в глаза, готовый к любым его действиям.

– Думаю, можно сделать исключение. Если пройдешь – получишь право жить в Гранд Каньоне, там, где жили мои предки.

========== Глава 39 ==========

Северус не особо представлял, каким может быть это самое загадочное испытание.

Еще в Хогвартсе, в гостиной Слизерина старшекурсники много болтали о всякого рода экзаменах и проверках на лояльность Темному Лорду, но он, послушав краем уха небылицы о необходимости принести двадцать пар отрезанных ушей маглов или десяти отрубленных кистей, используемых потом для изготовления фальшивых Рук Славы, хмыкнул неверяще и больше не вникал в сплетни. Тем более, что Люциус позже очень сильно смеялся, услышав такое, и уверил, что Повелитель вовсе не требует кровавых жертв в начале пути – достаточно лишь уверенности в себе и преданности. Темный Лорд был отличным менталистом, ему и проверок не надо было устраивать новичкам, чтобы видеть, хотят они на самом деле присоединиться к нему или же пытаются втереться в доверие, преследуя какие-то свои цели...

Но вот Метка... да, немного болезненная процедура, больше похожая на клеймение раскаленным железом. После посвящения можно и заболеть, в общем-то. Тем не менее, это считалось необходимым – показать силу воли и духа перед всеми. Тех, кто не смог сдержаться и опозорился – презирали. Стойких и терпеливых, напротив, уважали и чествовали как преданных правому делу и своему лидеру.

До Снейпа доходили разговорчики о том, что в противовес Пожирателям Смерти совсем недавно образовался такой же подпольный и противозаконный Орден Феникса. Это была тайна, которая тайной не считалась, ибо все, кто хоть раз побывал в кабинете директора, видели фамилиара Дамблдора. Но, как говорится, хоть об этом и нельзя было упоминать – тем не менее, все были в курсе. Такова специфика магических школ.

Так вот, иногда Северус думал, а существует ли какое-то испытание в этом самом Ордене, и каким образом директор проверяет на лояльность и преданность своих соратников? Хотя... что это он. Наверняка там поголовно все выходцы с Гриффиндора, проверенные Дамблдором неоднократно и на деле и по слухам. Уж о своих-то выкормышах он обязан был знать всю подноготную. Скорее всего, этим олухам достаточно было просто принести некое подобие словесной присяги. Большего от них требовать было глупо – точно начались бы вопли о том, что они не Пожиратели и не способны на предательство или отступничество, чтобы их еще и проверяли на вшивость такими зверскими методами.

Но, пропадая часами в Музее Естественной истории, Снейп таки начитался и насмотрелся на инициацию у индейцев. Подростки обычно проходили в большинстве случаев болезненные испытания, реже это была добыча чего-то редкого и труднодоступного, вроде шкур опасных животных или драгоценных камней. А уж пытка красными муравьями и вовсе... брррр! Хорошо еще, если там присутствовали наблюдатели, а то ведь могли привязать и уйти, а утром сюрприз – испытуемого сожрали заживо. Или, к примеру, надо было переплыть реку, кишащую аллигаторами или пираньями... Бедные маглы! Волшебнику, разумеется, такие испытания были нипочем, а вот обычному подростку грозили нешуточно так смертью или увечьями. Наверное, в этом и заключался смысл – выбраковка слабых.

Северус-то как раз был против такого. Не физической подготовкой единой жив человек. Вот он, к примеру, и хилый, и тощий – но может придумать заклинание, которое защитит его не хуже мускулистых сильных конечностей. К тому же, он насмотрелся на выходных фильмов о восточных единоборствах, которые притащили братья Сабанесы, и только еще больше утвердился в том, что важна вовсе не форма, и не количество, а содержание.

Глядя, как маленькие щуплые китайцы лихо раскидывают здоровенных бугаев, он весело подумал, как бы в данный момент выглядели его стычки с Мародерами. Раньше-то он всегда зависел от палочки, именно она стала его проклятием и причиной многочисленных поражений. А сейчас... с легкостью закинул бы всю ненавистную четверку прямиком в озеро к Гигантскому кальмару. Как же прав был Диего, утверждая, что палочка для британского волшебника – пагубная зависимость, могущая привести запросто к его смерти.

Тем временем Монгво отошел к сейфу, встроенному в стену.

Северус, усилием воли уняв нервную дрожь, терпеливо ждал, когда тот обратит на него внимание.

Каким бы ни было таинственное испытание – он просто обязан его пройти. Не сломаться, не сдаться, не спасовать, не останавливаться...

Только не это.

Мародеры ни разу за столько лет не смогли заставить его попросить пощады. Именно это их и бесило больше всего – что он не умоляет их, стоя на коленях. Ну, так этого не случится и сейчас. С чего бы?

Ректор положил на стол перед Снейпом кожаный мешок, расшитый мелкими белыми ракушками. Северус видел похожие изделия в Музее. Этот был немного другим: длиной не более трех футов и совсем узкий – для хранения и переноски вещей не подходил. Ракушки образовывали на мягкой выделанной коже рисунок в виде стрелы.

– Ты должен будешь сунуть сюда руку и не вынимать ее, пока не станет совсем нестерпимо.

– Это... это и есть испытание? – удивился Северус.

– Ну, у индейцев разных племен свои испытания. Просто, как видишь, у меня в кабинете нет возможности поджарить тебе пятки на огне, устроить бичевание или пытку муравьями, – усмехнулся Монгво. – К тому же, все это уже устарело. Мы ведь как-никак маги... и потому для своих я упростил процедуру. – Но не думай, что будет просто. Как говорят – важна не форма, а содержание? – и ректор усмехнулся.

Снейп почувствовал себя неловко. Монгво как будто прочитал его мысли. А ведь он по привычке поставил окклюменционные щиты. Правда, ничего такого уж крамольного или неприличного он не думал, но все же...

– Северус, я, в отличие от других, не влезаю в голову к собеседнику без разрешения. Студенты позволяют мне сканирование сами. Те, кто не согласен и кому есть что скрывать – просто уходят и не возвращаются. Свобода выбора, помнишь?

– Простите, господин ректор. Просто... я подумал... что мое бывшее начальство, скорее всего, не стало бы спрашивать моего позволения влезть в мою же голову, – вымученно улыбнулся Снейп. – И я имел в виду не только директора Дамблдора, но и...

– Но и своего несостоявшегося работодателя, не так ли? – «догадался» Монгво. – На самом деле, до меня доходило и доходит много слухов об обоих ваших лидерах. Так что я ни капли не сомневаюсь, что ради общего блага, представление о котором, впрочем, у каждого свое, они бы так и сделали. Но над нами ведь не довлеет опасность войны или уничтожения, так что я могу не применять столь жестких методов, хотя и не стану сомневаться, если вдруг таковые понадобятся. Все зависит от места, времени и обстоятельств.

– Так вот. Вернемся к нашему испытанию. Как я уже говорил, ты еще молод для него. Но я не могу тебе запретить, коль скоро ты хочешь побыстрее стать из ребенка мужчиной. Ты уже доказал, что в плане учебы давно перегнал многих наших студентов. И я не сомневаюсь, что сила воли и выдержка у тебя тоже далеко не детские.

Испытание очень простое. Ты помещаешь руку в мешок и терпишь боль до тех пор, пока сможешь. Как только почувствуешь, что силы на пределе – тут же вынимаешь руку или подаешь знак мне. Я остановлю действие заклинания. И решу, достоин ли ты доверия.

– Я готов.

И Снейп решительно протянул ректору левую руку.

Монгво вопросительно посмотрел на него.

– Левая? Обычно все протягивают правую.

– Нет. Правую мне легче контролировать. Метку Пожирателю ставят только на левую. Оттуда ближе к сердцу, и тем самым сильнее болевое воздействие. Еще считается, что приходя к Темному Лорду, ты должен принадлежать ему полностью, включая разум, волю и сердце.

– Должен сказать уже сейчас, что ты весьма отважный юноша. До тебя никто не предлагал левой руки... – одобрительно покачал головой Монгво.

Северус закатал рукав халата, обнажив худую конечность с четко проступавшими под белой тонкой кожей синими венами. Правда, в последнее время он начал поправляться, а летняя возня на огороде под руководством Петуньи, и теперь с муфельными печами и алмазными трубками, которые весили немало, отразилась на его мускулах – они стали достаточно заметными. Он смутно подумал, что наверное стоит наконец сходить с Мартинесом в спортзал, посмотреть, чем там занимаются парни с их факультета... У Диего и его брата фигуры были просто загляденье – Снейп оценивал их как ученый-анатом, не более.

Монгво аккуратно надел мешок на руку Северуса и положил ее на стол, а сам остался стоять, готовый снять артефакт при первом же знаке.

Снейп на вид оставался спокойным, хотя как только рука попала внутрь, сразу почувствовал, что пальцы будто придавило дверью. Руку начало понемногу сплющивать, будто прессом. Сначала заболели кончики пальцев, затем стало казаться, будто под ногти загоняют раскаленные иглы. Хотелось взвыть и спрятать руку между колен, чтобы унять страшную боль.

Постепенно боль нарастала, становясь почти невыносимой. Ткани, казалось, шипели и пузырились, как будто руку опустили в кислоту. Подобное как-то Северус уже испытал на четвертом курсе, когда, работая в лаборатории Слагхорна нечаянно плеснул на тыльную сторону ладони вязким зельем, которое моментально прикипело к коже, подобно расплавленному свинцу или сургучу. Фокус был в том, что пока субстанция не остыла, снять ее оказалось невозможным. Снейп выл как дикий зверь, сбивая все вокруг, но ухитрившись неимоверным усилием наложить на себя Муффлиато и колотя травмированной рукой по столу, а потом прижимая ее к холодному каменному полу, на который свалился от жуткой боли. Даже в один момент захотелось отрубить кисть... но в голове постоянно держалась холодная мысль, что сам виноват и что калека уж точно нигде не будет востребован, тем более, без правой руки.

Когда вязкая клякса остыла, и ее удалось отодрать, Снейп выглядел как старик. Лицо посерело и осунулось от боли, глаза ввалились, губы оказались искусаны в кровь... Хорошо еще, не поседел тогда. С тех пор он стал очень осторожным, и при первой же возможности скопил денег и купил себе нормальные перчатки из драконьей кожи.

Иглы стали толще и длиннее, и теперь болела не только кисть. Жидкий огонь начал подниматься к локтю, а потом к плечу.

Будь его воля, Снейп бы, как тогда в лаборатории, катался бы по полу, пытаясь хоть как-то унять боль, но сейчас напротив стоял и внимательно смотрел на него взрослый сильный маг, которому хотелось, очень хотелось доказать, что он не дохлый тщедушный подросток, а... мужчина. Мужчина. Петунье ведь тоже нужен мужчина. А кто он сейчас для них обоих? Просто ребенок. Нет, он выдержит, они вынуждены будут признать, что он не слабак, что он уже вырос и способен... способен защитить себя и Петунью, если понадобится.

Вспомнив про подругу, юноша немного воспрял духом, и изо всех сил стиснув зубы, переключил внимание на узор из ракушек. Оказалось, они меняют цвет. Были белыми, а теперь постепенно покраснели... Хм... почему это? Неужели своеобразный индикатор его страданий? Или наоборот – интенсивности заклятья? Интересно, а каков апогей, какого цвета должны стать эти ракушки, чтобы доказать Монгво, что Северус Снейп достоин звания мужчины?

«О, вот они стали разом пурпурными, как кровь из вены, темная и тягучая... Он как-то сильно порезался, все в той же лаборатории. И едва смог остановить кровь. Потом рука не слушалась неделю, и все это время ему пришлось просидеть в гостиной – выйти наружу с поврежденной правой рукой было смерти, то есть позору подобно. Мародеры бы не обратили внимания на то, что враг временно выведен из строя и даже палочку держать не может. Лили очень злилась на него, потому что ей было скучно...

Интересно, а что именно сейчас, в эту самую минуту делает Петунья? Учитывая, что время обеда, наверное, готовит этот самый обед... Хотя, нет. Ведь когда у них в Америке час дня, в Англии уже вечер. Тогда, наверное, ужинает, смотрит телевизор или читает книгу, а потом будет готовиться ко сну... Черт, опять в голову лезут не те мысли. Но ведь он парень, а говорят, у парней в этом возрасте только такие мысли и водятся... Как же больно... но если перестать думать о ней, будет еще хуже. Он просто сорвется и не выдержит.

Петунья все это для него сделала, она помогла ему добиться того, что он сейчас имеет в наличии.

Хороший коллектив, адекватное доброжелательное руководство, даже девчонки и те милые и приветливые и никогда не фыркают и не кривятся презрительно, увидев его... не то, что в Хогвартсе.

О, ракушки стали почти черными, как Метка на сильной красивой руке Люциуса. Она хорошо выделялась на его коже, белой и гладкой как паросский мрамор... Люц рассказывал, как он получил ее... говорил, что было больно, но терпимо. А все потому, что хитрец Люци перед принятием Метки от Повелителя выпил Феликс Фелицис, который ему послал Снейп. И держал во рту кусочек сахара, пропитанный сильнейшим Болеутоляющим... Если б он знал, тоже бы запасся этим зельем...

Ох, нет, так было бы нечестно. За мухлеж его бы ректор по голове не погладил. Дамблдор тоже ведь никогда не хвалил его, и Слагхорн, гад, никогда... А Петунья всегда хвалила, она не скупилась на похвалы, не то что Лили... как же он скучает по ней! В смысле, по Петунье...

Глаза плохо видят. Пот заливает или что-то еще? Наверное, это от боли... Бывает, от усталости тоже темнеет в глазах, или когда давление упадет... Интересно, а при такой сильной боли каким бывает давление – повышенным или пониженным? Проводил ли кто-нибудь замеры при таких экспериментах? Он бы замерил...

Кто-то что-то кричит или ему это чудится? В ушах стоит какой-то звон, и звуки разлетаются в разные стороны испуганными чайками. В уши как будто вату набили, так плохо слышно...

А, это ректор что-то ему говорит, у него губы шевелятся... Надо переспросить, а то не слышно... Что с языком? Он стал буквально деревянным и не желает двигаться.

Ракушки совсем черные. Так странно... как волосы у Петуньи – были белыми, а стали черными и блестящими, как перья у ворона... Интересно, они потом станут опять белого цвета?

Стало так темно, но ведь еще не ночь? Выключили свет?»

Монгво с удивлением и в то же время обеспокоенно смотрел на настырного парня.

Северус сидел абсолютно прямо, и казался даже расслабленным на вид, только вот вены на руке стали почти черными, и жилки на висках вздулись и быстро-быстро пульсировали в такт сердцу, которое бешено гнало кровь по сосудам. Пот катился градом по худому бледному лицу, а белки вваливщихся глаз налились кровью из лопнувших мелких сосудиков. Казалось, Снейп ничего не видит перед собой, он как будто был где-то глубоко в себе и отгородился от дикой немыслимой боли чем-то своим, очень сокровенным...

Ректор видел по изменившим цвет ракушкам-индикаторам, что индейский артефакт работает уже на полную мощность, но упрямый студент даже не собирался подавать какой-либо знак о том, чтобы прекратить испытание.