Текст книги "Ultraviolence (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Я даже не подумал об этом, – задумчиво чешет голову Риз.

– Поэтому ты мое оружие, а думаю я, – усмехается Чон. – Так где мы прижмём Ли?

– Встреча намечена в конце следующей недели в яхт-клубе. Точной даты пока нет. Расскажите подробнее план, я набросаю детали.

– Когда Техен приедет на встречу – Джунсу уже будет мертв. Ты убьешь его. Ты и мои люди навестите Джунсу раньше, яхт-клуб принадлежит ему, и ясное дело, хозяин явится первым. Как только закончите – исчезаете. Совершенно случайно там окажутся свидетели. Следом приедет Техен. Кто-то, мы понятия не имеем кто, – ухмыляется Чон, – доложит о нападении Совету, и они тоже примчатся. Итого, Техен попадает под суд, начинаются разбирательства, штрафы, кара этих старых пидоров. У Кима голова кругом, он взбешен, пытается доебаться, нарваться, прекрасно зная, чьих рук это дело, а я поддаюсь. То, что мы навесим на него убийство Джунсу, затмит его разум, создаст дыру в его безопасности и системе, а потом мы спокойно уберем его. Останется последний бой, с главой первого Дома, а потом можно будет установить полный контроль и, наконец-то, расслабиться. Так что твоя главная задача сейчас – это четко рассчитать время и чисто сделать свою работу, не оставив следов.

– Можете не сомневаться, – заверяет Риз и, встав на ноги, идет к двери.

– И Риз, – окликает его Чон, альфа замирает у выхода. – Усиль охрану Чимину.

– Уже.

– Будто не я его брат, а ты, – скалится Чонгук, и Риз тушуется.

– Я просто подумал, что в связи с тем, что надвигается, надо быть осторожнее.

– Правильно подумал. Чимин ведь и твой младший брат, – с нотками стали в голосе произносит альфа, делая акцент на слове «брат».

– Конечно, – произносит Риз и идет к двери, провожаемый буравящим его спину взглядом антрацитовых глаз.

***

Хосок понуро плетется между машин, иногда даже забывая нацепить улыбку. Юнги написал днём, что тест положительный, и итак подавленное настроение Хоупа окончательно скатилось в бездну. Хочется плюнуть на эту ненавистную работу, где все норовят тебя потрогать, раздеть не только глазами и в обмен на пару купюр окунуть в грязь. Хочется сорваться к другу. Но нельзя. Новый медосмотр на носу, лекарства заканчиваются, да и за квартиру уже надо платить – деньги улетают со скоростью света. У Хоупа до конца недели всего одна сотня, большую половину которой он потратит на папины таблетки. Поэтому надо выложиться по максимуму и подзаработать сегодня. Вот только кажется, не выйдет: к клубу подъезжает двухдверный бентли континенталь, и Хосок, обреченно вздохнув, идет в противоположную от него сторону. Бентли следует за ним, и Хоуп, прекрасно зная, какой Техен упертый, громко матерится и, развернувшись, идет к машине.

– Не хотите ли приятно провести вечерок? – кокетливо тянет омега, стоит стеклу на дверце водителя спуститься вниз.

– Хочу, – усмехается Ким.

– Тогда вы приехали по адресу. Наш клуб отвечает требованиям даже самых капризных…

– Не интересно, – говорит альфа. – Садись, покатаемся.

– Не интересно, – вторит ему омега. – Я на работе.

– Я оплачу твое время.

– Иди ты нахуй.

– Нахуй я тебя пошлю, притом на свой же, сядь в машину.

– Ты… – Хосока впервые не находит, что ответить, разворачивается и, гордо подняв голову, идет к следующей машине. Техен наблюдает за парнем в зеркало, видит, как тот, покачивая бедрами, подходит к следующей машине и наклоняется к окну. Альфа не выдерживает и выходит из автомобиля.

– Наш клуб отвечает самым… – закончить заученный текст не выходит, ибо Техен грубо хватает омегу под локоть и тащит к бентли.

– Что ты себе позволяешь? – Хосок пытается освободиться, но Техен держит так, что точно будут синяки.

Ким, открыв дверцу авто, пихает туда омегу и сразу идет к дверце водителя.

– Ты работаешь, я твой клиент, – альфа заводит автомобиль. – И отныне единственный, запомни это.

– Это похищение, – уже спокойно говорит Хоуп.

– Ты говоришь, тебе нужны деньги, надо работать, всю мою помощь воспринимаешь в штыки и злишься. Поэтому я не буду тебе помогать, даже пытаться не буду. Я тебя снял на ночь.

– Я не проститутка.

– Какая разница. Тебе ведь деньги нужны? Ты ведь отсасываешь по углам, когда надо, – не сдерживает яд в голосе Ким и жалеет об этом в следующую же секунду. Хосок сразу умолкает, опускает плечи и обреченно смотрит на дорогу.

– Прости, – Техен накрывает ладонью руку омеги на его бедре и сжимает.

– Ты же прав, так что не за что извиняться, – надломлено говорит Хоуп.

– Ты не берешь деньги и отказываешься от помощи, и я тебя понимаю, ты гордый мальчик, – тепло улыбается ему Ким. – Тогда работай на меня, не хочу, чтобы ты в этих блядских шортах и чулках шастал между другими альфами. Я оплачу эту ночь, но ты проведешь ее со мной.

– До семи.

– Не понял.

– В семь мне надо уйти, кормить папу завтраком.

– Хорошо.

Хоуп знал, что Техен богат – одна его машина стоит столько, сколько омеге за всю жизнь не заработать, но его квартира шокирует омегу роскошью. Хосок пытается перестать все рассматривать и, вообще, вести себя как ребенок, впервые попавший в диснейленд, но выходит с трудом.

Ким снимает с себя пиджак и достает мобильный.

– Какую кухню ты любишь? – спрашивает альфа.

– Я не хочу есть.

– Какую кухню ты любишь?

– Никакую.

Альфа набирает номер и опускается в кресло.

– Привезите на двоих сет китайской, итальянской, французской и арабской. И десерты, много и разных, всё самое лучшее.

– Ты больной, – омега садится на диван и смотрит на закончившего делать заказ альфу.

– С тобой трудно быть здоровым.

Хосоку не по себе, он никак не может расслабиться, чувствует себя не в своей тарелке и старается не смотреть на альфу. Техен будто хищник, заполучивший добычу, сидит в расслабленной позе, вертит в руке мобильник и не сводит взгляда с парня напротив. Он привез его к себе, сейчас откормит, а потом сожрет.

У Хосока будто кончился словарный запас, сколько они сидят так в тишине, уже непонятно. Всё, что слышит омега – это глухое биение своего сердца, и ровное дыхание альфы. Но деньги ведь надо отрабатывать. В конце концов, зачем омега сюда вообще приехал.

Хоуп встает на ноги и на ватных ногах подходит к альфе. Опускается на колени перед ним и, не поднимая взгляда, несмело тянет руки к поясу его брюк.

– Иди обратно на диван, – холодно приказывает Ким.

Хосок смотрит на него с непониманием в глазах, но подчиняется. Снова опускается на диван и больше до ужина они не разговаривают.

Хосок за столом стесняется, почти ни к чему не тянется, хотя последний раз ел за завтраком. Живот от потрясающего запаха еды постоянно урчит и предает омегу. Техен сам накладывает ему еду и, сказав, что у него важный разговор, уходит в кабинет.

Нет у альфы никаких разговоров, но покормить омегу хочется даже больше, чем раздеть. Это странное непонятное чувство заботы заполняет альфу, и сам Техен об него греется. Он торчит в кабинете минут пятнадцать и, решив, что омега, который при нем стесняется, уже поел – возвращается обратно. Хосок и вправду поел всего по чуть-чуть, а сейчас занят десертом, настолько, что возвращение Кима не замечает.

– Вкусно? – улыбается альфа.

– Угу, – Хоуп доедает пирожное и, отложив ложечку, встает на ноги.

– Пойдем, я покажу тебе спальню и ванную.

Услышав «спальня» Хосок тушуется, но убедив себя, что это работа, следует за альфой.

Спальня небольшая, но уютная, Хосоку особо нравится большая кровать, заваленная подушками.

– Там дверь в ванную, – Техен достает из шкафа футболку и передает омеге. – Если что-то нужно – скажи.

Хоуп кивает и проскальзывает за дверь. Одеваться после душа лень, тем более натягивать эти чулки и узкие шорты, поэтому Хосок надевает футболку альфы и идет в спальню только в ней.

Техена в спальне нет. Хосок садится на постель и решает его подождать. Но спустя полчаса альфы все нет. Омега выходит из комнаты и, проверив гостиную, не обнаруживает его и там, тогда, осмелев, Хоуп стучит в дверь рядом со своей спальней и, услышав «входи», проходит внутрь. Эта спальня огромная. Альфа лежит посередине постели на животе с обнаженным торсом. Стоит Хосоку войти, как Техен присаживается и спрашивает:

– Ты почему не спишь?

– Не понял… – Хосок усиленно старается не смотреть на красивое тело, но выходит с трудом.

Техен же, напротив, себе не отказывает – скользит взглядом по обнаженным ногам и думает, что его футболка потрясающе смотрится на хрупком омеге.

– Мы же договорились, ты заплатил за ночь, – все еще недоумевая, говорит Хоуп.

– Я заплатил за твое время, а не за твое тело. Но если ты боишься спать один, то иди ко мне, – альфа откидывает одеяло и хлопает ладонью по постели.

– Опять благотворительностью занимаешься, – вздыхает Хоуп.

– Нет. Я не люблю ужинать один.

– Ты ничего не съел.

– Не упирайся. Я не хочу, чтобы ты спал со мной из-за денег.

– Какое благородство! – восклицает Хоуп. – А я в подачках не нуждаюсь!

– Иди ко мне.

– И пойду! – Хосок прикрывает дверь и, подойдя к кровати, взбирается на нее.

Техен сразу ловит омегу и, подтащив к себе, обнимает со спины.

– А теперь спи.

– Ты самый странный альфа из всех, которых я встречал, – бурчит Хоуп, стараясь не реагировать на обжигающее тело позади него.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – усмехается Ким и, глубоко вздохнув вишневый аромат, прикрывает глаза.

– Спокойной ночи.

========== Пока дышу, надеюсь ==========

Комментарий к Пока дышу, надеюсь

НамДжины

Konoba – On Our Knees (feat. R.O)

https://soundcloud.com/konoba/on-our-knees-ft-r-o

Ко всем частям по ВиХоупам, играла в клубе еще :)

The First Station – Gangsta(Kat Dahlia vocal)

https://soundcloud.com/ho-t-244348301/the-first-station-gangstakat-dahlia-vocal

***

Намджун просыпается в четыре утра, долго ворочается в постели и, поняв, что уже не уснет, идет к окну покурить. Ночь за окном спокойная, безветренная, ни один лист не шевелится, будто природа замерла в ожидании. Намджуну тревожно, он не может понять, что именно за тревога поселилась среди ночи в груди, но она там противно скребется, натягивает нервы, будто должно произойти что-то ужасное – что именно Ким пока не знает, но кровь в жилах всё равно стынет. Альфа одним щелчком отправляет окурок в окно и идет в душ. Намджун не позволит странным, не имеющим под собой никаких оснований мыслям, трепать свою душу.

В семь утра Намджуну звонит его человек и докладывает, что Джин ночевал в особняке родителей, не успевает Ким обдумать эту новость, как помощник говорит о том, что омегу увезли в больницу. Именно что «увезли». Привыкший молниеносно принимать решения альфа впадает в ступор на несколько секунд, сознание предательски рисует в голове сотни картинок, на которых Джин чуть ли не при смерти и не дает сконцентрироваться. Ким теперь начинает осознавать, откуда эта свернувшаяся в клубок в груди змея-тревога – что-то происходит с его омегой, а что – альфа выяснит.

***

Джин приходит в себя уже на больничной койке. Омега моментально срывается с постели, выдрав торчащие из рук иглы, но стоит ему встать на ноги, как головокружение заставляет ухватиться за тумбочку, а потом и вовсе осесть на пол. В комнату моментально влетает медбрат и, схватив парня под локоть, усаживает на койку.

– Они это сделали? Они убили моего ребенка? – еле шевеля высохшими губами, спрашивает Джин и цепляется пальцами о руки беты рядом. – Ответь мне, умоляю ответь.

– Всё хорошо, вам нельзя волноваться, – повторяет бета и пытается вновь ввести ему укол в вену.

– Умоляю, скажи мне, – уже воет омега. Плачет навзрыд, даже не утирает льющиеся потоком слезы, снова пытается сползти с постели. – Мой ребенок, это был мой ребенок…

– Пожалуйста, не дергайтесь, – злится бета.

Джин цепляется пальцами за простыню, комкает, отталкивает от себя приставучего медбрата и поскуливает. Такое ощущение, что по нему проехался грузовик, который раздробил и раскрошил его кости, вдавил в асфальт. Джин вообще не чувствует себя чем-то целым. Продолжает плакать и раздирать свое лицо ногтями, зарывается ладонью в волосы и что есть силы оттягивает их назад, лишь бы попробовать почувствовать себя живым. Не выходит. Джин – перебитая и выброшенная на обочину кукла. Кукла, лицо и тело которой и так было покрыто трещинами, у которой и так была сломана жизнь решением родителей и своим тоже, а теперь у куклы разбиты и внутренности. Теперь из этих трещин валит едкий дым, выжигающий глаза. Потому что у Джина внутри тлеют угли догоревшей жизни. Жизни, которую вот так вот подло оборвали, а омеге теперь с этим жить. Смотреть теперь своими пустыми, затопленными безнадежностью глазами в глаза того, от кого он эту правду скрыл, того, чьего ребенка он убил. Джин ведь тоже виноват. И пусть он не хотел и добровольно под нож не пошел, тогда почему кровь капает и с его ладоней, почему всё вокруг окрашено в красный – он даже чувствует ее запах. Джин выдергивает снова воткнутую в него капельницу, сбрасывает подушку и сползает с постели.

– Так не пойдет, – ворчит бета и идет в коридор за помощью.

***

– Пятый этаж, тринадцатая палата, – говорит подошедший к Намджуну омега.

Альфа приехал в больницу сразу же, после того, что ему доложил его человек. Уже в машине Ким думал, что всё-таки может лучше подождать, ему доложили, что родители омеги в клинике, и он не хотел доставлять Джину неудобства своим появлением, но сидеть в неведении было нестерпимо. Намджун знает, что будет много вопросов, знает, что не сможет никому внятно объяснить, почему он примчался в клинику к бете Совета, но уже плевать. Альфа благодарит омегу и в сопровождении двух телохранителей идет к лифту.

Намджун сразу видит родителей Джина, стоящих в конце коридора и о чем-то разговаривающих с врачами. Альфа твердыми шагами идет прямо к ним. Кенсу замечает Намджуна первым и испуганно жмется к мужу.

– Добрый день, – голос Намджуна режет воздух.

– Добрый ли, – отец омеги подходит к альфе и останавливается напротив, прожигая его взглядом полным ненависти. – Что ты здесь делаешь?

– Я пришел к Джину.

– Тебе не хватило того, что ты уже сделал? – шипит мужчина.

– Послушайте, я с миром. Я просто хочу знать, что с Джином, и как он себя чувствует. Если нужна какая-то помощь, я помогу, – альфа пытается говорить спокойно.

– В твоей помощи мы не нуждаемся, и Джин тоже.

– У него простуда, сильная, – встревает Кенсу. – Он пройдет здесь курс лечения. Твой визит только ухудшит его состояние, поэтому будь добр, уходи, если мой сын хоть что-то значит для тебя.

– Так вы всё знаете? – суживает глаза альфа. – Вот и прекрасно. Я уйду после того, как увижу его.

– Ты его не увидишь! – рычит отец омеги.

– Попробуй, останови меня, – Ким обходит альфу, нарочно сильно задевая его плечом.

– Ты не знаешь, во что ты ввязываешься, – кричит мужчина и, схватив Намджуна за плечи, разворачивает к себе, но альфа увернувшись, вжимает старшего к стене и смыкает пальцы на его шее.

– Нет, это ты не знаешь, с кем связался, – сталь в голосе Намджуна и темнота в его зрачках усмиряют пыл альфы моментально. – Еще раз тронешь меня, я тебе шею сверну и не посмотрю даже на то, что ты отец того, кого я люблю, – шипит Ким и моментально расслабляет хватку, услышав слабое «Намджун» со стороны палаты.

– Малыш, – выдыхает Ким и, отпустив мужчину, идет к омеге. Намджун замирает в двух шагах от парня и чувствует, как раздирает горло, клокочущая ярость. Альфа сжимает и разжимает кулаки, которые просто рвутся начистить кое-кому рожу, выдыхает и делает еще один шаг. Омега бледный совсем, он сливается с больничными стенами, его шатает, он вообще на ногах еле стоит. Но чудовище внутри альфы просыпается не по этой причине – красивое лицо его омеги «украшено» огромным расплывшимся синяком, нижняя губа распухла и изуродована уже подсохшими ранками.

– Кто посмел это сделать? – цедит сквозь зубы альфа. Джин смотрит прямо в душу – столько мольбы в глазах омеги, что Ким опускает взгляд, не в этот раз. Намджун не уйдет. – Даже не проси, я останусь, – заявляет альфа. – Что с тобой случилось?

– Джин, иди в палату, – к парням подлетает Кенсу, старательно держится подальше от альфы и пытается за руку утащить омегу внутрь.

– Папа, прекрати уже, перестань, – резко срывается на крик омега. – Хватит уже, я не могу больше, – Джин прикрывает лицо руками и прислоняется к стене, не в силах больше в одиночестве удерживать на себе весь этот груз.

– Что происходит? – Намджуна пугает реакция омеги. Он словно переломан пополам, без остановки плачет, продолжает повторять «прекратите», сползает по стене на пол и утыкается лицом в свои колени.

– Прости меня, – Джин поднимает голову и с мольбой смотрит на возвышающегося перед ним альфу. Ким закрывает парня собой, не позволяет его родителям подойти. – Прости меня, что я оказался слабым. Я не смогу с этим жить, я не думал, что будет вот так тяжело, не рассчитал свои силы, подвёл всех, особенно тебя.

– Тебе не за что просить прощения, малыш, – Намджун присаживается на корточки напротив парня и тянет к нему руку. Утирает большим пальцем слезы с его лица.

– Я не должен был слушать тебя, должен был просто забрать тебя к себе, и всё, – Намджун пытается улыбнуться, успокоить омегу, но не особо получается.

– Операционная готова, пора уже приступать, – к родителям Джина подходит высокий доктор-альфа и замирает, увидев сидящего на полу напротив омеги главу первого Дома.

Хотя мужчины стоят вдалеке, Намджун четко слышит слова доктора. Он сразу встает на ноги и идет прямо к ним.

– Зачем от простуды операция? – Ким сверлит доктора недобрым взглядом, полностью игнорируя попытки отца омеги, закрыть врача собой.

Врач растерянно смотрит на обоих альф, а потом начинает пятиться назад. Намджун подлетает за секунду, хватает его за воротник халата и больно бьет затылком об стену.

– Я повторю вопрос – зачем от простуды операция? – от голоса альфы у доктора нутро вымораживает, сомкнувшиеся на шее пальцы давят так, что еще мгновение, и Ким переломает ему шею. Хотя врач уже и так видит свою смерть на дне зрачков напротив.

– Омега… он, – врач ищет поддержки в отце Джина, но того блокируют охранники Кима и все, что ему остается – это крыть альфу матом. – Он беременный, – выпаливает доктор и сразу сгибается пополам, стоит Намджуну разжать пальцы.

Альфа отшатывается назад, все еще не понимая – ему послышалось, или это именно то, что сказал доктор.

– Беременный? – ошарашено переспрашивает Ким.

– Да, – врач без остановки трет покрасневшую шею и пытается откашляться. – Пятая неделя. Он записан на аборт.

Намджун зарывается ладонями в волосы, так и продолжает смотреть на согнувшегося перед ним мужчину и пытается переварить только что полученную информацию. Джин ждет ребенка. Его ребенка. И он хотел сделать аборт. Намджун не знает – ему радоваться тому, что он успел, и ребенок жив, или разнести к херам эту больницу вместе со всеми, кто сейчас в ней находится. Ким поворачивается и смотрит на придавленного к полу в углу коридора омегу, видит, как подрагивают его плечи, но подойти к нему он решает позже. Кажется, Намджун начинает понимать, что здесь происходит. Он подлетает к стоящему невдалеке отцу омеги и, не дав тому открыть рот, что есть силы бьет по челюсти. Кровь забрызгивает белоснежную стену, Кенсу кричит, начинается беготня, только Джин ни на что не реагирует, продолжает изучать пол.

– Это за то, что ты его ударил, – Намджун продолжает наступать на пытающегося дать ему сдачи альфу, но между ними влетает Кенсу и виснет на руке Кима, моля не трогать его мужа. Но Намджун с силой отталкивает вмиг отлетевшего в сторону омегу и бьет мужчину под дых. – А это, за то, что ты хотел убить моего ребенка.

Ким оставляет уже лежащего на полу альфу и идет к Джину.

– Значит, у нас будет малыш? – Намджун утирает окровавленные костяшки о свои брюки и садится напротив омеги.

– Уже не будет, – всхлипывает Джин. – Они его убили.

– Будет, – тепло улыбается альфа и тянет омегу к себе. – Я успел.

Джин отстраняется и, не веря, смотрит на альфу.

– Да, малыш, аборта не было. Не знаю, кто тебе так соврал, но больше я никого к тебе не подпущу, не позволю.

Пережитый шок и последняя новость окончательно добивают омегу, Джин медленно опускает тяжелые веки и отключается в руках своего альфы.

***

«Эспрессо, двойной, без сахара и молока», – повторяет про себя Юнги и ждет, когда кофемашина уже выдаст ему ароматную жидкость. Поставив чашку на красивый серебряный поднос, Мин идет к кабинету альфы.

– Ваш кофе, – пытаясь скрыть смешки в голосе, заявляет омега и идет к столу альфы, заваленному бумагами. Чонгук откладывает очередную папку и усмехается. – Что-нибудь еще желаете? – Юнги кладет поднос на стол и останавливается напротив.

– Желаю, – суживает глаза альфа. – Тебя на своих коленях.

– Ты всех своих секретарей трахаешь? – не выдерживает омега.

– Только красивых, – медленно говорит Чон. – Но дело в том, что все мои секретари красивы, так что да, всех.

– Другого я и не ожидал, – пожимает плечами Мин и поворачивается в сторону двери.

– Ко мне иди.

– Мы же на работе, – возмущается омега, но послушно обходит стол. Провоцировать Чонгука, тем более учитывая, что у него с утра паршивое настроение – не хочется. – Мы занимались этим пару часов назад, – омега устраивается на коленях альфы и подставляет свою шею для поцелуев.

– Мне мало.

– Так заведи себе гарем.

– У меня он есть. Но мне тебя мало.

– Ненавижу.

– Я это уже слышал, – Чонгук сильно сжимает сквозь брюки ягодицы парня и оставляет наливающийся красным засос на ключице.

– Я тут смотрел бумаги по морским поставкам, – Юнги пытается увернуться от поцелуев. – Там есть одна нестыковка в датах, может, это ошибка, но ты должен их перепроверить. Потому что если это не ошибка, то ты теряешь достаточно крупную сумму с каждой новой поставкой по морю.

– Лисёнок, не сейчас, – хрипло говорит Чон и поцелуем заставляет омегу умолкнуть. Целует глубоко и мокро, цепляет зубами нижнюю губу и больно кусает.

– За что? – обиженно произносит Мин.

– За то, что на подносе нет воды. Я запиваю кофе водой.

– Чёрт, я забыл, – понуро отвечает Юнги и не сопротивляется, когда Чонгук смахнув со стола бумаги, укладывает его на него животом.

Юнги честно старается громко не стонать, пока Чонгук долго и методично втрахивает его в стол. Царапает ногтями покрытие, сам себе зажимает рот, но несколько раз все-таки не удерживается. Мин уже представляет, как будет краснеть, когда выйдет в коридор, но альфа не дает оставаться тихим. Вертит омегу на своем члене, как хочет, нарочно толкается глубже и выбивает из уже до крови искусавшего свои губы парня громкие стоны.

– Я просмотрю отчеты по морским поставкам, – говорит Чонгук и застегивает брюки. Юнги кое-как заправляет рубашку и, причесав пальцами волосы, ковыляет на выход.

Риз сидит в приемной, не рискуя зайти в кабинет. Юнги нет на месте, изнутри доносятся стоны, и альфа прекрасно знает, чем именно, точнее кем, сейчас занят его босс. Риз продолжает листать журнал и нарочно не поднимает голову, услышав, как открылась дверь кабинета.

– К нему можно? – изображая заинтересованность новой моделью ауди в журнале, спрашивает Риз. Альфа не хочет еще больше смущать омегу, заметив следы, оставленные на нем своим босом.

– Да, – выпаливает Юнги и, сгорая от стыда, бежит на кухню.

Риз усмехается и, отложив журнал, идет к Чонгуку. Чон стоит у окна в пол и медленно выкуривает сигарету.

– Классика, секс и сигарета после, – хмыкает Риз и останавливается у стола.

– Мой лисёнок чрезвычайно умён, – не поворачиваясь к другу, говорит Чонгук. – Он кое-что там нарыл, я перепроверю. А теперь ты расскажи, что у нас нового.

***

Юнги немного привел себя в порядок и только зашел в приемную, как из лифта выходит Чимин. Омеги тепло улыбаются друг другу, Чимин спрашивает про самочувствие Мина, заговорщически подмигивает на засос на шее и просит его подождать и пойти на обед вместе.

– Я поздороваюсь с братом и вернусь, так что жди, – говорит омега и идет к кабинету.

– Ты зачастил ко мне, – улыбается Чимину Чон и, подставив щеку для поцелуя, снова возвращает свое внимание окну.

– Не к тебе, не думай о себе много, я к Юнги, – заявляет Мин и облизывает Риза взглядом. Альфа кривит рот в ухмылке и проводит пальцем у шеи. Но Чимин в ответ два раза толкается языком за щекой и, бросив «пока, мальчики», вальяжной походкой идет на выход.

***

Обедают омеги в кофейне недалеко от офиса, так как у Юнги всего час на перерыв.

– Он не такой плохой, каким кажется, – отложив вилку, резко начинает Чимин. – Вот только жестокий очень.

– Рекламируешь мне своего брата? – смеется Юнги.

– Нет, просто я очень его люблю. Очень-очень. Я буду любить его больше своего мужа, больше своих детей. Я не смогу тебе это объяснить, но если коротко, то я без Чонгука умру. Я могу всё пережить, но его потерю нет. Ну, у тебя брата нет, ты не поймёшь.

– Был, когда-то давно, но погиб, – спокойно говорит Мин и тянется к чашке капучино.

– Прости, я не хотел.

– Всё нормально, это было давно, да и особой любви у нас не было. Он погиб в автокатастрофе вместе с родителями.

– Так ты тоже сирота? – восклицает Чимин.

– Тоже? – недоумевает Мин.

– Наши родители погибли, когда мы были маленькими. Меня Чонгук вырастил, ну и Риз.

– Мне жаль, я не знал, – Юнги искренне сожалеет и сразу меняет тему. – Риз – отличный парень.

– А как он трахается, – мечтательно закатывает глаза Чимин.

– Ты спишь с Ризом? – Юнги чуть не давится кофе.

– Сплю, – усмехается омега. – Но об этом никому, особенно Чонгуку.

– Я могила.

– Я сам не ожидал, что так выйдет. Я раньше с Техеном встречался. Это глава третьего Дома. Но у нас ничего не вышло, грустно получилось. А сейчас я даже рад, потому что Риз ахуенный. Техен и рядом не стоит.

Как это ни странно, но откровенность Чимина привлекает. Юнги не замечает, как пролетел час. Он вдруг понимает, что уже очень давно он просто нормально ни с кем не общался и оголодал по общению. Хорошо, что теперь у него есть Хосок, и кажется, у него будет еще и Чимин, потому что этот омега умеет заряжать и заставляет хоть на пару минут, забыть о своем положении.

Вчера Юнги всё-таки добрался до клиники, которую ему посоветовал Ян и узнал, что срок беременности восемь недель, и малыш хорошо развивается. Юнги нарочно не взял с собой даже Хоупа – хотел сам со всем справиться. Как это ни странно, но после больницы Юнги полегчало, и он уже чувствует, что готов говорить со своим альфой. Возможно, даже прямо сегодня. Именно с такими мыслями омега и возвращается в офис, где застает уходящего Чонгука.

– Меня сегодня не будет, твои бумаги я пересмотрел, ты абсолютно прав, так что поеду разбираться. Не скучай, – на ходу бросает ему альфа и скрывается в лифте. Юнги понимает, что разговор придется отложить и обреченно идет к своему столу.

***

Джин просыпается в хорошо знакомой ему спальне. Омега резко присаживается на постель, и пытается собрать воедино рассыпавшуюся на десятки осколков картину реальности. Осознание, что его ребенок жив, вызывает в Джине улыбку, которая сразу же меркнет, стоит подумать о последствиях всего того, что произошло в больнице.

Омега сползает с постели и прямо в пижаме, которую видимо на него надели, когда он был в отключке, идет на выход. Намджун сидит на диване в гостиной. Альфа о чем-то задумался, притом настолько, что даже не сразу замечает остановившегося рядом парня.

– Что-то случилось? Тебе что-то надо? – альфа подскакивает с места и подходит к омеге.

– Нет, – севшим после сна голосом отвечает Джин. – Мне надо поговорить с Советом, попробовать объясниться, – рассеянно произносит Джин.

– Не надо. Всё хорошо. Я сам всем займусь. Тебе надо следить за своим здоровьем. Я уже распорядился, и у тебя будет наблюдающий врач, ты не будешь ни о чём волноваться и переживать. Мне сейчас плевать на всех и на всё, кроме тебя и нашего малыша.

– Мне не плевать, – Джин опускается в кресло. – Мне надо начать со всем разбираться. Представляю, что сейчас творится в Совете, и что с моими родителями. Мне нужен интернет, – омега вновь подскакивает, но альфа давит на его плечи, заставляя сесть.

– Что случилось, то случилось. Теперь этого не поменять. Если ты будешь сейчас метаться, переживать, ты сделаешь хуже только себе. Я попробую минимизировать ущерб, который будет нанесен твоей семье, обещаю. А ты, думай только о себе.

– Но Намджун, – тянет омега.

– Никаких «но Намджун», один раз я тебя послушался и чуть не потерял своего ребенка. Достаточно, – отрезает альфа и распоряжается, чтобы накрыли ужин.

На самом деле Намджун с утра четыре раза был в Совете, там были и все главы Домов. Весь город стоит на ушах. Отца Джина вызвали на допрос, и скорее всего его дело пойдет в суд. Он фактически одурачил высший орган страны, выставил идиотами глав Домов, все журналисты в подробностях смакуют детали скандала, рыщут по городу и ищут Джина. Намджуну пришлось усилить охрану особняка, чтобы никто не пробрался даже во двор. Но все это и рядом не стоит с тем абсолютным счастьем, которое поселилось внутри альфы еще в больнице. Крохотная жизнь, зародившаяся в Джине – это надежда. Одна мысль, что через несколько месяцев он сможет подержать в руках того, кого уже безумно любит, наполняет внутренности альфы приятной истомой. Намджун никогда не думал о семье и детях. Никогда до Джина. Любовь к этому омеге перевернула всю жизнь Кима, дала ему смысл. Намджун будет благодарен Джину до гроба, потому что это единственный человек в мире, делающий его счастливым. А сейчас он удвоил это счастье тем, что подарит ему сына. Альфа со всем разберется и со всем справится, потому что теперь он не один, потому что теперь он ответственен за две жизни, дороже которых у него ничего нет. Намджун разрулит ситуацию и всё уладит. Должен.

***

– Я поверить в это не могу, – Риз сидит за большим прямоугольным столом в переговорной и пьёт кофе. Чонгук стоит, прислонившись к креслу и рассказывает альфе последние новости из Совета. Юнги раскладывает по всему столу папки, бутылки с водой и готовит переговорную к приходу гостей.

– Я не сильно удивлен, – хмыкает Чон. – Слишком уж он красив и притягателен для беты.

Мин замирает на секунду и прислушивается.

– Другой вопрос, что за хуйня с Намджуном. Он что, себе омегу найти не мог, без такого багажа и проблем, – Чонгук звонко шлепает проскользнувшего рядом Мина по попе и скалится в ответ на полный недовольства взгляд.

– Теперь Совету это расхлебывать, – улыбается Риз, заметив их перепалку взглядами.

– Теперь Намджуну это расхлебывать. Ладно, трахнул он его, ладно, хочет с ним жить, нахуя он ребенка ему сделал? Сделал, так, блять, нет бы избавиться. Омега тоже хорош, конечно. Ничего глупее в жизни не слышал, – Чон разминает плечи и идет к окну. Юнги продолжает приводить стол в порядок и мысленно пытается унять грозящееся переломать ребра сердце.