Текст книги "Я - Усмирённый (СИ)"

Автор книги: Старый добрый доктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Алистер, подкравшийся – насколько это слово применимо к восьмидесятикилограммовому мужику в броне – к огру, ударил мечом куда-то под колено, явно рассчитывая лишить его мобильности, но тварь в последний момент то ли что-то учуяла, то ли просто решила полягаться, отправив бывшего храмовника в полёт к стене. Не знаю, что стало с его рукой, но щит однозначно придётся менять: верхняя часть изрядно смялась. Огр повёл рукой по земле, собирая выбитые его таранным ударом камни, и бросил их в Давета. С меткостью у рогатого явно не очень, но один из снарядов рикошетом всё же приголубил лучника по шлему. Айдан ловко рубанул мечом по шее – дотянуться до неё мог только он – но вырвавшийся оттуда поток крови явно был слабоват для того, чтобы быть вызванным перерезанной артерией. Если у порождений тьмы этого вида они вообще есть, конечно.

Камень, метко ударивший в голову рядом с одной из стрел, что всё же сумел доставить огромному существу дискомфорт, заставил порождение отвлечься от Кусланда и, коротко рыкнув, пойти на меня. Я сместил фокус наложенной на врага потери ориентации на зрение, на секунду скрывая свои действия от зверя. Быстрый взмах – и два направляемых телекинезом кинжала вонзились в глаза огра, вызывая у него рёв дикой боли. Голова твари мотнулась в сторону – пришедший в себя Давет попал куда-то рядом с ухом. Я быстро подобрал с пола ещё один камень и кинул в сторону так, чтобы он несколько раз подпрыгнул. Огр коротко и злобно рыкнул, и попытался протаранить атаковавшего его врага… За секунду до того, как он упал вниз через пролом в стене, я успел телекинезом выдернуть из него свои кинжалы.

Я выглянул в пролом и, тихо присвистнув, протянул:

– Господа, если вы всё ещё желаете зажечь маяк, стоит поторопиться – в башню ломится орда порождений тьмы, да и огр… – я замолчал на секунду, давая возможность остальным Стражам услышать болезненный рёв, разнёсшийся над двором. – …вряд ли забыл о нас.

– А как же правильный момент? – болезненно скривился Алистер, потирая бок. Что интересно – левой рукой, а значит, она не сломана. Либо не состоявшийся храмовник демонически везуч, либо невероятно хорош в укрепляющих техниках.

– Пока мы сюда прорубались, армию разбили, – я пожал плечами, демонстрируя равнодушие к смертям в общем-то безразличных мне людей. Не только для поддержания реноме Усмирённого, но и вполне искренне. – Момента удачнее уж точно не будет.

Айдан без слов сорвал с держателя факел и кинул его на стопку загодя сложенных дров, заставив меня внутренне скривиться: так поджигать сигнальный костёр… Нда, дитя замка и баллад.

Внезапно башня содрогнулась: кто-то пробил внешнюю стену где-то ещё… И я, кажется, знаю где – в зале с лабиринтом. Кто-то из порождений оказался достаточно умён для того, чтобы просто приказать огру разбирать внутреннюю стену, пока она не закончится… Ну или просто из безопасного коридора файерболом снёс внушительный кусок кладки, разрушая вязь чар.

В проход ввалился эмиссар под прикрытием трёх гарлоков… Чтобы тут же упасть замертво от удара сорвавшихся с рук Давета молний.

– Что за?.. – недоумённо глядя на свои руки проговорил ошарашенный вор.

– Потом о смысле жизни подумаешь, их здесь ещё полно! – оборвал его Айдан, снося голову ещё одному уроду.

Алистер словно окаменел, а потом, не отрывая руки от пострадавшего тела, поднял меч, словно салютуя кому-то. Тонкие золотистые нити окутали его тонким саваном и разошлись в стороны, а на ещё одного эмиссара упала колонна тусклого света, разорвавшая его в клочья и заставившая гарлоков-телохранителей разлететься в разные стороны. Воин припал на колено и сплюнул… Вроде, не кровью.

Я прикрыл глаза, а один из гарлоков с другой стороны двери неожиданно рубанул двуручником шею последнего эмиссара и, присев, описал мощную дугу, зарубив шестерых стоявших рядом с ним генлоков… Чтобы тут же упасть со стрелой в черепе – вражеских лучников было немного, но позволять безнаказанно уничтожать дружественные отметки они не собирались.

Между ладонями Давета заплясала тугая дуга и, помедлив секунду, впилась в ряд врагов, выкашивая их одного за другим.

Я потянулся разумом к тому самому огру, что сломал лабиринт и ударил его усыплением и кошмаром наяву, заставляя верить, что вокруг него одни враги. Тварь присела и размашисто ударила руками вокруг, разрезав и поломав без малого десяток порождений тьмы. Оставшиеся кинулись на него, полосуя мечами, огр протестующее заревел и подпрыгнул.

Хорошо, что мы не дали нашему времени применить эту технику: насыщенная внутренней энергией волна разошлась по помещению, раскидывая гарлоков и сминая генлоков… Вот только пол, подточенный веками эксплуатации и варварским отношением, треснул и околдованная тварь провалилась на этаж ниже… На голову своему рогатому сородичу, уже пострадавшему от нашего общества. Не знаю, что больнее: упасть на тридцатисантиметровые рога или получить трёхсоткилограммовой тушей по голове, но не поднялся ни один. Упавшего споро зарубили сородичи, а послуживший подушкой сломал шею.

«Обидно, наверно, идти, торопиться, расталкивать собратьев, чтобы отомстить гадким людишкам… И погибнуть от того, что тебе на голову упала чья-то необъятная корма», – весело хмыкнул я, отводя меч генлока в сторону и уклоняясь от его кинжала. Прыжок в сторону от мелкой пакости и тут же возврат, насадить тварь на сильверитовое лезвие…. Засапожник с трудом отвёл меч, а вот кинжал всё же ударил в кожаную броню… К счастью, рука генлока быстро ослабела и серьёзного проникающего ранения брюшной полости не случилось… А порезы и проколы магам крови не страшны: кровью истечь мы можем только специально. Да и гниение от мусора в потрохах нам не страшно – всегда можно вымыть лишнее…

Я прислушался к скверне и недовольно нахмурился: порождений стало меньше, но к нам движется ещё несколько огров, буквально по этому этажу… Интересно, как башня не рухнула с таким количеством дыр в стенах?

Внезапно мне по глазам ударил яркий свет. Порождения тьмы и Стражи рухнули на землю, как подрубленные, и я последовал их примеру, прячась за стенами бдения** и воли. В один из проделанных огром проломов заглянула огромная голова дракона и, оглядев помещение, удалилась, сменяясь когтистой лапой. Вот она схватила Алистера, попутно приложив его исцелением, Айдана… Исполинские крылья били за стеной, а в пролом просунулась другая лапа, которая подхватила меня и Давета. На секунду прислушавшись к Силе дракона, я расслабился: если бы Флемет хотела нас убить, убила бы ещё тогда, когда мы пришли в её дом… Да и что я сделаю против неё один, даже с магией?

* Не ошибка.

** Усмирение и восстановление связи с Тенью называется бдением.

========== Глава 3 ==========

Чего хотят маги? Изучать Тень, постигать природу сил, богатства, власти… Личного комфорта, наконец? Ерунда. Как и все люди, эльфы и часть гномов они хотят свободы. Чтобы их не могли убить из-за плохого настроения, не держали на цепи в положении хуже, чем у мабари, не калечили Усмирением по велению левой пятки или из-за того, что они, видите ли, талантливы… Или наоборот, бесталантны.

Что-то? Усмирение – для их блага? Круги – для их же безопасности? Удивительно, как без этих мер обходился – и обходится – Тевинтер, долийцы, аввары, Неварра… Природа того, что магов стараются держать под замком, регулярно пытаются промыть мозги Песней Света и внушить их греховностью из-за наличия Дара, очень проста: ни один правитель не позволит, чтобы его подданные были сильнее него, даже если они верны короне. Всё остальное – бирюльки для дурачков: если бы причиной Усмирения была опасность, начать следовало бы с храмовников. Три-четыре лейтенанта их Ордена могут единовременным применением кары выдернуть в мир средней руки демона, а сравнительно простых людей косят, только в путь. А с учётом того, что использовать эту технику они могут десять-двадцать раз в день с перерывом всего в минуту-другую, да на изучение этого приёма достаточно пары дней и четырёх Посвящений… Для понимания, на обучение магическому призыву нужен не один месяц – и это без хоть какого-то понимания проходящих процессов. Волевой призыв придёт позже… И лишь через понимание.

Конечно, маги тоже совсем не нежные фиалки. Даже средний маг, после обучения, независимо от направленности его Дара может призвать пару-тройку демонов Гнева, способных спалить небольшой городок вроде Лотеринга. Стихийник справится своими силами. Маг Духа, в принципе, тоже, да ещё и убитых «подобьёт» на участие. Мастер Энтропии… Упоминания излишни, даже названия облака смерти и его усиленного варианта – энтропийной смерти – говорят об их убийственной мощи. Но десяток обычных воинов с десятком лет самосовершенствования за плечами сделают это ничуть не хуже. Или просто пара сотен головорезов, вышедших на дороги из-за банальной жажды наживы.

Так почему магов боятся? Потому что они – дверь для демонов? Ерунда: очень немногие обитатели недремлющего мира могут самостоятельно зацепиться за реальность и остаться по эту сторону Завесы… А те, что могут, способны и сами воплотиться здесь в любом месте, где Завеса тонка: поля сражений, церкви, места казней… Театры и арены. Порты. Некоторые корабли корсаров. Бордели, наконец. А помочь закрепиться… Воины духа подтверждают: для этого не нужно быть магом.

Страх и жажда власти. Страх неведомого был с людьми всегда. Пожалуй, это самое страшное, что есть на свете: нечто всесильное и непознаваемое, способное вершить судьбы так же легко, как мы вершим судьбы скота. Люди боятся магов не потому, что они представляют угрозу сами по себе – а потому что не понимают, что такое магия. Пытаются придумать для неё рамки и ограничения и в ужасе скулят, когда кто-то нарушает придуманные ими «незыблемые правила». А власть… Владычицы Церкви без магов и храмовников – просто разновозрастная погань с весьма посредственными вокальными способностями и ничего более. Но с ними – хозяева жизни, по слову которых может вершится «правосудие». То, как они его понимают. Естественно, что они пойдут на любую низость и подлость, чтобы не упустить и каплю заветной власти, что они получают, паразитируя на храмовниках и магах.

Пока решения о судьбе магов принимают те, кто боится и жаждет их силы, попытки заковать их в цепи не прекратятся – так или иначе.

Пустить магов во власть? А не жирно будет? В нынешнем мире прийти ко власти мы можем лишь вырезав предшествующую верхушку, что быстро сделать будет невозможно… А медленно – моментально вызовет шепотки и обвинения в магии крови, призыве демонов, вырезании деревень и кровавых жертвах. Их даже можно организовать для правдоподобности… Да что там, обязательно организуют. И все тут же испугаются: за минувшие века не осталось никого, кто помнил бы Старый Тевинтер, а его современный вид… Не внушает энтузиазма. Магов во власть будут не пускать всеми наличными силами и те реформы, на которые надеется Ульдред, переговоривший с Логейном… Лишь прах на ветру.

Откуда такое резкое разделение на Старый и Новый Тевинтер? Кроме того, что я, в какой-то мере, современник и знаю, что всё было далеко не – точнее совсем «не» – так ужасно, как любят рассуждать властолюбцы с Песенкой?

Жертвоприношения? Да. А чем повешение отличается от смерти на ритуальном узоре, кроме того, что висельник не приносит пользы? Магия крови? Говорить, что она – зло сама по себе, всё равно, что называть кузнечное дело проклятым ремеслом: ведь оружие-то куют, какой ужас. Рабство? А что, лучше, когда часть населения не имеет возможности уехать куда-то ещё не из-за правовых ограничений, а из-за экономических и старательно культивируемых культурных?

Кроме того, о собственности заботятся – по крайней мере, раньше заботились. А не бросают на произвол судьбы, выгребая всё, что может быть хоть сколько-то ценно. В Ферелдене и Орлее некоторое время назад гуляла очень наглядная поговорка: «где прошли армейские интенданты, мародёрам делать нечего». Да и сейчас… Если бы было, с кем поспорить, я бы поставил сотню золотых на то, что Логейн будет давить тех, кто может помешать ему усидеть на престоле – а орда порождений тьмы, пусть и несколько замедленная погодой и общей неторопливостью Архидемона, будет спокойно громить крестьян и беженцев.

Злые тевинтерцы создали эльфинажи? Верно. Горе побеждённым, как говорится… Но эльфинаж тоже бывает разным и то, что творят там сейчас как бы не хуже того, что было сразу после войны, когда эльфинажи были лагерями военнопленных, родину которых завоевали и разрушили, попутно залив кровью победителей и побеждённых.

Уничтожили страну и культуру несчастных ушастиков? Да даже просто глядя на отношение ушастой нелюди к людям, стоило бы задуматься, кто на кого напал. Эльфы растеряли почти всё своё могущество, лишились своей земле и обитают на территориях, что были много позднее отданы им сочувствовавшими людьми и гномами, но продолжают грязно ругаться и шипеть сквозь зубы на «глупых шемленов», а при случае не отказывают себе в удовольствии подстрелить человека-другого просто из спортивного интереса. Не видят никакой беды в том, чтобы обмануть шемлена, зашедшего торговать с ними и считают себя по праву рождения выше гадких людишек, что «отняли у них бессмертие». С чего бы им вести себя иначе, когда людишки не могли в ответ дать по зубам, а за ушастой поганью стояла мощь сильнейшего государства материка? Кстати, важный момент: эльфийские Долы и Элвенан – единственные государства Тедаса, что было уничтожены под корень за всю его историю. И не сказать, чтобы долийские маги и воины были нежными фиалками, падающими в обморок от вида крови: до сих пор, несмотря на прошедшие века, Хранители остаются вторыми по силе и искусству магами крови – после тевинтерцев, старательно развивающихся в этом направлении.

Интересный момент: жутких кунари, что в открытую бросают вызов Церкви, никто и не думает пытаться загонять в «кунарижи». Гномов, что откровенно плюют на власть людских монархов и иерархов в «гномитажи» никто не пытается загонять или истреблять, хотя, со времён Первого Мора, это вполне осуществимо силами даже одного, например, Орлея. А уж что можно творить с наземниками, за которых, если что, никто и не вступится…

Тевинтерских магистров, «кровавых монстров», что являются угрозой власти Церкви просто по праву существования, и тех не попытались истребить до последнего! Все санкции со стороны «цивилизованного мира» в ответ на откровенный посыл андристианства в Тень состояли в том, что «Черного Жреца» «оставили наедине с кунари». И уж точно никого из них не подозревают в преступлениях просто из-за расовой принадлежности… Кроме магов, конечно.

Возвращаясь же к Тевинтеру… Конечно, последующие поколения имперцев прислушались к тому, что все «соседи» считают их ужасными монстрами и решили, что раз уж ненавидят и боятся, так пусть хоть не просто так – тем более, магия крови и призывы всех мастей – сильнейшая магия из всех доступных широкой общественности. А нужда в мощном оружии у перманентно воюющей и раздираемой вялотекущей пародией на гражданскую войну державы более чем велика.

Процесс превращения вполне приятного для его жителей, хотя и теократического государства, поклоняющегося семи мудрым богам в страну «кровожадных чудовищ» начался ещё тысячу лет назад, занял не одно поколение, но ныне самое северное человеческое государство представляет собой не слишком радостное место.

Забавно, но современные обитатели севера гораздо ближе к «всемилостивому Создателю», чем церковники: в конце концов, магистр Банастор бежал из Империи после того, как за ним начали охотиться, узнав об экспериментах по скармливанию душ рабов и заключённых своим ручным демонам и разрушению душ для создания стабильных каналов в Тень.

Но это так, отстранённые размышления, неплохо помогающие скоротать путь по унылому королевскому тракту. А причина их вон, впереди идёт, покачивая нижними девяносто и вызывая у Кусланда и нашего храмовника обильное слюноотделение.

«Интересно», – подумал я, с научным интересом присматриваясь к этой парочке. – «Если предложить «по пути» завернуть в Жемчужину, они сильно будут отнекиваться? Алистер однозначно до последнего – у храмовником с сексом дело обстоит никак, да и у только рекрутированных Стражей тоже. А вот Айдан… Вряд ли вообще будет. Но как быстро её приняли, несмотря на милый характер!»

– Подъём, господа, к нам идут новые клиенты! – весело сказал один из людей в кожаной броне, до этого момента сидевший около одной из телег, преграждавших проезд по тракту. Я заинтересованно посмотрел на лежащий поблизости труп храмовника: очевидно, его пытались освежевать, не сняв доспехи… Ну, или просто очень похоже. Не знаю даже, чему поражаться больше: недостатку сообразительности работников ножа и топора или избытку усердия у них же: вскрыть доспех из весьма неплохой на вид стали практически голыми руками – это сильно. Интересно, что они рассчитывали там найти, кроме немытого тела и маленького серебряного нагрудного знака Андрасте? Их же всё равно никто не покупает… Точнее, покупает, но в церкви: за монополией на предметы веры храмовники следят лишь чуть менее бдительно, чем за оборотом лириума.

– Ээээ… Как-то они не очень похожи на остальных. Может, просто дадим им пройти? – по мере нашего приближения ослабленный донельзя ужас коснулся одного из бандитов.

– Чепуха, – через плечо бросил бандит своему подручному. – Привет вам, путники!

– Разбойники, – презрительно пробормотал Алистер непонятно для кого. – Грабят тех, кто бежит от порождений тьмы.

– У них хватило наглости преградить нам путь, – дружелюбно ответила ведьма, рассматривая бандитов. – Я предлагаю проучить их.

Я встрепенулся и посмотрел на главаря, словно только что увидел. Дезориентация…

– Фееел! Сколько лет, сколько зим! – я отпустил дорожный посох*, позволив ему упасть на землю, широко раскинул руки и шагнул к главарю. Шаг, другой… Рука изогнулась, нырнула в широкий рукав плаща и за лезвие вытянула стилет, в полёте смыкаясь вокруг рукояти. Быстрый подшаг, удар в незащищённое горло сбоку, проворот … Я отпрыгнул назад, на локоть разминувшись с молотом самого рослого. В радужку хлынул поток Силы, вызывая лёгкое голубоватое сияние, и удлинившийся язык скользнул вдоль лезвия, собирая кровь, рот ощерился в зверском оскале… Разбойников перекосило от отвращения и жути.

Стилет на секунду налился тяжестью и начал источать холод – Морриган наложила ледяное оружие. Единственный лучник врагов упал со стрелой в глазнице – Давет явно преуменьшил свои таланты стрелка. Алистер вырвался вперёд, снося щитом того, что подходил ко мне слева, а Айдан повторил его манёвр с правым. Я пропустил маленький огненный мячик ведьмы и окутался чёрным дымом: приманка. Жизнь двойника коротка, но много ли отведено летящей стреле?

Клон ударил в бок молотобойца, удары которого заставляли Алистера болезненно кривиться от боли в недавно залеченной руке, и прошил кожу, глубоко вонзая лезвие в плоть… И разрушился от удара молота, заставляя его хозяина потерять равновесие. Я прыгнул вперёд, проломил висок навершием кинжала, толкнул его на дружка за спиной, заставив обоих упасть… И по касательной словил в плечо привет от ещё одного любителя молотов. Я стиснул зубы и коротко дёрнулся ему навстречу. Внутренняя энергия потекла в руку полноводной рекой, ускоряя движения… Удар, удар, удар, удар!

Прыжок назад за щиты Стражей, быстрый взгляд на пострадавшее плечо… Быстрый бросок – стилет с неприятным звуком вошел в глазницу последнего бандита.

– Морриган, могу я попросить тебя наложить исцеление? – вежливо обратился я к ведьме, заставив Алистера восхищённо покачать головой. – Боюсь, естественным путём раздробленная ключица будет регенерировать слишком долго.

Янтарные глаза прошлись по невозмутимому лицу.

– Усмирённые, – презрительно цедит ведьма. – И от вашего ритуала бывает толк, хоть не кричишь подобно тем, кого в болоте оставляла я.

Алистер как-то не слишком уверенно хохотнул и запустил руку в свой мешок. Пальцы ведьмы пробежали по торчащей из-под кожи кости, окутались бело-голубым и кость, громко хрустнув, встала на место. Связки и кожа потянулись и начала срастаться… А ведьма прекратила подпитку чар, заставив меня внутренне скривиться. Нет, ничего страшного, просто рукой не выйдет пользоваться ближайшие сутки-трое. Алистер протянул мне малую целебную припарку, уже намоченную водой, и я благодарно кивнул ему – теперь уже через час можно будет наколдовать своё исцеление, не опасаясь подозрений.

Кусланд срезал кошель главаря и, взвесив его на руке, довольно проговорил:

– Серебряных двадцать-двадцать пять будет.

Я внимательно оглядел броню главаря и, чуть вздохнув, начал стягивать её, пока она вся не пропиталась кровью. Когда я закончил, Кусланд как-то странно посмотрел на нас с Даветом и Алистером, старательно обирающих трупы, но ничего не сказал. Интересно, а на что он собирается покупать еду, если денег у нас кот наплакал, а в Лотеринге с торговлей не очень? Или думает, что двадцати серебряных хватит? Может быть, но ведь нам нужны ещё иголки, нитки, клей, если повезёт – лириумное зелье… В общем, чем больше всякого сумеем продать, тем лучше.

Алистер подошел к трупу храмовника и применил одну хитрую технику к маленькому завитку на доспехе. Металл хрустнул, треснул и потайной «карман» открылся – маленький, едва хватит места на небольшое письмо да какую-нибудь мелочь вроде кольца или медальона. В таких изредка носят особо личные вещи и, куда чаще, предписания, пропуска, разрешения и прочую малогабаритную, но важную документацию, которая может понадобиться в любой момент. Этот конкретный храмовник носил там медальон с портретом какой-то девушки внутри и короткое письмо, которое реквизировал Кусланд, сказав, что отдаст его кому-то там в церкви.

Сам Лотеринг не впечатлял, особенно на фоне Остагара, что даже после стольких лет запустения продолжал быть весьма внушительной крепостью. Одноэтажные дома, почти у всех каменные фундаменты из характерных блоков Имперского Тракта. Стены где-то каменные, где-то деревянные, где-то покрыты какой-то белёсой пакостью… Маленькие окошки, однако, затянуты слюдой, а не бычьим пузырём или ставнями, как в местах победнее. Обычный, в общем-то городок… Сейчас окруженный множеством палаток, телег и просто куч тряпья, в котором копошатся беженцы.

Морриган бросила что-то презрительное в адрес местных временных жителей и сцепилась с Алистером на почве помощи «детям Создателя» – вот ведь делать ведьме нечего! Айдан пошел куда-то в сторону церкви, уводя за собой сладкую парочку, а мы с Даветом разошлись по лагерю беженцев.

Получилась довольно интересная картина: побитая жизнью серебряная монета и двенадцать медных, карманник, которому я аккуратно сломал кисть, и наводка на тайничок их недобанды из местных детишек, принёсший мне ещё шесть серебряных с мелочью, а также простенькая ловушка из слабых наложившихся знаков парализации и отталкивания, замечательно вставшая на разорённый тайник. Жестоко? Гуманно – в мирное время таким, когда поймают, рубят руку по локоть, а сейчас и убить могли бы легко.

А что касается городка… Обилие хасиндов в округе заставило меня порадоваться: где разбойники, там и просьба к отважным героям порубить оных на тартар. Пусть не факт, что Кусланд, а значит и Алистер с Морриган решит заняться этим, но день клонится к вечеру и мы гарантированно заночуем где-то здесь… А мне спать нужно не слишком часто – научился ещё в далёком детстве, иначе бы заниматься своими делами в Круге было весьма тяжело… В общем, варианты есть.

– Пойдите прочь! Я имею право назначать любую цену! – не успел я подойти к церкви, как увидел обрюзглого торговца, резко оттолкнувшего рукой какую-то монашку.

– Ты наживаешься на их несчастьи! Я скажу храмовникам, чтобы они раздали людям все товары на твоих повозках! – попыталась угрожающе сказать священница, вызвав у меня ироничную улыбку: то есть когда церковь наживается на магах, создавая для них «несчастья», всё хорошо, благостно и богоугодно, а как только кто-то попытался нажиться на скоте балахонниц, тут же поднялся вой.

– Ты не посмеешь! – мерзко ответил торговец. – Пусть только кто-нибудь из вас хоть на шаг подойдёт к моему добру, и я…

– Приятно видеть, что все работают сообща в тяжелое время. Греет сердце., – сказал вышедший из церкви Алистер, вызвав снисходительный фырк ведьмы.

– Эй! Да-да, ты! – торговец заметил Айдана – самого представительного из собравшейся вокруг толпы – и попытался найти в его лице поддержку. – Не хочешь ли немного подзаработать, оказав помощь осаждённому врагами коммерсанту?

– С чего бы мне тебе помогать? – заинтересованно проговорил Кусланд.

– Разве я не сказал «подзаработать»? – иронично приподнял бровь «честный коммерсант». Ну, попытался… Интересно, как он с таким голосом умудрился не разориться до сих пор?

– Он заломил несусветную цену за товары, в которых люди нуждаются! И набивает себе карманы за счёт их крови и слёз! – влезла священница.

– Это просто стремление выжить, – одобрительно проговорила Морриган в спину Кусланду, заставив того слегка вздрогнуть. Как же хороша, чертовка! А эти тончайшие потоки Силы в словах!.. – Кто приспособился, тот и выживает. И все эти кретины поступили бы точно так же, просто не могут.

– Кроме того, если бы считать это причиной для ненависти и отъёма имущества, начать стоило бы с вас, – равнодушно процедил я в воздух, с удовольствием проклиная балахонницу.

– Мои товары ограничены. Пусть люди сами решают, стоят ли мои товары этих денег, – мерзко вставил свой медяк торговец. Может, он специально учился говорить… Так?

– Большинство своих товаров ты купил у этих же людей на прошлой неделе! – недовольно проговорила священница, проигнорировав наши слова. – Теперь они бегут, спасая свои жизни, а ты говоришь о бизнесе?!

Я чуть подумал и влил в чары ещё сил. Почему? Потому что она всё правильно говорит, конечно… Снисхождение и помощь ближнему-немагу – очень по-андристиански. Вот только сейчас осень. Урожай с полей собрали и все запасли столько, сколько необходимо для зимовки и посевов, а остальное продали. Зная о Море и грядущем сражении под Остагаром, то есть с дополнительной наценкой. Население Лотеринга – что-то около пяти-шести тысяч. Конечно, несколько сотен выживших в той бойне дошли сюда, но их наверняка тут же разобрали – спутники-воины всем нужны, особенно сейчас, священники голодными не останутся, а представители тыловых служб вроде интендантов не пропадут и в Тени.

Кто же тогда «голодает» и «нуждается»? Это крестьяне, которые испугались и внезапно осознали, что цены тогда имело смысл заломить повыше. Теперь они пытаются вернуть «своё», чтобы было что продать в новом месте, в которое они пытаются сбежать: в Редклифе, Амарантайне, Денериме… Естественно, Церковь тоже обиженной себя не оставит, так что Морриган всё правильно сказала: кучка доморощенных дельцов, при поддержке «святой матери», пытается повторить хитрый финт не представившегося торговца и поиметь себе благ.

– Послушай, незнакомец, – раздраженно сказал он. – Я дам тебе сотню серебряных монет, если ты прогонишь отсюда всё это отребье, начиная со жрицы. Я просто честный купец и больше ничего.

– А что ты можешь предложить нам, «сестра»? – я равнодушно посмотрел в глаза священницы.

– Ты хочешь, чтобы я наградила тебя больше? У нас нет таких денег! – грозно-презрительно нахмурилась тварь с саном, оставляя непроизнесённым окончание: «для вас».

– Каждая малая церковь Создателя в начале каждого месяц получает на расходы сто золотых монет для покрытия нужд своих от владыки мирского, в землях которого храм Его пребывает, – в пустоту процитировал я одно из постановлений Святого Престола. – Сегодня четырнадцатое число. Неужто святые сёстры не знают, что умеренность в тратах – одна из благодетелей?

Торговец странно-уважительно покосился на «сестру» и одобрительно покачал головой. На сотню золотых эльфийский караван, например, может жить не один год, а все товары купца едва ли стоят даже пяти золотых.

– Что?.. – удивлённо посмотрела на меня балахонница.

– Вы не ожидали встретить здесь кого-то, знакомого с полным перечнем постановлений Святого Престола, касающихся дел мирских? – я заинтересованно заглянул ей в глаза и участливо продолжил, придавливая ужасом. – Жаль, что ты не знакома с теми разбойниками, которых мы убили по пути сюда, «святая сестра», они бы показали тебе, как правильно надо грабить.

– Дайлен, – стеганул голосом Кусланд. – Святая сестра – не грабительница, она просто волнуется за этих людей.

– При церкви хранятся запасы пищи и оружия, – я пожал плечами, продолжая давить ужасом. – Они были розданы, «сестра»?

– Н-н-нет, – дрогнула она. – Э-это церковное имущество.

– А это – личное, – я кивнул на повозку. – Чем оно хуже?

– Сестра… Вам лучше уйти, пока наш спутник не… Сделал что-нибудь, о чём мы все будем сожалеть, – впервые вмешался в диалог Давет.

– Усмирённые не испытывают сожалений, мёртвые, как правило, тоже, – сказал я, равнодушно глядя поверх голов. Левая рука как бы сама собой погладила навершие меча главаря на моём поясе. – Если они не одержимы, конечно. Не волнуйся, Давет, сожалений не будет.

– Б-будьте вы прокляты за свою жадность! – неуверенно сказала священница и сбежала. Группа поддержки в виде пары крепких мужиков помялась, переглянулась, оценивающе посмотрела на нас и последовала за ней.

Я хмыкнул и попросил торговца показать, какие припарки у него есть.

– И зачем было это делать? – раздался сзади голос Алистера, тяжело переносящего плевки в сторону церкви.

– Позволить ограбить сравнительно-честного торговца ты считаешь лучшим? – не оборачиваясь, спросил я храмовника. – А так мы получили сотню серебра, прогнали эту жадную сволочь и кучку её клевретов, а ещё отвесили церкви смачного пинка – по мне, день идёт просто прекрасно.

– Причина отношения к церковникам такого – в чём? – Морриган отвлеклась от расспрашивания коммерсанта о свойствах какого-то посоха и, передав его в руки Давета, подошла к нам. – Обычно Усмирённым… Не свойственно такое.

– Потому что мне повезло и Усмирение прошло… Несколько не по плану, – равнодушно ответил я, примериваясь к Дар’Мису. – Весьма посредственное оружие. Эй, хозяин? Есть что получше эльфийского недорежика?

– Между прочим, весьма зря ты так отзываешься о них, – недовольно покачал головой торговец. – Эльфы считают его весьма удобным…

– …чтобы резать из-за спины глотки отравленным и связанным пленникам, – усмехнулась ведьма. – Получше ничего нет у тебя?