Текст книги "Я - Усмирённый (СИ)"
Автор книги: Старый добрый доктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– В таком случае, откуда такой интерес к перемене облика? – со светским интересом продолжила давить ведьма. – Если только втайне не желаешь стать другой?
– Вот зачем болотная ведьма этому учится? Чтобы уйти от собственного облика?
– Отчасти, да, – легко улыбнулась Морриган, потешаясь тому, что бывшая гномка не понимает, что является её «собственным обликом». – Жить в Диких землях было довольно одиноко. Соединиться с лесом, стать одной из его обитателей… это была хоть какая-то, но свобода.
– Думаю, этот дар весьма пригоден для маскировки, – случайно угадала Шейла.
– Или, быть может, для того, чтобы проходить в дверь, не ударившись головой о притолоку? – иронично поинтересовалась ведьма.
– Да, точно.
Морриган посмотрела на свою руку, до побеления сжимающую посох, и вздохнула. Пальцы расслабились и белизна сошла с её кожи.
– Для магии оборота мало просто хотеть научиться, – ведьма закусила губу и продолжила мягче. – Это своего рода талант, который есть не у всех и требует изрядной магической мощи и знания, во что именно ты превращаешься. Кроме того, пока ты не знаешь, как устроена, вернуться в прошлый – твой текущий – облик не выйдет. Я покажу, как изучать души для превращения, но ты дашь мне изучить себя – это и в твоих интересах. Покажу – но это не гарантирует, что всё получится хоть когда-нибудь, ясно?
– Да, ясно… – с наигранным равнодушием, не скрывающим, впрочем, искренней благодарности, ответил голем. – Спасибо.
*
– Рррр. Дозорные сказали правду, братья и сёстры. Надо же. Долийцы послали человека, чтобы поставить нас на место и отплатить за нападение, – зло оскалившись, пророкотал предводитель тройки оборотней, «внезапно» выскочившей перед нами на тропу. Весьма уродливые существа, напоминающие нечто среднее между волком и человеком: волчьи ноги, густая, с крупными проплешинами, шерсть, торчащая закаменевшими сосульками, уродливый горб и быстро истончающийся вниз корпус намекал на нечеловеческое строение позвоночника и внутренних органов, а мощные трапециевидные мышцы – на то, что идея попадать под пятисантиметровые загнутые крючья когтей, венчающие неестественно удлиненные лапы-руки – очень плохая идея.
– Мы здесь несколько за другим, – ответил я, заинтересованно разглядывая души оборотней. Увы, сплести массовый паралич так же быстро, как смертельное проклятие, невозможно даже в «правильном» виде, а уж незаметно… – Интересно, редуцированные губы… А как вы говорите?
– Ты нас за глупцов держишь? Мы знаем, что вы идёте из их лагеря на границе леса. Нет сомнений, что вас послал старый хранитель. Ты говоришь с Бегуном, – рявкнул оборотень, ударив себя в грудь мощной лапой. – Я – вожак моих проклятых братьев и сестёр. А сейчас – возвращайтесь к долийцам и скажите, что вы не справились. Передайте им, что мы будем рады поглядеть на их мучения. Мы слишком долго страдали от этого проклятия, пусть теперь помучаются они! Пусть заплатят!
– За что заплатят? – педантично поинтересовался Давет.
– Очевидно, вы ничего не знаете о нас… И ещё меньше – о тех, кто послал вас сюда, – оборотень рыкнул и продолжил. – Вас предупредили. Уходите.
Бегун и его сопровождающие припали на четыре лапы и рванули куда-то вглубь леса.
– Забавные зверушки, – хмыкнула Морриган. – Как думаешь, может, стоит завести домашнего оборотня?
– А ведь они люди, – я задумчиво повёл ладонью по зарастающему подбородку и сделал мысленную заметку побриться. – Под слоем проклятия, которое навязывает им трансформацию.
– Да, я заметила, – фыркнула ведьма. – Может, пойдём уже? Тут не слишком уютно.
*
– Хмм… Что за тварь, добра иль зла, к древу древнему пришли? – неожиданно заговорило одно из деревьев на краю тропинки.
Стэн без размышлений выхватил двуручник и уже собирался разрубить ногу одержимого, но Давет ловко ударил его под колено и тихо шепнул что-то на ухо.
– Я человек, – я вышел вперёд, приготовившись «порадовать» дендрита плетением, парализующим анимированную растительность… Однако, оно не понадобилось.
– О, верно, да, мне памятен сей род, – покивало своим словам анимированное дерево. – Свою погибель он в себе несёт и стольких губит за свой краткий век, слепой и безрассудный человек. Позволь и мне назвать себя, мой друг: Старейший, но верней – Великий Дуб. Мою поспешность соизволь простить, могу ли я о милости просить?
Одержимый склонился в поклоне и приложил четырёхпалую «кисть» к груди.
– А ты можешь рассказать об этом лесе? – я заинтересованно склонил голову к плечу. – Туман, что окружает центр леса… Кем и как он создан? Мы не смогли рассеять эти чары и успокоение пространства было очень быстро пересилено. Что за существо сидит в чаще?
– Я рассказать могу лишь то, что древо знает, – Дуб распрямился и в углах закрытого ветвями дупла, уверен, притаилась лёгкая усмешка. – Не знаю, как тебе, а мне того хватает.
– Чего же хочет говорящее бревно? – поинтересовалась Морриган. – Хорошо, что Алистера с нами нет, он мог бы принять это слишком близко к сердцу… Бедняжка.
– Исполни просьбу скромную мою и слово я помочь тебе даю, – дерево подчёркнуто обращалось лишь ко мне, вызывая у знакомых с повадками демонов ощущение некоего подвоха. – Во мне одной лишь думы власть: одна преследует напасть. В рассветный час недавних пор похитил желудь некий вор.
– Желудь? – фыркнула Шейла. – Какая польза от… Желудя?
– То суть, то семя корня моего, и жизни я не мыслю без него. Увы, не в силах я пойти за ним, а без него умру, развеюсь в дым, – печально склонил ветви демон.
– Очевидно, живые деревяшки ещё уязвимее маленьких мешочков с костями, – с достоинством хмыкнул голем.
– Хорошо, но где же мне найти твой… Желудь? – спросил я, непроизвольно потерев большим пальцев золотой ободок на указательном пальце. Дерево прислушалось к чему-то в Тени, задумчиво кивнуло и протянуло к нам руку, на которой моментально начал образовываться молодой побег. Простенькая палка буквально впитывала Силу и душу демона, удлиняясь и покрываясь корой, не уступающей по прочности сильвериту: как сложно разрушить душу, так сложно разрушить и её «неестественный» сосуд. Наконец, процесс выращивания «гробницы души», как красиво порой называются сосуды разделённой сути, завершился и демон лёгким движением когтистого «пальца» срезал его и уронил мне в руку.
– Ступай на восток, там вора искать. А я, недвижимый, здесь буду ждать, – дуб распрямился и продолжил: – Сей посох – часть меня, дорогу он тебе укажет без труда.
Не успели мы удалиться и на сотню шагов, как Морриган, жадно пожирая глазами посох, протянула:
– И это всё? Просто палка?
Я легко улыбнулся и качнул головой:
– Ты же слышала, что сказал демон: эта палка – его часть.
– О, мы заметили, – снисходительно протянула Шейла.
– В более… буквальном смысле, – я покосился на старательно смотрящую вперёд ведьму и окончательно уверился, что об этой магии она, как минимум, слышала. – Эта палка до сих пор его часть, собственно, в этом и есть источник её силы, и сейчас он вполне может присутствовать при нашей беседе. А если основное тело будет уничтожено, он сможет остаться в нашем мире и вселиться во что-нибудь ещё.
– О, превосходно, – скривилась в омерзении Шейла. – Палка, которая одержима демоном. И зачем же эта гадость нам нужна?
– Ты же видела барьер, – я пропустил через посох успокоение растений и довольно кивнул: инструмент усиливал природную и ментальную магию на добрых пятьдесят сотых долей и лишь незначительно – всё остальное.
– Видела, – с недовольством, присущим всем гномам при обращении с магией, протянула Шейла. – Но не поняла, как он работает… И что вы с ним пытались сделать – тоже.
– Простейший пространственный лабиринт Д’Элембера-Ганса с ментальной надстройкой Шейна-Брайта, запитанный магией крови от жизненной силы элементов леса, – равнодушно пояснил я.
– О, стало понятнее, – саркастично ответил голем. – А эти элементы – это растения?
– Не только и не столько, – я задумчиво запустил руку в отросшие до пятого позвонка волосы. – Ещё животные, грибы, вирусы, бактерии… Вообще всё, имеющее свою жизненную силу, что живёт в лесу. Зато теперь мы знаем, что в этом лесу есть, во-первых, старый демон, который, по сути, и есть этот лес, а во-вторых – он, в какой-то мере, ответственен за проклятие.
– И есть этот лес? – вмешался Давет, до поры предпочитавший помалкивать. Вообще в нашем отряде самым общительным неожиданно оказался я: ремесло бывшего вора не предусматривало болтливости, кунари и Шейла были не слишком говорливы, а Морриган… Она считала важными и стоящими потраченного времени лишь разговоры о магии и себе, не слишком отличаясь в этом от большинства обличённых властью людей… И женщин. – Разве тогда всё это не должно хотеть нас убить? И как тут завелись сильваны?
– Я не совсем верно выразился, прошу меня извинить, – вежливо склонил голову я. – Видишь ли… При желании демон может вселиться не в объект, а в… понятие, если угодно, но это делает его крайне уязвимым и урезает возможности до возможностей одержимого понятия, да иногда остаются примитивные возможности в том, что демону даётся проще всего. Например, вселившись в игру в ножички, демон Гнева сможет корректировать полёт ножичков, зажигать их, притягивать к игрокам и принуждать их продолжать игру… Так или иначе. Но его сможет убить даже искренняя молитва, а точнее – вера в её избавляющую силу.
– Тогда зачем же?.. – потерял логическую нить Давет.
– Затем, что некоторые демоны рождаются в этом мире и не слишком стремятся в Тень.
– То есть?.. – Давет замер с приоткрытым ртом и остекленевшим взглядом, словно увидев привидение. Кажется, у кого-то был интересный жизненный опыт с иными обитателями этого мира.
– Да, то, что в детских сказках называют лешими, водяными, домовыми, барабашками, русалками, Духами Леса и прочими красивыми словами – демоны нашего мира, зародившиеся из людской веры в чудеса. Обычно такую судьбу встречают виспы, случайно оставшиеся в нашем мире достаточно долго и привлёкшие внимание смертных. Людская вера даёт им Силу, иногда – знание, волю и, конечно же, разум, строго ограниченный в том, что «известно» людям: например, «русалка» не сможет метнуть огненный шар, а «Дух Леса» – наколдовать Руку Зимы. Хотя, технически, никаких помех тому может и не быть.
Посох в моей руке дёрнул навершием вперёд и вправо, и мы последовали его указанию. За спиной раздался сухой треск, как будто переломили вязанку стеблей камыша, но стёкшее с посоха успокоение растений заморозило сильванов.
– Дайлен… – замялся Давет. – А ты ведь маг?
– Верно, – спокойно ответил я, отводя в сторону вылезшую на узкую тропу ветвь какого-то куста.
– Но ведь Усмирённые…
– Я же говорил, что Усмирение в моём случае пошло не по плану? Я сохранил магию и разум, приобретя некоторые полезные свойства… Точнее, вернул разум и магию, – я замедлился, подозрительно разглядывая узкую тропку, ныряющую меж двух довольно высоких и крутых холмов, но не заметил никого наверху и спокойно шагнул вперёд. – Давно догадался?
– Ещё в Лотеринге, – смущённо сказал бывший вор. – Но почему это понял только я? Или…
Давет замолчал, потерянно оглядев наших ничуть не удивлённых спутников.
– Или, – проронил Стэн. – В Редклифе было слишком много магии для одной ведьмы. И она была разной – мы чувствуем это.
– Я заметила сразу, как только увидела, – пророкотала Шейла. – Это очевидно, когда ты видишь лишь мир магии. Но никто не спрашивал меня… Да и зачем мне рассказывать чужие секреты?
– А чем, ты думал, мы занимаемся по ночам? – с непробиваемым ехидством поинтересовалась Морриган. – В карты играем?
– Ну… Я… – Давет покраснел и отвёл взгляд в сторону.
– Нет, и это тоже, – рассмеялась ведьма. – Но не всё же время!
– Остальное время мы… Обмениваемся опытом, – я хмыкнул возникшей двусмысленности. – Я наиболее… Одарён в школах Энтропии и Духа, а Морриган – элементалист и немного целитель, освоивший пару фокусов из моих школ.
– А можно мне присоединиться к вашим… Обменам? – заинтересованно спросил Давет.
– Если будешь уходить до полуночи, – я равнодушно пожал плечами.
– А остальные?
– Лелиане я сам сказал… Точнее, подтвердил догадку. Кусланд и Алистер не поймут, пока их мордой в очевидное не потычут. Винн считает, что есть две точки зрения: навязанная ей и неправильная, а потому даже если увидит, как я творю огненный шар, решит, что это мистификация и обман, – я припал к земле, вызвав у идущих следом молчаливое недовольство. – Дальше молча, наш друг в километре. Шейла…
– Ясно, – кивнул неспособный к тихому передвижению голем и замер.
Как ни странно, но на подступах к жилищу мага – а никто больше не сумел бы украсть у демона его неактивную Эмблему – не было ни одной ловушки и ни одного сторожа, хотя доносящееся с соседнего кладбища присутствие какой-то немёртвой погани и двух крупных порождений тьмы вполне прозрачно намекали, что в случае чего, убивать вора придётся очень быстро. Выходя на поляну, расположенную меж отвесных холмов, я ожидал увидеть палатку или домик… Но не миниатюрный водопад, по которому вода из ниоткуда падает на землю и исчезает, едва касаясь травы. Признаться, на секунду я даже забыл, что нахожусь не в Тени, а в одном из самых опасных лесов Ферелдена рядом с весьма умелым магом.
А вот он о нас не забыл, шагнув из-за Завесы где-то наверху и упав в виде сгустка чёрного тумана на землю рядом с огромным пнём.
– Ай-ай-яа, ай-ай-яа, Ни тебе оборотня, ни даже духа, куда катится этот лес? – прошептал маг тихим надломленным, но прекрасно слышимым голоском. Густая, но аккуратная бородка, какую традиционно носят некоторые тевинтерцы, желтоватое застиранное рубище, голые стопы, пустые и плоские голубые глаза – любой обитатель Ферелдена сказал бы, что этот старик безумен и счёл милостью добить его, но вот огромная магическая мощь, буквально рвущаяся в реальность изумрудно-синими языками, охладила бы пыл большинства «докторов».
– А не ты ли тот вор, которого ищет Дуб? – поинтересовался Давет и прыснул, осознав бредовость фразы.
– Может, украл, а может и нет! – маг заливисто и хрипло рассмеялся, согнулся и упёрся широкими ладонями в костлявые коленки. – Потребуешь, чтоб я его вернул? Какая прелесть! А впрочем, мы уже забегаем вперёд. Задай вопрос и получишь вопрос, но дай ответ и получишь ответ. О, я обожаю честный обмен!
– Что ты хочешь за желудь? – спросил Давет, рефлекторно поглаживая рукоять меча.
– Оооо, лес этот полон тайн и полон сокровищ! И я готов меняться, дааа… – маг не распрямляясь выгнулся вперёд и повернул голову. – Могу отдать тебя я желудь, недавно найденный мной шлем и книгу, что я давно прочёл, но не уестествил, хе-хе. Они здесь, в моём дооомеее.
Старик радостно подпрыгнул на полусогнутых и захлопал в ладоши.
– А что ты хочешь за стакан своей крови, почтенный старец? – с мягкой понимающей улыбкой поинтересовался я.
– Оооо, тебя прислали они? – внезапно прекратил веселье чародей и выпрямился, как на приёме у императора… Впрочем, надолго его не хватило, и вскоре он снова согнулся в приступе тихого смеха, впиваясь скрюченными пальцами в рёбра. – Сомнений нет, дааа… Кому ещё могла понадобиться кровь? Они зовут это филактериями, пряча истинное значение за обманом, дааа. Даже научили…
Старик рассмеялся, упал назад и забился в приступе хохота.
– Научили, дааа… Научили церковь! Филактерии, хха-а-а-а-а!
Внезапно безумец успокоился, поднялся на ноги и, облокотившись на пень, продолжил, как ни в чём не бывало:
– Обычное притяжение целого и части. Не сработает больше, чем в пределах мира и собьётся после полного перехода – хоть в иной мир, хоть во вторичный, а потому мы не переживали, когда «потеряли» записи о том, как создавать «филактерии». Дааа… Гениальная шутка! И все забыли, что такое филактерии на самом деле!.. – старик рассмеялся и случайно смял ладонью древесину пня железного дерева, на который облокотился.
– Так что на счёт крови? – я привлёк внимание безумца, отвлекая его от тихого рокота камня.
– Нееет, я не отдам, – старик замотал головой так часто, что я невольно подумал, что сейчас она отвалится. – Ни за что!
– А расскажете, почтенный старец, как создан этот водопад? – вмешался в разговор Стэн.
– Оооо, какой образованный и любопытный малыш, – умилился безумец, подходя к падающей воде. – Видишь ли…
Что хотел сказать старик, так и осталось секретом: упавшая на него Шейла уткнулась в сгустившийся за доли секунды магический барьер и соскользнула по нему, рухнув на землю.
– Нечестно приводить големов на игру в загадки! – гневно воскликнул маг, потрясая бородой. – Да вы грабители! Вот вы кто! Они послали тебя, да? Ну я покажу! Им это так не пройдёт!
Старик сложил руки в замок и вспыхнул изумрудно-синим огнём, сложившимся в расширяющуюся воронку, устремившуюся к поднимающемуся голему. Пара тихих слов – и вокруг Шейлы смыкается силовое поле, без усилий отводящее колдовской огонь в землю.
Справа от меня потянуло сначала очень знакомым жаром, а потом холодом, раздался звук пронёсшегося в воздухе увесистого снаряда, шум разбитой ледяной статуи – и Морриган присоединилась к моей атаке на безумца. Слева Стэн рубил второго демона Гнева, а за спиной трещали молнии и гудел выдуваемый под давлением ледяной воздух.
Поднявшаяся Шейла шагнула к отступающему магу и, принимая ответный огонь на сплетённый нами щит, прижала старика к склону. Я разразился длинной серией проклятий, призванных ослабить безумца и его защиту, Морриган накинула на голема серию каких-то усилителей, а Шейла… За десяток минут буквально размазала мага по склону ударами могучих рук, однако он до последнего продолжал плеваться какой-то гадостью, а его кровь быстро пила силы из щитов, подобно кислоте сжигая траву, на которую попадала.
Наконец, Шейла отступила, открыв нам вид на безобразное месиво… Которое мы сожгли, едва успев набрать в пробирку немного крови вперемешку с иными жидкостями… И не совсем жидкостями.
– И что же этот псих называл своим домом? – поинтересовался у выжженного пятна Давет. – Может, мы поторопились?
– Нет, – я отрицательно мотнул головой и засунул руку в пещерку, куда вёл узкий лаз под пнём. Гниль, земля, человеческий череп со следами зубов… Я зарылся пальцами вглубь гниющей мерзости, устилающей пол, схватил самый фонящий магией кусок и с усилием выдрал руку наружу, пока что-то, движущееся в глубине, не успело схватить меня.
– Ну и мерзость, – скривилась Морриган, глядя на зажатый у меня в руке истекающей бело-желтой слизью сгусток… Чего-то. – Пока не помоешь руки, не приближайся ко мне.
Я подошел к водопаду и подставил руку под воду, смывая с Эмблемы слой какой-то дряни… За спиной глухо ругнулась на гномьем Шейла, скидывая со своей ноги мерзкого вида существо, чем-то напоминающее бесхвостую розовую чешуйчатую мартышку с загнутым клювом, торчащими из затылка перьями и снабженную когтистыми четырёхпалыми кистями.
– Морриган, солнце моё, собери немного крови этого существа, – я сладко улыбнулся и кивнул на оставшуюся от мартышки лепёшку.
*
– Мой желудь всё ещё в чужих руках, так хоть скажи… Что нового пока? – грустно протянул демон, «не ощущая» присутствия Эмблемы.
– Это он? – я чуть улыбнулся и подкинул в руке где-то половину сил сильвана, из которых он хотел вырастить идеального подчинённого.
– О светлый час, о дивный, сладких сон! – всплеснул ветвями одержимый дуб. – Мне мой заветный желудь возвращён! А вот и дар, который я сулил. Надеюсь, что тебе он будет мил. Мою ты ветку в путь с собой возьми – и лес без затруднения пройдёшь. Удачи же тебе, мой смертный друг! С тобой мне счастье улыбнулось вдруг. Да будет ярок солнца луч, шаги твои – легки, да будет крона выше туч и зимы коротки!
Дуб махнул «ладонью» и желудь выпрыгнул из моей ладони и скрылся в переплетении ветвей замершего дерева.
– Ииии… Всё? – приподняла бровь Морриган. – Ключ от лабиринта был у нас с самого начала?
– И да, и нет, – ответил я, заинтересованно вглядываясь в глубину посоха, в котором изменилась степень присутствия демона-прародителя. – Ключ был, но этот сильван контролирует всё, что происходит с ним и мог просто не пустить нас, не пытаясь скрыть нас за своим присутствием.
– А теперь? – подалась вперёд ведьма, поравнявшись со мной и глядя в глубину древесины.
– А теперь нет, слишком мало изначальной души в нём осталось – лишь на маскировку, лёгкое усиление чар да сродства с природой и хватит… И он уже не может смотреть, что происходит вокруг, максимум – ощущает направление**.
– И что ты с ним сделаешь? – жадно блеснула глазами Морриган, быстро облизнувшись раздвоенным языком.
– Кое-что, – уклончиво ответил я, покачивая посохом. – Подойдите поближе.
Я покрепче ухватился за полированное дерево и окутал нас всех изумрудным сиянием души демона.
– Вот теперь – можно идти, для леса мы свои.
Однако всего через час ходьбы по запутанным тропинкам вглубь леса, когда мы все уловили присутствие поблизости Сердца Леса, дорогу нам преградила пятёрка оборотней во главе с давешним вожаком.
– Лес был недостаточно бдителен. Он не помешал тебе, – Бегун недовольно рыкнул, оскалив желтые клыки. – Ты сильнее, чем мы думали. Долийцы сделали хороший выбор, но тебе здесь не место, чужак. У-хо-ди!
– Ты не хочешь просто успокоиться и рассказать, что происходит? – Давет вышел вперёд и попытался решить дело миром.
– Предатели-долийцы послали тебя убить Бешеного Клыка, этого мне достаточно, – полуволк рыкнул с несколько раз рефлекторно сжал и разжал руки. – Я не буду стоять в стороне и не дам этому случиться!
Оборотень громко зарычал и попытался кинуться на нас… Но массовый паралич уже заключил их в свои тесные объятия, не пытаясь, впрочем, убить.
– Морриган, тебе не кажется, что вот этот блок должен отвечать за оборот? – поинтересовался я спустя десяток минут, которые мы с ведьмой изучали душу нервничающего зверя.
– Кажется, – кивнула ведьма и запустила окутанные магией пальцы в шерсть на спине оборотня. Морриган нахмурилась и усилила нажим, погрузив руку в плоть тихо застонавшего от ужаса подопытного. – Смотри-ка… Это самка и она на сносях.
Окружающие нас звери, сейчас не слишком достоверно изображающие восковые статуи, тихо и зло заворчали, с бессильной яростью наблюдая, как ведьма изучает одну из них изнутри.
– Живодёрка… А мне казалось, оборотни должны любить зверушек, – неодобрительно фыркнула Шейла.
– Я и люблю, – хмыкнула Морриган. – Особенно на обед и, в жареном виде, на ужин. Дайлен делает такой чудесный шашлык…
– Бррр, – в омерзении передёрнулся голем. – Пихать что-то внутрь себя… А уж вот этих?
– Если бы ты была несколько менее тверда, тебе бы нравилось пихать кое-что в себя, – пошло улыбнувшись, рассмеялась ведьма. – Но этих мы есть не будем, осмотрим и отпустим…
– Оу, – отвернулся голем, скрывая, что слова Морриган задели её.
– Просто ей нравится пугать непосвящённых в работу нематериальной руки, – хмыкнул я, на секунду отвлекаясь от Бегуна. – Не волнуйся, этой техникой она скорее повредит себе, чем ей – эти чары предназначены исключительно для исследований и невероятно сложны… Чуть отвлёкся – и потерял руку в Тени, куда она смещается для нематериальности.
– Есть, нашла! – довольно пробормотала ведьма и отошла от «своего» оборотня. Она развела руки в стороны, расставила кисти так, словно выпускала когти и начала плести какие-то хитрые чары, заставляющие Завесу высоко и тонко, но вполне мелодично звенеть. На вокруг пястий образовались «вытекающие» наружу искажения, а на ладонях – два маленьких быстро вращающихся чёрных шарика, покрытых мутно-белыми разводами. Ведьма запустила в них когтистые пальцы, взмахнула руками и впечатала в одного из оборотней.
Зверь дёрнулся, скинув паралич, упал на землю, свернулся калачиком, тонко завыл и начал ужиматься. Укорачивались, увеличиваясь в объёме, лапы, исчезли когти, морда втянулась, сменившись человеческим лицом, пропорции тела, под аккомпанемент громкого хруста костей, начали сменяться вполне человеческими. Минута – и явно не слишком приятный процесс трансформации закончился, а нашим взорам открылась голая чёрноволосая девушка, свернувшись клубком, с ужасом разглядывающая нас, впервые глядя на мир человеческими глазами.
– Ну надо же, – я задумчиво почесал заросший подбородок и с раздражением подумал, что неплохо бы побриться. – А это многое объясняет…
Внезапно в воздухе разнёсся оглушительный вой, казалось, исторгнутый самим пространством вокруг. Девушка закричала и распласталась на земле звездой, мучительно выгнулась в пояснице, затихла… Удовлетворённо выдохнула, явно ожидая, что «неземные ощущения» не вернутся… И распахнула рот в безмолвном и страшном крике, мелко затряслась всем телом, бессильно скребя вывернувшимися руками землю.
Десяток секунд – и девушка снова вернулась к чудовищному облику полуволка. Трясущегося от боли и ужаса полуволка.
Жуткий вой раздался повторно и на этот раз прозвучал требовательней – оборотни с трудом и явной поддержкой извне разорвали путы паралича и стремглав кинулись куда-то в сторону виднеющихся за деревьями руин.
– И что это было? – поинтересовался Стэн, вместе с Шейлой и Даветом наблюдавшие за окружающим миром, пока мы пытались разобраться с оборотнями.
– Вероятно, их вожак… Настоящий вожак – Дух Леса, Бешеный Клык, – я прислушался и неторопливо пошел вперёд. – Идём, не стоит заставлять хозяев ждать.
* (кунлат) – Борьба – лишь иллюзия. Прилив начинается и заканчивается, но море – неизменно. Не с чем бороться. Победа в Кун.
– Ищи мира со своими богами.
** Напоминаю, что ГГ – не всезнающ и исходит из своего уровня информированности.
========== Глава 7 ==========
Я задумчиво провёл пальцами по стене, покрытой пылью и, кое-где, паутиной, ощупывая подушечками пальцев невероятно тонкую резьбу, прославляющую мёртвых на эльфийском и старом тевинтерском. Руины в сердце леса на проверку оказались давно заброшенным и заросшим комплексом усыпальниц, однако камеры с покойниками, порталы в которые то и дело выпрыгивали то по правую, то по левую руку, наглядно демонстрировали искусство древних магов, которые уберегли гробницы своих предков и родственников от грязи, насекомых и, казалось, самого времени: белоснежные мраморные саркофаги возвышались в странно-уютных комнатах, опираясь на украшенные руническим письмом пьедесталы, точно также, как и многие сотни лет назад, когда в этих коридорах ещё звучала речь на почти забытых ныне языках.
– Считается, что раньше эльфы были бессмертны, но уставали от жизни и засыпали сном, не отличимым от смерти, – задумчиво протянула Морриган, также поддавшаяся мрачному очарованию древнего склепа. – Очевидно, их навещали…
– Какая глупость, – преувеличенно-бодро произнесла Шейла. – Навещать тех, кто давно уже мёртв… Хха!
– Разве кто-то спорит? – я равнодушно пожал плечами и ударил посохом оземь, заставляя десяток огромных пауков замереть под высокими сводами. – Но место красивое. А ещё понятно, откуда андристианцы взяли свои любимые статуи. Сороки-демонопоклонники.
Мы медленно продвигались вглубь комплекса, который с каждым шагом становился всё менее прекрасным: треснули напольные плиты, осыпалась лепнина, потрескались и развалились статуи… Пауки поймали, подвесили в коконе и выпили свою жертву.
С каждым метром, который мы проходили, всё очевиднее становилась и причина запустения: следы мечей, характерные для стрел сколы, следы чар и кое-как затянувшиеся разрывы Завесы, через которую протащили что-то массивное, несколько трупов, которые буквально вплавили в камень стен, оставив, впрочем, невредимыми внешне… Первой сюда пришла война, разрушившая чары сохранности, и лишь потом время и природа заявили свои права на древний склеп, населяя его всевозможными хищниками и растениями.
Мы вошли в ритуальный зал, на полу которого цветной плиткой было выложено изображение колеса перерождений – ещё один след тевинтерской культуры, ныне сгинувшей в огне святых костров.
– Мамэ? Мамэ, на мара сан… – испуганно прошептал возникший перед нами призрак какого-то мальчика.
– Эхо Тени, – пояснила Морриган. – Редкое и малоизученное, в силу редкости и бесполезности, явление. Истончённая смертями и болью Завеса переплетается с нашим миром, отчасти изменяя некоторые его законы. Этот мальчик может звать маму уже многие тысячелетия, каждые несколько минут… Или каждый день. Месяц. Год.
– Мамэ! Мааамэ! – испуганно звал малыш и я заметил торчащие из волос удлиненные уши. Призрак прислушался и я также уловил на границе слышимости болезненные стоны и чавкающие звуки… Очень знакомые. Мальчик рванул с места, на ходу теряя плотность, пока не исчез вовсе.
– Зря он туда побежал, – я покачал головой, вытянул из кинувшегося на меня восставшего мертвеца остатки ворованной праны и, придав ей форму облака смерти, накрыл ей боковой коридор вместе с ещё тройкой немёртвых. Я оглянулся и довольно улыбнулся: Шейла, Стэн и Давет вполне справились с тройкой других воскресших, а Морриган залила огнём второй боковой коридор. – Вы закончили?
– Да, вполне… Хотя помещения выше нравились мне больше.
– Тогда идём.
И вновь лишь тихие шаги, стук деревянного посоха да рокот одержимого камня нарушали мёртвый, но деятельный покой древней усыпальницы. Периодически я покидал созерцательное настроение, чтобы приласкать очередного местного жителя параличом и дать нам пройти, пока не услышал в одном из тупиковых коридоров очень знакомого зова.
Я поднял вверх левую руку, сжатую в кулак, и легко скользнул в, очевидно, бывшее книгохранилище… Или каталог записей о том, кто и где похоронен, а также чем удостоился такой чести – для простых людей и эльфов такие комплексы не строят.
Привлёкший моё внимание зов исходил из искусно сработанного артефакта, похожего на прозрачный драгоценный камень в тонкой оправе, внутри которого неподвижно висела маленькая капля крови.
Исследовательское заклинание нежно коснулось тончайшей вязи чар, в которой сейчас зияла крупная брешь, и я понял, что передо мной ловушка душ, вроде тех, в которых я ношу демонов на самый крайний случай, но сделанная более… Красиво. Изящно. Долговечно. Не только артефакт, но и украшение – слишком крупное, чтобы вмещать человека.
Я коснулся тёплого, словно нагретого фервентисским* солнцем, камня и в мой разум попытались вторгнуться картины и образы чужой жизни. Я потянулся навстречу пленнику и почувствовал, его почти животный ужас… Я спокойно транслировал пленнику доброжелательность и покой, в ответ получая образы заточения и одиночества. Заточённая сущность торопливо размышляла, теряясь в догадках, но, наконец, решила, что я настоящий, а не плод её воспалённого воображения. Сущность вспомнила, как долго она просидела в камне, в темноте и пустоте наедине с собой… Спору нет, собеседник прекрасный и самый понимающий из всех возможных, но изрядно надоевший… В первый месяц заточения. Вообще, камень должен был погрузить пленника в сон, но неумолимое время не пощадило самый сложный контур чар и несчастный проснулся…
