Текст книги "Ultraviolence (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Ребенок – балласт, его омега – балласт. Намджуну бы поумнеть и скинуть их, потому что я буду первым, кто поставит его на колени с таким грузом. А он окончательно сдает позиции, мои доложили, что там все более чем серьёзно, он даст ему фамилию и будет растить наследника. Жаль, что его планам не суждено сбыться, – зло усмехается Чонгук.

Юнги больше не в силах это слышать. Он второпях раскладывает оставшиеся бумаги и срывается к двери, но альфа перехватывает его и, притянув к себе, нюхает.

– Ты чего дрожишь? – Чонгук сводит брови на переносице, ближе притягивает омегу. Юнги заметно потряхивает, он не может взять под контроль свое заходящееся в бешенном припадке сердце и дрожащие конечности.

– Тут холодно… кондиционер… – Юнги поднимает глаза и пытается улыбнуться. – Я немного замерз.

– Я бы тебя погрел, но боюсь только после встречи.

– Не сомневаюсь, – томно произносит Юнги и прикусывает губу. Отвлечь Чонгука можно только одним способом – он работает всегда.

– Не смотри так, выебу прямо перед Ризом.

А ведь может, так что Юнги моментально снимает маску соблазнителя.

– Мне надо принести еще кое-какие бумаги, – говорит Мин и, выпутавшись из объятий альфы, бежит к двери.

– Тут разве холодно? – Чонгук обращается к Ризу.

– Черт этих омег разберет.

***

– Полная задница, – неожиданно громко заявляет Хоуп, привлекая внимание других посетителей кофейни. После работы Юнги сразу позвонил другу и решил выпить с ним кофе.

– То есть этот мудак, противник такой величайшей ценности человечества, как семья? – продолжает взрываться Хоуп.

– Да причем тут это, – треснуто произносит Юнги. – Кажется, мне просто надо молча сходить на аборт.

На словах это все легко, а вот на деле Юнги от ребенка избавляться не хочет. Он не представляет, как он собственными руками убьет крохотного человечка, и не действуют даже доводы, что это пока и не человек вовсе.

– Охренеть, – Хоуп откидывается на спинку стула и продолжает нервно теребить салфетку. – Что же нам делать?

– У меня особых вариантов и нет больше – живот растёт, Чонгук точно заметит.

– Ну пока можно валить всё на твою любовь к сладкому, – смеется Хоуп. – Ладно, не торопись, мы обдумаем еще разок.

– Было бы что обдумывать, – вздыхает Мин. – Как у тебя дела?

– Не знаю, – Хосок оттягивает челку и смотрит, как она переливается под дневным светом. – Вчера я ночевал у Техена.

– Тот альфа, его Техен зовут? – удивленно спрашивает Мин.

– Ну да, я тебе даже не говорил его имя, но я сам недавно узнал.

– А фамилия у него Ким?

– Понятия не имею.

– Подожди, – Юнги достает телефон и что-то гуглит. Протягивает телефон другу и показывает фото.

– Какого черта? – ошарашенно спрашивает омега. – Это же мой Техен. То есть не мой, ну ты понял…

– О господи. Хосок-а, ты в полной заднице, – грустно заявляет Мин и тянется за водой.

– Он глава третьего Дома.

– Блять! Я же знал, что его лицо мне знакомо. Нет, я не идиот, я понимал, что он не арбузами на рынке торгует, но блять, блять, блять.

– Он встречался с братом Чонгука.

– Твою же систему, как же я попал-то.

– Соболезную. Что теперь делать будешь?

– Забарикадируюсь и не пущу его на порог. Мне только мафии не хватало, – храбрится Хоуп.

– Не поможет. Я живу с таким же, тут даже умереть не вариант, с того света достанут. Но ты не паникуй. Не смотри на мой пример, может этот нормальный. Я понимаю, что криминал и все такое, но вот глава первого дома влюблен ведь и ждет сына.

– Ты с кем нас сравниваешь? – злится Хосок. – Тот омега из хорошей и известной семьи, он с ними почти на равных, а мы с тобой отбросы общества. Прости, если грубо, но я правду приукрашивать не люблю. Ты ребенка не то, чтобы родить, ты о нем рассказать не можешь! А этому Техену такие, как брат Чонгука, и нужны. Я таким не нужен, только перепихнуться разок и всё. А я идиот влюбился.

– Эй, не надо так. Ты заранее обрубаешь всё, дай ему шанс.

– Не хочу. Мне потом себя по частям собирать, если до этого он же меня головы не лишит конечно. Я домой хочу. Прости, – Хосок больше не может скрывать своё резко испортившееся настроение и встает на ноги.

– Все нормально, – смиряется Мин и встает следом.

***

Хоуп понуро плетется в сторону подъезда, попутно пиная камушки на тротуаре. Смена в клубе через пару часов, надо успеть покормить папу и привести себя в порядок. Омега заканчивает красить глаза и, схватив со столика ключи и пожелав папе спокойной ночи, выходит в ночь. Денег, которые заплатил Техен за ночь, сполна хватит на ближайшее время, поэтому хоть раз за последний год Хоупу не хочется идти на работу, а хочется напиться. Так он и делает, нарочно пропускает автобус, который каждый вечер увозит его в клуб и, взяв такси, едет в другой клуб. Хоуп очень хотел бы взять с собой Юнги, но Чонгук его в такое время никуда не отпускает, поэтому приходится топить свое горе в рюмке в одиночестве. Хосок сидит за барной стойкой, открыто флиртует с барменом, который щедро подливает алкоголь в его лонг-айленд и красиво отшивает настойчивых ухажеров.

Плакать хочется уже после четвертого лонга, поэтому Хоуп идет в туалет, долго и некрасиво там прорыдав, поправляет макияж и, вернувшись к бару, заказывает уже текилу. Под громкие возгласы сидящих у стойки альф, подряд опустошает семь шотов, и кажется, даже забывает имя того альфы, из-за которого он решил напиться. Но его имя есть на телефоне. Хосок с уже абсолютно помутневшим и выеденным алкогольными парами разумом тыкает на номер и подносит к уху.

– Я тебя забыл, – заплетающимся языком объявляет омега.

– Серьезно? – улыбается в трубку Ким и разминает плечи. Альфа уже два часа сидит у себя в кабинете и просматривает их общие с Джунсу планы.

– Ага, вот вообще забыл, – Хосок пытается перекричать музыку.

– Где ты?

– За барной стойкой. Я подумал, ну нахуй мне все это, ты ведь бросишь меня, да? Правда бросишь?

– Где ты? – альфа забирает пиджак со спинки кресла и идет на выход.

– А я в тебя влюбился, – икает омега и громко смеется над собой же. – Как же я влюбился.

– Передай трубку бармену.

– Ты не хочешь говорить со мной? – обиженно бурчит омега. – Даже бармены тебе важнее меня.

– Передай.

Хосок подзывает бармена и передает ему трубку. Хоуп про разговор сразу же забывает и просит еще текилы.

Найти клуб Техену труда не составляет, но вот найти в этом прокуренном и полном народу помещении Хосока, кажется чем-то невозможным. За барной стойкой омеги нет. Техен на пару со своими людьми рыщут по помещению, но Хоуп словно под землю провалился. Ким вновь набирает его номер, но омега не отвечает. Альфа уже собирается расширить периметр поисков, как замечает омегу, сидящего в дальнем углу за столиком еще троих альф.

– Простите, джентльмены, но это моё, – заявляет Ким и, схватив омегу под локоть, тащит к выходу.

– Я так рад тебя видеть, – заявляет Хоуп и не в состоянии передвигать ногами, виснет на шее альфы.

– Я бы тебя сейчас поцеловал, но меня тошнит, – выдает омега, и Техен тащит его в уборную. Хосок стоит на коленях перед унитазом и выворачивает все, что успел выпить. А выпил он много. Техен держит его волосы, подает салфетки и ругает за то, что тот так напился. Выблевав почти всё, Хоуп долго умывается ледяной водой и полощет рот. Альфа не отходит ни на шаг.

– Я отвезу тебя к себе, не хочу, чтобы твой папа видел, в каком ты состоянии.

– Отвези, куда хочешь, – улыбается омега.

– Я смотрю, кому-то полегчало, – смеется альфа и заводит бентли.

Техен бережно укладывает парня в постель, кладет на тумбочку аспирин и стакан воды, а сам возвращается в кабинет закончить дела.

Утро встречает Хосока ужасной головной болью. Частично омега помнит прошлую ночь, но только частично. Он запивает водой таблетку и идет в душ, обдумывая, как долго придется извиняться перед альфой за свое ужасное поведение и за все неудобства.

Техена же утро встречает в кабинете. Альфа так и не пошел спать, решив для начала все закончить. Ким допивает, черт знает какую за ночь, чашку кофе и, отложив бумаги, собирается сходить проверить своего гостя, но тот уже стоит в дверном проеме. Омега снова в его футболке и только в ней. У него влажные волосы и виноватый взгляд.

– Я закинул свои вещи в стиралку, они воняли, а другого ничего больше не нашел, так что прости, – мямлит Хоуп и подергивает плечами, мол, хорошо сделал.

– Это всё? – альфа откидывается в кресле и пронизывает парня взглядом.

– А еще прости за вчера. Мне очень стыдно.

– Подойди, – вроде бы просит Ким, но омега чувствует стальные нотки в его голосе.

Хоуп несмелыми шагами идёт к альфе. Останавливается рядом с креслом и взгляда с пола не поднимает. Техен берет инициативу в свои руки, притягивает парня к себе и сажает на колени. Хоуп моментально зарывается лицом в его грудь, боясь не вынести укоризненного взгляда. Любого взгляда. Техена внезапно слишком много. Он рядом, он близок, он обжигает дыханьем, касается пальцами, оставляет ожоги, но Хоуп как мотылек – сам тянется к огню. Знает, что финал у мотылька грустный, но все равно идет, может омега и сгорит, точно сгорит – но как говорят те, кто решил умереть молодыми – это того стоит.

– Так ты в меня влюблен?

– Угу.

– Сильно?

– Угу.

– И ты в честь этого напился?

– Я напился, потому что ты из мафии.

– Я и есть мафия, – усмехается Ким и цепляет пальцами подбородок парня, заставляя его смотреть на себя. – Ты всегда так невероятно пахнешь после душа? – альфа проводит губами по губам омеги, касается их языком, отстраняется, сглатывает. Опускает руки на спину парня, поглаживает, ведет вдоль позвоночника вниз и, достигнув кромки футболки, зарывается под нее.

– Что означает надпись на твоем плече? – омега оттягивает ворот рубашки и красными, как вишня, губами завороженно произносит, – Dum Spiro Spero.

– Пока дышу, надеюсь.

– Прикольно, в этой фразе мое имя, – улыбается омега, как ребенок.

– Это судьба, – произносит альфа. – А я в неё верю.

– У тебя стоит, – заявляет омега, резко меняя тему.

– Ты сидишь на моих коленях с голой задницей, тут без вариантов, – усмехается Ким и не дает ему больше разговаривать. Впивается в губы жадным поцелуем, раскрывает рот, напирает, хозяйничает, нападает, не дает увернуться, и Хосок сдается. Расслабляется в сильных руках, продолжает тереться о стояк, откидывается на стол позади, позволяя Техену поднять футболку и покрывать свою грудь и шею поцелуями, укусами. Тело омеги расцветает под ласками, запах вишни усиливается, дурманит. Хосок пропускает момент, когда пальцы Техена оказываются внутри, но четко помнит, как он расстегивает брюки и как, не вставая с места, насаживает парня на свой член, направляя его рукой. В Хосоке невероятно узко, чуть ли не до боли. Техен смотрит на омегу с немым вопросом в глазах, но к этой теме решает вернуться позже, сейчас вопросы задавать все равно не получится, потому что в руках у Техена такое желанное и такое долгожданное тело. Потому что омега сам пришел, он не язвит, не отталкивает – он тает в руках, льнет, доверяет. Хоуп с трудом расслабляется, принимает Техена полностью и целиком и, немного привыкнув, начинает двигаться сам. Царапает шею альфы, делит с ним одно дыханье на двоих, отдается без остатка, до последней капли.

Техен ведет губами по скулам, спускается вниз к подбородку, пропадает окончательно на шее, которую хочется прокусить, оттягивает зубами кожу, повторяет, вновь возвращается к губам, чтобы не поддаться соблазну. У Хосока невероятно гибкое и красивое тело, он выгибается навстречу рукам альфы, подставляется и не перестает двигаться на члене. Этот омега будит в Техене самые потаенные, жгучие желания. Он, сам того не осознавая, управляет альфой – своими тонкими пальцами, скользящими по груди Техена, этими вишневыми губами, собирающими стекающий по вискам альфы пот, сам тянется к нему, и для Техена все меркнет. Огромный кабинет альфы сужается до минимальных размеров, меркнут все цели, все планы, всё теряет свою актуальность, ценность, потому что Хосок в руках плавится, горит изнутри, и Техен бросается в этот всепоглощающий огонь с головой, сгорает с ним вместе и уже знает, что повторит. Чувства обостряются, воздуха для двоих слишком мало, Техен ближе притягивает, крепче сжимает в руках и глубже целует. Черт знает, когда еще, черт знает, будет ли вообще – Техен должен сохранить, должен оставить, не отпускать, не отдавать. Нежность затапливает альфу, заполняет вены-сосуды, разгоняется с кровью, и Техен ею делится, передает ровно половину омеге, ибо один этого не вынесет – разорвет. Делится омегой через губы, вонзается пальцами в белоснежные бока, оставляет там свои отпечатки.

– Не в меня, – выдыхает Хоуп, так и не раскрывая век. Еще пара грубых, резких толчков и Техен выходит, сжимает в руке оба члена и водит по ним ладонью, не убирая взгляда с рвано дышащего парня. Смотрит прямо в глаза, размазывает смазку и яростнее надрачивает. Хоуп протяжно стонет, откидывается на столик и кончает одновременно с Кимом. Альфа притягивает омегу к себе, кладет его голову на взмокшую грудь и, поглаживая по волосам, успокаивает бешено бьющееся сердце.

– Не отпущу, – шепчет Техен.

– Не отпускай.

У Техена мокрая от пота рубашка, что на руку Хоупу – альфа текущих дорожкой по лицу слез не почувствует. И кажется, впервые омега плачет от счастья.

========== В конце тоннеля света нет ==========

Комментарий к В конце тоннеля света нет

Music к РизМинам

Amy Winehouse – You Know I’m No Good (Ash Riser and The Cause Cover)

https://soundcloud.com/ashriserofficial/nogood

***

Юнги плетется по центральной улочке города, придавливаемый к тротуару невидимой другим ношей. Он сказал Чонгуку, что идет на пробежку, и не взял шофёра, вышел из квартиры и прямо пришел сюда. Кофейни только открываются, отовсюду доносится запах свежей выпечки, но Юнги всего этого не видит и не чувствует. Он пытается разобраться с мраком внутри, придумывает себе миллион отговорок, сам же их подрезает на корню, слоняется по только просыпающемуся городу и с каждым шагом надеется, что асфальт разверзнется и поглотит его. Захлопнется над головой цельным куском бетона, и больше не придется думать, решать. Ничего не придется. Можно будет исчезнуть, перестать существовать, потому что внутри война, и Юнги ее проигрывает в сотый раз. Силы на исходе, а желание двигаться дальше на нуле.

Он заходит в первую попавшуюся кофейню и заказывает латте. Юнги только присаживается за столик у окна, как в кофейню заходит Техен. Мин опускает голову, изображает заинтересованность латте, но сложно не заметить единственного посетителя кофейни.

– Привет, – и вот уже Техен стоит напротив и улыбается.

– Привет, – бурчит в ответ Мин и снова утыкается в чашку. Альфа нагло отодвигает стул и садится напротив. Юнги ошарашенно смотрит на нахала, но видимо Техен злых взглядов не боится. У него такой же омега – он привык.

– Составлю тебе компанию, – улыбается Ким и благодарит подошедшего с подносом официанта за кофе.

– Я в компании не нуждался, но раз уж ты здесь, то я хочу поговорить, – Юнги отодвигает чашку и продолжает буравить альфу взглядом. – О Хосоке.

– Моя любимая тема, – усмехается Техен и внимательно слушает омегу.

***

– Мне, видимо, пора менять ключи, – Риз кладет мобильный на тумбочку и смотрит на Чимина, одетого в одну ризовскую рубашку и с бокалом беллини в руках.

– Злюка, – мурлычет омега и свободной рукой обнимает альфу за шею. – Твой котенок соскучился.

– Я не разрешал трогать свои вещи, – недовольно говорит Риз и, аккуратно отодвинув от себя омегу, проходит в гостиную.

– Она пахнет тобой, – Чимин идет следом. Альфа снимает пиджак и, отшвырнув его в сторону, опускается на диван.

– Ко мне, – Риз хлопает ладонью по бедру, подзывая омегу.

Чимин успевает сделать только шаг, как альфа рычит:

– На четвереньках. Ты же котёнок. Притом очень непослушный.

На самом деле Риз рад Чимину. Альфа, не переставая, прокручивает в голове ту единственную их ночь, вспоминает вкус его губ, податливость горячего тела и дурманящий запах. Чимин всегда был под кожей, разгонялся в крови с каждым ударом сердца, его со стенок сосудов не отскрести, не вырвать и не выбросить. Чимин слишком глубоко, и пусть Риз знает, что он яд, и что конец после дозы один – смерть. Риз все равно тянет руки, берет чашу и отпивает жадными глотками, и будет пить, до самого конца. Потому что по-другому никак, потому что Чимин – единственное, что заставляет Риза чувствовать себя живым. Он убивает и воскрешает, чтобы убить снова. Риз пойдет до конца.

Чимин пошло улыбается и медленно опускается на колени, нарочно выгибается, призывно виляет задом, большая, минимум в два раза, рубашка собирается на пояснице, обнажая соблазнительные округлости. Риз шумно сглатывает, сжимает ладонь на подлокотнике, но не двигается. Чувствует, как желание скручивается в тугой узел внизу живота, распирает, альфа сжимает зубы, терпит – знает, что получит свое, знает, что ожидание усилит наслаждение в стократ.

Чимин медленно ползет к альфе и мурлычет, а у Риза от такого омеги крышу рвет. Зверь внутри сбрасывает оковы, рычит, заглушает посторонние звуки и бьется, тянется к своему омеге, но Риз – глыба: терпит. Вроде он видел Чимина разным, трахал во всех позах, в которых только смог, и трахнет сейчас – это однозначно, но чертов омега продолжает вставлять покруче всего, что пробовал Риз, а пробовал он многое. Чимин тянет пальцы к ремню, не сводит взгляда с глаз альфы и облизывается в предвкушении. У Риза в голове взрывы, один красочнее другого, желание перетекает в боль, и он даже не дышит: каждый вдох – ожоги на легких. Альфа не двигается, следит за розовым язычком, скользящим по чиминовским губам, кусает внутреннюю сторону щеки. Не может омега вот так вот вставлять. Не может срывать все оковы одним взглядом из-под пушистых ресниц. Чимин тянет язычок молнии вниз и медленно обнажает плоть. Риз не успевает переключиться на пальчики омеги, как Чимин заглатывает сразу и целиком.

– Блять, – выругивается Риз и назло резко толкается. Чимин легко справляется с толчком, выпускает член изо рта, следит за тянущейся от головки к его губам тонкой нитью слюны и повторяет. Смачивает член, размазывает смазку и продолжает сладко мучить.

Риз раздирает ногтями кожаное покрытие дивана, впивается до боли в кончиках пальцев. Чимин заглатывает как заправская блядь, обсасывает по всей длине, вылизывает, довольно урчит и повторяет. Риз впервые видит, чтобы сосали с таким неприкрытым удовольствием и с такой страстью. Продолжает толкаться в горячий рот, больно оттягивает за волосы и грубо трахает омегу в рот, думая на ком же учился этот пацан.

Чимин еле успевает дышать и вытирать стекающую по подбородку смазку и слюну. Риз, как зверь – сперва он непоколебимый гранит, но стоит потревожить, слетает с катушек, о милости можно и не просить. Чимину она и не нужна. Он любит Риза грубым, бешеным, беcконтрольным, не отказывающим своим желаниям. Чимин без ума от этого зверя, поводок которого держит в руках, и похуй, что два дня потом ходить не сможет, что свой рот чувствовать не будет, именно так было и в прошлый раз, но это того стоит. Этот альфа в постели бог и, как оказалось, личный бог Чимина. Омега готов ему поклоняться и приносить в жертву себя же, потому что взамен Чимин получает больше – этот монстр принадлежит ему.

Омега продолжает пошло сосать и не скрывает стон разочарования, когда у него забирают любимую игрушку. Риз толкает Чимина прямо на пол, возвышается над ним, вдавливает в паркет одним своим взглядом, в котором клубится густое желание – одного его бы хватило, чтобы кончить. Омега кайфует от того, насколько сильно его хотят, и пусть его собственное желание ризовскому не уступает. Чимин смотрит снизу верх, облизывает альфу взглядом, вытирает спиной паркет, задирает рубашку до груди и широко разводит ноги. Манит альфу пальчиком, и Риз точно не откажет тому, кто так открыто и пошло себя предлагает. Альфа нагибается, ухмыльнувшись резко поворачивает Чимина животом на прохладный пол и давит на поясницу, заставляя выгнуться. Не реагирует на слабый протест со стороны омеги, разводит округлые половинки и толкается, не подготовив. Чимину больно до искр перед глазами, он кусает свое запястье, но с члена не соскакивает, наоборот насаживается.

Смахивает слезы с ресниц, до крови кусает губу, но терпит, потому что знает, что еще секунда, и будут фейерверки. Они будут взрываться по всему телу, разносить омегу по гостиной, и Чимин ради них потерпит. Риз берет его в унизительной для его статуса позе, придавливает лицом к паркету, до синяков сжимает в руках чужие запястья, не слушает стоны и крики о боли, трахает все яростнее. Распирает своим членом, заставляет принять полностью, не дает коленкам омеги разъехаться. Чимину кажется, что альфа его переломит пополам, омега не чувствует свою задницу после пары сильных шлепков, все его ощущения собраны вокруг члена, который глубоко внутри. Чимин словно в бреду мечется по полу и продолжает молить не понятно, о чем.

– Еще.

– Хватит.

– Еще.

– Больше не могу.

– Еще.

– Прекрати.

Риз упивается этим несвязным набором слов, хрипов, вырываемых из чужой груди, не останавливается, не позволяет омеге повернуться, не позволяет вести, исполосовывает белоснежную спину ногтями и вновь вдавливает Чимина в его же сперму, размазанную по полу. Чимин грудью скользит по полу, раздирает коленки, ломает ногти, пока скребется о паркет, но продолжает насаживаться и сжимать Риза внутри.

Толкнувшись еще пару раз, альфа резко выходит и, подтащив к себе уже почти ничего не соображающего омегу, дает ему снова пососать. Чимин сосет с удовольствием, сглатывает всё до последней капли и, пока Риз несет его на своих руках в спальню, заявляет:

– Я буду сверху.

Риз звонко шлепает омегу по попе и, бросив на кровать, сразу придавливает к ней своим телом.

***

Юнги не спит. Через пару часов рассвет, а омега так и не сомкнул глаз. Чонгук лежит рядом на животе и, обняв подушку, видит свой пятый сон. Мин сидит на кровати, смотрит на тату на спине и плече альфы и думает, что у ребенка, наверное, были бы такие же угольные волосы и такие же длинные ресницы… Не с ним, не в этой жизни. Мин даже помечтать себе запрещает, потому что, как бы больно ни было от всего того, что произойдет в ближайшее время, осознание, что его мечты несбыточны – режет намного больнее.

Юнги отгоняет неуместные мысли, ложится на бок, лицом к альфе, и слушает его размеренное дыханье. Чонгук красивый. Сейчас он беззащитный и даже милый, Юнги неосознанно тянется пальчиками к его лицу, убирает со лба челку, очерчивает скулы и тянется еще ближе. Юнги давно не понимает, что он чувствует, что конкретно испытывает к этому альфе. Но одно он знает точно – у них связь. Она тянется между ними невидимой нитью, а сейчас эта нить только уплотнилась, потому что Юнги носит его ребенка. Он очень хочет ему всё рассказать, хочет родить ребенка – желательно альфу, и чтобы малыш был точной копией своего отца. Если бы все это было возможно, то Юнги даже назвал бы его Чонгук, как и отца. Потому что новый Чонгук стал бы всем тем, кем не был этот. Юнги бы научил ребенка состраданию, человеколюбию, заботе, дал бы ему все то, чего были лишены оба его родителя. Но мечтам омеги суждено остаться мечтами. Чонгук не хочет ребенка, он ясно дал это понять во время диалога с Ризом. И Юнги чем-то большим, кроме как подстилкой, для него не станет. Не то, что Юнги хотел бы быть большим. Но ради ребенка стоило попробовать. Наверное. Юнги сплетает пальцы с пальцами альфы и, прикрыв глаза, решает с утра поехать в клинику и узнать насчет аборта. Чонгук сгибает пальцы и зажимает маленькую ладошку в руке.

Утро встречает Юнги пустой постелью и смской от Чимина: омега предупреждает, что забирает Мина на обед. Завершив утренние процедуры и отказавшись от завтрака, Юнги спускается в офис и, стоит Чонгуку уйти, срывается тоже на выход. В больнице омегу долго отговаривают, срок уже не маленький, и просят подумать еще раз, но Юнги отказывается слушать. Переговорив с врачом и сдав нужные анализы, он возвращается в офис. Даже Хоупу Мин ничего не говорит. Юнги больше не хочет передумывать, не хочет слушать никого и хочет, чтобы все это закончилось. Другого варианта нет. Или Юнги сохранит ребенка, и Чонгук убьет их обоих, или Юнги сделает аборт и умрет внутри. Хотя что было бы легче, не понятно. Юнги вновь окружен стенами, и вот уже стопятисотый круг, а он всё ещё не может нащупать выхода. Весь день Юнги сам не свой, за обедом он пропускает мимо ушей все рассказы Чимина про предстоящий день рождения, почти ничего не ест и на вопросы друга отвечает коротким «устал».

Хотя устал он не от работы – устал от постоянных дум, разрывающих мозг, устал от этой тяжеленной ноши, которую носит в себе. Юнги устал от всего, достиг своего предела, разбил голову о вырастающие со скоростью света стены. Больше тащить себя не получается, а руку никто не подает и не собирается. Юнги должен справиться сам. Он прекрасно это осознает. Но он устал и от этого. Всё сам и сам, зубами, ногтями, лишь бы еще на пару сантиметров вперед, еще бы немного дотащить свое израненное тело-оболочку, под которой скрывается огромный мир и желания, которые выше уровня желаний так и не поднялись. Видимо и не поднимутся. Жизнь только и знает, что применяет подсечки, подло бьет в спину, окунает омегу лицом в грязь и давит на затылок, не позволяя из нее выбраться. Юнги, наверное, не заслужил, не достоин. Хотя на все вопросы за что, он привык получать в ответ молчание. Поэтому больше никаких вопросов. Поэтому омега зажимает зубы, продолжает заваливать себя бумажной работой и ждет завтра, когда выйдут результаты последнего осмотра, и можно будет установить время аборта.

***

Чимина бесит, что Юнги недоговаривает. Омега уверен, что Мин что-то скрывает. Ненависть к омеге, которая родилась в их первую встречу, с каждым днем все больше и больше растет, распирает нутро. Чимин руководствуется принципом – держи врагов своих близко, и честно проводит с Юнги все свое свободное время. Но каждая встреча – это огромный стресс, Чимин еле терпит. Этот омега отравляет Чимину жизнь одним своим существованием. Чимин бесится все больше – с каждым взглядом Чонгука на него, с каждым следом, обнаруженным на омеге, с его рассказами про брата… Ненависть кипит внутри, и Чимину постоянно приходится контролировать себя, чтобы не сорваться, чтобы не высказать этой выскочке в лицо все, что он о нем думает. Этот омега не достоин его брата. Он засел в Чонгуке, это даже слепому понятно, но Чимин его вытравит, вырвет и сожжет. Лицемерная дрянь, которая строит из себя обиженного, встречаясь с самым лучшим альфой страны. Очень хочется узнать, чего добивается Юнги, что за игры он играет, что в этой рыжей голове, которая способна вот так вот дурить самого Чон Чонгука. Что бы ни скрывал Юнги, Чимин выяснит. Он уже и так за ним приглядывает и приставил человека, следящего за каждым шагом. Долго Юнги свою истинную сущность прятать не сможет.

***

Чонгук вчера домой так и не вернулся, и Мин, воспользовавшись его отсутствием, с утра решает пойти в клинику за анализами. Омега, как и всегда, когда он идет в клинику отказывается от услуг шофера и быстрыми шагами заворачивает за угол здания, где он обычно ловит попутку. Чимин только подъезжает к Royal Group, как замечает сворачивающего за угол омегу. Чимин сегодня без предупреждения, так как приехал увидеть Риза, хоть мимолетно. Омега знает, что брата нет, а его пёс остался в здании.

Стоит заметить омегу брата, и Чимину приходится подкорректировать планы, поэтому он приказывает шоферу не парковаться, а ехать за Юнги. Мин садится в такси, а ягуар, держа расстояние в две машины, следует за ним. Такси останавливается напротив одной из клиник, и Юнги забегает в здание. Чимин остается сидеть в машине. Мин выходит через минут двадцать и, вновь сев в такси, уезжает. Чимин идет в клинику. Имя брата и пара крупных купюр быстро развязывают язык бете за столиком регистрации. Юнги находится под наблюдением одного из врачей этой клиники, и он беременный.

Как Чимин доходит обратно до ягуара, он не помнит.

– В офис вашего брата? – спрашивает шофер.

– Домой, – приказывает омега и откидывается на спинку сиденья.

Шок проходит, и сознание перестает заволакивать жирным мазутным пятном. Из самых глубин, из превратившегося вмиг в зловонное болото сердца поднимаются ядовитые пары, которые пока отравляют самого Чимина, забиваются в легкие, закладывают уши, и омега ими чуть ли не давится. Так вот он, каков план. Изображать из себя ангела, нацепить на себя маску невинности, завлечь в свои сети Чонгука и залететь от него. Что там дальше по плану? Совершенно верно – оформление отношений и жизнь в роскоши. Долбанная сучка, Мин Юнги. Родив Чонгуку ребенка, омега полностью заберет себе альфу. Будет вертеть им, как хочет. Отныне для Чонгука будет существовать только Юнги, его желания, его мечты, его слова, все будет на первом месте. Чимин отныне никто. Чонгук перевернет землю ради своего ребенка. Чимин это знает. Глупый альфа. Какой же он глупый, что так легко попался на крючок. Повелся на дешевое шоу. Ярость раздирает Чимина, не дает дышать. Почему брат молчит? Неужели Чимин не заслужил того, чтобы знать, что у него будет племянник?

Хотя. Судя по тому, что омега отпускает шофера и так подозрительно себя ведет, может, Чонгук даже не знает. А может, это вообще не его ребенок. Этот омега меняет маски с огромной скоростью, черт разберет, что у него на уме. Чимин не даст ему почивать на лаврах, не позволит превратить своего брата в марионетку. Этот ублюдок, которого носит Юнги, не должен родиться. Чимин хочет племянника, но точно не от сына шлюхи. Помутнение Чонгука рано или поздно пройдет, и омега постарается, чтобы это случилось скорее. Омеге надо придумать такой план, чтобы Мин Юнги исчез с его глаз навсегда. Чтобы пропал навеки, без шанса быть найденным.

***

Результаты анализов прекрасные, ребенок здоров и отлично развивается, сам организм омеги тоже в хорошем состоянии. И Юнги не знает: плакать ему или смеяться. Аборт можно делать прямо завтра, можно было бы и сегодня, но Мин струсил. И потом, надо придумать легенду, чтобы Чонгук его отпустил на весь день. А потом еще нужно объяснение тому, почему он сутки будет недееспособным. Мин думает, что он отложил аборт именно из-за всего этого, но на самом деле в глубине души омега понимает, что просто оттягивает время – старается подольше удержать в себе эту крохотную и без разрешения появившуюся жизнь.