Текст книги "Живая машина. Книга V. Истоки ненависти (СИ)"

Автор книги: StarStalk147

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– Нешто и вы горазды употреблять алкоголь? – изумлялся он, манерой речи выдавая в себе лимнерийца. Белая туника косого покроя ярко выделяла его среди чёрных комбинезонов беотов.

– Эта пагубная привычка появилась в среде анимагенов сравнительно недавно, – Лиззи осуждающе посмотрела крыса, с дюжим профессионализмом разливающим янтарную жидкость по металлическим стаканам, – некоторые особо ушлые представители нашей цивилизации воспользовались элементарным незнанием…

– Чешуйка, я тебя умоляю, – закатил глаза Рэтси, протягивая ей стопку, – я, конечно, готов слушать тебя хоть вечность, но давай сейчас ты не будешь занудствовать.

– Я… ты?! – она даже задохнулась от возмущения, сама не заметив, как приняла из его рук стакан. – Что ты себе позволяешь?! Как заместитель командира…

– Кано, идём, – совершенно не обращая на неё внимания, крикнул серый беот в сторону окна позади, – не разрушай складывающуюся традицию отмечать важные события стопкой доброго виски!

Пёс стоял у маленького дежурного окна высунув морду наружу и едва ли не вывесив язык. Голубые глаза горели неподдельным счастьем, ощущаемым остальной компанией. Услышав своё имя, он обернулся и, улыбаясь во весь рот, подошёл к приземистому столику, за которым сидели «Сигма» и новус Агний, молодой телепат с голубыми, как небо, глазами. Светлорусые волосы, лежащие на плечах, покачивались в такт движению поезда, а сам юноша со знанием дела рассматривал початую бутылку виски «Лепестки грёз».

– Старая марка, – констатировал он, с уважением поджав губы, – я уж думал, в Нелии перестали его производить.

– Может, и перестали, – пожал плечами Рэтси, – «технократы» изготавливают его по найденным рецептам на заводах старой страны, но сами-то заводы давно стояли. Нелия ж практически ничего, кроме техники, не производила.

– Верно, – согласился новус, – к тому же, Нелия всячески отвергала нашу помощь, даже невзирая на общее прошлое. Полагаю, дорвавшееся до власти ответвление «Аревирского Рассвета», именующее себя «Хранители Жизни», не нашло ничего лучше, токмо как сосредоточить военную мощь в своих руках дабы иметь хоть какое-то политическое влияние.

– Коррупция и обнищание населения разорили страну до основания, – заметила Лиззи, – установившаяся со времён Ферранта Сеттера военная хунта, переросшая в настоящую клептократию, повлияли на население, а распространявшаяся в то время философия невежественного материализма поставили точку в моральном облике рядового нелианца. В результате, многие ударились в охоту за наживой путём контрабанды и «чёрной» археологии.

– Так, – у Вульпи даже голова закружилась от потока мудрёной речи, – давайте, я скажу тост, а потом вы продолжите рассуждать о… э… о чём рассуждали, короче. В общем… – он деловито прокашлялся. – Мы – первые анимагены ступившие на другой материк, первопроходцы для всего нашего народа! Пусть мы прилетели сюда и не в мирное время, но всё же мы здесь. Поэтому давайте выпьем за прибытие!

Под одобрительные восклицания, они дружно чокнулись. К восторженной радости Рэтси, Агний принял участие в их празднике, вполне себе оживлённо беседуя на совершенно отвлечённые темы. «Он совсем не похож на наших нотов, – подумал Вульпи, глядя как светло-русый новус смеётся над очередной сальной шуточкой крыса, – те гордые, высокомерные. Не представляю себе какого-нибудь Каллидуса на его месте». Поначалу они очень настороженно отнеслись к забравшемуся к ним в вагон псионику. Хотя Юмене и удалось заслужить их доверие, но это не относилось к остальным новусам Хора, однако вскоре друзья поняли, что Агний, так он представился, совсем не горит желанием выжечь им мозги и подчинить своей воле. Напротив, он живо интересовался их укладом жизни, повседневными делами и особенно взаимоотношениями между сериями.

– То есть ноты завсегда возглавляют ваши сообщества? – изумлённо воскликнул он. – И ни беоты, ни анроты никогда не пытались оспорить их власть?

– А зачем? – озадачился Минот.

– Действительно – зачем? – Кано пожал плечами. – Они ж умные и вообще видят будущее и всё такое.

– А ещё могут поднимать предметы телекинезом! – подсказал Вульпи.

– И читать мысли!

– И разговаривать на философские темы!

– Но способности ведь не гарантируют, что они справятся с властвованием, – возразил Агний, – ведь тот анимаген, Эксплар, тоже был нотом, но при этом являлся и тираном!

– Это да, – вмешался в разговор Рэтси, видя, что у его друзей разом закончились аргументы, – но ноты – не однородная масса. Нельзя судить по одному представителю всю серию. В конце концов, и среди беотов и анротов также есть предатели и ублюдки. Да и потом, кто, если не псионик, справится с управлением лучше?

– Но это же дискриминация! Разве беотам и анротам не обидно за то, что ими властвуют только ноты?

– Это разделение обязанностей. Общество анимагенов тем и гармонично, что каждый знает, на что он способен и какой вклад может внести. Вряд ли даже самый умный анрот сможет сделать больше, чем Вестник или даже Сантия. Я уж не говорю о таких гигантах мысли, как Лоту, Прайм, Ассур или Соф. И это не потому что анрот тупой или не смыслит в политике, а потому что ноты к этому приспособлены лучше. С другой стороны, даже самые могучие псионики вряд ли бы справились с работой архитекторов, инженеров или химиков. Опять же, не потому что они неуклюжие или чего-то не знают, потому что анроты и беоты понимают в этом больше. Каждому своё.

Агний промолчал, но по его задумчивому выражению лица было понятно, что он тщательно обдумывает новую информацию. «Интересно, а как живут люди, если для них такой уклад – дикость? – внезапно задался вопросом Вульпи, взглянув на Кано. Тот, наскоро осушив свой стакан, вновь вернулся к окну, разглядывая проносящиеся за вагоном деревья. – Что-то подсказывает мне, что ответ нам совсем не понравится…»

Молчала и Лиззи, удивлённо воззрившись на вальяжно рассевшегося на полу Рэтси. Самодовольная ухмылочка крыса вызывала у неё желание дать ему по морде, но зелёная беот лишь сердито поморщилась. Как и остальные, она встроила себе биореактор и также могла употреблять органическую пищу. «Эта вынужденная мера, – убеждала она саму себя, – если мы попадём в ситуацию, когда у нас закончатся припасы, мы сможем заменить их человеческими продуктами питания». Возвышающийся над ними Минот, аккуратно держащий стакан двумя пальцами, с грустью посмотрел на неё. Когда-то, они постоянно держались вместе, как бы дополняя друг друга. Умная и прагматичная Лиззи и сильный и трудолюбивый Минот. Однако, в какой-то момент, их отношения стали более прохладными. Ящерица всё больше времени уделяла изучению языков и истории. Она уже не пыталась настроить его процессор, хотя и утверждала, что тот в полном порядке, но бык всё ещё чувствовал некоторую заторможенность в своих действиях. «Почему? – мысленно спросил он у Лиззи, обхватившей руками колени. – Что между нами изменилось? Почему ты больше не хочешь говорить со мной?»

Алкоголь ударил в процессор, вызывая помехи и головокружение. Неожиданно бык почувствовал себя очень одиноким. В обществе анимагенов, больших беотов, таких как он, был всего десяток, и многие из них либо погибли, либо сейчас сражались где-то на фронте. Их рост и сила лишали их возможности обзавестись семьёй, и многие видели в них исключительно воинов, но никак не мужа или жену. Пленники собственных тел, не могущие ни вырваться, ни изменить ситуацию. И слова Агния о том, что в обществе анимагенов существует дискриминация, теперь казались не такими уж глупыми.

– Ну что, ещё по одной? – Рэтси с хитрым видом извлёк очередную бутылку.

– У тебя что их, бесконечный запас? – Лиззи сердито фыркнула.

– Стратегический! – рассмеялся тот, ловким движением пальцев отворачивая крышку. – И потом, ночь ещё только началась, а ехать ещё двое суток. Кстати, Агний, – он пошарился в глубине своей сумки и достал прозрачную гранёную бутыль с надписью «Лазурный Сокол», – ты скажи, как лимнериец, это хорошая водка?

– Ну-ка, ну-ка, – оживился новус, вернувшись из раздумий и принимая из его рук холодную ёмкость, – откель это у тебя?

– Один друг передал из личных запасов. Скажем так, это была услуга за услугу. Ну, так что скажешь? – нетерпеливо спросил он.

– Если это настоящий каадарский «Сокол», то это лучшее, что у нас сейчас есть, – Агний с почтением поджал губы и передал бутылку обратно Рэтси, – Лимнерия славится тем, что изготавливает лучший в мире алкоголь. Даже Эххи её не трогает, хотя и пыталась порушить эту монополию. А и из всех вино-водочных магнатов особливо выделяется дом Соколовых, продукт заводов которых ты держишь в руках.

– Что хорошего в том, чтобы травить свой же народ алкоголем? – скривилась Лиззи, явно не понимая, как новус может с уважением говорить про столь низменный продукт.

– Такой водкой невозможно отравиться! Тем более что в Лимнерии существует давняя культура пития, – учительским тоном ответил Агний, – например, эту водку следует одноразово подавать в стограммовой стопке в обед перед едой и только в том случае, если на первое будет соливийский борщ или русмерская похлёбка с говядиной…

– Так, будьте добры помедленней, – Рэтси тут же схватился за проектор, набирая команды на сенсорной клавиатуре, – это надо записать в отдельную папку. А то вдруг я тут помру, а наши потомки не узнают такую важную информацию, – пояснил он, увидев недоумевающие взгляды остальных.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивилась ящерица. – Ты же новус, представитель Великого Храма Ауколис!

– Ну, я же не аколит, – пожал плечами тот, – когда-то я был обычным человеком… ну, то есть думал, что я обычный человек. А потом в нашу школу пришли Меццы, и у меня обнаружили «пси-фактор» – изменения в головном мозге, связанные с эволюционными процессами. Но до этого я воспитывался в обычной русмерской семье и прекрасно знаю традиции своего народа.

– А почему вы такие белые? – нисколько не заморачиваясь вопросами этикета светской беседы ляпнул Вульпи. – В смысле, ваша кожа – она не такая, как у остальных людей. Это из-за способностей?

– Нет, из-за меукона, – Агний несколько помрачнел, – генетически модифицированные стволовые клетки, способные к самовоспроизводству и регенерации. Они заменяют собой большую часть наших органов и всю кожу, а при соприкосновении с кислородом принимают кипенно-белый цвет.

– Это из-за них вы не можете иметь детей?

Лиззи и Рэтси практически одновременно шикнули на поджавшего уши лиса, и даже Кано отвлёкся, развернувшись к ним лицом. Минот нахмурился, пристально наблюдая за движениями замершего новуса, готовый в любой момент протянуть руку к оружию. Кристаллы «плу», что теперь росли в их телах, могли ослабить псионическое воздействие, а то и вовсе блокировать его, но кто знает, что ещё мог преподнести им новус? Однако Агний лишь улыбнулся их напряжению.

– Вижу, вы уже ознакомились с реакцией стариков? – хотя он говорил это с улыбкой, но его голос всё равно отдавал холодом. – Многие новусы, которые перешагнули черту в сотню лет, крайне агрессивно реагируют даже на упоминания о сексе. И я их прекрасно понимаю – меукон полностью опресняет все репродуктивные гормоны, а также калечит гениталии и уничтожает их содержимое. Хотя как уничтожает… организм просто перестаёт их воспроизводить. Просто на будущее – в Великом Храме Ауколис даже не думайте об этом. В буквальном смысле – не думайте. Я чувствую, что у вас есть некая защита от телепатического воздействия, но поверьте, от высших Воксов она вам не поможет.

– Вот зачем ты сказал «не думать»?! – в отчаянии воскликнул Вульпи. – Теперь я обязательно буду думать о том, о чём нельзя думать!

– Но неужели вы, изобретя, по сути, бессмертие, не можете как-то исправить этот побочный эффект? – Лиззи понимала, что играет с огнём, но любопытство взяло верх. – В конце концов, использовать не биологический, а синтетический материал?

– Меукон развивается внутри организма за несколько недель после ввода, – покачал головой Агний, понимая, куда она клонит, – и заменяет только живые клетки носителя. Синтетика, бионические имплантаты – всё это отвергается новым телом, вплоть до кровотечения и тяжёлых травм.

– А зачем вам вообще обмазываться этим меуконом? – Кано отошёл от окна и вновь сел рядом с Вульпи. – Если он настолько пагубен, то стоит ли жертвовать жизнью ради него? Ради бессмертия…

– На самом деле, слова Лиззи о том, что это бессмертие, всё же далеки от истины. Меукон, хотя и имеет свойство самовосстановления, но всё же постепенно утрачивает активность, превращаясь в твёрдое, как камень, вещество, и заменить его другим меуконом нельзя – последствия слишком непредсказуемы. К тому же, он требует большого количества жизненной и псионической энергии, и если новус перестанет использовать способности, его ждёт смерть. Хотя, когда у нас появились Хор и Песнь, что поддерживает жизнь, новусы смогли расслабиться. Вот как я сейчас, – он кивнул на опустошённый им стакан из-под виски, – чем дольше живёт новус, тем больше знаний он скапливает и передаёт в ноосферу. В отличие от обычного человека, нам не нужно умирать, чтобы совершать с планетой обмен информации, поддерживая баланс. Поэтому в высших Воксах находятся самые старые и опытные новусы: Соланисы, Сопранисы и Баастары.

Слушая его, Вульпи почему-то только сейчас задумался, насколько относительно понятие бессмертия. Многие столетия люди искали способы продлить жизнь, начиная от приношений языческим богам и оккультными науками и заканчивая замену органов на синтетику. Тем не менее, только недавно одному из новусов удалось добиться настоящего бессмертия, и то он считался безумцем. Пророчили, что он погубит мир, что Аревир не переживёт такой жажды власти, но, по иронии судьбы, его отправили в ноосферу его же творения, анимагены. Живое воплощение человеческой мечты.

– Ладно, проехали, – махнул он рукой, протягивая Рэтси стопку. В голове уже шумели помехи, но не настолько сильно, чтобы он отказывался от ещё одного тоста, – не будем о грустном. Давайте выпьем за Кано, – он шутливо толкнул плечом встрепенувшегося друга, – всё же, сегодня сбылась его сокровенная мечта – отправиться в путешествие в дальние страны.

– Он уж всем рассказал, – Рэтси с готовностью наполнил их стаканы из второй бутылки виски, – думаешь, чего он целый день у окна торчит – высматривает человеческие города. Даже жаль, наверное, что этот маршрут идёт по секретной дороге, – он многозначительно подмигнул поднявшему брови Агнию, – за тебя, дружище!

– За Кано! – провозгласил Вульпи, поднимая стакан.

– Да бросьте… – если бы анимагены умели краснеть, он бы пылал как доменная печь. – Серьёзно, это не стоит…

– За Кано! – решительно заревел Минот. Хотя на него алкоголь влиял хуже, но вкупе с врождённым дефектом процессора всё же дал результат в виде головокружения.

Даже Лиззи согласилась выпить ещё одну стопку, хотя до этого яростно отказывалась, с неприязнью ощущая, как путаются её мысли, а речь становится всё бессвязней. Агний же пил наравне со всеми, но, казалось, совершенно не пьянел. «Интересно, это из-за меукона? – ящерица вдруг почувствовала, что ей становится жарко. Виски огнём разлилось по её механизму, вызывая приятное тепло. – Или потому что он лимнериец? Хах… почему у меня поднимается температура?»

– Так, этой Офелии больше не наливать, – констатировал Рэтси, глядя как Лиззи, глупо улыбаясь, расстёгивает комбинезон до груди, – вот что значит неприспособленный к тяготам военной службы механизм.

– Да иди ты… – отмахнулась зелёная беот, тряхнув рыжими локонами, пытаясь отвязаться от шума в ушах. – Это временное явление… ох… здесь просто слишком жарко. Кано, открой окно пошире…

– Похоже, кое-кто перепил, – ехидно заметил Вульпи, – ложись спать, Лиззи. Тебе уже хватит. Поверь, сон – лучшее лекарство от возможного конфуза.

– Да я в порядке! – попыталась было возразить она, но едва не опрокинула столик, распрямляя ноги.

Покачав головой, Рэтси ловко поднялся и, под многозначительные ухмылки остальных «Сигма», подхватил слабо сопротивляющуюся беот на руки. Опешив от подобной наглости, Лиззи хотела уже высказать ему всё, что о нём думает, но голова на этот раз закружилась так сильно, что она невольно сглотнула слюну, от всей души надеясь, что её сейчас не вырвет.

– Рэтси… – прошептала она, чувствуя его мышцы через одежду. – Ты мерзавец… напоил меня… я же не хотела пить…

– Всё ради общего блага, Чешуйка, – весело парировал он, уходя в темноту за спиной Минота к лежащим у стен тёмным синтетканевым мешкам.

– Какой же ты гадкий… гадкий крыс… – но едва её голова коснулась подушки, как глаза тут же налились тяжестью. – Гадкий Рэтси, хах…

Минот, повернув уши, вслушивался в её еле слышную речь. Лиззи, утратив самообладание и находясь в полудрёме, уже не думала, что говорит, но ни разу не позвала кого-то, кроме Рэтси. Крыс же, напустив на себя деловой вид, застегнул её комбинезон до шеи, убрал хвост за спину, чтобы не споткнуться и поправил сползшую голову ящерицы обратно на подушку.

– Всё, спит как новособранная, – с довольным видом сообщил он, возвращаясь к столу, – эх, какая же она милая, когда ругается!

– Почему ты до сих пор не признаешься ей? – удивился Кано, с улыбкой слыша позади едва слышный пьяный храп. – Вы же созданы друг для друга!

– Ты имел в виду «признаешься в сотый раз»? – уточнил Рэтси. – Тут не в этом дело. Лиззи должна сама определиться со своими желаниями. Я не хочу принуждать её вступать в отношения, которые ей неприятны.

– Любопытно, – Агний коротко улыбнулся его словам, – я вновь приятно удивлён – несмотря на всю вульгарность, ты поступаешь по чести и даже предоставляешь девушке выбор. Удивительно.

– А что не так? – Кано нахмурился, пожав плечами. – Просто мы обычно… ну… не задаёмся подобными вопросами. Мужчины уважают женщин, а женщины мужчин. Так всегда было заведено.

– Нет, всё в порядке, – новус внимательно посмотрел ему в глаза, – я немного не про то…

– Хочешь сказать, что у людей это как-то по-другому? – недоверчиво спросил Вульпи, догадавшись о причине его смущения.

– Скажем так… люди любят всё усложнять, – уклончиво сказал тот, – гораздо хуже, чем ваши служебные романы. Это… – он заметил выглядывающий из-за его расстёгнутого комбинезона медный медальон. – Это символ старой религии? Легенды о Пантеоне? – его белое лицо просияло. – Так у вас и религия сохранилась?

– Ты про это? – сквозь алкогольные помехи лис не сразу сообразил про что тот говорит. – Да, это дал мне один из киборгов в Аполотоне. Адепт Технобогов, вроде назывался…

– Ах, эти, – улыбка Агния немного поугасла, – чрезмерно фанатичное ответвление от официальной конфессии. Сама по себе Легенда не столь сурова к своим последователям, так что…

– Я знаю! – перебил его Вульпи. – Я читал Легенду. И я официальный её последователь, – он гордо выпятил грудь, – особенно мне нравится, что не бывает злых людей… анимагенов, то есть, а бывают лишь несчастные.

– Верно, – новус благосклонно кивнул, – а ты знаешь историю происхождения этой веры?

– Вроде от её появления начинается нынешнее времяисчисление, – неуверенно протянул рыжий беот, неожиданно вспомнив, что совсем не изучал историю.

– Нет, – Агний снисходительно покачал головой, – нынешнее времяисчисление происходит от начала Космических Циклов по айварскому календарю, содержание Легенды тут ни при чём. Просто её точное происхождение на Аревире никто не может установить до сих пор, но впервые её нашли в архивах Айвари, поэтому саму Легенду стали связывать с календарём. Сейчас, к примеру, уже полтора века идёт четвёртый Цикл.

– То есть… подожди! – Вульпи совсем запутался. – Если идёт исчисление от четвёртого Цикла, значит, были и предыдущие три? А до этого что было?

– Старый мир. От тёмной и неизученной античности, окрылённого открытиями средневековья и до затянувшейся индустриальной эпохи. А ещё – постоянные войны. Ни века не проходило, чтобы кто-то из правителей не устраивал очередную заварушку. Человечества всего три миллиарда и они прекрасно умещаются на Сарохаре, Аркапене, Ивэндрии и Джирджи. Даже Кайлити, казалось бы, целый материк, и то колонизировали относительно недавно, всего-то в начале четвёртого Цикла.

– А цикл это сколько?

– Шесть веков считается за один цикл. Ну сам посуди, самым старым новусам сейчас за пятьсот лет. Смогли бы они прожить столько без меукона? Вряд ли. Если судить по айварскому календарю, то тысячу лет назад человек впервые запустил в космос спутник, а Королевство только-только запустило Сеть, ещё не «Белый Покров», а «Белый Маяк». А пятьсот лет спустя первые псионики возобновили старые разработки в генной инженерии. Если бы не катаклизм Ойлигера, революция Акторы и неуместные консерваторские потуги рода Каузов, затормозившие нынешний прогресс почти на два века, мы бы уже колонизировали Джету! Или Эметул, хотя бы…

– Катаклизм… чего? – Кано недоумевающе переглянулся с Вульпи, и только Рэтси демонстративно закатил глаза.

– Да ладно, ребят, вы серьёзно не читали историю?! – возмутился он. – Катаклизм Ойлигера, названный так в честь вулкана, что находится в центральной части Сарохара. Его пепел покрыл всю территорию Хивира, Лимнерии, Ахакорты и северной Эххи, вынудив её прекратить Железную Войну с Кайлити и бросить все ресурсы на устранение последствий. Пока Регенты и Адмиралы делили власть, весь мир боролся с вулканическим ядом, пеплом и лавой. Говорят, что Ойлигер до сих пор может взорваться с ещё большими последствиями.

– Нет, не сможет, – заверил его Агний, – Соланисы надёжно запечатали этот тектонический разлом. Новый катаклизм нам не грозит, по крайней мере, от вулкана.

– А про революцию Акторы я и сам плохо знаю, – закончил серый беот, – анимагенам вообще мало что известно про политические игры и движения на Сарохаре.

– Скоро вы с этим познакомитесь, – новус вновь помрачнел, – и поверьте мне как жителю этого материка: это плохая новость.

***

Мерный стук колёс поезда укачивал. В кромешной темноте за окном только анимагенский глаз мог различить мелькавшие стволы и лапы елей, сменяющихся заснеженной долиной перед горами. Лимнерия считалась второй по величине страной на материке после Эххи, поэтому путь предстоял ещё долгий. Глядя на отражение собственных глаз в стекле окна, Урси невольно погрузился в раздумья, вспоминая прошедший день. События разворачивались всё стремительней, но это ему даже нравилось. «Чем раньше мы закончим с переговорами, тем скорее можно будет вернуться, – сейчас все его мысли были о доме. Интуиция подсказывала ему, что случилось что-то нехорошее, но просить Юмену связаться с наблюдателями-новусами у него не хватало наглости, – и всё же… первые анимагены на Сарохаре… Видел бы нас Мастер…» Лицо старого робототехника, со строгой отцовской улыбкой смотрящее на него, заставило беота невольно вздохнуть. Он знал его так мало, но даже те дни, что они провели вместе, в особняке у опушки Своевольного леса, запомнились Урси на всю жизнь. В то время даже маленький Рахнак казался огромным миром со своими причудливыми законами, на который только-только собранные анимагены смотрели с чувством азартного любопытства и тревоги. «Сходить, что ли, к Вульпи? – он посмотрел на дверь. Сейчас в купе остался он один – Ани и Камманд ушли к остальному отряду вместе с Кадаслой, возжелавшей посмотреть, чем занимаются анроты в свободное время, Юмена уединилась в медитации, а Лупо и Арги спали. – Вспомнить былое… хотя кому это интересно?» Вульпи, как присоединился к «Сигме», редко вспоминал их приключения в Рахнаке. Его больше заботили гонки в горах вместе с Кано и Рэтси, походы, ночные посиделки за стопкой хорошей выпивки и душевные разговоры обо всём на свете. Кроме их прошлого. Вульпи не любил вспоминать его, считая, что лучше жить настоящим. И Урси не мог с ним поспорить – друзья, семья, дети и даже служба в отряде были намного лучше, чем воспоминания о приключениях в тёмном маленьком городке, где он, перебегая из проулка в проулок, пытался добраться до дома Мастера.

– Они все забыли, – вкрадчиво произнёс знакомый голос, заставив Урси оцепенеть, – и ты тоже пытаешься забыть.

– Ложь, – он не повернул головы, но увидел в отражении стекла два зелёных светящихся глаза.

– Не обманывай себя, мой друг, ты ищешь забвения так же, как и остальные, – призрак язвительно рассмеялся, – только не знаешь, за что зацепиться, чтобы выдавить меня и его из своей головы. Убийца!

– Лункс, это неправда! – вскрикнул он, резко развернувшись.

Свет из коридора на секунду ослепил его, и Урси не сразу понял, кто стоит в проходе. Лишь когда зрение нормализовалось, он увидел растрёпанную Лупо, слегка покачивающую хвостом.

– Прости, ты с кем-то разговаривал, и я подумала, что ты не спишь, – проговорила она, отвернувшись.

– Я задремал, – признался он, прижимая руки к лицу, – хотя и не хотел… Наверное, я схожу с ума…

– Я ненадолго, – Лупо вошла в темноту купе, закрывая за собой створку. – Думаю, я переберусь в свободное купе.

– Почему?

– Арги обкурилась настолько, что в салоне дым коромыслом стоит, – поморщилась волчица, присаживаясь на край сиденья, – я даже уверена, она специально это сделала, чтобы насолить мне.

– С чего бы ей этим заниматься? – нахмурился Урси. – Она же не маленькая девочка…

– Зато очень ревнивая жена, – голос чёрной беот дрогнул. Из-за цвета её шерсти, он мог видеть только жёлтые секторированные глаза, слабо освещавшие морду их обладательницы.

– То есть… – он тяжело вздохнул. – У вас с Лунксом всё же было? Ох… этот рысь…

– Нет-нет, я сама виновата в случившемся, – Лупо опустила глаза, – но об этом как-то прознала Арги, и она чётко дала понять мне, что собирается мстить. Боюсь, как бы она не натворила чего… лишнего…

– Я поговорю с ней, когда она проснётся, – Урси отвернулся к окну, – сейчас она слишком устала и не соображает, что говорит. Полгода без сна… Хорошо хоть сейчас она решилась уснуть.

Они замолчали. Лупо также смотрела за стекло на долину и приближающиеся горы. Урси чувствовал её смятение, обиду на лисицу и саму себя, а ещё очень сильное чувство тревоги за Луно, оставшегося без её надзора. Как родитель и как друг он прекрасно её понимал. Во многом они были схожи. Как и Арги, намеренно накурившей в купе ради неудобства волчицы. «Я – это ты. А ты – это я, – мысленно произнёс он, прикрыв глаза, – как много смысла в этих словах…»

– Ты тоже переживаешь о смерти Лункса? – негромко спросила Лупо. – Я слышала, как ты назвал его имя…

– Так же, как и ты о смерти Корво, – он вздохнул и откинулся на спинку сиденья, – лучший друг… но я сам отдал приказ о… – он не смог выговорить этого слова. «Убийца!» – прозвенело в ушах, заставив болезненно зажмуриться.

– Ты отдал приказ о том, чтобы его остановить, а не убить, – возразила Лупо, – и я также не думала, что дойдёт до… такого исхода, хотя, думаю, мы оба понимали, что произойдёт. Тем не менее, не твоя вина, что это вообще случилось.

– Если бы я не согласился лететь с Праймом в тот храм, – Урси покачал головой, – Наследие бы осталось зашифрованным. Или Ассур бы сам взялся за снятие того Конвентума. Или Прайм бы нашёл иной способ. Вариантов было множество…

– Хара верно говорила: ты слишком много думаешь, – Лупо тихонько рассмеялась, – когда мы выносили вердикт Аркании, ты сказал: «каждый заслуживает прощения». Эти слова запали мне глубоко в сердце, и только благодаря тебе я поняла, что чтобы простить, нужно приложить куда больше сил, нежели для того, чтобы мстить. А сейчас ты сам страдаешь тем же, что и Корво – не можешь простить самого себя. Поверь, тот закончил далеко не лучшим образом, но даже в конце своего пути не смог этого сделать. Но ты лучше его, Урси. Хотя бы тем, что до сих пор жив. Но найдёшь ли ты в себе силы, чтобы простить себя? – она поднялась и подошла к двери. – Лункс бы тебя простил. Я уверена в этом.

Он ничего не ответил, и даже когда Лупо вышла, не открыл глаза. «Как же ты права, дорогая, – он слегка покивал головой, – как же ты права… но я не нахожу в себе сил. Я устал… от всего устал. Устал быть командиром несуществующего отряда. Устал от постоянной ответственности и ожидания, что в очередной раз нас предадут те, кому мы доверяем. Мне просто хочется вернуться в прошлое… моё беззаботное прошлое…»

Залитая летним Ольмиром долина перед холмом, где зелёным морем колыхалась высокая сочная трава, благоухала цветочным ароматом. Тёплый ветер донёс до носа Урси речную свежесть шумевшей волнами Тоту. Загудели уходящие вниз по реке суда. Послышались гудки энергомобилей, смех и крики идущих в школу детей. Рахнак просыпался.

Урси сидел на поваленном ветром дереве у самого края спуска вниз, чувствуя, как знакомые руки гладят его волосы. Защебетали в Своевольном лесу птицы, распуганные верещанием рыжего непоседливого беота-чудика Вульпи, со всей скоростью носящегося между толстых стволов вековых дубов.

– Ничего не меняется, всё те же, всё также, – усмехнулся знакомый голос рядом, мигом стерев блаженную улыбку с лица медведя, – опять мечтаешь?

– Лункс… – он открыл глаза и посмотрел на улыбающегося рыся, сидевшего рядом с ним, закинув ногу за ногу.

– Нет, ты что?! Я твой неизвестный старший брат, переселившийся в тело нота, – в привычной для него манере забурчал рысь, – ну что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь.

Урси опустил взгляд вниз и коротко хмыкнул. «Если это и сон, то он однозначно хороший, – подумал он, наблюдая, как Кари и Арги собирают по долине цветы, сплетая их в венки, – как я по вам скучаю…»

– Да ладно, расслабься, косолапый, – Хара убрала руку с его плеча, перестав трепать волосы, и легонько стукнула в плечо, – мы ж не на войне. Чего ты такой серьёзный стал?

Он поднял на неё взгляд. Красные секторированные глаза светились счастьем и улыбкой. Длинные чёрные волосы развевали от ветра, и Хара, засмущавшись, схватила их кончики, зарывшись в них носом.

– Чего ты так смотришь? – она опустила голову, но продолжала смотреть на него, улыбаясь.

– Любит он тебя, – хмыкнул Лункс, многозначительно дёрнув ухом, – но ты же знаешь, из него это признание клещами не вытянешь, так что: «Спасибо дорогой друг, что сделал это за меня. Сам бы я в жизни не осмелился такое сказать»!

– Неправда! – воскликнул Урси, под звонкий смех Хары. – Я в состоянии сказать! Просто…

– Папа! – на шею рыся бросилась, обхватив руками, Лунги, целуя его в щёку. – Пап, ты представляешь, мы в лесу настоящую рысь видели!

– А, это Арсений, твой дальний лимнерийский родственник, – тот состроил задумчивую мину, – вроде, троюродный дядя по материнской линии.